Вопрос, который буквально горит сейчас в фокусе общественного мнения Франции, это вопрос о японской помощи. В сущности это единственный политический вопрос, вокруг которого в прессе идет ожесточенная борьба. Инициатива поднятия "японского" вопроса почти с самого начала войны принадлежит Пишону*50, бывшему министру иностранных дел, при котором состоялось в 1907 году соглашение между Японией и Францией, за несколько месяцев до русско-японского соглашения. Пишон вел свою кампанию в "Petit Journal"*51 с однообразной настойчивостью человека, который уверен, что события окажут ему поддержку, или который преследует цель, непонятную до поры до времени непосвященным. На поддержку своего бывшего сотрудника и ученика, с которым он также будто порвал, выступил Клемансо. Он сразу внес в обсуждение вопроса о привлечении японской армии в Европу свою главную силу - злость: издевался над кунктаторами, высмеивал "моральные" и "национальные" сомнения, третировал, как недорослей, людей с Quai d'Orsay* и добился того, что выдвинутая Пишоном задача стала центральным вопросом большой политики сегодняшнего дня. На подмогу этим важнейшим силам французского дипломатического резерва выступили легкие франк-тиреры**. Ришпен, из французской академии, уже две-три недели тому назад написал певучую статью, которая заканчивалась словами: "Добро пожаловать, сыны восходящего солнца!".
/* Набережная в Париже, где помещается французское министерство иностранных дел. - Ред.
/** Вольные стрелки. Ред.
Так или иначе, вопрос поставлен и - не только в печати. Весьма возможно, что в тот момент, когда эти строки дойдут до читателя, - а это теперь длится ужасно долго, - вопрос уже разрешится практически, вернее дипломатически, в ту или другую сторону. Тем важнее кажется нам остановить своевременно внимание читателей на тех сторонах японского вопроса, которые имеют особенную остроту для Франции.
Суть дела совершенно проста. Война длится уже пять месяцев. Немецкий бурный натиск на Францию потерпел крушение. Немецкое наступление приостановлено на всем фронте. Но остается во всей силе тот факт, что немецкая армия владеет всей Бельгией и пятой частью французской территории. Немецкое наступление сломлено. Но чем дальше, тем яснее становится, что это меньшая часть военной задачи. Теперь очередь за французским наступлением. Германский генеральный штаб опубликовал аутентичный приказ Жоффра о генеральном наступлении, начиная с 17 декабря. Действительно, на фронте с этого дня наступило снова "оживление", после застоя предшествовавших недель. Сравнивая сообщения обоих генеральных штабов, швейцарский полковник Фейлер устанавливает, что французы говорят каждый раз о вновь занятых траншеях или об укреплении ранее занятых, словом - о положительных успехах, тогда как немцы сообщают преимущественно только об отраженных атаках. Но самый характер французского наступления лучше всего показывает, какая громадная задача еще стоит перед французской армией.
Габриель Ганото*52, старый дипломат, выступил неделю тому назад в "Figaro"*53 со статьей, которая дала отражение еще сохранившимся в общественном сознании национальным "предрассудкам" против непосредственного японского вмешательства в европейские дела. Победа должна быть в первую голову "французской" победой. Контингент в 250 тысяч душ японцев слишком невелик по сравнению с миллионными армиями, чтобы иметь решающее значение. А между тем, призвав японцев, "мы, может быть, утратили бы преимущество, столь необходимое для судеб будущего мира быть обязанными в своих делах самим себе". Против этих мыслей с одинаковой решительностью выступили и Пишон, друг Ганото, и Клемансо, обычный противник обоих.
Клемансо говорит: "Ганото, который духовно настолько от Quai d'Orsay, насколько лишь может быть оттуда человек, хочет, чтобы наша победа была "специально французской". Неужели же он забывает Англию, Россию, Бельгию и Сербию? Превосходно, когда страна зависит только от себя. Кто станет против этого спорить? Но этого все равно нет. Для нас, французов, выгоднее умножать наши зависимости, чем односторонне консервировать их. Пора перенести вопрос с почвы сентиментальных обсуждений на почву практических переговоров". В этом же смысле высказывается и Пишон: "Чем многочисленнее и сильнее мы будем, тем скорее закончится война. Если мы хотим щадить жизнь наших солдат, ресурсы нашей страны и будущность нации, мы должны обеспечить за собой как можно более друзей, союзников и товарищей по оружию. Трудно было бы найти лучших, чем японцы".
