Евгений Анисимов Алексей Григорьевич Разумовский Cчастливый случай двух лентяев ХVIII век полон историй о счастье, которое вдруг падает к ногам обыкновенного человека, как сказочной красоты бриллиант, и нужно только наклониться, чтобы поднять его c земли. История удачи одного из самых счастливых cемейств ХVIII века - Разумовских, началась в первых числах января 1731 г.   Изрядно продрогший полковник Федор Вишневский, командированный на Украину за вином для двора императрицы Анны Ивановны, остановил свои сани у ограды маленькой церкви села Чемары, что под Черниговом, перекрестился и вошел в теплую тьму сельского храма. Шла служба, в церкви было много народа, пел хор и сразу же Вишневский замер от изумления - среди голосов хористов его ухо уловило дивный тенор.   Его обладатель - ладный 22-летний парубок Алеша Розум вскоре предстал перед столичным гостем. Розум сразу же понравился Вишневскому, оценившему скромность, природную воспитанность, ум и прекрасную внешность певца. На следующий день Вишневский увез Алешу в столицу - дальний заснеженный Петербург, в придворную капеллу. Так начался случай Разумовского. Как известно, в ХVIII веке "случаем" называли успех, удачу, необыкновенное везенье   В соседней с Чемарами деревне Лемеши на почтовой дороге от Чернигова на Козелец, где жила вся большая семья Разумов (отец, мать, три сестры и три брата - Данила, Алексей и Кирилл), так и считали - Алешке Розуму подвалило необыкновенное счастье! Еще бы - в округе не знали другой такой бедной и несчастной семьи. Отец Алексея Григорий Розум был горьким пьяницей, большую часть дня проводил в шинках, пропивая там все, что мог найти дома и отобрать у жены.   У Натальи же Демьяновны Розумихи было ангельское терпенье - жить со взорным, грубым, несдержанным на слово и руку мужем было мучительно и даже опасно: как-то раз он спьяну чуть не зарубил топором Алексея, обнаружив, что сын не пасет стадо, а сидит дома с книжкой в руках. Говорят, что судьба - это характер. Розумиха была отчаянной оптимисткой и, несмотря на несчастную жизнь с пьяницей и драчуном, свято верила в грядущее счастье своих детей.   За три дня до того, как полковник Вишневский вошел в притвор чемарской церкви, Розумихе приснился сон, что в ее хате под потолком сияли сразу и солнце, и месяц и звезды. Все соседи смеялись над ее наивными пророчествами о сказочном будущем сыновей. Но старая казачка чувствовала приближение счастья, видела его отблески в незаметных для других черточках обыденной жизни.   Став потом камер-дамой двора императрицы Елизаветы Петровны, она не без удовольствия вспоминала: "Сыновья мои родились счастливыми: когда Алеша хаживал с крестьянскими ребятишками по орехи и грибы, он их всегда набирал вдвое больше, чем товарищи, а волы, за которыми ходил Кирюша (то есть будущий граф, гетман и генерал-фельдмаршал Кирилл Григорьевич Разумовский - Е.А.), никогда не заболевали и не сбегали со двора". И вот свершилось - Алеша уехал в столицу за своим счастьем   По петербургскому тракту отправились уже многие местные хлопцы - в столице знали и ценили малоссийских певцов. Щедрая, певучая Украина была неисчерпаема на голосистые таланты. Вишневский представил Алексея Розума обер-гофмаршалу двора графу Рейнгольду Левенвольде и тот зачислил юношу в придворный хор. Однако вскоре, вероятно - молитвами Розумихи, Алексея Розума услышала цесаревна Елизавета, дочь Петра Великого.   Известно, что сама она обладала тонким слухом и хорошим голосом, много пела, сочиняла песни, благодаря ей в России появился романс, а в руках русских людей оказалась гитара. И вот, как раньше полковник Вишневский, на одной из служб в придворной церкви она была потрясена голосом нового певчего Алексея Григорьева, а еще больше - необыкновенной красотой этого гибкого, смуглого, высокого парня с черными глазами, в которых светился ум, покой и юмор.   Она влюбилась в певчего - своего ровесника. И хотя Алексей вскоре простудился, потерял голос и лишь играл на бандуре, из сердца своей панночки он уже не выходил. По воле цесаревны его тотчас перевели к ее двору и постепенно казачий сын стал там первым человеком, звался уже Алексеем Григорьевичем Разумовским, сладко ел и пил, мягко спал в опочивальне цесаревны.   Он ведал имениями цесаревны, благосклонно выслушивал льстецов. У него появилось масса небескорыстных друзей, которые вились вокруг того, кто держал в руках сердце веселой, неугомонной красавицы. И нужно отдать должное Разумовскому - он укротил Елизавету, стал ее господином почти на два десятилетия! Возрастающее значение красивого певчего в 30-е гг. ХVIII в. заметно по множеству писем и прошений на его имя о заступничестве, денежном пособии, помощи. Десять лет пролетели в празднествах, охотничьих забавах, поездках в загородное имение цесаревны Царское Село. Все это время Алексей Разумовский был рядом со своей возлюбленной. Малый двор Елизаветы, притесняемый злобной императрицей Анной Ивановной, ревновавшей к божественной красоте и, казалось, вечной свежести цесаревны, жил надеждами, что наступит час, придет пора и дочь великого реформатора вступит на российский престол. Час наступил и успех пришел, но только тогда, когда эта изнеженная красавица, собравшись с духом и горячо помолившись, надела кирасу, сама возглавила дворцовый переворот ночью 25 ноября 1741 г. и свергла Анну Леопольдовну - слабую правительницу, пришедшую на смену умершей осенью 1740 г. Анне Ивановне.   "Друга нелицемерного" (так цесаревна называла в письмах Разумовского) рядом с Елизаветой в тот момент не было. Человек нетрусливого десятка, он воодушевлял подругу на подвиг, но при этом обладал природным тактом, чтобы вовремя уйти в тень, не появляться в гвардейской казарме в роковой час переворота - в ту ночь наследница великого Петра принадлежала не ему, а гвардии, Отечеству, России.   Ну, а уже наутро, когда его панночка взошла на престол, он привычно стоял за ее спиной - теперь не просто камер-юнкер, а первый человек в империи   Награды, чины и пожалования сразу же хлынули на него золотым дождем: граф, обер-егермейстер, кавалер ордена Андрея Первозванного, помещик тысяч душ крепостных, потом генерал-фельдмаршал, хозяин Аничкова дворца. 25 апреля 1742 г. он, осторожно ступая, нес шлейф государыни на коронации в Успенском соборе московского Кремля - главном храме России. Потом Разумовский выехал за несколько станций от Москвы навстречу матери, с которой не виделся более десяти лет.   Розумиха долго отказывалась признать в роскошном, холеном вельможе в бриллиантах и кружевах своего Олешу, пока тот, мало смущаясь блестящей свиты, не разоблачился и не показал матери родимое пятно, о котором знала она, да, может быть, Елизавета. Старушку переодели в фижмы, робу, причесали, нарумянили и повезли во дворец, где она тотчас пала на колени, приняв за императрицу собственное отражение в гигантском золоченом зеркале.   Но потом, окруженная любовью сына и обласканная императрицей Наталья Демьяновна быстро освоилась в Москве. Вернувшись к удобному ей малороссийскому платью, старая шинкарка (на деньги, посылаемые сыном, Розумиха после смерти мужа купила шинок и вела бойкую торговлю тем самым, что сгубило ее благоверного) благосклонно принимала украинскую старшину, а потом, стоскововшись по Лемешам, отпросилась у царицы и сына домой. Влияние Разумовского на Елизавету-императрицу после коронации не уменьшилось, а даже возросло. И секрет состоял не только в обаянии долго нетускневшей взаимной любви, но в характере Разумовского, его несокрушимой надежности, верности и доброте. В придворном мире, среди интриг и ненависти, он выделялся тем, что, обладая невероятными возможностями фаворита властительницы империи, он оставался таким же простым и милым парнем, каким его впервые увидела цесаревна много лет назад.   Разумовский был совершенно лишен зависти, суетного искания славы, власти и богатств, не стремился к высшим государственным постам, не рвался в генералы, избегал интриг и был добр к людям.   Со страниц воспоминаний и писем он предстает перед нами добродушным лентяем, для которого покой дороже ордена или чина   Только лишняя рюмка горилки могли слегка вывести Алексея Григорьевича из состояния покоя и вечного благодушия, но и тогда обер-егермейстер и кавалер не был особенно страшен для окружающих. Пристрастия Разумовского были, в целом, благотворны для русского двора, над которым, благодаря вкусам фаворита, витали божественные запахи украинского борща и несравненные звуки музыки.   Вклад Разумовского в русскую культуру огромен - он покровительствовал искусствам, итальянской опере, балету. В этой атмосфере созрели таланты Дмитрия Бортнянского, Максима Полторацкого и других великих талантов ХVIII века родом с Украины, вечно милой Разумовскому. Всю свою благополучную - через край - жизнь он помнил кто он, откуда и в чем секрет его счастья. Лукавый и насмешливый, он знал людям и себе самому истинную цену и не раз, с присущим его народу мягким юмором, шутил над той волшебной историей, которая в январе 1731 г. началась с ним в селе Чемары.   Поэтому когда Елизавета хотела посмотреть на родную деревню своего возлюбленного, он поспешно написал матери, чтобы управляющий его имениями "как зятьям, дядьям, так и всей родне именем моим приказал бы быть всем в одном собрании в деревне Лемешах и дожидаться бы тамо моего свидания, а наипаче запретить, чтоб отнюдь никто из них в то время именем моим не хвастал бы и не славился б тем, что он мне родня". Но из корзины судьбы он, оказывается, достал еще не все золотые яблоки   Осенью 1742 года в глубокой тайне, о которой знали только несколько человек, два раба Божьих - "раб Алексей" и "раба Лизавета" венчались в церкви подмосковного села Перово. Так произошло невероятное - украинский пастух стал мужем русской императрицы. Потом над куполом перовской церкви Воскресения поставили огромную золоченую корону - символ и память об этом событии.   Тайну брака Елизаветы оберегали строго - лишь в 1747 г. саксонский резидент Пецольд сообщал в Дрезден, что он теперь наверняка узнал о тайном венчании в Перово. Некоторые косвенные свидетельства позволяют нам поддержать Пецольда в его запоздалых разысканиях - факт венчания, несомненно, достоверен. Много десятилетий спустя после того осеннего дня в Перово, уже при Екатерине II, когда Разумовский мирно доживал свои дни в Москве, историю эту пришлось вспомнить.   Покой старого вельможи, давно удалившегося от дел, растревожил срочно прибывший из Петербурга генерал-прокурор Сената князь Вяземский. Он поспешно явился к Алексею Григорьевичу с необычайной просьбой императрицы Екатерины II - подтвердить или опровергнуть слух о тайном браке его с покойной императрицей Елизаветой.   Говорят, Разумовский помолчал, подумал, потом бережно достал из драгоценной шкатулки завернутую в шелк заветную грамоту с печатями, дал ее прочитать генерал-прокурору и к величайшему изумлению екатерининского вельможи бросил в горящий камин... Источник После смерти всё состояние графа перешло к его младшему брату Кириллу Григорьевичу Разумовскому   www.pseudology.org