Иосиф Ромуальдович Григулевич На рубеже XIX и XX веков Бенедикт XV или посредственность на папском престоле Джакомо делла Кьеза, маркиз, родился в 1854 г. в Генуе. Важнейшие посты в церкви: заместитель статс-секретаря при Льве XIII и Пии X, архиепископ Болоньи, кардинал. Избран папой 3 сентября 1914 г., принял имя Бенедикта XV. Прозвища: "малыш", "клирик двух песет", "папа-бош". Во время мировой войны его симпатии склонялись в пользу центральных держав. После войны пытался безуспешно заручиться поддержкой Вильсона для решения в пользу церкви "римского вопроса". Ярый враг социализма и пролетарской революции. В церковной политике, в отличие от Пия X, придерживался умеренного курса. Скончался 22 января 1922 г. Конклав избирает делла Кьезу Смерть Пия Х не привлекла к себе особого внимания мировой общественности. Мир был занят разразившейся войной, газеты сообщали о сражениях, победах и поражениях воюющих держав, гадали о будущем. Дела ватиканские мало кого волновали, если не считать кардиналов, спешивших со всех концов католического мира на конклав, да дипломатов правительств воюющих держав, хлопотавших о том, чтобы продвинуть на папский престол "своего" кандидата. На конклав прибыли 57 кардиналов, хотя в момент смерти Пия Х их насчитывалось 66. Пятеро из них не участвовали в выборах папы по болезни, один скончался в пути, трое-два американца и один канадец-опоздали на конклав. Из воюющих держав все иерархи явились на конклав вовремя. Быстро похоронив Пия X, который завещал не бальзамировать его и посему был захоронен в своем "естественном" состоянии, кардиналы приступили к обсуждению кандидатур и голосованию. Несмотря на то что Пий Х после своего избрания издал буллу, в которой под угрозой отлучения запрещал кардиналам во время конклава действовать под давлением светских властей или использовать вето, и на этот раз кардиналы, особенно представители воюющих держав, действовали в интересах своих правительств, согласно полученным от них указаниям, с той только разницей, что они на эти указания не ссылались. Как обычно, агрессивно вели себя немцы. Германские иерархи громогласно заявляли, что кайзер одержит молниеносную победу в войне. Одного из них, неустанно повторявшего по латыни: "Cito vincemus in веllо" ("Выиграем войну молниеносно"), прозвали "кардиналом Цито". Пытаясь воздействовать на конклав, немцы распространили среди его участников "Меморандум немецких католиков о мировой войне", составленный при участии одного из лидеров католической партии Центра, М. Эрцбергера, в котором делалась попытка снять с германского правительства ответственность за развязывание войны и утверждалось, что победа Антанты нанесет "тягчайший урон" мировому католицизму, ибо будет означать триумф протестантизма и православия. Из-за бушевавшей в Европе войны кардиналы решили не затягивать конклав и побыстрей избрать нового понтифика. Ежедневно проводилось четыре тура голосования. Большинство участников конклава придерживалось мнения, что покойный понтифик своими гонениями на модернистов принес церкви больше вреда, чем пользы, и что его преемник должен придерживаться более умеренного курса, проявлять больше такта и умения сглаживать острые углы. Высказывалось также пожелание, чтобы будущий папа обладал и некоторым дипломатическим опытом, поскольку ему придется действовать в условиях войны. На конклаве образовались две партии. Одна поддерживала союзников, другая-центрально-европейские державы. Первая выдвинула кандидатуру кардинала Феррати, бывшего нунция в Париже и сторонника франко-русского союза. Феррати был секретарем конгрегации чрезвычайных дел при Льве XIII, тесно сотрудничал с Рамполлой. Как пишет в своих воспоминаниях тогдашний президент Франции Раймонд Пуанкаре, французские кардиналы обещали добиваться избрания на папский престол именно этого кардинала. Кандидатом от пронемецкой партии и крайних реакционеров стал кардинал Доменико Серафини, глава бенедиктинского ордена, епископ города Сполето, который в 1904 г. был папским легатом в Мексике. За его спиной стоял статс-секретарь Мерри дель Валь, сам не претендовавший на папскую тиару из-за своей близости к Пию X. Серафини, однако, был молод-ему исполнился 51 год, и он только три месяца как носил кардинальскую шапку. Избрать такого молодого иерарха главой католической церкви означало похоронить надежды других членов кардинальской коллегии занять в ближайшее время папский престол, что вряд ли могло прибавить Серафини голосов. У итальянского правительства тоже был свой кандидат-кардинал Маффи, архиепископ Пизы. Маффи поддерживал дружественные отношения с королевской семьей. Его даже называли "духовником отлученной от церкви династии". Во время ливийской войны Маффи выступал с призывами в поддержку захватнических планов Италии. Сторонников Маффи называли "политиканами". Был еще один кандидат, который располагал поддержкой в различных группировках,- кардинал Джакомо делла Кьеза, архиепископ Болоньи. Делла Кьеза при Льве XIII служил заместителем статс-секретаря Рамполлы. Этот пост он сохранил и при Мерри дель Вале, хотя слыл за человека Рамполлы. В 1907 г. Пий Х отделался от него, назначив архиепископом Болоньи. Кардинальскую же шапку он получил