В.Л.Хейфец, Л.С.Хейфец Мехико – Москва, 1919-1920 К истории создания коммунистической партии в Мексике Мексику в 1919 г. нельзя было отнести к числу стран, обещающих благоприятные перспективы для развертывания работы Коминтерна. В начале столетия, в отличие от ряда европейских стран и от США, здесь не существовало общенациональной социалистической партии. В то же время несколько групп разной степени влияния именовали себя социалистическими (так, например, созданная в 1911 г. адвокатом А.Сантибаньесом и эмигрантом из Германии, социал-демократом П.Цирольдом Рабочая Социалистическая партия Мексики численностью около пятидесяти человек, фактически прекратившая свою деятельность в 1915 г.). Мексиканские рабочие охотнее откликались на анархистские и либертарианские идеи. Более или менее сильной являлась Социалистическая партия Юкатана, возглавляемая Ф.Каррильо Пуэрто и контролировавшая легислатуру штата.   Радикализация рабочего движения ускорилась с появлением в Мексике в 1917-18 гг. группы эмигрантов из США, бежавших сюда из-за нежелания служить в американской армии. Многие из них являлись левыми социалистами, либо были радикально настроены и вскоре после того, как обосновались в Мехико и некоторых других городах начали участвовать в местном социалистическом движении, способствуя формированию внутри него левого крыла. Активнее других были обосновавшиеся в столице супруги Линн и Магдалена Гэйл, публиковавшие “Журнал Гэйла”, Фрэнк Симэн и Ирвин Гранич, работавшие в англоязычном отделе газеты “El Heraldo de Mexico” и их приятель-журналист Карлтон Билс. Вскоре к этой группе присоединился индийский эмигрант-революционер Манабендра Нат Рой, под влиянием Симэна постепенно эволюционировавший в сторону социализма. Вступив в небольшую Социалистическую партию Мексики, энергичный Рой быстро добрался до вершин партийного Олимпа, в чем, не исключено, сыграл свою роль и денежный вопрос: именно он финансировал издание газеты “El Socialista”. (1)   В марте 1919 г. СПМ обратилась с призывом созвать Первый национальный социалистический конгресс. После одобрения этой идеи еще несколькими организациями, она стала реальностью: в заседаниях конгресса, проходившего в августе-сентябре того же года участвовали представители и социалистов, и анархистов, и реформистских профсоюзов. Форум принял решение создать Мексиканскую Социалистическую партию (МСП) и провозгласил Декларацию Принципов революционного социализма и Программу Действий. Генеральным секретарём МСП стал Хосе Аллен.(2)   Декларация принципов провозглашала, что социалистическое движение в Мексике будет бороться за полное уничтожение капиталистического строя посредством социальной революции; указывала на необходимость установления “временной диктатуры пролетариата и трудящихся земли, единственных классов, которые заинтересованы ... в установлении социализма”, как первого шага на пути к полной победе коммунизма. В ней осуждались утратившие “пролетарский и революционный характер” социалисты Западной Европы, отвергалась возможность освобождения рабочего класса парламентским путём. Допускалось, однако, использование права голоса для выбора революционных представителей на публичные посты, когда это не отражается на эффективности классовой борьбы. Декларация принципов признавала в качестве ориентира Манифест III Интернационала. Главной задачей социалистического движения было провозглашено завоевание решающего влияния среди трудящихся классов, руководство их борьбой и пропаганда идеи свержения капитализма посредством революционного захвата политической власти.(3)   На конгрессе вспыхнул диспут по вопросу о предоставлении делегатского места на конгрессе лидеру реформистской КРОМ (Мексиканской Региональной рабочей конфедерации) Луису Моронесу и его группе, против чего резко выступил член СПМ Гэйл. Моронес ответил освещением связей последнего с правительством. Решающий голос в пользу допуска на конгресс реформистов “в целях гармонии” был отдан Роем, представлявшим газету “El Socialista”. По этой причине Сантибаньес временно покинул конгресс, а его место было занято заместителем делегата Симэном. Демарш Сантибаньеса, впрочем, был лишен смысла: Моронес сотоварищи оказались на конгрессе в абсолютном меньшинстве, не подписали его итоговых документов конгресса, и не вошли в МСП.   