2008 Михаил Викторович Зыгарь и Валерий Валерьевич Панюшкин Газпром: новое русское оружие Глава 5. Газпром теряет голос Новый год 31 декабря 1999 года глава администрации президента Александр Стальевич Волошин опоздал к президенту. Он зашёл в кабинет к Борису Ельцину, когда на часах было уже 9 часов 15 минут. Ельцин ненавидел опоздания. Всякому, кто опаздывал хотя бы на пять минут, Ельцин предлагал немедленно написать заявление об уходе. Но не на этот раз. Волошин успел бы и раньше, но у его помощников принтер зажевал бумагу. Почти 15 минут помощники Волошина разбирались с принтером. А Ельцин сидел в своем кабинете и ждал, пока придет его глава администрации. Ждал терпеливо, потому что в тот день должен был подписать указ о своей отставке. И зажеванные принтером листы были этим указом. В Кремле было тихо. В стране этот предновогодний день был объявлен выходным. На работу вызвали только сотрудников администрации президента да ещё съемочную группу, которая должна была снять новогоднее обращение президента, оно же – публичное заявление об отставке. Телевизионщиков подняли в пять утра телефонными звонками, попросили срочно приехать в Кремль. Ещё за несколько дней до этого они сняли новогоднее телеобращение президента, а теперь им сказали, что записанный вариант Ельцину разонравился и он хочет все переделать. О чем на самом деле будет говорить Ельцин в этом экстренном обращении, никто из телевизионщиков не мог даже и предполагать. В Кремле у них отобрали мобильные телефоны и со стационарных телефонов запрещали звонить домой. Жены членов съемочной группы понятия не имели, куда пропали их мужья накануне Нового года. Телевизионщики выставляли свет и украшали елочку. Сотрудники администрации занимались какими-то бумажными делами. Никто из них тоже не знал, что произошло – они не догадывались, что за документы несет Борису Ельцину Александр Волошин. А в президентском кабинете в 9 часов 15 минут глава администрации положил перед президентом бумаги на стол. Ельцин просматривал их, кивал и подписывал документы, один за другим. Ельцин дошел до указа об отставке самого Волошина. – А это зачем? – сердито спросил он. – Борис Николаевич. Я же к вам на работу устраивался. Глава администрации – это ведь не переходящее красное знамя. Я не могу перейти к Путину по наследству, как мебель в вашем кабинете. Владимир Владимирович, наверное, будет сам определяться. – Определяться? Определяться… Определяться, – повторил Ельцин. Он часто повторял одно и то же слово, когда задумывался. – Вообще-то это правильно. Ельцин энергично подписал оставшиеся бумаги. Потом Волошин вышел в соседнюю комнату, отдал телевизионщикам текст президентского обращения, который нужно было загнать в телесуфлер. Они все ещё думали, что президент просто собирается перезаписывать стандартное новогоднее телеобращение и ворчали, что остается мало времени. В тот момент они ещё думали, что мало времени – это до полуночи. Но Волошин объяснил им, что времени у них намного меньше, чем они думают, и заявление об отставке нужно выдать в эфир в полдень. – Когда они увидели новый текст, у них сразу проступили эмоции, – улыбаясь, вспоминает Волошин Потом Борис Ельцин вышел к съемочной группе, прочел заявление о своей отставке, сообщил, что исполняющим обязанности президента становится Путин и, Говорят, даже заплакал. Снимавший это обращение оператор Андрей Макаров не выключил в тот момент камеру, и где-то в архивах телеканала ОРТ, принадлежавшего тогда Борису Березовскому, до сих пор, вероятно, хранятся эти кадры – плачущий президент. Правда, Волошин говорит, что слез не было. – Может, что-то и заблестело у глаз, но не более того. Ельцин вообще-то был не из плаксивых Потом в течение нескольких часов продолжалась рутинная (по словам Волошина) процедура передачи власти – например, от Ельцина к Путину перешла ядерная кнопка. Затем был большой обед, на который съехались ведущие члены правительства – и все вместе, сидя за столом, смотрели по телевизору обращение Ельцина. Потом Ельцин оделся и пошёл к выходу. На пороге его провожали Путин, Волошин и сотрудники администрации. Там он с дрожью в голосе произнес памятные слова "берегите Россию". И уехал. Мы сидим с Волошиным в его кабинете в РАО ЕЭС. Он уже не работает главой администрации президента – но не с 1999 года, а с 2003-го. Тогда, 31 декабря, Путин подписал указ о переназначении Волошина Спустя пару часов после того, как Ельцин подписал указ о его увольнении. Путин чувствовал себя в тот момент не слишком уверенно. Он был исполняющим обязанности президента, но у него не было денег и не было медийных ресурсов, и все его властные полномочия ничего не стоили без волошинского опыта и без телеканала ОРТ, которым владел Березовский. За пару лет Путин получит контроль над большими денежными потоками, в первую очередь над денежными потоками Газпрома, и над основными телеканалами. Выгонит Березовского в эмиграцию и примет отставку Волошина. Сейчас Александр Волошин работает председателем совета директоров РАО ЕЭС. У Волошина довольно маленький кабинет. За окном смеркается, но Волошин не включает света. Волошин не курит – бросил после того, как уволился из Кремля. Он часто шутит и смеется. Но не так, как шутят публичные Политики или актеры в комедиях: не громко. Он иронично улыбается – как делают кинорежиссеры, пересматривая свой давнишний и имевший успех фильм. Что бы ни говорил Волошин, он рассказывает лишь малую долю того, что происходило в Кремле в 2000 году, когда глава президентской администрации был де-факто вторым лицом в Государстве и, наверное, ближайшим советником президента Путина. Он не говорит, кому из окружения Бориса Ельцина пришла в голову мысль, что президент должен подать в отставку 31 декабря и попрощаться с народом в новогоднем обращении. Но бывшие сотрудники администрации уверяют, будто ещё летом 1999-го Волошин начал обдумывать, как Ельцину лучше досрочно уйти в отставку. Рассказывают, что самому БЕНу (так называли Бориса Ельцина в администрации) идея с досрочной отставкой нравилась. Он болел, его рейтинг был низок (порядка 5 %), но после назначения Путина премьером ситуация начала выправляться. Говорят, что идеей уйти в Новый год Ельцин был очень доволен – противники не ожидают, на этом вираже их можно уверенно обскакать и оставить далеко позади. Та новогодняя ночь для многих была шоком – Когда я услышал об этом по телевизору, я ушам своим не поверил, – говорит Александр Казаков, в тот момент член правления Газпрома, занимавший раньше посты главы газпромовского совета директоров и замглавы администрации президента. – Это было просто гениально. Я до сих пор восхищен. – Ходили, конечно, Слухи, что Ельцин может уйти раньше времени, чтобы дать Путину стартовое преимущество, – говорит Евгений Киселёв, в тот момент работавший гендиректором телеканала НТВ и делавший еженедельную аналитическую программу "Итоги"  – Но чтобы 31-го, под Новый год – об этом никто не думал. Был выходной день. У Нас была новогодняя сетка вещания. И тут вдруг пришлось срочно ехать на работу, делать экстренный выпуск "Итогов". Новоявленный и.