только после смерти Рамполлы, за три месяца до кончины Пия X, одновременно с Серафини. Делла Кьезу молва обвиняла в том, что он •был причастен к внезапной смерти соперника Рамполлы кардинала Тарнасси, которого Лев XIII намеревался назначить статс-секретарем. Об этом историк папства Э. Винтер сообщает следующее. Соперник Рамполлы умер в Риме совершенно неожиданно, скоропостижно и загадочным образом. В Ватикане поговаривали об отравлении: Тарнасси умер уж очень вовремя, и вряд ли, как полагали в римской курии, это произошло естественным образом. Называли убийцу: монсиньора делла Кьезу, о котором Теодор Зиккель (директор Австро-Венгерского института в Риме) пишет как о любимчике Рамполлы. Зиккель считал этого прелата человеком бесчестным, ни перед чем не останавливающимся. Э. Винтер. Папство и царизм. В связи со смертью кардинала Тарнасси пост статс-секретаря достался Рамполле, а его заместителем стал делла Кьеза. Несмотря на то что делла Кьеза слыл сторонником профранцузской ориентации, он сумел войти в доверие к австрийским кардиналам, которые были не прочь поддержать его кандидатуру, как сообщал об этом посол Австро-Венгрии в Вену накануне конклава. О ходе голосования на этом конклаве имеются точные сведения, опубликованные бывшим французским послом при Ватикане Шарлем Пишо. Они показывают, как развивалась борьба между сторонниками различных кандидатур. Первый тур голосования дал следующие результаты: Кардиналы Число полученных голосов Биччильери 2 Серафини ......... 4 Мерри дель Валь 7 Рамполла 9 Маффи 12 делла Кьеза 12 Семь других кардиналов получили по одному голосу. Результаты первого тура показывали, что Маффи и делла Кьеза выдвинулись вперед. Во втором, третьем и четвертом турах Маффи получил 16 голосов, в то время как его соперник-соответственно 16, 18 и 20. В пятом туре Маффи, потерял два, а делла Кьеза приобрел еще один голос. В шестом туре Маффи выбыл из гонки, его место занял Серафини, который получил 17 голосов, а делла Кьеза - 27. В седьмом, восьмом и девятом турах за Серафини проголосовало 18, 21 и 22 кардинала, а за делла Кьезу-29, 30 и 30. Последующие шесть туров особых изменений в распределение голосов не внесли. И только шестнадцатый тур принес окончательную победу кардиналу из Болоньи, он получил свыше двух третей голосов - 50 из 57. Делла Кьеза назвался Бенедиктом XV якобы в честь Бенедикта XIV (1740-1758), уроженца Болоньи. Это показывало, что новоизбранный папа не хотел связывать себя ни с курсом Льва XIII, ни тем более Пия X. Новый папа был "молодым" для своей должности. Ему исполнилось всего 60 лет. Он обладал железным здоровьем, поэтому его правление могло затянуться на долгие годы. Ведь папы с избранием как бы обретают второе дыхание и живут долго. Бенедикт XV родился в 1854 г. в семье "черного" аристократа маркиза Джузеппе делла Кьезы, генуэзского банкира средней руки. В юности он был свидетелем крушения светской власти пап. Молодой маркиз решает посвятить себя духовной карьере. Он горит желанием сражаться за попранные права римского понтифика. Его отец более трезво смотрел на эти вещи. Он потребовал от своего отпрыска сперва закончить юридический факультет университета в Генуе, а уж потом вступить на духовную стезю. В университете делла Кьеза примкнул к ультраклерикальной организации, члены которой именовали себя "отроками Пия IX". Будущий папа учился в Грегорианском университете-высшем духовном учебном заведении католической церкви, где и был посвящен в духовный сан. Затем благодаря семейным связям поступил в Академию священников-дворян, готовившую папских дипломатов. Там его приметил и приблизил к себе Рамполла. С тех пор он следовал за Рамполлой подобно тени. Когда Лев XIII назначил Рамполлу нунцием в Мадрид, делла Кьеза поехал с ним в качестве секретаря. В Мадриде он получил прозвище "клирика двух песет" за то, что давал на чай, как правило, две песеты. Год спустя Рамполла получил кардинальскую шапку и был отозван в Рим. С ним вернулся и делла Кьеза. Когда же Рамполла стал статс-секретарем, он перетянул в это ватиканское учреждение и делла Кьезу. Однако маркиз не сделал быстрой карьеры в статс-секретариате. 14 лет он работал в сравнительно скромной должности референта и только стараниями своей матери, которая использовала семейные связи для продвижения по служебной лестнице своего сына, стал в 1901 г. заместителем Рамполлы, ведающим секретным отделом статс-секретариата. В то время его коллегой-секретарем конгрегации по особо важным делам - был монсиньор Гаспарри. Мы уже отмечали, что благодаря интригам Мерри дель Валя в 1907 г. делла Кьеза после 20-летней службы в курии был удален в Болонью на должность епископа, где в течение шести лет дожидался кардинальской шапки. Делла Кьеза воспринял свое избрание на папский престол спокойно, будто всегда был уверен, что именно таким образом завершится его церковная карьера. Когда его секретарь монсиньор Мигоне, услышав имя нового папы, упал от волнения в обморок, делла Кьеза в присутствии окружавших его кардиналов рассмеялся: "Посмотрите на этого младенца, можно подумать, что его избрали папой!" Вообще же новый понтифик отличался высокомерием и сдержанностью. Он походил больше на чиновника, чем