I. Последствия мировой войны и грядущая европейская революция

Товарищи! Если бы четыре года тому назад, накануне мировой войны, предсказали господствующим классам, правителям, царям, министрам, какой характер примет война и каковы будут ее последствия, то можно не сомневаться в том, что они в ужасе всплеснули бы руками. Сильные мира сего пришли бы в ужас перед последствиями их собственных действий, собственных планов и стремлений к захвату. Я уже не говорю о русском царе; если бы ему сказали в мае 1914 года, что в результате вмешательства в эту бойню он потеряет корону, а столь любезному ему дворянству, - что оно потеряет землю, то, надо думать, их политика была бы гораздо более осторожной. Если бы предсказать тогда, 4 года тому назад, французскому правительству, что в результате войны оно потеряет, временно, конечно, целый ряд богатейших провинций, что прекрасные города Франции будут заняты и разрушены германцами; если бы предсказать Бельгии, что принесет ей война, если бы предсказать вообще всем странам и даже самой Германии, - не говоря уже об Австро-Венгрии, - ее правящим классам, крупным землевладельцам-дворянам или, - как они там называются - юнкерам, германским капиталистам и самому германскому кайзеру, что война будет длиться 4 года и что через 4 года мы будем так же далеки от конца этой войны, как и 4 года тому назад, - они не поверили бы нам; а ведь все это было предсказано чуть не до последней детали, было предсказано именно революционными социалистами; я могу назвать горы книг и брошюр на всех языках, которые предсказывали, чем будет ближайшая мировая война... Но господствующие классы не верили.

Мне пришлось в начале войны быть за границей, в Западной Европе*175. Когда Австро-Венгрия объявила войну Сербии, социалисты предсказывали австрийскому правительству, что война с Сербией не есть небольшая прогулка, что за Сербией стоит русский царизм. Австро-Венгрия отвечала: а за нами стоит германский император. Они ожидали, что Англия испугается войны и не вмешается в нее, и думали, что война окончится в несколько недель: Австро-Венгрия задушит Сербию, и станет одной страной меньше и одной колонией больше. Правы оказались мы, которые предсказывали, что эта война превратится в мировую бойню. Я уже сказал, что германское правительство отнюдь не предполагало и не рассчитывало на такой ход, характер и размах событий. Я это знаю по немецкой печати, за которой, живя в Швейцарии, я внимательно следил, я об этом слышал непосредственно из уст немецких политических деятелей. Как сегодня, помню я о таком факте: в Цюрихе, в сентябре 1914 года, я встретил одного из старейших с.-д. Это был Молькенбур*202, один из тех социалистов, которые больше связаны с буржуазией, чем с рабочим классом, как наши меньшевики; вот у этого Молькенбура я спросил: каковы перспективы в связи с войной? Я сказал ему: "Вот вы, социал-патриоты, поддерживаете ваше правительство; оно начало войну, которая затянется на годы, разрушит культуру и в том числе организацию рабочих и силы рабочего класса". Он ответил: "О, никогда! В течение 3 - 4 недель война с Францией закончится, Франция будет разбита; тогда мы перебросим все войска на восток против царизма, и в течение 3 - 4 месяцев в Европе наступит полный мир!" Я тогда же опубликовал этот разговор и тогда же называл жалким утопизмом и иллюзией мысль, что война может закончиться так скоро. Я говорил, что война будет длиться 2 - 3 года, а она длится уже 4 года.

Чем это объясняется? Объясняется это тем, что в странах накопились огромные богатства, огромные силы и капиталы. За время мирного развития капитализм накопил во всех буржуазных государствах путем систематических грабежей и эксплуатации горы богатств, горы оружия. И когда противоречия между буржуазией разных стран достигли высокого напряжения, когда капиталисты вцепились друг в друга, у них оказались громадные технические и военные силы, которые они все время расходуют и не могут исчерпать в этой страшной войне, длящейся 4 года. В ней выражается колоссальное могущество человечества. Никто из нас не мог и не хотел верить, что Европа выдержит 4 года войны.

В Копенгагене я собрал цифры, показывающие, что потеряла Европа за эту войну: 9 милл. убитыми, 17 милл, ранеными и 5 милл. потерявшими так или иначе жизнь или здоровье. Если взять только 9 миллионов убитых, 17 миллионов искалеченных и положить их рядом в длину, то можно было бы полтора раза опоясать весь земной шар теми людьми, которые убиты и искалечены во время этой войны. Если бы предсказать германскому кайзеру, что Германия потеряет миллионы людей, что все германское население сядет на паек в 1/6 фунта хлеба без надежды на улучшение, что задолженность Германии дойдет до десятков и сотен миллионов марок, и народ будет в 5 - 6 раз больше отягчен налогами, чем до войны, - несомненно, и германский кайзер отказался бы от войны, если бы он мог поверить. Но в том-то и суть, что он не верил. Господствующие классы - рабы своей корысти, своей жадности, которая их ослепляет; они нагромождают горы капиталов и стараются перебросить в другие страны, чтобы там эксплуатировать рабочих и крестьян. Буржуазия, капиталисты разных стран были ослеплены и, как разъяренные быки, бросились друг на друга, забывая о последствиях.

Мы, революционеры, которых называли утопистами, т.-е. людьми, живущими в мире фантазий, мы можем сейчас без стыда за себя прочесть все те речи, все статьи, которые мы писали 4 - 5 лет назад, когда предсказывали, что эта политика империалистического захвата колоний, политика грабежа и насилия, военщина, - все это приведет к страшному истреблению народов, истощит Европу и доведет ее до края гибели. Были правы мы, а не те господствующие классы, которые жили продуктами чужого труда. Теперь они все друг на друга жалуются: Франция - на Германию, кайзер - на французского президента, а президент - на кайзера; они жалуются друг на друга, а мы от имени рабочего класса, от имени трудящихся масс можем им сказать: вы все, могущественные правители, министры, образованные профессора, капиталисты, дворяне, чиновники, священники, деятели всех рангов, ведь вы имели в ваших руках государственную власть! В ваших руках были все капиталы, в ваших руках находились все школы и все университеты, церкви и кафедры! Вы, хозяева Европы, нас заставляли работать, вы все строили и все создавали. Каковы же плоды вашей работы? Вот 9 миллионов убитых и 17 миллионов искалеченных и сотни миллионов народного богатства, которое сожжено пламенем и еще догорает. Мы вправе сказать, что если есть виновники, так это те, кто десятки и сотни лет управляли; они накопленную культуру обрушивают в пропасть. Цари, министры, профессора, священники, чиновники, - они ответственны за эту страшную бойню, им придется отвечать до конца, и никогда народная совесть не простит им этого страшного преступления, которое они совершили.