о. президента Владимир Путин, кстати, тот Новый год встретил вместе с супругой в вертолете – где-то между Дагестаном и Чечней, куда он вылетел вечером, приняв у Ельцина страну. Рейтинг Путина держался тогда, в первую очередь, на успехе этой новой кавказской войны, и пройдет несколько лет, прежде чем рейтинг Путина станет подпитываться финансовыми успехами государственных топливно-энергетических корпораций и безусловной лояльностью метровых телевизионных каналов. Так что Путин летел в Чечню – предвыборная борьба продолжалась. Главным и единственным оппонентом Путина на первых для него президентских выборах был не Политика, и не партия: после успеха пропутинского "Единства" на выборах в Думу почти все они вышли из игры. Против преемника Бориса Ельцина боролся только телеканал НТВ, принадлежавший Владимиру Гусинскому и Газпрому. Самый популярный, самый качественный и самый авторитетный на тот момент телеканал в России. Там были лучшие новости, лучшие ток-шоу, лучшие фильмы. Зритель привык, что репортеры НТВ первыми, как правило, ведут свои репортажи из сколь угодно горячих точек, что могут критиковать войну и даже остановить её, как было с первой чеченской кампанией, что в еженедельной программе "Итоги" у Евгения Киселёва можно услышать толковый, хоть и скучноватый комментарий ведущего и приглашенных им высокопоставленных экспертов, что серьезность "Итогов" оттеняется искрометностью политсатирического шоу "Куклы" и несомненной талантливостью культурных новостей "Намедни", изготовлявшихся Леонидом Парфеновым.   А были же ещё документальные фильмы, многие из которых снимали сами Киселёв и Парфенов. А были же ещё ведущие новостей, воспринимавшиеся публикой как старые друзья, которым можно верить, которые приходят каждый вечер в гости и рассказывают, что стряслось. И что бы там ни говорили о попытках владельца телеканала Гусинского управлять информационными потоками, в работе Журналистов были свежесть, смелость, бескомпромиссность, честность, талант – качества, за минувшие с тех пор годы практически сошедшие в российской журналистике на нет. Среди обитателей Кремля и Газпрома того времени ходит Легенда об одном из первых разговоров Рема Вяхирева и Владимира Путина, уже ставшего и.о. президента. Они вместе летели в самолете во время одной из поездок по стране. – Когда это прекратится? Вы что же, не можете заставить НТВ держать себя в рамках? – спросил Путин у Вяхирева. Глава Газпрома начал что-то говорить про свободу слова. Взгляд и.о. президента потяжелел. – У вас блокирующий пакет и вы ничего не можете сделать? В общем, если ты не поставишь их на место, я тебя порву Рем Вяхирев, полновластный хозяин важнейшей компании России, наверное, никогда прежде не слышал подобных слов. Он был в таком шоке, что ничего не ответил. Не меньше были шокированы и многочисленные свидетели этого разговора – хотя Путин уже и успел прославиться своим "мочить в сортире" . – И что теперь делать? – пробормотал Вяхирев, выйдя из самолета. – Что делать… Без пяти минут президент все-таки… – не могли придти в себя от пережитого ужаса вяхиревские приближенные. Неизвестно, что именно в эфире НТВ так задело будущего президента. Может быть, крайне критический тон при освещении чеченской кампании, на которой Путин зарабатывал предвыборные очки и в справедливость которой, кажется, искренне верил. Может быть, оскорбительные замечания в адрес членов семьи Путина. Тогдашний гендиректор канала Евгений Киселёв говорит, что слышал две основные версии, объясняющие причины войны НТВ и Путина. – Первую версию любят рассказывать те, кто не любит Владимира Гусинского. Якобы он однажды в конце 1999-го пришёл к Путину и заявил: "Без нашей поддержки тебя президентом все равно не выберут. Давай договариваться о том, как Государство поддержит НТВ, а Мы за это тебе поможем стать президентом".   Но я в эту версию не верю. Владимир Александрович, конечно, темпераментный, невоздержанный на язык, но не дурак. По всем опросам общественного мнения уже к началу ноября было понятно, что Путин – будущий президент. Вторая версия, что якобы Путину на стол положили то ли папку с расшифровками, то ли кассету с записью наших сюжетов по Чечне. И он после этого передал Гусинскому через главу МВД Рушайло, что отношения заканчиваются, просьба не звонить и не пытаться искать встречи. Последним ударом НТВ по Путину на грани фола (и даже за гранью) был выпуск программы "Куклы", в котором и.о. президента был представлен в виде крошки Цахеса. В начале его баюкал в колыбельке Борис Ельцин, сетовавший, что у него, "отца русской Демократии", такой некрасивый наследник. А потом появлялась фея с лицом Бориса Березовского, которая выводила Цахеса-Путина в люди. Этот выпуск "Кукол" был показан в январе 2000 года, за два месяца до президентских выборов. Он не повлиял на их исход – Владимир Путин победил в первом туре, набрав 52 % голосов. Чтобы стать настоящим властителем, оставалось ещё, кроме должности, получить финансовые и медиа-ресурсы. Прокуратура или Газпром Евгений Киселёв вспоминает, что отношения между Газпромом и НТВ начались ещё в 1995 году. Тогда у Владимира Гусинского возникла идея привлечь дополнительный инвестиционный ресурс для развития молодой телекомпании НТВ путем продажи блокирующего пакета какой-нибудь богатой компании. Наиболее выигрышным вариантом был Газпром – "потому что у него денег немерено". Важную роль в этих переговорах играл Виктор Черномырдин. У них были неплохие отношения, премьер всегда охотно давал интервью НТВ и участвовал в разных проектах телеканала – даже несмотря на то, что во время думских выборов 1994 года "Журналисты по полной программе проходились по "Нашему дому – Россия", отпуская разные неполиткорректные шутки". Например, именно с легкой руки