Уже после завершения конгресса, 7 сентября, двое из числа подписавших Декларацию делегатов – Гэйл и филиппинец Фульхенсио Луна, вместе с некоторыми другими активистами отделились от МСП и провозгласили создание Коммунистической партии Мексики (КПМ). Серьёзных политических и теоретических расхождений у обеих партий не было: непосредственной причиной подобного шага в значительной степени явился, как представляется, вопрос о персональном составе руководства и делегации на II конгресс Коминтерна. Деятельность КПМ осенью 1919 г. заключалась прежде всего в борьбе против большинства I Национального социалистического конгресса, борьбе, выражавшейся в ожесточенных личных нападках.   2   Так, в середине сентября Гэйл опубликовал памфлет, в котором заявил, что Моронес абсолютно доминировал на конгрессе при активной помощи Роя и Симэна, которые “делали вид, что находятся в оппозиции к Моронесу и идеям Американской Федерации Труда, а на деле тайно осуществляли планы этого человека Гомперса”. Автор памфлета высказал сомнения в том, что Рой стал социалистом “в полной мере”, Симэн же был охарактеризован им как буржуазный либерал.(4) КПМ отрицала право МСП считаться радикальной партией, гневно заявив, что любые обвинения в ее и Гэйла адрес (в том числе в получении бумаги от правительства) являются попыткой скрыть факт доминирования Моронеса на конгрессе. Одновременно Гэйл апеллировал к Джону Риду, сообщая, что обвинения со стороны МСП в его адрес в раскрытии партийных тайн лживы, и большая часть статьи о нём представляет собой недостойную ответа “гниль”.(5)   Когда в октябре в Мехико прибыл представитель Коминтерна Михаил Бородин, он даже не предполагал, что часть порученной ему в Москве работы уже выполнена. 13 октября его переводчик, американский социалист Рафаэль Маллен, появился в редакции “El Heraldo de Mexico” и, убедившись в ходе беседы в левосоциалистических взглядах Симэна и Гранича, предложил им встретиться с Бородиным (который сначала назвался румынским бизнесменом Александреску, но ещё до конца встречи сообщил, что представляет Москву). Симэн свёл заокеанского гостя с Роем, в доме которого Бородин поселился.(6)   Для коммунистического движения Мексики приезд Бородина, бесспорно, оказался судьбоносным. Было бы непростительным для историка не задать вопрос: как повернулось бы развитие событий в радикальном течении мексиканского рабочего движения, если бы Бородин не приехал в страну именно в этот период. Посланник Москвы оказался в Мехико, когда в результате полемики на Первом Национальном социалистическом конгрессе в стане потенциальных сторонников Коминтерна произошел раскол, фактически приведший к появлению двух партий, ориентирующихся на Москву: Коммунистической партии Мексики во главе с Линном Гэйлом и Мексиканской Социалистической партии, руководимой Роем, Симэном и Алленом.   Именно Бородин убедил лидеров МСП преобразовать ее в Мексиканскую Коммунистическую партию и направить делегатов на конгресс Коминтерна. Ни Роя, ни Симэна долго уговаривать не пришлось, и неофиты коммунистической идеи энергично приступили к делу. По словам Роя, он вместе с Бородиным набросал план предстоящего съезда партии. Бородин составил приветствие от имени ИККИ.(7) Для самих Роя и Симэна всё, однако, сложилось не так просто, как они описывают в своих мемуарах. Против изменения названия партии выступил член Исполкома МСП Ф.Сервантес Лопес. Произошёл второй раскол. Невзирая на оппозицию, на заседании Исполкома МСП 24 ноября единогласно было провозглашено создание на основе МСП Мексиканской Коммунистической партии (МКП).   Правда, присутствовало на заседании лишь 7 из 22 первоначальных членов Исполкома; Бородина на данном мероприятии не было (см. документ №2 настоящей публикации). Генеральным секретарём партии стал Аллен.(8) МКП была весьма немногочисленной (несколько десятков человек). Лишь летом 1920 г. создаются первые партийные ячейки за пределами Мехико – в Веракрусе, Орисабе и Тампико, а осенью – в Гуанахуато, Сакатекасе и Соноре, практически не связанные между собой. Впрочем, и влияние сторонников Гэйла, вопреки их заявлениям, присутствовало за пределами мексиканской столицы в очень небольшой степени.   