Оглавление тома "Советская Республика и капиталистический мир. Часть I".

Л. Троцкий.
ПРОЕКТ ДЕКЛАРАЦИИ ПОСЛЕ ПЕРЕРЫВА 18 - 30 ЯНВАРЯ 1918 Г.*

/* Оглашена не была.

Здесь, в Брест-Литовске, было сказано - и сказано правильно, - что политическая атмосфера, в которой происходят мирные переговоры, имеет крупнейшее значение для их хода и исхода. Поэтому, прежде чем приступить к нашим работам после перерыва, я считаю необходимым в самых общих чертах остановиться на последних событиях внутренней жизни России, которые не могут не интересовать весь цивилизованный мир. Я уже имел честь докладывать здесь, что принцип невмешательства во внутренние дела является, с нашей точки зрения, традиционной фразой, к которой тем чаще прибегают, чем меньше ей следуют на практике. Господа председатели германской и австро-венгерской делегаций, по-видимому, стали на ту же точку зрения, ибо в своих последних речах перед комитетом рейхстага и делегациями*61 они успели обнаружить очень отрадный, хотя и недостаточно осведомленный интерес к внутренним событиям в России и, прежде всего, к судьбе Учредительного Собрания. Как известно, Учредительное Собрание, созванное 5 января, было в тот же день распущено*58. Я оставляю в стороне чудовищные сказки о баррикадах, уличных боях, сотнях убитых и пр., распространяемые германской печатью, которая в данном случае проявляет нежную доверчивость к официальной и официозной англо-французской лжи. Но факт таков, что Учредительное Собрание было распущено Центральным Комитетом Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов всей страны. Учредительное Собрание отстало от развития революции и на первых же своих шагах пришло с ней в непримиримое противоречие. Один из величайших немецких мыслителей сказал, что революция, это - локомотив истории. Сознание народных масс во время революции быстро переходит от одного этапа к другому, сбрасывая с себя наслоения веков. Учредительное Собрание избиралось долго и медленно по спискам, составлявшимся еще во время правительства Керенского. Переворот 25 октября отбросил от власти шовинистические буржуазные партии и объединил тружеников города и деревни под знаменем мира и социализма. С одной стороны стояли трудящиеся массы, рабочие и крестьяне, с другой стороны - большинство Учредительного Собрания, отражавшее прошлую эпоху революции, эпоху соглашения с буржуазией и правительствами стран Согласия. Конфликт был неизбежен, он вытекал из внутренней логики революции.

Принципы демократии оказались формально нарушенными, это бесспорно. Но, признавая политическую демократию несравненно более высокой формой, чем все средневековые сословные и буржуазно-цензовые формы правления, мы никогда, однако, не считали, что политическая демократия сама по себе обеспечивает безболезненный выход из всякого положения. Борьба классов остается во всей своей силе и при политической демократии. И во время революции эта борьба классов достигает такого напряжения, что она, независимо от воли партий и их вождей, разрывает нередко оболочку политической демократии. Стремясь к уничтожению всякой эксплуатации, угнетенный класс овладевает всей властью и устанавливает свою диктатуру. Худо это или хорошо, но именно такой режим - диктатура труда - установился у нас в стране. Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, заседающий сейчас в Петрограде*62 и представляющий подавляющее большинство трудящихся масс России, одобрил роспуск Учредительного Собрания, в котором он узнал свои вчерашние предрассудки и свои вчерашние ошибки. Этот Всероссийский Съезд, в составе 1.300 делегатов со всех концов нашей страны, выслушал наш доклад о ходе Брест-Литовских переговоров и почти единогласно признал необходимость скорейшего мира на началах соглашения народов.

Я не могу, следовательно, говорить, что за нашей делегацией стоит доверие всего народа, - такие утверждения всегда лицемерны. Этого нет и этого не может быть. Буржуазные классы России, на которых тяготеет крупная доля ответственности за эту войну, враждебны нам. Те группы, которые хотели насильственно овладеть Константинополем, Галицией, Арменией, враждебны нам. Те политические группы, которые ответственны за наступление 18 июня (1 июля) 1917 г.*63, враждебны нам. Их доверия мы не искали. Но нам выразил свое доверие трудящийся народ России: пролетариат фабрик и заводов, труженики-крестьяне, солдаты, проведшие 3 1/2 года в окопах, т.-е. тот народ, который призван строить новую Россию. Этот народ страстно хочет мира, чтобы скорее вернуться к своим пашням и к своим станкам. И от его имени мы здесь говорим.

