Владлен Георгиевич Сироткин
Золото и недвижимость России за рубежом
Глава II. "Казанский клад", Брестский мир и "демократическая контрреволюция" в Поволжье
§ 3 Чехо-словацкий след "казанского клада"

Для основной проблемы нашего расследования - можно ли вернуть российское достояние (золото и недвижимость), откуда и как? - первым на очереди по хронологии оказывается чехо-словацкий "след". Ведь именно чешские легионеры участвовали в отбитии "казанского клада", они же обеспечивали его охрану при перевозке и стоянках из Самары до Челябинска (а затем от Красноярска до Иркутска в декабре 1919 - марте 1920 гг.), и именно официальные представители "чехвойск" подписывали протоколы о сдаче остатков "казанского клада" коалиционному Политцентру Иркутска, который уже на последнем этапе (18 марта 1920 г.) окончательно передал "золотой эшелон" его командиру - большевику чекисту Косухину, который в конце концов и доставил этот эшелон 03 мая 1920 г. в Казань.

Когда же в Казани большевики, наконец, пересчитали "наличность", то оказалось, что по сравнению с ее первоначальной "стоимостью" на июнь 1918 г. "казанский клад" заметно "усох". "Усох" на целых 27 пульмановских четырехосных вагонов из тех 40, что были загружены "под завязку" на момент отправки золота из Самары в конце сентября 1918 г.

В значительной мере эта "усушка" объясняется тем, что как мы увидим ниже, расследуя японо-гонконгский след "казанского клада", Колчак в марте - октябре 1919 г. отправил во Владивосток четыре "золотых эшелона" (14 - 20 пульмановских вагона) с 217.038 кг золота (из них 32.800 кг не дошли до Владивостока, будучи захваченными в Чите в октябре атаманом Семеновым). (17)

И тем не менее, отступая под натиском "красных", Колчак вывез из Омска ноябре 1919 г. золота в 29 пульманах на 414 млн. 254 тыс. зол. рублей. Однако чекист Косухин вернул из Иркутска в Казань золота всего на 409 млн. 620 тыс. зол. рублей. (18)

Вот вокруг этой суммы примерно в 4-5 млн. зол. рублей (по другим подсчетам - в 36 млн.) уже много десятилетий кипят споры

Большинство очевидцев из числа "белых" (быв. Министр омского правительства Г.К. Гинс, управляющий военным министерством Колчака генерал барон А.П. Будберг, бывший главнокомандующий колчаковской армией К.В. Сахаров, журналист А. Гутман-Гун и многие другие) "грешили" на Чехова: те, де, хапнули хорошо, благо вывезли из России от 600 (барон Будберг) до 2000 (С. Витольдова-Лютык) вагонов всякого "барахла" - золота, картин, церковной утвари, меди, мебели, колясок-экипажей, икон, моторных лодок и т.п. (Г.К. Гинс).

Понятное дело, что участники золотой эпопеи с чешской или словацкой стороны в 20-х - 30-х гг. И позднее утверждали обратное. Типичными здесь были документированные брошюры (1926 г.) начфина чехо-словацкого корпуса в Сибири Франтишека Шипа, а также журналиста Иозефа Куделы (1922 г.), к которым мы еще вернемся.
Грешным делом и я сам, когда писал для жур. Знамя (1992, № 8) свою первую большую статью "Вернется ли на Родину российское золото?", пошел по "следу" русских эмигрантов и несколько "пережал" в не всегда доказательных примерах разграбления легионерами "золотого эшелона" Колчака, чем вызвал справедливую критику Сергея Петрова (см. его "Письмо в редакцию" - "Знамя", 1992, № 10).
 
Ведь, действительно, сначала правительство КомУча (2 октября 1918 г., Самара) само предоставило начфину Ф. Шипу "в кредит" в последующим возвратом (?!) 750 ящиков серебра на сумму в 900 тыс. зол. руб. Для финансовых нужд легиона, а затем, после военного переворота 18 ноября оставшийся не дел уфимский совет управляющих ведомствами на своем последнем заседании 28 ноября принял постановление - "вверить" весь "казанский клад" "чешскому народу в лице Чехсовета для охраны и затем передачи Учредительному Собранию или общепризнанному Всероссийскому правительству с тем, чтобы до этой передачи никто этими ценностями распоряжаться не мог." (19). Но ни "вверить", ни "передать" чехам "казанский клад" Совет не успел

Как только это постановление и телеграмма в Чехсовет стали известны Колчаку, 03 декабря он приказал своему любимцу В.О. Каппелю немедленно арестовать и препроводить в тюрьму всех "уполномоченных", что теперь уже генерал-майор Каппель неукоснительно исполнил. Однако при всей этой добровольной "передаче" (и тут я с С.П. Петровым по-прежнему несогласен) чехи вовсе не отказывались от попыток захватить весь "казанский клад" или хотя бы его часть.
 
Последующие десятилетия не внесли ясности в чехо-словацкий след
 
В партийной историографии Октябрьской революции и гражданской войны с легкой руки будущего академика И.И. Минца (1932 г.) преобладало мнение - весь "казанский клад" большевики отбили у Колчака и целехоньким вернули трудовому народу. В 1959 г. на основе идеи "полного возврата" был поставлен художественный фильм "Золотой эшелон", полный фактических неточностей.

Впрочем, что там фильм со скороспелым сценарием, если известная советская писательница Анна Караваева еще в 1938 г. написала, что вернул "золото Колчака" ... венгерский интернационалист-коминтерновец Матэ Залка (а вскоре этого героя сталинское НКВД репрессировало).

При Н.С. Хрущеве чуть-чуть приоткрылись архивы, и в книжке А.П. Кладта и В.А. Кондратьева "Быль о золотом эшелоне" (1962 г.) имя героя было названо правильно - чекист А.А. Косухин. Неправильно была оценена роль другого героя - адмирала А.В. Колчака. Именно на него авторы свалили все недостачи по "казанскому кладу". Якобы даже в его личном вагоне при аресте представителями Политцентра в Иркутске были обнаружены "шесть пудов серебра, семь миллионов бумажных денег и целый мешок разных золотых и бриллиантовых вещей - его и "его любовницы княгини Темировой".

Все здесь ложь. Никаких драгоценностей и серебра с деньгами при адмирале не было - об этом свидетельствует стенографический отчет о сдаче Колчака и его премьера В.Н. Пепеляева в Иркутске. (20) И никакая А.В. Тимирева (а не Темирова), урожденная Сафонова (р.1893), после расстрела Колчака Книпер, не "княгиня", хотя и из дворян
Отсидела все что положено гражданской жене адмирала в ленинско-сталинском ГУЛАГе в 1922 по 1946 и с 1949 по 1954 гг., реабилитирована в 1960 г., умерла в 1975 г. своей смертью в Подмосковье.

Интимные отношения адмирала и "княгини" - потрясающее общечеловеческое свидетельство Любви
мужчины и женщины посреди кровавой вакханалии смерти и погони за "золотым тельцом"
 
На это обратил внимание в свое время (1931-1932 гг.) известный эмигрантский историк Сергей Мельгунов в своей капитальной трехтомной работе "Трагедия адмирала Колчака" (Белград). В начале 90-х годов жур. "Минувшее" опубликовал личную переписку адмирала и его гражданской жены - Лев Толстой, будь он жив, написал бы по ним продолжение своей "Анны Карениной".

В 1991 г. дочь Сергея Петрова, ныне известный продюсер Голливуда, совместно со мной составила даже смету будущего документально-художественного многосерийного телефильма "Любовь, золото и смерть - трагедия адмирала Колчака": центральной линией сериала (не чета всяким там "Тропиканкам" и "Последним жертвам") должна была стать история трагической любви двух русских людей: Анна Васильевна Тимирева требовала от чекистов расстрелять ее вместе с любимым, получив отказ, пыталась покончить с жизнью в иркутской тюрьме. (21)

И как бы легла в этот сюжет легенда о второй женщине - законной жене адмирала Софье, которая будто бы летом 1920 г. тайно прибыла в Иркутск искать могилу мужа (она не знала, что Колчак и Пепеляев были расстреляны на берегу р. Ангары и их тела столкнули в воду). А когда узнала, то в безутешном горе якобы наняла лодку с проводником и поплыла вдоль берегов реки, расспрашивая местных жителей - не вынесла ли матушка-Ангара не берег тела двух казенных мужчин?