Главная роль в этой войне, это знаете вы все, принадлежит двум господствующим в Европе странам: Германии и Англии. Англия всегда играла первую скрипку на мировом рынке, и английская буржуазия, английские капиталисты привыкли относиться ко всем остальным более слабым народам, как к людям, которые призваны обогащать Англию. Так Англия относилась к Индии, население которой находится под игом британского капитала; так думала она о Египте, о странах Америки; она полагала, что английский капитализм, и только он, имеет право эксплуатировать все остальные страны. Навстречу английскому капитализму и против него выступил более молодой и в высшей степени могущественный германский капитализм. В Англии, с ее более старой культурой, промышленность сохраняет старые методы, старые приемы, старую технику. Германская промышленность - более молодая и более революционная; работая по последнему слову науки и техники, она стала производить дешевле, чем английская промышленность; она выбрасывала на мировой рынок, в том числе и в английские колонии, свои продукты, вытесняя английские. Вот почва, вот основа войны. Английский капитализм бережет свою мошну, германский - свою; немец говорит: пора столкнуть английское господство в Индии. Англия говорит: пора ограничить Германию, которая теснит всю Европу. Вот основа борьбы двух могущественных барышников и хищников, которые не могут поделить барыши от эксплуатации мира.

Вокруг всего этого говорилось много прекрасных слов, подводились идеи и программы: одни заверяли, что Германия борется за свободу народов, другие говорили, что Англия борется за слабых и угнетенных; так говорили во всех странах журналисты, профессора, священники; каждый по месту своей службы в церквах, в университетах и школах, - каждый на своем языке - оправдывал своего хозяина, свой национальный капитал. В первую эпоху этой войны говорилось, что это война не будет похожа на все остальные войны, что это не будет война истребительная, а будет война освободительная. Немцы должны были освободить все колонии. Англия обещала освободить Египет. Так каждая из стран стремилась "освободить" рабов от чужого господства, чтобы превратить их в своих рабов; и среди рабочих были десятки, тысячи и миллионы, которые искренно верили этому обману; русские рабочие верили, что русский царь хотел дать свободу Сербии; рабочие-немцы верили, что кайзер только обороняется, что царизм нападает с одной стороны, а английские капиталисты давят с другой стороны и т. д. Но это ослепление только временное.

Если хищнический капитализм, господствующие классы слепо идут к своей цели, подготовляя свою собственную гибель, то трудящиеся массы на тяжелом, кровавом, жизненном опыте научаются понимать смысл войны. В начале войны я видел в Австро-Венгрии, на улицах Вены десятки тысяч людей, рабочих, работниц, взрослых, подростков и стариков, которые с восторгом кричали "ура", когда узнали, что объявлен поход на Сербию. Чем же это объясняется?

Это объясняется тем, что в обычное время трудящийся человек занят тяжелым трудом; он, как вол под ярмом, как раб, без мысли, без планов, без идей живет и отдает свою душу и силу хозяину-капиталу; но где-то в глубине души в нем живет надежда, что жизнь когда-нибудь переменится, что-то вырвет его из рабства, и вот с наступлением войны у него на душе пробуждается что-то: а может быть, война принесет эту перемену, может быть, после войны станет лучше, и он под звуки духового оркестра выходит на улицу, у него праздник на душе. А когда война приносит лишь миллионы убитых, когда начинается страшное истощение страны, тогда горький, кровавый опыт пробуждает сознание трудящихся масс; раз пробужденные войной трудящиеся массы не могут и не хотят больше заснуть; вот почему война часто бывала и в Австро-Венгрии, и во Франции, и в России матерью революции.

Для революции всегда есть достаточно оснований. Все вообще буржуазные правительства, это - прямой вызов на революцию. Разве мыслимо, чтобы небольшая кучка, меньшинство, держала в своих руках власть и истощала труженика, накапливая за его счет богатства? Это требует революции!

Но этого нет, потому что человек - раб привычки: он освоился со своим ярмом и живет под ним изо дня в день; он впитывает рабские понятия из мудрости отцов, он всасывает их с молоком матери, и нужны огромные события, которые вывели бы его из спячки; таким событием и является война. Тут обнаруживается духовное и материальное могущество господствующих классов.

Если бы сам народ хотел изменить положение, он должен был бы начать с революции. Если бы накануне августа, в июле 1914 года, трудящиеся массы сказали: "не хотим войны", - это была бы революция. Но на это у них нехватило решимости, а у буржуазии хватило смелости бросить трудящиеся массы в войну. Рабочий класс робок, у него нет уверенности в себе, у него нет знаний, а у буржуазии есть почва под ногами: она богата, образована, у нее есть решимость; поэтому она может посылать десятки тысяч и миллионы трудящихся друг против друга. Но путем войны буржуазия пробуждает массы и толкает их на путь революции. Тут-то мы и приходим к основному пункту, от которого зависит судьба России и всей Европы.

Я уже сказал, что сейчас, после 4 лет войны, Европа находится так же далеко от конца войны, как и в августе 1914 года*203. Почему? Потому что полной победы, несомненно, нет ни на той, ни на другой стороне, а каждая из стран слишком много поставила на карту, чтобы закончить войну вничью.

Германский кайзер, английский король, французские министры не могут сказать своим народам: вот, в результате 4 лет войны мы искалечили 25 - 30 миллионов душ, сожгли в пороховом пламени столько-то миллионов марок и франков, а теперь пора кончать, будем мириться и айда по домам. Каждая из стран вынуждена эту войну вести до какого-нибудь конца, а так как есть еще порох в пороховницах, то война затягивается без конца. Цивилизация Европы истощается, Европа падает в пропасть, наступают голод и нищета.