НТВ движение прозвали "Наш дом – Газпром". А про премьер-министра, который на предвыборных плакатах складывал ладони домиком, энтэвэшники говорили, что "он кого-то крышует". Но зато уже в 1996 году НТВ и Владимир Гусинский сделали все возможное для Победы на президентских выборах Бориса Ельцина. И вскоре после выборов НТВ заключила сделку с Газпромом, "которая оказалась потом роковой". Газпром купил 30 % акций владельца НТВ – компании "Медиа-Мост". Киселёв признает, что эти деньги, во многом, стали благодарностью за помощь, которую НТВ оказало Борису Ельцину в ходе предвыборной гонки: "В какой-то момент произошла увязка благополучного завершения этих переговоров и позиции телеканала по выборам". Заключение сделки сотрудники Газпрома и НТВ отметили грандиозным банкетом в Доме приемов газовой монополии в Богородском – Было выпито море водки. Потому что там были крепкие советские газовые директора, крепкие мужики с буровой – никаких глупостей, вроде белых или красных вин. Только водка, причём из больших фужеров. Рассадка была такой, что справа и слева от каждого представителя НТВ сидели представители Газпрома. Стол стоял буквой "П", как на свадьбе. В самом начале встал уже выпивший Черномырдин и произнес программную речь минут на двадцать пять. Ни разу не сбившись, ни разу не покачнувшись. В ней была одна ключевая мысль: хороший актив, правильный. Правильно, что Газпром вкладывает в СМИ. Черномырдин вспоминал, как недавно был в США и видел, что в Америке происходят такие же процессы – компания General Electric незадолго до этого приобрела телеканал NBC. – Как я выжил, я не знаю, – вспоминает Киселёв. – Мы все чуть не умерли, потому что ни одного тоста пропустить было нельзя. "Пей до дна, – всякий раз настаивали мужики из Газпрома. – Это ж Рем Иваныч тост произносит. Под тост Рема Иваныча нельзя не пить".   Потом же, когда сделка состоялась, Газпрома было не видно и не слышно. Гусинский всегда мог сказать Нам: "Не тронь Черномырдина, не наезжай на Вяхирева, не обижай Газпром". Но не делал этого. От Газпрома бывали разовые просьбы, совсем необременительные. Например, где-то скважину пускают или участок газопровода. Звонили и просили отразить в дневных новостях. А так никаких ограничений не было, кроме одного: никаких личных выпадов в адрес дедушки и членов его семьи. В узком смысле. Дедушкой в 90-е годы Журналисты любовно называли Бориса Ельцина. Любовь Газпрома и НТВ продолжалась и дальше. За несколько лет "Медиа-Мост" взял под гарантии Газпрома два огромных кредита в банке Credit Swiss First Boston и в Сбербанке. Кредиты были пущены на расширение вещания, увеличение штата НТВ, закупку фильмов и сериалов, создание корпунктов и запуск спутникового вещания НТВ+. Возвращать кредиты Гусинский, в общем-то, не собирался. В первый раз Газпром вспомнил о долгах НТВ весной 1999 года – в тот момент, когда, по словам Киселёва, Гусинский разругался с Семьей в широком смысле слова. Гусинский, естественно, знал о готовившемся наступлении Газпрома ещё зимой. Он собрал всех акционеров "Медиа-Моста" и главных редакторов принадлежавших ему СМИ и рассказал, что их ждут тяжелые времена. Часть акционеров склонялась к тому, чтобы все продать и уехать из страны. Но главные редактора, в том числе Евгений Киселёв и руководитель радио "Эхо Москвы" Алексей Венедиктов, заявили, что не согласны все бросить и потерять лицо и не собираются никуда уезжать. Решающим был голос самого Гусинского – он тоже сказал, что нужно бороться.   И борьба началась. 2 марта 2000 года Гусинский в интервью газете Le Monde сказал, что телеканалу НТВ грозит закрытие из-за его критики в адрес Путина. – Гусинский хотел всем продемонстрировать, что проблемы – не из-за того, что он неэффективно ведет свой бизнес, а потому что он – хозяин СМИ, которое работает в жанре критического реализма, – говорит Киселёв. – То есть, фактически, нападение было средством защиты. Через три дня после инаугурации Путина сразу в нескольких офисах холдинга "Медиа-Мост" начались обыски. Первое обвинение никакого отношения к НТВ не имело. Генпрокуратура объявила, что уголовное дело возбуждено в связи с нарушениями закона, допущенными в процессе Приватизации компании "Русское видео", тоже принадлежавшей Гусинскому. НТВ и другие СМИ Гусинского в ответ резко обострили критику Путина. "Что будет с Нами завтра? Куда идет страна? Ощущение, что идем Мы к августу 1991-го. Власть опять может сорваться", – рассуждал Евгений Киселёв в программе "Итоги" 11 июня 2000 года. – В тот момент Мы все думали, что это ещё одна информационная война, каких и прежде было много. Никто не воспринимал эту информационную войну так, что кто её проиграет, тот уйдет, – вспоминает работавший тогда на НТВ Леонид Парфенов. – Представлялось, что Гусинский с Березовским точно так же и дальше будут: один проиграл сейчас – отыграется на чем-то другом. Такое убеждение у всех было до ареста Гусинского. 13 июня Гусинского арестовали и доставили в Бутырскую тюрьму. Это стало шоком для всех российских олигархов, в первую очередь для руководителей Газпрома: арест означал, что вялые переговоры, которые вёл с Гусинским Газпром, Кремль вовсе не устраивают, и последний решил прибегнуть к помощи Генпрокуратуры. Семнадцать олигархов написали открытое письмо генпрокурору Устинову, предлагая освободить Гусинского под их ответственность. Среди семнадцати подписавшихся предпоследней стояла подпись Рема Вяхирева. Президент Путин в тот момент находился с визитом в Испании. Он заявил, что для него арест Гусинского – неожиданность и что причины ареста ему неизвестны, поскольку он, президент, "не смог дозвониться до генерального прокурора". Одновременно Путин дал понять, что он крайне недоволен бездействием Газпрома. Он сказал, что не понимает, почему СМИ проходят мимо того факта, что Газпром давал кредиты Гусинскому, в то время когда он зарегистрирован в качестве налогоплательщика не в России, а в другой стране. "Почему Газпром должен тратить деньги на эту проблему, мне непонятно", – говорил президент. Вернувшись из Испании, Путин вызвал к себе Вяхирева. Тот отчитался о переговорах, которые вёл с Гусинским, и пообещал отныне работать активнее. "Я объяснил все Путину, и он согласился со мной. Я спросил его: вы на меня давите? А он сказал, что нет", – рассказывал Вяхирев о той встрече несколько дней Спустя. – Когда Гусинского арестовали, – вспоминает Киселёв, – пришёл мессидж, который передал