Так ли было на самом деле или все это еще одна легенда типа "кладов Колчака" в Сибири для документально-игрового телесериала не так уж и важно, как и то, что Софья не бросилась с горя в Ангару, а умерла в эмиграции в Париже - но какова любовная интрига старого, как мир, треугольника? (22)

Увы, денег тогда мы с дочерью Сергея Петрова не нашли, и замысел так и остался пока на бумаге в виде финансовой сметы да набросков сценария в моем личном архиве...

Понятное дело, такие "задумки" не тревожили сердце официальных партийных советских историков
 
В их "исследованиях" ни о каких следах "казанского клада" и уж, конечно, о любви адмирала к женщине, речь не шла. Да и зачем? Все ведь вернули, а чего не досчитались - украл Колчак или его "любовница - княгиня"!

Гораздо продуктивнее при всех субъективных оценках (никакие чехи, англичане, французы, американцы и японцы не защитники "белого дома", а обыкновенные грабители России, воспользовавшиеся гражданской войной, чтобы набить свои карманы (23)) были участники кровавой "золотой эпопеи" из эмиграции, которые не только пошли по "следам золота" - чешскому, японскому, китайскому, американскому, но и осмелились в 1923 - 1941 гг. публично судиться с японцами за возврат золотого достояния Отечеству (Валериан Моравский, ген. Павел Петров и другие).

Их эстафету как исследователи подхватили их сыновья (Сергей Петров, Никита Моравский (24), сын чешского легионера Игорь Немец (Именно Игорь Немец при содействии Сергея Петрова прислал в наш общественный Международный экспертный совет по российскому золоту за рубежом целую подборку копий чешских документов из архивов Министерства обороны и МИД бывшей ЧССР, где документально отражается подлинная роль легионеров в судьбе "казанского клада"), чей отец был репрессирован и гитлеровцами, и сталинским СМЕРШем), а уже в самые последние годы - совсем молодые исследователи из Великобритании (25) и Новосибирского университета (26).
А теперь, после этого небольшого, но необходимого мини-отступления, пойдем по чехо-словацкому "следу" дальше.

2
 
С весны 1920 г. после шестилетнего отсутствия в Чехо-Словакию морем вокруг света, через Триест и Австрию стали, наконец, возвращаться легионеры. И почти сразу сначала по стране, а затем и по всей Восточной Европе поползли слухи о несметных богатствах, которые они якобы привезли из Сибири и с Дальнего Востока необъятной России. Одним из первых с "белой" русской стороны эти слухи "озвучил" в цифрах бывший управляющий центральной конторы Госбанка России в Петрограде при "временных", а затем замминистра финансов у Колчака В. Новицкий.

В издаваемом в Лондоне на деньги бывшего царского финансового агента К.Е. Замены бюллетене "Russian Economist" (January 1921, p. 46-57) он опубликовал статью "судьба императорского русского золотого запаса", в которой впервые среди русских эмигрантов (правда, с оговоркой - "согласно настойчивым слухам") назвал точные цифры "умыкнутого" легионерами "сибирского золота" (В Чехо-Словакии "золото Колчака" переименовывается прессой в "сибирское золото"): на : 63.050.000. зол. руб. или 168 млн. франц. фр. (27)

Для небольшой, только-только становящейся на ноги финансовой и экономической независимости страны это было целое богатство, о котором, скажем, в наше время могла бы только мечтать Эстонская республика. В обычных условиях такая публикация "товарища" министра не вызвала бы никакого резонанса ни в Англии, ни во Франции, а в самой Чехо-Словакии, тех времен разве что реплику какой-нибудь проправительственной газеты типа - "ну, опять, эти русские эмигранты чем-то недовольны, а ведь толпами едут к нам, да еще денег на проживание просят". (28)

Но публикации Новицкого в 1921-1922 гг. попали в самую точку

Именно в этот период и в Европе, и в Советской России полным ходом шла подготовка (а затем и проведение в апреле - мае 1922 г.) к Генуэзской конференции, первого после гражданской войны и иностранной интервенции мирного "круглого стола" вчерашних непримиримых противников.

Антанта хотела бы получить компенсацию по "царским долгам" и национализации иностранной собственности в Советской России, Советы - добиться дипломатического признания и кредитов на НЭП. Эксперты обеих сторон усиленно искали аргументы. В.И. Ленин на Политбюро ЦК РКП(б) предложил признать только "царские долги" до 1914 г. (и Г.В. Чичерин в октябре 1921 г. разослал по столицам Антанты соответствующий дипломатический циркуляр), сам готовился поехать в Геную, но остальные долги (за национализацию иностранной собственности и за облигации частных дореволюционных компаний и обществ - сегодня только во Франции их оценивают в 48 млрд. долл.) категорически не признавал как "частные".

Чтобы усилить аргументацию, большевики выдвинули встречные претензии - по "военным долгам". В них вошли: посылка золота царским и временным правительствами в страны Антанты в 1914-1917 гг. за закупки вооружений и амуниции (а поставлено было против оплаченного менее 50 %, причем Англия и Швеция вообще ничего не поставили "временным" в марте - сентябре 1917 г.), и материальный ущерб от иностранной интервенции, в том числе, и от чехо-словацких легионеров в 1918-1920 гг. (29)

В порядке инвентаризации "золотых дел" при начале НЭПа и для подготовки к торгу с "буржуями" по инициативе Ленина Советом Труда и Обороны была создана в конце 1921 г. специальная "Комиссия по золоту". Она просчитала все движение золота с 1917 г. по конец 1921 г., и в части адмирала записала - 235.500.000 зол. руб. "были захвачены и израсходованы Колчаком". (30)

И тут как нельзя кстати, Новицкий со своими выкладками. Оказывается, Колчак-то израсходовал не 275 млн., а на 63 млн. меньше, и эта "недостача" находится... в "Легио-банке" в Праге.

Эксперты Антанты заволновались

Отбить аргументы (а, главное, факты и документы по "военным долгам") было чрезвычайно трудно. Только-только на Версальской мирной конференции 1919 г. и серии "малых Версалей" 1920-1921 гг. сама Антанта за "военные долги" Первой мировой войны "раздела" Германию, Турцию, Болгарию, обложив, в частности, немцев огромной контрибуцией.

Сказать - "нам можно, мы победители" вроде бы глупо: большевики ведь тоже победители - и Антанту прогнали, и Чехова, и своих "белых", словом, "... разгромили атаманов, разогнали воевод и на Тихом океане свой закончили поход". Да и зачем тогда вся эта катавасия с Генуэзской конференции, если заранее считать партнера дураком и в грош не ставить его аргументацию?

Посыпались секретные запросы в Прагу
 
Президент Т. Масарик и его министр иностранных дел Э. Бенеш полпали в деликатную ситуацию. Масарик всю "сибирскую эпопею" чехо-словацкого корпуса официально требовал от его командования "соблюдать нейтралитет". Какой это был "нейтралитет", мы уже знаем.

Бенеш же в секретных инструкциях Чехосовету и командованию легиона рекомендовал "добывать" для новой республики как можно больше золота и драгоценных металлов. Позднее, в 1926 г. главный исполнитель этих инструкций начфин Чеховойск Ф. Шип (к тому времени он из поручиков станет уже подполковником) проговорится: "Для нас сейчас (1920 г.-авт.) выгодный момент для добычи, так что добываем, и изрядно..." (31)

Члену правления - учредителю "Легио-банка" (По странному стечению обстоятельств "Легио-банк" (стал одним из самых крупных в довоенной Чехо-Словакии) был создан вскоре после возвращения легионеров. Долгое время живший в Праге Д. Мейснер, затем вернувшийся в СССР, в 1966 г. вспоминал: "... Чехословацкие легионеры... вывезли из России немало золота... Тогда же на одной из главных улиц Праги было построено огромное здание нового "Легиобанка". Все знали, что и само здание, и средства банка обязаны своим существованием все тому же золоту". - Знамя, 1992. № 8, с. 201).
 
