Вышедший в Страсбурге N 5 "Против Течения", группы Брандлера-Тальгеймера, заключает в себе тезисы о борьбе с фашизмом и другие программные заявления. Для определения физиономии группы этот номер очень важен. Чему брандлерианцы научились из катастрофы? Продвинулись ли вперед? Скажем сразу: тезисы заключают в себе ряд совершенно бесспорных положений, преимущественно в области критики режима партии, политики "единого фронта только снизу" и теории социал-фашизма. Но за вычетом этих критических мыслей (которые, при всей их элементарности, необходимо настойчиво повторять), "Против Течения" остается документом оппортунизма, как в том, что это издание говорит, так и в том, чего оно не досказывает.
1. Тезисы правильно обвиняют сталинскую бюрократию в том, что она злонамеренно преуменьшает значение поражения. Но из своей собственной оценки катастрофы брандлерианцы не делают необходимого вывода в отношении партии. В качестве задачи они ставят восстановление (нейауфбау) партии. Они по-прежнему выражают пожелание вернуться в партию, т.-е. ведут себя так, как если бы никакой катастрофы не произошло. Политически брандлерианцы помогают, таким образом, сталинцам смазать значение и размеры поражения.
2. "Разбит не коммунизм, - пишут они, - но разбита ультралевая тактика, разбит бюрократический режим, разбит применявшийся до сих пор метод руководства"... Вопрос ставится не политически, а доктринерски, как будто борьба шла между абстрактными принципами, а не живыми политическими силами. Коммунизм, как доктрина, конечно, не разбит; но разбита та партия в Германии, которая имела ложную тактику, бюрократический режим, и обрушила на пролетариат катастрофу.
3. Крушение потерпел "ультралевый курс". Откуда он взялся? Каково его социальное содержание? Кто является его носителем? На этот счет мы по-прежнему не слышим ни слова. Меж тем сами брандлерианцы признают, что ложная политика Коминтерна, приведшая к его упадку, длится уже десять лет. Откуда же такое неслыханное упорство бесплотного "ультралевого курса"?
4. Верно ли, однако, что курс эпигонского Коминтерна всегда был "ультралевым"? Было ли пятилетнее подчинение китайской компартии Гоминдану ультралевизной? Как оценить политику Англо-русского комитета, которая погубила многообещавшее "движение меньшинства" в британских тред-юнионах? Была ли ультралевой политика Коминтерна в Индии? Японии? ("рабоче-крестьянские партии"). Разве не очевидно, что программа "национального освобождения" была и остается грубо оппортунистическим приспособлением к шовинистической психологии немецкого мелкого буржуа? Можно ли считать ультралевой нынешнюю политику блока с буржуазными пацифистами, одиночками-демократами и пр.: антивоенный конгресс, антифашистский конгресс, антиимпериалистскую Лигу, всю вообще руководимую Мюнценбергом работу департамента маскарадов и шарлатанств? Может ли быть обвинено в "ультралевизне" заявление Коминтерна от 3 марта, изъявлявшее готовность отказаться от критики социал-демократии и на все время единого фронта?
5. Тезисы констатируют, что ультралевой политикой всех иностранных секций командует Политбюро ВКП. А как же обстоит дело с политикой в СССР? Не справляет ли ультралевый курс и там свои оргии? Не являются ли выражением ультралевого курса сплошная коллективизация и преувеличенная индустриализация? И с другой стороны: можно ли отрицать, что периоду экономического авантюризма предшествовали в СССР годы экономического оппортунизма?
6. Политбюро ВКП, по словам тезисов, не в силах руководить непосредственно политикой в нескольких десятках стран. Само по себе это бесспорно, но совершенно не объясняет характера болезней, разъедающих Коминтерн. Если б дело шло просто об отдаленности Политбюро, недостатке времени, недостатке информации, недостатке знакомства с положением в разных странах, то ошибки имели бы самый разнообразный характер. Между тем, дело идет не об отдельных эмпирических ошибках, а о ложном в корне направлении. В чем его суть? Чем определяется его упорство и относительная устойчивость?
7. Что означает самая система командования несколькими десятками партий из Секретариата Политбюро? Есть ли это случайность, затмение ума? Брандлерианцы много говорят о бюрократизме; но они явно не понимают смысла этого слова. Бюрократизм, поскольку дело идет не об отдельных случайных уклонах, а о могущественной системе, есть способ мышления и действия бюрократии, т.-е. особого социального слоя, который может прийти и приходит в противоречие с пролетарским авангардом. Не является ли основной носительницей бюрократизма в Коминтерне советская бюрократия?
8. Брандлерианцы вынуждены обходить этот центральный вопрос, потому, что они, по всему своему характеру и духу, представляют только опальный, обиженный отряд той же бюрократии. Они борются против "ультралевизны", но ничего не говорят об оппортунизме бюрократии, ибо сами они разделяли и разделяют все ее правые ошибки.
9. Тезисы констатируют, что начало ложной политики Коминтерна совпадает, приблизительно, с отходом Ленина от работы. Известно ли, однако, брандлерианцам, что передвижка генеральной линии - то вправо, то влево от марксизма - совершалась при помощи одного единственного идеологического рычага: борьбы против троцкизма? Если отбросить личные детали, фальсификацию, травлю и пр., а взять существо дело, то, под видом борьбы с троцкизмом, шла ревизия методологии Маркса и Ленина. Брандлерианцы этого до сих пор не поняли. Они считают, что борьба с троцкизмом "сама по себе" была правильна, но что под прикрытием этой борьбы, которая в течении нескольких лет составляла основное содержание партийной идеологии, произошел в силу какого-то чуда сдвиг с линии ленинизма на линию "ультралевого курса" (на самом деле, на линию бюрократического центризма).
10. Если б брандлерианцы были марксистами, интернационалистами, они не могли бы объявлять неприкосновенной политику центристской бюрократии в СССР, требуя для себя такой же неприкосновенности в Германии. Дело идет здесь совсем не об автономии национальных секций (необходимость такой автономии мы признаем целиком), а о ложной оценке интернациональных группировок в коммунизме.
11. Тезисы заявляют, что кроме брандлерианской организации нет никакой силы, которая могла бы возродить германскую компартию и Коминтерн. Если даже признать эту неумеренную претензию по отношению к Германии (мы, как видно из всего сказанного, далеки от такого признания), то как же быть с Коминтерном? Брандлерианцы правы, что Коммунистический Интернационал за последние десять лет систематически распадался. Но почему распался за последние два три года Интернационал самих брандлерианцев? В 1929 году он составлял значительную силу, сейчас же представляет одни обломки. Причина та, что в эпоху империализма оппортунистическое течение не способно создать сколько-нибудь жизненную интернациональную организацию, а следовательно и возродить Коминтерн.
В тезисах есть ряд ошибочных или двусмысленных частных тактических соображений, к которым мы, может быть, еще вернемся при случае. Сейчас мы хотели только показать, что германская катастрофа, к сожалению, ничему не научила брандлерианцев. В области вопросов тактики они правы лишь постольку, поскольку дело идет о борьбе против ультралевых зигзагов; но они разделяют все или почти все ошибки правых зигзагов сталинизма и, что, пожалуй, еще хуже, от вопросов тактики они по прежнему не способны подняться до вопросов стратегии. Политика Интернационала для них остается суммой национальных политик. Они и сейчас не способны понять основные течения в международном рабочем движении и найти свое место в них. Течение брандлерианцев не имеет, поэтому, никакого будущего.
Л. Троцкий.
Принкипо, 22 мая 1933 г.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)
N 35.