Владимир Иванович Слипченко Войны шестого поколения Часть 1. Глава 5. Военные реформы государств в начале XXI века Войны нового, шестого поколения уже сейчас требуют кардинального реформирования вооруженных сил государств. Невозможно будет решать объем задач войн нового поколения с помощью вооруженных сил, создававшихся для задач прошлого поколения войн. государствам потребуется разрабатывать и принимать новые концепции национальной безопасности, новые военные доктрины, которые должны будут учитывать особенности подготовки и ведения войн нового, шестого поколения. Необходимость совершенно других вооруженных сил государств Военная реформа любого государства должна быть связана с возможностью реального обеспечения национальной безопасности путем парирования военных угроз как военными, так и невоенными способами и средствами. Она в большинстве стран идёт непрерывно и призвана повысить обороноспособность государства путем приведения всей его военно-силовой структуры в соответствие с требованиями времени. Однако в период кардинальной смены поколения войн военная реформа должна проводиться также кардинально. Здесь речь идёт не о реформе вооруженных сил, а именно о военной реформе государства. Военная реформа является составной частью комплексного реформирования государства и общества и представляет собой сложное социальное явление и включает экономические, социальные, правовые и собственно военные преобразования и тесно переплетается с армией и обществом. Она должна исходить из объективных оценок окружающего мира и своих собственных возможностей и проводиться в течение строго определенного времени - как реакция на изменение внешних и внутренних условий. При этом следует отметить, что военная реформа в условиях бесконтактных войн не должна связываться с необходимостью быть готовым противостоять конкретному противнику - соседу или противникам - соседям. Надо быть готовым воевать бесконтактным способом с любым адекватным потенциальным противником, где бы он ни находился на нашей планете. Здесь совершенно недостаточно, чтобы реформируемые вооруженные силы суверенного государства остались в прошлой структуре, но стали более компактными, мобильными, были оснащены современным вооружением, имели достаточный мобилизационный ресурс. Такие требования к вооруженным силам были характерны практически всегда, в том числе и для условий прошлых поколений войн. Но для шестого поколения войн эти требования являются хотя и необходимыми, однако недостаточными. Вполне понятно, что, проводя военную реформу, следует исходить из того, что для условий бесконтактных войн уже сейчас требуется практически приступить к созданию совершенно других вооруженных сил. Вооруженные силы суверенного государства должны фактически создаваться заново, исходя не из сегодняшних опасностей и угроз, а из возможных опасностей и угроз недалекого (2015-2020) и отдаленного (до 2030 г.) будущего. Это уже сейчас требует постепенно отказаться от задач вооруженных сил в войнах прошлых, четвертого и пятого, поколений и ставить совершенно другие задачи - те, которые возникнут в войнах нового, шестого поколения. Только проведением военной реформы государства можно радикально изменить его вооруженные силы и добиться, чтобы они соответствовали таким же радикальным переменам геополитического и военно-стратегического положения государства в изменяющемся мире. Следует подчеркнуть, что необходимость коренного военного реформирования в той или иной мере касается практически всех государств, т.к. это вызвано сменой поколения войн. Сейчас в некоторых государствах уже идёт скрытная гонка не только вооружений, но и военных реформ, и тот, кто примерно к 2007-2010 годам выиграет в этой двойной гонке, тот скорее всего и будет командовать парадом Победы в бесконтактных войнах. В течение длительного периода развития поколений войн вооруженные силы большинства стран состояли из унифицированных компонент, которые, в зависимости от обстановки, могли выполнять как оборонительные, так и наступательные функции. Наиболее ярким примером этого являются сухопутные войска - главная их составляющая в прошлых четырех поколениях войн. Для бесконтактных войн и вооруженной борьбы в будущем потребуются вооруженные силы с четким профессиональным разделением этих функций, т.к. они будут реализовываться практически одновременно. Это вызовет необходимость проведения соответствующих изменений структурных составляющих вооруженных сил, их видов, вооружений. Конкретную оргструктуру и стратегическое предназначение вооруженных сил, как совокупности всех силовых министерств и ведомств, будет создавать каждое государство, исходя из своих экономических возможностей, национальных традиций и понимания стоящих перед ними задач. Можно утверждать, что вооруженные силы для ведения бесконтактных войн в обозримом будущем будут стоить столько, во сколько каждое государство оценивает свой суверенитет, а каждый народ - свою свободу. Причём важнейшей особенностью будет то, что реформируемые или создаваемые заново вооруженные силы должны будут обеспечивать военную безопасность суверенного государства без всякой опоры на ядерное сдерживание, независимо от вида и масштаба  агрессии противника, хотя ядерное оружие ещё долго может находиться на вооружении. Упоминание в конституции или в военной доктрине государства о ядерном сдерживании, о возможности применить первым, скажем, тактическое ядерное оружие для нанесения сдерживающего или обезоруживающего удара по противнику будет фактически свидетельствовать не только об отставании в развитии вооруженных сил, о военной слабости данного государства, но и о его опасности для остальных стран, выражающейся в его готовности к их истреблению и даже, в определенной степени, к самоубийству. Сейчас, в переходный период к войнам нового поколения, о военных реформах говорят практически во всех странах и везде их понимают по-разному. К тому же эти реформы идут в различном режиме: либо быстрыми темпами, либо движутся очень медленно, либо стоят на месте. И там, где военные реформы тормозятся, можно перечислить практически одни и те же причины: - нет элементарных финансовых возможностей; - им не придают нужного значения ни руководители государств, ни правительства; - не проявляют интереса к военным реформам нынешние военные руководители этих стран; - не стремятся участвовать в военных реформах, а то и просто бойкотируют их руководители других силовых ведомств А ведь за военную реформу в каждом конкретном государстве отвечает, прежде всего, его руководство. Вполне понятно, что в высших эшелонах власти и в руководстве военными ведомствами тех стран, где военная реформа не идёт, нет, как правило, единства взглядов, а порой и элементарного понимания проблем военного строительства и обоснованных методов их решения. Более того, в ряде суверенных стран фактически идёт параллельное строительство и формирование от 8 до 11 силовых структур без учета единой концепции строительства объединенных вооруженных сил. Причём часто среднегодовые расходы других силовых ведомств почти соизмеримы с расходами на строительство непосредственно вооруженных сил, а численность, скажем, внутренних войск (национальной гвардии) в некоторых странах иногда даже превышает численность сухопутных войск. Думается, что в этом определенную долю вины несут и генеральные (главные) штабы вооруженных сил государств. Что касается России, то на 1 января 2002 года общая численность войск и воинских формирований всех 11 её силовых структур, вместе взятых, составляла 2,1 миллиона военнослужащих. Это чрезвычайно большая нагрузка на скудный государственный бюджет и на кризисную экономику. Следует ожидать, что в ходе военной реформы уже к концу 2002 года это общее количество может быть безболезненно сокращено как минимум до 1,8 миллиона человек, а к 2005 году - до 1,5 миллиона военнослужащих. Этим могут быть достигнуты бo'льшая оперативность и лучшая техническая оснащенность силовых структур. 2001-й год для России оказался очень тяжелым, и новый, казалось бы, энергичный Президент страны так и не смог добиться ранее узаконенных 3,5% от величины внутреннего валового продукта на нужды обороны. Скорее всего, ещё в течение нескольких последующих лет следует ориентироваться не более чем на 2,7-2,9% от величины ВВП. Тогда совершенно ясно, что 90% этих средств уйдет на содержание избыточно громоздких вооруженных сил для прошлых, четвертого и пятого, поколений войн. Можно ли что-то сделать в интересах военной реформы с 10-ю оставшимися процентами - ответ, увы, очевиден. К тому же ещё 10 силовых структур также будут добиваться увеличения своей доли в ВВП. Практически во всех суверенных странах можно без всяких последствий сократить не менее чем в два раза количество министерств и ведомств, в которых предусмотрена военная служба. В военной организации любой страны должны остаться лишь те военные ведомства, которые вместе и являются объединенными вооруженными силами: министерство обороны, внутренние войска (национальная гвардия) министерства внутренних дел, войска, формирования государственной пограничной службы, органы государственной службы безопасности, службы внешней разведки и др. Общей проблемой для стран, где военная реформа застопорилась, является и то, что многие наиболее важные руководящие документы в интересах реформы разрабатываются в администрациях законодательной и исполнительной власти в большинстве своем без участия военно-силовых ведомств и их руководящих органов. При этом все более частыми становятся взаимные обвинения исполнительной и законодательной ветвей власти. Одни считают, что политика правительства ведет к дальнейшему свертыванию военной реформы, обнищанию военнослужащих и т.д., а другие заявляют, что законодатели принимают популистские законы, не обеспеченные бюджетным финансированием, и выполнить такие законы правительство не может. Думается, что в каждом государстве следовало бы искать более эффективные механизмы достижения компромисса между этими ветвями власти. И такой механизм надо было создавать ещё на этапе планирования разработки соответствующих нормативно-правовых документов по военной реформе. Видимо, можно было бы на государственном уровне создать специальный межведомственный орган (комитет, совет, коллегию), в компетенцию которого могла быть отдана разработка важнейших концептуальных документов по военной реформе государства. Этот орган должен быть весьма представительным, наделенным полномочиями принимать решения, т.