Если мы голодаем, то это нам в привычку, - у нас бывал голод и в мирное время, в 1901 - 1902 годах*213, когда сотни и тысячи гибли от голода и умирали от тифа и холеры, развивающихся на почве голода, но Европа богата, она в течение столетий не знала, что такое голод. Сейчас там все посажены на паек, даже нейтральные страны, потому что хлеб отовсюду выкачан. Миллионы людей оторваны от земледельческого хозяйства, новые запасы почти не делаются, а старые съедаются и расхищаются. Если война протянется еще года 2 - 3, то в результате этой войны не будет больше старой Европы, как богатой части света. Это бывало в истории отдельных стран и народов: развивалась цивилизация, науки, богатства, но затем страна гибла под гнетом имущих классов, когда низы народные оказывались не в состоянии захватить власть в свои руки. Вот это грозит и Европе: она может превратиться в кладбище, а цивилизация будет развиваться в Азии, в Америке.

II. Мировой империализм и Советская Республика

Эта страшная опасность висит над Европой, и все зависит от того, найдет ли в себе европейский рабочий класс достаточно сил, чтобы остановить эту войну, чтобы спасти Европу от гибели и разорения. Первый опыт показали мы, но мы всегда говорили, что наша революция только в том случае может спасти Европу, если она будет поддержана революционным движением рабочих других стран.

Если бы оказалось, что рабочий класс Европы был обращен в пушечное мясо в руках своих господствующих классов, если Европа покатится по наклонной плоскости до конца, то это значит, что и наша революция будет раздавлена, и Россия будет превращена в колонию; это неизбежно. Это удел всех более слабых стран. Австро-Венгрия является союзницей Германии, но по существу она сейчас представляет из себя немецкую колонию. А Болгария или Турция, которые себя считают победительницами? И обе эти страны являются не чем иным, как вассальными, подчиненными государствами и колониями Германии. И у нас, среди союзников, Франция зависит от Англии, не говоря уже о Бельгии и Сербии. И Россия, пока участвовала в войне, была не чем иным, как орудием в руках Великобритании. Положение таково: с одной стороны - Германия, с другой - Англия, а всем остальным странам история предоставляет быть рабами Германии или рабами Англии. Это выбор, который оставляет история. Но здесь рабочий класс, весь рабочий класс Европы, должен сказать свое слово. Только при условии, если он поднимется и свергнет германский и английский империализм, трудящиеся массы будут спасены от порабощения. Мы это говорили во время Октябрьской революции, говорим и теперь: наша революция должна положить начало постепенной революции во всем мире. Если там революция не развернется, то нам грозят большие опасности.

Вы знаете политику Германии по отношению к нам, вы знаете, какие условия подписаны в Брест-Литовске. Вы видите, что немцы захватили всю Украину, они протягивают руку на Кавказ, они грозят Поволжью, Петрограду, Москве, через Финляндию грозят занять Мурманское побережье и железную дорогу, окружают Дон, надвигаются со всех сторон, и можно не сомневаться, что они сожрут нас, если не встретят отпора со стороны трудящихся масс. А Франция и Англия? Их политика по отношению к нам - это политика ненависти и классовой вражды; они в борьбе с Германией, Германия для них враг опасный, но мы для них опаснее, ибо угрожаем самым основам существования капитализма.

Когда Германия наступала на нас, то Франция и Англия не предлагали поддержки; наоборот, французская печать призывала японцев захватить Сибирь. Россия дала первый пример восстания рабочего класса. Буржуазия Франции говорит: я с буржуазией Германии борюсь из-за той или другой колонии. Это вопрос биржи. Но ведь есть и другие фронты; и самым существенным является фронт борьбы за сохранение капитализма. Если, по примеру русских рабочих, в Германии поднимется пролетариат, то опасность будет для них несравненно больше, чем опасность со стороны германской буржуазии, и потому каждый французский генерал, каждый французский и английский капиталист считает, что прежде всего нужно сокрушить русскую революцию. Я вам напомню о той политике, которую вела французская дипломатия, самая невежественная и самая тупая из всех дипломатий мира.

Во французской миссии генерал Ниссель был посланником со времени Октябрьского переворота, и все его действия были направлены целиком на помощь германскому империализму. Когда произошла Октябрьская революция, тогда, вы знаете, контрреволюционные элементы попытались устроить опорные пункты в ставке Духонина, на Дону против нас выступили калединцы, корниловцы, алексеевцы и Украинская Рада; кто поддерживал все эти выступления против нас? Французская миссия и французское посольство. Но чем кончились все эти французские предприятия? Давайте, припомним все случаи. Там, где были Каледин, Краснов и Богаевский, с кем они вступили в сношения? С Германией. С чего начала киевская Рада? С того, что французские генералы и французская дипломатия сказали: "поднимите восстание, мы вас поддержим деньгами и нравственным авторитетом, чтобы вы могли идти против немцев". Рада начала мятеж благодаря французским капиталистам, которые дали 150 миллионов на первые текущие расходы, а затем отправилась в Брест-Литовск и там продала народ немцам. Это был первый опыт французской дипломатии против Советской власти. У нас был корпус поляков, враждебно против нас настроенный. Кто ему оказал поддержку? Французский генерал Ниссель, он поддерживал его деньгами и всем прочим, а затем корпус отправился и предложил свои услуги немцам. Кто были инструкторами бывших наших союзников румын, выступивших против Советской республики? 500 французских офицеров, подучивавших румын идти против Советской власти; а затем румыны заключили союз, - не мир, а союз - с Германией и Австрией, перебросили германские войска в Одессу, Херсон и помогли захватить русские торговые суда. Вот политика французских капиталистов и французской дипломатии. Если бы Вильгельму нужно было нанять в России помощника, платить ему полновесным золотом, то он не мог бы найти лучшего помощника, чем французские генералы и французское посольство в России.

