Речь товарища Карпова.
(Заседание 7 февраля 1934 г., вечернее)
(После перерыва.)
Председательствующий. Заседание съезда возобновляется. Слово имеет товарищ Карпова.
Карпова (Ленинград). Товарищи, я не буду останавливаться на тех успехах и достижениях, с которыми вся наша партия и весь рабочий класс пришли к XVII съезду партии. Это с исчерпывающей полнотой выражено в докладе товарища Сталина и очень ярко подтверждено сотней выступавших товарищей по предыдущим докладам.
Для каждого коммуниста, как и для всей нашей партии, совершенно ясно, что эти успехи мы имеем не случайно, что этих успехов мы добились потому, что нами руководил наш ленинский ЦК во главе с железным большевиком товарищем Сталиным, непримиримо борясь за чистоту ленинских идей и за сплоченность партийных рядов.
В докладе товарища Кагановича красной нитью проходила самокритика отдельных узких мест в партийной, советской и хозяйственной работе, и мне кажется, что каждый из нас, практических работников, кто слушал доклад товарища Кагановича, как в зеркале, видел отражение отдельных недочетов в своей собственной работе и сделал для себя соответствующие полезные выводы.
Доклад товарища Кагановича является очень большим и очень хорошим пособием в практической работе на местах.
Я хочу остановиться на опыте работы парторганизации завода «Светлана». Опыт партработы завода «Светлана» я беру потому, что этот завод именно в течение отрезка времени между XVI и XVII съездами партии имел особенно бурный рост.
Это видно хотя бы из того, что в 1929 г., т. е. перед XVI партсъездом, валовой выпуск продукции этого завода составлял 11 млн., а на 1934 г., т. е. к XVII съезду партии, этот завод имеет 100-миллионную программу; за это же время завод освоил сложную вакуумную технику, причем большинство из его изделий освоено у нас в Советском Союзе впервые. За весь период времени между XVI и XVII съездами завод выполнял программу полностью; в 1933 г. программа завода также выполнена по всем количественным и качественным показателям.
Но значит ли это, что никаких недочетов в работе самого завода и его парторганизации не было? Такое утверждение было бы неправильным. И я, следуя примеру доклада товарища Кагановича, хочу остановиться именно на том, что при всех благоприятных условиях работы заводской организации мы имели целый ряд недочетов, и притом таких, о которых очень красноречиво говорилось в докладе.
Мы не сумели своевременно перенести упор нашей партработы в самое низовое звено, т. е. в цехячейку, и тем самым недостаточно обеспечили партруководство в цехе. Наряду с этим имела место и неконкретность в руководстве. Мы не всегда умели обеспечивать выполнение взятых заводом на себя обязательств. Парторганизация за этот период времени, и особенно с момента выступления товарища Кагановича в июне 1933 г. о перестройке партработы, сосредоточила весь упор работы именно на низовом звене — на цеховой ячейке. Мы тогда еще начали перестраиваться, а сейчас уже можно говорить о некоторых результатах этой перестройки. Когда мы как следует просмотрели и проанализировали наши недочеты, наметили план перестройки и осуществили его, то добились в значительной степени обеспечения конкретного руководства и усиления партмассовой работы в бригаде, в цехе, на заводе в целом.
Для того чтобы не говорить общих фраз, я хочу привести несколько примеров. Вот, например, одна звеньевая ячейка до перестройки в 1933 г. руководит хозяйственной жизнью цеха таким образом: заслушивает вопрос о ходе выполнения программы почти в последних числах месяца, а в постановлении записывает — выполнить досрочно программу, коммунистам предложить работать две смены. О чем это говорит? Это говорит о том, что цеховая ячейка, не умея правильно руководить, пополняет прорыв за счет физических сил коммунистов, рассчитывая только на их энтузиазм. Но так было до перестройки. Теперь эта же цеховая ячейка руководит уже по-другому. Она тоже заслушивает вопрос о ходе выполнения производственной программы, но уже под углом необходимости обеспечения выполнения программы, и делает это в самых первых числах месяца; она дает конкретные установки хозяйственникам профорганизации и каждому члену партии, каким образом обеспечить выполнение программы до конца месяца. Таким образом, перестройка работы и перенесение центра тяжести ее в низовое звено дали положительные результаты.