к. он должен не просто согласовывать перечень будущих законопроектов, а находить в рабочем порядке политические и другие компромиссы между всеми заинтересованными ветвями власти и ведомствами. Практически ни в одной стране, за исключением США (речь идёт о концепции "Единая перспектива - 2010"), пока ещё не выработаны и законодательно не утверждены открытая концепция военной реформы и основы военного строительства с учетом подготовки к войнам нового поколения. В большинстве стран военная реформа осуществляется по сценарию войн прошлого поколения, и все её этапы, как правило, не выходят за 2005 год. Правда, следует учитывать, что строительство вооруженных сил США определяется особенностями их геополитического и геостратегического положения, а также огромными финансовыми возможностями. Вблизи границ США нет потенциальных противников, поэтому ясно, что их вооруженные силы должны соответствовать главной задаче - проецированию силы в глобальном масштабе, т.е. в любом регионе мира. Такие вооруженные силы должны быть готовы воевать "на экспорт". Многим странам просто невозможно будет пытаться повторить опыт США в строительстве своих вооруженных сил, иначе это означало бы втягивание в изнурительную и безнадежную гонку вооружений. До сих пор во многих странах, осуществляющих военные реформы, нет даже единого концептуального понимания, что должны включать в себя вооруженные силы государства: только армию и флот или все силовые структуры государства. Без четкого конституционного и доктринального определения этих положений невозможно решать такую важную проблему переходного периода к войнам нового поколения, как подготовка мобилизационных ресурсов для стратегического развертывания вооруженных сил в военное время. Весьма серьезной проблемой для многих стран, где должна осуществляться военная реформа, является финансово-экономическое обеспечение военного строительства. Сейчас практически во всех странах и сами вооруженные силы, и военные формирования других силовых ведомств являются непосильным бременем для государства, общества и бюджета. О каком финансировании военной реформы можно вести речь, скажем, в России, если её расходы на оборону в 60 раз меньше, чем в США. Скорее всего, под видом военной реформы практически во всех молодых суверенных и экономически слабых государствах следует ожидать лишь значительное поэтапное сокращение вооруженных сил и других силовых структур. Однако осуществлять это можно, только исходя из перспективной оценки военно-политической обстановки, прогноза её развития на ближайшее, недалекое и отдаленное будущее, а также прогноза экономического развития страны и стратегической целесообразности военной реформы. Военная реформа и реформа вооруженных сил для любого государства является не только масштабной и ответственной, но и требующей больших усилий и весьма значительных экономических затрат. Нужна тщательная инвентаризация всех силовых структур, после которой можно будет сократить и ликвидировать ненужные военные формирования, дублирующие учреждения, вузы и др. Только исходя из общей численности всех вооруженных сил (как суммы всех силовых структур) можно выделить соответствующие квоты для видов вооруженных сил, внутренних войск, пограничной службы (войск), службы безопасности, родов войск, специальных сил и др. Далее потребуется определить приоритеты видов вооруженных сил, родов войск, сил, их численный состав, количество соединений, частей постоянной готовности, сокращенного и кадрового состава, которые будут составлять ядро соответствующих группировок войск военных, внутренних и пограничных округов, сил флотов, и др. Если попытаться предсказать судьбу сухопутных войск суверенных государств до 2010-2015 годов, то следует признать, что они сохранятся как одна из важнейших унифицированных составляющих в структуре единых вооруженных сил многих, главным образом, развивающихся стран, оказавшихся неподготовленными к бесконтактным войнам. Для других стран, в основном подготовившихся к бесконтактным войнам, можно ожидать, что в течение рассматриваемого переходного периода времени их сухопутные войска скорее всего будут переданы внутренним войскам (национальной гвардии). Это означает, что они сохранятся и в составе объединенных вооруженных сил, верховным главнокомандующим которых является руководитель государства. На них будет сделана основная ставка во всех внутренних военных конфликтах, и от этих задач можно будет полностью освободить вооруженные силы. Следует отметить, что в большинстве стран внутренние войска (национальная гвардия) являются крайне слабо подготовленными и практически небоеспособными, хотя и полностью укомплектованными штатной численностью и вооружением. Думается, что когда именно на эти войска будут возложены задачи, которые ранее законно и незаконно возлагались на сухопутные войска, уровень выучки и боеспособности внутренних войск будет повышен. Следует ожидать, что в военных доктринах государств, отставших в своем развитии и не готовых воевать бесконтактным способом, будет непременно оставлена лазейка, допускающая при разрешении внутренних военных конфликтов использовать не только внутренние войска, но и вооруженные силы. Вооруженные силы в некоторых странах могут, таким образом, превратиться в главную полицейскую силу государства. Уже в настоящее время сухопутные войска многих суверенных стран без всяких юридических оснований фактически приданы внутренним войскам, а их командующие и командиры руководят операциями в военных конфликтах внутри государств. Кроме того, следует понимать, что доктринальное предписание на использование вооруженных сил во внутренних военных конфликтах наносит удар по самим вооруженным силам, по социальной и национальной политике государства, по целостности государства. Не исключено, что в переходный период к войнам нового поколения в тех странах, в которых чувствуется отставание в развитии вооруженных сил, можно будет наблюдать и обратный процесс - стремление главного военно-силового министерства подчинить себе внутренние войска (национальную гвардию). Думается, что командование внутренними войсками в большинстве своем с большой охотой пойдет на это, т.к. в результате будет ослаблен аппаратный прессинг на МВД и будет снята ответственность с этого министерства за разрешение внутренних военных конфликтов, за несогласованность действий силовых министерств и ведомств. Если это случится в какой-либо стране, то можно будет считать это аппаратной Победой военного руководства министерства обороны, которое как бы увеличит свои сухопутные войска, получит больше генеральских должностей и т.п., однако это будет серьезной ошибкой в новейшей военно-политической истории. Зачастую этот процесс будет идти вразрез с конституцией и военной доктриной государства, в результате подорвет авторитет вооруженных сил и в конечном итоге скомпрометирует их функции. От такого расширения функций вооруженных сил не возрастут их боеготовность и боеспособность к отражению внешней  агрессии, не упрочится связь с народом. В странах, полностью готовых воевать по-новому, сухопутные войска исчезнут как самостоятельный вид вооруженных сил. Часть из них трансформируется в небольшой состав мобильных сил, функции которых будут связаны исключительно с внешним воздействием. Например, в армии США сейчас осталось лишь 10 дивизий сухопутных войск (в 1992 г. было 18) [56], что свидетельствует о взятом курсе на новые вооруженные силы и на войну нового поколения. Только в 1999 году в вооруженных силах США были сокращены 59 тысяч человек военнослужащих, 51 тысяча военнослужащих запаса и 130 тысяч человек гражданского персонала. Поэтапно закрывается целый ряд сухопутных военных баз. Следует отметить, что военные руководители ряда стран Европы, в том числе и входящие в союз НАТО, примерно до 2010-2015 годов вынуждены будут считаться с катастрофическим финансовым дефицитом затрат на оборону. Пока не все из них смогут с ходу включиться в полномасштабную военную реформу и реформу вооруженных сил, направленную на подготовку к войнам нового, шестого поколения. Поэтому им ничего не останется, как согласиться, что их сухопутные войска в течение, по крайней мере, ближайших 10 лет будут находиться на вооружении. Они все ещё должны будут готовиться и к проведению "глубокой операции" на театре  военных действий, хотя война в Югославии показала, что в ближайшем будущем ничего подобного уже не предвидится. Это значит, что некоторые европейские страны НАТО, отставшие на поколение войн, станут "тяжелыми гирями на ногах" США, и не исключено, что это может привести к расколу НАТО. Ясно, что по роли и значимости сухопутных войск как в переходный, так и в прогнозируемый период, как лакмусовой бумажкой, можно будет безошибочно определить, в каком направлении идёт развитие вооруженных сил любого государства и к каким войнам оно готовится. Следует ожидать, что в военном руководстве ряда стран сохранится ещё очень сильная привязанность к старым взглядам на характер войн и им очень трудно представить себе вооруженные силы без сухопутных войск. Такие взгляды часто могут высказывать ветераны войн, известные военачальники, занимавшие в прошлые годы высокие командные должности. К сожалению, им трудно понять, что бесконтактные войны приобрели совершенно иной характер и требуют других вооружений, других вооруженных сил и других форм и способов вооруженной борьбы.   