министр печати Лесин. Если хотите, чтобы Гусинского выпустили, давайте договариваться о продаже всех долей, которые у вас есть. Будете жить за границей и прекрасно себя чувствовать. Ответный мессидж был: "Давайте вести переговоры". Гусинский провел в СИЗО Бутырки три дня. 16 июня Рем Вяхирев заявил, что у Газпрома нет претензий к "Медиа-Мосту". В тот же день Генпрокуратурой было принято решение об изменении для Гусинского меры пресечения на подписку о невыезде. Теперь Газпрому срочно пришлось доказывать, что его менеджеры не менее эффективны, чем сотрудники генпрокуратуры, и они сумеют забрать НТВ у Гусинского миром. Тогда в Газпроме вспомнили про некогда созданную, но никогда не использовавшуюся компанию " Газпром-Медиа". Теперь эта компания должна была консолидировать все СМИ, принадлежавшие газовому монополисту, и заодно за долги отсудить у Гусинского "Медиа-Мост" вместе с НТВ и прочими входящими в него СМИ: радиостанцией "Эхо Москвы", издательским домом "7 дней", спутниковым Телевидением НТВ+ и т. д.   Совет директоров "Газпром-Медиа" возглавил бывший глава совета директоров Газпрома Александр Казаков. Гендиректором стал бывший глава Госкомимущества Альфред Кох. Альфред Кох рассказывает, что предложение отобрать НТВ у Гусинского и передать Государству в лице Газпрома он получил от министра печати Михаила Лесина. Дело было у Лесина на даче. Старые приятели Кох и Лесин парились в бане. И Кох обрадовался возможности отобрать у олигарха Гусинского телеканал, потому что задача эта казалась интересной Коху-финансисту и справедливой Коху-Политику. У Коха было достаточно причин ненавидеть Гусинского, как ненавидело олигархов подавляющее большинство населения страны. Кох не забыл, как, работая в госкомимуществе, он не имел сил противостоять влиятельности Гусинского в вопросах Приватизации. Кох и его давние товарищи Чубайс и Немцов, будучи вице-премьерами правительства в 1997 и 1998 годах, объявили тогда открытую войну олигархам, включая Гусинского, не позволили Гусинскому задешево приватизировать государственную телефонную компанию "Связьинвест", но в целом войну безоговорочно проиграли, отправившись в отставку и навсегда оставшись в истории правительством, объявившим дефолт. Наконец лично против Коха принадлежавшие Гусинскому СМИ развернули довольно грязную пропагандистскую кампанию, называвшуюся "делом писателей". Коха и Чубайса обвиняли в том, что они подписали договор с одним из западных издательств, чтобы написать книгу о Приватизации, получили солидный гонорар, но книги не написали. Журналисты изо всех сил намекали, что это был не гонорар, а взятка. – И не говорите мне, что при Гусинском на НТВ была свобода слова, – говорит Кох. – Её не было. Я сам присутствовал на совещаниях во время президентских выборов 1996 года. Я помню, как Евгений Киселёв получал от Гусинского указания. И я слышал, как Венедиктов говорил вместо "здравствуйте": "Ну? Кого сегодня мочим?" Казаков и Кох, кажется, искренне полагали, что, во-первых, восстановят справедливость, заставив олигарха отдать телеканал за долги, а, во-вторых, поспособствуют свободе слова, ибо Гусинский не сможет больше использовать Журналистов в личных политических и экономических целях. – Я с самого начала сказал Вяхиреву, что разберусь с Гусинским с большим удовольствием, – признается Казаков, – да и Кох тоже. Личная неприязнь к Гусинскому Нам помогала. Вместе с Казаковым и Кохом за успех операции отвечал министр печати Михаил Лесин. У него тоже были веские причины считать отбор НТВ справедливым и важным делом. Лесину-чиновнику интересно было включить в сферу своей ответственности лучший телеканал страны. Лесину-Политику казалось справедливым вернуть Государству (в лице Газпрома) телеканал, созданный на государственные деньги.   Предполагалось, что 25 % телекомпании будут принадлежать Государству, ещё 25 % – предполагалось продать иностранному инвестору с хорошей репутацией. Плюс к тому, каждому из троих, Лесину, Казакову и Коху полагался опцион – по 5 % акций. Как только Гусинский вышел из СИЗО, начались его переговоры с "Газпром-Медиа". – Гусинский с Кохом регулярно встречались, о чем-то договаривались, – вспоминает Леонид Парфенов. – Гусинский говорил: "Вот Алик – Алик нормальный парень". И Кох тоже говорил: "Ну, вроде все нормально, Мы все разрулим".   Градус полемики на самом НТВ то повышался, то понижался: было видно, что они ищут компромисс. Казалось, никто не собирался убивать НТВ. Достаточно продолжительный период времени все могло закончиться и так, и сяк. Я думал, что Гусинский как-то отобьется. 20 июля Гусинский и Кох заключили сделку. "Газпром-Медиа" выкупала все долги Гусинского, а также сверху платила ему 300 миллионов долларов и получала за это весь "Медиа-Мост". Этот договор, а заодно и "шестое приложение" к договору, особо оговаривавшее, что именно отказ от НТВ гарантирует свободу Гусинского, были скреплены подписью министра печати Лесина. Сразу после этого Генпрокуратура прекратила уголовное дело в отношении Гусинского за отсутствием состава преступления. Подписка о невыезде и арест, наложенный на его имущество, были отменены. Гусинский вылетел в Испанию. А месяц Спустя объявил, что готов продать Газпрому телекомпанию НТВ. Подводная лодка и дуло пистолета В августе 2000 года произошло событие, никак не связанное ни с НТВ, ни с Гусинским, ни с Газпромом, но, видимо, очень сильно повлиявшее на дальнейшее развитие событий. 12 августа в Баренцевом море утонула подводная лодка "Курск". Члены её экипажа оставались живы в течение нескольких дней после аварии. Однако никто не был спасен. Журналисты обрушились на президента Путина – наверное, в первый раз после его избрания его критиковали почти все. В первую очередь его упрекали в том, что он даже не прервал свой отпуск, узнав о трагедии. Тележурналисты констатировали, что власти долго скрывали данные о катастрофе, слишком поздно начали спасательную операцию и тянули с приглашением иностранных специалистов, которые могли бы помочь спасти людей. 