III. Чехо-словацкий мятеж*203

Последний пример - это пример с чехо-словаками. Чехо-словацкий корпус, заключавший свыше 30 тысяч человек (может быть, эта цифра несколько преувеличена), в большинстве своем - наши бывшие военнопленные, которые организовали восстание против немцев на национальной почве, теперь предоставлены целиком в распоряжение французов: жалованье чехо-словацким солдатам платит французская миссия. Эти чехо-словаки все время хотели выехать из России, они просили об этом еще при царском режиме; царское правительство отказало. Они хлопотали перед Керенским, Керенский отказал; они обратились в марте месяце ко мне с просьбою, чтобы я разрешил им выехать во Францию. Мне было известно, что во главе чехо-словаков стоят контрреволюционные офицеры, я знал, что чехо-словаки содержатся на французские деньги. Но я ответил так, как ответил бы каждый на моем месте. Если сами солдаты хотят выехать во Францию, я не считаю себя вправе мешать, нужно лишь условиться, каким путем и в какой срок они выедут. Было решено, что они поедут по направлению к Владивостоку. Так как они были под командой контрреволюционных офицеров и имели в руках русское оружие, то я поставил условием, чтобы все вооружение было возвращено Советам. Я разрешил оставить на каждый эшелон несколько винтовок для поддержания порядка; они с этим согласились. Их представители - профессора Макс и Чермак - обещали выполнить это условие. Позже мы узнали, что это условие не было выполнено, что они возвратили только часть оружия, а остальное припрятали благодаря разгильдяйству наших советов, которые не дали себе труда проверить и проконтролировать, все ли оружие возвращается и выполняются ли все условия.

Чехо-словаки двинулись к Владивостоку, а 4 апреля японцы высадили десант, знаменовавший собой начало оккупации Сибири; причем японская печать писала, что необходимо двинуться на Сибирь, захватить Сибирскую железную дорогу, так как ей угрожают немецкие военнопленные; вся печать была полна известиями о том, что немецкие военнопленные грозят Сибирской железной дороге. Я обратился к союзникам с предложением послать американских и английских офицеров для ознакомления с положением в Сибири. Я сказал им: потрудитесь поехать и посмотреть, угрожают ли. Американские и английские офицеры телеграфировали в свое консульство: "никакой опасности нет"*182. Япония напирала с Владивостока, а французская печать, которая содержится на средства того же самого французского капитала, на счет которого содержатся чехо-словаки, писала, что японцам необходимо двинуться вперед. Если бы японцы завладели Сибирью, то они бы заявили, что Советская власть не может управлять чехо-словаками, что это есть французский корпус; им бы свои корпуса вооружать и перебрасывать не нужно было, у них были бы чехо-словаки. Мы приостановили движение чехо-словаков. Я заявил их представителям и представителям французской миссии, что мы не можем отправлять их во Владивосток, но готовы вывезти через Архангельск и через Мурман. Мы потребовали, чтобы Франция и Англия сказали нам, какое число кораблей они могут доставить в Архангельск, так как, довезя чехо-словаков до Архангельска, мы не можем бросить их в воду. Мы сказали чехо-словакам: раз они хотят вас получить, пусть скажут Франции и Англии, что они желают вас взять отсюда, пусть заявят это точно. Я дожидался ответа. Не получив его, я заявил, что на Франции и Англии лежит 9/10 ответственности за то, что происходит сейчас. На мой прямой вопрос начальнику французской миссии ответить, заберет ли Франция чехо-словаков, я никакого ответа не получил. На мой запрос, согласна ли Англия забрать чехо-словаков на свои корабли (так как в вопросах тоннажа Франция роли не играет, а играет роль Англия, то я запросил Англию), мне ответили: "Это вопрос очень острый, у нас нет свободных кораблей". Я не мог взять на себя ответственность. Я ждал и чехо-словаки ждали в течение многих недель ответа от французского правительства - желает ли оно забрать их.

Об этом буржуазная подлая печать молчит, а намекает, будто я собирался выдать чехо-словаков немцам. Одновременно и наши контрреволюционеры, - русские офицеры и правые с.-р. и меньшевики - вели агитацию в том духе, будто я задерживаю чехо-словаков, чтобы отдать их в руки немцев и австрийцев. Вот до какой низости и цинизма дошли контрреволюционные элементы и партии, которые считают себя революционными. И пока чехо-словаки сидели в вагонах, не будучи в состоянии подвинуться в течение недель, сидели в этих ящиках, а Франция и Англия не отвечали - возьмут ли они чехо-словаков к себе, - эти контрреволюционеры вели подлую агитацию, восстанавливали темный люд, отравленный шовинизмом и национализмом. Им говорили, что Троцкий хочет отдать их на распятие в руки немцам, и даже "Новая Жизнь", не говоря уже о буржуазной печати, эта газета, которая считает себя передовой, намекала в статьях, будто я имею по отношению к чехо-словакам какой-то тайный договор с немцами.

Если кто виноват в этом вопросе, то это Франция и Англия, и в первую голову Франция, которая довела чехо-словаков до того, что они, разъяренные, пугаясь неизвестности и поддавшись уверениям, что Советская власть выдаст их немцам, бросились в авантюру. У них наше русское оружие, которое они поприпрятали. Сейчас вокруг них обросли представители русской контрреволюции: кадеты, правые эсеры и меньшевики; там образовалось контрреволюционное правительство, в которое входит полковник Иванов; они действуют под лозунгом "Да здравствует Учредительное Собрание". Этот корниловец, выкидывая лозунг Учредительного Собрания, готов им загнуть салазки. Он прекрасно знает, что нужно хоть на время отделаться от Советской власти, а обделать свои делишки сейчас нельзя другим путем, как выкинув вывеску: "Учредительное Собрание".

Вы знаете, вывески бывают разные, есть игорные притоны, на которых красуется вывеска невинного свойства: "Клуб друзей искусства" или еще что-либо в этом роде. Такую же роль играет вывеска "Учредительное Собрание" для всех врагов рабочего класса и крестьян, этих дутовцев, которые только и думают, как бы придушить пролетариат. Эти дутовцы, полковник Иванов, все, кто пошел на соединение с чехо-словаками, правые эсеры, кадеты, меньшевики, в одном союзе ведут борьбу против рабочего класса и крестьян. И когда чехо-словаки заняли Челябинск, Самару, Ново-Николаевск, сейчас же там было образовано правительство из нескольких отставных политиков, которые заявляли, что благодаря доблести чехо-словаков будут восстановлены независимость, свобода и права народа, что благодаря им сможет быть созвано Учредительное Собрание. Они опираются на чехо-словаков, затравленных демагогией темных людей, которые содержатся на деньги французской биржи. Им нужно поддержать словацкий корпус, чтобы захватить власть. А что они делают, когда им это удается?