Здесь можно вспомнить слова выдающегося физика, лауреата Нобелевской премии Макса Планка, который когда-то сказал, что новые идеи не одержат верх, пока не сменится поколение носителей старых идей. И это особенно наглядно видно на примере стран, образовавшихся после самороспуска Варшавского Договора и развала Советского Союза, которые на ближайшие 10-15 лет буквально завязли в сухопутных вооруженных силах и все это время будут заниматься не военной реформой и реформой вооруженных сил, а перетасовкой колоды карт в составе военных округов, общевойсковых и танковых армий, корпусов, дивизий и бригад. Здесь ни о каком недалеком и тем более отдаленном будущем речи идти не может. Будет непрерывно производиться перекройка новых образований, переподчинение войск внутри министерства обороны, не исключены попытки подчинить им все военные формирования силовых структур на их территории. По всей видимости, новое оружие и техника начнут поступать на вооружение сил общего назначения в ряде суверенных стран не раньше 2005 года. А до этого времени будет осуществляться сокращение числа соединений с низкой степенью боеспособности и формирование соединений и частей постоянной готовности, способных в кратчайший срок приступить к выполнению поставленных задач в войне и военных конфликтах прошлого поколения. Совершенно очевидно, что в рассматриваемый период в результате процессов, происходящих в молодых суверенных странах, трудно получить не только боеспособные войска, но и эффективное руководство ими. Столь же нагляден факт, что эти страны пока не пытаются менять концепцию вооруженных сил, не ориентируют их на войны нового поколения. Они упорно и даже демонстративно будут продолжать готовить свои вооруженные силы к прошлой войне. И после полной реализации планов военных реформ в соответствии с утвержденными концепциями уже на рубеже 2010 года окажется, что ряд суверенных государств отстали от других стран на целое поколение войн, а это уже может стать для некоторых из них катастрофой. Сегодня уже совершенно очевидно, что сокращение и реформирование вооруженных сил в наиболее развитых странах мира идёт одновременно со значительными изменениям в вооружении, военной технике и военном искусстве. Основная угроза безопасности для многих стран уже сейчас заключается в их технологическом отставании по разработке и быстром принятии на вооружение массового количества новейших видов высокоточного ударного и оборонительного оружия, оружия на новых физических принципах, информационных средств, средств РЭБ и навигационных средств. Фактически уже идёт полным ходом скрытная гонка систем высокоточных вооружений и на первое место выходит динамика принятия на вооружение массового количества этих видов оружия. Однако в ряде молодых суверенных стран, особенно тех, которые не входят в военные союзы, финансирование обороны ведется так плохо, что с каждым годом оно фактически разрушает не только вооруженные силы, но и их военно-промышленный комплекс. При сохранении существующих тенденций ещё до 2005-2007 годов научный комплекс оборонной промышленности этих стран может вообще утратить способность к созданию собственного оружия для войн нового поколения. Уже сейчас в экстренном порядке необходимо принимать совершенно другие программы вооружений и неукоснительно их выполнять. Те государства, которые не будут способны создать или приобрести в течение ближайших 10-15 лет такое оружие в требуемом количестве, за это время отстанут от наиболее развитых стран мира на целое поколение вооружений, а следовательно, и войн. А это значит, что в случае возникновения войны или даже военного конфликта они вынуждены будут продолжать делать ставку на ядерное оружие, живую силу, на прошлые формы и способы  военных действий. Вооруженная борьба, в которой в противоборстве встретятся противники, способные вести войны различных поколений - прошлого, контактного и будущего, бесконтактного, - безусловно будет выиграна тем, кто готов вести борьбу в войнах нового, шестого поколения. Причём это относится и к локальным войнам, и к военным конфликтам. Для многих суверенных стран в течение ближайших десяти лет основные военные опасности и угрозы могут возникать в основном во внутригосударственных и приграничных конфликтах. Экономический кризис, социально-политическая неоднородность стран, взаимные территориальные претензии, национально-этнические и региональные распри могут привести к тому, что ближайшее окружение таких стран станет одним из потенциальных очагов конфликтов, создающих угрозу его безопасности. В ряде стран не исключены попытки внутренних сепаратистских движений при поддержке из сопредельных государств. Могут появиться вызовы и даже обостриться угрозы, касающиеся самих основ суверенных государств, их целостности, статуса, сохранения национального достояния народа. Для решения военных задач в таких конфликтах нужны именно высокоточное ударное и оборонительное оружие внутренних войск (национальной гвардии), а не их живая сила. "Зачистку" территории после нанесенных высокоточных ударов по боевикам и бандформированиям должны выполнять тоже внутренние войска, а не сухопутные войска министерства обороны. Это и есть четкий и ясный критерий, позволяющий оценить состояние и глубину идущей военной реформы государства и степень его готовности воевать по-новому, не только в межгосударственной войне, но и во внутригосударственном военном конфликте. В долгосрочной перспективе, скажем, к 2015-2020 годам, для суверенных государств могут возникнуть и более серьезные опасности и угрозы. Здесь возможно военное столкновение со стороной, примерно равной по силам, что сразу увеличит масштаб  военных действий. В такой войне безусловно победит та сторона, которая окажется готовой воевать по законам войн нового поколения. Другая сторона, оказавшаяся не готовой к такой войне, может применить даже ядерное оружие для сдерживания агрессора, если оно у неё имеется, но при этом последствия такого сдерживания и такой войны предсказать невозможно. Однако ясно, чтобы быть способным воевать по-новому через 15-20 лет, надо уже сейчас готовиться к этому. В долгосрочной перспективе, скажем, в период 2025-2030 годов, если к этому времени не будет создана система международной безопасности на глобальном и региональном уровнях, возможна крупномасштабная бесконтактная война, которая может вестись воюющими сторонами, находящимися на межконтинентальном удалении. Государства, способные уже в ближайшей перспективе вести войны шестого поколения, будут решать все свои проблемы не с помощью группировок войск на базе живой силы и ядерного оружия, а с применением большого количества главным образом лишь высокоточного оружия и оружия на новых физических принципах и с применением информационного противоборства. Таким же образом скорее всего будут решаться и некоторые миротворческие задачи, скажем, принуждение к миру, разделение конфликтующих сторон и др. Можно будет по решению ООН не вводить многочисленные миротворческие войска в разделительную зону военных конфликтов, а объявить о том, что под контролем разведки и под прицелом высокоточного оружия, скажем, воздушного или морского базирования, дислоцируемого, возможно, даже за пределами этой зоны, уже находятся военные объекты, оружие, военная техника конфликтующих сторон и демилитаризованная зона, и в случае нарушения любой из договоренностей о примирении эти объекты будут немедленно подвергнуты удару высокоточным оружием и оружием на новых физических принципах. Миротворческие силы, созданные на этом принципе, сами не будут нести потери, но будут совершенно по-новому и весьма эффективно выполнять свою миротворческую миссию. Уйдет в прошлое необходимость содержать крупные группировки войск (военные округа, объединения, соединения) для поддержания соответствующего соотношения сил и средств вдоль государственных границ, а также иметь стратегический мобилизационный резерв и ресурс, проводить стратегическое развертывание, осуществлять стратегические перегруппировки и др. В этой связи ещё раз необходимо заметить, что в переходный период к войнам нового поколения не следует особенно надеяться на какое-либо приращение боеготовности и боевых возможностей объединенных вооруженных сил страны за счёт создания единой системы войск на основе военно-административных образований. Сейчас совершенно ясно, что регулярные вооруженные силы и войска других силовых ведомств в мирное время имеют принципиально различное предназначение и специфику выполнения задач. Если будут созданы объединенные вооруженные силы государства и они будут подчинены единому органу управления, то будет чисто механически собрана весьма сложная и трудно управляемая военная система. В мирное время вряд ли необходимо браться за решение этой проблемы. Другое дело - военное время. Здесь трудно оспаривать то, что управление объединенными вооруженными силами должно быть единым, однако это может иметь смысл только в переходный период к войнам нового поколения. Следует особо подчеркнуть, что все эти многочисленные и весьма дорогостоящие войска, созданные на базе объединения различных силовых структур, в бесконтактных войнах будущего могут остаться невостребованными не только со стороны своего командования, но даже останутся без воздействия и со стороны противника. Понятно, что наибольшей эффективности в бесконтактных войнах можно достичь только в том случае, если уже сегодня в рамках военной реформы детально согласовать действия всех ведомств, участвующих в военном строительстве и строительстве вооруженных сил, в создании стратегических оборонительных и стратегических ударных сил, в разработке и принятии на вооружение необходимого количества высокоточных средств и оружия на новых физических принципах. Разработка этих видов оружия уже должна осуществляться в рамках всех нынешних, ближайших и перспективных программ научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ оборонных отраслей промышленности. Завершение большинства этих программ должно осуществиться в 2002-2005 годах, и вслед за этим должна начаться их полная реализация. Ряду стран потребуется сделать смелый шаг - от четырех (трех) видовых вооруженных сил, построенных на концепции по сферам действий: воздух космос, суша, море, перейти к функциональным двум (стратегическим ударным и стратегическим оборонительным) интегрированным видам вооруженных сил на базе высокоинтеллектуальных средств ведения вооруженной борьбы и войн будущего. Механизм и уровни интеграции видов и родов войск будут разрабатываться в каждом государстве исходя из задач и возможностей. Важнейшей задачей является обоснование и выбор концепции таких принципиально новых вооруженных сил. Эта концепция должна быть связана со ставкой на большое количество высокоточных беспилотных средств поражения межконтинентальной дальности действия, на высокоточную стратегическую оборону страны от высокоточных средств противника, на информационный ресурс ведения войны. Потребуется определить рациональное