К международному положению
Эти строки пишутся в самый разгар зловещей дипломатической путаницы вокруг вопроса о богемских немцах. Чемберлен летал под небесами в тщетной надежде найти там разрешение империалистских противоречий. Вспыхнет ли война сейчас или же, что более вероятно, владыкам мира удастся еще оттянуть ее на некоторое, вряд ли продолжительное время, этот вопрос еще не решен окончательно. Никто из этих господ не хочет войны. Все боятся ее последствий. Но воевать придется. От войны им не уклониться. Их экономика, их политика, их милитаризм - все уперлось в войну.
Сегодняшние телеграммы сообщают, что во всех церквах, так называемого, "цивилизованного" человечества отслужены молебствия о мире. Они пришли во время, как увенчание целой серии пацифистских митингов, банкетов и конгрессов. Какой из этих двух способов действительнее: благочестивое моленье или пацифистское блеянье, мы судить не беремся. Во всяком случае только эти два ресурса и остались в распоряжении старого мира.
Когда молится темный крестьянин, он действительно хочет мира. Когда простой рабочий или гражданин угнетенной страны, выступают против войны, мы можем им верить: они действительно хотят мира, хотя и редко знают, как его добиться. Но буржуа молятся в своих церквах не за мир, а за сохранение и приращение своих рынков и колоний; если можно - мирным путем (это дешевле); если нельзя - при помощи оружия. Точно также и империалистские "пацифисты" (Жуо, Луис и Ко.) хлопочут вовсе не о мире, а о завоевании симпатий и поддержки своему национальному империализму.
Богемских немцев около 3 1/2 миллионов человек. Если бы вспыхнула война, то число убитых оказалось бы, вероятно, в четыре-пять раз больше, а может быть и в десять, при соответственном количестве раненных, калек, сошедших с ума; при длинной свите эпидемий и других бедствий. Этот довод неспособен, однако, оказать ни малейшего влияния ни на один из враждебных лагерей. Ибо в последнем счете дело для всех хищников вовсе не идет о трех с половиной миллионах немцев, а о господстве над Европой и над миром.
Гитлер говорит о "нации", о "расе", об единстве "крови". На самом деле, его задача состоит в том, чтоб расширить военную базу Германии для открытия борьбы за владычество над колониями. Национальное знамя является тут только фиговым листком империализма.
Такую же роль играет в другом лагере принцип "демократии". Он служит империалистам для прикрытия старых захватов, насилий, грабежей и для подготовки новых. Это очень ярко обнаруживается на вопросе о богемских немцах. Демократия означает право каждой нации на самоопределение. Между тем, это демократическое право богемских немцев, как и австрийских, как и многих других национальных групп, венгров, болгар, украинцев и пр., подло попрал Версальский договор, состряпанный высокими представителями самых что ни на есть демократических государств: Франции, Великобритании, тогдашней парламентарной Италии и, наконец, Соединенных Штатов.
По стратегическим соображениям победоносного империализма Антанты, господа демократы, при поддержке Второго Интернационала, отдали богемских немцев во владение молодым империалистам Чехословакии. Германская социал-демократия с собачьей покорностью ждала тем временем милостей со стороны демократий Антанты; ждала и не дождалась. Результат известен: демократическая Германия, не выдержав гнета Версальского договора, бросилась с отчаянья на путь фашизма. Казалось бы, у чехословацкой демократии, состоящей под высоким покровительством франко-британской демократии и "социалистической" бюрократии СССР, имелись все возможности показать богемским немцам на деле великие преимущества демократического режима над фашистским. Если б эта задача была разрешена, Гитлер, разумеется, не посмел бы покушаться на Богемию. Его главная сила сейчас состоит именно в том, что сами богемские немцы хотят объединения с Германией. Это желание им внушил хищнический и полицейский режим чехословацкой "демократии", которая "боролась" с фашизмом, подражая худшим его методам.
Архи-демократическая Австрия находилась до недавнего времени под неутомимым попечением демократической Антанты, которая как бы поставила своей задачей не давать Австрии ни жить ни умереть. Кончилось тем, что Австрия бросилась в объятия Гитлера. В меньшем масштабе тот же опыт был произведен раньше над Саарской областью, которая 15 лет пробыла в руках Франции и, испытав на себе все благодеянья империалистской демократии, подавляющим большинством голосов выразила желание соединиться с Германией. Это уроки истории важнее резолюций всех пацифистских конгрессов.