В Челябинске они в первую голову выгнали рабочие организации из всех занятых ими домов. Там был кинематограф, который был отобран и предоставлен в распоряжение увечных воинов; что сделало новое правительство? Оно немедленно передало этот кинематограф из рук увечных воинов в руки капиталиста. Что они сделали в Самаре? Прочтите в советских газетах подробный отчет. Немедленно рабочие организации были изгнаны, красноармейцы были выброшены на улицу, везде все возвращается капиталистам, приглашают старых приставов, восстанавливают в правах царский режим, под гнетом которого мы в течение столетий терпели рабство. Кто обещает спасти русскую республику? Чехо-словаки с помощью дутовцев, кадетов, правых эсеров и т. д. А кто будет созывать Учредительное Собрание? Все те, кто привык к власти, кто дрожит перед рабочей массой, кто мечтает, как бы заставить производящий класс истечь кровью; они все клянутся созвать Учредительное Собрание! Чехо-словаки хороши для их дела, как таран, для того чтобы захватить власть в Челябинске, Самаре и Ново-Николаевске и вырвать власть из рук рабочих и крестьян и восстановить власть имущих классов.

IV. Наступление контрреволюции должно быть отражено

Мы должны извлечь из этих событий урок. Нам необходимо показать, что трудящийся класс не уступит своей власти. Не думайте, что в революции главная работа сделана: вы только начали освобождаться, делаете только первые шаги, а могущественные классы пользуются каждым вашим ложным шагом, чтобы толкнуть вас назад и снова сесть на ваши спины. При виде того, как гибнут десятки и сотни наших в Самаре, в Ново-Николаевске, как там текут потоки крови наших братьев-рабочих и беднейших крестьян, при виде всего этого мы должны закалить свои сердца и сказать, что рабочий поднимет голову, что мы отсечем голову контрреволюции дважды и трижды, если она будет отрастать; мы должны заявить, что, несмотря на все союзы буржуазии и помещиков, власти из рук рабочих и крестьян они не вырвут никогда (аплодисменты).

Но, товарищи, мы должны сказать: это есть унижение для нас и вместе с тем жестокий урок, если в нашей революционной республике контрреволюционные банды могут захватывать города; это стыд для Советской власти. Чехо-словаки захватили Челябинск, Ново-Николаевск, Самару и угрожают Екатеринбургу. Мы знаем, что мы их раздавим, это мы знаем, но вместе с тем остается факт, что в течение нескольких недель они захватывают ряд городов. Это значит, что хотя нас миллионы, но мы слабы в смысле организации и в смысле военных сил.

Советская Россия не имеет такой армии, какая ей нужна. У нас много врагов со всех сторон, враги поднимают головы и на нашей почве, и мы не можем выжидать, когда наши союзники - рабочие всей Европы - поднимут восстание. Чтобы нам оставаться на своем посту, надо иметь прочную военную силу. Советская Республика нуждается в армии. Нас обвиняют такие люди, как Брусилов, в том, что революция разрушила армию. Верно ли это? Революция ли разрушила армию? Если мы оглянемся назад и проследим ход войны, то мы скажем, что были страшные поражения и до революции; в 1915 - 1916 годах Россия терпела поражения, потеряла всю Польшу и Литву, и эти поражения нанесли смертельный удар нашей армии. Это старые генералы, которые ничего не понимают и ничему не научились, говорят, что революция разрушила армию.

Да откуда же революция взялась? Если в старой России все было хорошо и в порядке, то откуда же взяться революции? Именно старое офицерство, кость от кости господствующих классов, стояло над народными массами, и старые офицеры были воспитаны в духе гнета и унижения личности солдат. Потому и развернулась революция, и потому армия стала на сторону революции, что она была разложена царизмом. Ход войны направлялся сухомлиновщиной, Распутиным, а революция только все это обнаружила и взяла в руки метлу, чтобы вымести всю нечисть из армии. В этом - задача революции. Когда господствующие классы слишком долго сидят на месте, то народные массы должны подняться с низов и защищать дорогие им интересы.

Война обострила положение; если бы войны не было, наше положение было бы лучше. Мы могли бы в мирной обстановке скорее оправиться и починиться, поднять земледелие в стране; но наша революция развернулась во время войны, военные костры пылают у всех наших границ, и огонь грозит перекинуться на нашу почву.

Нам приходится создавать военные силы в стране. Имеем ли мы право и обязаны ли это делать? Если есть страна, которая может сказать, что она - честная страна, что она не хочет розни и гнета над другими странами, то это наша страна, это Россия. Нас обвиняли в том, что мы плохие патриоты; да, мы не были патриотами, до тех пор пока в стране царило самовластие; тогда мы говорили, что трудящиеся массы не имеют права проливать свою кровь во имя капитализма. Но с тех пор как наша страна стала народной, с тех пор как мы создали власть трудящихся масс и угнетенных, которые не желают грабить других, а предлагают всем народам жить без насилий и грабежей, - с этого времени всякая рука, занесенная над нами, должна быть отражена. Эта Россия, советская, рабочая и крестьянская Россия, нам дорога бесконечно. Это первый опыт, который хотят осуществить русские революционеры, - опыт новой честной жизни без насилий. Эта Россия нам дорога, за эту Россию мы обязаны бороться и проливать свою кровь до последней капли. Эта Россия не должна быть рабой и не будет рабой (аплодисменты).

Здесь-то и сказываются высшие трудности тяжкого наследства, которое нам завещали старый строй и война, в виде разрухи, отсутствия продовольствия и в виде духовной разрухи в народных массах. Война вырвала людей из деревень, из фабрик и заводов, десятки миллионов тружеников война выбросила из своих очагов на много месяцев и лет, - а трудовой человек, когда он отрывается от своей артели, он уже не тот работник, как в обычное время. Затем война развернулась в революцию, революция столкнулась с врагами, и люди вступили на путь гражданской войны. Это все было необходимо и было осуществлением священного права рабочего класса с оружием в руках добывать свою свободу. Но это выбивает рабочий люд из колеи. Вот почему во время войны и революции наладить порядок, обеспечить страну продовольствием и создать крепкую и сильную армию чрезвычайно трудно.