соотношение видов вооруженных сил, ударных и оборонительных боевых систем на стратегических направлениях, средств поражения, средств защиты, всестороннего обеспечения, управления во всех звеньях и др. оружием ХХI века в период до 2010 года скорее всего будут оснащены в первую очередь вооруженные силы экономически и индустриально развитых государств. Целый ряд суверенных стран явно отстанут в перевооружении и им будет крайне необходимо, чтобы в этот период в составе их вооруженных сил были приоритетные, интенсивно развиваемые элементы вооружения и военной техники. Следует отметить, что отдельные из обязательных новых элементов в вооруженных силах некоторых стран уже имеются в единичных экземплярах, другие требуется разрабатывать или приобретать именно в приоритетном порядке. Первый уровень приоритета в военной реформе должен быть отдан высокоточным ударным силам и средствам стратегического неядерного сдерживания всех войн, военных и вооруженных конфликтов. Второй уровень - разведывательно-ударным боевым системам, высокоточным стратегическим оборонительным силам и средствам, а также силам и средствам неогневой защиты объектов экономики. Третий - силам и средствам радиоэлектронной борьбы и информационного противоборства. Четвертый - вооружению и военной технике мобильных сил. Ядерное оружие некоторых государств, его силы и средства, длительное время находившиеся на первом уровне приоритета, должны перейти на пятый уровень и сохраняться в том виде, в котором они находятся сейчас, или на уровне в соответствии с достигнутыми международными договоренностями. Однако следует ожидать, что ракетно-ядерный потенциал некоторые ядерные государства будут ещё долго рассматривать как гарантированный фактор обеспечения военной безопасности и будут стремиться искусственно удерживать его на первом уровне. Одновременно с этим следует ожидать трудностей обеспечения региональной безопасности, особенно когда угрозы будут носить экономический, политический, идеологический и даже военный характер. Ядерное оружие здесь будет бессильно и беспомощно. В переходный период к войнам нового, шестого поколения приоритет перевооружения должен отдаваться не видам вооруженных сил, а функциональным стратегическим ударным или оборонительным группировкам войск (сил) на важнейших стратегических направлениях. В последующем это позволит более быстро и безболезненно перейти к двухвидовым функциональным вооруженным силам: стратегическим оборонительным и стратегическим ударным. Проводя военную реформу и создавая новые вооруженные силы суверенного государства, следует исходить из необходимости их применения для решения крупных стратегических задач в межконтинентальной, региональной безъядерной войне шестого поколения. Другие задачи, например, связанные с локальными войнами и конфликтами, с выполнением миротворческих функций, они смогут решать тем более и причём без использования людских формирований и ресурсов. В этой связи следует ещё раз отметить, что представленные в рамках военной реформы концепция реформы российских вооруженных сил, оптимизация структуры видов и родов войск до 2005 года откровенно ориентированы на прошлую войну. концепция вооруженных сил фактически не меняется. Выполнено лишь плановое их сокращение до уровня 1,5 миллиона человек, но при этом допущены крупные ошибки. В этой концепции под видом реформы вооруженных сил было осуществлено принудительное поглощение ракетными войсками стратегического назначения (РВСН) далеко не родственных по решаемым задачам, вооружению и способам боевого применения видов и родов войск: военно-космических сил (ВКС), противоракетной обороны (ПРО), противокосмической обороны (ПКО), предупреждения о ракетном нападении (ПНР). Однако "новые" войска, которые затем получили общее название ракетные войска стратегического назначения (РВСН), не стали качественно новым видом вооруженных сил. С появлением таких "новых" РВСН государство не стало более защищенным, а его люди не стали чувствовать себя в большей безопасности. Эти "новые" войска вместе с забранными чужеродными войсками не взяли в полной мере на себя их функции ведения стратегических оборонительных действий против огромного количества воздушно-космических средств нападения в масштабах всей страны и в том числе с высокоточным оружием воздушного, морского и космического базирования противника. Здесь явно просматривалась другая, весьма сомнительная цель - показать обывателям от военного дела и налогоплательщикам, что таким образом как бы ещё больше повышена эффективность РВСН, а значит, и безопасность страны. Но главная цель была совсем иная - переподчинить, сократить и даже ликвидировать все то, что не решает главных задач РВСН, и таким образом сэкономить деньги. Невозможно даже представить, во сколько раз дороже обойдется государству разрушение возможностей по борьбе с единым воздушно-космическим противником в бесконтактной войне. Ведь это направление теперь не является приоритетным, а куда противник обрушит свой массированный высокоточный безъядерный удар в течение 30-60, а затем и 90 суток, уже сейчас известно точно - по экономике государства. Как уже было показано при анализе результатов войны на Балканах в 1999 году (глава вторая, параграф "Испытание высокоточного оружия в бесконтактных войнах"), военные действия со стороны наиболее развитых стран уже в настоящее время ведутся в формах войн шестого поколения. Эти войны кардинально отличаются тем, что вся военная мощь агрессора направляется на поражение с воздуха и из космоса, через воздух и космос ключевых государственных, военных и экономических объектов. Именно эти задачи РВСН, даже став "качественно новым видом вооруженных сил", не способны решать вообще - ни угрозой ядерного удара, ни самим ударом, а ничего другого они не умеют. Военная реформа, идущая с такими перекосами, привела к тому, что не остались приоритетными и подсистемы вооружения, предназначенные для отражения  агрессии на континентальных и океанских (морских) ТВД. Трудно представить, как в переходный период к войнам нового, шестого поколения сохраняющиеся группировки вооруженных сил на стратегических направлениях будут отражать широкомасштабную агрессию, даже осуществляемую в формах и способах войн прошлого, четвертого поколения. В этой связи ещё более ошибочным, если не сказать более откровенно преступным, именно для России является нынешнее объединение войск ПВО и ВВС. Россия - необъятная страна с многочисленными регионами, с территориально разбросанным и регионально сгруппированным экономическим потенциалом, который и станет главным объектом удара в войнах шестого поколения. Слияние ВВС и войск ПВО в единый вид вооруженных сил - ВВС - не позволит в условиях бесконтактных войн быстро перейти к созданию многофункциональной стратегической по масштабам оборонительной системы в воздушно-космическом пространстве. Объединение усилий сил и средств ВВС и ПВО под единым руководством ВВС действительно устранило ступенчатость и дублирование функций в управлении. Однако это объединение одновременно ликвидировало возможность использовать все имеющиеся скудные денежные средства в интересах самого главного и сейчас и в будущем - обороны экономического потенциала государства. Теперь выделяемые средства в первую очередь направляются ударной авиации поля боя, функции которой над своей территорией постепенно исчезают, а до территории противника она просто никогда не долетит. Новые, "оптимизированные" по боевому составу ВВС России стали ответственными и за её воздушно-космическую оборону. В переходный период к бесконтактным войнам они как-то ещё просуществуют. Но после 2010 года эти ВВС вряд ли будут способны вести эффективную борьбу с таким противником, как массированный и продолжающийся в течение 30 суток удар высокоточных беспилотных крылатых ракет, действующих одновременно со всех стратегических воздушно-космическо-морских направлений. К сожалению, именно об этой задаче новые ВВС, похоже, ничего не знают и не хотят знать, и она для них безусловно будет просто невыполнима. Оказывается, что сейчас воздушное пространство России на предельно малых высотах - 50-60 метров контролируется только в зоне ПВО Московского военного округа. Об этом заявил главком новых ВВС России А. Корнуков на пресс-конференции в феврале 1998 года. Следует ещё раз напомнить, что именно этому виду вооруженных сил уже сейчас следует ориентироваться на то, что в войнах нового поколения не придется вести борьбу с пилотируемой авиацией над своей территорией, не придется осуществлять поддержку с воздуха наземных группировок сил и средств. Это все атрибуты войн прошлого, четвертого поколения. Для решения совершенно новых задач в войнах шестого поколения потребуются другая авиация, другое вооружение, другая подготовка лётного состава, да и другое командование. Растаскивание по частям, сокращение и исчезновение как самостоятельного вида вооруженных сил войск ПВО очень дорого обойдется государству в военное время в войне нового, шестого поколения. Стратегически важнейший для России оборонительный вид вооруженных сил концептуально не предусмотрен, значит, он уже потерял свою приоритетность и её трудно будет быстро восстановить даже тогда, когда всем станет ясно, что допущена стратегическая ошибка. Невозможно будет бороться с единым воздушно-космическо-морским противником, с его аэродинамическими, баллистическими и орбитальными средствами нападения без такой же единой системы воздушно-космической обороны. Можно утверждать, что проводимой военной реформой и реформой вооруженных сил России её стратегическая оборона уже разрушается. Главком ВВС РФ А. Корнуков 12 августа 2000 года заявил, что с целью экономии средств в ближайшее время придется отказаться от боевых дежурств, входящих в этот вид зенитных ракетных войск [55]. Теперь эти войска будут содержаться в более низкой степени готовности и вся нагрузка ляжет на истребительную авиацию. Это означает, что не будет постоянно поддерживаться боеготовность этого рода войск, начнется дисквалификация специалистов ЗРВ, неизбежно снизится воинская дисциплина в подразделениях и частях. Ясно, что со временем все это будет непременно исправлено, но будет упущено время, да и для восстановления утраченного потом потребуется намного больше сил и средств, чем выиграно