Павел Нерлер

"…А выше благодать поэзии Мандельштама. Так я понимаю мое дело" (Ю.Иваск)

Именно здесь был издан первый посмертный однотомник поэта (1955) и первые три тома многотомного Собрания сочинений (1964-1971, Вашингтон, изд-во "Международное литературное содружество") .

Эти издания сыграли выдающуюся научную и политическую роль, став своего рода "гарантом" того, что все старания советской власти пошли прахом и великая поэзия гениального поэта, с риском для жизни сохраненная его вдовой, друзьями и читателями, не погибла, не канула в Лету, а сохранена и донесена до читателя.

На основе этого Собрания сочинений в 1974 году в США, в Корнелльском университете (Итака) [Cornell University Library, Ithaka]был издан первый конкорданс к произведениям О. Мандельштама .

Именно в США, вокруг таких филологов-славистов как Г.П. Струве (Калифорнийский университет, Беркли) и К.Ф. Тарановский (Гарвардский университет) , сложились целые исследовательские школы и направления, в значительной степени сориентированные на изучение творчества О. Мандельштама, главным образом его поэтики.

Многие исследователи его творчества из СССР, в 1970-х - 1980-х гг. эмигрировали в США и продолжают работать над изучением Мандельштама .

Велик вклад американских славистов и в разработку биографии и библиографии поэта. Именно в США, собственно говоря, увидела свет в 1973 году книга Кларенса Брауна "Мандельштам" - первая биография поэта . Американские ученые первыми ввели в научный оборот целый ряд важных документов (как, например, опубликованные Т. Бейером материалы о студенческих днях Мандельштама в Гейдельберге в 1909-1910 гг.) и др.

Библиография О.Э. Мандельштама, опубликованная в 3-ем томе собрания сочинений под редакцией Г.П. Струве и Б.А. Филиппова, издавна служит основанием для всех последующих библиографических описаний.

Поэтому не приходится удивляться тому, что, по данным библиографического мониторинга, осуществляемого Ассоциацией изучения современных языков (Modern Language Association, или MLA), из более чем 300 диссертаций, книг и статей в специализированных журналах, опубликованных за период с 1981 по 1997, по меньшей мере треть приходится на американских ученых.

И, хотя источниковая база этой библиографии учитывает российские издания явно недостаточно,

тем не менее вклад американских исследователей неоспорим. Ну и, наконец, - самое главное, пожалуй: судьбе было угодно распорядиться, чтобы именно в США на вечное хранение попал и основной массив документов о жизни и творчестве Мандельштама - его семейный архив, в 1976 году подаренный его вдовой Принстонскому университету.

Но и этого мало! Материалы О.Э. Мандельштама или о нем можно встретить и в других американских архивохранилищах, причем не только в университетских, но и в государственных библиотеках, а также в собраниях частных лиц.

Из государственных хранилищ укажем на Библиотеку Конгресса в Вашингтоне

В ее архиве я ознакомился с фондом альманаха "Воздушные пути" (Collection 3775), выходившего в Нью-Йорке в конце 1950-х - начале 1960-х гг. Считается, что с публикации в 1960 году во втором его выпуске 57 до того не публиковавшихся стихотворений О.М., собственно, и началось открытие широким читателем "позднего" О.М. Архив интересный, в основном в связи с этой и последующими публикациями О.М., но также в связи с текстами, никогда в альманахе не выходившими, в частности, в связи с "Проектом акмеизм" Юрия Иваска, о чем еще будет сказано.

Из частных собраний в первую очередь следует упомянуть архив К. Брауна (Принстон, в настоящее время в Сиэттле), содержащий автограф (!) раннего стихотворения О. Мандельштама "Под грозовыми облаками" (автограф был подарен ему в 1962 году в Ленинграде Е.Г. Эткиндом) .

По сообщению В.А. Швейцер (Амхерст), в ее домашнем архиве имеется список рукой Н.Е. Штемпель, восстанавливающий последовательность стихотворений в "Воронежских тетрадях", а также любительский кинофильм о пребывании Н.Я. Мандельштам на даче в Верее. Весьма ценен и домашний архив К.Ф. Тарановского, в настоящее время хранящийся у его наследников.