Ф. Шипу за такие откровения здорово влетит, но пока бойкому пражскому журналисту Иозефу Куделе срочно заказывается брошюрка - "Чехословацкие легионеры и русское золото", которая аккурат к открытию Генуэзской конференции выходит из печати на чешском и французском языках. (32) Разумеется, легионеры ничего не присвоили, все сдали по акту в Иркутске еще 01 марта 1920 г. Так что домыслы и "красных", и "белых" - полнейшая чепуха.

На Генуэзской конференции, как известно, ни до чего реально не договорились. Большевики за спиной Антанты предпочли заключить сепаратный мир с Германией в Рапалло. Но все же условились продолжить переговоры.

И продолжили - сначала в Гааге (1923 г.), затем в Лондоне (1924 г.) и, наконец, в Париже (1926-1927 гг.)

И все это время как дамоклов меч висел над Масариком и Бенешем вопрос о "сибирском золоте" в "Легио-банке". А тут еще подлили масла в огонь начавшие выходить на Западе и Востоке (Харбин) мемуары непосредственных очевидцев "золотой эпопеи" в Поволжье, Сибири и на Дальнем Востоке. И одними из первых - резко античешские воспоминания бывшего главкома Колчака ген. К.В. Сахарова совсем неподалеку, в Мюнхене (1923 г.)

Сахаров дополнил и детализировал скупую и осторожную информацию Новицкого. Вскоре до Праги дошли публикация В. Зензинова (Париж, 1919 г.), и двухтомный труд Г.К. Гинса (Пекин, 1921 г.), также полный конкретных фактов о том, как легионеры "добывали" (а не "скупали" по рекомендации Бенеша) ценности в России.

К середине 20-х годов "сибирским золотом" заинтересовалась пресса соседних государств - "Австрийский корреспондент" в Вене провел опрос рядовых легионеров и в 1925 г. опубликовал серию сенсационных разоблачительных статей.

Дело дошло до парламента. Левый депутат Лодгман сделал Э. Бенешу официальный запрос - правда ли, что чехо-словацкие легионеры при молчаливом одобрении его, ныне министра иностранных дел, и Т. Масарика, ныне президента, вывезли в 1920 г. через Дальний Восток большое количество русского золота (в кулуарах парламента шушукались - более 30 вагонов!) и несметное количество другого ценного имущества?

Разразился громкий скандал. Бенеш 03 августа 1920 г. переслал запрос депутата в Министерство обороны республики, настаивая на предоставлении оправдательных документов о "передаче русского золота" вывезенного из Казани в 18-ом году". Главное, на чем настаивал министр - а "не было ли в это время чехословацкими частями что-то (?!) взято из золотого запаса?"

И такие документы Минобороны в МИД республики в том же году были предоставлены

Вот они, передо мной, благодаря любезному содействию Игоря Немеца - 20 страниц машинописных ксерокопий на чешском и русском языках за 1920 г. при сопроводительной ген. Миклоша Чилы от 22 сентября 1925 г. из архива нынешнего Минобороны Чешской республики. Подборка в основном состояла из актов (на русском языке) о контроле за сохранением пломб на вагонах "золотого эшелона", стоявшего на запасных путях станции Иркутск-1 да перечня номеров караульных частей (рот) чеховойск, которые поочередно несли совместно с другими частями (красноармейцы, румыны, югославы, иркутские партизаны, чекисты РВК и караул Политсовета) круглосуточную охрану эшелона в январе-марте 1920 г.

В эмигрантской "белой" литературе и публикациях все это было хорошо известно еще с 20-х - начале 30-х годов (33), да и в советской литературе 50-х - 60-х тоже (34), причем даже больше документов, чем представил ген. Чила министру Э. Бенешу. (35)

Ключевыми в сопроводительной Чилы от 22 сентября 1925 г. были два факта:

а) что 01 марта 1920 г. был подписал "протокол, по которому русский золотой запас окончательно был передан советской власти в Иркутске в 1920 г.";
б) "следует подчеркнуть, что неприкосновенность русского золотого запаса в 1918-1920 гг. - до дня передачи - была и есть для чеховойск лишь предмет политического, но никак не финансового интереса" (36)

К огорчению генерала Чилы, не все из его легионеров были искусными дипломатами и мастерами отписок. Уже упоминавшийся подполковник в отставке Франтишек Шип, бывший начфин чеховойск в Сибири и один из учредителей "Легио-банка" через год после скандала в Чехословацком парламенте (1926 г.) в специальной брошюре (ее издание было осуществлено в собственной типографии "Легио-банка") "Несколько страниц о снабжении нашей сибирской армии (отповедь ген. Сахарову с его "Белой Сибирью") попытался выдать карася за порося, да обмишурился.

Начав как и ген. Чила, с панегирика легионерам как рыцарям без страха и упрека, якобы спасшим "казанский клад" от разграбления и целиком передавшим его советской власти в Иркутске, далее начфин пошел совсем "не в ту степь". Прежде всего, он невольно опроверг версию генерала об отсутствии у легионеров "финансового интереса". Наоборот, все откровения начфина свидетельствуют об обратном, причем Ф. Шип не гнушался писать заведомую неправду - "золотой запас русского государства был захвачен (в Казани. - авт.) нашим первым полком". (Легенда, вошедшая затем в СССР во все кинофильмы о гражданской войне).

Как мы описывали выше, сводный отряд Каппеля, захвативший "казанский клад", не насчитывал и полного батальона, а от Чехова вообще участвовала всего лишь одна неполная рота, да и та - под командованием русского капитана Степанова. При этом легионеры под пули латышских красных стрелков особо не лезли, предпочитая, по воспоминаниям Степанова, отлеживаться в укрытиях, и все решила отчаянная штыковая атака взвода сербов под командованием майора Благотича.

А далее Шип разоткровенничался совсем:

"Когда в сентябре (1918 г. - авт.) я и заместитель председателя (русского. - авт.) отделения Чехословацкого Национального Совета находились в Самаре, то искали мы пути, как бы завладеть золотом (выделено мною. - авт.)". Возможность представилась очень скоро, когда началась эвакуация Самары (в конце сентября. - авт.): Шип и зампред Чехсовета (фамилию его начфин не называет) решили сыграть на недоверии и борьбе за власть между самарским (КомУч), Уфимским (Директория) и Омским (тогда в нем преобладали сибирские областники) правительствами.

"Золото и иные ценности везли в эшелонах к Уралу. Самарское правительство не доверяло Сибирскому. Поэтому я договорился в Уфе с управляющим иностранными делами Веденяпиным и управляющим финансами Баковым, что золото будет передано нам (выделено мною. - авт.). Что тотчас же и осуществилось." (То есть Шип подписал 02 октября 1918 г. с Веденяпиным и Баковым документ, на современном языке именуемым "Протокол о намерениях", на основании которого чехи получили те самые 750 ящиков серебряной русской монеты (на 900 тыс. зол. руб.), о которых речь шла выше. См. D.N. Collins and J.D. Soule (eds). Колчак и Сибирь: документы и исследования, 1919-1926, т. 1. N-Y., 1988).

В обмен на "серебряную предоплату" легионеры взяли на себя охрану "золотых эшелонов" КомУча от Самары до Уфы, ибо к тому времени вся его Народная армия (кроме отряда Каппеля) почти полностью развалилась.

"Комучевцы" не имели больше армии, но владели золотом, уфимская Директория - ни того, ни другого, зато омское правительство (именно в него как военный министр осенью 1918 г. войдет адмирал Колчак) имело армию, но совершенно расстроенные финансы (37).