Буржуазия говорит, что нужно вернуться назад, что рабочая и крестьянская власть не создаст армии. Шутка ли сказать: 7 месяцев революции, и еще до сих пор не преобразовали страну. Буржуазия правила столетия, а мы у власти всего лишь 1/2 года, и буржуазия уже спешит заключить: они не умеют управлять. Кто из вас постарше и кто пережил революцию 1905 года, тот помнит, как буржуазия поворачивала назад; революция была разбита, наступила жестокая реакция, и в пору управления Столыпина при помощи и поддержке капиталистов начались казни, страна покрылась виселицами. А что такое революция 1905 года по сравнению с нынешней революцией? Это - детская игра по сравнению с теперешним размахом.

Представим себе на момент, что мы, Советская власть, рабочие и крестьянские советы на местах и в центре были бы низвергнуты контрреволюцией; будет ли это означать, что в стране воцарится буржуазный порядок? Нет, это будет только означать, что рабочие и беднота начнут восставать, начнутся стачки, восстания в деревнях, разгромы возвратившихся помещиков, расстрелы, карательные экспедиции, одним словом - все то, что было в 1906 году, только в большем масштабе; если бы сейчас контрреволюция победила, это означало бы, что мы на 10 - 15 лет были бы опрокинуты в кипящий котел постоянных восстаний, виселиц, расстрелов и гражданской войны, самой ожесточенной войны отчаявшихся низов, которые потеряли власть и должны смотреть, как возвращаются к власти буржуазия, помещики и, наконец, Романовская династия. Я не могу представить себе такой перспективы. Это означало бы гибель России, ибо у нас будет тогда порядок не наш, даже не порядок меньшевиков, правых эсеров и кадетов, которые поддерживают контрреволюцию против Советской власти, а немецкий или японский порядок. Наши меньшевики и эсеры не рассчитывают взять власть в свои руки, они только стремятся устроить так, чтобы большой человек мог споткнуться на апельсинной корке, а когда Советская власть опрокинется, тогда править будут не они, а дутовцы, корниловцы, которые скажут меньшевикам и эсерам: вот вам мелочь на чай за вашу работу и ступайте прочь (аплодисменты).

Это опять-таки не мое предположение и догадки, а выводы из уже имеющегося опыта: посмотрите, например, как было на Украине. Прежде всего, что сделала там Украинская Рада? Она обратилась не к меньшевикам и эсерам, а призвала немцев; когда же явились немцы, стали давить и разгонять Советы, Советы эвакуировались и уезжали; когда Советская власть хотела вывезти, что можно было, эсеры и меньшевики говорили: не давайте увозить хлеб, не давайте увозить металлы, машины, это большевики хотят взять к себе на север; и все, что они оставили, то немцы потом забрали и увезли себе целиком. Когда меньшевики захватили власть на Украине, Рада, при содействии немцев и чисто контрреволюционных организаций, напр. общества георгиевских кавалеров (вывески часто могут быть прекрасные), задавила их; тут же рядом корниловцы сорганизовались и захватили власть в одном из городов. В Бердянске меньшевики говорили: используем большевиков, а контрреволюционные офицеры захватили власть и расстреляли большевиков; меньшевики хотели, чтобы расстреляли не больше 1/2, - они были более сентиментальны, чем контрреволюционные офицеры. Тогда офицеры меньшевиков разогнали и утвердили буржуазную власть, а потом пришел немец и, как в сказке: "А я вас всех давишь", посадил своего немецкого офицера. Итак, либо немецкий шуцман, либо Советская власть, а меньшевиков терпят пару дней, а потом либо смещают, либо сажают в кутузку (аплодисменты).

По существу мы должны сказать: с Дальнего Востока нам угрожают японцы; они собираются занять Сибирь до Урала, им протянет руку немец, они встретятся, как союзники, и будут делить шкуру убитого медведя. На русской земле могут быть установлены два порядка: либо наш, рабочий и крестьянский, порядок, либо немецкий порядок. Русские соглашательские партии стремятся нас опрокинуть не своей волей и не своим разумом; меньшевики продаются союзникам, правые эсеры на своем съезде призывали союзников вступить на русскую почву и взять военную власть; правые эсеры знают прекрасно, что Франция и Англия не могут послать свои войска; по их мнению есть лишь одна союзница, которая это может, это - Япония. Как должны мы к этому относиться? Если бы наша Советская Республика оказалась в гибельном положении и вынуждена была бы выбирать между войсками германскими и японскими, то я сказал бы, что из двух зол надо выбирать меньшее; я отказываюсь, конечно, от обеих армий, но если другого выхода нет, я говорю: лучше германская армия, чем японская, потому что германская - более культурная, народ там более образованный, там есть больше рабочих, возможно более скорое их пробуждение, а японцы - народ чужой, языка его мы не знаем, рабочий класс там мало сознательный, много времени должно пройти, прежде чем революция развернется на японской почве. Японское владычество еще горше, еще страшнее, чем владычество немцев. Малый ребенок, младенец может думать, что японцы дадут многомиллионную армию, чтобы нас освободить от немцев, а потом уйдут на свои острова.

Если Япония пошлет свои войска, то обратно она их не уведет, она сделает то же, что делают немцы. Если они дойдут до Урала, то пойдут и через Урал, до тех пор пока не соединятся с немцами и не установят демаркационную линию.

Всякая политика с союзниками - есть самая злейшая предательская политика по отношению к русскому народу.

Кто надеется на другого, тот падает в воду с свинцом на шее; кто надеется на дружбу Франции и Англии, тот упадет в воду с свинцом на шее и пойдет ко дну. По решению своего съезда правые эсеры примкнули к чехословакам; для чего? Для того чтобы открыть японцам возможность нашествия. А за японским нашествием кто стоит? - Французы. Кто мешает? - Мешает Советская власть, которая будет сопротивляться до последней капли крови. Они осмеливаются говорить, что необходима помощь союзников, а мы говорим, что чехо-словаки - общее дело агентов Японии, Франции, русских контрреволюционеров, правых эсеров и меньшевиков.

