Александр Бенционович Гофман Семь лекций по истории социологии Лекция первая. История социологии как область знания Не знать, что было до того, как ты родился, значит оставаться всю жизнь ребенком. Квинтшиан   Содержание   1. О границах социологии и ее истории 2. Онтологические критерии социологического знания 3. Эпистемологические критерии 4. Этические критерии 5. Институционально-организационные критерии 6. Парадигмы в истории социологии 7. Значение для социологии ее истории   Ключевые слова и выражения   Онтологические, эпистемологические, этические и институционально- организационные критерии социологического знания; парадигмы; профессиональное самосознание в социологии; внутринаучные и вненаучные факторы в истории социологии.   1. О границах социологии и ее истории   Любая наука, достигшая известной степени зрелости, дифференцирова- на и состоит из ряда отраслей или отдельных научных дисциплин. Так об- стоит дело и в социологии. В ней существуют такие области знания, как теоретическая и эмпирическая, фундаментальная и прикладная социологии; социология глобальных обществ, больших и малых групп; социология раз- личных институтов и сфер социальной жизни: морали, права, политики, семьи, средств массовой коммуникации и т. п.; социология социальных проблем: преступности, наркомании, этнических и расовых конфликтов и т.д. К числу таких относительно самостоятельных научных дисциплин при- надлежит и история социологии. В чем заключаются задачи этой дисциплины? Известно, что всякая ис- тория отвечает, в сущности, на пять вопросов: Что было? Где было? Когда было? При каких обстоятельствах? Почему?   Применительно к истории социологии ответить на эти вопросы - зна- чит дать представление о том, что думали ученые определенных стран и эпох об обществе, о путях его изучения, а также о том, в каких условиях они об этом думали и почему они думали так, а не иначе. Иными словами, задача историка социологии - просто рассказать, <как было дело> в рас- сматриваемой им науке. Задача эта, однако, отнюдь не проста. Даже ответ на первый из перечи- сленных вопросов: <Что было?> - требует решения ряда проблем. Как определить, что относится к этой науке, что - к другой, а что вообще к науке не относится? Какие имена, школы, направления, понятия, теории, методы наиболее важны и, следовательно, должны присутствовать в истории со- циологии, а какие нет? Очевидно, что представление о том, что такое история социологии, явно или неявно предполагает представление о том, что такое собственно социология. В зависимости от того, что мы относим к социологии, мы очерчи- ваем ее пространственные и временные границы, т. е. определяем, где и когда имеет место ее история. Каковы же признаки или критерии, благодаря которым мы определяем некое знание как социологическое, с тем чтобы далее включить его в историю социологии и рассмотреть под специфическим, историко-социологи- ческим углом зрения?   2. Онтологические критерии социологического знания   Первую группу таких критериев составляют критерии онтологические. Онтология - это сфера знания о бытии как таковом и его основополагающих принципах. Выяснить, каковы онтологические критерии какой-либо науки, - значит определить, каков специфический объект этой науки, выявить, о чем содержащееся в ней знание. Каждая наука с самого своего возникно- вения так или иначе обозначает ту сферу реальности, которую она берется изучить. История социологии как область знания Онтологические критерии социологического знания заключаются в том, что оно является знанием об обществе, социальных взаимодействиях, об их разнообразных проявлениях и воплощениях. Короче говоря, мы имеем дело с социологией в том случае, когда некая сфера знания содержит вы- сказывания о социальной реальности. Высказывания эти могут быть самыми разнообразными. Иногда соци- альную реальность интерпретировали как мнимую, фиктивную сущность, которая в действительности сводится к сумме составляющих ее индиви- дов. Такая позиция получила название социального номинализма. Другая, противоположная позиция, именуемая социальным реализмом, состоит во взгляде на общество как на особую реальную сущность, которая не сводится к составляющим его индивидам, а образует надындивидуальное и вне- индивидуальное целое. Одни теоретики интерпретировали социальную реальность как преимущественно^атие^иольк^ю или природную сущность, другие - как сущность духовную, надприродную и внеприродную. Сущест- вовали многочисленные попытки редукции, сведения целостной социаль- ной реальности к одной из ее сфер (экономической, политической, правовой, религиозной и т.