Александр Раппопорт Траектория судьбы Предисловия Предисловие ко второму изданию Время от времени мне прямо говорят или косвенно дают понять, что журналистское расследование и реставрация подлинной биографии Ю.В. Кондратюка–А.И.Шаргея – если не лучшее, то, во всяком случае, самое интересное, что я сделал в своей жизни. Охотно с этим соглашусь. Подобно тому, как человечеству открылась доселе невидимая и, как веками казалось, никогда не познаваемая обратная сторона Луны (и практически в то же время!), в биографии человека, благодаря которому это стало возможным, открылась та сторона, которую он тщательно скрывал в тайне от посторонних взглядов. Но, в отличие от воссозданного во всех деталях глобуса Луны, на "глобусе" этой биографии ещё имеются белые пятна. Поразительная, драматичная судьба этого человека не имеет аналогов в истории мировой науки.. Всё, что он сделал, - а он сделал достаточно для того чтобы его имя стояло в одном ряду с именами самых блистательных учёных нашей планеты всех времён и народов, - сделано им в одиночку и в условиях крайне неблагоприятных для научного творчества в "медвежьих углах" России, вдали от научной среды, научных центров и библиотек. Зарабатывая на Хлеб насущный совершенно иного характера работами, требующими от него также немалого интеллектуального напряжения. А тем, что, по его словам, "стало целью его жизни",занимался лишь урывками, в редкое свободное время и долгими бессонными ночами. Пытаясь передать свой труд потомкам, "тем, кто будет читать, чтобы строить" и встречая полное непонимание у своих современников, он в одиночку, на собственные деньги и через многочисленные препоны издаёт и тем самым сохраняет свой труд в основополагающей его части. А всё то, что публиковать считал преждевременным,, вынужден пронести в голове и в рабочих тетрадках по фронтам трёх войн, по многочисленным командировкам и стройкам, через арест и пребывание на нарах Сиблага, где душевные муки стократ увеличивал страх: не дознались бы "органы" до главной его тайны – тайны чужого имени. Не за себя боялся – за судьбу дела всей своей жизни. Сознательно оставляя в тени все перипетии своей судьбы, и по необходимости составляя неуклюжую её "легенду", своим будущим биографам и исследователям творчества он оставил, образно говоря, невероятной сложности кроссворд, отдельные поля которого до сих пор девственно чисты, несмотря на совместные усилия по установлению истины многих и многих исследователей и могущественных организаций. Часть "заполненных полей" уже не подлежит сомнению, часть вызывает осторожные вопросы. Этот человек с двумя именами и одной судьбой, и сейчас, спустя 65 лет после своей гибели, раскрыл нам не все свои тайны. В 2005 году в Новосибирске проходил ставший традиционным 8-й Международный фестиваль документальных фильмов "Встречи в Сибири". Организаторам фестиваля удалось заполучить на него тогда только что вышедший в Екатеринбурге псевдодокументальный фильм "Первые на Луне" - талантливую пародию на различные "расследования" "тайн века", увы, и сегодня с завидной частотой мелькающие на центральных телеканалах. По сути это был мастерски сфальсифицированный под документальное кино игровой фильм , рассказывающий "правду" о том, как ещё в 30-е годы в СССР в обстановке строжайшей секретности готовили и осуществили запуск советских космонавтов на Луну. Фильм замечательный, сделан чуть ли не с германовской дотошной убедительностью в деталях и при этом, разумеется, не без стёба (чего стоят "немцы" в кадрах "снятых НКВД" тренировок!). Фильм-фэнтэзи о том, как мечту человечества – полёт на Луну могли бы осуществить в стране Сталина, НКВД, концлагерей ГУЛАГА, и при этом - русского героизма, удали, готовности к самопожертвованию и -да-да! - патриотизма. Зрители фестиваля "Встречи в Сибири" увидели этот фильм одновременно (в тот же день!) со зрителями знаменитого Венецианского кинофестиваля, где фильм был удостоен приза - работа режиссера Алексея Федорченко "Первые на Луне" стала лучшей в номинации "Горизонты". 