сейчас этими непродуманными реформами. Произойдут очень большие изменения в военном использовании мирового океана. Весь XXI век скорее всего станет веком мирового океана. В наиболее развитых странах в период 2015-2020 годов будут реализованы комплексные программы развития военно-морских сил и средств, направленные на их использование как одной из главных ударных сил в бесконтактных войнах. Новые поколения средств борьбы на море практически обесценят даже самое современное морское оружие. Следует ожидать, что большие изменения произойдут и в ходе реформирования Военно-морского флота России, который должен стать важнейшим инструментом государственной политики [23]. Структура его безусловно сохранится в составе нынешних четырех флотов и одной флотилии, но численность личного состава, видимо, будет сокращена. Есть надежда, что будет оптимизирован его боевой и управленческий состав. Особая надежда на то, что будет восстановлено постоянное присутствие российского ВМФ в мировом океане. Когда российский танкер "Волганефть" был захвачен с контрабандным иракским мазутом в начале февраля 2000 года в Персидском заливе группой американской морской пехоты, то оказалось, что это случилось только потому, что российское военное присутствие здесь сведено к нулю. Дело в том, что основные финансовые средства, выделенные военным бюджетом на ВМФ России, вкладывались по требованию тогдашнего министра обороны в развитие атомных подводных ракетоносцев, а надводные корабли продолжали стоять у причала. Имеющиеся у России ядерные силы сдерживания в данном случае были беспомощны. Надо надеяться, что военно-политическое руководство России понимает, что в бесконтактных войнах простое присутствие в мировом океане ещё не означает превосходства в нем. Необходимо в первую очередь заботиться о превосходстве на морях, омывающих российский континент. Эту боевую службу будут нести и морские стратегические ядерные силы, и многоцелевые атомные подводные крейсера с уникальными боевыми и мореходными возможностями. Следует только надеяться, что к 2010 году на вооружении ВМФ будет находиться как минимум несколько новых подводных крейсеров типа "Юрий Долгорукий". Однако совершенно ясно, что в составе флотов даже в отдаленном будущем ещё будут оставаться корабли, стратегические крейсера и силы обеспечения, созданные для прошлых, четвертого и пятого, поколений войн. Надо ожидать, что в России значительно повысится роль морской авиации берегового и корабельного базирования. Она должна постепенно превратиться в один из эффективных носителей высокоточного оружия. К сожалению, по разным причинам и в том числе из-за перекосов в военном строительстве ВМФ ещё не скоро начнет получать в требуемом количестве корабли, самолеты и вооружение для войн нового поколения, в которых именно этот вид вооруженных сил становится важнейшей ударной составляющей мощи страны. Реформа вооруженных сил целого ряда стран идёт в условиях жестких финансовых ограничений, когда оборонный бюджет не только не увеличивается, а даже уменьшается. Поэтому в каждой стране настойчиво изыскивают внутренние резервы, что является вполне нормальным. Однако недопустимо, чтобы в погоне за этими резервами разрушалось то, что крайне необходимо не только сейчас, но и в будущем. Кстати, необходимо подчеркнуть, что никакого явного приращения военной безопасности США не получили в результате создания в рамках военной реформы в начале 90-х годов объединенного стратегического командования ядерными силами. Хотя эти силы сейчас имеют наивысший государственный приоритет, они не способны решить судьбу военной безопасности страны, т.к. их нельзя применять ни при каких условиях, поэтому, как ими управлять, не имеет значения. Просто в США были затрачены большие средства на создание единой системы боевого управления ядерным оружием, но от этого безопасность государства не повысилась. События 11 сентября 2001 года элементарно просто подтвердили это. В России тоже есть влиятельные силы, уже ставившие на повестку дня военной реформы необходимость создания подобной системы управления, а если говорить более понятно, то просто заработать большие деньги. Однако эта система могла быть настолько дорогостоящей, что Россия просто превратилась бы в ядерный лапоть, но при этом её безопасность не стала более высокой. И вообще наивно думать, что можно запугать кого-то или защитить себя гранатой, держа её в собственном кармане с выдернутой предохранительной чекой. Необходимость новой военной доктрины государства Военная доктрина - важнейший политический документ, определяющий систему принципов защиты национальных интересов, характер и способы военного реагирования на возникающие угрозы и вызовы. Она должна иметь текст относительно небольшого объема, но достаточно высокоинформативного характера. Этот документ необходим каждому суверенному государству, потому что военная сила (вооруженные силы, другие войска и воинские формирования и органы) останется в прогнозируемом будущем одним из основных факторов сдерживания  агрессии, а также как крайнее средство, когда невоенные меры не привели к предотвращению военной опасности и военной угрозы для государства. Реальная подготовка любого государства и его вооруженных сил к возможности отстоять свою независимость в войнах нового, шестого поколения неизбежно вызовет необходимость дальнейшего развития военной науки и разработки новой военной доктрины. Нельзя готовить государство и вооруженные силы к бесконтактным войнам, используя старую концепцию национальной безопасности, старую политику государства в области военного строительства, старые законы и принципы вооруженной борьбы и старую военную доктрину, разработанную под условия войн прошлого поколения.   Военная доктрина должна раскрыть сущность, цели, характер будущих войн и вооруженных конфликтов, если их не удастся предотвратить, указать направления подготовки к ним государства и его вооруженных сил, определить формы и способы их ведения [30]. Однако следует отметить один парадоксальный момент: военные доктрины суверенных государств, как правило, отстают от жизни и не в состоянии открыто отразить принятую систему реального оперативно-стратегического планирования применения вооруженных сил. Часто можно встретить явные расхождения между положениями военной доктрины и реальными планами военного и оборонного строительства, реальным применением вооруженных сил в военных конфликтах и войнах. Тем не менее в военной доктрине требуется систематизировать и сконцентрировать совокупность официальных взглядов, установок, определяющих военно-политические, военно-стратегические и военно-экономические основы обеспечения военной безопасности государства [41]. Ясно, что военная доктрина не может быть политической декларацией, а должна являться общегосударственным нормативным правовым документом, обязательным к исполнению всеми структурами власти и должна быть направлена исключительно в будущее, минимум на 20-30 лет вперед, а не на какой-то небольшой переходный период, скажем, до 10 лет. Она не должна быть кабинетным, схоластическим документом с изложением банальностей и придуманных новых дефиниций, понимаемых только специалистами в области военной политики. Её содержание должно быть изложено кратко, чётко, понятно и убедительно.   И самое главное - она должна определять, не как делать, а что конкретно делать для безусловного обеспечения военной безопасности государства. Здесь следует избегать философствования, используя рубрики типа: "основные принципы", "главные цели", "главные приоритеты", "основные направления", "научно обоснованные" и т.д. Мир значительно изменился, изменились система военных угроз и облик современной войны и войн будущего. Национальная безопасность теперь не понимается лишь в связи с военными проблемами, требующими применения военной силы. Она теперь понимается гораздо шире и включает такие сугубо гражданские составляющие отношений, как политические, дипломатические, международно-правовые, экономические, экологические, медицинские, культурные и многие другие невоенные формы и методы достижения целей национальной безопасности. Основные угрозы безопасности для большинства государств сейчас находятся во внутриполитической, экономической, социальной, духовной, этнической и других сферах и носят преимущественно невоенный характер.   В ряде случаев в некоторых государствах могут иметь место внутренние военные угрозы как специфическая часть общего спектра угроз национальной безопасности, которые могут потребовать прямого или опосредованного применения военной силы для их парирования. В большинстве своем такие внутренние военные угрозы непременно связаны с участием внешних сил и средств, и именно они зачастую и являются их источниками. Каждое суверенное государство должно будет учитывать и то, что экономический кризис, охвативший в настоящее время практически большинство стран мира, не снял с повестки дня взаимные территориальные претензии, национально-этнические разногласия. Они могут привести к тому, что ближайшее окружение конкретного суверенного государства может стать источником опасностей и даже угроз межгосударственных военных конфликтов. Для каждой страны, разрабатывающей новую военную доктрину, вполне очевидно, придется учесть и сохраняющийся высокий уровень напряженности обстановки в соседних странах и прилегающих регионах. Часто соседние страны ничем не отличаются, кроме языка, гимна, герба и флага, и, тем не менее, их национальные интересы не всегда совпадают, а иногда и могут стать основанием возникновения напряженности и даже провоцирования военных конфликтов. Особенно опасным может стать рост агрессивного национализма соседних стран. Разрабатывая новую военную доктрину суверенного государства безусловно следует учитывать опыт других стран, особенно тех, которые пришли к выводу, что их национальная безопасность и оборона сейчас понимается гораздо шире, чем это было в прошлом и в предыдущих военных доктринах. При разработке новой военной доктрины суверенное государство должно не копировать подобную новую военную доктрину другого государства, а исходить из своих собственных возможностей и стратегических целей. Однако совершенно ясно, что каждому государству при разработке новой военной доктрины придется методологически учитывать одни и те же грандиозные изменения, которые произошли или происходят в мире в целом, в международной обстановке, в формах и способах ведения войн нового поколения. В первую очередь необходимо будет учесть то, что мир быстро меняется и от двухполюсного он устремляется к многополюсному.   