Шип и здесь ловко использовал благоприятную чехам конъюнктуру
 
Он добрался в Омск и тайно встретился с министром финансов Сибирского правительства Иваном Михайловым, сыном известного народовольца и каторжанина А.Ф. Михайлова. Михайлов-сын, начавший свою политическую карьеру при "временных" как помощник министра продовольствия известного земца А.И. Шингарева, после Октябрьского переворота бежал за Урал и быстро перекрасился в "областника", "беспартийного социалиста".

Он был типичным "демократическим карьеристом" (А.И. Гучков), которых вынесла на поверхность политической жизни Февральская революция. В Сибири за ним очень быстро установилась кличка "Ванька-Каин", ибо при отсутствии твердых моральных и политических принципов он руководствовался лишь личными симпатиями и антипатиями.
 
Работая в 1917/18 гг. в антибольшевистском эсеровском подполье в Новониколаевске (Новосибирск), по отзыву его соратников он "сдавал" в ЧК лично чем-то ему несимпатичных боевиков. Наоборот, в Омске он "сдавал" монархистам-офицерам из колчаковской контрразведки по тем же личным мотивам своих коллег (например, известного сибирского "областника" Новоселова, которого в сентябре убила группа офицеров) и был активным (но тайным) участником государственного переворота 18 ноября 1918 г., направленного против "демократических контрреволюционеров" из КомУча и Директории.

Как министр финансов он оказался полным ничтожеством, замешанным к тому же в коррупции и целой серии финансовых скандалов (в августе 1919 г. Колчак его с треском выгонит, заменив на Л.В. Гойера). И вот к этому "сибирскому Нечаеву", живому воплощению героев литературных "Бесов" Ф.М. Достоевского и приехал Шип. Они быстро нашли общий язык. "Позже я говорил с министром финансов Михайловым, - вспоминал начфин в 1926 г., - о том, что возьму 2 тыс. пудов (золота. - авт.) как основу для печатания чехословацких денежных знаков". (выделено мною. - авт.) (38).

По-видимому, никаких "протоколов о намерениях" не заключалось, ибо вся операция по "изъятию" 2 тыс. пудов должна была совершиться на основе "захватного права" в Челябинске, куда по свидетельству В. Новицкого должны были придти "золотые эшелоны" из Уфы (на нее наседали "красные") и совершиться перегрузка золота из вагонов в... элеватор близ города. Почему надо было перегружать несколько эшелонов на 651 млн. зол. руб. (по другим данным - на 1 млрд. 200 млн.) в элеватор - до сих пор неясно.
 
Может быть для того, что из элеватора легче "взять" 2 тыс. пудов и даже больше?

Всю "обедню" Шипу и Михайлову испортил Михаил Николаевич Дитерихс. Будучи как начштаба чехвойск на Урале и. о. командующего (командующий ген. Сырова находился в это время в Екатеринбурге на совещании чехо-словацких командиров), он приказал ничего не знавшему о тайной операции Шип - Михайлов чешскому конвою развести пары и срочно двигаться из Челябинска в Омск, отменив тем самым "элеваторную выгрузку". (М.Н. Дитерихс, предпоследний глава "белого" правительства во Владивостоке и председатель дальневосточного отделения РОВС - Российского Общевойскового Воинского Союза (объединение офицеров-эмигрантов), оставил интересные воспоминания об этом эпизоде по спасению золотого запаса от Чехова. Незадолго до смерти он запечатал их и другие интересные документы и отправил из Китая в Прагу, в Архив русской революции. С 1992 г. мы с С.П. Петровым ищем этот пакет в архивах Москвы и Праги, но пока тщетно).

Последняя в 1918 г. попытка завладеть золотым запасом России имела место в ноябре 1918 г., уже после государственного переворота Колчака. Тогда под давлением Чехова адмирал вынужден был временно освободить членов уфимского Совета управляющих ведомствами, которые считали себя законными распорядителями золота.
 
Именно после этого они 28 ноября, о чем говорилось выше, издали свое знаменитое постановление об окончательной и полной передаче "золотых эшелонов" под "охрану Чехсовета", но и эта акция (за которой снова проглядывался Шип) сорвалась. 03 декабря все "подписанты" были арестованы и с этого момента "казанский клад" окончательно перешел в руки адмирала Колчака.

Но легионеры добились-таки своего
 
После того как Колчак осенью 1919 г. отклонил предложение союзных комиссаров ввиду наступления Красной армии срочно отправить оставшееся в Омске золото "под международным (читай - чешским) контролем" во Владивосток, 04 января 1920 г. адмирал сдался. В телеграмме на имя союзных комиссаров в Иркутске он извещал, что с сего дня передает "золотой эшелон" под охрану чехвойск. Для Колчака это было начало его трагического конца. Чехи фактически с 06 января взяли его в заложники (а 16 января "сдали" в Иркутске большевиков (39)

Таким образом, с 04 по января - день прибытия "золотого эшелона" с прицепленным к нему вагоном с Колчаком в Иркутск (всю остальную "свиту", включая конвой, "отсекли" еще 09 января) золото находилось исключительно под охраной чехо-словацких легионеров, правда, при сопровождении небольшой группы служащих Госбанка во главе с начальником эшелона инженером А.Д. Арбатским.

Но и В Иркутске чехи до 07 февраля (дня подписания соглашения с Исполкомом Иркутского Совета о передаче "золотого эшелона" в обмен на паровозы и свободный отъезд в Забайкалье на Читу и далее по КВЖД во Владивосток или в Китай) не допускали к эшелону даже его начальника Арбатского. Последний писал управляющему Иркутским отделением Госбанка Ф.И. Громову гневные докладные (одну из них от 26 января 1920 г. я впервые опубликовал в жур. Знамя, 1992, № 8, с. 197-198), в которых инженер справедливо утверждал, что у него "нет никакой уверенности в том, что охрана золота стоит на должной высоте, следствием чего может быть новая покража золота" (Арбатский имеет в виду кражу 13 ящиков с золотом на сумму в 780 тыс. зол. руб. на станции Тыреть 11 января за 200 км от Иркутска, причем начальник чешского караула капитан Эмр фактически отказался признать, что кража произошла на перегоне ст. Зима - ст. Тыреть, т.е. в зоне ответственности его караульной смены (40))

Так присвоили чехо-словацкие легионеры золото из "казанского эшелона" Колчака или нет?

Самый надежный ответ можно было бы найти в архиве Министерства обороны Чешской республики, в фонде "Финансовые дела русского легиона" по адресу Прага-2, пл. Флоренции, д. 5, откуда в свое время ген. Чила и извлек для Бенеша выгодные ему документы о "финансовой непричастности" легиона.

Но, увы, пока этот путь для нас еще не открыт. Остаются косвенные свидетельства участников событий и отдельные факты, собранные историками. Если судить по документам, представленным ген. Чилой Э. Бенешу в ответ на запрос депутата Лодгмана в 1925 г., разумеется, нет.

Если же судить по действиям и по переписке Шипа в 1918-1920 гг. его публикации в 1926 г. - присваивали и еще как (помните - "добывали, и изрядно добываем..."). Уже не в "белоэмигрантской", а в современной российской прессе появилась масса публикаций о "добыче" легионеров в Сибири и на Дальнем Востоке (особенно интересные факты приводил в серии своих статей в газ. "Владивосток" историк-краевед А. Буяков; он, в частности, ссылается на секретное письмо Э. Бенеша от 30 января 1920 г. командованию легиона в Иркутске, в котором сообщается о заинтересованности Минфина молодой республики в "закупке золота и других благородных металлов")

Конечно, расследуя "чешский след", нельзя отбрасывать со счетов факты банального воровства

Прежде всего бросается в глаза крайне плохая организация охраны, частично связанная с вековой русской традицией "охраны забора" - вагона, склада, поезда (а не того, что в них). Караульные отвечали лишь за сохранность запоров и пломб на них и число "мест" (ящиков, сумок, мешков). Когда, по рассказам свидетелей, в конце октября в последнем, четвертом "золотом эшелоне Колчака, направлявшемся во Владивосток, случайно (на входной двери оказалась поврежденной пломба) была проведена проверка содержимого "мест", то выяснилось, что в 26 стандартных ящиках вместо золота были... вложены кирпичи. До сих пор неясно, где их вложили - или при отправке в Омск, или в момент воровства на ст. Тайга? (Этот последний, четвертый по счету, "золотой эшелон" на Владивосток вообще окажется невезучим. Начав с "утраты" 26 ящиков на ст. Тайга, на ст. Чита он в начале ноября "утратит" и все остальные 616 ящиков. Их присвоит атаман Семенов. - Прим. авт.)