2   Но у просмотра фильма на фестивале "Встречи в Сибири" была ещё одна особенность. Ему должен был предшествовать включенный в фестивальную программу документальный фильм "Хлеб и Луна" - о человеке, реально разработавшем во всех деталях проект полёта людей на Луну ещё в 20-е годы. Безусловно, авторы фильма "Первые на Луне" о нём хорошо знали. Упоминание в их фильме этого человека придало бы фильму большую достоверность, но разрушило бы сатирический замысел. Фильм "Хлеб и Луна", снятый на той же Свердловской киностудии 25 лет тому назад и представляемый автором сценария – мною, по техническим причинам показали на фестивале не до, а после картины "Первые на Луне", сразу вслед за нею. Нужно сказать, что я не без колебаний разрешил включить наш фильм в фестивальную программу. Кино быстро стареет, какие-то его приёмы становятся анахронизмом и сейчас документальное кино снимают совершенно иначе, нежели четверть века назад. К тому же, прямое столкновение документального кино с сатирой на него же могло вызвать непредсказуемую зрительскую реакцию. Особенно, если сатиру смотрят в начале, а её объект – потом. Впрочем, оказалось, что волновался я напрасно. Старый фильм отличался от новых и высоким профессионализмом (спасибо! режиссёру Льву Ефимову), и фактами неординарной биографии героя, вновь поразившей тех многих, которые услышали об этом впервые. Меня засыпали вопросами, а для ответов времени было ничтожно мало. Приходилось отсылать за ответами к книжке 1990-го года издания, отыскать которую, увы, было давным-давно непросто: ещё при её выходе я не успел даже приобрести нужное для рассылки друзьям-"кондратюковедам" количество экземпляров, как книга уже оказалась распроданной. Какую-то часть тиража скупила мэрия Новосибирска – для подарков гостям города в год его столетия – 1997-й. Дарили мою книжку высоким гостям некоторое время и в Музейно-мемориальном центре им. Ю.В.Кондратюка. И когда скудное количество припасённых экземпляров закончилось и у них, именно они стали инициаторами переиздания книжки, которую Вы держите сейчас в руках. Спасибо им! Старый, давно всеми забытый фильм начинал новую жизнь – по e-mail пришли приглашения на будущие международные фестивали в Тегеране, Стамбуле, Пловдиве… Обратились и за текстами из книги: для первого номера общественно-литературного альманаха "Купола" отобрали для публикации главу из неё и полностью опубликовали сценарий фильма. Время идёт, а интерес к биографии этого человека с "двойной" фамилией не иссякает. Сегодня о ней существует множество публикаций, включая и публикации за рубежом, и книги. Некоторые их авторы критически оценивают кое-что из того, что написано в этой книге, предлагают иные версии. Так, например, Марк Поповский, автор публикаций в "Совершенно секретно" (№ 8,1989) и в журнале "Грани" (1988 г.№ 149) сообщает, что настоящая фамилия Ю.В.Кондратюка – Александр Шамрай, имение родителей которого Шамраевка находилось около Смелы и Черкасс, а сам он – белый офицер, окончивший Киевское военное училище и раненым попавший в Смелу. А наш бывший[?] соотечественник Зеяв Вольфсон, сначала в газете "Джерузелем Пост Мэгэзин" (конец 1982 г), а затем в израильском журнале "Кинор" пишет, что Ю.