на священника. Ему, как, впрочем, большинству пап, были чужды церковная экзальтация, проявления мистицизма и религиозного фанатизма. Говорят, что, когда одному прелату он сообщил о намерении возвести его в епископский сан и тот стал в порыве свойственного церковникам лицемерия громко заверять, что недостоин такого назначения, делла Кьеза с улыбкой сказал ему: - Хорошо, я вас удовлетворю, вы свободны. Я намеревался сделать вас епископом, а вовсе не мучеником. Внешне новый папа выглядел совсем не по-папски. Он был ниже среднего роста, сухопарый, малоподвижный, с большой головой, в очках, бледный, с хриплым, неприятным голосом. Выступать публично было для него мукой. Когда он сидел на папском троне, то выглядел ребенком. В период его работы в статс-секретариате его прозвали "малышом" (piccoleto). Вероятно, для того чтобы выглядеть во время коронации более внушительно, Бенедикт XV распорядился, чтобы эта торжественная церемония происходила не в соборе св. Петра, а в сравнительно небольшой Сикстинской капелле. Новый папа отлично знал все тонкости и секреты ватиканской "кухни", церковную "машину" он изучил досконально. Нейтралитет... в пользу Германии По первым шагам нового папы судят о направлении его понтификата. После своего избрания Бенедикт XV сообщил собственноручно написанным письмом президенту Франции о своем восшествии на папский престол, хотя отношения Ватикана с Парижем были прерваны 10 лет назад. Новый папа обнаружил среди бумаг Пия Х донос епископа Пьяченцы монсиньора Пеллиццари, в котором он, делла Кьеза, обвинялся в модернистских симпатиях. Возможно, этот донос был причиной того, что в свое время делла Кьезу вместо Мадрида Пий Х направил епископом в Болонью. А так как в такого рода интригах не мог не участвовать Мерри дель Валь, то Бенедикт XV немедленно уволил своего бывшего шефа с поста статс-секретаря, назначив его руководителем конгрегации священной канцелярии (инквизиции) с обязанностью еженедельно докладывать папе о текущих делах. Это было явным понижением для любимчика Пия X. Место статс-секретаря, второй по значимости после папы пост в курии, занял кардинал Феррати, известный своими профранцузскими симпатиями. Когда в 1915 г. Феррати умер, на его место был назначен кардинал Гаспарри, преподававший до этого в течение 17 лет каноническое право в Католическом институте в Париже. I Из этих фактов можно было заключить, что Бенедикт XV будет проводить просоюзническую политику. В действительности получилось иначе. В начале войны в Ватикане преобладало мнение, что победителями окажутся центрально-европейские державы. Стремясь оказаться в стане победителей, Бенедикт XV и его окружение заигрывали с представителями австро-германского блока, хотя и не решались на открытую его поддержку. В первом послании по поводу войны "Al aeattissimi" Бенедикт XV, вместо того чтобы заклеймить буржуазные правительства, ответственные за войну, предпочел обрушиться на социалистов, надеясь таким образом снискать себе симпатии как в кругах Антанты, так и австро-германского союза. Выступление Бенедикта XV вызвало резкое осуждение Ромен Роллана, который в своем дневнике писал: "Папа, голоса которого все так ждали, возвысил его наконец и сделал это для того, чтобы осудить... социализм! В новой энциклике сказано, что "менее обеспеченные, которые борются против богатых, не только грешат против справедливости и милосердия, но они совершают насилие над самим разумом, тем более, что и они тоже могли бы путем честного соревнования в труде создать себе лучшие условия, если бы они этого захотели...". Конечно, нужно, чтобы наместник Христа говорил о любви к ближнему. Но "эта любовь, разумеется, не должна иметь своим результатом упразднение классовых различий... Но все же эта любовь приведет к тому, что те, кто находится в Наилучшем положении, некоторым образом снизойдут до стоящих на нижних ступенях и не только будут соблюдать по отношению к ним справедливость, но и будут обходиться с ними с добротой, приветливостью и терпением; эта любовь приведет также и к тому, что и стоящие внизу, в свою очередь, будут радоваться процветанию верхних и будут полагаться на их поддержку, точно так же, как младший из сыновей в семье полагается на покровительство старшего". Что за пренебрежительная благосклонность! Что за аристократическая спесь! Видно, что человек, написавший это, ни разу не вкусил нищеты. И ему легко напоминать людям притчу Менения Агриппы, ему, кто присвоил себе роль головы в живом организме! Менений Агриппа - римский консул. В 503 г. до нашей эры, согласно легенде, он уговорил восставших плебеев вернуться в Рим, рассказав им призывающую к покорности притчу. Вся эта мысль основана на поклонении победоносной силе и выражается так: всякая власть-от бога, и все существующие власти установлены богом. Всякая власть, имеющаяся над людьми, будь то власть князя или ему подчиненных, имеет божественное происхождение". Сторонники Антанты усиленно обрабатывали ватиканских прелатов, стремясь перетянуть их на свою сторону. Вскоре после начала войны Великобритания открыла свою дипломатическую миссию при папском престоле. Английские и русские дипломаты оказывали давление на Бенедикта XV, с тем чтобы он возобновил дипломатические отношения с Францией, да и французы были готовы к этому. Однако папа не спешил с ответом, учитывая тогдашние успехи в войне германских войск. Отказ папы осудить захват немцами католической Бельгии, бомбардировку Реймского собора, кровавые репрессии против гражданского населения оккупированных областей вызвали против Бенедикта XV широкую волну возмущения среди населения союзнических государств, подогреваемого властями. В некоторых милитаристских газетах Франции его прямо называли "папой-бошем". Между тем Австро-Венгрия строила планы отторжения Украины от России. Ей в этом усердно помогал архиепископ Шептицкий. 