д.) и провозглашения этой сферы главным фактором всей социальной жизни. Но как бы ни понималась социальная реальность, если мы встречаемся с высказываниями об обществе как таковом, то, возможно, хотя и необязательно, речь идет о социологии. Под обществом в данном случае подразумеваются многообразные фор- мы совместной жизнедеятельности, объединений, ассоциаций и взаимодействий людей. В подобном истолковании понятие <общество> отличается от таких категорий, как <люди>, <человечество>, <народ>, <этнос>, <нация>, <государство>, <цивилизация>, хотя может иногда пересекаться с этими ка- тегориями. Оно не совпадает с отдельными своими проявлениями, изучаемыми различными социальными науками (экономикой, правоведе- нием, этикой, политологией и т. д.). Оно не совпадает также ни с природ- ными, ни с божественными, ни с другими сущностями. В целом социология и ее история начинаются с осознания того, что общество людей, группа людей или взаимодействие людей - это специфическая реальность, зани- мающая особое место в системе мироздания. Но для отнесения каких-либо знаний к социологическим онтологических признаков недостаточно. Более того, многие выдающиеся представители социологической мысли, будучи социальными номиналистами, вообще от- рицали специфический характер социальной реальности. Разумеется, они не могли о ней как-то не высказываться, но при этом они не признавали особого онтологического статуса, <реальности> таких категорий, как общество, группа, община и т. п.   3. Эпистемологические критерии   Главное значение имеют эпистемологические, т. е. теоретико-познава- тельные, критерии (эпистемология - это наука о познании) определения социологического знания. Не всякое знание об обществе можно считать социологическим. Ведь представления об обществе существуют и в рели- гии, и в морали, и в утопическом, и в обыденном сознании. А для того чтобы такие представления могли считаться социологическими, общество должно стать объектом особой познавательной установки и особого рода деятельности, которые мы называем наукой. Социология - не просто знание, а научное знание об обществе. Соот- ветственно история социологии начинается там, где начинается подобное знание. Но что такое научное знание об обществе? Было бы ошибочно пола- гать, что подобный род знания отличается от других тем, что оно истинно, тогда как другие ложны. Есть все основания полагать, что, во-первых, в науке было высказано множество ложных суждений, во-вторых, вне науки было высказано немало истинных суждений об обществе. Также ошибочно представление о том, что социология, как и наука во- обще, - это знание точное, достоверное, фактуальное в противоположность знанию приблизительному, недостоверному, умозрительному, полученно- му не опытным путем, а благодаря деятельности воображения, фантазии познающего субъекта. Научное познание в таком понимании выглядит как процесс непрерывного сбора точно установленных фактов. Но научные факты - не просто события и явления, которые необходимо лишь зарегистрировать и <собрать> с тем, чтобы впоследствии установить какую-нибудь научную закономерность или зависимость. Я гляжу в ночное небо и вижу, как по нему плывет луна. Во время грозы я слышу раскаты грома. На улице я отмечаю, как два человека пожимают друг другу руки. Мой друг родился 14 августа 1945 года. Все это достоверно установленные факты, но сами по себе эти констатации отнюдь не являются научными. Научные факты - результат специальной обработки реальности. Они превращаются в объекты науки тогда, когда представлены в виде особых, идеализированных объектов. Эти последние не совпадают с реальными объ- ектами: они <вырезаются> из общего нерасчлененного потока реальности на основе определенных критериев и фиксируют в ней наиболее сущест- венные в данном отношении свойства. Треугольник, квант, хромосома, рождаемость, лидерство, социальный статус - вот несколько примеров идеализированных объектов. Если они не конструируются изначально в науке, а берутся из реальности в <готовом> История социологии как область знания виде, то в науке они получают новую интерпретацию. Так, когда физик го- ворит о силе или энергии, то он имеет в виду не то же самое, что спортс- мен-тяжелоатлет, а когда социолог изучает семью, то для него это явление предстает несколько иначе, чем для супругов, выясняющих отношения. Научные факты - не просто точно зарегистрированные и собранные события и явления. Будучи идеализированными объектами, они являются продуктом таких мыслительных процедур, как абстракция, идеализация, обобщение, сравнение, классификация и т. д. Даже обычное коллекциони- рование марок предполагает ряд подобных процедур; тем более это относится к <коллекционированию> научных фактов. При этом воображение и фантазия играют очень существенную роль. Из сказанного следует, что, будучи научным, социологическое знание об обществе отличается от обыденного, житейского, основанного исклю- чительно на здравом