В. Кондратюк – не кто иной, как некий еврейский интеллигент Самуил Шингер… Версий более, чем достаточно. Но я опирался на упрямую вещь – факты и документы, ставшие мне известными. Поэтому я и сейчас ничего не стал исправлять в тексте, написанном в 1990 году. Не стал править и стилистику – это я, 18-тилетней давности, с моими восторгами и размышлениями той поры, с моим "опытом" написания больших текстов. Лишь частично дополнил текст тем, что стало известным в последние годы.. От автора Предисловие к первому изданию — Площадь Кондратюка,— будничным голосом объявляет остановку водитель автобуса или троллейбуса. Не берусь описать те чувства, которые каждый раз испытываю при этом. Если бы меня в этот момент кто-нибудь вдруг спросил: "А кто это такой, Кондратюк, именем которого...",— я был бы в отчаянии, потому что знаю: ответить на этот вопрос в двух словах— значит ничего не сказать. А знать жители и гости нашего города, конечно, имеют право, больше того, уверен, должны. Наверное, поэтому и написана эта книга. В своих статьях, в письмах в разные инстанции я писал о необходимости назвать именем Юрия Кондратюка одну из улиц Новосибирска. Не один я писал и хлопотал об этом — у меня были предшественники и последователи, борьба за "улицу Кондратюка" длилась десятилетиями. Назвали не улицу — площадь! И разумеется, этому можно лишь радоваться. Улицы имени Юрия Кондратюка теперь есть в Москве, в Киеве, на его родине —  в Полтаве. А вот площадь — только в Новосибирске. Правда, есть ещё один неординарный объект, носящий это имя, — кратер "Кондратюк". Но это совсем уже далеко — на Луне. В космосе есть теперь ещё один "Кондратюк" - в 1988 году, отчасти реализуя сфантазированный нами финальный кадр фильма "Хлеб и Луна", где фотография Ю.В.Кондратюка улетала ввысь и становилась новой звёздочкой на небосклоне, сотрудник Крымской обсерватории Н.С.Черных открыл новую малую планету-астероид № 3084 и дал ей имя –"Кондратюк". 2 апреля 1988 г. Международный планетный центр утвердил новое название космического объекта. Но вернёмся на Землю. Просторная, красивая, расположенная в центральной части города, площадь Юрия Кондратюка напоминает светило с лучами-улицами, расходящимися во все стороны. "Светило", "светоч",— слово, быть может, искусственно здесь притянутое, но к его имени имеющее самое прямое отношение. Мы к этому ещё вернемся, не будем спешить. Через площадь, скрещиваясь, как в фокусе линзы, и расходясь, проходят улицы Советская, Фрунзе, Сибирская и проспект Димитрова. Недалеко от площади, на углу Советской и Потанинской, стоит здание, в котором работал Ю. В. Кондратюк Сейчас в нем собираются разместить выставку космической техники и посвященную ему музейную экспозицию . Неподалеку проходит и улица Нерчинская. Здесь он жил в деревянном одноэтажном домике, увы, не сохранившемся. В пяти минутах ходьбы от площади — улица Державина.   "Новосибирск, ул. Державина, 7" — этот адрес Ю. В. Кондратюка увековечен на титульном листе его книги "Завоевание межпланетных пространств". Повыше адреса и даты, "1929 год", крупно набрано: "Издание автора". Эту книгу — главный труд своей жизни — Ю. В. Кондратюк издал на свои деньги и поэтому вместо адреса издательства указал свой собственный. И Нерчинская, и Советская, и Потанинская, и Державина— все эти улицы могли бы претендовать на переименование в его честь. Переименовывать их не стали, а именем его назвали образовавшуюся в фокусе старых и новых улиц площадь. Так появилась в нашем городе ещё одна площадь — имени Юрия Кондратюка. Верю, что со временем здесь воздвигнут памятник Ю. В. Кондратюку, для этого и место уже готово — в центре площади, среди разбитого цветника, где сейчас возвышается временное сооружение из арсенала "средств наглядной агитации и пропаганды". А на пьедестале памятника будут высечены две фамилии: Ю. В. Кондратюка и... его же, настоящая. 