Впрочем, система "охраны забора" сыграла с многострадальным "золотым эшелоном" злую шутку и на обратном пути его из Иркутска в Казань. Уж какие "кирпичи" или "железяки" подсунули чекисту Косухину в его эшелон в Иркутске или по пути его следования с 18 марта по 3 мая 1920 г., но прибытии в Казань он недосчитался золота на еще большую сумму, чем колчаковцы - аж на целых 35 млн. зол. руб. против той описи, что подмахнул с подачи Арбатского и Кулябко (41).

Скорее всего, деньги (ящики с золотом) украли на перегоне между ст. Тайга и ст. Зима (вот заклятое место и район, где до сих пор любители кладов буравят землю в тайге, ища "золотые ящики"!). Именно там, совсем как в октябре 1919 г. (ст. Тайга) и в январе 1920 г. (ст. Тыреть), обнаружилось, что у двух вагонов почему-то произошло "ослабление затворных болтов... с золотым запасом РСФСР". А в этих двух вагонах было ни мало ни много 1,040 ящиков с золотом.

Внутрь ящиков снова, как и в Иркутске, заглядывать не стали, а пересчитали лишь "места", что "по проверке оказалось соответствующим количеству мест, показанному по приемочному акту с. г." (42). Словом, все в ажуре, все "места" на месте, вагоны снова закрыли и опломбировали. А приехали в Казань да вскрыли ящики и сумки в этих и других вагонах - а там тю-тю, золота-то на 35 млн. руб., как корова языком слизала.

Впрочем, "корова" особиста не спасла: в 1939 г. его все же арестовали и расстреляли - уж не за "недостачу" ли по 1920 году?

И не рассказал ли Косухин на допросах в 1939 г. что-то такое, что побудило НКВД СССР в следующем, в 1940 г., завести целое дело по поводу украденного на ст. Тайга "золота Колчака"? Тем более, что показания бывшего чекиста наложились на заявление некоего новообращенного гражданина Эстонской ССР (Сталин только-только аннексировал Прибалтику) А.И. Лехта в "органы" о том, что он знает, где закопаны 26 ящиков золота, украденные на ст. Тайга из колчаковского эшелона в конце октября 1919 г.

Лехт в своем заявлении в НКВД СССР в июле 1940 г. назвал имена двух свидетелей, которые лично принимали участие в закапывании (а также, очевидно, и в воровстве) 26 ящиков - бывшего старшего писаря 21-го запасного Сибирского полка армии Колчака, своего соотечественника К.М. Пуррока и командира полка полковника М.И. Швагина, которые якобы еще с двумя солдатами (их имена Лехт на установил) лично закапывали эти ящики южнее ст. Тайга в три ямы глубиной в 2,5 м в лесу, на пятой лесной дороге справа от Сибирского гужевого тракта. НКВД, конечно, проверило заявление Лехта, а заодно и личности Швагина и Пуррока. На Швагина материалов не нашли, то ли после кражи золота погиб, то ли сбежал в эмиграцию.

А вот относительно Пуррока (а заодно и Лехта) выяснились интересные подробности. Оказывается, еще в сентябре 1931 г. (!) Пуррок и Лехт , тогда граждане "буржуазной" Эстонии, нелегально приезжали на ст. Тайга и вдвоем вели самостоятельные "раскопки". Будто бы Пуррок нашел одну из ям - место "захоронения клада", хотя прошло уже 13 лет.

Но что-то спугнуло "золотоискателей" (не забудем, что приехали они нелегально, а 31-й год, год "сплошной коллективизации" и разгула ОГПУ, когда на железных дорогах хватали всех "подозрительных"), и они не стали искушать судьбу - ящики-то с золотом на месте, кроме их двоих никто их не найдет, так что лучше немного переждать, как следует подготовиться ( у "кладоискателей" тогда из инструментов был только перочинный нож - ни лопаты, ни лома, ни мешков, ни транспорта) и уж действовать наверняка. С тем, проведя на ст. Тайга и в лесу 10-12 часов, они уехали снова на Запад.

Но вернуться за богатством вторично в 30-х гг. им уже не довелось, видимо, помешали какие-то чрезвычайные обстоятельства

Однако от мечты своей они не отказались, и в марте 1940 г., как установило НКВД, подали в Генконсульство СССР в Таллине заявление на визы (Эстония до "воссоединения" с СССР в июле еще считалась независимым государством, а все эстонцы - пока иностранцами). Визу друзьям - кладоискателям выдали, но тут они вдруг стали гражданами СССР и тогда Лехт форсировал события - написал прямо в НКВД о том, что он и Пуррок хотят снова приехать и на этот раз наверняка найти "клад".

Это сегодня "органы" на такие предложения (найти "клад", поднять затонувший корабль с золотом и т. д.) не обращают никакого внимания, разве что в нашем общественном экспертном совете мы фиксируем такие предложения (скажем, письмо В.К. Коровина от 29.Х.1991 г. из Ленинградской обл. о том, что его отец, бывший колчаковский офицер в августе 1918 г. принимал участие в тайной транспортировке из Самары в Крым "44 золотых слитков золота по 30 фунтов весом каждый", предназначавшихся для императрицы-матери Марии Федоровне, или Ю.В. Кочева от 20.IY.1993 г. со ст. Немчиновка Белорусской ж.д. в Московской обл. о том, как его отец и дядя , красные партизаны, 25 декабря 1919 г. окружили отступавший в Забайкалье колчаковский полк барона Враштеля, разоружили его и захватили "четырнадцать цинковых гробов с золотом, адресованных Колчаком атаману Семенову").

Тогда власти по-иному относились к "сигналам", но и ответственность за "сигнал" была другой - собственная голова. За две недели до начала войны два особиста из 2-го спецотряда Кузьмин и Митрофанов, привезли Пуррока на ст. Тайга (Лехта как "приблудного", по-видимому, не взяли; в 1950 г. он умер в Эстонской ССР своей смертью) и две недели, с 13 по 23 июня 1941 г., они втроем перерыли указанное эстонцем место, забив 248 шурфов, но золота так и не нашли (позднее оказалось, что шурфы были слишком мелкие - на глубину всего 1,75 м., а ящики, если они там были, должны были лежать ниже 2,5 м).

Скорее всего Пуррок за давностью времени и возрастом (прошло все же 22 года), да еще и изменением ландшафта - старый лес, который он еще помнил, в годы сталинских пятилеток спилили, а в новом молодом подлеске эстонец уже не ориентировался. Так и не смог установить то место, которое он якобы нашел в 1931 г.
Экспедиция ни с чем вернулась в Москву, но Пурроку его "забывчивость" обошлась дорого - особое совещание при НКВД СССР 2 мая 1942 г. в Москве, "пришило" ему ст. 169, часть II УК РСФСР (злоупотребление доверием и обман "органов") и "припаяло" пять лет лагерей как "мошеннику".
 
Отправили его - вот судьба! - в Приволжский ГУЛАГ недалеко от Самары (там, где и началась вся эпопея с "казанским золотом"), но Пуррок просидел недолго - через четыре месяца он умер от разрыва сердца.

Но на этом история с поисками 26 ящиков золота в окрестностях ст. Тайга не кончилась
 
В июле 1954 г. там же забили еще больше шурфов, целых 360, два местных чекиста из Кемеровской обл. - Кулдыркаев и Бяков, и снова безуспешно, хотя шурфы уже бились на требуемую глубину - 2,5 м.