смысле. Оно отличается также от так называемых <на- родных наук>, т. е. некоторых систематизированных форм социального и культурного опыта, чаще всего воплощенных в традициях, таких, напри- мер, как народная медицина, народная агрикультура, этнопедагогика, традиционные системы социально-экономических представлений и т п. [1]. Правда, в социологии, как и в других гуманитарных науках, роль обы- денного знания гораздо значительнее, чем в науках о природе, и здравый смысл может служить здесь не только источником информации, но и инст- рументом анализа. Тем не менее, наука - это особый род деятельности, существующий там и постольку, где и поскольку здравого смысла недоста- точно. Поэтому обыденные представления об обществе не являются пред- метом изучения в истории социологии. Как и всякая наука, социология основана на понятийном и, шире, тео- ретическом осмыслении реальности. Это систематизированное знание, отличное от хаотического набора отдельных сведений. Оно воплощено в определенных системах понятий: теоретических системах, моделях, схе- мах. Оно формулируется в более или менее универсальных высказываниях, называемых помологическими: законах, закономерностях, принципах, зави- симостях, частных обобщениях и т. п. Даже если речь идет о причинном объяснении отдельного факта или события (а это также относится к ком- петенции науки), то наука соединяет высказывания по поводу данного фа- кта или события с высказываниями более универсального характера. Подобные высказывания предполагают определенные процедуры дока- зательства, проверки и опровержения. Эти процедуры, могут быть как теоретическими, так и эмпирическими, основанными на методически осу- ществляемых наблюдении, эксперименте и т. п. Подобно любой другой науке, социология в целом призваня описывать, объяснять и предсказывать поведение объекта, который она изучает. Лекция первая Если речь идет о социологии как прикладной науке, то она выполняет так- же социально-технологическую функцию, которая состоит в разработке рекомендаций относительно путей воздействия на социальные процессы. Направление этого воздействия определяется на основе тех или иных цен- ностей. Эти ценности могут быть осознанными или неосознанными, дек- ларируемыми или скрываемыми, но они так или иначе присутствуют при практическом использовании социологического знания. Очевидно, что далеко не все отмеченные функции науки (описательная, объяснительная, предсказательная и технологическая) могут и должны осу- ществляться в каждом исследовании, и удельный вес каждой из них разли- чен в разных познавательных ситуациях. Но важно иметь в виду, что последняя функция в социологии базируется на первых трех, т. е. на изуче- нии реальных тенденций, а не тех, которые представляются нам желаемы- ми или должными. Иными словами, прежде чем говорить о том, что должно быть, социология говорит о том, что есть, будет и почему, а не наоборот. До сих пор речь шла о таких эпистемологических критериях социоло- гии, которые позволяют считать ее научным знанием вообще и объединя- ют ее со всеми другими науками, включая естественные. Следует, однако, иметь в виду, что социология - наука гуманитарная, и отмеченные призна- ки выступают в ней не так, как, скажем, в физике, химии или биологии. Во-первых, объект и субъект исследования здесь в значительной мере совпадают: в известном смысле социология - это средство самопознания общества и человека. Отсюда важность таких <субъективных> познаватель- ных средств, как здравый смысл, понимание, интроспекция (контролируе- мое самонаблюдение), эмпатия (вчувствование в переживания других людей) и т. п. Такого рода средства либо играют самостоятельную роль в процессе исследования, либо служат дополнением к <объективным> мето- дам и подходам, позволяя адекватно интерпретировать полученные этим путем данные. <Субъективные> средства тем более существенны, что социальная реальность - это необозримая область знаков (в том числе естественных и искусственных языков), символов, значений, смыслов. Социальные явле- ния не просто <существуют>, они всегда <значат> для человека, и именно через механизмы значений происходит социальное и межиндивидуальное взаимодействие. Во-вторых, социальная реальность - это проявление человеческого су- ществования, а потому - это сфера свободы. Как бы жестко поведение че- ловека ни было детерминировано социальными обстоятельствами, сами эти 10 История социологии как область знания обстоятельства - в значительной степени результаты индивидуальных и коллективных выборов и проектов, осуществленных и осуществляемых. Отсюда и роль индивидуальной и коллективной ответственности чело- века за то, что происходит в обществе. Мы не можем отвечать за ураганы или смену дня и ночи, солнечные затмения или падение метеоритов, но