Только жалкие болтуны или фашистские мошенники могут говорить по поводу судьбы саарских, австрийских и богемских немцев о непреодолимом "голосе крови". Швейцарские немцы, например, вовсе не хотят идти в рабство к Гитлеру, ибо чувствуют себя хозяевами в своей стране, и Гитлер десять раз подумает, прежде чем напасть на них. Нужны невыносимые социальные и политические условия, чтобы граждане "демократической" страны возжаждали фашистской власти. Саарские немцы во Франции, австрийские немцы в версальской Европе, богемские немцы в Чехословакии чувствовали себя гражданами третьего сорта. "Хуже не будет", сказали они себе. В Германии они будут, по крайней мере, угнетаться на тех же основаниях, что и остальное население. Народные массы предпочли в этих условиях равенство в рабстве унижению в неравенстве. Временная сила Гитлера - в банкротстве империалистской демократии.
Фашизм есть форма отчаянья мелкобуржуазных народных масс, увлекающих за собой в бездну и часть пролетариата. Отчаянье, как известно, наступает тогда, когда все пути спасенья отрезаны. Предпосылкой успехов фашизма явилось тройственное банкротство: демократии, социал-демократии и Коминтерна. Все три связали свою судьбу с империализмом. Все три не приносят массам ничего, кроме отчаянья и тем помогают торжеству фашизма.
Главная цель бонапартистской клики Сталина за последние годы состояла в том, чтоб доказать империалистским "демократиям" свой мудрый консерватизм и любовь к порядку. Во имя вожделенного союза с империалистскими демократиями бонапартистская клика довела Коминтерн до последних граней политической проституции. Две великие "демократии", Франция и Англия, уговаривают Прагу уступить Гитлеру, которого поддерживает Муссолини. Праге не остается, видимо, ничего другого, как внять "дружественным" советам. О Москве при этом нет и речи. Никто не интересуется мнением Сталина и его Литвинова. В результате отвратительного пресмыкательства и кровавых подлостей на службе империализма, особенно в Испании, Кремль более изолирован, чем когда-либо.
Где причины? Их две. Первая состоит в том, что, став окончательно лакеем "демократического" империализма, Сталин не смеет, однако, довести в СССР свою работу до конца, т.-е. до восстановления частной собственности на средства производства и отмены монополии внешней торговли. А без этих мер он остается в глазах империалистов только революционным выскочкой, ненадежным авантюристом, кровавым фальсификатором. Ставить серьезную ставку на Сталина империалистская буржуазия не согласна.
Разумеется, она могла бы использовать его для частных и временных целей. Но тут открывается вторая причина изолирования Кремля: в борьбе за свое самосохранение разнузданная бонапартистская клика до последней степени ослабила армию и флот, расшатала хозяйство, деморализовала и унизила страну. Никто не верит патриотическим завываниям пораженческой клики. Империалисты явно не рискуют ставить ставку на Сталина, даже и для эпизодических военных целей.
В этой международной обстановке агенты ГПУ пересекают океан и собираются в гостеприимной Мексике, чтоб "бороться" против войны. Средство простое: нужно объединить все демократии против фашизма. Только против фашизма! "Я приглашен сюда - заявил заслуженный агент французской биржи Жуо - для борьбы против фашизма, а никак не против империализма!". Кто борется против "демократического" империализма, т.-е. за свободу французских колоний, тот союзник фашизма, агент Гитлера, троцкист. Триста пятьдесят миллионов индусов должны примириться со своим рабством, чтоб поддерживать Великобританскую демократию, владыки которой в это самое время, совместно с рабовладельцами "демократической" Франции, отдают испанский народ в кабалу Франко. Народы латинской Америки должны с благодарностью терпеть на своей шее ногу англосаксонского империализма, только потому, что эта нога обута в замшевый демократический сапог. Позор, стыд, цинизм - без конца!