2

Что касается университетского хранения, то, несомненно, огромный интерес представляют материалы из архивов Ю. Иваска и Б. Филиппова, переданные ими в Библиотеку Йелльского университета. Весьма ценным собранием располагает и библиотека Центра по изучению русской культуры Амхерстского колледжа (Center for Russian Culture, Amherst College).

Начать с того, что в его книжных фондах хранится подаренный Т. Уитни подлинный уникат - один из 23 выпущенных экземпляров альманаха "Новый Гиперборей", напечатанного на гектографе и составленного из оригинальных пар - автографов стихотворений (Н. Гумилева, О. Мандельштама и ряда других поэтов) и их же собственноручных рисунков, иллюстрирующих эти стихотворения . Жемчужиной рукописного собрания Амхерстского колледжа является фонд Алексея Ремизова и Серафимы Ремизовой-Довгелло. Благодаря консультациям и любезности Т. Чеботаревой и С. Рабиновича, мы ознакомились с одним документом из этого фонда (короб 1, папка 7).

Это - письмо Валентина Парнаха из Москвы в Берлин Алексею Ремизову, отправленным, судя по штемпелю, 30 августа 1922 года. На конверте - берлинский адрес Ремизовых: "А.М.Ремизову. Kirschstrasse , 2 II bei Delion, Charlottenburg, Berlin. <30.VIII>". Само письмо написано черными чернилами, на вырванном из общей тетради листке:

Это письмо позволяет внести важные уточнения как в хронику жизни О.Э. Мандельштама, так и в биографию отправителя. Много интересного ждет исследователя и в фонде князя Д. Шаховского, епископа Сан-Францискского. Слово "ждет" следует понимать буквально, поскольку, до завершения его описания фонд для исследователей закрыт (данные на осень 1999 года).

Тем не менее отдельные документы из этого фонда, в частности, письма Н.Я. Мандельштам к Шаховскому, уже введены в научный оборот. Интереснейший фонд Юрия (Георгия) Павловича Иваска (1907-1986) был обработан еще в начале 1990-х гг. и открыт для исследователей безо всяких ограничений . Здесь, как и в фонде Шаховского, есть письмо от вдовы поэта, но в целом фонд Иваска гораздо более "мандельштамоцентричен", что вполне естественно для фанатичного поклонника и неутомимого исследователя поэзии ОЭМ, как он называл его в переписке.

Несомненно, что многочисленные упоминания и рассуждения о Мандельштаме содержит в себе и обширная корреспонденция Ю.Иваска, но с этой точки зрения ее изучение еще только-только началось.

Собранные Иваском материалы о Мандельштаме и об акмеизме, включая и его собственные статьи или наброски к ним, содержатся по меньшей мере в 20 папках: в частности, это папки "Акмеизм - эссе" (1959, 1963; Box.10, f.4), "Акмеизм - Мандельштам" (? -1974; Box.10, f.5), "Акмеизм-проект" (1960-1963; Box.10, f.6-8), "Акмеизм-сатиризм" (1973, Box.10, f.9) и "Акмеизм: исследовательские материалы" (1966-1977, Box.10, f.10), "Мандельштам Н.Я. (Исследовательские материалы)" (б/д., Box 15, f.42-44) и "Мандельштам О.Э. (Исследовательские материалы)" (1964-1985, Box 15, f.47-50 и Box 16, f.1-6).

Бесспорно, немалый интерес представляют материалы по проекту "Акмеизм", инициатором и руководителем которого в 1959-1963 гг. был Ю. Иваск . Проект был одобрен летом 1959 и осуществлен летом 1960 года . На протяжении почти трех месяцев - с 11 июня по 7 сентября - Ю.П. Иваск находился в Европе и посетил Париж , Мюнхен, Базель, Стокгольм и Ниццу. Это была своего рода фольклорная экспедиция, или, как нынче принято говорить, "Oral History Project". Суть проекта заключалась в интервьюировании и магнитозаписи: предметом разговора были акмеизм, акмеисты, круг журнала "Аполлон", первого и второго Цеха поэтов и т.д., а также эмигрантская литература.

Была сделано в общей сложности 21 запись интервью с 16 "респондентами"

Ими были: во Франции - С. Маковский, А. Трубников, граф А. Зубов, Г. Адамович, А. Элькан, И. Одоевцева-Иванова, Ю. Терапиано, Ю. Ржевский, В. Вейдле, В. Злобин, Б. Зайцев, Ю. Газданов, в Германии - Ф. Степун и Й. фон Гюнтер, в Швеции - С. Риттенберг.