мы, наши предки и потомки, несем ответственность за социальные катак- лизмы и коллизии, утраты и достижения. Социальная реальность отличается гораздо большей степенью свобо- ды, неопределенности и изменчивости, чем реальность природная; это все- гда область человеческого выбора между различными альтернативами развития. Поэтому различные средства описания, объяснения и предска- зания в этой области заведомо не могут быть столь же точными, как в есте- ственных науках, а точность знания здесь отнюдь не всегда совпадает с его адекватностью и достоверностью. Социальным явлениям свойственна до- вольно высокая степень непредсказуемости, а попытки предсказать их за- частую лишь усугубляют эту непредсказуемость. Вместе с тем, вследствие эффекта так называемого самосбывающегося пророчества, те или иные явления или тенденции, которых в принципе не должно было бы быть, ино- гда имеют место как раз потому, что они были предсказаны. Отмеченные эпистемологические особенности всегда характерны для социологического и, шире, гуманитарного знания: каким бы объективным, точным и достоверным оно ни было, оно всегда остается в известной мере субъективным и приблизительным. В этом его слабость и его сила: ведь сверхточное знание о <неточной>, изменчивой и текучей реальности было бы ее искажением. К тому же указанные особенности расширяют диапазон используемых познавательных средств: помимо перечисленных <субъек- тивных> методов к ним относятся разнообразные художественные методы и приемы, метафора, ирония и т. п. Наряду с социологической публицистикой эти средства и полученные благодаря им результаты занимают почетное место в истории социальной и социологической мысли; часто трудно провести грань между собственно <научной>, <публицистической> и <художественной> социологией. Не слу- чайно американский социолог Ч. Кули считал социологию <художественной> наукой. Еще в эпоху предыстории социологии мы находим прекрасные об- разцы такого рода в <Похвале тупости> Эразма Роттердамского (1511), <Ба- сне о пчелах> Бернарда Мандевиля (1705), <Персидских письмах> Шарля Монтескье (1721). В XX в. глубокий социологический анализ, основанный на применении метода иронии, присутствует, например, в таких произведе- ниях, как <Законы Паркинсона> английского ученого С. Паркинсона, Лекция первая <Принцип Питера, или Почему дела идут вкривь и вкось> американца Л. Питера, в произведениях российских писателей-сатириков, в частности М. М. Жванецкого.   4. Этические критерии   Третья группа критериев социологического знания, служащих предпо- сылкой создания его истории, - это этические критерии. Каждому виду профессиональной деятельности свойственны определенные нравственные ценности, нормы, правила поведения, которыми руководствуются предста- вители данной профессиональной группы. Эти ценности, нормы, правила образуют то, что принято называть профессиональной этикой. Своя про- фессиональная этика существует и в науке, в частности в социологии. Понятно, что здесь невозможно представить некий набор универсаль- ных правил, характерных для научной этики социолога. Тем не менее, су- ществует одна важнейшая этическая установка, благодаря которой тот или иной вид знания можно и должно квалифицировать как научное, в данном случае социологическое, и, таким образом, включать его в историю социо- логии. Это установка на познание как таковое, где оно выступает как выс- шая ценность. Очевидно, что ученый-социолог руководствуется в своей деятельности не только познавательными, но и другими ценностями: политическими, ре- лигиозными, нравственными и т. д. Эти ценности так или иначе вторгают- ся в его научную деятельность, влияют на нее. Но если социолог в процессе этой деятельности не ориентирован на познание как таковое, независимое от всех и всяческих добродетелей, даже самых высоких, но-внешних по отношению к науке, то он выступает уже в иной роли (моралиста, священ- ника, политика и т. д.). Выдавая последнюю за роль ученого-социолога, он явно или неявно подменяет одну этику другой, что не позволяет считать его ни ученым, ни моральной личностью. Разумеется, посторонние по отношению к познанию ценности могут влиять на познавательную деятельность непроизвольно, и в определенной мере это неизбежно. Но существует средство избежать или по крайней мере ос- лабить это влияние. Оно состоит в том, чтобы целенаправленно отделять свои вненаучные ценностные ориентации от собственно научных, не вы- давая первые за вторые. Как и всякая наука, социология - это прежде всего честный и бескорыстный поиск научной истины. Что касается практичес- кого использования этой истины, то, во-первых, оно возможно только при условии такого поиска, во-вторых, оно в значительной мере выходит за рам- ки собственно социологии. В этом и достоинство, и ограниченность науч- ной этики.   