Правда, страны союза НАТО, и в первую очередь США, стремятся закрепиться на однополюсной системе моносилы, в которой они намерены оставаться доминантой. Вместе с тем появляются новые экономические центры силы на базе как отдельных государств, так и их сообществ, которые уже сейчас способны активно отстаивать свои интересы и добиваться своего влияния на мировые проблемы, не прибегая к военной силе. Одновременно появляются и новые страны, уже ставшие ядерными или претендующие стать ими. В ряде стран непрерывно накапливается высокоточное оружие войн нового, шестого поколения. Далее, очевидно, целому ряду стран при разработке новой военной доктрины придется учесть и то, что значительную неопределенность и непредсказуемость военно-политической ситуации в Европе и в мире в целом будет вносить продолжающееся расширение союза НАТО на восток, а в перспективе и на юго-восток. Опасным может оказаться и стремление этого союза расширить свое силовое влияние за пределы географической территории стран, входящих в НАТО. Возможность включения в союз НАТО государств, ранее входивших в Советский Союз - стран Балтии, Грузии, Украины, Азербайджана поставит Россию и другие страны перед трудной проблемой.   Несомненно, они будут активизировать свои усилия по сдерживанию продвижения союза НАТО на восток, особенно на территории стран, ранее бывших братскими республиками СССР. Надо ожидать, что в военных доктринах целого ряда стран может быть прямо подчеркнуто, что союз НАТО уже превращен в коллективное орудие разрушения экономики неугодных государств. Весьма важным для военной доктрины суверенного государства может стать то, что после 2010 года США скорее всего настолько резко оторвутся от всех остальных стран в своей готовности вести бесконтактные войны с любым противником, в любом как угодно удаленном регионе мира, что отставший от них союз НАТО может даже в определенной мере мешать им проводить свою силовую военную политику в мире. В военных доктринах государств придется учитывать определяющие новые тенденции в эволюции целей, характера и содержания войн и военных конфликтов. Потребуется учитывать качественное совершенствование средств вооруженной борьбы, увеличение пространственного размаха и тяжести последствий вооруженной борьбы, рост удельного веса противоборства в воздушно-космической сфере и информационном пространстве, перенос вооруженной борьбы в область бесконтактных действий. Для многих государств одновременно с разработкой новой военной доктрины придется практически заново создавать систему борьбы с высокоточным оружием противника без использования активной радиолокации, а также создавать специальную неогневую защиту объектов экономики. Без создания высокоэффективной стратегической обороны государства невозможно будет сохранить экономический потенциал. Это обязательно должно найти отражение в военной доктрине.   Следует также учитывать, что на формирование новой военной доктрины суверенного государства окажут сильное влияние его внутриполитическая и экономическая обстановка, выработанные взгляды на государственные приоритеты, его жизненно важные интересы, внешнюю и внутреннюю политику. Если военную доктрину будут разрабатывать, в основном, военные структуры государства, то можно ожидать изложения достаточно жестких позиций по военно-экономическим проблемам. Не исключена и относительная доктринальная милитаризация экономики страны, существенное повышение роли военно-промышленного комплекса не только в экономике, но и в политике. В ряде случаев военные специалисты могут даже указать стратегию развития страны в целом, обеспечивающую безусловное оснащение вооруженных сил всем необходимым. В новых военных доктринах суверенных государств может найти отражение модное признание их заинтересованности в предотвращении войн и конфликтов, а также наличие у них объективных оборонительных интересов. Военные доктрины суверенных государств могут состоять из двух или трех разделов. Однако во всех новых военных доктринах непременно найдут отражение такие два необходимых раздела, как её военно-политические и военно-стратегические основы. Третий раздел, как правило, военно-экономические основы - может найти свое место в военных доктринах некоторых экономически слабых государств, где требуется особо подчеркнуть высокую ответственность за экономическое обеспечение военного строительства. При разработке новой военной доктрины следует помнить, что экономика суверенного государства в войнах нового поколения становится не только базой военного и оборонного строительства, но одновременно становится главной целью для поражения в таких войнах. Это значит, что в военной доктрине потребуется предусмотреть значительные меры для безусловной обороны и защиты объектов экономики государства. Надо ожидать, что практически во всех новых военных доктринах суверенных государств будет непременно зафиксировано положение, что они ни к одному государству не относятся как к своему противнику, что они не начнут военные действия первыми, не имеют территориальных претензий ни к одному государству. Эти традиционные положения будут являться основополагающими в любой военной доктрине и окажут влияние на все остальные аспекты военного строительства и подготовки вооруженных сил. В военной доктрине любого суверенного государства могут быть перечислены следующие стратегические задачи вооруженных сил: - защита государственного суверенитета и территориальной целостности страны; - защита конституционного строя; - обеспечение безопасности и стабильности в прилегающих к границам страны регионах; - обеспечение свободы деятельности в мировом океане и космическом пространстве в соответствии с нормами международного права; - защита граждан страны в районах военных конфликтов. Видимо, придется учитывать в военных доктринах некоторых стран и возможность возникновения совершенно новых задач вооруженных сил, связанных с выполнением международных обязательств по осуществлению миротворческих функций по принуждению к миру или по поддержанию мира в других конфликтоопасных странах и регионах. Если государство уже находится на пути военного строительства по концепции войн нового поколения, то следует ожидать отражения в его военной доктрине нового положения, что в ряде случаев свои миротворческие функции, скажем, по принуждению к миру, по принуждению к соблюдению режима разделения конфликтующих сторон, оно сможет осуществлять лишь с помощью разведывательно-ударных боевых систем, т.е. без использования живой силы. В военных доктринах ядерных государств должно найти отражение их отношение к ядерному оружию вообще и к пониманию сущности ядерного сдерживания в частности.   Следует ожидать, что именно экономически слабые государства, застрявшие в своем военном развитии в предыдущем поколении войн, будут вынуждены ещё долго делать ставку на ядерное сдерживание, на допустимость применения ядерного оружия первым и по этой причине будут считаться чрезвычайно опасными для остальных государств. В их военных доктринах непременно будет однозначно утверждаться, что государство ориентирует свою военную политику на реализацию принципа реалистического сдерживания, в основе которого лежит решимость использовать всю имеющуюся военную мощь в ответ на развязанную агрессию. Их ядерное оружие скорее всего будет преподноситься не иначе как с аурой полезности и легитимности, якобы оправдывающих его существование в прошлом, настоящем и будущем. В выступлениях представителей властей таких стран следует ожидать комплиментарных, подобострастных речей на ракетно-ядерную тематику.   Государственные средства массовой информации будут часто вести героические репортажи с ракетных полигонов и непрерывно осуществлять пропаганду ракетно-ядерных вооружений. Ядерное оружие будет как бы являться фантомом "великой" державы, т.к. оно позволяет играть в "великую" державу, придает ей мнимое величие, хотя состояние экономики и жизненный уровень населения в некоторых из них соответствуют кризисному, нищенскому уровню. Здесь весьма опасным может быть то, что ядерное государство, мнимо считающее себя великим, способно диктовать миру свои условия, может на самом деле представлять собой сосредоточие пороков: оно одновременно может быть бедным, находящимся в критической зависимости от импорта продовольствия и медикаментов, от внешних заимствований, слабым в военном отношении, все менее понимаемым, порой униженным, преданным и изгоняемым из международных организаций.   Вооруженные силы мнимовеликих стран в большинстве своем будут продолжать готовиться к войнам прошлого поколения, конституционно и доктринально будут ориентированы главным образом лишь на ядерное сдерживание и оборонительные действия. Правда, на оперативном и тактическом уровнях военные доктрины таких стран могут предполагать как оборонительные, так и наступательные действия по сценариям прошлого, четвертого поколения войн. В целом следует ожидать, что военные доктрины большинства государств, отставших в своем развитии на поколение войн, как правило, будут провозглашать единую основную цель - защитить территориальную целостность страны. Однако понятие "защита" не всегда будет связано с возможными действиями сухопутного противника, здесь скорее всего придется защищаться от массированного высокоточного удара издалека, осуществляемого бесконтактным способом. Трудно представить, как будут выходить из подобного положения при разработке военной доктрины страны, оставшиеся в прошлом поколении войн. Концепция ядерного сдерживания для ядерных стран останется единственным рецептом военной готовности, однако это может остановить рациональное мышление в отношении главной цели национальной безопасности обеспечения выживаемости государства, общества, личности. Ядерное оружие в государствах, отставших от других на целое поколение войн, будет непременно представлено в их военных доктринах как комплексное противодействие любым военным угрозам регионального и локального масштаба.   