Ю. Дорохов

История студенчества
Наука знает почти все, а то, что ей пока еще неизвестно, все равно никуда от нас не денется. Мы уже выяснили, что люди произошли от инопланетян (все, кроме Дарвина, разумеется), что отечественная колбаса вкуснее импортной, и вот-вот разрешим крайне насущный вопрос о жизни на Марсе.
 
К числу последних открытий можно отнести то, что наконец благодаря самоотверженному труду ученых удалось раскрыть тайну появления на свет одного из самых интересных и необычных видов живых существ из числа населяющих нашу планету, а именно студента обыкновенного (studiosus vulgaris). Выяснено, что студент - вид относительно молодой, ему нет и тысячи лет, и происходит он, вероятнее всего, от человека разумного (homo sapiens), подвергшегося специфическому воздействию со стороны особых биологических сообществ - университетов.
 
Благодаря высокой способности к адаптации, умению выживать в самых неблагоприятных условиях, есть что попало и только здороветь от этого, а при необходимости вообще обходиться без еды, успешно заменяя ее водными растворами некоторых углеводородных соединений (известны отдельные особи, которые неделями и даже месяцами выживали на такой, с позволения сказать, диете), и ряду других качеств студенты необычайно размножились. Какие-нибудь семьсот лет назад их было всего несколько тысяч, а сегодня - свыше 82 миллионов.
 
Такие темпы роста популяции намного превосходят темпы роста численности человека разумного и вызывают опасения: не будет ли вид homo целиком вытеснен подвидом studiosus? Мы надеемся, что будут приняты все необходимые меры, дабы не допустить этого.
 
А пока немного истории развития этого удивительного вида
 
До XI-XII веков в Европе царила практически поголовная безграмотность. Даже архиепископы не считали нужным утруждать себя изучением грамматики, да и вообще искусство читать и писать рассматривалось простым людом как умение, близкое к колдовству.
 
Сам Карл Великий (742 - 814), завоевавший большую часть Европы, так до конца своей жизни и не научился складывать буквы в слова, а папа Григорий I прямо говорил, что невежество - мать благочестия.
 
В общем, все шло просто великолепно, люди не портили себе за книгами ни зрение, ни гордую осанку, пока в XI веке совершенно некстати не случился экономический подъем. Торговцам срочно понадобились помощники, искушенные в математике, королям и римскому папе - в праве (на хороших юристов всегда был повышенный спрос, это племя, пожалуй, вреднее стоматологов), да еще католическая церковь с удивлением обнаружили, что еретиков, коих развелось великое множество, мало предавать анафеме, надо уметь побеждать их в спорах.
 
При монастырях и соборах давно уже существовали школы и скриптории, где монахи усердно переписывали старинные рукописи, а молодые послушники учились читать и писать (процесс этот занимал три года).
 
Теперь же церковь решила, что в борьбе с ересями большую пользу принесет образование, и начала всемерно способствовать его развитию (и, как всегда, просчиталась). Хороших преподавателей в церковных школах было еще очень мало (кажется, с тех пор немногое изменилось, количество как-то не переходит в качество), да и селиться образованные люди предпочитали поближе друг к другу, и поэтому к концу XI века в Европе выделилось несколько центров различных наук: Тур славился преподавателями медицины, Камбрэ - математики, Болонья - права.
 
Вокруг каждого учителя складывался свой круг последователей, и вот около 1080 г. несколько Болонских школ права объединились в одно целое.
 
Так возник первый в мире университет (кстати, назывались первые вузы "студиями")
 
Верховодили в первых университетах студенты (называвшиеся "схоларами" или "школярами"): студенческое братство нанимало преподавателей (профессоров), составляло правила, по которым жила студия, и даже избирало ректора, обязательно студента, причем почему-то холостого.
 
Посколько собственно студенток тогда еще не было (интересная особенность studiosus vulgaris - особей женского пола не было, но численность популяции все время росла), то остается предположить, чо здесь не обощлось без интриг знатных и незамужних уроженок Болоньи (студенты их называли просто "болонки").
 
Студии подобного типа появляются несколько позднее в Ферраре, Падуе и т.д., составив "южный" тип (ветвь) университетов. Посмотрев на царившую в соседней Италии студенческую вольницу и прозорливо прикинув, что от студентов все равно нигде не будет спасения, французские учителя решили не ждать у моря погоды и сформировали университет самостоятельно, не дожидаясь, пока это сделают школяры.
 
