Проведение кадровой
Политики ещё в предвоенные годы отмечено появлением первых признаков
государственного антисемитизма. Тенденция эта сделалась позднее
фактически одним из её нормативов, так как инспирировалась и
направлялась с самых верхов партийно-государственной Власти. С большой
долей достоверности можно связать ощутимое начало государственного
антисемитизма с курсом Руководства страны на сближение с нацистской
Германией в 1939 году и подписанием договора о ненападении – так
называемого пакта Молотов - Риббентроп. Наряду с прочими соображениями,
создавая необходимые предварительные условия для советско-германского
диалога, Сталин, как уже упоминалось, освободил в мае 1939 года от
обязанностей наркома иностранных дел СССР М.М.Литвинова, назначив на
этот пост председателя Совнаркома СССР В.М.Молотова. Такой шаг
недвусмысленно демонстрировал смену внешнеполитического курса страны.
Литвинов, как известно, тяготел к союзу с западными демократиями и
являлся энергичным защитником идеи коллективной безопасности. При этом
еврейское происхождение снятого с должности наркома должно было
послужить дополнительным сигналом нацистским лидерам. Характерен отклик
на снятие Литвинова со стороны У.Черчилля: "Еврей Литвинов ушел, и было
устранено главное предубеждение Гитлера". По свидетельству Молотова,
когда тот заступил на пост наркома, сменив Литвинова, Сталин дал ему
четкое и однозначное личное указание: "Убери из наркомата Евреев". С этого же времени начинается постепенное вытеснение Евреев из аппарата ЦК
ВКП(б), а позднее с руководящих постов в других партийно-государственных
структурах. Очевидно стремление советского Руководства не только создать
благоприятный фон для советско-германского сближения, но и его желание
опровергнуть утверждения нацистской Пропаганды об СССР как "иудейско-коммунистическом
царстве".
Последнее обстоятельство принималось в расчет при планировании
политических мероприятий и проведении кадровой Политики в годы войны и в
первые послевоенные годы. С первых же дней военных действий советское
Руководство оказалось напуганным тем воздействием, которое оказывала на
население страны демагогическая нацистская Пропаганда, неустанно
трубившая, будто война началась из-за еврейского засилия в мире, что
славянские народы никогда не были врагами Германии и гнев Гитлера
направлен исключительно против Евреев, а война ведется ради освобождения
народов России от ига Евреев и коммунистов. В годы страшного военного
бедствия кремлевским вождям казалось очень рискованным для сохранения
Власти и мобилизации народа для отпора агрессорам предстать в роли
защитников Евреев. Именно поэтому советская Пропаганда старалась
замалчивать факты тотального уничтожения Евреев, оказавшихся на
оккупированной территории, во всяком случае, возможно чаще говорить об
убийстве "мирных советских граждан, женщин и детей", ничего не сообщая о
национальной принадлежности жертв. Последовательным противником
освещения "еврейской темы" в средствах Пропаганды выступал, в частности,
секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии, первый секретарь МК и МГК ВКП(б),
начальник Главного политического Управления Красной Армии и заместитель
наркома обороны СССР А.С.Щербаков.
Сталинская Политика по "еврейскому вопросу" определялась также
проведением великодержавной линии и развернутым наступлением на
интернационалистские традиции коммунистического движения. Как известно,
советский патриотизм к тому времени подменятся идеями национального
великодержавия, ставка делается на возрождение понятия русского
патриотизма. В преддверии грядущих военных испытаний, а тем более, в
обстановке начавшейся войны, воспитание народа в таком именно духе
представлялось советскому Руководству единственной реальной возможностью
рассчитывать на успех и Победу.
Таким образом, негативное отношение Сталина и советского Руководства к "еврейскому
присутствию" во властных структурах, общественных организациях,
учреждениях науки, Культуры и искусства, которое стало проявляться в
реальной кадровой Политике перед самой войной и усилилось в годы войны,
сформировали конкретные политические установки и определенным образом
понятые требования момента. При этом, зарождающийся государственный
антисемитизм тогда и в дальнейшем имел не только прагматический, но и
бесспорный латентный характер. Указанные особенности коренным образом
отличали это явление от Политики нацистской Германии, где гонения на
Евреев имели, во-первых, расовую основу и, во-вторых, носили вполне
открытый характер, опиравшийся на официальную партийную идеологию и
нюренбергские расовые законы.