15 августа 1914 г. Шептицкий направил "Памятную записку" императору Францу-Иосифу, предлагая создать "великоукраинское гетманство" во главе с австрийским эрцгерцогом и украинский патриархат. Шептицкий мечтал стать патриархом, кардиналом, а может быть, и папой объединенной католико-православной церкви, возникновению которой он намеревался содействовать в случае поражения России в войне. Честолюбивым планам графа Шептицкого не суждено было осуществиться. Львов был занят русскими войсками, а сам Шептицкий и его "Памятная записка" вместе со многими другими документами, разоблачавшими его как агента австрийского генерального штаба, попали в руки русских властей. В результате Шептицкий был выслан в Спасо-Евфимьевский монастырь в Суздале. Когда весть об этом достигла Ватикана, Бенедикт XV стал ходатайствовать через русскую миссию об освобождении Шептицкого и о разрешении для него выехать в Канаду. Было выдвинуто даже предложение обменять его на русских журналистов, находившихся в плену у австрийцев. Однако русские власти отпустить Шептицкого отказались и переслали в Ватикан копии документов, раскрывавших его планы отторжения Украины от России и насильственного обращения украинцев в католичество. Правительство Италии долго не могло решить, на чьей стороне ему вступить в войну. Оно добивалось территориальных уступок от Австро-Венгрии за свое согласие присоединиться к блоку центр альноевропейских держав. Ватикан был заинтересован в этом последнем. С присоединением Италии к центральным державам возник бы своего рода блок католических государств, победа которого в войне не только расширила бы влияние католической церкви на Россию, но и укрепила бы ее позиции во всем мире. Ватикан пытался склонить Вену удовлетворить претензии Италии. С таким демаршем перед императором Францем-Иосифом выступили архиепископ Вены кардинал Пиффль и папский нунций Скапинелли. Но Франц-Иосиф пришел в ярость и с возмущением отверг притязания Италии. Зато союзники наобещали итальянцам удовлетворить, разумеется за счет Австрии, все их требования. Кроме того, они обязались не привлекать Ватикан к послевоенному урегулированию. 15-я статья так называемого Лондонского пакта, заключенного Италией в апреле 1915 г. с Антантой, гласила, что "Франция, Великобритания и Россия будут поддерживать сопротивление, которое Италия будет оказывать всякому предложению, клонящемуся к привлечению представителя святейшего престола к участию во всех переговорах о мире и об урегулировании вопросов, выдвинутых настоящей войной". Этой статьей Италия пыталась лишить Ватикан возможности воскресить на мирной конференции "римский вопрос". Хотя Лондонский пакт впервые был опубликован по распоряжению В. И. Ленина в 1918 г. вместе с текстами других тайных договоров, не исключено, что его содержание стало известным Бенедикту XV вскоре после его подписания. Во всяком случае, установлено, что папа знал точную дату вступления Италии в войну и сообщил ее заблаговременно центральным державам через своего приближенного немецкого прелата Герлаха, работавшего на германскую разведку. Итальянские власти возбудили против Герлаха дело по обвинению в шпионаже, что вынудило его бежать в Швейцарию. Э. Винтер. Папство и царизм. Вступление Италии в войну на стороне Антанты весьма осложнило положение Ватикана. Почти все итальянское духовенство поддержало решение правительства, а лидер католических группировок Фелиппе Меда занял в правительстве пост министра финансов. Под давлением итальянских властей дипломатические представители центральных держав были вынуждены покинуть Ватикан и перебраться в Швейцарию. Итальянское правительство заняло Венецианский дворец-резиденцию австро-венгерской дипломатической миссии при папском престоле. С другой стороны, Берлин и Вена не скупились на проявление симпатий в адрес Бенедикта XV, обещая в случае победы центральных держав восстановить светскую власть пап. Стремясь обострить его отношения с Италией, немецкие агенты уговаривали папу покинуть Ватикан и перебраться на время войны в Испанию, куда приглашал его прогермански настроенный король Альфонс XIII. Бенедикт XV предпочел придерживаться политики выжидания и лавирования. Он называл ее политикой нейтралитета. Таким путем папа стремился добиться для себя максимума выгоды при дележе военной добычи после победы, независимо от того, кто победит. Папа отказался покинуть Ватикан после вступления Италии в воину. Он обязался не создавать препятствий итальянскому правительству. В беседах с союзническими дипломатами и представителями печати