За эти дни перерыва была сделана попытка с парламентской трибуны и со столбцов газет посеять недоверие к искренности нашего стремления к миру*64. Было сказано, что мы стремимся только к перенесению революции в Европу, что вопросы мира для нас безразличны. Мы спокойно можем перешагнуть через эту инсинуацию. Мы никогда и ни от кого не скрывали, что стремимся к социалистической революции во всех странах. Но эта цель, которую можно одобрять или не одобрять, только усиливает наше стремление к скорейшему миру. Задолго до этих переговоров мы не раз высказывали в печати и на народных собраниях ту мысль, что когда труженики выйдут, после заключения мира, из окопов, из дыма, пламени и удушливых газов и подведут итоги последним годам, подсчитают, что дала народам война и что она отняла у них, - они будут во всех странах охвачены стремлением в корне изменить существующий порядок, который периодически приводит человечество к такого рода адским конвульсиям. Вот почему наша революционная позиция не ослабляет, а наоборот, удесятеряет наши усилия в борьбе за скорейший мир. С этим мандатом трудящихся масс России мы приступаем к продолжению переговоров.

Из архива.
 


*61 См. примечание 41.

*58 Собравшееся через 2 1/2 месяца после Октябрьской революции Учредительное Собрание "явилось выражением старого соотношения политических сил, когда у власти были соглашатели и кадеты", как говорилось в декрете ВЦИК от 21/8 января 1918 г. о роспуске У. С. Что это было действительно так, видно из сделанного Святицким подсчета делегатов по их партийной принадлежности. По его данным всего было избрано 703 депутата. (Отсутствуют сведения о выборах на Кавказе, в Туркестане и Степной области.) Из них: правых эсеров - 299, левых эсеров - 39, большевиков - 168, кадетов - 15, украинских социалистов - 81, меньшевиков - 18; остальные 83 члена Учредительного Собрания разбивались по мелким националистическим партиям. (Н. В. Святицкий "Итоги выборов во Всероссийское Учредительное Собрание", изд. "Земля и Воля", Москва, 1918 г.)

Совершенно ясно, что при таком составе У. С. могло и должно было противопоставить себя Советской власти. В первом же заседании, 18/5 января, после избрания председателя (председателем был избран В. Чернов), тов. Свердлов от имени ВЦИК предложил У. С. принять "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа", вошедшую впоследствии в основной закон РСФСР. Когда У. С. в виде протеста против "захватчиков власти" отказалось обсудить декларацию, большевики, огласив декларацию (см. Собр. соч. Н. Ленина, т. XV, стр. 57), ушли с заседания. Вслед за ними ушли и левые эсеры. В ночь с 19 на 20 января ВЦИК издал декрет о роспуске У. С. (см. там же, стр. 61) и передаче всей власти Советам. Под видом защиты У. С. правые эсеры совместно с офицерством попытались поднять восстание, но организованная ими демонстрация только показала, что сочувствие широких масс не на их стороне.

"Народ и не подумал о поддержке тех, которые считали себя его избранниками, а на деле были тенями уже исчерпанного периода революции". Разгон Учредительного Собрания, с созывом которого у союзников были связаны надежды, а у Германии - опасения, что оно возобновит войну с немцами, чрезвычайно ухудшил наше международное положение и, в частности, - положение советской делегации в Бресте. Вот как описывает тов. Троцкий создавшееся после разгона Учредительного Собрания положение:

"Немцы все же опасались вначале, что мы сговоримся с "патриотическим" Учредительным Собранием, и что это может привести к попытке продолжения войны. Такого рода безрассудная попытка окончательно погубила бы революцию и страну; но это обнаружилось бы только позже и потребовало бы нового напряжения от немцев. Разгон же Учредительного Собрания означал для немцев нашу очевидную готовность к прекращению войны какой угодно ценой. Тон Кюльмана сразу стал наглее. Какое впечатление разгон Учредительного Собрания мог произвести на пролетариат стран Антанты? На это нетрудно было ответить себе: антантовская печать изображала советский режим не иначе, как агентуру Гогенцоллернов. И вот, большевики разгоняют "демократическое" Учредительное Собрание, чтобы заключить с Гогенцоллерном кабальный мир, в то время как Бельгия и северная Франция заняты немецкими войсками. Было ясно, что антантовской буржуазии удастся посеять в рабочих массах величайшую смуту. А это могло облегчить, в свою очередь, военную интервенцию против нас. Известно, что даже в Германии, среди социал-демократической оппозиции, ходили настойчивые слухи о том, что большевики подкуплены германским правительством, и что в Брест-Литовске происходит сейчас комедия с заранее распределенными ролями. Еще более вероподобной эта версия должна была казаться во Франции и Англии" ("О Ленине", стр. 80).

Именно под влиянием этих соображений тов. Троцкий стал в этот момент на ту точку зрения, что при таких обстоятельствах подписание мира явилось бы как бы подтверждением этих сплетен, и выдвинул формулу "ни мир, ни война" (см. прим. 38, 109, прил. N 3).

*62 Речь идет о III Съезде Советов, заседавшем с 23 по 31 января 1918 года.

*63 Речь идет о правых эсерах и меньшевиках. О наступлении 1 июля (18 июня) 1917 г. см. т. III, ч. 1, отдел "Вокруг июньского наступления" и примечание 130 там же.

*64 См. примечание 41.


Оглавление тома "Советская Республика и капиталистический мир. Часть I".