Послевоенные политические события и изменения в мире наложили свой
отпечаток на характер государственного антисемитизма в СССР. Еврейский
народ под влиянием испытаний, выпавших на его долю в годы войны, а также
под впечатлением образования Государства Израиль все более стал ощущать
себя единым народом, что вызвало резко негативную реакцию со стороны
Кремля. Советскому Руководству стало казаться, что советские Евреи
превращаются в лиц с "двойным гражданством", для которых зарубежное, в
первую очередь американское влияние становится решающим фактором,
превращаются в "пятую колонну мирового империализма". Положение
обострялось из-за начинавшейся "холодной войны", когда психология "осажденной
крепости" и всеобщая подозрительность по отношению к Западу становились
определяющим фактором не только Пропаганды, но и реальной Политики. Не
последнюю роль в нарастании в политическом Руководстве антиеврейских
настроений сыграло и то обстоятельство, что желание определенной части
Евреев выехать в Израиль представлялось ему совершенно неприемлемым.
Помимо чисто материальных потерь, связанных с утратой столь необходимых
стране квалифицированных работников, факт массового отъезда людей из
социалистической страны, объявленной воплощенной мечтой трудящихся всего
мира, не мог не рассматриваться как явный политический урон, таил в себе
взрывоопасный потенциал.
Необходимо отметить явно выраженную корреляцию между кадровой Политикой
и репрессивными акциями, что вообще характерно для сталинского Режима.
Тем более, в данном случае, когда подозрение в нелояльности неизбежно
развязывало руки вездесущим "органам". В послевоенный период, выполняя
политический заказ и широко используя ложь и провокации, искусственно
создавались причудливые схемы "сионистских" антигосударственных
заговоров. Дело Еврейского антифашистского комитета и аресты ведущих
деятелей еврейской Культуры, процессы против специалистов Московского
автозавода им.Сталина и "Метростроя", а также другие подобные акции
завершались расстрельными приговорами и длительными сроками заключения.
В аппарате МГБ СССР по обвинению в сионистском заговоре были арестованы
либо изгнаны все сотрудники – Евреи. Так называемое "дело врачей",
спровоцировавшее беспрецедентный рост антисемитизма в стране,
развалилось и было прекращено только ввиду смерти диктатора. Тяжкие
обвинения и репрессии, прицельно направленные против представителей
еврейского народа, в свою очередь создавали вполне определенный фон для
ужесточения кадровых ущемлений, способствовали окончательному
выдавливанию Евреев из партийного аппарата, органов государственного
Управления, армии, ведущих отраслей экономики, науки и Культуры,
способствовали проявлению антисемитских "инициатив" снизу.
Влияние государственного антисемитизма на кадровую Политику
демонстрирует персональный состав высших партийных органов и характер
его изменений. Для начала обратимся к составу руководящих органов ВКП(б),
избранных в 1934 году на XVII съезде партии. Тогда среди членов ЦК,
кандидатов в члены ЦК и членов ЦРК (Центральной ревизионной комиссии)
ВКП(б) в количестве 161 человека, представлявших собой высший слой
партийной Номенклатуры, до 20 процентов составляли Евреи. В 1939 году в
составе соответствующих органов, избранных XVIII съездом партии и
насчитывавших 189 человек, процент Евреев уменьшился почти до 10. Однако,
в данном случае трудно утверждать, что в марте 1939 года, когда
окончательно согласовывались списки, за которые должны были
проголосовать делегаты съезда, уже заработали механизмы выталкивания
Евреев из властных структур. Тем более, все члены предыдущего состава
руководящих органов, уцелевшие в годы "большого террора", не носившего
антисемитской направленности, были включены и в новый состав.
Исключением являлся разве что И.И.Шварц, переведенный на низовую
хозяйственную работу и уже в силу этого обстоятельства потерявший право
претендовать на столь высокое представительство Но самое главное, что
обращает на себя внимание, в 1939 году в партийном ареопаге из
упомянутых 10 процентов более половины оказались вновь избранными, и это
однозначно указывает на продолжавшееся продвижение Евреев по
номенклатурно-кадровой лестнице.
Картина изменилось сразу же после XVIII съезда ВКП(б) в связи с
советско-германским сближением. На состоявшейся в феврале 1941 года
XVIII Всесоюзной партконференции персональный состав ЦК и ЦРК был
изменен, причем "представительство" Евреев уменьшилось до 7 процентов за
счет исключения из упомянутых высших партийных органов репрессированного
первого секретаря ЦК КП(б) Туркмении Я.А.Чубина, а также снятых со своих
постов с понижением в должности наркомов М.М.Литвинова, Н.М.Анцеловича и П.С.Жемчужиной. Вывели также из состава кандидатов в члены ЦК старого
Большевика Г.Д.Вейнберга, избранного кандидатом в члены ЦК
ещё в 1930,
который в 1929-1937 годах работал секретарем ВЦСПС, но затем, не занимая
руководящих постов, оставался в составе ЦК из уважения, вероятно, к его
прошлым заслугам. За исключением Литвинова, и то с рядом оговорок, ни
один из перечисленных деятелей не может быть причислен к
непосредственным жертвам каких-либо антиеврейских акций, так как за
рассматриваемый период были значительно понижены в должности либо даже
репрессированы и, как следствие, выведены из состава ЦК и другие крупные
Руководители, вовсе не Евреи. Однако, настораживает другое. Несмотря на
значительное обновление на партконференции состава высших органов ВКП(б),
введение туда более трех десятков новых членов, ни одного
партийно-государственного деятеля еврейского происхождения среди них не
было. Вот тут уже прослеживается явная тенденция в кадровой Политике,
которая начала формироваться именно в период советско-германского
сближения.