2   "Кондратюковедом" я стал 19 июля 1969 года. Уверенно называю точную дату, разглядывая сейчас пожелтевшую газетную вырезку с очерком Владимира Львова "Человек, который предвидел". В тот день, хорошо запомнившийся, утром я вынул из почтового ящика газеты, развернул свежую "Комсомолку", прочитал этот очерк, тут же перечитал и в волнении заходил по комнате, потеряв покой, как потом оказалось, навсегда. Очерк рассказывал о судьбе Юрия Васильевича Кондратюка, о судьбе его книги, выпущенной в 1929 году в Новосибирске и ставшей настольной книгой ученых, разрабатывающих проблемы космических полетов. Снова и снова я брал в руки газету, отказываясь верить собственным глазам, и перечитывал: "Итак, мир может сейчас оценить по достоинству то, что сделал рабочий человек из Новосибирска, размах его мысли, величие его научного подвига... Этот советский человек был одним из гениальных пионеров космической эры..." "Как же так,— думал я в смятении,— почему я, коренной сибиряк, новосибирец, ничего не знаю о гении из нашего города?! Так ли уж много их было за его небольшую историю? Почему не хожу по улице его имени, не останавливаюсь у его портрета — хотя бы в городском музее? И куда ж смотрят наши братья-журналисты?" Нужно сказать, что к тому времени я уже сам вовсю "внештатничал" в местных газетах и, конечно, загорелся лично узнать подробности, каковые ленинградцу В. Львову, быть может, из-за его отдаленности, узнать не удалось. Ведь не случайно он пишет о жизни Ю. В. Кондратюка, как об "ожидающей ещё своего биографа и историка"! Потом, спустя какое-то время, узнал, что о Кондратюке в Новосибирске писали (и довольно много!) ещё десять лет назад, в 1959 году. Но в тот день я ринулся в редакцию "Вечерки" и стал расспрашивать опытных газетных "волков". Но, увы, никто о Кондратюке ничего не знал, публикаций о нем не помнили. В тот же день я обошел все места, где, по моим предположениям, мог работать в конце двадцатых годов Ю. В. Кондратюк. Вернулся ещё больше взволнованным и не с пустыми руками: встретил людей, помнящих Кондратюка, послушал их рассказы. Мне даже нашли его фото, отыскали и старый пригласительный билет с его портретом на обложке и датами: "1900-1960". Билет приглашал на "расширенное заседание новосибирского отделения Всесоюзного астрономо-геодезического общества при АН СССР, новосибирского отделения общества "Знание" и Совета новосибирского планетария, посвященное 60-летию со дня рождения деятеля космонавтики Ю. В. Кондратюка". Из повестки дня, опубликованной в том же билете, я узнал, что с сообщением о том, "как в Новосибирске собирали материалы о жизни ученого-астронавта Ю. В. Кондратюка", на заседании выступал "инженер Я. Е. Шаевич".   Впоследствии я разыскал Якова Ефимовича, оказавшегося автором крупных публикаций о Кондратюке в журнале "Сибирские огни", он очень помог в моих дальнейших разысканиях. Как Я. Шаевич, В. Львов и другие публикаторы то-го времени, в своих первых газетных очерках о Кондратюке датой его рождения я указывал 1900 год, местом рождения — город Луцк, то есть следовал известной тогда биографической версии. Но кое-что в биографии Юрия Васильевича было запутано, вызывало серьезные сомнения. Например, свою первую рукопись с поразительными прозрениями о завоевании космических пространств человечеством он пометил 1916 годом. Выходило, что он написал её в 16 лет! Смущали и "белые пятна" в его жизни, и то, что сам Кондратюк неуклонно обходил их в автобиографии, "полагая, что чисто личные стороны моей жизни не представляют особого интереса..."   Словом, вопросы копились, "узелки", не развязавшись, сплетались в тугой клубок, который на долгое время откатился от меня, оставив в руках лишь ниточку, которую я, к счастью, не бросил. Постепенно она привела меня к ошеломляющей "информации к размышлению". Человек, собственноручно написавший во всех анкетах, которые довелось видеть, "фамилия — Кондратюк, имя — Юрий, отчество — Васильевич, год рождения — 1900, место рождения — Луцк", оказывается, на самом деле был: а) не Кондратюком, б) не Юрием, в) не Васильевичем, г) не 1900 года рождения и д) не уроженцем Луцка. Все это, записанное в его анкетах его рукой и потому, естественно, не подлежащее ранее сомнению, оказалось "липой". Начинался детектив... 