1894 - 23 марта\04 апреля. Новгород-Северский. Родился. Племянник поэта и литературного критика Айхенвальда Юлия Исаевич

Прага. Журнал "Воля России" - 1920-1926. Редакторы: М. Слоним, Е. Сталинский, В. Сухомлин. В состав редколлегии входила М. Цветаева. Среди авторов журнала были: Т. Масарик, Э. Бенеш, Р. Роллан, А. Франс, Т. Манн, Л. Леонов, Е. Замятин, И. Бабель, Г. Газданов, М. Цветаева, Б. Поплавский.

Экскурс к истории развития французской русистики

Можно выделить 4 этапа в развитии французской русистики:

• 1832-1875гг. - открытие кафедры славянских литератур в Коллеж де Франс; книга А. Де Кюстина "Россия в 1839 году"; П.Меримэ - переводчик И.С.Тургенева; преподавание русского языка в Ecole des langues orientalles;
• 1875-1917гг. - книга Э-М де Вогюе "Русский роман"; книга Л.Лиже "Русские и славяне"; учебник Поля Буайе и Николая Сперанского на материале "Книги для чтения" Л.Н.Толстого (4 издания с 1905 по 1976гг.), пропаганда идей Л.Н.Толстого в журнале его последователей "Ere nouvelle";
• 1917-1940гг. - создание Инститиута славяноведения в Париже; П.Буайе и А.Мазон - основатели журнала "Revue des etudes slaves"; журнал "Le monde slave"; создание общества славистов; создание Лиги помощи эмиграции; деятельность Анри Барбюса как главы группы "Clarte" по пропаганде русской революционной литературы; переезд в Париж издательства "ИМКА-ПРЕСС"; открытие в Париже русского Богословского инститиута (Сергиевское подворье); книги В. Познера, М. Слонима, Г. Струве о литературе Советской России для французов; оккупация Парижа немецкими войсками;
• 1946 - по настоящее время - введение русского языка как второго иностранного в систему среднего образования (1975г.); журнал "Cahiers du monde russe et sovie'tique"; становление русистики как научной дисциплины; публикация первых томов "Истории русской литературы ХХ века" Е.Эткинда, И.Сермана, Ж.Нива, В.Страда.

Таким образом, в ХХ-ом веке обращение к русской культуре и литературе определялось, среди прочих, причинами политического характера и существованием в Париже самой многочисленной колонии русских эмигрантов первой волны.

Одними из первых, кто открыли французскому читателю русскую литературу после 1917 года, стали именно эмигранты В. Познер, М. Слоним, Г. Струве, П. Ковалевский и др. Воспринимая себя как единственных хранителей русской культуры (6) и как её пропагандистов, они стремились исправить существовавшее представление о России как об "империи фасадов" (А.де Кюстин) (7). Просветительская деятельность русской эмиграции и сегодня ещё не до конца оценена.

Она сыграла значительную роль в деле культурной интеграции России в Европу. Вместе с тем следует отметить, что первые книги и статьи о современной русской литературе, написанные эмигрантами и вышедшие в Германии (А.Вознесенский, 1929г.), Англии (Д.Святополк-Мирский, 1931г.) и Франции носили информативный характер и содержали большое количество фактических ошибок, перешедших затем и в более поздние исследования западных русистов.

Русские эмигранты заложили печальную традицию оценки художественных произведений в зависимости от степени их лояльности советскому режиму.

Сегодняшняя возможность открытого диалога западной русистики и российской литературной науки создаёт предпосылки открытого диалога, в котором былого идеологического противника сменит, наконец, оппонент в научном споре и будет всё-таки написана полная история русской литературы 1920-1930-х годов.

Марк Слоним, русский еврей, которого многие считают знатоком русской литературы и который много пишет и читает лекции о русской литературе, в своем очерке "Писатели-евреи в русской литературе", напечатанном в сборнике "Еврейский Мир" (Издание "Союза Русских евреев" в Нью-Йорке, 1944 год), пишет следующие строки: "Никакой особой "русско-еврейской" литературы в Советском Союзе нет и быть не может. Для историка и исследователя искусства может возникнуть только один вопрос: какое влияние оказали писатели-евреи на русскую литературу? В какой мере они принесли в нее свой собственный дух и оригинальные темы?"...