Так около 1180 г., на основе объединения нескольких коллегий преподавателей возник Парижский университет. В XIII веке появляются студии в Оксфорде, Кембридже, Саламанке - всего к началу XIV века 18, XV - 65, XVI - 76.
 
Мир словно забыл, чем однажды уже закончилась попытка вкусить плоды познания, предпринятая неким Адамом (первый зафиксированный в истории пример мутации homo s. в studiosus v.) и радостно снова наступил на те же грабли. Последствия не заставили себя долго ждать - мир в скором времени изменился до неузнаваемости.

Прежде чем перейти к описанию образа жизни studiosus vulgaris на ранних этапах его существования, остановим свой взгляд на внешних условиях, в которых протекала его жизнь. В основе своей средневековые студии - совокупность магистров (преподавателей) и студентов-схоларов, - повторяли структуру средневекового цеха: схолары соответствовали ученикам; бакалавры (старшие студенты, помощники преподавателей) - подмастерьям; лиценциаты, магистры и доктора (полноправые члены коллегии преподавателей) - мастерам.
 
Университеты разделялись на четыре факультета: артистический, на нем изучали семь свободных искусств: риторику, логику, грамматику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку; этот факультет считался подготовительным; богословский, юридический и медицинский.
 
Дольше всего учились на богословском - в среднем по 15 лет, на остальных 5-8
 
Наибольшей популярностью, как и сейчас, пользовался юридический - там занималось до 50 % студентов. Университеты отличались друг от друга размерами (от нескольких сотен учеиков до 7000 (Париж) и даже 10000 (Болонья)) и специализацией.
 
Несмотря на то, что одни и те же факультеты были практически везде, считалось, что каждый университет отличен в какой-либо особой науке; как писал средневековый автор, "школяры учатся благородным искусствам в Париже, древним классикам в Орлеане, судебным кодексам в Болонье, медицинским припаркам в Салерно, демонологии в Толедо, а добрым нравам - нигде" .
 
К последнему мы еще вернемся; похоже, все меняется в подлунном мире, вечен только упадок нравов, которые все падают, падают, падают... совсем как Пизанская башня.
 
Занятия в средневековой студии проводились обычно в утренние и послеобеденные часы. Утром читались обязательные лекции, посещавшиеся практически всеми студентами; начинались они очень рано, по сигналу колокола, призывавшего на рассвете к молитве, или даже раньше, почему и назывались "antilucanae", и продолжались до 9 часов утра (утро вечера мудренее - это не поговорка, а горестная констатация факта школярами).
 
После обеда читались дополнительные лекции, посещавшиеся по желанию. Длилось каждое занятие полтора-два часа, причем для лектора считалось дурным тоном не только читать лекцию по заранее написанному конспекту, но и просто повторять один и тот же материал из года в год.
 
В Парижском университете пошли еще дальше - статут (сборник правил) 1355 г. обязывал магистров читать лекции в таком темпе, чтобы школяры не успевали их записывать, так как считалось, что это развивает память и заставляет их думать самих (то ли память с тех пор у студентов стала хуже, то ли преподаватели подобрели?).
 
Статут специально оговаривал карательные меры (отстранение от занятий) для тех школяров, которые "вмешиваются в исполнение данного постановления и прибегают с этой целью к крику, свисту, шуму или бросанию камней" (пожалуй, что преподаватели подобрели, причем не по своей воле).
 
Студенты во время лекций, как гласил другой статут (1366 г.), " должны сидеть на полу перед своими учителями... а не на стульях или скамиях, которые возвышаются над полом, ибо таким образом смиряется гордыня юных".
 
Внешний облик помещения для занятий, называвшегося "школа" ("schola") был таков:
 
обычная комната, в которой находилось кресло лектора, скамьи для студентов (заставить их сидеть на полу так и не удалось), столы с книгами, шкафы вдоль стен, пол, покрытый соломой. (Любители старины могут полюбоваться на подобные аудитории в некоторых вузах нашего города, где до сих пор ни компьюторы, ни удобная современная мебель не оскверняют своим присутствием незыблемые древние традиции.
 
Разве соломы на полу нет - видимо, из-за запущенности аграрного сектора перебои с поставками.) Комнаты эти поначалу нанимались преподавателями в частных домах за свой счет, иногда занятия проходили в церковных школах, а то и под открытым небом. До XVI века своих зданий у университетов, как правило, не было.
 
Помимо лекций, проводились репетиции (обсуждения спорных мест изучаемых текстов) и диспуты. Если лекции проходили каждый день, то репетиции и диспуты устраивались обычно раз в неделю. Заранее заготовлялись вопросы, и один из магистров выступал на диспуте со своими тезисами, затем ему возражал так же заранее выбранный оппонент, иногда из студентов, собиравшихся в скором времени получить степень.
 