3   Но плотина загадки уже была прорвана, и поток ответов нарастал. До самой эпохи гласности эти ответы оставались невостребованными. И хотя в энциклопедических статьях о Кондратюке изменили дату рождения, что свидетельствовало о том, что какие-то факты его подлинной биографии стали известны биографам, правду не спешили предавать огласке и бдительно следили за тем, чтобы она нигде не просачивалась. Писать о Кондратюке вообще "не рекомендовали". Публикации о нем разрешались лишь в случае, если изложенные факты "не выходили из рамок энциклопедической статьи о нем". Но тогда какой же в них был смысл — "пережевывать" общеизвестное? "Буду рад, если Вам удастся преодолеть цензурные затруднения, о которых вы пишете",— ответил мне в своем письме академик Валентин Петрович Глушко1. Его горячая и заинтересованная поддержка способствовала появлению фильма "Хлеб и Луна", посвященного Ю. В. Кондратюку, а затем и обширной публикации документов, писем, воспоминаний. Уже зная подлинную биографию Кондратюка, я старался максимально точно следовать ей, избегал, повествуя о детстве героя, использовать имя, которое он в те годы не носил. Но главное "табу" так и не удавалось снять. "О книге, "в которой будет все названо своими именами", сейчас ещё не может быть и речи,— писали мне из Москвы двоюродный брат Кондратюка Александр Владимирович Доценко* и его жена Людмила Ивановна Спрыгина,— неоднократно ведущие лица предупреждали, что это делать сейчас нельзя, особенно просили предупреждать работников "на местах", ибо это вызовет сугубую закрытость". ------------------ * Буква "о" в фамилии Александра Владимировича, в отличие от других членов семьи, появилась из-за неверной записи в паспорте. Шёл 1980 год. И вот на дворе "иные времена, иные нравы". С трудом, но все же вышел на телевизионные экраны страны телефильм "Что в имени тебе моем?", сценарий которого написал летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза В. И. Севастьянов. Миллионы телезрителей впервые услышали имя Александра Игнатьевича Шаргея — подлинное имя "Юрия Васильевича Кондратюка", узнали некоторые трагические страницы его биографии. "Правда" сообщила о том, что в статье энциклопедии, посвященной Ю. В. Кондратюку, будет, наконец, сделана поправка. Вековая мечта разрешится технически просто, И взлетят корабли, засигналят в космической мгле... Но не будет тебе ни звезды, ни креста, ни погоста, Даже имя чужое ты оставишь родимой земле. В этом стихотворении "Памяти Ю. В. Кондратюка" опубликованном новосибирским поэтом Александром Кухно**, последняя процитированная строчка была им с сожалением заменена — шёл 1975 год... ----------------- **Кухно Александр Антонович (1932—1978), член Союза писателей СССР. Теперь её необходимо восстановить. Что ещё требуется сделать? Многое. Но главное сейчас — донести до людей ничем не искаженную правду о гениальном человеке с трагической судьбой, рассказать о нем без утайки и недомолвок, породивших столько нелепых слухов в недоброй памяти застойные времена. Эта книга об Александре Игнатьевиче Шаргее (Ю. В. Кондратюке) — малый вклад в уплату нашего общего неоплатного долга перед ним. Пользуясь случаем, выражаю глубочайшую признательность и благодарю всех тех, кто поделился со мной материалами, воспоминаниями, помогал, направлял и поправлял в этой работе. Особую благодарность за предоставленные ценные материалы хочется выразить Людмиле Ивановне Спрыгиной, Анатолию Владимировичу Даценко и Борису Ивановичу Романенко. Оглавление Наука   www.pseudology.org