Привлекли двух геофизиков с аппаратом Шмита (электромагнитные волны для обнаружения металла в земле) и никакого результата. В отчете особисты все свалили на Пуррока - обманул, чухонец, всех, место указал ложное. Но "золотой телец" тянул, да и валюта, как всегда нужна была державе: как ни говори, а 26 ящиков - это все таки 1.440 кг. золота или почти 1,5 млн. долл. - да за такую сумму орден, а то и Героя Союза дадут...

И в ноябре 1958 г., уже при Н.С. Хрущеве, очередная - третья за последние 17 лет - "экспедиция" была отправлена на ст. Тайга, на этот раз по линии МВД СССР. Целый месяц три милицейских чина от капитана до подполковника с помощью местных "оперов" допрашивали стариков и старух, уточняя детали и перепроверяя информацию бывшего старшего писаря, который вот уже 16 лет как отошел в мир иной.
 
В результате родилась справка, из которой следовало, что либо по вине Пуррок, либо по собственной вине, но обе предыдущие "экспедиции" 1941 и 1954 гг. искали не там, а... в противоположной стороне: клад спрятан не на западе от ст. Тайга, а на востоке. В заключении предлагалось возобновить поиски летом 1959 с привлечением геофизиков - в 1958 г. наступила зима, и долбить мерзлую землю в сибирской тайге бесполезно.

Но начальство, очевидно, решило по-другому: три "экспедиции", "не там искали", какие-то геофизики, возня - ну его, это золото, к бесу, и начальник 3-го спецотдела МВД СССР полковник Н.Я. Баулин ... закрыл в июне 1959 г. "золотое дело" на ст. Тайга, оставив сенсацию о "раскопках" 26 ящиков на усмотрение журналистов. Чем они и занимаются последние 35 лет (43).

И все же - сколько и чего из "драгметаллов" вывезли чешские легионеры?

Сразу бросается в глаза первое - ген. Чила в 1925 г., мягко говоря, лукавил, а вот начфин Шип резал правду матку: "добыча" тянула более чем на четыре тонны серебра и почти на восемь тонн золота. И не так уж далек от истины краевед А. Буяков, когда пишет в газете "Владивосток", что эти тонны "драгметаллов" стали базой золотого и серебряного обеспечения чехо-словацкой кроны - одной из самых стабильных в межвоенный период, причем почему-то именно с конца 1920 г.

Такому золотому запасу могли бы позавидовать, например, сегодняшние независимые республики Балтии. Тогда, в первый период независимости 1918-1940 гг., прибалты явно были "на коне" по сравнению с чехами: как-никак, например, Эстония по Тартусскому миру 1920 г. с РСФСР сразу получила "индомнизацию" (возмещение) как бывшая царская окраина в 14 млн. зол. руб., а Литва - 3 млн.

Да и Польша, побив Красную Армию в августе 1920 г. под Варшавой, "отхватила" по Рижскому миру 1921 г. солидный кусок "золотого пирога" - аж целых 30 млн. зол. руб. контрибуции с большевиков.

Чехи и словаки тогда были в положении нынешних прибалтов - Литва только в 1992/93 гг. с трудом "выбила" у Франции и Англии 3,5 т. золота, оставшиеся на счетах ее посольств в Лондоне и Париже после советской аннексии.

Командование легионеров и, особенно, начфин Ф. Шип, конечно, хотело бы "добыть" больше "драгметаллов"

В фонде 197 Колчаковского Министерства финансов, что храниться в Москве в ЦГАОР, в "Бухгалтерии общей канцелярии" я видел документы переписки Ф. Шипа за декабрь 1919 г. с последним Минфином Колчака П.А. Бурышкиным (кстати, автора вышедшей за границей и сравнительно недавно переизданной в столице интересной книги воспоминаний "Москва купеческая"): начфин просил продать "в кредит" еще 268 ящиков дефектной серебряной монеты на 15,3 млн. руб. по той же схеме, что и первая партия в 750 ящиков, оформленная "протоколом" министров КомУча 2 октября 1918 г.

По видимому, на этот раз сделка не состоялась, ибо в отчете начальника эшелона А. Арбатского и ст. кассира Н. Кулябко, инвентаризировавших в Иркутске в начале марта 1920 г. содержание "мест" в эшелоне перед его передачей большевиков все эти 262 ящика серебра оказались на месте, а затем благополучно доехали до Казани (44).

Еще менее удачным был замысел "оттяпать" весь эшелон после того, как Колчак с 06 января 1920 г. лишился своей охраны и стал заложником легионеров. Ведь еще 25 декабря глава союзных комиссаров Антанты французский генерал Жанен, видя неуступчивость Колчака и его желание до последнего сохранить свой контроль (и свою охрану) над "золотым эшелоном", дал шифрованную телеграмму чехам: задержать в Нижнеудинске эшелоны Колчака, разоружить его охрану и взять эшелон под свой контроль (как это напоминало телеграмму Троцкого 25 мая 1918 г. относительно разоружения Чехова!).

Колчак в последний раз отказался разоружаться, но тогда чехи заблокировали все его эшелоны в Нижнеудинске. Как уже отмечалось выше, адмирал капитулировал только 04 января. А 09 января "золотой эшелон" с прицепленным к нему вагоном Колчака под усиленной охраной Чехова отправили, наконец в Иркутск. Казалось бы - все дело сделано - сдадим Колчака "красным", а сами на всех парах вокруг Байкала с золотом к Тихому океану!
 
Тем более, что чешский командир конвоя майор Гачек держал в руках очередную телеграмму Жанена - главное, контролировать золото, а все остальное приложиться... Одним из "приложений", в случае каких-либо осложнений, генерал видел ... сдачу "золотого эшелона" под охрану японцев. И Жанен даже передал Гачеку приказ: в Иркутске - восстание, золото под угрозой захвата большевиками, срочно гоните эшелон в обход города на станцию Мысовую Кругобайкальской ж.д., где вас уже ждут японцы. Но командующий чехословацким корпусом ген. Ян Сыровы был реалистом

В возникшей дилемме - "кошелек или жизнь" - он предпочел жизнь легионеров
 
"Невыдача золота (Политцентру в Иркутске. - авт.) или передача его японцам так возбудит против нас все русское население, особенно большевистские элементы, - телеграфировал он Жанену, - что наше войско от Иркутска до Тайшета окажется в сплошном огне. На нас нападут со всех сторон." Чешского генерала поддержал и представитель Национального совета в Иркутске доктор Благож - "золотой эшелон" придется отдать.

Результатом этого и явилось военное перемирие Чехова и Советов на станции Куйтун 07 февраля 1920 г. - золото в обмен на паровозы и вагоны. А ранним утром того же дня Колчака и Пепеляева расстреляли на берегу Ангары: своей смертью он заплатил за золото для большевиков и жизнь легионеров. Начфин Франтишек Шип рвал и метал - "добыча" ушла прямо из рук. Мученическая смерть адмирала его мало волновала - ее ведь в "драгметаллы" не обратишь...

В мае 1990 г., находясь в Праге со съемочной группой тогдашнего ТВ СССР (Останкино), где мы снимали кадры вывода советских войск из Чехословакии для документального телефильма по истории Коминтерна, в свободный день я зашел на знаменитое Ольшанское кладбище - место успокоения более 20 тыс. "белых" эмигрантов. Бродя от могилы к могиле, читал на надгробных плитах и памятниках - писатель Аркадий Аверченко, профессор Новгородцев (1870-1924), "евразиец" Петр Савицкий.

Но что это - в православном "отсеке" и вдруг... генерал Ян Червинка, умер в 1933 г. И рядом - Надежда Семеновна Карановская, русская, его жена, умерла почти 30 лет спустя. Чуднo, подумалось мне, протестант "гусит" чех и православная русская - в одной могиле - что-то у этих Чехова не очень с религиозными традициями...