Для обеспечения эффективности стратегического ядерного сдерживания в военных доктринах таких государств скорее всего будет записано, чтобы каждое из остальных ядерных государств оставалось уязвимым для собственных ядерных сил при любом сценарии развития конфликта. При этом уязвимость должна быть постоянной, т.к. только тогда все ядерные и безъядерные страны якобы будут вынуждены стремиться к исключению эскалации конфликтов и искать компромиссные решения и можно будет говорить, что ядерное сдерживание является стабилизирующим фактором. Ставка на ядерное сдерживание будет непременно продолжать ускорять гонку ядерных вооружений в сторону наиболее разрушительных сил, а значит, не позволит развивать вооружения для нового поколения безъядерных войн. Ядерное сдерживание в военных доктринах стран будет служить не только благодарным целям, но и целям зла. Оно будет предполагать вину как виноватых, так и невиновных и будет требовать доктринально узаконенно нести смерть в таких масштабах, с которыми может сравниться только сила Создателя. Не может быть лучшей иллюстрации извращенного представления о роли ядерного сдерживания, чем утвердившееся и ставшее привычным мнение, что ядерное возмездие является легитимным и адекватным ответом на возникающие угрозы. Здесь очень чётко просматривается ситуация, когда лекарство от болезни окажется страшнее, чем сама болезнь.   Кроме того, жесткой ставкой на ядерное сдерживание ядерные государства будут отталкивать от себя союзников, внесут уверенность других стран в "полезности" ядерного оружия, нанесут урон самим ядерным государствам. Такие государства, вполне очевидно, будут утверждать в своих военных доктринах, что они готовы применить ядерное оружие первыми и что именно ядерным оружием будут гарантированно сдерживаться любые  агрессии против государства. Только ядерное государство, имеющее слабые обычные вооруженные силы, вынуждено будет утверждать в своей военной доктрине, что оно оставляет за собой право одностороннего применения всей имеющейся у него военной силы в случае, если угрозы его безопасности достигли критического значения. Правда, сами критические значения таких угроз в военной доктрине вряд ли будут указаны. Думается, что в целях смягчения столь жесткой позиции в военных доктринах некоторых ядерных государств будет выражено также стремление к дальнейшему сокращению ядерных вооружений до минимального, но не указано, какого уровня, гарантирующего поддержание стратегической стабильности. Однако не следует ожидать, что можно вообще как-то обозначить этот уровень. Ядерная, да и обычная война в условиях наличия в большинстве стран объектов ядерной, химической, нефтеперерабатывающей, газодобывающей промышленности из средства политики превращается в способ самоуничтожения. Наращивание ядерной военной мощи в ядерный век уже привело к её отрицанию как средства достижения политических целей в войне. Сегодня достигнутый объем ядерной военной силы фактически обратно пропорционален безопасности государства. Дальнейшее увеличение или стремление сохранить имеющееся большое количество ядерных вооружений не делает всесильным и более безопасным ни одно государство. Более того, односторонний упор на ядерную военную силу значительно ослабляет другие компоненты национальной безопасности и в конечном итоге делает её менее прочной и стабильной. В этой связи ядерные государства, успешно идущие по пути перехода к концепции войн нового, шестого поколения, вполне очевидно, могут в своих новых военных доктринах вообще не упоминать о ядерном оружии. Для них ставка на ядерное сдерживание будет невыгодна по трем причинам: во-первых, из-за невозможности сдерживать агрессию с помощью этого оружия, не применив его; во-вторых, из-за невозможности без непредсказуемых последствий применить даже маломощные ядерные боеприпасы; в-третьих, из-за наличия у них настоящих сил сдерживания, у которых нет никаких проблем с их применением. сдерживание вероятного противника от развязывания военных конфликтов локального и меньшего масштаба эти государства смогут осуществить лишь рекламируемой ставкой на большое количество высокоточных средств различного базирования. Такое сдерживание будет понято всеми, т.к. оно может быть всегда реализовано применением реальной военной силы, а не только угрозой её применения. В новой военной доктрине суверенного государства должны будут найти отражение принципиальные положения о применении вооруженных сил в войнах нового, шестого поколения. При этом следует ожидать, что в доктрине не будет персонифицирован противник, а будут лишь определены потенциальные источники, степень и масштабы военной опасности и военной угрозы для государства: - возможна ли крупномасштабная бесконтактная высокоточная военная агрессия в ближайшие годы; - возможны ли в обозримой перспективе с участием данного государства локальные войны и военные конфликты, которые будут идти по формам и способам прошлого поколения войн и могут перерасти в крупномасштабную региональную войну. Далее в военной доктрине должны быть определены вся военная организация государства, структура, состав и задачи вооруженных сил, других войск, воинских формирований и органов, совместная деятельность которых направлена на обеспечение обороны и военной безопасности страны в войне нового поколения. Здесь ещё раз следует напомнить, что государство, осуществляющее подготовку в соответствии с концепцией бесконтактной войны, вполне вероятно, будет стремиться создать свои вооруженные силы не по четырех- или трехвидовому принципу действий в соответствующих сферах (суша, воздух-космос, море), что было характерно для прошлого, четвертого поколения войн, а по функциональному - стратегические ударные и стратегические оборонительные силы. Вполне вероятно, что военная доктрина будет требовать, чтобы вооруженные силы были оснащены достаточным количеством высокоточных ударных и оборонительных систем, сил и средств, которые и будут представлять главный потенциал сдерживания любого военного конфликта и любой войны без всякого упоминания о ядерном оружии. При этом должны учитываться реальные возможности государства, уровень его экономического развития. Новая военная доктрина должна закрепить основные положения по созданию и развитию военной организации государства и направленности военного строительства исходя исключительно из реальных экономических возможностей, а не грандиозных экономических планов. Следует учитывать, что в военных доктринах некоторых суверенных стран может потребоваться разрешить использовать вооруженные силы наравне с другими войсками во внутренних вооруженных конфликтах. Для реализации этого требования в военной доктрине необходимо иметь строгие положения, утвержденные не указом руководителя страны, а соответствующими законами. Более детально условия и порядок использования вооруженных сил во внутренних вооруженных конфликтах должны быть предусмотрены конституционными законами соответствующих стран, разработанные государственно-правовыми структурами: "О чрезвычайном положении", "О военном положении", "О вооруженных силах государства", "Об обороне", "О мобилизационной подготовке и мобилизации". Видимо, первоочередные задачи военного строительства суверенного государства будут непременно связаны с необходимостью проведения очередной военной реформы в стране с целью создания новых взаимоотношений между политикой, военной организацией, экономикой и обществом. Естественно, острейшей проблемой для любого суверенного государства останется реализация новой военной доктрины. В условиях жесточайшего экономического и финансового кризиса следует ожидать, что в ряде государств могут появиться совершенно иные направления оборонного и военного строительства, будут разработаны и реализованы асимметричные меры обеспечения национальной безопасности в условиях войн нового поколения. Заключение по первой части книги Переход стран к способности и готовности воевать по-новому, бесконтактным способом, не будет компактным, скоротечным, а растянется на многие десятилетия. Вполне очевидно, что бесконтактные войны в том виде, в каком они представлены в первой части книги, для некоторых наиболее развитых и экономически благополучных стран дело ближайшего будущего, для других - недалекого и отдаленного будущего, для остальных - более далекого и очень далекого будущего. Происходит геополитическая перестройка мира, и те страны, которые уже отстают, окажутся лицом к лицу с теми, кто сделал ставку на войны нового поколения, и именно это для отстающих стран становится очень серьезной внешней угрозой. Ясно, что реальная подготовка к бесконтактным войнам станет весьма жестким испытанием для многих стран и их вооруженных сил. Потребуется серьезно подходить к характеру войн и вооруженной борьбе будущего, к вооружению и военной технике, к совершенно новому военному искусству. Не каждому государству будет дано легко и быстро реализовать на практике необходимые программы. За счёт возможностей экономики и технологии создания требуемых вооружений в разряд государств, способных вести войны нового, шестого поколения, кроме наиболее экономически развитых могут войти и некоторые развивающиеся страны. Уже есть ряд государств, которые открыто идут по пути коренного реформирования своих вооруженных сил и вкладывают основные средства в высокотехнологичную военную электронику, высокоточные системы оружия и заметно меньше стали тратить средств на развитие ядерных и обычных вооруженных сил и средств вооруженной борьбы. Нельзя скрыть те большие преобразования, которые уже происходят в наукоемких отраслях промышленности США, стран Европы и Юго-Восточной Азии [56]. В США созданы мощнейшие межгосударственные корпорации "Lockheed Martin Corp", "Boeing Co", "Raytheon Co", "General Dynamics Corp", "Northrop Grumman Corp", "TRW Inc", "Textron Inc", "General Electric Co" и др., которые уже захватили основные заказы на производство новейших видов высокоточного оружия не только для США, но, очевидно, и для многих других стран союза НАТО.   