| Валентин Исаакович Рабинович | |
| Володька | |
 В
шестом классе мне повезло необычайно – меня удостоил своей дружбы Ленька
Королев, тот самый –
«Был король, как король, всемогущ, и
если другу станет плохо и вообще не повезет, он протянет ему свою
царственную руку, свою верную руку и спасет».
А что звали
его не Ленькой, а Володькой, и фамилия у него была не Королев, а
Янчевский, так не в том же дело. В шестом классе за ним еще сохранялось
прозвище «Янча-каланча». Но уже в следующем, седьмом, когда и многие
другие парни стали быстро расти, оно отпало, и все ребята в школе и во
дворе стали звать его просто Володькой.
И хотя «Владимиров» у нас было, я
думаю, с добрую дюжину, когда кто-нибудь произносил: Володька сказал
то-то, Володька пошел туда-то, – всем почему-то было ясно, что речь идет
именно о моем авторитетном друге.Он родился в бронепоезде, который гонялся по степям Украины за батькой Махно. Командиром бронепоезда был Володькин отец Михаил Бушевалов. А Володькина мама Зоя Янчевская была там сестрой милосердия. От мамы Володька получил серые, лучистые глаза, от отца – хороший рост и твердые губы, от бронепоезда – жизненную цель. 2 После девятого класса Володька поступил в военное училище. Причем, к удивлению всей нашей компании, не в авиационное – по примеру героев кинофильма Истребители, не в танковое – по примеру героев кинофильма «Три танкиста», а в училище связи, хотя про героев-связистов до войны что-то не было слышно. Первый фильм с героем-связистом – Звезда, по одноименной повести Эммануила Казакевича, появился году в сорок четвертом или даже сорок пятом. К тому же, училище это находилось не в Москве или Ленинграде, а чёрт-те где – в Ульяновске. Но Володька знал, что делал. По большому секрету он рассказал мне, что на самом деле это училище – танковое, только танки там особенные, управляемые по радио. Наверно, догадывались мы, они предназначаются для подрыва минных полей. Тогда только и было разговоров про Линию Маннергейма с ДОТами и минными полями между ними, перегородившими Карельский перешеек. На следующий год после того, как Володька стал курсантом этого училища, я тоже оказался в армии – меня призвали сразу после окончания десятилетки. И вплоть до самого начала войны мы с Володькой обменивались, разумеется, в письмах, своими армейскими фотографиями и впечатлениями – от «блондинки» (пшенки), «брюнетки» (гречки) и «шрапнели» (перловки), от лексикона старшин («Кончай ночевать», «Равняйсь и не шевелись», «Отставить смехуечки» и так далее). О своих профессиональных делах мы, конечно, не писали – блюли военную тайну, знали, что почта перлюстрируется. 3 Двадцать второго июня 1941 года, ранним утром, еще не зная, что война началась, Володька сошел на Курском вокзале с поезда Ульяновск – Москва, – в новенькой, с иголочки командирской форме с двумя лейтенантскими кубарями в петлицах. Он только что окончил свое училище, получил направление в Брест и месячный отпуск. Ни Зои Леонардовны, ни ее тогдашнего мужа, тоже медика, в Москве в то время не было – они со своим госпиталем находились в Петрозаводске, долечивали раненых на Финской. А из всей нашей дружеской компании в Москве в тот воскресный день оказался один Борька Давыдов по прозвищу «Самурай». Он был последним из нас, кто видел Володьку – проводил его тем же вечером на Белорусский вокзал и обнял на прощанье. И ни одного письма от Володьки никто больше не получил, никто и никогда. Но это не значит, что за всю войну не было о нем никаких известий. Первое известие мы получили уже в июле 1941 года. В газете Красная Звезда начали печатать первые списки награжденных орденами и медалями «за образцовое выполнение боевых заданий Командования и проявленный при этом героизм». И в одном из самых первых списков я обнаружил Володьку. Старший лейтенант Янчевский Владимир Михайлович (Ого, уже старший! – обрадовался я) награждался таким же орденом, какой был у его отца, Орденом Красного Знамени. Но ни в том номере Звездочки, ни в последующих номерах я не смог отыскать ни строчки о том, за что именно мой друг получил свою высокую награду, хотя в начальный период войны награждали скупо, и о каждом подвиге обычно хоть что-то сообщалось – как минимум, воинское звание и фамилия командира части, в которой служил награжденный. Руководствуясь этими сведениями, можно было бы попытаться узнать номер Володькиной полевой почты. Второе известие о нем пришло на третий год войны. В один из редких приездов Зои Леонардовны с фронта в Москву ее посетил незнакомый мужчина в офицерском обмундировании, но без знаков различия, который сказал, что телефон и адрес дал ему ее сын, просивший передать, что у него все в порядке. В ответ на расспросы Зои Леонардовны посетитель сообщил только, что с Владимиром Янчевским он познакомился в польском госпитале в Катовицах, где они оба выдавали себя за поляков. Связать между собой эти два известия я не мог очень долго. Не мог я связать их никак и с управляемыми по радио танками. Разъяснение пришло со стороны совершенно неожиданной. 4 Со времени окончания Второй Мировой войны прошло полвека, когда мне в руки попала книга Виктора Суворова «Аквариум», посвященная работе Главного Разведывательного Управления Красной Армии. В этой книге я обнаружил упоминание того самого училища, которое перед войной окончил мой без вести пропавший друг, – Ульяновское училище связи. Про радиоуправляемые танки Суворов ничего не пишет. Он пишет, что училище готовило взрывников для диверсионной работы во вражеском тылу – умевших с помощью радиосигнала взрывать мосты, поезда, машины, неприятельские штабы, места скопления войск. Сейчас это умение распространилось по всему миру. Подобные взрывы гремят в Израиле и Чечне чуть ли не каждый день, а чуть ли не каждый месяц – в Индии, в Японии, в Соединенных Штатах Америки, да и москвичи знакомы с ними не понаслышке. Через полстолетия после той войны разве что очень ленивый человек не пытается что-нибудь или кого-нибудь взорвать с помощью радио. Но в мои молодые годы это было новинкой, и мой друг Владимир Михайлович Янчевский был, по-видимому, одним из первых, кто применил это оружие, защищая свою родину от вражеского нашествия. Прочитав Аквариум, я достал пакет со старыми фотографиями и принялся разглядывать последнее Володькино фото, присланное мне в мае 1941 года, маленькое, для офицерского удостоверения. Фуражка со звездочкой. Прямой взгляд умных глаз. Сжатые губы. Решительное лицо молодого мужчины, готового выполнить приказ. На петлице курсантского кителя буквы УУС – Ульяновское Училище Связи и эмблема этого рода войск – пучок молний. Из нашей дружеской компании он был первым, кого они испепелили. -------------- …Молнии бьют по вершинам – по старым дубам, по осинам, поднявшимся над болотом, по птицам, по самолетам, по ледниковым спинам гор, что ушли к небосводу. Молнии бьют по вершинам – это закон Природы… Источник Оглавление |
|