Из-за ограниченности времени я не могу останавливаться на многих примерах. Мы за это время научились по-новому планировать производство и создали тот техпромфинплан, творцами которого является ленинградская организация и в частности заводы «Светлана» и «Севкабель». Это уже творчество самих рабочих масс, которые непосредственно участвовали в его составлении и участвуют совершенно сознательно. Что такое техпромфинплан, по-видимому, сегодня многие знают, но только немногие, пожалуй, сумели составить этот техпромфинплан у себя. Когда горком партии заслушал нас о техпромфинплане, то было записано, что техпромфинплан есть кусок социализма. И это действительно так, потому что он в первую очередь дает возможность наладить учет. Мы у себя с внедрением техпромфинплана обеспечили учет и учет не вообще, дающий лишь общие показатели, скрывающие очень часто за собой большие бреши, а учет каждой рабочей единицы. Это дало нам возможность поставить конкретнее вопрос об авангардной роли коммунистов на производстве. Как выглядит на сегодня авангардная роль коммунистов? Я покажу это на двух отдельных примерах. До введения техпромфинплана мы могли обыкновенно судить об итогах работы цеха, о работе бригады в целом, но очень трудно было рассказать о том, кто в этой бригаде является ведущим: коммунисты или беспартийные. Сейчас, когда мы имеем техпромфинплан, когда сумели поставить индивидуальный учет, каждый думает о том, с какими показателями он придет к концу месяца, — мы всегда можем знать, кто является в бригаде ведущим. Я приведу для примера одну сменную звеньевую ячейку, в которой все работают непосредственно у станка. В ней 21 коммунист. Мы проверили их производственные показатели за целый квартал и убедились в том, что у 19 коммунистов имеется перевыполнение по всем качественным и количественным показателям. Производственные показатели коммунистов значительно превышали показатели беспартийных рабочих на этой же работе.Можно привести и другой пример, свидетельствующий об авангардной роли коммунистов в цехе. Раньше мы никак не могли сопоставить, какая группа работает лучше и какая хуже, сейчас мы имеем возможность провести и такой учет. Вот, например, коммунисты в количестве 13 человек, работающие в одной бригаде, в сопоставлении с 13 беспартийными рабочими выполняют программу следующим образом: за истекшие два месяца коммунисты выполнили программу на 112%, комсомольцы — на 107 и беспартийные — на 104%. Брак у коммунистов и комсомольцев — 8%, наполовину ниже допускаемого по норме, у беспартийных — 9,1%.
Таким образом сейчас на основании точного учета видно, насколько велика авангардная роль коммуниста на производстве. Это пришло не случайно. Это только первые и еще небольшие результаты.
Наряду с тем, что улучшается работа партийной организации непосредственно в цехе, в бригаде, в области хозяйственно-производственного руководства, поднятия авангардной роли коммунистов, заметно повышается и культурно-политический рост рабочих. Это видно хотя бы из того, что по заводу в 1933/34 г. охвачено всеми видами учебы 80% всех рабочих. Это говорит о том, что люди овладевают техникой, культурой, повышают свою квалификацию.
Наряду с технической и общеобразовательной учебой более полутора тысяч рабочих на нашем заводе обучается в кружках политучебы. В результате за этот год убавилось неквалифицированных рабочих на 42%, а высококвалифицированных рабочих стало на 22% больше, рабочих средней квалификации — на 15% больше, полуквалифицированных — на 9%.