Антанты Бенедикт XV заверял, что он любит и Францию, и Бельгию. В ноябре 1916 г. Бенедикт XV назначил 10 новых кардиналов, из них трое были французами. Характерно, что среди свежеиспеченных князей церкви не было ни одного представителя центральных держав. Одновременно он не скупился на жесты и в пользу австро-германского блока. В марте 1915 г., незадолго до вступления Болгарии в войну на стороне Германии, папа снял отлучение с болгарского царя Фердинанда, наложенное на него еще Львом XIII за переход наследного принца Бориса в православие. Избрание в том же 1915 г. генералом иезуитского ордена графа В. Ледоховского, немецкого аристократа, известного своими связями с правящими кругами Германии и Австро-Венгрии, также было расценено как реверанс в сторону центральных держав. В 1916 г. Ватикан направил в Вену и Мюнхен новых нунциев-Больфре де Бонцо и Эудженио Пачелли. Оба они были известны своими прогерманскими симпатиями. Пачелли считался одним из самых способных папских дипломатов. Он участвовал в заключении конкордата с Сербией и слыл специалистом по славянскому вопросу. Бенедикта XV особенно интересовали польские дела. 5 ноября 1916 г. совместным заявлением германского кайзера и австрийского императора было провозглашено образование марионеточного Польского государства. Ватикан, действуя через Пачелли, спешил обеспечить себе должное влияние в этом новом образовании, рассчитывая, что оно сохранится и в случае победы Антанты. Больше всего Бенедикт XV опасался победы в войне России. Победа России навсегда развеяла бы папские мечты о поглощении православия католицизмом. Заигрывая с Францией, Ватикан толкал ее на сепаратный мир с Германией. Бенедикт XV предостерегал французов, что победа союзников в войне приведет к поглощению Россией и славянством французской культуры. Такие мысли высказал статс-секретарь Гаспарри в беседе с корреспондентом французской газеты "Ле Журналь" Хэльсэ. Правда, в дальнейшем Гаспарри отрицал перед русским представителем Н. И. Боком правдивость этой информации. Бок не поверил ему. В своем сообщении русскому правительству дипломат отмечал, что статс-секретарь не был с ним искренним. "В последнем,-писал Бок,-меня убеждают не только данные, полученные мною через союзных сотоварищей из газетного мира, но и сведения, давно имевшиеся в миссии от ее заслуживающих полного доверия осведомителей. Как о том несколько раз упоминала миссия в своих донесениях, на основании сообщений, делаемых ей время от времени союзными католическими деятелями, "русская опасность", в виде завладения нами Константинополем и проливами и расширения нашего за счет католической Австрии, составляет одну из очередных забот некоторых ватиканских кругов и, в частности, кардинала Гаспарри. Поэтому мне представляется более чем вероятным, что, принимая г-на Хэльсэ и страдая иногда неуместной болтливостью и, как показывает настоящий случай, значительной бестактностью, он заговорил с ним о смущающем его призраке и выставил "угрозу России" как один из доводов в пользу сближения с Францией". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. Стремясь примирить Антанту с центральными державами за счет интересов России, Бенедикт XV пугал и тех и других призраком социальной революции, могущей поглотить всех сильных мира сего. По свидетельству М. Эрцбергера, посетившего папу в 1915 г., Бенедикт XV сказал ему: "Если война затянется надолго, то будет социальная революция, какой еще свет не видел". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. Внешнеполитические устремления Бенедикта XV хорошо были известны уже упоминавшемуся Боку, который в декабре 1916 г. сообщал в Петроград, что "мир, оканчивающий войну вничью для остальных и в ущерб России, представляется Ватикану, и во всяком случае очень сильной в нем партии, как мир, выгодный для католической церкви". Февральская революция в России была встречена в Ватикане со смешанными чувствами. С одной стороны, там рассчитывали, что с падением царизма ослабнет связь православия с правительством и это позволит расширить на территории России влияние католической церкви. С другой-опасались, что революция примет со временем более радикальный характер, увлечет за собой другие народы и нанесет церкви такой же, если не больший, урон, как некогда французская революция. Надежды Ватикана получить вследствие Февральской революции большую свободу действий в России в известной мере оправдались. В начале марта 1917 г. Временное правительство выпустило на свободу графа Шептицкого, который, не теряя времени, принялся создавать иерархию греко-католической церкви на территории России. Деятельность Шептицкого вызвала недовольство правящих кругов России. Под давлением властей в августе 1917 г. он выехал в Швейцарию, оставив вместо себя своего бывшего секретаря Л. И. Федорова, возведенного им в сан епископа и экзарха греко-католической церкви в России. События в России побудили Бенедикта XV создать 1 мая 1917 г. особую конгрегацию по делам восточных церквей (congregatio pro Ecclesia orientale), которая должна была добиваться подчинения католицизму всех христианских церквей на Ближнем Востоке, на Балканах, в Африке, а также русской православной церкви. Соответствующие кадры для этой работы должен был готовить учрежденный Бенедиктом XV папский институт восточных исследований, в число учащихся которого разрешили принимать также и православных. О значении, которое придавал Ватикан новой конгрегации, можно судить по тому, что для ее руководства была создана коллегия из 20 кардиналов во главе с самим папой. Кардинал-секретарь восточной конгрегации, как ее стали для краткости именовать, должен был трижды в месяц лично докладывать папе о ее текущих делах. Между тем повсеместный рост антивоенных настроений и угроза революционных взрывов в других странах Европы вынудили Ватикан активизировать свою миротворческую деятельность. 