Кроме того 15 русских поэтов и прозаиков - Г. Адамович, Ю. Анненков, Л. Червинская, И. Чиннов, А. Элькан, В. Корвин-Пиотровский, Г. Маковский, В. Мамченко, И. Одоевцева-Иванова, К. Померанцев, С. Прегель, Г. Раевский (Оцуп), Ю. Терапиано, А. Величковская и В. Злобин - записали свои произведения на магнитную ленту для будущей Антологии эмигрантской поэзии и прозы.

На протяжении всей поездки Ю. Иваск  вел дневник: собранные материалы виделись ему основой исследования об акмеизме и акмеистах. В отчете о проекте говорится и о намерении продолжить эту работу и взять интервью еще и у таких, живущих в Америке, авторов как Н. Берберова, А. Лурье, Г. Струве, И. Елагин и др. Часть уже собранных материалов экспедиции, - в том числе некоторые расшифровки отдельных бесед, - находится в архиве Центра Русских исследований в Амхерст-колледже в штате Массачусетс .

Из них, кстати, явствует, что сами по себе магнитофонные записи стоит искать в фондах трех штатных университетов - Индианы, Канзаса и Вашингтона. Помимо финансовой документации и вариантов отчета по проекту, аналогичных тому, что попал и в бумаги "Воздушных Путей", здесь можно найти библиографические материалы по акмеизму, формуляр литературной анкеты "Эпоха акмеизма", расшифровки записанных на магнитофон бесед с Адамовичем, Одоевцевой, Раевским, Тераписано, Злобиным, Вейдле и графом Зубовым. Заслуживает быть упомянутым и то обстоятельство, что собранные магнитофонные записи должны храниться в архивах тех трех университетов, что совместно финансировали этот проект, - университетов штатов Индиана, Канзас и Вашингтон (г.Сиэттл).

Что касается материалов о Н.Я. Мандельштам (или НЯМ, как ее называл Ю. Иваск), то, наряду с черновиками собственных и вырезками чужих статей и рецензий, посвященных ее мемуарам, среди них находится и оригинал уже упомянутого письма, адресованного ею Ю. Иваску (коробка 15, папка 43). Оно написано черной шариковой ручкой, на бумаге в клеточку, вырванной из тетрадки на спиральках. Его, судя по всему, переслал Ю. Иваску Н.А. Струве, в архиве которого хранится ксерокопия этого письма (по ней, очевидно, он и опубликовал само письмо в "Третьей книге" Н.Я. Мандельштам). Вот его полный текст:

Далее, на отдельных листах, - пояснения Ю. Иваска (есть ранняя и поздняя редакции): "Это письмо Надежды Яковлевны было написано осенью 1976 г. и передано мне одним из моих друзей, посетивших ее в Москве. С Н.Я. я не встречался. Во Второй книге воспоминаний, изданных в 1972 г., она отнеслась ко мне насмешливо.

Н.Я. цитирует из очерка Осипа Мандельштама Слово и культура (1921 г.): "Трава на петербургских улицах - первые побеги девственного леса, который покроет место современных городов… Наша кровь, нага музыка, наша государственность - все это найдет свое продолжение в нежном бытии новой природы…". Как мог наивнейший Иваск принять эти слова за утопию о будущем братстве? Чье братство - деревьев, камней, слоев земли? Ведь в этой статье - тут же - говорится о земле без людей". (Вторая книга, стр.131).

Здесь Н.Я. имеет в виду мой очерк о Мандельштаме "Дитя Европы" (Собр. сочинений Мандельштама, том III-ий, 1969): "Может быть, утраченное единство "арийцев" (Европы) было для него (Мандельштама) залогом будущего братства в "утопическом царстве" "новой природы Психеи" (Слово и культура) или "на святых островах", где "скрипучий труд не омрачает неба" (1919 г.)" Готов повиниться в том, что неправильно истолковал статью Мандельштама Слово и культура. Отмечу лишь, что вообще исторический пессимизм, всякая апокалиптика были ему чужды…" Далее следует еще одна фраза, но не на машинке, а от руки, и прочесть ее не представляется возможным.