22 августа Путин приехал в посёлок Видяево, базу Североморского флота, чтобы встретиться с родственниками погибших подводников. Эта встреча, скорее всего, была для него самой трудной и самой неприятной за все время президентства. Обезумевшие от горя люди кричали на президента, обвиняя его в бездействии – и ссылались на ту Информацию, которую они почерпнули из теленовостей. – Телевидение? Значит, Врёт, – сдерживая ярость, отвечал им Путин. – Значит, Врёт. Значит, Врёт. Там есть на Телевидении люди, которые десять лет разрушали ту самую армию и флот, где сегодня гибнут люди. Вот сегодня они в первых рядах защитников этой армии. Тоже с целью дискредитации и окончательного развала армии и флота. За несколько лет они денег наворовали и теперь покупают всех и вся! По телевизору эту встречу не показали. Зато и по НТВ, и по ОРТ ежедневно показывали убитых горем родственников подводников "Курска", которые, не стесняясь, повторяли свои обвинения в камеру. Отношения Кремля и Бориса Березовского, некогда активно помогавшего Путину и боровшегося с Гусинским, уже испортились. Ещё и до "Курска" в Кремле поговаривали о том, что принадлежавший Березовскому телеканал ОРТ нужно вернуть под контроль Государства. Августовская трагедия ускорила процесс. В течение месяца после "Курска" контролировавшийся Березовским телеканал полностью перешел в руки Кремля. Роман Абрамович выкупил у Березовского его пакет акций и передал его Государству. Борьбу с НТВ ещё предстояло продолжить. Тем более, что уже, казалось бы, решенный плавный переход НТВ из рук Гусинского в руки "Газпром-Медиа" начал давать сбои. Уехавший из России Гусинский был тепло принят на Западе. Его избрали вице-президентом Всемирного еврейского конгресса, он встречался с президентом США Клинтоном. В какой-то момент Гусинский решил, что он "не по зубам" Путину, чей имидж был подорван историей с "Курском" и конфликтом с Березовским. В сентябре Гусинский объявил о том, что дал согласие на продажу НТВ под давлением, что его, дескать, вынудили дать такое обещание в обмен на освобождение из тюрьмы. Одновременно "Медиа-Мост" обнародовал пресловутое "шестое приложение", завизированное министром Лесиным. Разгорелся невероятный скандал   Путин официально поручил правительству разобраться в том, какую роль сыграл министр печати Лесин в подписании соглашения между Гусинским и "Газпром-Медиа". На заседании правительства премьер-министр Михаил Касьянов заставил Лесина встать и отчитал его. Но не уволил. А Альфред Кох собрал пресс-конференцию и пожаловался на вероломство Гусинского, который только делал вид, будто хочет продать свой бизнес, а на самом деле выводил активы компании в оффшоры. В ноябре Генпрокуратура вновь возбудила уголовное дело в отношение Гусинского, вызвала его на допрос и пригрозила искать через Интерпол и арестовать, если он проигнорирует повестку. Но Гусинский в Россию не вернулся. "Качели" продолжались до конца года. "Медиа-Мост" и "Газпром-Медиа" то подписывали мировые соглашения, то расторгали их. Генпрокуратура то давала громкие пресс-конференции, то умолкала. К концу года силовое давление стало нарастать. К процессу подключилась налоговая инспекция, потребовавшая по суду ликвидировать телекомпанию НТВ, поскольку за два последних финансовых года у компании был отрицательный баланс. Генпрокуратура по самым разнообразным причинам стала вызывать на допросы уже и Журналистов НТВ. Ведущую вечерних новостей Татьяну Миткову, например, обвинили в том, что она угрожала расправой соседу, который, живя этажом выше, залил водой её только что отремонтированную квартиру. Вскоре после Нового года стало понятно, что дни НТВ в прежнем виде сочтены. – НТВ был тогда похож на восставший броненосец "Потемкин", – говорит Евгений Киселёв. – Всех пугала полнейшая неизвестность. Как только я приходил на работу, меня у лифта останавливали и требовали отчета: что с Нами дальше будет. Восемьдесят процентов времени я тратил на работу с личным составом, пытался как-то успокоить людей. Было ощущение, что у власти нет единой линии. То они наезжали – и Мы думали, что все, конец. А потом снова отъезжали – и Мы думали, что есть надежда. Свою панику Журналисты переносили в прямой эфир. Главной новостью на НТВ изо дня в день оставалась ситуация на НТВ. И после года борьбы многие зрители и даже многие сотрудники НТВ стали уставать от "мессианской журналистики" (выражение Леонида Парфенова), которую исповедовал Евгений Киселёв. Чем дольше длилась борьба с властью и Газпромом, тем сложнее оказывалось НТВ бороться за симпатии телезрителей. Одна из журналисток НТВ сказала тогда, что невозможно целый год жить с кишками наружу, и эта фраза выражала общее настроение. – Я говорил Киселёву, – вспоминает Леонид Парфенов, – что он берет на себя непосильную ответственность, превращая Журналистов в профессиональных революционеров. В конце января ведущая НТВ Светлана Сорокина обратилась в прямом эфире к президенту Путину и попросила его встретиться с Журналистами телеканала. Путин перезвонил Сорокиной на рабочий телефон и пригласил вместе с коллегами в Кремль. – Мы сходили в Кремль и вернулись с перевернутыми лицами, – вспоминает Евгений Киселёв, – поняли, что не на что надеяться. Во-первых, он демонстративно встретился перед Нами с генпрокурором Устиновым. И встречу с Нами начал с того, что прочитал бумагу, которую ему принес Устинов. Такая страшилка. Сплошь враньё на вранье. Безо всякой предыстории: назанимали денег у Газпрома и не хотят отдавать и так далее. Мы пытались возражать: "Вас дезинформируют". "Я доверяю своим информаторам" , – отвечал Путин. И продолжал: вы используете запрещенные методы в журналистике, получаете черные зарплаты… Я все детали даже не помню. Но он проявлял такую осведомленность, что не возникало сомнений, что всей операцией руководит он лично. Модник Парфенов не преминул заметить, что на президенте был шитый у знаменитого портного пиджак из какой-то особо ценной шерсти. Ностальгия или шоколад Мы встречаемся с Евгением Киселёвым и Леонидом Парфеновым почти одновременно. Парфенов ждет Нас в десять утра в кофейне "Шоколадница" на Сретенке. Киселёв – в час дня в ресторане "Ностальжи" на Чистопрудном бульваре. После событий весны 2001 года прошло уже почти семь лет. Они оба уже не работают на Телевидении, но ничего важного не забыли. Оба увлеченно рассказывают о том, что произошло с ними в те месяцы. Парфенов довольно весел, энергично жестикулирует, то и дело пародирует голоса своих тогдашних знакомых. Киселёва он изображает, переходя на пафосный профессорский тон: – На прошлой неделе кое-кто из кремлевских э-э доброхотов вспомнил о так называемой э-э проблеме, к которой, надо заметить, и ваш покорный слуга э-э уже неоднократно обращался… Киселёв говорит все так же размеренно и печально, как и прежде. И старается не упоминать Парфенова. Они