1 августа Бенедикт XV обратился к воюющим державам с призывом начать переговоры о заключении мира. В качестве основы для мирного урегулирования папа предлагал отход Германии на Западе к своим прежним границам и возвращение ей колоний. Инициатива Ватикана была инспирирована Германией через папского нунция в Мюнхене Эудженио Пачелли. Так как в папских предложениях не упоминались захваты Германией и Австро-Венгрией территорий России, то было очевидно, что папа добивался такого мира, при котором центральные державы сохранили бы завоевания на Востоке. Именно так оценили папскую ноту в своих сообщениях в Петроград русский посол в Италии Н. К. Гирс и русский представитель при папском престоле Н. И. Бок. Правительства Антанты холодно встретили ноту Ватикана. Однако это не обескуражило Бенедикта XV. Он продолжал выискивать дипломатические пути, могущие предотвратить тогда уже очевидное для многих поражение центральных держав в мировой войне. Как ни был делла Кьеза поглощен европейскими событиями, все же он нашел время и для того, чтобы заняться делами далекой Мексики, где в 1917 г. была принята конституция, лишавшая церковь права приобретать недвижимое имущество или вкладывать в него капиталы. Все имущество церкви переходило в собственность государства. Конституция запрещала религиозное обучение, деятельность священников-иностранцев и клерикальных организаций, совершение религиозных служб вне церковных помещений, обязывала церковников регистрироваться у гражданских властей, представляла штатам (провинциям) возможность ограничивать число служителей культа на их территориях. Бенедикт XV не мог обойти молчанием столь "кощунственный" для церкви акт и разразился посланием в адрес мексиканского епископата, в котором осудил конституцию и одобрил развязанную против нее местным духовенством кампанию саботажа и неповиновения. Ватикан и Советская Россия Победа Великого Октября и последовавшие за нею гражданская война в России и интервенция, возникновение в результате пролетарской революции в России ряда самостоятельных государств - Польши, Прибалтийских республик, Финляндии - все эти события вызвали необычайное оживление в Ватикане. Бенедикт XV пытался извлечь из них максимальную выгоду для католической церкви. Он был убежден, что советская власть будет задушена объединенными усилиями внутренней контрреволюции и мирового империализма. Назначенный еще Керенским посланник при папском престоле А. Н. Лысаковский перешел на службу к Колчаку и Деникину. В октябре 1919 г. он писал, что папский престол сочувственно относится к "борьбе с большевизмом, которого он более всего боится". М. М. Шейнман. От Пия IX до Иоанна XXIII. С первых же дней победы Октябрьской революции Ватикан принял активное участие в создании мифа, изображающего Советское государство в роли гонителя религии и преследователя священников. В марте 1919 г. в ответ на призыв православных епископов, служивших Колчаку, Бенедикт XV поручил статс-секретарю кардиналу Гаспарри обратиться к народному комиссару иностранных дел Советской республики Чичерину с протестом против якобы имевших место преследований церковников. Чичерин ответил, что в Советской России никто не преследуется за веру, что здесь "не происходит никаких явлений, подобных тем, которые составляли правило в тех странах, где господствовала римско-католическая церковь, по отношению к иноверцам". Нарком выразил удивление, что папа не протестует против зверств белогвардейцев и иностранных интервентов на оккупированной ими территории Советской республики. Еще в апреле 1918 г. Бенедикт XV послал своим представителем в России, Польше и Прибалтике прелата Акилле Ратти. Папский легат дальше Варшавы не проехал. Некоторое время спустя папа назначил Ратти первым ватиканским нунцием при польском буржуазном правительстве. Ратти призывал Пилсудского к крестовому походу против Советского государства. Ватикан приветствовал расширение границ буржуазной Польши за счет молодой Советской республики и в то же время относился резко отрицательно к присоединению к ней исконно польских земель, находившихся под властью Германии. Эта прогерманская настроенность Ватикана проявилась со всей очевидностью в 1919-1921 гг., когда во время плебисцита в Верхней Силезии папский нунций в Польше Ратти, назначенный Лигой наций наблюдателем, проявил откровенную тенденциозность в пользу Германии. Поведение Ратти вызвало протесты в Польше, что вынудило Бенедикта XV отозвать его из Варшавы. Стремясь подчеркнуть свое одобрение деятельности этого прелата в