Сзади послышались шаги. Кто-то подошел и встал за моей спиной рядом с могилой. Потом что-то спросил по-чешски. Я машинально ответил - "не понимаю". И вдруг тот же голос на чистом русском языке: "Пан был знаком с моим отцом и матерью?" Я обернулся - пожилой чех в аккуратном, но уже поношенном костюме, при галстуке, с букетиком цветов в руке, который он бережно положил к памятнику своих родителей. "Вы русский или чех?" - удивленно спросил я. "И то, и другое - мать русская, сибирячка, отец чех, из легионеров, воевал у вас в России", - ответил он.

Я уже кое-что знал сверх "положенного" о легионерах в Сибири
 
Как-никак закончил истфак МГУ по кафедре истории южных и западных славян, там профессоры и доценты рассказывали о трагедии корпуса больше, чем было написано в учебниках по истории КПСС или официальной историографии гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке.

Да и после XX съезда партии многие мои однокашники по курсу - чех Франтишек Силницкий и словак Иван Лалуга - разговорились (оба, кстати, стали активистами пражской весны и оба пострадали после "братской помощи" войск Варшавского договора в августе 1968; Франтишеку с женой Ларисой пришлось бежать через Австрию в Израиль - теперь они оба живут в США, а Иван остался в Братиславе и хлебнул соленого до слез).

Читал я и вышедшую в 70-годах книгу историка-слависта Клеванского "Преданный корпус" - там упоминается некий полковник Червинка, бежавший из Сибири с мешком русского серебра. "Так вы - сын того самого полковника Червинки", - изумленной спросил я. "Да, - ответил пан. - Позвольте представиться: Ярослав Карановский, фамилия по матери, родился здесь, в Праге в 1921 г. А маму мою отец вывез из Сибири. И не он один - многие легионеры привезли русских жен, особенно, словаки." Да подумалось мне, не одно золото и серебро вывозили - и жен тоже. Прочем, что тут предосудительного - любовь зла...

"Вы знаете, - прервал мои мысли мой собеседник, - в старой довоенного Чехо-Словакии очень хорошо относились к русским, не чета нынешним временам, особенно, после августа 1968 г. Ведь Прага тогда чуть ли не наполовину была населена русскими - русский университет, русские гимназии, русские кадетские корпуса. А сколько выходило газет и книг по-русски. Я ведь учился в чешской гимназии и в русской воскресной школе - отец и мать хотели, чтобы их сын впитал обе культуры.
 
Да и чехи хорошо понимают по-русски, даже если они его никогда не учили. Обратно сложнее - русским чешский надо для этого учить. Тогда ведь еще очень сильны были традиции панславизма и... иллюзии, что большевики - это ненадолго, не сегодня-завтра падут, нужны будут образованные кадры. Иллюзии эти очень разделял Томаш Масарик, первый президент Чехо-Словакии

Он здорово помогал русским эмигрантам, особенно профессорам и молодежи
 
Деньги выдавал. Говорят, даже "Легио-банк" заставил раскошелиться на русскую эмиграцию. Вы видели Русский дом в Праге? Нет? Сходите - там жили все русские профессора. А построили дом на деньги "Легио-банка". Первые русские эмигранты приезжали, как это по-русски, да, "в чем мать родила" - голые и босые. Так Масарик субсидию специальную установил - жилье давали бесплатно, даже одежду, еду конечно. Знаете, совсем как сейчас в США для советских евреев. Только у нас "евреи" были русские".

Я спешил - надо было идти на съемки, консультировать режиссера. Мы расстались, и с тех пор я сына генерала Червинки больше не видел. А вот слышать - слышал. По радио "Свобода", в репортаже Игоря Померанцева все с того же Ольшанского кладбища, причем совсем недавно - летом 1996 г.

И в тот поздний московский вечер, слушая чуть хрипловатый голос Ярослава, вдруг подумалось - а, может быть, морально этот чехо-словацкий "след" от "казанского золота" давным-давно окупился? Ни японцы с китайцами, ни даже французы (у них тоже было немало "белых" эмигрантов) с англичанами не сделали для наших соотечественников в 20-х-30-х годах столько добра, сколько эти "пепики".

Да, американцы в Калифорнии приравняли "белых" офицеров к своим ветеранам. Низкий поклон им за это. Но школы русские не открыли, университет - тоже, а ведь в Праге учились тысячи гимназистов и студентов со всего "русского рассеяния". Да, начфин Шип и генерал Чила вряд ли снимали с себя последнюю рубашку, чтобы помочь детям беженцев.

Впрочем, и они приняли генерала Сергея Войцеховского в свою военную касту, высший в довоенной республике чин - генерала армии - дали ему, русскому офицеру, ни чеху и не словаку. И если бы послушался его Бенеш в 1939 г. и дал вооруженный отпор в Судетах войскам вермахта, еще неизвестно - стал бы Гитлер нападать на Польшу, заключать союз со Сталиным и вбивать клин между чехами и словаками (марионеточное "государство" попа Тисо, который, кстати, также взял даже в свой МИД десятки русских эмигрантов).

Да и судиться сегодня с чехами и словаками за "золото Колчака" - тухлое дело: документов об их "добыче" кот наплакал. Фактически, один "протокол" от 02 октября 1918 г. на 750 ящиков серебра (900.000 зол. руб.). Остальное пока проходит по статье "военные трофеи". Иное дело - Антанта и Япония. Здесь побороться можно.
 
Вот и пойдем по "следам" нашего "казанского клада" (и не только его) дальше

1. Наиболее типичная реакция на "предательский" Брестский мир отражена в мемуарах штабс-капитана Э.Н. Гиацинтова (первого мужа будущей народной артистки СССР Софьи Гиацинтовой), окончившего свои дни на чужбине, в эмиграции. См. Эраст Гиацинтов. Записки белого офицера (публикация В.Г. Бортневского), СПб., 1992.

2. Цит. по: Я.В. Леонтьев. Новые источники по истории левоэсеровского террора. / "Индивидуальный политический террор в России. XIX- начало XX в. (материалы конференций)". М., 1996, с. 143. И.К. Каховская возглавляла группу эсеров-террористов, которая 30 июля 1918 г. убила в Киеве главнокомандующего германской оккупационной армии на Украине фельдмаршала Г. Эйхгорна, после чего исполнители и организаторы покушения были арестованы. Судьба, однако, была милостива к террористке - ей удалось-таки вырваться из Лукьяновской тюрьмы в Киеве. Затем она принимала участие в организации покушений на адмирала А.В. Колчака и генерала А.И. Деникина (оба теракта не удались), прошла через сталинский ГУЛАГ и умерла своей смертью уже в наше время. - жур. "Родина", 1989, №12, с. 90-96.