оба рассказывают Нам про митинг в защиту НТВ и свободы слова, который состоялся на Пушкинской площади 31 марта 2001 года. Киселёв вспоминает этот митинг как последний и решительный бой: – Была некая иллюзия, что митинг как-то повлияет на настроение власти. Что власть не сможет игнорировать мнение общественности. Но это были иллюзии. Власть после этого стала циничным образом раскалывать коллектив. Предлагать сотрудникам в полтора или два раза большую зарплату. Хотя я не слышал точных цифр. Парфенов вспоминает митинг как пример невыносимого дурновкусия. Из объяснений Парфенова следует, что киселевское НТВ перестало существовать не только потому, что власть разрушала его, но и потому, что телеканал изжил себя эстетически: – Митинг на Пушкинской площади меня убил совершенно. Общественность с плакатиками работы "НТВ-дизайн"! – Парфенов кривится, ему кажется отвратительно пошлым, что митинг был срежиссирован как эпизод из дешевого телесериала. Вскоре после того митинга конфликт вступил в свою решающую стадию   На 3 апреля Газпром назначил собрание акционеров НТВ, намереваясь избрать лояльный компании совет директоров. К тому моменту Газпрому принадлежало 48 % акций НТВ, ещё  4,5 % принадлежали американскому фонду Capital Research Management. Остальные – "Медиа-Мосту", однако по решению арбитражного суда на 20 % акций "Медиа-Моста" был наложен арест и голосовать ими "Медиа-Мост" не имел права. Юристы НТВ рассчитывали помешать собранию акционеров и подали иск в районный суд города Саратова, который должен был проведение собрания акционеров запретить. – Саратовский суд должен был запретить Нам провести собрание акционеров, на котором Мы должны были избрать свой совет директоров НТВ, – вспоминает тогдашний глава совета директоров "Газпром-Медиа" Александр Казаков. – Их юристы полетели в Саратов. А Мы позвонили саратовскому губернатору Аяцкову и сказали: "Там к вам самолет летит, его надо развернуть".   Аяцков все понимал – публика-то у Нас дисциплинированная. Аяцкова в свое время я сам назначал на губернаторскую должность, когда работал в администрации президента. И самолет не посадили. Тогда они поехали на машине. Но за ночь не успели. А Мы тем временем приняли в суде другое решение, которое отменяло их решение. Когда Киселёв приехал на собрание акционеров со своим предполагаемым решением суда, а Мы показали ему другое – он был просто в шоке. Этого он совершенно не ожидал. И Мы избрали свой совет директоров, который назначил новый менеджмент. Примечательно, что этот подстроенный Казаковым и Кохом эпизод с самолетом полностью повторял эпизод, жертвой которого семью годами раньше стал сам Кох. Будучи вице-премьером правительства, Альфред Кох в середине девяностых, точно так же, как юристы НТВ в 2001-м, ехал с предписанием правительства о Приватизации компании "Нижневартовскнефтегаз" в Нижневартовск. Его задача была успеть к собранию трудового коллектива, утвердить на собрании предписание правительства и начать Приватизацию компании. Но по негласному распоряжению директора "Нижневартовскнефтегаза" Виктора Палия самолету вице-премьера отказали в разрешении на посадку, направили на запасной аэродром в Сургут.   И это был рейсовый самолет, о неудобствах ещё сотни простых пассажиров вообще никто не подумал в запале борьбы за собственность. Вице-премьеру Коху пришлось 220 километров ехать на машине из Сургута в Нижневартовск по дороге, которая только называется дорогой. По пути машина вице-премьера была остановлена вооруженными людьми. И вице-премьер был задержан посреди лесотундры ровно на столько времени, сколько требовалось директору Палию, чтобы провести собрание коллектива и чтобы коллектив проголосовал против Приватизации компании так, будто никакой директивы правительства и не было в природе. И не надо думать, будто дикие методы борьбы времен ельцинской Приватизации стали как-то цивилизованнее в путинские времена. Членами совета директоров НТВ были избраны боссы Газпрома Рем Вяхирев, Вячеслав Шеремет, Александр Казаков, а также Журналист НТВ Леонид Парфенов. Возглавил совет директоров Альфред Кох, а гендиректором канала назначили американца Бориса Йордана. Расчет был на то, что назначение иностранца должно успокоить международное сообщество, которое внимательно следило за событиями с НТВ. Гусинский вёл одновременные переговоры о продаже своего пакета акций с Тедом Тернером и Рупертом Мердоком, и медиамагнаты выражали серьезную заинтересованность в покупке.   Однако Газпром их опередил Уже в новой должности главы совета директоров Кох приехал в Останкино встречаться с Журналистами. Запись этой встречи НТВ выдало в эфир. Евгений Киселёв полагал, что если показать в эфире, как эмиссар Газпрома Альфред Кох захватывает телекомпанию, то телезритель возмутится. Но расчет оказался неверным: телекомпания НТВ сама многие годы прививала своему телезрителю либеральные взгляды, и теперь многие либеральные зрители НТВ не видел преступления в том, что менеджер Газпрома забирает телеканал за долги, раз уж бывший владелец телеканала наделал долгов. – Что-то более саморазоблачительное трудно было придумать, – говорит Парфенов. – Журналисты говорили Коху: "Вы не понимаете, с кем вы говорите! Вы разговариваете с ведущими телеканала НТВ!" Они полагали, что от них сияние исходит. А Кох отвечал: "Да ладно. Я-то по бабкам. Вы же боролись за капитализм. Вот я и пришёл, капиталист".   После того эфира мне многие звонили и спрашивали: "Зачем они это показывают в эфире? Они, что, идиоты? Кох, конечно, циник, но, сволочь, талантливый. А Журналисты ему даже в риторике проигрывают" 6 апреля Леонид Парфенов решил уйти с НТВ и написал открытое письмо Евгению Киселёву. "Мне даже неинтересно, по приказу ли ты, уходя, сжигаешь деревню до последнего дома или действуешь самостоятельно. Ты добиваешься, чтобы "маски-шоу" случились у Нас в Останкино, ты всеми силами это провоцируешь. Ты держишь людей за пушечное мясо, пацаны у тебя в заложниках", – писал Парфенов Киселёву.   