Демократии версальской Антанты помогли победе Гитлера подлым угнетением побежденной Германии. Теперь лакеи демократического империализма из Второго и Третьего Интернационалов изо всех сил помогают дальнейшему упрочению режима Гитлера. Что означал бы, в самом деле, военный блок империалистских демократий против Германии? Новое издание версальских оков, еще более тяжких, кровавых и невыносимых. Этого не хочет, разумеется, ни один немецкий рабочий. Свергнуть Гитлера путем революции - это одно, а задушить Германию путем империалистской войны - совсем другое. Завывание "пацифистских" шакалов демократического империализма является, поэтому, самым лучшим аккомпанементом к речам Гитлера. "Вы видите, - говорит он немецкому народу, - даже социалисты и коммунисты всех враждебных стран поддерживают свою армию и свою дипломатию; если вы не сплотитесь вокруг меня, своего вождя, вам грозит гибель!". Сталин, лакей демократического империализма, и все лакеи Сталина - Жуо, Толедано и братия - являются лучшими помощниками Гитлера по обману, усыплению и устрашению немецких рабочих.
Чехословацкий кризис раскрывает с замечательной наглядностью, что фашизм, как самостоятельный фактор, не существует. Он является только одним из орудий империализма. "Демократия" является другим его орудием. Империализм возвышается над обоими. Он пускает их в ход по мере надобности, иногда противопоставляет их друг другу, иногда дружно сочетает. Бороться против фашизма в союзе с империализмом - то же самое, что в союзе с чортом бороться против его когтей или рогов.
Борьба с фашизмом требует прежде всего изгнания агентов "демократического" империализма из рядов рабочего класса. Только революционный пролетариат Франции, Великобритании, Америки и СССР, объявивший смертельную борьбу собственному империализму и его агентуре, московской бюрократии, способен пробудить революционные надежды в сердцах немецких и итальянских рабочих и, в то же время, сплотить вокруг себя сотни миллионов рабов и полурабов империализма во всем мире. Чтоб обеспечить мир между народами, надо низвергнуть империализм под всеми его масками. Это может совершить только пролетарская революция. Чтоб подготовить ее, надо непримиримо противопоставлять рабочих и угнетенные народы империалистской буржуазии и сплачивать их в одну международную революционную армию. Эта великая освободительная работа выполняется ныне только Четвертым Интернационалом. Оттого его так ненавидят и фашисты, и империалистские "демократы", и социал-патриоты, и лакеи Кремля. Верный признак, что под его знаменем сплотятся все угнетенные.
19 сентября 1938 г.
P. S. - Чехословакия, как военная держава, исчезает с карты Европы. Утрата трех с половиной миллионов глубоко враждебных немцев была бы в военном отношении плюсом, если бы не означала утрату естественных границ. Самая капитальная стена богемской крепости рушится от звуков фашистской трубы. Германия приобретает не только три с половиной миллиона немцев, но и прочную границу. Если до сих пор Чехословакия рассматривалась, как военный мост для СССР в Европу, то теперь она становится мостом для Гитлера на Украину. Международная "гарантия" независимости остатков Чехословакии будет означать неизмеримо меньше, чем такая же гарантия для Бельгии до войны.
Крушение Чехословакии есть крушение международной политики Сталина за последние пять лет. Московская идея "союза демократий" для борьбы с фашизмом оказалась безжизненной фикцией. Никто не хочет воевать ради абстрактного принципа демократии; все воюют из-за материальных интересов. Англия и Франция предпочитают удовлетворять аппетиты Гитлера за счет Австрии и Чехословакии, а не за счет своих колоний.
Военное соглашение между Францией и СССР теряет отныне 75% своего значения и может легко потерять все 100%. Старая идея Муссолини: концерт четырех европейских держав, под дирижерством Италии и Германии, стала реальностью, по крайней мере до нового кризиса.
Страшный удар по международному положению СССР есть расплата за непрерывную кровавую чистку, обезглавившую армию, расстроившую хозяйство и вскрывшую слабость сталинского режима. Источник пораженческой политики в Кремле. Можно с уверенностью ждать теперь попыток советской дипломатии сблизиться с Германией ценою дальнейших отступлений и капитуляций, которые, в свою очередь, способны только приблизить крушение сталинской олигархии.
Компромисс на трупе Чехословакии ни в малейшей степени не обеспечивает мира, а только создает для Гитлера более благоприятную базу для предстоящей войны. Полеты Чемберлена под небесами войдут в историю, как символ тех дипломатических конвульсий, которые переживала разобщенная, жадная и бессильная империалистская Европа накануне новой бойни, которая готовится залить кровью всю нашу планету.
Л. Троцкий.
22 сентября, 10 час. утра.
Койоакан, Мексико.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)
N 70.