МКП не была, естественно, обязана своим появлением лишь усилиям Бородина. Как показано выше, в социалистическом движении Мексики к началу осени 1919 г. наличествовало достаточно радикальное крыло, выразившее свои симпатии большевикам. В начале октября группа членов МСП во главе с Алленом и Э.Камачо начала издавать еженедельный журнал “El Soviet”, название которого не оставляло сомнений, в каком направлении движется руководство партии. Однако революционные группы имели весьма смутное представление о деталях пролетарской революции, событиях в РСФСР, сущности Советской власти. Большинство мексиканских левых находилась под влиянием анархизма и анархо-синдикализма и именно приезд Бородина и его влияние на некоторых лидеров социалистов, прежде всего Роя и Симэна, ускорили процессы, назревавшие в социалистическом движении страны. Полномочия же эмиссара Москвы были, видимо, достаточно весомы, если позволяли подписать от имени Исполкома Коминтерна обращение к МКП и уверенно говорить о признании партии III Интернационалом к моменту приезда её делегации в Москву, едва он (Бородин) поставит вопрос перед ИККИ (см. документ №2 настоящей публикации).   3   Бородин решительно и бескомпромиссно продолжал поддерживать созданную при его участии Мексиканскую Коммунистическую партию, способствуя тому, что и Амстердамское бюро признало ее единственной национальной секцией III Интернационала (см. документы №№4-6 и 9 настоящей публикации). В начале февраля 1920 г., указав членам Амстердамского бюро на необходимость финансовой помощи МКП и газете “El Soviet”,(9) сообщив имена и адреса для связей с коммунистическим движением в Мексике и Испании, эмиссар III Интернационала не забыл упомянуть о том, что КПМ возглавляется “потенциальным полицейском шпионом” Гэйлом. Вряд ли тогда внимательный наблюдатель мог разглядеть серьезные расхождения в идейных позициях Роя и Гэйла. Они оба (как и многие другие неофиты Коминтерна) имели смутное представление о большевистской идеологии. А по чисто внешним показателям группа Гэйла была даже несколько ближе к Коминтерну: ее название – Коммунистическая партия Мексики – в точности соответствовало одному из выработанных Лениным чуть позже “21 условию” приема в Коминтерн; он вел оживленную переписку с видными деятелями только зарождавшегося коммунистического движения (см. документ №8 настоящей публикации). В некоторых европейских компартиях его группу воспринимали как братскую организацию в Мексике, стоящую на позициях III Интернационала.   Удивительно, что Бородин, по праву считавшийся мастером разрешения сложнейших внутрипартийных и межпартийных конфликтов (именно для решения сложных коллизий руководство большевистской партии и Коминтерна посылали его позднее в Германию, Англию, Китай, а руководители Панамериканского бюро настоятельно просили направить его вновь в Новый Свет для урегулирования противоречий между компартиями в США и в Мексике), в столкновении групп Роя и Гэйла однозначно встал на защиту первой, даже не попытавшись понять логику второй. Хотя понять что-либо было вообще непросто, ибо обе были зеркальным отражением друг друга, выдвигая одни и те же обвинения друг против друга, применяя одну и ту же лексику в дискуссии.   Сумел же посланец Москвы разглядеть при оценке почти такой же ситуации в коммунистическом движении США суть не менее сложной проблемы, сообщив в Амстердамское бюро и о “тройном расколе в Социалистической партии, и о Коммунистической и Коммунистической Рабочей партиях”, и о том, что “Коммунистическая партия превзошла самого царя Ирода”. Бородину было, по его словам, “непостижимо” существование двух коммунистических партий и он настаивал на необходимости срочно разрешения этого опасного вопроса руководством III Интернационала.(10)   Что же касается Латинской Америки, то в том же самом письме он лишь оптимистично сообщил о том, что “Мексиканская Социалистическая партия, а ныне Коммунистическая партия высказалась за Третий Интернационал. На Кубе организована Коммунистическая секция. В обеих странах испытывается большой энтузиазм”(11) (см. документ №4 настоящей публикации).   