| |
|
Валентин Исаакович Рабинович
|
Русская идея
|
В отличие от
Римской
империи, куда
христианство пришло на этапе развитого классового, рабовладельческого
общества, в котором родоплеменные отношения просматривались лишь в
рудиментарном виде, на Киевскую Русь
христианство явилось в эпоху, когда родоплеменные отношения еще далеко
не исчерпали себя.
И если на
католическом Западе государство, церковь и народный менталитет дули в одну
дуду, то на православном Востоке они все время деформировали друг друга, и
не в силах объединиться на базе внутреннего развития, находили общность в
устремлениях экстенсивного развития путем расширения территории,
устремлениях, свойственных всем человеческим популяциям, населявшим зоны
рискованного земледелия и скотоводства.
Если смотреть
в корень, то подобные устремления характерны для всех живых систем,
поскольку для своего сохранения при наличии энтропии, они нуждаются не в
простом, а в расширенном воспроизводстве, проще всего достигаемом
экспансией в пространстве.
Этим, кстати,
был предопределен выход человека в космическое пространство во второй
половине XX века
христианской эры, когда человеческие поселения появились на последних
остававшихся незаселенными участках земной суши, таких, как Антарктида,
побережье Арктики, некоторых атоллах Тихого океана, и даже на
искусственных островах прибрежных шельфов.
Один из самых глубоких российских мыслителей
Владимир Соловьев,
анализируя историческое предназначение России, пришел к выводу, что оно
заключается в объединении всего человечества в единую семью народов,
единое государство на основе
христианства.
Он видел, что эта задача естественна для
русского народа, соответствует его нравственному чувству
Его время
давало этому наглядное подтверждение в виде общенародной поддержки
освободительной борьбы западных славян, греков, румын за свое национальное
возрождение. Народным героем был генерал
Скобелев,
а самой распространенной собачьей кличкой –
Султан.
Именно эта сторона народного менталитета
объясняет уникальный успех
большевиков в России. Подобный феномен мгновенного завоевания
гигантской территории с многомиллионным населением кучкой фанатиков
наблюдался и ранее – при создании империй
Чингисхана и
Тамерлана, ранее –
Александра Македонского, позднее при завоеваниях арабских
халифов
на Ближнем Востоке и в Африке, испанских
конкистадоров в Америке, а еще позже в ходе войн, развязанных в XIX
веке
Наполеоном, а в XX веке
Гитлером.
Каждый раз
завоевательные действия фанатиков с энтузиазмом поддерживались народными
массами
Какая, по сути, разница –«Христиане всех стран, объединяйтесь» или
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь»? Разве дело в том, под церковными
хоругвями или под красными знаменами двинутся миллионы россиян объединять
и соединять весь мир?
И «Марш
Буденного» Александра Безыменского («Даешь Варшаву! Дай Берлин!»), и
«Гренада» Михаила Светлова («Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в
Гренаде крестьянам отдать»), и строки Маяковского из «Товарищу Нетте»
("…чтобы в мире без границ, без Латвий, жить единым человечьим
общежитьем»), и Симоновское – «А сегодня есть только танки, идущие
напролом, есть только красный флаг над желтым песком, что они не сметут,
то он подожжет», и послевоенная песня про стоящего над Дунаем русского
солдата Алешу, – все это превосходно укладывалось в исконный российский
менталитет.
В «русскую
идею», по определению Владимира Соловьева. Без этого невозможно понять
великого порыва россиян сталинской эпохи, когда они, потеряв в первые
месяцы Великой Отечественной войны почти всю кадровую армию, поставив к
заводским станкам детей, запрягши в плуги женщин, разгромили вооруженные
силы практически всей Европы и создали коммунистический лагерь на
пространстве от Кубы до Вьетнама.
Глубину и силу русской идеи знаю по себе
Почти всю мою
жизнь идеалом жилища была для меня коммунальная квартира с хорошими
жильцами, в которой прошло мое детство. Роман, который я готовился писать
почти всю мою жизнь, должен был называться «Наша большая квартира» – под
которой понимался весь мир. Наибольшее удовлетворение мне всегда
доставляло совместное – с товарищами-единомышленниками –
творчество.
Я и сегодня уверен, что индивидуалистический «западный»
менталитет представляет собой
определенный перехлест, что
он так же не обеспечивает оптимальных соотношений между интересами
индивида и популяции, как и чрезмерно коллективистский, российский. Об
этом, кстати, вполне убедительно свидетельствует огромная доля американцев
и россиян, преступающих закон и проводящих свою жизнь в заключении.
При подобном
напряжении ни одна общественная система долго протянуть не может, если
силы, его создающие, не направляются во вне, что характерно ведь не только
для россиян, но и для американцев, которые после
Второй Мировой войны провели еще два
полномасштабных побоища – в Корее и Вьетнаме, не считая военных операций в
Панаме, Гаити, Гренаде, Ираке, Югославии.
К счастью – хотя уж какое тут счастье! – на переломе второго и третьего
тысячелетий на первый план для всего населения нашей планеты выступило
глобальное напряжение между человеческой цивилизацией и всей остальной
частью биосферы, делая и «русскую идею» и «американскую мечту» лишь одними
из промежуточных этапов человеческой мысли.
---------
Для счастья нужно много ли?
Работа по плечу
Да чтоб меня не трогали,
когда я спать хочу
Да верные товарищи
Да добрый аппетит
Да знать, что милый шарик наш
пока еще, пока еще, пока еще, пока еще, пока еще
летит
Источник
Оглавление
www.pseudology.org
|
|