5. Ннституционалыю-организационные критерии   Наконец, четвертая, последняя категория критериев социологии - это кри- терии институционально-организационные. Любая наука включает в себя не только собственно познавательную деятельность, но и разнообразные формы институционализации и организации этой деятельности. К ним отно- сятся научно-исследовательские институты, учебные заведения, факультеты, кафедры, периодические и непериодические научные издания, научные об- щества, конгрессы, симпозиумы и т. д. Такие институционально-организа- ционные формы характерны и для социологии; ее история поэтому предполагает изучение и этих форм.   6. Парадигмы в истории социологии   Итак, мы охарактеризовали в общем онтологические, эпистемологиче- ские, этические и институционально-организационные признаки, критерии, по которым мы определяем социологию и обозначаем ее границы. Соглас- но этим критериям мы можем указать, что относится к этой науке, а что нет. Но не все, что входит в социологию, входит в ее историю. Даже при- знав какое-либо знание социологическим, мы отнюдь не обязательно вклю- чаем его в историю этой науки. Вся совокупность социологических знаний, полученных к настоящему времени, существует в виде бесчисленного мно- жества глобальных теоретических систем отдельных ученых, научных школ и направлений; в виде теорий и концепций тех или иных социальных явле- ний и процессов; в виде эмпирических, фундаментальных и прикладных исследований; в виде подходов, методов и приемов исследований и т. д. Понятно, что включить все это в историю социологии невозможно, да и не нужно. Поэтому, помимо проблемы критериев отнесения того или иного знания к социологии, необходимо решить, а точнее, постоянно решать про- блему критериев отбора тех или иных форм знания для включения их в историю социологии. Иными словами, после того как мы определили, яв- ляется ли известное знание социологическим, мы должны еще определить, следует ли включать его в историю социологии. Критерии такого отбора, очевидно, должны базироваться на том, что тот или иной факт, имевший место в процессе развития социологии, имеет или имел важное научное значение. В этом случае он становится истори- ко-социологическим фактом. Но как в развитии научного знания отличить важное от неважного, существенное от второстепенного? Универсальных правил и процедур, позволяющих это сделать, по-видимо- му, существовать не может. Очевидно, что значительное влияние на отбор ис- торико-социологических фактов оказывает то, на какую из социологических 13 Лекция первая теорий ориентирован историк социологии, какая из них выступает для него в качестве образца. Такого рода влияния в какой-то степени неизбежны. Но если историк социологии ориентирован в своей работе не на какие-то общие и более или менее признанные теоретические представления, а жестко и целенаправ- ленно следует замкнутому и самодовлеющему теоретическому эталону, то это может приводить к предвзятым и искаженным описаниям и объяснени- ям путей развития социологического знания. История социологии стано- вится в таком случае не самоцелью, не самостоятельной и самодостаточ- ной сферой знания, а лишь средством построения, обоснования или под- тверждения собственной теории социолога или той, которая кажется ему предпочтительной. В некотором смысле это уже не история социологии, а проекция одной теории на всю историю социологической мысли. И все-таки необходимы какие-то ориентиры, позволяющие отбирать важное, с тем чтобы включить его в историю социологии. Для обозначения таких ориентиров можно воспользоваться широко распространенным в истории науки понятием парадигмы. Парадигма - это <признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают мо- дель постановки проблем и их решений научному сообществу> [2, II]. Парадигмы дают возможность отбирать наиболее существенные, <па- радигмальные> имена, понятия, принципы, теории, школы, направления, методы и т. п., оставившие глубокий след в развитии науки. Они же служат критериями периодизации истории социологии, обозначая временные гра- ницы, начало и конец той или иной эпохи в развитии социологического знания. Примеры парадигмальных понятий в истории социологии: <про- гресс>, <эволюция>, <структура>, <функция>, <институт>, <статус>; приме- ры парадигмальных теорий, теоретических направлений и школ: эволюционизм, биоорганическая школа, функционализм, теория обмена; примеры парадигмальных имен в истории социологии: Огюст Конт, Карл Маркс, Эмиль Дюркгейм, Макс Вебер, Питирим Сорокин, Роберт Мергон. Чем парадигмы удаленней от нас во времеди, тем более бесспорным и очевидным выглядит их <парадигмальный> характер. И наоборот, чем они ближе к современности, тем больше расхождений внутри научного сооб- щества, тем сложнее определить, является ли парадигма парадигмой. Хотя совершенно исключить элементы произвольности невозможно и при <парадигмальном> подходе к истории социологии, здесь они миними- зированы благодаря тому, что в качестве критерия отбора и изучения тех или иных фактов истории науки берутся не субъективные предпочтения историка, а общепризнанные в научном сообществе достижения. Это поз- воляет давать достаточно полную и адекватную картину развития социо- логического знания. 