Считается, что одновременно с этим письмом, Н.Я. прислала Н. Струве еще одно (оба сохранились в виде ксерокопии в архиве самого Н. Струве):

Это письмо Н.Я. было Иваску хорошо известно. Он не без гордости интерпретировал его как желание Н.Я. подарить свой архив лично ему, Иваску, на что он намекает в одном из писем к А.В. Бахраху (см. ниже). Несколько слов и о датировке письма. Та, что дана Н. Струве при первой публикации и которую, похоже, повторяет Иваск в своем "комментарии", а именно: "осень 1976", едва ли верна, если только исходить из одновременности писем Н.Я. к нему и к Ю. Иваску: ведь сам архив О.М. уже в июне 1976 года был в Принстоне.

Более вероятной датировкой представляется "начало 1975", поскольку воля Н.Я. насчет передачи архива в Принстон еще достаточно расплывчата .

3

В Гуверовском институте Стэнфордского университета хранятся, без преувеличения, сокровища русской истории и русской культуры. Заметной частью гуверовской коллекции является богатейший архив Г.П.Струве, содержащий немало материалов о Мандельштаме и его издательской судьбе в США. Важной находкой можно считать весьма дружеское письмо Н.Я. Мандельштам к Г.Струве

Необычайно ценны и письма Б.А.Филиппова к Г.П.Струве. В их переписке, завязавшейся в 1952 году и продолжавшейся почти треть века, задокументирована практически вся история мандельштамовских изданий под редакцией Струве и Филиппова в США. Интересные детали есть и в письмах Р. Гринберга, издателя "Воздушных Путей". Из других коллекций отмечу фонд Ольги Андреевой-Карлайл (лишь частично обработанный) и фонд Альвина Капусты, содержащий немало ценных материалов к библиографии О.Мандельштама.

Немало оправдавшихся надежд было связано и с замечательным собранием Бахметьевского архива Колумбийского университета в Нью-Йорке. Правда, в фонде Издательства им.Чехова - того самого издательства, где в 1955 году вышло первое собрание О.М., - ничего об этом издании и вообще об О.М не оказалось. Зато в некоторых других фондах, с которыми довелось ознакомиться, обнаружилось весьма любопытные материалы . Пожалуй, основная находка ждала в фонде Николая Васильевича Зарецкого - пражского эмигранта, собирателя и знатока русской книги (Collection Zaretskii , Box 2).

Вот датированное 28 июня 1949 года письмо ему от А.М.Ремизова (получено, судя по штемпелю, уже 30 июля): Monsieur N.Zareskij Praha XIX Buberec, Terronska 42 Tcheco-Slovaquie A.Remizof 7 Rue Boileau Paris XVI 28 VI 1949

А заодно мы узнали и происхождение ныне хорошо всем известного по Собранию сочинений профиля Мандельштама: Зарецкий прислал его Страховскому, а уже от того он попал в руки Струве и Филиппова. 4. В другой коллекции Бахметьевского архива - в фонде Александра Васильевича Бахраха - среди писем к нему множества корреспондентов особенный интерес в связи с Мандельштамом представляли обширная эпистолярия Г.П. Струве и Ю.П. Иваска.

Помимо отрывочных, но ценных сведений об издательско-библиографической судьбе О.М. в США, они прекрасно вводят в курс эмигрантской литературной и интеллектуальной жизни - жизни, надо признаться, непростой Г.П. СТРУВЕ - А.В. БАХРАХУ В целом письма Г.П. Струве к А.В. Бахраху, хранящиеся в архиве адресата (коробка 4), охватывают почти 18 лет - с 3 ноября 1964 по 11 ноября 1982 года.

В настоящую публикацию вошли фрагменты из писем, содержащие рассуждения или упоминания О. Мандельштама. Большинство писем написано из городов, где Г.П. Струве преподавал - Беркли (долгие годы он возглавлял здесь Славянское отделение местного Калифорнийского университета), Боулдера, Блумингтона и Торонто.

11 июля 1965 года Г.П. Струве писал:

"Дорогой Александр Васильевич!

<…> У нас сейчас в "работе" первый том Собрания сочинений Ахматовой (выйдет, я надеюсь, еще в этом месяце), второй том Мандельштама (набирается), сборник моих стихов (которых я больше не пишу, но я ведь никогда не собирал их, и надо же было все-таки издать хоть один сборник?).