Польше, папа после возвращения Ратти в Италию назначил его архиепископом Миланским и возвел в кардинальское звание, что открывало путь к папской тиаре. В 1919 г. Бенедикт XV принял миссию Петлюры во главе с графом Тышкевичем, после чего Ватикан направил своего представителя монаха Геноки на Украину. Падение Петлюры помешало Геноки добраться до места своего назначения. Не посчастливилось и другому папскому агенту-епископу Мориондо, назначенному Бенедиктом XV апостолическим викарием и визитатором для Кавказа и Крыма. Разгром белых армий закрыл ему доступ в Россию. Активную политику проводил Бенедикт XV в Прибалтике. Он установил дипломатические отношения с Литвой, Латвией, Эстонией, направил своего представителя в Финляндию. Агенты Ватикана в этих странах поддерживали ультрареакционные элементы, поощряли антисоветскую деятельность. Советское правительство, не желая обострять отношений с католической церковью, после победы над силами внутренней контрреволюции разрешило Ватикану направить представителя для посещения католических епархий, расположенных на территории Советской республики. Бенедикт XV поручил эту миссию иезуиту д'Эрбиньи. Последний, не ограничиваясь церковными делами, стал собирать сведения разведывательного характера, за что был выслан из страны. Несмотря на эти неудачи, Бенедикт XV продолжал изыскивать новые лазейки для проникновения в Советскую Россию. В 1922 г. в связи с голодом, жертвами которого стало население обширных районов страны, истощенных долгими годами гражданской войны, Ватикан предложил направить миссию помощи голодающим. Советские власти решили принять миссию, оговорив в специальном соглашении, что ее сотрудники "обязуются воздерживаться от всяких политических действий, прямых или косвенных, как внутри России, так и за границей, противных существующему правительству". Однако, как впоследствии было установлено, Ватикан и на этот раз не удержался от того, чтобы не использовать членов миссии для вмешательства во внутренние дела Советской страны. Послевоенные маневры Делла Кьеза с окончанием войны лихорадочно стремился наладить отношения с державами-победительницами и получить хоть какие-то выгоды как в международном плане, так и внутри Италии. Папа пытался через президента США Вильсона получить доступ на Версальскую конференцию. В 1919 г. Вильсон посетил папу в Ватикане, но к участию в Версальской конференции папский престол не был допущен из-за оппозиции Италии. Поддержкой Франции папа пытался заручиться путем признания отделения церкви от государства в этой стране. В ноябре 1920 г. дипломатические отношения Ватикана с Францией были восстановлены, а в следующем году произошел обмен дипломатическими представителями. В Италии Бенедикт XV официально отменил 10 ноября 1919 г. "поп expedit" и дал согласие на участие католиков в активной политической жизни. Он разрешил создание в Италии католической демохристианского типа Народной партии во главе со священником Луиджи Стурцо. Народная партия должна была воспрепятствовать расширению влияния социалистов и коммунистов. Бенедикт XV признал право глав иностранных государств наносить официальные визиты королю Италии, против чего Ватикан решительно возражал со времен ликвидации светской власти пап. Папа также разрешил контакты между "черным" дипломатическим корпусом (аккредитованным при Ватикане) и "белым" (аккредитованным при Квиринале). Квиринал - официальная резиденция итальянского короля. Эти шаги открывали путь к примирению Ватикана с итальянским государством. В 1919 г. Бенедикт XV, действуя через американского прелата Уолша, вступил в секретные переговоры с итальянским правительством Орландо на предмет ликвидации "римского вопроса". Между сторонами было достигнуто принципиальное соглашение о предоставлении папству небольшой территории и "самостоятельности". Но этому соглашению не суждено было тогда осуществиться из-за отставки кабинета Орландо и последовавшей правительственной "чехарды" в Италии. Не достигли своей цели и дипломатические маневры Бенедикта XV, направленные на то, чтобы добиться участия Ватикана в послевоенном урегулировании в Европе. Ярлык "папы-боша", который Бенедикт XV "заработал" за свои прогерманские симпатии в годы войны, явился одним из серьезных препятствий к допущению Ватикана к участию в Версальской конференции. Потерпев и здесь поражение, Бенедикт XV "не признал" Версальский договор и порожденную им Лигу наций, что, впрочем, нисколько не обеспокоило руководителей ведущих капиталистических держав. Они были уверены, что, несмотря на любые разногласия с папой римским, всегда можно рассчитывать на его поддержку в борьбе против социализма и коммунизма. А это для них было главным. Свойственное Бенедикту XV стремление к лавированию проявилось и в его внутрицерковной политике. С одной стороны, он одобрил в 1917 г. канонический кодекс-верховный закон для духовенства и верующих, созданный по инициативе Пия X. Канонический кодекс был написан в духе "Силлабуса", осуждал веротерпимость и свободу совести, угрожал загробными муками за малейшее нарушение папских директив и церковных постановлений. С другой стороны, Бенедикт XV прекратил гонения на модернистов, разрешил в определенных пределах