Скорее всего, объяснение аномального поведения Бородина лежит за пределами сути противоречий КПМ и МКП. Дело, видимо, было в личности Роя. В нем посланец Москвы увидел человека, который мог бы стать душой и организатором коммунистической деятельности на направлении, рассматривавшемся в Коминтерне в тот момент как приоритетном – удар по могуществу империалистических империй через их колонии. Лев Троцкий писал 5 августа 1919 г., в момент, когда Бородин находился на пути в Новый Свет: “Нарушить неустойчивое равновесие азиатских отношений колониальной зависимости, дать прямой толчок восстанию угнетенных масс и обеспечить победу такого восстания в Азии может такая армия, которая на европейских весах сейчас еще не может иметь крупного значения. … международная обстановка складывается по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит чрез города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии”.(12)   По мнению Бородина, лидером антиколониального восстания в Азии вполне мог стать Рой. В письме руководителю Амстердамского бюро Себальду Юстинусу Рутгерсу (см. документ №6 настоящей публикации) он пояснил, что Рой – коммунист, верящий в то, что “спасение Индии лежит не в националистическом движении Индии, а в индусском пролетариате, который должен бороться за то же самое, что и пролетариат остальной части мира. Он, таким образом, рассматривает работу в Индии как часть работы Коммунистического Интернационала”. Именно Бородин предложил, чтобы Рой не только “представил свою мексиканскую партию, сделал сообщение относительно Латиноамериканского Бюро”, но и подготовил бы доклад по проблеме “работы Интернационала среди колониального пролетариата”.(13)   4   Сам мексикано-индийский коммунист с энтузиазмом ухватился за идею Бородина, предложив в свою очередь, Рутгерсу возглавить Восточное бюро III Интернационала где-нибудь в Центральной Азии, что должно было естественным образом дополнить существующее в Мексике Латиноамериканское бюро (см. документ №7 настоящей публикации). Такое предложение, свидетельствует об известной доле революционного романтизма, присущего Коминтерну в начальный период его деятельности: Рой был уверен в том, что имеет право вносить такого рода предложения о структурной перестройке его аппарата и кадровых назначениях, невзирая на свой почти нулевой стаж пребывания в рядах международной компартии. Правда, с другой стороны, это говорит и о неуемных амбициях Роя, в основе которых были не только некие черты его характера, но и авансы, выданные ему Бородиным.   Если учесть все эти обстоятельства, мотивы признания Бородиным группы Роя и абсолютного игнорирования Коммунистической партии Гэйла, очевидны. Политический расчет перевесил все остальное. Сделав ставку на Роя как лидера антиколониального движения в Азии, Коминтерн фактически отказался от тех потенциальных возможностей, на которые мог рассчитывать в Мексике с момента создания компартии. И, судя по имеющимся документам, особенных возражений это не вызвало и у представителей МКП на II конгрессе Коминтерна – именно они предложили Президиуму III Интернационала (индийская делегация их уже лишь поддержала) назначить Роя (под именем Рой Аллен) в национально-колониальную комиссию, с которой он и начал свою бурную деятельность на восточном направлении работы Коминтерна.(14)   Между тем свои планы мексиканских левых и представителя Коминтерна осенью 1919 года были, и были они достаточно амбициозны. После появления на свет МКП Бородин предложил ее руководителям создать также Латиноамериканское бюро III Интернационала – для ведения пропаганды по всему континенту и укрепления связей между коммунистическими организациями и группами.(15) Название газеты МКП “El Soviet” было изменено на “El Comunista” и она была провозглашёна одновременно органом партии и бюро. Временный комитет бюро, избранный в составе мексиканцев Х. Аллена, А.Руиса, Е.Торрес, перуанца Л.Урмачеа, и американца М.Брустера, издал Манифест (опубликован 8 декабря – вероятно, после отъезда Бородина, фактически же бюро было конституировано в конце ноября), призвавший трудящихся Латинской Америки принять участие в коммунистическом конгрессе, который объединил бы пролетариат региона на принципах классовой борьбы и создал бы постоянный Исполком Латиноамериканского бюро III Интернационала.