Готовятся Волошин, избранные статьи моего отца, проектируется еще многое. Рад, что Вы получили и Гумилева, и первый том Мандельштама. Последний - действительно литературное событие и производит импозантное впечатление. Во втором будет не меньше нового или очень малоизвестного - в прозе. А объемом он будет даже больше, особенно если мы включим собранную нами огромную библиографию литературы о Мандельштаме.

О пребывании Ахматовой в Англии Вы наверное так или иначе услышите от В.С.Франка, а о пребывании ее в Париже - от Адамовича, который катал ее по "неузнаваемому" Булонскому лесу, или еще от кого-нибудь.

Я был на торжественной церемонии в Оксфорде и видел ее в Лондоне (два довольно продолжительных разговора - главным образом в связи с нашими изданиями как Гумилева, так и ее сочинений; на последнее она, в сущности, дала свое благословение, хотя почему-то не очень хочет переиздания статей о Пушкине; а об издании Гумилева, особенно первом томе, отозвалась довольно сурово (и в сущности придирчиво-несправедливо) - главным образом, из-за моей биографической статьи и из-за того, что я слишком много цитирую Г.Иванова, Маяковского, Одоевцеву, Оцупа: это все ее bкtes noires!).

В Европу я, конечно, в этом году больше не поеду - разве что в Стокгольм, если Ахматова получит Нобелевскую премию! <…> На т.н. sabbatical leaves я больше не имею права: достиг предельного возраста, стал emeritus, хотя и принял приглашение остаться еще на год в здешнем университете. Что будет после этого, не загадываю пока, но будущим летом (1966 г.) поеду преподавать в Колорадо. Если представится возможность после этого выйти в отставку и без материального ущерба отдаться "сказочной" (как Вы ее называете) редакторской и издательской деятельности, охотно сделаю это.

Во всяком случае, пока что издательские планы очень широкие, но издательство это не является, как Вы понимаете, коммерческим предприятием. По поводу предисловия Сечкарева к 3-му тому Гумилева. <…> Удовлетворить всех трудно. Вот, например, моему племяннику в Париже не нравится вступительная статья Райса к Мандельштаму.

Другим наверное не понравится статья Филиппова в первом томе Ахматовой (моя статья там, более короткая и скорее "информативная", будет по-английски). Для второго тома будут писать статьи Виктор Франк (по-русски) и Александр Раннит (по-английски).

<…> Передавайте привет Вашей жене.

Дружески Ваш Глеб Струве

P.S. Если найдете каких-нибудь "блох" в Мандельштама и/или Гумилеве (прозеванные опечатки, ошибки в датах и т.п.), пожалуйста, сообщите. Марков уже нашел одну опечатку: в "Заблудившемся трамвае"…. <…> А Заболоцкого Вы видели? Между прочим, все эти издания, уже продающиеся и рассылаемые в Европе, до нас еще не дошли: я получил только один экземпляр Мандельштама (не считая тех, которые получил в Англии и там же подарил Ахматовой и Вознесенскому) и из Англии привез Заболоцкого.

И у Филиппова только по одному каждого, так что мы пока не могли начать рассылать дарственные: если Вы получили уже, то это потому, что кой-кому в Европе я просил Нейманиса послать на месте.

Любопытная черточка: в Вашингтоне я узнал, что в магазин Камкина несколько дней тому назад явилась г-жа Добрынина, жена советского посла в США, и купила второй том Гумилева и антологию русской философской мысли С.Л. Франка - по чьей-то просьбе из Москвы! (Так она сказала. А может быть и для себя). Следующее письмо с упоминаниями О.М. датировано 16 октября 1965 года: <…> Я очень огорчен (и возмущен) присуждением Нобелевской премии Шолохову, считаю это позором для позором для Шведской Академии…

<…> Второй том Мандельштама набирается и печатается. Вы мне не написали, что Вы думаете о первом томе - есть ли у Вас какие-нибудь критические замечания? Очень большое впечатление он произвел на В.В.Вейдле, который был немного задет, однако, тем, что в комментариях (в данном случае это, кажется, дело Филиппова) приписали ему холодноватое отношение к позднему Мандельштаму, но он все-таки именно в этом смысле высказывался.

И еще раз о первом томе Мандельштама - неделей позже, 23 октября 1965 года: …Я не виделся с нею очень давно, но мы с ней изредка переписываемся. И как раз недавно обменялись несколькими письмами в связи с нашими изданиями Гумилева и Мандельштама, которые она очень высоко оценила. С нею дружит и ее ценит Кларенс Браун, автор английской вступительной статьи к первому тому Мандельштама (статьи, по-моему, хорошей) и недавно вышедшего перевода всей художественной прозы Мандельштама с интересным предисловием (статья его в "Новом журнале" - часть этого предисловия).