Слушатели диспута могли возражать обоим, дискуссии иногда принимали очень оживленный характер и, чтобы дело не дошло до более весомых, нежели слова, аргументов, помещение часто разграничивали барьером или на особо темпераментных спорщиков накладывали штраф: "Если во время диспута кто-либо из студентов не повинуется магистру даже после третьего предупреждения ("я налагаю на Вас молчание"), то должен поставить две кварты вина (около двух литров) всем по окончании диспута". (Интересно, это правило дисциплинировало студентов или наоборот?). Победители диспута становились героями дня, домой они возвращались в торжественных процессиях, окруженные студентами и профессорами.
 
Учебный год начинался первого октября и продолжался до июня, прерываясь многочисленными праздниками
 
Университеты стремились занять особое положение в обществе, защититься от остального мира благодаря покровительству королевских властей и несколько отгородиться от него. Обычно университеты добивались весьма широкой автономии: студенты не облагались налогами и таможенными сборами, университеты были самоуправляющимися, сами убирали все университетское руководство, и даже суд по гражданским и уголовным делам над школярами и профессурой вершил лично ректор.
 
Должность ректора была крайне почетна: во время торжественных шествий он шел сразу за архиепископом и непременно входил в состав различных официальных делегаций, допустим, к королю или к папе римскому. Ниже ректора в университетской иерархии стояли преподаватели, объединенные в коллегии по родам занятий, имевшие ученые степени: у юристов - доктора, у представителей свободных искусств - магистры, у медиков и богословов - когда как.
 
Студенты первоначально разделялись на "нации" в зависимости от происхождения, каждая "нация" выбирала своего ректора, позднее национальное деление сменилось профессиональным. Совокупность профессуры и школяров и называлась университетом (сообществом).
 
Стать школяром в средние века было не в пример проще, чем сейчас студентом
 
Вступительные экзамены отсутствовали, достаточно было доложиться университетским властям, а затем записаться к какому-либо преподавателю в его школу и заплатить вступительный взнос. Иногда студенты записывались сразу к нескольким преподавателям, у каждого же преподавателя в среднем было 25 студентов. Некоторые преподаватели хвастались, что их слушало за раз сто-двести человек.
 
Отношения магистров и школяров были более тесные, чем в наше время - магистр считался патроном, покровителем студентов, отвечал за их поведение и успехи на научном поприще.
 
Хотя до нас дошли жалобы студентов на неподобающее поведение преподавателей или их некомпетентность (ничто не ново под луной), в большинстве случаев студенты глубоко почитали своего наставника, любили говорить про него: dominus metis (хозяин мой).
 
Как уже говорилось, обучение было платным, со студентов собирали особый сбор (collecta) - кроме тех случаев. когда преподаватель был священником и получал плату от церкви. "Воистину так - без монет /В Париже учения нет". От оплаты освобождались самые бедные студенты. Про таких писал Чосер:
 
Прервав над логикой усердный труд,
Студент оксфордский рядом с нами плелся.
Едва ль беднее нищий бы нашелся... Выносить
Нужду и голод приучился стойко.
Полено клал он в изголовье койки.
Ему милее двадцать книг иметь,
Чем платье дорогое, лютню, снедь.
 
Бедняки, не имевшие собственного капитала или богатых родителей, вынуждены были подрабатывать, наниматься в услужение к болеее богатым студентам или попрошайничать на улицах. Последнее не считалось зазорным (особенно в XII-XIII веках), и даже существовали особые наставления и руководства по этому ремеслу. (Сейчас бы их неплохо было почитать нынешнем ректорам и деканам многих государственных вузов, выпрашивающих деньги на нашу нищую науку).
 
Были и очень богатые студенты, за отсутствием мобильников и лендроверов они выражали свой статус, нанимая многочисленный штат прислуги и даже покупая себе собственных рабов. Основная же масса студенчества была выходцами из средних слоев общества: дети торговцев, ремесленников, врачей, юристов и учителей. В средневековой Европе образование было практически единственной возможностью для талантливого, но не знатного человека пробиться наверх.
 
Простолюдин, добивавшийся ученой степени, почитался в обществе больше, чем рыцарь, и причислялся вместе с верхами дворянства к "сильным мира сего". Некоторые трудности создавало то, что учиться зачастую приходилось вдали от дома. Студенты стремились получить образование в наиболее престижном университете, у самых знаменитых ученых, а это вынуждало их отправляться за многие мили от дома.
 
