Игорь Эммануилович Чутко

Всеволод Евгеньевич Бахчиванджи
Лет уже сорок назад академик А.А. Микулин сообщил нам, что он — человек не бедный... Мы об этом догадывались. ... но ни разу в жизни ни копейки не получил, как изобретатель: жил только на оклад и выплаты как академик, генеральный конструктор, генерал. И посоветовал нам заинтересоваться судьбой почти "чистого" изобретателя Всеволода Евгеньевича Бахчиванджи.

Мы послушались академика (ИР, 11, 77), но из-за цензуры статья получилась с досадными изъятиями. Восстановим их, хотя бы фрагментарно. Надеемся, что они будут полезны читателям. Также прислушаемся к совету другого великого человека, К.П. Пруткова: "Настоящее есть следствие прошедшего, а потому непрестанно обращай взор свой на зады. чем сбережешь себя от знатных ошибок".
Одну из своих первых, еще юношеских разработок — звукозаписывающий аппарат, переделку телеграфного, Бахчиванджи показал Орджоникидзе. Записал свой с ним разговор и сразу же воспроизвел.

— О, вы опасный человек! — ахнул Орджоникидзе, и, видимо, рассказал об изобретателе Сталину.
 
В дальнейшем это спасло Бахчиванджи от расстрела. Дело было так. Во время войны "опасный человек" придумал армейский вездеход, для воды и суши. Был откомандирован в Москву, в специализированное КБ, доводить амфибию до серии. Однажды побывал у замнаркома, получил положительную резолюцию, вернулся на завод. Там секретарша главного конструктора попросила его подежурить у телефонов, пока она отлучится. Звонок Замнаркома, тот самый, принимает Бахчиванджи за главного:

— Ты помнишь ли, дорогой, наш уговор? Если я наложил резолюцию красным карандашом — выполняй ее. Если зеленым — не выполняй, заматывай.

Бахчиванджи получил зеленую резолюцию. Обратно в наркомат. К замнаркома, тоже, кстати, "лицу кавказской национальности":

— А ты, дорогой, помнишь ли, что у нас на Кавказе подлецов убивают? Но мы сейчас не на Кавказе, а в России, где их не убивают, а только бьют. Вот и получай!

И выбил у подлеца челюсть. Челюсть направо, язык налево... Вбежала охрана (по военному времени замнаркома был генерал-полковником), попыталась схватить Бахчиванджи. А тот забился в угол, навел на охрану пистолет:

— Сдамся только патрулю!

Вбежал доктор, засуетился, ничего не может сделать. Бахчиванджи из своего угла:

— Да вы дайте ему с другой стороны!

Дали. Челюсть на место, язык на место. Густой мат. Конечно же, Бахчиванджи "взяли". Скорый трибунал, приговор: расстрел. Через несколько дней его повезли. Расстреливать? Куда? Почему-то его это заинтересовало. В Лефортово? На Лубянку? А привезли — в Кремль, к Сталину.

— Вы тоже забыли нашу кавказскую мудрость: не тронь говно кинжалом! Говно заплывет, кинжал мыть придется. Ну хорошо, подлеца мы перевели в завходы, а вас, товарищ подполковник, назначаем начальником завода.

— Я капитан. товарищ Сталин!
— Был капитан! Вэсь вишель...

Ох, горяч был товарищ подполковник! И горд, в начальниках продержался недолго и Сталину жаловаться не стал. Вот один из его тогдашних подвигов. Как-то послал он деловую депешу предсовмина республики. Ответа не получил. Послал вторую. Нет ответа. Третью велел напечатать на обороте наждачной бумаги, с припиской от руки: "Пишу вам на этой странной бумаге, чтобы вы не употребили мое письмо привычным для вам путем".

2
 
Работая начальником, после войны называясь уже директором, сам сконструировал и собрал 5-местную легковушку, назвал ее "Миникар". Зарегистрировал ее как любительскую, собственную, и однажды поехал на ней в Ленинград. Там его остановила ГАИ, оказалось — по просьбе второго секретаря обкома, знатока автодела. Осмотрев машину, секретарь расстроился:

— А мы-то здесь лепим ширпотреб — кастрюли и чайники! Совсем ими затоварились!

И предложил Бахчиванджи запустить миникар на Кировском, как ширпотреб. Но чтобы не обозлить Минавтотранс, назвать изделие не автомобилем, а туристской мотоколяской. Сослаться на то, что уж очень она легкая и экономичная, расходует макстимум 4,5 литра бензина на 100 километров — это и сегодня потянуло бы на рекорд. Дело было главным образом в двигателе: его тоже сконструировал Бахчиванджи, с переменным числом работающих цилиндров.

Однако обмануть министерство не удалось, оно устроило обсуждение миникара в своем институте НАМИ. Вел заседание ученый секретарь института, участвовали, по моему впечатлению, несколько сот специалистов, разумеется, высокой пробы. И ни один ни слова не сказал в похвалу машине и ее конструктору, все их только ругали. испуганно оглядываясь на хмурого председателя.

Уходя с заседания, Бахчиванджи поставил на стол председателя бутылку из-под молока, заполненную чем-то коричневым. Тараканами: он их наловил ночью в плохоньком номере гостиницы, предоставленном ему министерством.

Несколько эпизодов вслед

Начальник Ленавтотранса, пожилой, бывалый человек сказал мне через несколько дней после судилища в НАМИ, что он ездил практически на усех легковых автомобилях, наших и зарубежных, и любой из них не глядя отдал бы за миникар.

Тогда же у меня состоялся разговор с председателем Госкомизобретений Б.Е. Максаревым. Услышав о заседании в НАМИ, он не удивился:
— Я много лет слежу за работами этого института и ни разу не увидел в них ничего стоющего.

И еще. Мы попросили встретиться с Бахчиванджи одного очень знающего инженера Л.И. Заславского. И спохватились, испугались. Дело в том, что нравом Заславский — в точности таков же, как и Бахчиванджи. И вот — как бы при их встрече не стряслась аннигиляция! А Заславский вернулся притихший, скажу даже — ошеломленный:

— Это же наш Эдисон!

Сейчас о Бахчиванджи мало кто помнит. Помнят его родственника, тоже Бахчиванджи, известного летчика. После смерти Всеволода Евгеньевича его жена неосторожно доверилась проходимцам, они убедили ее, что "пробьют" миникар. И исчезли, забрав машину.

 Источник

www.pseudology.org