14 История социологии как область знания Правда, <общепризнанность> в науке вообще, а в социальной науке в особенности, - вещь весьма условная. Выражение <сколько людей, столь- ко и мнений> в значительной мере применимо и к истории социологии. Для этой науки характерны множественность парадигм, их одновремен- ное сосуществование и борьба. Научное сообщество разделено на направ- ления, течения, школы, сторонники которых привержены различным парадигмам. Но и в этих условиях оно объединяется некоторыми общими научными представлениями, которые все-таки позволяют говорить о нем собственно как о сообществе. Несмотря на все расхождения, научные дискуссии, теоретические бата- лии, всегда существует определенный набор понятий, теорий, концепций, признаваемых если не всем научным сообществом, то преобладающей его частью. Даже самые непримиримые научные противники зачастую <втя- нуты> в общий круг парадигмальных представлений и бывают гораздо ближе друг к другу в постановке и решении ряда проблем, чем им самим это кажется. История социологии знает немало примеров такого рода. Следует также иметь в виду, что существуют различная степень универ- сальности, признанности тех или иных научных представлений: от полно- стью общепринятых до исповедуемых в очень узком кругу приверженцев. Отмеченные парадигмальные представления, определяющие способы постановки и решения научных проблем в данный исторический период, составляют некоторый каркас историко-социологического знания. Но это- го недостаточно. Как и во всякой истории, нам важно и интересно знать не только общее, но и специфическое, не только повторяющееся, но и непов- торимое, не только универсальное, но и уникальное в развитии социоло- гии. Воссоздание деталей, штрихов к портретам <парадигмальных> социологов, школ, направлений и т. п. может иметь существенное значе- ние для понимания глубинных тенденций истории науки, особенно гума- нитарной. Многие серьезные, радикальные трансформации в науке нередко начинаются именно с незаметных изменений в деталях. Парадигмы не возникают в готовом виде, они постепенно формируют- ся, эволюционируют, складываются в систему представлений, с тем чтобы со временем смениться другими парадигмами или быть дополненными ими. Поэтому без изучения тех стадий формирования и развития научных пред- ставлений, когда они еще или уже не являются парадигмами, картина исто- рии социологии будет неполной. Кроме того, даже заведомо <тупиковые> (с теперешней точки зрения) маршруты, пройденные социологической мыслью в стороне от магистральных дорог, могут оказаться чрезвычайно важными и поучительными для дальнейшего развития социологического знания   7. Значение для социологии ее истории   Существует одна особенность социологии как гуманитарной науки, вследствие которой история играет в ней значительно более важную роль, чем в науках естественных. Она состоит в том, что старые знания, теории, методы здесь не вытесняются новыми, не упраздняются ими полностью и навсегда. Если речь идет о каких-то действительно серьезных научных до- стижениях, то невозможно сказать, что чем они новее, тем они значитель- нее. Это роднит социологию и, шире, гуманитарное знание с искусством, с художественным творчеством, где также невозможно выстраивать произ- ведения разных эпох на разных ступенях некой единой лестницы достиже- ний, утверждая, например, что Пикассо <выше> Рафаэля, Лев Толстой <глубже> Шекспира и т. п. Ничто значительное в социологии не умирает. Оно может <впадать в сон>, иногда даже в <летаргический>, надолго выпадая из сферы актуального на- учного знания. Но наступает время, когда научное сообщество вновь обра- щается к, казалось бы, навсегда похороненным идеям, и они вновь пробуждаются к жизни, актуализируются, становятся современными. А мно- гие из очень старых идей вообще постоянно находятся в научном обращении. Идеи <социологов> такого далекого прошлого, когда еще и социологии, соб- ственно, не было, по сей день остаются актуальными, действующими, рабо- тающими. Например, идеи Аристотеля (IV в. до н. э.), Августина Блаженного (IV - V вв.), Ибн Хальдуна (XIV - XV вв.), Ш. Монтескье (XVII - XVIII вв.) и сегодня представляют отнюдь не только <исторический> интерес. Очевид- но, что каждая эпоха в развитии социологии