<…> Очень рад, что Вы так высоко оценили первый том Мандельштама. Но на всех не угодишь. Отрицательно-раздраженно отозвалась об этом томе вдова О.Э. Ей особенно не понравилась моя вступительная статья и кое-что в комментариях. Этот отзыв идет по той же линии, что и отзыв А.А. Ахматовой о Гумилеве: мол, мы приводим отрывки из мемуаров и критических статей людей, которые были зложелателями Мандельштама и врали, рассказывая о нем.

Это относится в первую голову к Георгию Иванову и Маковскому (ААА прибавила сюда и Оцупа, что вызвало с моей стороны довольно резкую реакцию). Мне и обидно, и горько, что г-жа М. не поняла и не почувствовала, что в новом издании М-ма я так подробно цитирую рассказ Иванова об эпизоде с Блюмкиным, чтобы изобличить Иванова в путанице и фантазировании (что он здорово врал в "Петербургских зимах", я уже давно убедился, но игнорировать его "воспоминания" нельзя именно потому, что они вошли в канон биографии ОЭМ. Мы же не виноваты, что у нас нет контр-показаний - с той стороны, от людей, которые якобы единственные все знают!).

Насчет Шолохова я с Вами вот в чем не согласен: я бы все же предпочел, чтобы они дали премию гватемальскому поэту-эмигранту (м.б. он вовсе и неплохой поэт), а не предпочли Шолохова Ахматовой, которая, по моим сведениям, была главной конкуренткой Шолохова до самой последней минуты.

Или дали бы Паустовскому. <….> А тут еще, чуть ли не на другой день - арест Синявского (Терц он или не Терц, это другое дело…). Между тем в работе был и второй, прозаический, том, а планы все росли и росли, как можно видеть из письма от 18 июля 1966 года: <….> Третий том Гумилева подписан к печати и, надеюсь, скоро выйдет.

<….> Второй том Мандельштама в значительной мере напечатан, задержка за примечаниями. Но будет еще третий том, так как во-первых нам обещан из России еще ряд статей, а кроме того мы получаем около 80 писем М-ма. Придется также исправлять многие тексты в первом томе на основании информации, полученной от вдовы ОЭМ.

Второй том Ахматовой задерживается из-за отсутствия полного и достоверного текста "Поэмы без героя", давно мне обещанного, но все еще не полученного. <….> Та же тема - в письме от 12 августа 1966 года: <….> Второй том Мандельштама уже весь напечатан кроме примечаний - листами его завалена вся типография Башкирцева.

Необходимость третьего тома определяется отчасти уже полученным, а отчасти обещанным новонайденным материалом (главным образом статьи), а также полученным Кларенсом Брауном от вдовы ОЭМ, с которой он много раз виделся во время своего шестимесячного пребывания в Москве в этом году, исправлениями неисправленных текстов в первом томе.

Но еще и 5 ноября 1966 года второй том все еще так и не вышел! < ….> Второй том Мандельштама должен скоро выйти. Ахматова задерживается. Сейчас вышел третий том Гумилева. < ….> Вчера слушал в Сан-Франциско Тарсиса. На меня он как личность произвел не очень благоприятное впечатление (я виделся с ним в Люцерне летом), но я не разделяю ни подозрений, которые на него бросаются, ни некоторых других нехороших вещей, которые говорят о нем (В.С. Франк, Б.А. Филиппов и еще кое-кто).

И только лишь 5 февраля 1967 года он получил счастливую возможность сообщить Бахраху о том, что произошло у последнего практически под боком, в Мюнхене: <…> Сейчас вышел второй том Мандельштама (сюда пока дошел только один экземпляр из типографии).

В то же время Мандельштам стал пробиваться к печатному станку и в СССР. Вот что писал Г.Струве 25 февраля 1967 года:

<…> Не знаю, есть ли у вас там журнал "Литературная Армения" и видели ли вы, что там напечатано (без ссылки на публикацию Слонима, по рукописи из цветаевского архива в Москве) "История одного посвящения". И в том же номере - перепечатка мандельштамовского цикла "Армения"....