В зависимости от этой степени влияния и внесения в русскую литературу своей еврейской тематики и "духа", Марк Слоним делит евреев, писавших на русском языке, на три категории:

I. В первую категорию Слоним зачисляет еврейских писателей и поэтов, писавших свои произведения на русском языке, настолько ассимилировавшихся, что М. Слоним не замечает в их произведениях "еврейского духа" и в своем очерке приводит слова критика Львова-Рогачевского, назвавшего эту категорию "евреями лишь по паспорту", соглашаясь с этим определением. "Ничего специфически еврейского - ни по духу ни по теме своего творчества", по мнению М. Слонима, в произведениях этих писателей нет. Некоторые писатели из этой категории "скрыли свое настоящее имя под псевдонимом и даже в автобиографиях своих не указывают, что они - евреи", - говорит М. Слоним.

К этой категории Слоним причисляет Пастернака, Мандельштама, Веру Инбер, Ефрема Зозулю, Никулина, Лидина, Кирсанова, Лифшица, Маршака и множество других.

II. Вторую категорию составляют авторы, у которых, как говорит М. Слоним, "несмотря на их совершенно очевидное растворение в русской стихии, прорываются иногда еврейские темы и мотивы".

Эта категория своего еврейского происхождения не скрывает, а иногда его даже выпячивает и подчеркивает. Эренбург, например, свою автобиографию начинает словами: "Родился в 1891 году. Иудей".

Елизавета Полонская в одном из своих стихотворений говорит: "то кровь моя в жилах твоих поет, чужим языком говорит"... (при встрече поэтессы с еврейкой-нищей, узнавшей в ней еврейку),

Во вторую категорию, кроме Эренбурга и Полонской, Слоним зачисляет также Андрея Соболя, Лунца.

III. К третьей категории М. Слоним причисляет тех евреев-писателей, которые почти исключительно пишут на еврейские темы.

Во главе этой категории стоит Исаак Бабель, о котором Слоним пишет, что он, Бабель, "один из так часто встречающихся в действительности тип еврея-коммуниста, фанатически верившего в учение Ленина и странным образом сочетавшего заветы Библии или Талмуда с требованиями и доктриной коммунистической церкви"

Кроме Бабеля, в эту категорию можно включить Козакова, Бройде, Бергельсона, Хаита и много других евреев-писателей, из которых многие писали не только на русском, но и на еврейском языке.

По этому же вопросу - вопросу о существовании "русско-еврейской" литературы, высказывается и Ю. Марголин, журналист, статьи которого часто появляются на страницах периодической печати, выходящей на русском языке в эмиграции. В газете "Новое Русское Слово" от II января 1962 г. Марголин написал следующее: "Бабель - еврейский писатель эпохи крушения. К русской литературе он относится, как перстень с дорогим камнем на пальце. Перстенек можно снять, отложить на 20 лет и снова одеть - он не составляет части тела. В еврейскую литературу своего времени он входит органически - всем смыслом, всей патетикой и тематикой своего писательства. Еврейская литература вообще многоязычна: греческий язык Иосифа Флавия и Деяний Апостольских, арабский язык Маймонида, латынь Спинозы и немецкий язык Гейне - все это ответвления от одного ствола".

О еврейской литературе, к каковой, как изложено выше, сами евреи относят все написанное лицами еврейской расы на самых различных языках в разные времена и эпохи, известный историк этой литературы С. Л. Цинберг пишет: "в еврейской литературе отдельная личность была всегда подчинена коллективу и растворена в нем: все духовные богатства, создающиеся и собираемые в народе, принадлежат всему народу. Они носят только его имя, они знают только одного творца - это весь еврейский народ". ("Еврейский Мир", сборн. II, 1944 год, Нью-Йорк).

Еврейская литература на русском языке проявилась только тогда, когда значительное число евреев, использовавши возможности, предоставленные евреям десегрегационной политикой русского правительства, выучили русский язык, получивши образование в русских учебных заведениях. Произошло это только в последней четверти 19 столетия, а к началу нынешнего века число евреев, включившихся в русскую литературу и культурную жизнь, возросло чрезвычайно.

Включение же это было не слияние, растворение, ассимиляция до конца, подобно химическому соединению разнородных элементов, а только механическая смесь или, по меткому определению Ю. Марголина, "перстни с дорогим камнем", надетые на пальцы чужеродного тела.

"Перстней" этих становилось все больше и больше, особенно в областях журналистки, публицистики, критики, в адвокатуре...

Явление это не осталось незамеченным. И с 80-х годов прошлого столетия русское правительство, которое в начале столетия так широко открыло для своих подданных евреев двери всех учебных заведений, стало на путь ограничений, о которых так много и часто пишется теперь, забывая тот, больше чем восьмидесятилетний, период, когда не только не было никаких ограничений (1804-1888 гг.), но русское правительство всячески содействовало приобщению евреев к общерусской культуре путем получения образования в русских учебных заведениях.