За устранением возражений "принципиального" характера, на которых, впрочем, очень вяло настаивает сейчас и сам Ганото, остаются деловые затруднения, размера которых не преуменьшают ни Пишон, ни Клемансо. Во-первых, нужно достигнуть соглашения между союзниками. Япония связана формальным союзом только с Англией, а, между тем, именно Англия менее других заинтересована в ускорении военных операций при помощи столь исключительных средств. Во-вторых, соглашение союзников должно быть заключено на таких условиях, которые были бы приемлемы для самой Японии. Вопрос не в том, можно ли предоставить "желтым" право вмешиваться в судьбы Европы, а в том, как привлечь японцев к военному вмешательству. Хотя французская пресса питает традиционную склонность к идеалистической словесности и только в оболочке патетической фразеологии обсуждает вопрос о войне, - но это вовсе не значит, что политикам Франции чуждо чувство реальности. Ничуть не бывало. Они отдают себе совершенно ясный отчет в том, что из-за национальной автономии сербов или восстановления попранных прав Бельгии Япония не станет посылать свою армию в Европу. Следовательно, прежде всего встает вопрос о компенсациях.
"Если сделка должна быть оплачена, - говорит, между прочим, Эрнест Жюдэ, редактор "Eclair"*54, - существенным пунктом является знать, что она может дать и во что обойдется". "Мы знаем хорошо, что нужно будет платить, - говорит "Liberte"*55, - но легче заплатить за положительное содействие, чем за абстракцию". Густав Эрве подходит к вопросу со свойственной ему простецкой решительностью. "Японцы были бы очень наивны, если бы согласились маршировать единственно из-за славы. Нужно, очевидно, предложить им нечто осязательное (quelque chose de palpable). Что именно? Allons! не будем вертеться вокруг горшка". Но именно на этом месте, где Эрве собирался запустить пальцы в дипломатический горшок, в его передовице следует большая пустая полоса.
Клемансо требует открытия переговоров именно сейчас, когда военные дела Франции во всяком случае не хуже, чем у ее союзников, и когда, следовательно, можно надеяться, что оплачивать японские услуги придется не одной Франции. В случае военной неудачи Франции, - заявляет Клемансо, - когда содействие Японии станет для нее явно неотложным, за него придется платить втридорога. Однако и сейчас оно должно обойтись, очевидно, недешево.
Выступление Японии на дальневосточном театре явилось для нее фактом огромного значения. Овладев Циндао, Япония не просто получила в руки колониальную площадь в 552 квадратных километра, - она переняла все немецкое наследство в Китае. Владея Киао-Чао, Германия владела ключом ко всей провинции Шантунг. При помощи умелой и настойчивой политики она получила железнодорожные концессии вглубь Китая, занялась канализацией больших рек и приобрела политическое влияние в Пекине*56. Все это переходит теперь в руки японцев. "После того как Япония овладела Циндао и всей Манчжурией, - пишет осведомленный в делах Дальнего Востока немецкий писатель Вертгеймер, - она с двух сторон охватит центр власти Юаншикая*57, северный Китай, и тогда этот грозный государственный деятель попадет целиком в руки Японии, при чем совершится раскол Китая на северный и южный". На юге упрочатся англичане, на севере хозяевами окажутся японцы. Таким образом, Япония уже сейчас никак не может пожаловаться на свою долю в военных успехах. Ничтожные в сущности военные усилия и жертвы открывают перед нею возможности гигантского размаха. При таких условиях ясно, что те новые выгоды, ради которых Япония могла бы решиться бросить в пучину европейской войны полмиллиона своих солдат, должны быть исключительно привлекательными и популярными в стране. Недаром газетная молва говорит, что японское правительство в качестве одной из компенсаций потребовало... Гамбурга. Но Гамбург пока еще в руках немцев.