3. П.П. Петров. Из крестьян - в генералы. // "Дипломатический ежегодник" М., 1995, с. 262.
4. Цит. по: А.И. Деникин. Очерки русской смуты, т. 1, М., 1991, с. 97.
5. Цит. по: В.Д. Поликарпов. Военная контрреволюция в России 1905-1917. М., 1990, с. 189.
6. Виктор Бортневский. Генерал Каппель // Белое дело (люди и события). СПб., 1993, с.48.
7. Подробней об участии воткинских и ижевских рабочих в борьбе против большевиков см. М. Бернштам (состав.) Урал и Прикамье (ноябрь 1917 - январь 1919): документы и материалы по народному сопротивлению коммунизму в России. - Париж, 1982; А.Г. Ефимов. Ижевцы и воткинцы: борьба с большевиками, 1918-1920 гг. Concord, California, 1975.
8. Цит. по: В. Бортневский. Ук. соч., с. 48.
9. Дипломатический ежегодник, с. 261.
10. Виктор Шкловский. Сентиментальное путешествие. Воспоминания 1917-1922 гг. М. - Берлин, 1923, с. 5.
11. Индивидуальный политический террор в России, с. 140.
12. Новейшую версию о "германских деньгах" на большевистскую революцию см. в статье-публикации Ю.В. Идашкина "Были ли большевики куплены на золото германского Генерального штаба?" / "Дипломатический ежегодник". М., 1996, с. 278-296.
13. См. В.А. Антонов-Овсеенко. Записки о Гражданской войне, Т.1. М., 1924.
14. Цит. по: Виктор Бортневский. Ук. соч., с., 47.
15. П.П. Петров. Роковые годы, 1914-1920. Калифорния, 1965, с.107.
16. Там же, с. 116.
17. "Справка о приблизительном весе чистого расцененного золота, отосланного во Владивостокское отделение Госбанка" - ЦГАОР, ф. 198, оп. 2, д. 60, л. 22. См. также: ЦГАНХ РФ, ф. 7733, оп. 37, д. 1958, л. 6.
18. С. Петров. Сколько российского золота оказалось за границей в 1914-1920 гг.? (доклад). // Дипломатический ежегодник. М., 1995, с. 245.
19. Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 г. Сб. Документов. Публ. В. Зензинова. Париж, 1919, с.44; Знамя, 1992, № 8, с. 202-203; О.Ю. Васильева, П.Н. Кнышевский. Красные конкистадоры. М., 1994, с. 84-85.
20. См. Стенографический отчет переговоров о сдачи власти Омским Правительством Политическому Центру в присутствии высоких комиссаров и Высшего командования союзных держав. Иркутск, январь 1920 г. Харбин, 1921.
21. А.В. Тимирева-Книпер. Воспоминания. // "Новый журнал", т. 159, Нью-Йорк, 1985. См. также исторический альманах "Минувшее (М.-Париж, 1990, т. 1, с. 177 и сл. - переписка с Колчаком) и документальную повесть Юрия Карлова "Допрос в Иркутске" (М., 1972).
22. Со временем история расстрела Колчака не без фантазий его палача, начальника Иркутской ЧК "левого" эсера С. Шудновского (С. Шудновский. Как был расстрелян Колчак? - "Сибирская деревня", 1924, № 9, Новосибирск), также обросла красивыми легендами. Якобы адмирал потребовал, чтобы он (в лучших традициях бонапартистского офицерства - помните песню Беранже "Старый капрал"?) сам командовал собственным расстрелом при условии, что залп дадут "люди в русской униформе", а не комиссары-евреи в кожанках. Ср. Юрий Фельшинский. Ленин и расстрел Колчака. - "Русская мысль" (Париж), 12 января 1984 г.
23. См., например, К.В. Сахаров. Белая Сибирь (внутренняя война 1918-1920 гг.). Мюнхен, 1923, с. З24.
24. Никита Моравский. Пражский сборник сибиряков-эмигрантов (жур. "Вольная Сибирь", 1927-1930, Прага. // "Записки русской академической группы в США", т. XXVI, NY, 1994, p. 317-339.
25. J.D. Smele. White Gold: the imperial russian gold reserve in anti-bolshevik East, 1918-? (an unconcluded chapter in the History of Russian Civil War). - "Europe-Asia Studies, vol. 46, #8, Glasgow, 1994, p. 1317-1347.
26. Н.Н. Аблажей-Долженкова. Сибирская эмиграция в 1920-1930-е гг. (дипломная работа). Новосибирский ГУ. 1992.
27. То же самое Новицкий повторит во французском (1922) и американском (1928) издании этой статьи.
28. Вскоре чехи привыкнут к тому, что русский эмигрант - что "белый", что "розовый", хоть и ест их хлеб, но правду-матку режет все равно. См., например, разгромную брошюру Б. Солодовникова "Сибирские авантюры и генерал Гайда: из записок русского революционера" (Прага, б/г], направленную против мемуаров генерала R. Gajda. Moje pameti: ceskoslovenska anobase zret na Ural proti bolshevikum. Admiral Kolchak. Praha, 1925.
29. Часть этих экспертных справок для советской делегации в Генуе позднее была опубл. в объемистом сборнике - "Кто должник?". М.-Л., 1926.
30. О.Ю. Васильева, П.Н. Кнышевский. Ук. соч., с. 86. На основе этого сверхсекретного "Отчета по золотому фонду" советскими экспертами в Генуе был представлен меморандум, в котором сумма "долга за Колчака" была увеличена на 41 млн. - 215 млн. "висели" непосредственно на Колчаке, а 60 млн. - на частных банках Японии, Китая - Гонконга, Англии, Франции и США за все то золото, что адмирал продал им для закупки оружия. - См. Меморандум советской финансовой группы в Генуе от 8 мая 1922 г. - "Внешняя политика СССР. Сб. док-тов, т. 2, 1921-1924. М., 1944, с. 360-361.
31. F. Sip. Nekolik Kapitol o hospoclarstvi nasi sibirske armady. Praha, 1926, s. 18.
32. J. Kudela. Les lйgions tchйcoslovaques et l'or russe. Prague, 1922.
33. См., в частности, Г.К. Гинес. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент истории, 1918-1920 гг. Тт. 1-2. Пекин, 1921; А. Ган-Гутман. Россия и большевизм: материалы по истории революции и борьбы с большевизмом (часть I, 1914-1920). Шанхай, 1921; П.Д. Климушкин. Чехословацкое выступление. Том 1: "Волжское движение" и образование Директории. Прага, 1928; С. Витольдова-Лютык. На Восток: воспоминания времен колчаковской эпопеи, 1919-1920 гг. Рига, 1930.
34. М.И. Губельман. Борьба за советский Дальний Восток, 1918-1922 гг. М., 1955; А.М. Гак, В.Н. Дворянов, Л.М. Папин. Как был спасен золотой запас России? - жур. "История СССР", 1960, № 1.
35. См., например, очень интересную публикацию А.П. Кладта и В.А. Кондратьева "Золотой эшелон" (возвращение золотого запаса РСФСР, март - май 1920 г.). - жур. "Исторический архив", 1961, № 1. Публикация интересна еще и тем, что авторы получили доступ в до того совершенно закрытый Пражский заграничный архив белой эмиграции, символически называвшийся тогда "Коллекция белогвардейских и белоэмигрантских фондов" (ЦГАОР - в 1961 г. ф. 2881, сегодня - ф. 143 и сл.), откуда они и взяли большинство своих опубликованных документов.
36. Текущий архив Международного экспертного совета по золоту и недвижимости за рубежом (далее - Текущий архив Экспертного совета).
37. J.D. Smele. Labour conditions and the collaps of the Siberian Economy under Kolchak - in "Slavonic of the Study Group on the Russian Revolution", vol. 13. 1987, p. 31-32.
38. F. Sip. Op. cit, s. 31. См. также: Е. Черных. Злата Прага с "русской позолотой". - "Комсомольская правда", 4 фев. 1992.
39. Колчак А.В. - последние дни жизни. Барнаул, 1991, с. 41-56.
40. Акт 12 янв. 1920 г., ст. Тыреть. - "Исторический архив", 1961, № 1, с. 45.
41. А. Косухин, уполномоченный особого отдела ВЧК при 5-й армии РККА принял "золотой эшелон" из 13 "американских" четырехосных вагонов "по весу" и "местам" (6815 ящиков), без досмотра их содержимого (выделено нами. - авт.) - См. Акт от 18 марта 1920 г., ст. Иркутск-I. - "Исторический архив", 1961, № 1, с. 47.
42. Акт 31 марта 1920 г., ст. Зима. - Там же, с.48.
43. В основу изложения истории "золотого клада" у ст. Тайга положена справка ФСБ РФ "О розыске колчаковского золота" от 17 января 1995 г., переданная секретариатом вице-премьера Олега Давыдова в Текущий архив Экспертного совета. См. также Валерий Жуков. Золото Колчака искать на станции Тайга. - "Московский комсомолец", 4 апреля 1992 г.
44. ЦГАОР, ф. 197 (коллекция Пражского зарубежного архива русской революции), оп. 4, д. 17; "Исторический архив", 1961, №1, с. 37
Оглавление
 
www.pseudology.org