C большим ускорением ведутся работы по созданию оружия войн нового поколения во многих других развитых странах: Великобритании, Франции, Германии, Израиле, Италии, Швеции, Швейцарии и др. Сейчас создаются новые мировые геополитические и экономические центры, в которых быстро и динамично развиваются страны Юго-Восточной Азии и Африки. Это Япония "Mitsubishi Electric Corp", "Marine United", Китай "China National Aerotech", Индия "Mazagon Dock Ltd", Австралия "Tenix Group", Южная Корея "Korean Aerospace Industries", Тайвань "Aerospace Industrial Development Corp", Сингапур "Singapore Technologies Enu. Ltd".   Уже к 2020-2030 годам эти страны могут сосредоточить капитал в 4-6 раз больший, чем сейчас имеется в Европе или США. Неизбежна борьба за передел рынков сбыта продукции и за сырье. Вчерашние страны третьего мира сейчас интенсивно закупают оружие и его технологии для войн нового, шестого поколения. Мир меняется быстро и динамично - происходит изменение геостратегической карты нашей планеты, утверждаются военные лидеры, становится чётко видно, кто готов воевать по-новому, кто отстает, кто навсегда останется в прошлом поколении войн. Целый ряд стран в силу разных причин так и не смогут осуществить этот переход в обозримый период и останутся в нынешнем, четвертом поколении войн. Когда наступит переход к военному будущему для каждой отдельной страны, зависит от многих факторов. Как уже подчеркивалось, каждое суверенное государство по этому пути идёт самостоятельно, исходя из своих возможностей. Для исключения или ослабления нового витка гонки вооружений уже сейчас под эгидой ООН необходимо вести переговоры о количественном и качественном ограничении систем высокоточного оружия, в том числе и об ограничениях на формы и методы его использования [63]. Переговоры должны быть многосторонними. От согласованных решений в будущем будет зависеть и дальнейшая судьба ядерного оружия. Если в прошлом и в настоящем главную опасность для ряда стран представлял вполне конкретный адресный противник, как правило, близкий сосед, то в будущем эта опасность может исходить из различных и весьма далеких межконтинентальных адресов. Следует ожидать, что в этой связи целый ряд стран будут вынуждены сохранять возможность ведения прошлых войн четвертого и пятого поколений, т.е. продолжать делать ставку на имеющиеся у них живую силу или ядерное оружие. Другие, более отсталые в экономическом и, естественно, в военном отношении государства будут вынуждены делать ставку на живую силу и химическое оружие. Те страны, которые уже делают ставку на бесконтактные войны, сосредотачивают свои ресурсы на самых передовых, высокотехнологичных производствах, способных создать требуемый военный потенциал. Это, в первую очередь, ракетно-космическая техника, авиастроение, радиоэлектроника, системы управления и связи.   Они уже резко увеличили ассигнования на фундаментальные исследования в области теории вооруженной борьбы будущего, на опытно-конструкторские работы (ОКР), поддержание высокого технологического уровня военно-технического развития. Здесь создаются условия планового производства достаточного количества новейших видов вооружений. В военных бюджетах этих стран наблюдается резкое сокращение закупок нынешних, даже самых современных образцов вооружения и военной техники, но сохраняются значительные ассигнования на ОКР. В этих государствах не идут на поводу у военно-промышленного комплекса (ВПК), готового, как всегда, любыми путями поставлять старые образцы вооружений. Нетрудно предвидеть, что военно-промышленные круги государств, связанные с производством ядерного и классических видов вооружений и боевой техники для прошлого поколения войн, будут эксплуатировать патриотические лозунги и оказывать серьезное сопротивление всему новому. В реализации военно-стратегических концепций бесконтактных войн они будут видеть, прежде всего, угрозу своему благополучию и всячески препятствовать их внедрению в практику военного строительства. Вполне очевидно, что они могут найти поддержку и среди военных кругов, особенно у представителей руководства ракетно-ядерными силами и сухопутными войсками, которым трудно будет согласиться с необходимостью уходить с основной сцены. Однако совершенно ясно, что уже на рубеже 2015-2020 годов стратегическое сдерживание от развязывания против суверенного государства любой войны с применением обычных средств поражения будет принадлежать большому количеству высокоточных крылатых и других ракет различной дальности морского, наземного, воздушного и космического базирования в обычном снаряжении, а не ядерным силам. Следует также ожидать, что, по крайней мере, ещё до 2015-2020 годов процесс ядерного и химического разоружения будет идти медленно и с явным противодействием со стороны целого ряда государств, не готовых и не способных вести войны будущего. Более того, вполне очевидно, что в этот период количество членов "ядерного клуба" будет ещё увеличиваться за счёт вступления в него государств, тайно создавших примитивное ядерное оружие в небольших количествах. Длительное время на планете будут сохраняться условия, когда, в случае возникновения новых войн, в формах и способах вооруженной борьбы будут встречаться их разные поколения. Высокоточное оружие, оружие на новых физических принципах, информационные средства и системы не только ставят много новых проблем, связанных с характером войн нового, шестого поколения, со строительством вооруженных сил, разработкой теории вооруженной борьбы будущего. Они коренным образом меняют геостратегическую обстановку на нашей планете и уже сейчас требуют по-новому решать многие задачи безопасности суверенных государств, задачи укрепления мира. Однако следует заметить, что будущее - это не то, куда мы идем, а то, что мы создаем сегодня. Пути следует не выбирать, а строить уже сегодня, т.к. сам процесс строительства меняет как самого строителя, так и его судьбу. Также вполне очевидно, что теория войн и вооруженной борьбы будущего должна опережать практику, показывать, хотя и в самых общих чертах, это будущее, как ближайшее, так и более далекое, т.к. его надо закладывать уже сегодня. Литература 1. Воробьев И.Н., Круглов В.В. Основы военной футурологии. - М.: ВАФ, 1998, с. 175. 2. Воробьев И.Н. Военная футурология. - М.: ВАФ, 1997, с. 273. 3. Гельвеций. Сочинения. Т. 1. - М., 1934. 4. Дуэ Д. Господство в воздухе [Пер. с итал.] - М.: Воениздат, 1935. 5. Клаузевиц К. О войне. - М.: Логос, Наука, 1994. 6. Леер Г. стратегия. 4.1. - СПБ, 1898. 7. Макиавелли Н.Б. О военном искусстве. - М.: Воениздат, 1949. 8. "Независимое военное обозрение", 1997, №№ 2, 4, 6. 9. Свечин А.А. История военного искусства. Ч.3. - М.,1923, с. 298. 10. Шевелев Э.Г. введение в военную системологию. - М.: ВАГШ, 1993, с. 83. 11. История Второй мировой войны 1939-1945. Т. 3, 4, 6. - М.: Воениздат, 1974. 12. "Красная звезда", 12.01.1999. 13. Гареев М.А. Если завтра война. - М.: АВН, 1995, с. 239. 14. Сунь-Цзы. Трактат о военном искусстве. - М.: Воениздат, 1955, с. 124. 15. Броди Б. стратегия в век ракетного оружия. - М.: Воениздат, 1961. 16. Чередниченко М.И. Теория и практика военного прогнозирования. М.: ВАГШ, 1989, с. 327. 17. "Военная мысль", 1998, № 22. 18. Постижение военного искусства - идейное наследие А. Свечина. - М.: Российский военный сборник, 1999, вып. 15, с. 689. 19. http://users.mos.ru/boris/n_vojn.htm 20. Фаткудинов З. "Федеральная газета", 1999, март, № 3 (40). 21. "Зеленый мир", 1999, № 4. 22. Глобальные проблемы как источник чрезвычайных ситуаций // Доклады и выступления на международной конференции 22-23 апреля 1998 г. - МЧС, М.: УРСС, с. 187-198. 23. Алексин В. Флот как инструмент государственной политики. Морской сборник, 1997, № 8. 24. www.svoboda.org, 29.07.1999. 25. "Сегодня", 11.01.2000. 26. Самсонов В.Н. Иная трактовка понятия войны. - "Независимое военное обозрение", № 23, 26.12 1996. 27. Гареев М.А. Война и современное международное противоборство. "Независимое военное обозрение", №1, 09.01.1998. 28. Рябчук В.Д. Элементы военной системологии применительно к решению проблем оперативного искусства и тактики общевойсковых объединений, соединений и частей. - М.: ВАФ, 1995. 29. Рябчук В.Д., Солнышков Ю.С. Военное науковедение и методология решения проблем управления. Военно-теоретический труд. - М.: ВАФ, 1998. 30. "Независимое военное обозрение", № 46, 26.11.1999. 31. "Независимое военное обозрение", № 4, 04.02.2000. 32. www.nsn.ru, 10.02.2000. 33. www.nsn.ru, 10.02.2000. 34. Известия, № 23 (25615), 08.02.2000. 35. РБН (Русское бюро новостей), 05.12.1999. 36. Интерфакс, 11.02.2000. 37. "Независимое военное обозрение", № 3, 28.01.2000. 38. Безопасность России. Словарь терминов и определений., изд. 2-е, дополненное. - МГФ "Знание", 1999. 39. "Независимая газета", № 63, 07.04.2000. 40. "Независимое военное обозрение", № 12, 07.04. 2000. 41. "Красная Звезда", 23.03. 2000. 42. "Независимая газета", № 80, 28.04.2000. 43. ВВС, русская служба, 01.05.2000. 44. Независимая газета, № 13, 14.04.2000. 45. www.nsn.ru, 03.05.2000. 46. Интерфакс, вып. 73, 04.05.2000. 47. РБН (Русское бюро новостей), 04.05.2000. 48. ИТАР-ТАСС, 09.05.2000. 49. "Независимое военное обозрение", № 17, 19.05.2000. 50. "Независимое военное обозрение", № 18, 26.05.2000. 51. www.svoboda.ru, 27.05.2000. 52. РБН (Русское бюро новостей), 25.10.1999. 53. "Независимое военное обозрение", 30.07.1999. 54. Пол Кроссер. Диалектика военной техники и её последствия. - М.: Прогресс, 1975, с. 198. 55. "Независимое военное обозрение", № 30, 18.08.2000. 56. "Независимое военное обозрение", № 31, 25.08.2000. 57. "Независимое военное обозрение", № 42, 10.11.2000. 58. Советская военная энциклопедия. - М.: Воениздат, 1976, т. 2, с. 305. 59. Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1983, с. 88. 60. Серебрянников В.В. Войны России: социально-политический анализ. М.: Научный мир, 1999, с. 380. 61. Слипченко В.И. Бесконтактные войны. - М.: Гран-пресс, 2001, с. 380. 62. "Государство Россия. Путь к эффективному государству". Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию, 2001 г. 63. Слипченко В.И. Выступление на конференции 25 июля 2001 г., проведенной Советом по вопросам разоружения ООН, Женева. 64. "Независимая газета", 22. 11.2001. 65. "Правда", 15.11.2001. 66. "Коммерсантъ", 29.10.2001. 67. "Независимая газета", 28.11.2001. 68. Белоус В.С. Каким будет ОМУ третьего тысячелетия. - "Ядерное распространение", 1998, май, вып. 23. 69. "Независимое военное обозрение", 2001, № 39. 70. "Независимое военное обозрение", 2001, № 40. Содержание Слипченко   www.pseudology.org