(16) Проинформировав секретаря ИККИ А. Балабанову о создании партии и бюро, руководитель обеих структур Х. Аллен без обиняков указал, что их деятельность будет уже в ближайшем будущем развернута в континентальных масштабах и настаивал на официальном признании Латиноамериканского бюро.(17)   Соответсвующие планы имелись и у Москвы. Осенью 1920 г. штаб-квартира Коммунистического Интернационала молодежи известила своего представителя в Мексике Альфреда Штирнера (Эдгара Воога) о решении поручить ему возглавить суб-секретариат КИМа для Центральной и Южной Америки, который должен был осуществлять свою деятельность в политической сфере в тесном контакте именно с Латиноамериканским бюро III Интернационала.(18)   Выбор Роя для новой миссии объясняет, почему не была сделана ставка на его личном участии в развитии уже достигнутого в Мексике. Уже тогда Латинская Америка и Восток воспринимались значительным числом руководителей Коминтерна и компартий (и самого Роя в том числе) как весьма сходные регионы (показательно в этой связи выступление на II конгрессе делегата компартии Америки Луиса Фрайны). Позже это привело к отождествлению китайского и латиноамериканского опыта и одному из самых крупных провалов III Интернационала – восстанию Национально-Освободительного Альянса Л.К.Престеса в Бразилии в 1935 г.   С возможностью реализации новой роли Роя связано его поведение и позиция Симэна на Втором конгрессе Коминтерна. Бородин в декабре 1919 г. в сопровождении Симэна, игравшего роль его секретаря и переводчика, отправился в Европу, куда примерно тогда же отбыли и делегаты МКП на конгресс Коминтерна – супруги Рой. Все вместе они встретились вновь уже на заседаниях коминтерновского форума, куда прибыли под именами Роберто Аллен (Рой), Хелен Б. де Аллен (Эвелин Рой) и Хесус Рамирес (Симэн). Последний имел официальный мандат делегата КП Испании, и попытался выступить в роли представителя Коммунистической секции Кубы, созданной при его непосредственном участии (см. документ №3 настоящей публикации). После того, как 17 июля мандатная комиссия конгресса дала Рою и Трент-Рой решающий голос как делегатам Мексики, но отложила вопрос о предоставлении мандата Симэну вплоть до представления официального документа, жена Роя сочла необходимым делегировать свои полномочия члену Исполкома партии Симэну. За собой она оставила лишь право представлять Женскую секцию МКП на Женском конгрессе III Интернационала. В итоге делегатами МКП с правом решающего голоса стали Рой и Симэн, а у Трент-Рой сохранился совещательный голос.(19)   5   Рой на конгрессе выступал как представитель Мексики и Индии, но от обсуждения мексиканских проблем практически отошел, передоверив эту миссию Симэну, а все свои усилия направил на решение проблем антиколониального движения в Азии. Именно тогда началось “вознесение” Роя на вершину коминтерновского Олимпа. Неизвестному прежде в рабочем движении молодому “новичку” поручается подготовка важнейшего теоретического документа – тезисов по национально-колониальному вопросу (в дополнение к ленинским). Уже в следующем году он оказывается в составе ИККИ. Случайность?   Отнюдь. Московское руководство Коминтерна с подачи Бородина (этой же позиции придерживался и глава Амстердамского бюро Рутгерс), стало рассматривать Роя как весьма перспективную фигуру для развертывания революционного движения в колониях. Ленину и ИККИ было очевидно: индийский эмигрант, сумевший стать влиятельным в чужой для него Мексике, был способен организовать и возглавить антибританскую борьбу в колониальном мире. У Роя не было мандата делегата коммунистов Индии, да и само коммунистическое движение в этой стране начинает формироваться позже и при его участии. В нём были в тот момент важны даже не столько способности теоретика и организатора (хотя и их значения не стоит отрицать), сколько уникальное на тот момент стечение обстоятельств: делегат МКП был коммунистом и индийцем, что позволило ему мгновенно затмить своего наставника Бородина. И если во время первой встречи Роя с московскими лидерами – с Лениным – в центре внимания были вопросы Латинской Америки, то во время второй (со Сталиным) речь уже в основном шла об Азии.(20) С этим были связаны и неосуществленные планы направить тандем Бородин-Рой в Афганистан: первого в роли полпреда РСФСР, второго—как руководителя центра антиколониального движения в Индии (когда об этом впервые написал Рой в своих “Мемуарах” это воспринималось как плод его неуемной фантазии, однако архивные документы свидетельствуют о реальности таких планов).   