по-своему, по-новому интерпре- тирует, <прочитывает> старые идеи, но при этом, подвергаясь новому прочтению, они все-таки остаются самими собой. Из сказанного следует, что именно история социологии не только поз- воляет <жить> старым идеям, не только не дает им <умереть>, но и <омола- живает> их. Благодаря истории безгранично расширяется диапазон социологических знаний, понятий, теорий, принципов, методов, из кото- рых может осуществляться выбор в процессе научной деятельности. Ре- шая какую-то научную проблему, социолог всегда, явно или неявно, осознанно или неосознанно, соотносится с определенной традицией социологической мысли. История помогает ему делать это осознанно, по- зволяя понять, где действительно новое, где хорошо или плохо забытое ста- рое и как с помощью того и другого решать научные проблемы. Таким образом, историко-социологическое знание, будучи самоценным, в то же время играет эвристическую роль, служит средством получения нового знания и способствует формированию науки будущего. Здесь еще раз подтверждается справедливость утверждения Байрона: <Прошлое - луч- ший пророк будущего>. Более того. Если исходить из того, что наука - это весь массив научного наследия, непрерывно пополняемого и обновляемого, в том числе и на на- ших глазах, то тогда оказывается, что в известном смысле история социо- логии - это сама социология. История социологии исследует различные формы изменений научного знания: эволюционные, происходящие в рамках одной и той же парадигмы, и революционные, связанные со сменой парадигм в социологии. Она про- слеживает не только инновационные процессы в сфере научного знания, но и процессы традиционализации знания, приводящие к становлению научной классики. Конкуренция и конвергенция социологических теорий недавнего и отдаленного прошлого, их взаимовлияние, характер их распространения и восприятия - все это входит в предмет истории социологии. История социологии изучает как внутринаучные, так и вненаучные фа- кторы развития социологического знания. Среди вненаучных следует осо- бо выделить разнообразные социальные факторы. Социально-историческая обстановка, социальные группы, нормы, цен- ности, институты оказывают прямое и косвенное влияние на процесс социо- логического познания. Поскольку социология непосредственно включена в объект своего изучения - общество и представляет собой средство, с помо- щью которого оно познает само себя, исследование социальных факторов социологического познания особенно важно. Отсюда тесная связь и частич- ное совпадение истории социологии с такими дисциплинами, как социоло- гия познания и социология социологии. Основополагающую роль в развитии науки, в частности социологии, играет личность ученого. Поэтому значительное место в истории социоло- гии занимает изучение комплекса факторов, связанных с этой личностью. К ним относятся особенности его биографии, психологические черты, цен- ностные ориентации и т. д. Разумеется, главное в истории социологии - логика самого познавательного процесса, а не обстоятельства жизни и не свойства личности того или иного социолога. Но и без знания отмеченных обстоятельств и свойств эту логику часто трудно или невозможно понять. Английский философ А. Уайтхед утверждал, что наука, которая не мо- жет забыть своих основателей, погибла. Этим он хотел подчеркнуть, что наука не может заниматься повторением старых истин, что она всегда пред- ставляет собой творчество, в результате которого рождается новое знание. Безусловно, это так. Но наука, забывшая своих основателей, также обрече- на на гибель. Вот почему она нуждается в собственной истории, которая является своего рода биографией, коллективной памятью науки.   История социологии - это коллективная память науки об обществе. Амнезия, потеря памяти, означала бы, что эта наука прекратила свое суще- ствование или <впала в детство>. История в социологии составляет один из важнейших элементов ее научного, профессионального самосознания. Выше утверждалось, что представление об истории социологии осно- вано на определением видении того, что такое социология. Но не менее справедливо и противоположное утверждение: представление о том. что такое социология, определяется тем, как осмыслена ее история. Не будем, однако, уподобляться тем немецким историкам, о которых Гегель говорил, что вместо того, чтобы писать историю, они всегда стара- ются определить, как следовало бы ее писать. От рассуждений о том, что представляет собой история социологии и каковы ее принципы, перейдем к ней самой. Но социология, а вместе с ней и ее история, возникли не сразу. До того был длительный период предыстории социологии или, выражаясь иначе, истории предсоциологии. К этому периоду мы и обратимся в следующей лекции. Содержание Евреи   www.pseudology.org