Для Японии было бы очень важно добиться открытия Австралии для желтой иммиграции. Эта уступка могла бы войти в цену японской помощи. Но на такое условие не может согласиться Австралия. Вся ее социальная жизнь построена на протекционизме капитала и труда. Поднятие шлюзов пред желтой волной означало бы огромный социальный переворот в стране с высокой заработной платой и развитым социальным законодательством на протекционистской основе. Франция могла бы уплатить Японии своими индо-китайскими колониями. Называют Аннам и Тонкин. Но такая сделка сейчас была бы очень непопулярна в самой Франции. Она, - говорят французские газеты, - была бы понята как ущербление владений государства в результате, будто бы, военного перевеса немцев. В конце концов, разница не так уже велика, - восклицают обсуждающие вопрос публицисты, - платить непосредственно врагу или платить союзнику за поддержку против врага. Сейчас, когда Бельгия и северная Франция еще в руках немцев, а общие итоги войны никем не могут быть предопределены, - сейчас для французского правительства было бы крайне трудно расплачиваться своими колониями за японскую помощь.
Пишон третьего дня сообщал, что правительством в настоящее время ведутся переговоры, "определенные и спешные". Правда, министр иностранных дел в Токио, как и японское посольство в Лондоне опровергли слухи о переговорах. Но "Temps"*58 уверенно предлагает видеть в этом опровержении вопрос формы: да, официальных предложений Японии не делали, но переговоры ведутся, и притом решительно. "Temps" выражает далее надежду на то, что внутренний политический кризис в Японии, приведший к роспуску парламента, не отразится на участии дальневосточного союзника в войне.
Во всяком случае для японской армии есть два пути в Европу: сушей, по Сибирской железнодорожной линии, - на восточный европейский театр, и морем, под защитой английского флота, - на западный театр. "Следовательно, ключа ко всему вопросу, - как замечает Жюдэ, - нужно скорее искать в Лондоне и Петрограде, чем в Париже".
Париж.
"Киевская Мысль" N 6,
6 января 1915 г.
*50 Пишон, Стефан (род. в 1857 г.) - французский политический деятель. Неоднократно избирался депутатом в парламент. В 1906 г. был назначен министром иностранных дел и вел на этом посту переговоры с русским мининделом Извольским по поводу аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины. В 1911 г. Пишон ушел в отставку и после этого еще два раза (в 1913 и 1914 гг.) занимал пост министра иностранных дел. В последнее время Пишон - сенатор, примыкает к "национальному блоку" (правых).
*51 "Petit Journal" - большая право-буржуазная, очень распространенная и влиятельная французская газета. Тираж доходит до 1 миллиона экземпляров.
*52 Ганото, Габриель (род. в 1853 г.) - французский политический деятель, лидер правых либералов. Долгое время был преподавателем, затем перешел на службу в министерство иностранных дел, где работал в качестве архивариуса. Быстро поднимаясь по служебной лестнице, Ганото в 1894 г. занял пост министра иностранных дел. На этом посту Ганото усердно содействовал закреплению франко-русской дружбы. В должности министра иностранных дел Ганото пробыл до 1898 г. В 1914 г. вновь вступил в правительство в качестве министра иностранных дел. В 1921 г. Ганото был членом французской делегации в Лиге Наций.
Его перу принадлежит ряд работ по новейшей истории Франции и мировой войны.
*53 "Figaro" - большая французская газета, орган крупной финансовой буржуазии. До 1914 г. газета выходила под редакцией Гастона Кальмета - продажного журналиста, состоявшего на службе у финансовых заправил. В марте 1914 г. "Figaro" поднимает травлю против Кайо за его протест против приготовлений к войне. 13 марта 1914 г. на страницах "Figaro" появилось интимное письмо Кайо к его жене. Возмущенная жена Кайо выстрелом из револьвера убила редактора газеты Кальмета. На суде Кайо доказывал, что газета "Figaro" получала субсидии от венгерского правительства, Дрезденского банка и Круппа.
В связи с этим эпизодом Жан Жорес писал: "Доказано самым решительным, неопровержимым образом, что один из крупнейших "патриотических" органов нашей печати входит в весьма выгодные сделки с немецкими банкирами и с венгерскими политическими группами, крайне враждебными нашей стране. Какими интригами минирована почва и как необходимо пролетариату организоваться, чтобы подняться против этого бесстыдного поведения шовинистов, которые готовы зажечь мировой пожар, даже не имея в свое оправдание чувства национального фанатизма!".