По воспоминаниям Роя и Симэна, на заседаниях конгресса выступали оба (последний – “лишь однажды и очень коротко”). Документы конгресса, тем не менее, содержат лишь стенограмму выступления Роя, представившегося делегатом Британской Индии, и известные тезисы по национально-колониальному вопросу. Однако в материалах делегации МКП хранится короткий документ, подтверждающий слова Симэна (не представляется возможным определить, является ли это записью выступления представителя МКП на конгрессе, не вошедшей по какой-то причине в стенограмму заседаний или же текстом его выступления на заседании одной из комиссий). Важно отметить, что данный документ посвящён не общей стратегии III Интернационала в колониях и полуколониальных странах (в отличие от выступления Роя), а задачам международной коммунистической партии непосредственно в Западном полушарии. По мнению Симэна, “свержение капитализма в Америке” требует хорошо скоординированного движения во всей Америке, работать же в отдельных странах Центральной и Южной Америки по образцу II Интернационала – “смешно”, отсюда насущной задачей Коминтерна (в соответствии с программой Латиноамериканского бюро) провозглашалась борьба за объединение континентального рабочего движения.(21)   Делегация Мексики оказалась единственной, представлявшей Латинскую Америку на конгрессе, что способствовало росту престижа мексиканских коммунистов в глазах руководства ИККИ. Эта роль МКП сделала Мексику, хоть и на короткое время, центром коммунистического движения в Латинской Америке, местом работы созданного вскоре Панамериканского бюро (Американского агентства) Коминтерна, заменившего созданное при участии Бородина, Роя и Симэна Латиноамериканское бюро. Внутри мексиканского революционного движения такая позиция давала в руки МКП козырь в борьбе за лидерство с партией Гэйла.   Публикуемые ниже документы наполняют деталями историю установления связей между штаб-квартирой Коминтерна и коммунистическим движением Мексики. Особое значение имеет уникальная возможность сопоставить документы, написанные по разные стороны баррикад, имевшие различные источники информации, что позволяет судить о достаточно высокой степени их достоверности во многих деталях. Анализ переписки Бородина и Роя с руководителем Амстердамского бюро Рутгерсом в течение зимы-лета 1920 г. позволяет воспроизвести почти всеобъемлющую картину миссии М. Бородина и установления связей между Мексиканской коммунистической партией, фактически ставшей первой секцией Коминтерна в Латинской Америке,(22) и Москвой.   Примечания   (1) См. документ 1 настоящей публикации. См. также: биография Л.Гэйла. – РГАСПИ, ф.495, оп.108, д.5, лл.17-19; Allen J. El movimiento comunista en México. – Там же, д.25, л.18; Beals C. Glass Houses. New York, 1938, PP.43-44; Gomez M. From Mexico to Moscow // Survey (London). 1964. № 53.P.33; Haithcox J.P. Communism and Nationalism in India. Princeton, 1971. PP.7-8; Roy M.N. M.N.Roy’s Memoirs. Calcutta-New Delhi, 1964, PP.106-121. (2) Martínez Verdugo A. (ed.). El comunismo en México. México, 1985, P.24. (3) Предисловие к Манифесту Латиноамериканского бюро III Интернационала. – РГАСПИ, ф.495, оп.108, д.1, л.6; Declaración de Principios Aceptados por el Primer Congreso Nacional Socialista; Programa de Acción. Adoptado por el Primer Congreso Nacional Socialista // Oposición. 19-25.7.1979. (4) Gale L. Gompers Dominates the Mexican Socialist Congress. – РГАСПИ, ф.495, оп.108, д.6, л.1. (5) Письмо А.Сантибаньеса, Э.Арсе и Дж.Барреды редактору английского отдела “El Heraldo de Mexico” 13.9.1919. – Там же, д.3, л.14; письмо Л.Гэйла в “El Heraldo de Mexico” 13.9.1919. – Там же, л.17; письмо Л.Гэйла Дж.Риду 15.9.1919. – Там же, л.13. (6) Taibo II P.I., Vizcaino R. La Memoria Roja. Las luchas sindicales en México en los años 20. México, 1984. P.14. Указанные Симэном (первая половина 1919 г.), Роем (лето 1919 г.), К. Билсом и Дж. Сполански (1920 г.) даты не подтверждаются документами и представляются ошибочными. См.: Gomez M. Op.cit. P.35; Roy M.N. Op. cit. P.177; Beals C. Op. cit. P.44; Spolansky J. The Communist Trail in America. N.Y., 1951, P.172. (7) Roy M.N. Op. cit. P.211. (8) Márquez Fuentes M., Rodríguez Araujo O. El Partido Comunista Mexicano (en el periodo de la Internacional Comunista. 