На что они рассчитывают? На то, чтобы отрезать нас хотя бы на месяц от Сибири, а отрезать Сибирскую железную дорогу, значит - прекратить подвоз хлебных грузов, усугубить голод. Они надеются, что Советская власть будет опрокинута путем голодных бунтов.

Они уже продали свою душу чорту, они раскроют все ворота и все порты, они откроют Архангельск для вступления союзных войск. Это вступление французского и японского империализма, направленное против власти рабочих и крестьян в России, повело бы к восстановлению империализма в России при содействии русской буржуазии и предательских партий.

V. Надо создать Красную Армию

Чтобы победить в предстоящей борьбе, нам во что бы то ни стало нужно сплотить и вооружить армию. Нам необходимо показать, что мы на нашей почве не позволим производить над собой такого рода эксперименты; мы не позволим, чтобы нашей жизни и свободе угрожали при помощи 30 - 40 тысяч винтовок. Мы слабы, но мы обязаны стать сильными; плох тот революционер, который в это не верит.

Могущественная армия - это первейшее условие победы.

Мы начали с добровольческой армии, теперь мы должны перейти к обязательной повинности и защищать свою страну от натиска врагов и угнетателей. Поволжье, Урал, Сибирь заняты; поэтому Совет Народных Комиссаров объявил временный призыв 5 последних возрастов; они должны стать под ружье, мы должны доказать, что мы не являемся страной трусов и бездельников. Мы не можем больше допустить такого положения, когда каждый проходимец или французский агент занимает город, перерезает железную дорогу, отрезает мост.

Русский народ не для того начал революцию, чтобы отдать страну в руки насильников; русский народ тверд, и он должен найти в себе силу, чтобы удержать власть в руках рабочих и крестьян.

Товарищи, мы объявили для первого опыта мобилизацию рабочих и крестьян в Москве, на Волге и в Сибири; теперь дело идет не о том, чтобы бороться за барыши капиталистов, а о том, чтобы сохранить землю для крестьян и свободу для всех трудящихся; теперь армия наша должна вооруженной рукой защищать свою страну внутри и извне.

Вы должны оказать нам помощь, чтобы провести эту пробную мобилизацию нескольких возрастов. Вы, передовые революционные рабочие, не имеете права дожидаться, пока вас призовут. Вы должны сказать: теперь мое советское честное отечество находится в опасности, я обязан бороться за спасение Советской Республики. Вы, молодые, мужественные, вы обязаны записаться на тревожное время в Красную Армию.

Революция не в том состоит, что каждый урвет, что может, чтобы прожить хорошо у себя, в своем доме. Нет, революция состоит в том, что у каждого рабочего и крестьянина пробуждается чувство собственного достоинства, проясняется сознание; он говорит себе: "До сих пор я был червь, теперь я пробудился, я не раб царя и капитала, а сын рабочего класса, я гражданин, рабочий Советской Республики, и все мои силы, мой мозг, мои мускулы и моя кровь должны быть отданы на службу рабочему классу и крестьянству". Нам грозит враг, на Волге и по Сибирскому пути Советская власть низвергается, и теперь никто не вправе оставаться безучастным, каждый должен сказать: "В ряды Красной Армии!" Пусть этот клич раздается на фабриках, на заводах, пусть молодежь скажет себе, что она не имеет права оставаться за станками в такое тяжелое время, когда бьют наших братьев, когда грозят Екатеринбургу, где помещается царь Николай, которого контрреволюционеры мечтают освободить.

Мы должны вселить в сердца всех трудящихся энтузиазм, мы должны поднять их против врага, ибо если победит контрреволюция, то это значит, что рабочему классу угрожает 10 - 15 лет беспощадной расправы и ужасающих бедствий; буржуазия никогда не забудет того ужаса, который она пережила во время революции; русские помещики никогда не забудут тех дней, когда крестьяне пускали красного петуха и захватывали земли. Если победит контрреволюция, буржуазия, помещики, капиталисты пойдут по всей России страшными карательными экспедициями, и все передовые рабочие, работницы и крестьяне будут уничтожены, сотни, тысячи и миллионы людей будут истреблены, и самые имена их будут преданы проклятью. Это, товарищи, не слова, не фразы. Тот, кто знает историю других стран, тот знает, что так было везде, где рабочий класс захватывал на время власть, потом выпускал и попадал в руки буржуазии. Тогда ее месть не знала границ; и так будет и с нами, если мы не сможем отстоять свою власть.

Я повторяю: чтобы отразить врагов внешних и внутренних, чтобы не установился у нас немецкий или японский порядок, мы обязаны создать нашу Армию, чтобы отразить и немецкую и японскую армии.

Я прямо говорю, обращаясь к вам, передовым рабочим; здесь есть десятки таких, которые тут же обязаны записаться в Красную Армию, образовать ее ядро. Я знаю, в армию пойдут бездельники, негодный элемент, у которого просто работы нет, но нам таких не нужно; необходимо, чтобы записывались лучшие представители рабочего класса, более идейные, более сознательные. Соберитесь, выделите ядро в 10 - 15 человек, потом агитируйте, чтобы вокруг вас выросла рота и батальон. Так будет создана армия рабочих и крестьян, которая будет говорить: победить или умереть, другого выхода нет для рабочего класса (аплодисменты)!

И если мы, товарищи, такую армию создадим, тогда нам не страшно, ибо наш внутренний враг слаб, а внешние враги заняты борьбой между собой. Англия и Франция борются между собой, и это не дает им возможности повести большие войска против нас.

Если немец взял Ростов при помощи двух полков, это означает отсутствие твердости у нас; если нас бьют немцы на Дону, японцы и чехо-словаки - на Дальнем Востоке, то этим самым мы должны закалиться; кроме хороших черт, в русском народе есть разгильдяйство, нет необходимой твердости, которую нужно выработать.

Вот, если при всех качествах и дарованиях мы закалим свои сердца, создадим мощную организацию рабочей и крестьянской Красной Армии, тогда сам чорт нас не сломит.