Положение Евреев в высших эшелонах Власти к концу сталинской эпохи
характеризует состав ЦК и ЦРК КПСС, избранный в октябре 1952 на XIX
съезде КПСС в количестве 272 человек. В этих высших партийных органах мы
находим имена только шести Евреев – членов ЦК Л.М.Кагановича (заместитель
председателя Совмина СССР), Б.Л.Ванникова (начальник Первого главного
Управления Совмина СССР), Л.З.Мехлиса (бывший министр госконтроля СССР),
М.Б.Митина (философ, шеф-редактор газеты "За прочный мир, за народную
Демократию!"), а также кандидатов в члены ЦК Б.Д.Двинского (бывший
министр заготовок СССР) и Д.Я.Райзера (министр строительства предприятий
тяжелой индустрии СССР). При этом звезда Мехлиса, верного сталинского
оруженосца, закатилась ещё в 1942 году, после поражения советских войск
под Керчью, где он являлся представителем Ставки. Мехлис потерял тогда
пост начальника Главного политуправления РККА и ему уже не поручались
ответственные государственные задания. Только благодаря многолетней
близости к вождю, Мехлису удалось до 1950 года продолжать занимать пост
министра. В незавидном положении пребывали к тому времени и Двинский, с
1950 работавший в аппарате Совмина СССР после смещения с поста министра,
и академик Митин, лишенный в 1944 году важнейшего в идеологической
иерархии поста директора Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б)
и отправленный в 1950 году в Бухарест шеф-редактором газеты "За прочный
мир, за народную Демократию!". Ни тот, ни другой по занимаемому
положению, ни Мехлис, ввиду тяжелой болезни отошедший от дел почти за
два года до съезда, не могли в то время претендовать на включение в
состав высших партийных органов. Однако, личное благорасположение со
стороны Сталина к Мехлису, Двинскому и Митину, а также, и это, вероятно,
главное, нежелание слишком уж открыто декларировать всеохватный характер
антисемитской направленности партийной Политики, сделали возможным их
сохранение в составе ЦК (Двинский и Митин были впервые избраны в ЦК в
1939 году, а Мехлис ещё раньше, в 1934 году). Ведь к 1952 году в
руководящих структурах просто не осталось ни одного Еврея, занимавшего
более-менее видный пост, даже с большой натяжкой достаточный для
выдвижения в руководящие органы партии.
Сохранение на высоких партийно-государственных постах Кагановича,
вошедшего после съезда и в состав президиума ЦК КПСС, не нуждается в
дополнительных пояснениях, ввиду широко известной буквально рабской и
безграничной личной преданности его вождю, а также несомненных
организаторских способностей, которые демонстрировал этот жестокий и
бескомпромиссный Руководитель, работая под непосредственным Руководством
Сталина с самого начала 1920-х годов. Что же касается
Ванникова, то
несмотря на кратковременную предвоенную опалу и даже арест, он отличился
в годы войны и приобрел в глазах вождя авторитет как крупнейший
организатор военной промышленности. Сразу после войны, благодаря
покровительству Берии, возглавившему работы по атомному проекту,
Ванников занял важнейший в те годы пост и успешно справлялся с
непосредственным Руководством по созданию ядерного оружия и атомной
промышленности. Такими же прагматическими мотивами было продиктовано и
единственное, пожалуй, новое выдвижение в высшие эшелоны Власти такого
Руководителя еврейского происхождения, как Райзер. По рекомендации Берии
и заместителя председателя Совмина СССР И.Ф.Тевосяна, он был введен в
1950 году в состав правительства. Не исключено, что на утверждение этой
кандидатуры подвигли диктатора не только авторитетные рекомендации, но
также желание хоть что-то противопоставить обвинениям в государственном
антисемитизме, во всяком случае, приберечь совсем не лишний аргумент,
который можно вовремя выложить в пропагандистских целях.
Содержание
www.pseudology.org
|