1919-1943). – México, 1973. P.62. А.А.Соколов ошибочно указывает название партии, созданной Роем-Симэном-Алленом и другими, как КПМ, полагая, что название МКП появилось значительно позже. См. Соколов А.А. Рабочее движение Мексики (1917-1929). М., 1978, С.47-48. В свою очередь, Н.М.Лавров и Б.А.Ширяев называют сентябрь 1919 г. как время создания МКП во главе с Алленом, что также неверно, как показано выше. См.: Лавров Н.М. Страны Латинской Америки в период революционного подъёма 1918-1923 гг. // Советская Россия и капиталистический мир в 1917-1923 гг. М., 1957. С.621; Ширяев Б.А. Октябрьская революция и страны Латинской Америки. Л., 1968. С.19. (9) Испанское движение. – РГАСПИ, ф. 497, оп. 2, д. 1, лл.42- 44. (10) Там же, л. 1. (11) Там же. (12) РГАСПИ, ф. 325, о. 1, д. 59, л. 2-2об. – Цит. по: Коминтерн и идея мировой революции. Документы. М.: Наука, 1998. С. 146-147 (13) РГАСПИ, ф. 497, оп. 2, д. 1, л. 39 (14) Заявление делегации МКП. – РГАСПИ, ф.489, оп.1, д.24, л.42; заявление индийской делегации. – Там же, л.30. (15) Там же, ф.495, оп.108, д.1, л.6. (16) Manifiesto del Buro Latinoamericano de la III Internacional a los trabajadores de América Latina // Oposición. 23-28.8.1979. Сведения о создании бюро уже в 1918 г. в составе Аллена, Каррильо Пуэрто, Х.И.Медины, Торрес и Э.Карраско и посланном ими письме Ленину летом 1919 г. (Salazar R. y Escobedo J.G. Las pugnas de la gleba. México, 1923, P.271; В.И.Ленин. Биографическая хроника. Т.7. С.324) не подтверждаются документами. Дата получения письма определена неверно, речь должна идти о лете 1920 г. То же следует отметить применительно к статье С.И.Семёнова, указывающего о создании бюро летом 1919 г. под влиянием “Американского бюро большевистской информации”. См. Семёнов С.И. Коминтерн и его латиноамериканские секции: становление механизма взаимодействия // Международная организация коммунистов. Материалы пленарного заседания секции “Коминтерн – международная организация коммунистов” научной конференции Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Академии общественных наук при ЦК КПСС, Института международного рабочего движения АН СССР. Москва, 27-28 декабря 1989 г. М., 1990, с.145. (17) Письмо Х.Аллена А.Балабановой 29.11.1919. – РГАСПИ, ф.495, оп.108, д.3, лл.1-2. (18) Письма ИККИМ А. Штирнеру 3.9.1920. – Там же, ф. 533, оп. 3, д.14, лл. 26-27 (19) Мандат Х.Рамиреса. – Там же, ф.489, оп.1, д.30, лл.61-62, 94; Выписка из протокола заседания мандатной комиссии от 17.7.1920. – Там же, д.27, лл.1-2; Мандат Р.Аллена и Х.Б. де Аллен. – Там же, д.30; Заявление Х.Б. де Аллен в мандатную комиссию III Интернационала 21.7.1920. – Там же, л.90; 2-й конгресс Коммунистического Интернационала. Стенографический отчёт. Пг., 1921. C.354. (20) О деятельности Роя в Коминтерне см.: Das Gupta B.N. M.N.Roy. Quest for freedom. Calcutta, 1970. См. также: Латинская Америка. 1993. №3, с.107-115. (21) РГАСПИ, ф.489, оп.1, д.24, л.43. (22) В отечественной литературе существует устойчивая традиция считать первой латиноамериканской секцией Коминтерна Коммунистическую партию Аргентины (см. В.И. Ермолаев. Компартия Аргентины – первая секция III Интернационала в Латинской Америке // Новая и новейшая история. 1959. № 3). Обоснованием этого тезиса считается то, что Интернациональная социалистическая партия на Чрезвычайном съезде в декабре 1920 г. приняла “21 условие” Коминтерна и была переименована в Коммунистическую партию Аргентины. Можно говорить о ИСПА как первой коммунистической партии в Новом свете (она была создана еще в 1918 г. и пыталась проводить пропаганду идей Октябрьской революции и нового интернационализма еще до создания Коминтерна, играя роль “континентального Интернационала”). Однако формально КПА смогла присоединиться к международной коммунистической партии только после III конгресса Коминтерна (летом 1921 г.). Таким образом МКП, чьи делегаты были официально представлены уже на II конгрессе и избраны в руководящие органы конгресса и Исполком Коминтерна, бесспорно может считаться его первой латиноамериканской секцией. МИД   www.pseudology.org