богословские дискуссии, остерегался пускать в ход отлучения и осуждения, к тому же атмосфера мировой войны и послевоенные условия не способствовали травле "еретиков". Папа счел благоразумным ликвидировать конгрегацию индекса, передав ее функции конгрегации священной канцелярии (инквизиции). При Бенедикте XV церковные ультра хотя и не сдали своих позиций, но все же ушли в тень. Делла Кьеза приказал распустить "Содалициум Пианум"-тайную полицию курии, созданную его предшественником. Однако, как и всякую полицию, ее оказалось легче создать, чем уничтожить. Немцы обнаружили в Бельгии и опубликовали документы, которые неопровержимо доказывали, что обер-полицмейстер церкви монсиньор Бенини и его соглядатаи продолжали шпионить за своими "братьями во Христе" и после формального роспуска церковной шпионской организации. Весьма активно проявил себя Бенедикт XV на миссионерском поприще. После первой мировой войны конгрегация пропаганды веры, ведающая работой миссионеров, стала усиленно расширять свою деятельность в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке. В 1918 г. Ватикан установил прямые дипломатические отношения с Китаем. 30 ноября 1919 г. папа опубликовал энциклику "Maximum illud" ("Многие из тех"), в которой призывал миссионеров блюсти в первую очередь интересы церкви, а не своих правительств, воспитывать кадры духовенства местного происхождения, относиться с большим уважением к национальным культурам и обычаям. Такая ориентация призвана была укрепить авторитет католических миссионеров среди местного населения и тем самым сделать их деятельность еще более полезной для колонизаторов. Человек, у которого не было друзей Бенедикт XV ни по своей внешности, ни по своей деятельности не был яркой личностью. Современники считали его посредственностью. Вместе с тем он был, несомненно, опытным политиком, сумел в сложных условиях первой мировой войны и послевоенного времени если не приумножить авторитет и влияние католической церкви, то, во всяком случае, сохранить их на прежнем уровне. Сочувствуя центральным державам, Бенедикт XV сохранил формальный нейтралитет, что после войны, когда полностью выявился ее преступный, империалистический характер, принесло ему определенные дивиденды, породило легенду о нем как об "апостоле мира". В личном плане Бенедикту XV были свойственны некоторые причуды. Он был настоящим фанатиком пунктуальности: его рабочий день был расписан по минутам, причем он строго придерживался этого расписания. Делла Кьеза любил дарить приближенным часы, что должно было, как он надеялся, научить и их пунктуальности. Любимым его времяпрепровождением было кидать золотые монеты своим слугам и наблюдать, как в возникшей свалке наиболее ловкие завладевали ими. Менее ловких он подвергал суровой критике, обзывая раззявами, тупицами, шалопаями. После такого разноса папа и им выдавал по золотой монете. Справедливости ради следует сказать, что Бенедикт XV не отличался скопидомством и довольно легко, часто бездумно, тратил деньги из казны св. Петра. Ватиканские старожилы утверждают, что когда он умер, то в церковной казне не осталось наличными ни одной лиры. Для покрытия расходов, связанных с его погребением и созывом конклава, камерленго кардинал Гаспарри якобы был вынужден сделать заем у римских банкиров. Дабы избежать впредь подобного конфуза, преемник Бенедикта XV установил неприкасаемый "похоронный" фонд, специально предназначенный для покрытия расходов на погребение папы. У Бенедикта XV не было личных друзей. Самыми близкими ему людьми были его сестра, графиня Персико, которая вела его домашнее хозяйство и весьма фамильярно называла его при посторонних Джакомино (Яшенькой), и его старший брат, адмирал в отставке Джованни Антонио делла Кьеза, полупарализованный старик, которого чуть ли не ежедневно привозили в Ватикан для общения с папой. Свободное время Бенедикт XV, как и его предшественник Сарто, любил проводить в обществе священника Джузеппе Санремо, балагура и весельчака, своего рода шута при папском дворе. Делла Кьеза был трудолюбив: он сам писал свои выступления и энциклики. Его рабочий день заканчивался в 11 часов вечера, а в 5 утра он уже был на ногах. Бенедикт XV отличался отменным здоровьем, он хвастался тем, что никогда в своей жизни не принимал лекарств. Он был как бы живым подтверждением ватиканской поговорки, согласно которой папы всегда чувствуют себя прекрасно и вообще не болеют, не считая болезни, от которой умирают. 27 ноября папа во время утренней мессы в одном из храмов Ватикана простудился. Месяц он лечился домашними средствами, но простуда перешла в острый бронхит, а бронхит - в воспаление легких. 22 января 1922 г. Бенедикт XV скончался. В день смерти ему было немногим больше 67 лет. Его смерть, как и его понтификат, не привлекла особого внимания международной общественности. Впрочем, и в самой курии и церкви никто особенно не горевал по поводу ухода в "лучший мир" этого "великого неизвестного", как окрестили папу некоторые журналисты. Бенедикт XV не оставил после себя ни близких друзей, ни ярых врагов. Такова участь всех посредственностей. "Наместники бога на земле" в этом отношении не являются исключением. Содержание   www.pseudology.org