Те же, кто хотел преуспеть во многих науках, или в ком просто силен был бродяжий дух, меняли университеты (а значит. и города, и страны) по несколько раз, благо до конца XVII века образование везде велось на латыни.
 
Подобные путешествия за знаниями называли "академическими пилигримками", а тех, кто пускался в них, - вагантами (просто бродягами)
 
Средневековье в Европе - время путешественников: странствовали паломники по святым местам, монахи и послушники переходили из монастыря в монастырь, на дорогах постоянно встречались купеческие караваны, не были редкостью и бродячие школяры.
 
Проходя за день по 30-40 км от города до города, встречая на своем пути много неудобств и просто опасностей - от плохого состояния дорог (опять-таки, наши любители старины могут легко найти хорошо сохранившиеся образцы магистралей той эпохи прямо в нашем городе) до разбойников и промышлявших грабежами солдатских отрядов, - студенты переходили от города к городу, от университета к университету.
 
В XVI веке, когда "академические пилигримки" уже не были столь популярны, как раньше, все равно около одной четверти студентов учились в чужих странах. Благодаря этому университеты той поры можно назвать своеобразными котлами, в которых варились представители разных народов и культур. Постоянное общение с иноплеменниками, независимое положение университета в обществе не могли не налагать свой отпечаток на нравы и характер студенчества.
 
Как писал современный историк, "судя по литературе средневековья, студент недисциплинирован, беспринципен, склонен к богемной жизни, вспыльчив, любит покутить, выпить винца, провести время с женщинами и попеть песни".
 
Средневековых школяров (как, впрочем, и основную массу нынешних) можно разделить на две категории: меньшая усердно грызла тот самый вековечный гранит знаний, именно про такого школяра писал Чосер, другая же часть студентов в основном занималась тем, что практически реализовывала завет средневековой студенческой песенки:
 
Сладко нам безумие!
Гадко нам учение!
Юность без раздумия
Рвется к развлечению!
Быстро жизнь уносится,
Предана учению!
Молодое просится
Сердце к развлечению!
 
Средневековых студентов описывают как "пеструю толпу канцелярских развратников, распутников, обманщиков, шутов, певцов, шарлатанов", претендовавших на то, чтобы считаться "сливками общества". Конечно, здесь есть некоторое преувеличение, но образ жизни студентов часто причинял много беспокойства почтенным горожанам и нередко конфликты между студенческой братией и жителями городов перерастали в драки и побоища.
 
От наиболее отъявленных бузотеров избавлялись сами университетские власти, и они вынуждены были отправляться в другие города, чтобы продолжать учебу. По этой причине иностранные студенты особенно сильно раздражали бюргеров.
 
"Университетские студенты-иностранцы основные виновники дебошей и пьянства в Латинском квартале", - жаловался французский хронист. В основной массе студенты не слишком утруждали себя учебой, живя от каникул до каникул:
 
День настал веселия:
Песнями и пляскою
Встретим залихватскою
День освобождения
От цепей учения.
 
Неудивительно, что только четыре студента из десяти заканчивали обучение в полном объеме,
а ученую степень получал вообще только каждый десятый
 
У тех, кто добирался до конца курса, было три дороги: либо вчерашние школяры становились священниками (особенно те, кто изучал богословие или каноническое право), причем некоторые простолюдины, заканчивавшие высшую школу, ухитрялись в обществе, где решающим было происхождение, добраться до весьма высоких чинов, не исключая и престола папы римского.
 
Либо выпускник выбирал светскую карьеру правоведа, нотариуса, врача, частного учителя, либо становился ученым. Здесь он проходил три ступени: сначала студент становился помощником магистра - бакалавром, затем, выдержав экзамен перед университетскими властями, - лиценциатом, потом, пройдя церемонию посвящения и проведя самостоятельно публичный диспут, - магистром или доктором и уже сам, в свою очередь, принимался за неблагодарный труд переделки обычных неучей в образованных людей.
 
Труд этот чаще всего не завершался полным успехом, но в любом случае годы студенчества не проходили для человека даром, он покидал университет уже изменившимся до неузнаваемости, смотря на мир более широким взглядом и навсегда сохраняя в себе частичку безалаберного, вольнолюбивого, а значит, свободного духа университета.
 
Можно, наверное, сказать, что средневековые университеты были первыми рассадниками свободы и прообразом будущего устройства общества.
 
Дай Бог, чтобы оставались таковыми и в наше время.

www.pseudology.org