Если сейчас западно-европейские рабочие со страхом взирают на нас, выдержим мы или не выдержим, то мы должны заявить: мы не сломимся, мы выдержим; мы с уверенностью говорим, что европейская буржуазия угасает (в зале начинает тухнуть электричество) и ее царство потухает, как тухнет неисправное электричество в этом зале. Вместе с этим мы должны помнить, что как огонь, прежде чем потухнуть, ярко вспыхивает в последний раз, так и буржуазное общество, прежде чем издохнуть, вспыхнуло мировой войной, истребило много людей, разрушило много богатств. Наше сознание полно уверенности, что эта вспышка последняя. Европейские рабочие везде пойдут открыто на борьбу за установление своей власти во всех странах. Мы же должны быть готовы, вооружены, чтобы продержаться до этого времени; все передовые сознательные рабочие должны теперь встать на борьбу. Это - ваш долг перед детьми и внуками, перед женами и сестрами - вступать немедленно в Красную Армию для борьбы с голодом, для борьбы с контрреволюцией, с внешним врагом. Товарищи-братья! Я призываю вас провозгласить вместе со мною: "Да здравствует Красная Рабочая Армия и да здравствует честная трудовая Рабочая и Крестьянская Советская Республика!" Она не будет рабой и будет биться до последней капли крови. Россия будет свободной! Россия будет народной! Россия будет счастливой!
 

*201 Речь была первоначально издана брошюрой под названием "Международное положение и Красная Армия" в 1918 г. Брошюра была издана совершенно безграмотно, представляя из себя местами бессмысленный набор слов. Для настоящего издания речь вновь проредактирована.

*175 Война застигла тов. Троцкого в Вене. Наступление войны заставляет его покинуть Австрию. Сопровождаемый австро-венгерскими полицейскими агентами тов. Троцкий прибыл в Швейцарию 3 или 4 августа 1914 г. Находясь в Швейцарии, он написал брошюру "Война и Интернационал", которая была издана в Цюрихе в ноябре 1914 г. и широко распространилась в Швейцарии, Германии и Австрии. Направленная против германского империализма и предательской политики германской соц.-демократии, эта брошюра была оценена в Германии, как "орудие антантовской пропаганды", и германский суд заочно приговорил автора к нескольким месяцам тюремного заключения. В Швейцарии же тов. Троцкий получил предложение от газеты "Киевская Мысль" выехать во Францию в качестве военного корреспондента. Приняв предложение "Киевской Мысли", тов. Троцкий выезжает в Париж в ноябре 1914 г. В Париже он сотрудничает в газете "Наше Слово", примыкавшей к циммервальдскому объединению интернационалистов и ставившей себе целью агитацию за создание революционного III Интернационала. В августе 1915 г. парижская префектура довела до сведения тов. Троцкого, что он высылается из Франции в одну из стран по собственному выбору. Но так как Англия, Италия и Швейцария отказывались принять его, а в Голландию и Скандинавию можно было попасть только через Англию, то для "собственного" выбора оставалась одна Испания. Ввиду того, что добровольно выехать в Испанию тов. Троцкий отказался, его выслали за границу в сопровождении полиции. В Мадриде (Испания) тов. Троцкого продержали несколько дней в тюрьме, после чего испанские власти решили отправить его на остров Кубу; лишь благодаря его сопротивлению и вмешательству случайно обнаружившихся друзей, он получил возможность 25 декабря 1916 г. выехать из Испании в Нью-Йорк, где он входит в редакцию ежедневной русской рабочей газеты "Новый Мир" (о ней см. том III, ч. 1, примечание 4). Эта газета была центром революционно-интернационалистической пропаганды в Америке. После получения известия о революции в России, он в марте 1917 г. с группой эмигрантов направляется в Россию. Однако, по пути, не без участия русского мин. ин. дел, он был, с пятью другими русскими товарищами, арестован в Амгерсте (Канада) и водворен в лагерь для военнопленных. (См. об этом Собр. соч. Л. Троцкого, т. III, ч. 1, отдел "В плену у англичан".) Только через месяц они получили возможность продолжать путь в Россию. (О приезде в Россию см. т. III, ч. 1, примечание 30.)

*202 Молькенбур - старый немецкий социал-демократ, долгое время был секретарем ЦК германской соц.-дем. партии. Во время войны социал-патриот.

*203 В период, когда произносилась речь, происходили на Западном фронте решающие, наиболее ожесточенные бои (см. примечание 158).

*204 В 1891 - 1892 гг. огромная полоса русской территории была охвачена неурожаем. От неурожая пострадали губернии: Нижегородская, Симбирская, Саратовская, Пензенская, Тульская, Самарская, Казанская, Оренбургская, Тамбовская, Рязанская, Воронежская, Вятская, Уфимская, Курская, Орловская, Костромская, Астраханская, Пермская, Херсонская, Харьковская, Тобольская, Таврическая, часть Черниговской и Московской и области Уральская и Акмолинская. По некоторым расчетам население этой полосы доходило до 40 милл. человек, т.-е. превышало население всей Франции.

"Русские Ведомости" от 17 октября 1891 г. сообщали:

"Известия о голоде с каждым днем становятся все тревожнее... Все согласны в том, что беда, постигшая нашу страну в этом году, громадна и беспримерна в летописях последних десятилетий. Всего печальнее то обстоятельство, что в большинстве местностей, постигнутых бедствием, неурожай коснулся всех родов возделываемых растений и что полный недобор хлеба совпал с отсутствием корма для скота".

Неурожай, постигший самые плодородные области России, тем самым уничтожил возможность подвоза хлеба в потребляющие районы. На почве голода и отсутствия топлива развились цинга и голодный тиф, при отсутствии медицинской помощи косившие население тысячами.

Вследствие сокращения внутреннего потребления закрылся целый ряд фабрик и заводов, что создало безработицу в городах среди пролетариата. Сокращение рынка ударило и по кустарям.

Таким образом, голод - "всероссийское разорение", как его назвал Плеханов - ударил по всем слоям трудового населения.

Основной причиной низкого уровня сельскохозяйственной техники, все более истощавшей землю и приведшей к неурожаю и голоду, были громадные налоговые тяготы, лежавшие на плечах крестьянства, с одной стороны, и эксплуатация крестьянства помещиками и торговым капиталом - с другой.