Но, несмотря на некоторые неплохие результаты, мы тоже, как и многие другие, имеем ряд существенных, требующих критики недочетов. До обсуждения тезисов мы имели на заводе множество секторов, которые существовали только формально. Работа секретарей цеховых ячеек была крайне слаба. Секретарь часто прикрывался решениями бюро цеховой ячейки. Уровень партийных собраний далек от того, чтобы они были похожи на школу для всех коммунистов и особенно для молодых. Мы еще до сих пор встречаем со стороны отдельных групп сопротивление многим новым мероприятиям, особенно тем, которые ломают косность и старые привычки.
Для того чтобы изжить недочеты, мы в связи с обсуждением тезисов XVII съезда партии, не дожидаясь решения съезда, перестроили нашу партийную организацию, отказались от бюро партийных ячеек, выбрали парторганизаторов. Уже сейчас — хотя еще по немногим примерам — мы уже можем судить, насколько повысилась ответственность новых парторгов, насколько изменяется их руководство в сторону конкретности и оперативности. Вот один из немногих примеров. Один коммунист, член бюро ячейки, систематически уклонялся от партийной учебы, сам в то же время агитируя за учебу других. Партийный секретарь не решался что-либо предпринять по отношению к нему и рассуждал таким образом: ну, что же, это все-таки член бюро, как-то неудобно его дискредитировать. А вот когда секретарь ячейки стал парторганизатором и на этого члена бюро персонально возложил ответственность за культурно-пропагандистскую работу, парторганизатор нашел выход. Он собрал звеньевую ячейку и говорит: ваш культпроп вас заставляет учиться, а сам не учится. И звеньевая ячейка лучше, чем кто-либо, нашла меры борьбы с таким руководителем. Это — один из мелких примеров. Я привела его для того, чтобы показать, насколько и как правильно уже начинает укрепляться сознание ответственности, которое нужно внедрить каждому парторганизатору. На него сейчас возложена большая ответственность.
Я хотела бы сказать еще пару слов в порядке самокритики по докладу товарища Кагановича. Я имею в виду, что часть недочетов, имеющихся в работе нашей низовой партийной организации, часто имеет начало в вышестоящих аппаратах. Товарищ Каганович очень хорошо показал, что у нас нередко один отдел не знает, что делает другой, нередко пишут целые кипы бумаг, отчеты, которых никто не читает, и т. д. Он говорил о том, что часто проверяют по протоколам, а не по конкретной работе. Так вот, готовясь к XVII съезду, наш завод тоже очень много обследовали, и больше всего со стороны ЦК. Так вот в один день приехало сразу 3 инструктора, причем один из орготдела и два из агитмассового. Интереснее всего, что все они встретились неожиданно в парткоме завода. Инструктор агитмассового отдела не удовлетворился созывом 25 живых пропагандистов, потребовал какие-то письменные документы, вроде протоколов на бригаде.
Ну, говорит мне инструктор орготдела, готовься к докладу в ЦК, а кроме того напиши по этой схеме письменный доклад. Писать я не мастерица, но когда говорит представитель ЦК, то готовишься к докладу и пишешь доклад. А вот я уверена, что товарищ Каганович не читал этого доклада, да и физически не в состоянии это сделать. Поэтому я хочу в порядке деловой самокритики сказать...
Каганович. Правильно, правильно.
Карпова ...что, когда в аппаратах имеются зачатки этого бумажного руководства, они передаются и нам, в низовые организации, и мы стараемся повторять то, что делают большие. (Смех, аплодисменты.)Товарищи, заканчивая, я хочу сказать, что наша ленинградская партийная организация, являющаяся и всегда являвшаяся оплотом нашей партии, оплотом ЦК партии, сейчас — после решения XVII партсъезда, перестроившись на основе тезисов товарища Кагановича, сделавшись еще более гибкой, сумеет пойти на выполнение тех огромных задач, которые поставили перед нами во второй пятилетке XVII съезд и великий вождь нашей партии — товарищ Сталин. (Аплодисменты.)