Вслед за Парфеновым ушла и ведущая новостей Татьяна Миткова, а потом ещё несколько Журналистов. Но большинство осталось с Киселёвым. В ночь на 14 апреля в Останкино приехал ОМОН и сменил охрану. Акция была быстрой – Газпрому требовалось ввести на телеканал свой менеджмент, а старая охрана его не пускала. В восемь утра начался выпуск новостей, который через несколько минут прервался – и потом вместо него включили телесериал "Закон джунглей" . – Я видел, как это все происходило, – рассказывает Парфенов. – Охрана просто была перекуплена. Я, Правда, приехал чуть позже – в тот момент все уже писали заявления об уходе. – Мы в тот момент вели много разговоров с Журналистами команды Киселёва, – вспоминает Казаков. – "Зачем вы сопротивляетесь, вы что, так любите Гусинского?" – спрашивали Мы. – "Да нет, он гнида", – говорили Журналисты. – "Ну так давайте работать с Нами, Мы приведем иностранных инвесторов, придут хорошие люди, будет все отлично"   Но Журналисты Нам не верили. А Мы верили, что именно так и будет, – Казаков делает паузу и вздыхает:   теперь он вынужден признать, что отъём НТВ у Гусинского за долги был справедлив только юридически, фактически это было не только разрушение телеканала, но и уничтожение свободной журналистики в России. Казаков говорит: – Журналисты оказались правы. Они, а не Мы. "Уникальный журналистский коллектив" НТВ, как называли его тогда, раскололся. Большая часть вместе с Евгением Киселёвым перешла на канал ТВ-6, который тоже вскоре закрылся. Меньшая часть осталась работать на новом НТВ с гендиректором Борисом Йорданом. Сначала, по выражению Леонида Парфенова, наступили "золотые йордановские времена". Новая команда оказалась очень успешна и рейтинги канала были очень высоки. Парфенов стал вести еженедельную аналитическую программу "Намедни". В отличие от киселевских "Итогов", программа Парфенова была свежа, искрометна, смела. И имела заоблачные рейтинги. Газпром в информационную Политику канала не вмешивался, его руководство регулярно повторяло, что намерено продать свою долю, поскольку СМИ являются непрофильным активом газового монополиста, и он в них более не заинтересован. Так говорили, даже когда руководство Газпрома без шума сменилось, и кабинет Рема Вяхирева занял Алексей Миллер. Александр Казаков вспоминает, что "Газпром-Медиа" на полном серьезе вёл переговоры с немецким медиамагнатом Лео Кирхом о продаже ему газпромовского пакета. – Поначалу Мы с Кохом были уверены, что Газпром хочет продать свой пакет иностранцу. И отдали приоритет, естественно, немцу. Путин немецкий знает. Кох немец. У Газпрома дела с немцами. Несколько раз ездили к Кирху в Мюнхен. Он был очень заинтересован. Мы хорошо начали, дошли уже до обсуждения цены. Кирх, вообще-то, человек уникальный: застал конец войны, сидел в наших лагерях. В общем, Россию знает не понаслышке. Но на каком-то этапе Нас отстранили от этих переговоров и передали их в руки других. Тогда стало ясно, что никакой продажи не состоится. А Кирх ещё долго пытался. Несколько раз звонил мне напрямую, а что мне оставалось сказать: все, я уже не переговорщик, это не ко мне. На том же этапе Нас и опциончика, кстати, лишили. В октябре 2001 года Казаков и Кох покинули "Газпром-Медиа". Кох рассказывает, что всякий раз, когда ходил по делам НТВ к новому главе Газпрома Алексею Миллеру, Миллер держал его в приемной по несколько часов. И это было особенно для Коха обидно, поскольку они с Миллером были по Ленинградскому университету однокашниками, знали друг друга с юности, говорили друг другу "ты". Однажды, после нескольких часов ожидания, Кох просто встал и пошёл из приемной Миллера вон. У лифтов Коха догнал помощник Миллера и попросил вернуться. Кох вернулся, но томительные ожидания под дверью главы Газпрома продолжались. И тогда Кох понял, что Миллер вовсе не собирался работать с ним, а просто занят переделом компании и не может пока Коха без шума уволить. Кох ушёл сам. В качестве политического прикрытия для талантливых и свободных журналистских опытов Парфенова остался только генеральный директор НТВ американец Борис Йордан. Год Спустя, в октябре 2002-го, группа чеченских террористов захватила театральный центр на Дубровке, в котором в тот вечер шёл мюзикл "Норд-Ост". Началась осада. Страна замерла в ожидании. В течение трех дней не было никакого официального заявления президента Путина. На третий день телеканалам разослали видеозапись совещания силовиков у президента – но без звука. Предполагалось, что телевизионщики просто покажут стране, что президент, дескать, не дремлет, а как именно не дремлет президент, о чем проводит совещания, как собирается спасать заложников и собирается ли вообще – это стране знать не нужно. Все телеканалы послушно дали эту запись в эфир, и только на НТВ пригласили специалиста по сурдопереводу, который прочитал по губам высказывания чиновников: "Важно принять окончательное решение… Все случится завтра…" Сурдоперевод был явной издевкой над кремлевской пресс-службой А день Спустя НТВ, вопреки команде из Кремля, показал в прямом эфире начало штурма театрального центра. Спустя неделю президент Путин на встрече с руководителями СМИ назвал действия НТВ "рейтингом на крови своих сограждан – если, конечно, они считают их своими согражданами".   Это был намек на американское гражданство гендиректора НТВ Йордана. Через несколько месяцев Йордан был уволен. На его место из Газпрома назначили Николая Сенкевича. С Телевидением Сенкевича связывало только то, что он был сыном известного телеведущего советских времен. По образованию Сенкевич был врачом, но работал в Газпроме небольшим начальником. – Персона уже не имела никакого значения, – говорит Парфенов. – Сенкевич, не Сенкевич, не важно. Они назначили медиамагната эпохи бюрократического реванша С приходом Сенкевича у Парфенова на НТВ не осталось защитников. Парфенов вскоре ушёл с НТВ. Будучи самым известным телеведущим в стране, он надеялся быстро найти новую работу, но не нашёл. Владелец одного из телеканалов сказал, например, что готов взять Парфенова, но что контракт с ним будет действовать до первого звонка из Кремля. Это был фактически отказ: понятно было, что звонок из Кремля раздастся в кабинете владельца телеканала через две минуты после того, как Парфенов подпишет с ним контракт. Сейчас, когда Мы спрашиваем Парфенова, неужели он не понимал заранее, ещё в апреле 2001-го, что все этим и кончится, Парфенов говорит, что понимал, но ни о чем не жалеет. – Тогда, с уходом Киселёва и приходом Йордана, все-таки открывалась площадка возможностей. Я никогда не работал в тихой и безмятежной среде. Я всегда пытаюсь просунуться в окошко возможностей – сколько оно будет открыто, столько и работаю. Потом окно закрывается, значит надо искать другое. Не будет окна – надо искать форточку возможностей. Зачем загадывать, как все обернётся? Да-да и нет-нет Все те