Дан говорит нам, что русская революция должна пробиваться через великие трудности, которых не знала ни одна революция. Но чем больше перед нами стоит трудностей, тем радикальнее должны быть употребляемые средства, а мы 7 месяцев не имеем даже Учредительного Собрания, чего не было ни в одной революции. Нам говорят, что мы не считаемся с трудностями и переоцениваем значение рабочих масс, а я хочу вам напомнить о заседании Петроградского Совета 3 мая, когда вам представлялись вновь испеченные министры социалисты: вы помните тот восторг, который вызвало их появление в Совете, и лишь небольшая тогда группа большевиков подвергла критике планы Скобелева и Чернова, которым мы предсказывали, что кадеты и другие представители цензовых элементов не дадут им осуществить свою программу, как земельную, так и рабочую. Мы оказались правыми, и иначе, как политическими банкротами, я этих министров назвать не могу.
Здесь Дан ссылается на Западную Европу, но там ведь не было никогда такого политического положения, в каком находится сейчас русская республика.
Есть два пути: один путь - при помощи смертной казни и других репрессивных мер создать боеспособность армии и задушить революцию; другой путь - удовлетворить запросы широких масс.
Мы говорили на Всероссийском Съезде Советов, что наступление русской армии внесет колоссальную разруху в наши войска, и вместо наступления мы будем иметь отступление, потерю новых кусков земель, разгром нашей революции. Нам напоминали здесь дни 3 и 5 июля, но для оценки момента есть один критерий: посмотреть, как отзывается на события масса. Плохи те политики, которые теряют массы, как меньшевики и с.-р.; мы же всегда были с народом и в народе. И с кем теперь пролетариат - с нами ли, посаженными в тюрьму за измену, или с Церетели и Данами, разоружавшими народ, разоружавшими солдат и рабочих? (Дружные аплодисменты, крик с места: а кто их вызвал?) Мне кричат, - кто их вызвал? Я отвечаю на это: их вызвала политика коалиции. Что требовали массы 3 - 5 июля? Они говорили: не идите на коалиции с милюковцами и гучковцами, а обратите взоры на нас и с нами заключайте коалицию. Нам говорят, что наша программа несбыточна, что мы мешаем работать, но разве мы Чернову запрещали проведение земельных проектов по Временному Правительству. И разве по нашей вине арестованы многие члены земельных комитетов? Не для того вы искали коалицию, чтобы спасать Россию, а потому, что иначе вам не верила английская и французская биржа. И до тех пор, пока вы вынуждены вести войну на основах империализма, вы должны иметь коалиционное правительство. Но теперь нужно раз навсегда сказать, что эта война несовместима с русской революцией, и потому-то мы с самого начала говорили, что нужно немедленно кончить войну. А в то же время, призывая рабочих других стран порвать со своими правительствами, мы сами вводили в свое правительство Терещенок и Коноваловых.
Как же теперь должна быть создана власть? Власть теперь должна быть такова, чтобы употребить все силы на борьбу с французскими и английскими империалистами. Что мы дали в руки кайзеру, - которого я ненавижу больше, чем вы, - когда пошли в наступление 18 июня? Вот его ответ: "мы не трогали русских несколько месяцев, и пусть они теперь пеняют на себя, если задумали пойти в наступление". И вы уже знаете, что произошло после этого. Вы стоите теперь посредине, и вам предлагает, с одной стороны, руку буржуазия, а с другой - пролетариат Петрограда и Москвы. Если вы хотите вместе с передовым рабочим классом наложить узду на буржуазию, то предстоящее Демократическое совещание должно создать из своей среды демократическую власть солдатских, рабочих и крестьянских масс, и только эта власть сумеет создать непобедимую Россию.
"Известия" N 169,
13 сентября 1917 г.
*231 В повестке дня данного заседания Петросовета стояло три вопроса: 1) Демократическое Совещание, 2) выборы представителей на это Совещание, 3) о президиуме. С докладом о Демократическом Совещании выступил тов. Каменев. После речи Дана выступил т. Троцкий. После прений была принята резолюция, оглашенная Каменевым. Делегатами Петросовета на Демократическое Совещание от большевиков были избраны в числе других Ленин и Зиновьев, все еще скрывавшиеся в это время. Избирая Ленина и Зиновьева на Демократическое Совещание, Петросовет достаточно демонстративно выражал свое отношение к Временному Правительству. Как политический вызов и было воспринято буржуазной прессой это избрание:
Ух, как разъярилась буржуазно-бульварная пресса, - пишет по этому поводу Суханов. - С одной стороны, наглый вызов, пощечина, которую не в состоянии перенести русское общество. Разъискать, арестовать, посадить! Да и получены достоверные сведения, что Ленин приехал из Финляндии, сейчас здесь в Петербурге... С другой стороны, спасайте же, смольные люди, - Ленин идет, уж слышен разбойничий посвист, уже дрожит мать сыра-земля от топота дикой пугачевской рати. Ведь Демократическое Совещание - это от Ленина, это для Ленина, это - сам Ленин. Спасайте!.. Министр внутренних дел отдал приказ и просмаковал его в печати: арестовать Ленина сей же час, как только кто-либо его увидит... Газеты гадали: явится или не явится? ("Записки о революции", кн. VI, стр. 91).