В настоящее время газета "Figaro" редактируется Анри Воновеном.
*54 "Eclair" - республиканско-националистическая французская газета.
*55 "Liberte" - вечерняя французская газета; орган реакционных и националистических кругов.
*56 Китай и Германия. - После японско-китайской войны 1894 - 1895 гг. Германия получила от Китая в аренду на 99 лет богатую китайскую область Киао-Чао со столицей Циндао. Область, насчитывавшая 169.000 жителей, под управлением немцев стала быстро расцветать и вскоре сделалась центром северных китайских провинций. В Циндао был построен лучший военный порт; на территории Киао-Чао были открыты немецкие банки, проведена сеть железных дорог, развилась оживленная торговля с близлежащими китайскими местностями, в особенности с провинцией Шандунь. Немцы отстроили ряд фабрик, основали крупную компанию по добыче угля и переоборудовали по последнему европейскому образцу все промышленные предприятия. Немецкая конкуренция в скором времени совершенно вытеснила японскую торговлю в Шандуне, а также в ряде других китайских провинций.
Экономические успехи немцев на севере Китая вызвали тревогу японского правительства. Война 1914 г. послужила ему удобным предлогом для отвоевания китайского рынка. 15 августа 1914 г. японское правительство предъявило Германии ультиматум, требуя немедленного очищения территории Киао-Чао. Германия оставила этот ультиматум без ответа, японский флот, при поддержке англичан, окружил порт Циндао, заперев в нем часть немецкой эскадры во главе с адмиралом Шнее.
Насколько важное значение придавала Германия этому порту, видно из следующей телеграммы Вильгельма II коменданту города Циндао:
"Занятие Циндао - этой твердыни германской культуры - было бы для меня более тягостно, чем взятие русскими Берлина"...
Немецкие войска в Циндао оказывали упорное сопротивление объединенному нападению японского и английского флотов. В начале сентября 1914 г. японский экспедиционный корпус, высадившись к востоку от Циндао, атаковал крепость с суши и с моря. 20 сентября немцы вынуждены были очистить передовые позиции; через неделю Циндао был обложен японскими и английскими войсками, которые 16 октября приступили к бомбардировке города. 7 ноября Циндао сдался. Предварительно немцы потопили весь свой флот, находившийся в Циндао.
Эта решающая победа избавила японский империализм от конкуренции Германии в Китае.
После взятия Циндао Япония фактически перестала участвовать в мировой войне.
*57 Юаншикай (1859 - 1916) - выдающийся китайский политический деятель. Долгое время был губернатором различных китайских провинций. В 1911 г., после победы китайской революции, Юаншикай становится премьер-министром, а после отставки Сун-Ят-Сена - президентом Китая. Вынужденный вначале считаться с национально-революционной партией "Гоминдан", Юаншикай вскоре после занятия президентского кресла начинает систематический поход против революционного движения и открыто готовит реакционный переворот. В 1913 г. Юаншикай исключает всех членов Гоминдана из парламента, вскоре вслед за тем разгоняет парламент и предпринимает энергичные меры для реставрации монархии. В конце 1915 г. Юаншикай торжественно провозглашает восстановление монархии и объявляет, что в феврале 1916 г. состоится его коронование императором. Известие о подготовке коронации Юаншикая всколыхнуло китайские народные массы и явилось толчком к повсеместным восстаниям против монархии и Юаншикая. Под влиянием этого движения Юаншикай вначале откладывает свою коронацию, а затем, видя, что движение не унимается, отказывается от восстановления монархии. Летом 1916 г. Юаншикай умер.
*58 "Le Temps" - французская газета, близкая к министерству иностранных дел. Основана в 1861 г. Августом Несцером; позднее газету редактировал известный журналист сенатор Адриан Эбрар. Газета обслуживает главным образом интересы деловых кругов крупной французской буржуазии. В 1893 г. было обнаружено, что газета получила 1.600.000 франков от синдиката Эйфеля. В период франко-русского сближения получала ежемесячные субсидии от русского правительства. С наступлением мировой войны "Le Temps", под редакцией Андре Гардье, становится органом французского воинствующего империализма. Газета на своих страницах уделяет большое внимание вопросам иностранной жизни и пользуется большим влиянием и за пределами Франции.