полтора года, пока Газпром занимался отъёмом телекомпании НТВ у Гусинского, в администрации президента размышляли, что им делать с самим Вяхиревым. Старый хозяин Газпрома крайне непокорно вёл себя в отношении НТВ, зачастую тормозя операцию, запланированную Кремлём. Кроме того, Вяхирев мог спокойно не явиться в Белый дом на заранее назначенную встречу с вице-премьером Христенко, сказав, что "проспал, а теперь уже не успевает". Членам правительства оставалось жаловаться Путину. А Путина Вяхирев рассчитывал подкупить довольно топорной лестью. Так, на церемонии открытия газопровода "Голубой поток" Вяхирев провозгласил: "У России есть будущее, есть надежда, есть цели. У руля страны стоит надежный человек – Владимир Владимирович Путин!" В ответ Путин платил Вяхиреву публичным презрением. Глава Газпрома вызвался быть доверенным лицом кандидата Путина на президентских выборах, а его не приглашали на встречу доверенных лиц. Вяхирев ехал сопровождать президента в поездке по стране, а президент демонстративно делал вид, что не замечает Вяхирева, и общался всю дорогу с Анатолием Чубайсом. "Нет-нет!" – взволнованно отвечал Вяхирев на совещании на какую-нибудь президентскую претензию. "Да-да", – передразнивал его Путин. В январе 2000 года Рем Вяхирев объявил о своем намерении разделить компанию на добывающую и транспортную составляющие – это позволило бы ему оставить самую прибыльную часть Газпрома себе, а от убыточной – избавиться. Но правительство этот план забраковало, заставив Вяхирева объяснить, что, говоря о разделе Газпрома он имел в виду лишь избавление от непрофильных активов. В июне 2000-го Вяхирев попытался внести поправки в устав Газпрома, которые позволяли бы ему не только выводить дочерние предприятия из холдинга, но и свободно продавать их акции. Вяхирев понимал, что через год истекает его контракт председателя правления, и сохранить пост ему будет непросто. Поэтому он довольно бесхитростным путем собирался отколоть от Газпрома себе "кусочек на память". Но на совете директоров 29 июня все поправки были отклонены. Более того, Виктор Черномырдин решил уйти из совета директоров Газпрома, а вместо него на должность председателя был избран заместитель главы администрации президента Дмитрий Медведев. На тот момент – малоизвестный чиновник из администрации, прославившийся тем, что возглавлял предвыборный штаб Владимира Путина. Зимой и весной 2000-го среди Журналистов ходили упорные Слухи, что место председателя совета директоров присмотрел для себя глава президентской администрации Александр Волошин. Однако он решил выдвинуть на первый план своего заместителя. О своем приходе в Газпром Медведев вспоминал так: – Вы только вспомните, сколько тогда Газпром стоил и как управлялся? У правительства не было контроля, рынок акций находился в безобразном состоянии. Именно тогда Мы и пришли к выводу, что Государству необходимо вернуть контроль. Медведев считает, что "такой компанией, как Газпром, с учетом его роли и функций, сегодня должен управлять один собственник: Государство" Став председателем совета директоров, Медведев старался не вмешиваться в работу Газпрома и даже демонстративно дистанцировался от внутренней кухни монополии. Зато закулисную поддержку Медведев Газпрому обеспечивал всегда и по самым различным вопросам. Для него должность в Газпроме никогда не была самоцелью – наоборот, статус символического газпромовского начальника был средством повышения своей политической значимости. "Зачем тебе дружить с олигархами, если ты возглавляешь совет директоров Газпрома", – так говорили про Дмитрия Медведева чиновники из правительства и администрации. В свою очередь, уход Черномырдина из Газпрома означал, что опоры, на которых стоял этот колосс, начали рушиться. Но ещё сильнее взбесило Рема Вяхирева то, что членом совета директоров был избран его давний враг Борис Фёдоров, преследовавший его ещё во времена правительства Кириенко. В августе Рем Вяхирев публично заявил, что Газ Газпрома кончается, поэтому нужно либо повышать цены на него, либо сокращать импорт – в противном случае корпорация прекратит подачу Газа на нужды РАО ЕЭС. "Эту зиму Мы переживем. В будущую, чтобы Газа хватило на отопление, Нам придется поднапрячься. Зимой 2001–2002 года у Нас будут серьезные проблемы. А ещё через год топить будет нечем. Впрочем, меня это уже не будет касаться – я буду на пенсии", – вслух рассуждал Вяхирев. Наконец, удар по Вяхиреву нанесло Государство. Летом, через два месяца после инаугурации Путина, государственные представители в компании, аккумулировав большое количество голосов, внесли в устав поправки, позволявшие сменить председателя правления без его согласия. До сих пор, согласно уставу Газпрома, председателя правления можно было уволить только единогласным решением совета директоров – то есть, за свое увольнение должен был проголосовать и сам Вяхирев.   В декабре 2000 года Государственная дума приняла закон "Об акционерных обществах". Согласно этому закону, руководителей всех АО без исключения стало можно переизбирать простым большинством голосов на совете директоров. Зимой 2001-го в Газпроме наступило затишье – все следили за событиями на НТВ. Но Спустя месяц после того как телеканал перешел в новые руки, произошло первое символичное событие. Виктор Черномырдин, основатель Газпрома и депутат Госдумы, был отправлен послом на Украину. До заседания совета директоров Газпрома оставался ещё месяц. А между тем Слухи о том, что судьба Вяхирева может быть связана с судьбой НТВ, ходили ещё в 1999 году, во время премьерства Сергея Степашина. Тогда СМИ писали, что якобы глава администрации президента Александр Волошин собирается сместить Вяхирева, поскольку хочет иметь перед выборами надежного человека во главе Газпрома, но опасается колоссального скандала в СМИ. За поддержкой, согласно Легенде, он обратился к Владимиру Гусинскому, предложив ему освещать события, происходящие с акционером НТВ, в удобном власти ключе. Но Гусинский якобы заломил непомерную цену – таких денег накануне выборов в Кремле не было. Поэтому Кремлю и пришлось начинать с НТВ. А Вяхирев, кажется, не понимал, что, уничтожая в угоду Кремлю лучший в России телеканал, сам себя лишает голоса и оставляет без защиты. Так или иначе, вынудив Газпром самостоятельно уничтожить главное свое информационное оружие, Кремль получил возможность всерьез приняться за передел самого Газпрома. Оглавление   www.pseudology.org