Сигизмунд Фрейд, Уильям Буллит Томас Вудро Вильсон, 28-й президент США Психологическое исследование Томаса Вудро Вильсона I О Томасе Вудро Вильсоне было написано много книг. В основном это были воспоминания о нем его друзей. Однако до сих пор Вильсон остается, даже для его биографов и близко знавших его людей, противоречивым характером, загадкой. 10 июня 1919 года, во время последнего месяца работы мирной конференции, полковник Эдвард М. Хауз записал в своем дневнике: "Мне кажется, что я нигде более не встречал человека, чья внешность столь разительно меняется от часа к часу. И это касается не только его лица. У него один из самых сложных характеров, с каким я когда-либо сталкивался. Он столь противоречив, что в его адрес трудно высказать какое-либо суждение". К этому заключению в конечном счете пришли все близко знавшие Вильсона люди. У Вильсона действительно был сложный характер, и будет нелегко найти ключ к тому единству, которое скрывается за явными противоречиями этого характера. Более того, нам не следует обольщаться ложными надеждами. Мы никогда не сможем провести исчерпывающий анализ его характера. Мы ничего не знаем о многих сторонах его жизни и его натуры. Те факты, которые нам известны, представляются менее важными, чем те, которых мы не знаем. Все то, что нам хотелось бы узнать, могло бы быть открыто только в том случае, если бы он был жив и подвергался психоанализу.   Он мертв. Никто никогда не узнает этих фактов. Поэтому мы не можем проанализировать решающие события его психической жизни. Вследствие этого мы не можем называть эту работу психоанализом Вильсона. Данная работа является психологическим исследованием, основанным на доступном в настоящее время материале, и ничем большим. С другой стороны, мы не хотим недооценивать имеющиеся в нашем распоряжении сведения   Нам известно о многих аспектах жизни и характера Вильсона. Нам приходится отказаться от надежды провести исчерпывающий анализ; тем не менее нам достаточно многое известно о его личности, чтобы оправдать нашу надежду на то, что нам, возможно, удастся наметить основной путь его психического развития. К тем фактам, которые нам известны о нем как об индивиде, мы добавим новые, которые, как открыл психоанализ, справедливы для всех людей. В конце концов, Вильсон был одним из нас и подчинялся тем же законам психического развития, что и другие люди, а всеобщность этих законов была доказана психоанализом на громадном количестве индивидов. Говоря это, мы не имеем в виду, что психоанализ открыл последние загадки человеческой жизни. Образно выражаясь, психоанализ открыл дверь, ведущую к душевной жизни человека, и позволил нам узнать о существовании немногих объектов, расположенных рядом с этой дверью, хотя те объекты, которые расположены в большей глубине, все еще окутаны мраком. психоанализ позволил нам немного осветить многое неизвестное, так что теперь мы в состоянии различать контуры определенных объектов в темноте. Мы можем описать определенные механизмы, которые используются глубинными пластами психики, описать которую в целом мы не можем. Наша наука еще очень молода, и дальнейшие исследования, несомненно, докажут, что те контуры, по которым мы в настоящее время пытаемся различать эти объекты, не были окончательно истинными.   Но наше ожидание того, что позднее придется изменить некоторые детали современных концепций, не должно служить нам помехой для использования этих концепций в настоящее время. Работа Ньютона не объявлялась бессмысленной, потому что после него был Эйнштейн; и если бы не было Ньютона, то, возможно, не было бы и Эйнштейна. Поэтому мы будем, как само собой разумеющееся, применять определенные теоремы, разработанные психоанализом на основании открытых им фактов, которые он в настоящее время требует принимать на веру. Представляется необходимым привести, как можно в более сжатом виде, некоторые из этих концепций и предположений перед тем, как мы начнем исследовать ту психологическую проблему, которая представлена характером Вильсона. Мы начинаем с аксиомы о том, что в психической жизни каждого человека с момента его рождения действует активная сила, которую мы называем либидо и определяем как энергию Эроса. Либидо должно где-то размещаться. Мы полагаем, что оно "наполняет" определенные области и части нашего аппарата психики, как электрический ток заполняет батарейку или "аккумулятор"; что, подобно электрическому заряду, либидо подвержено количественным изменениям; что при задержке разрядки оно вызывает напряжение, пропорциональное количеству заряда, и ищет выхода; далее, что оно постоянно питается и снова поставляется физическими генераторами. либидо вначале накапливается в любви к себе - нарциссизме. Эта фаза хорошо видна у младенца. Его интерес ограничен актами и продуктами своего тела. Он находит все источники удовольствия в себе. Конечно, даже неотнимаемый от груди, ребенок имеет объект любви, материнскую грудь.   Он может, однако, путем интроекции сделать этот объект частью себя и относиться к нему как к части себя Мы противопоставляем нарциссизму объектную любовь. Иногда состояние, сходное с нарциссизмом новорожденного, сохраняется взрослым, который в этом случае кажется нам ужасным эгоистом, неспособным любить кого-либо или что-либо, кроме себя; но обычно в ходе жизни часть либидо направляется на внешние объекты. Другая часть продолжает прочно держаться себя. Нарциссизм является первым пристанищем либидо и остается его самым гостеприимным домом. У разных индивидов пропорция между нарцисстической и объектной любовью очень сильно варьирует; основной заряд либидо может размещаться в себе или в объектах, но ни один человек не обходится полностью без любви к себе. Наша вторая теорема гласит: все человеческие существляется являются бисексуальными. Каждый индивид, является ли он мужчиной или женщиной, состоит из элементов мужественности и женственности. психоанализ установил этот факт так же прочно, как химия установила наличие кислорода, водорода, углерода и других элементов во всех телах органического происхождения. Когда приходит конец первой фазе чистого нарциссизма и объектная любовь начинает играть свою роль, либидо начинает наполнять три "аккумулятора": нарциссизм, мужественность и женственность. Под выражением женственности мы понимаем все те желания, которые характеризуются пассивностью, основной потребностью быть любимым и склонностью подчиняться другим, что находит свое выражение в мазохизме, желании, чтобы тебе причиняли боль другие. С другой стороны, мы называем мужественными все желания, которые служат проявлением активности характера, подобно желанию любить и желанию достичь власти над другими людьми, контролировать внешний мир и изменять его в соответствии со своими желаниями. Поэтому мы связываем мужественность с активностью, а женственность - с пассивностью. Основными объектами любви, которые ребенок находит, являются его мать и отец или их заместители   Его самые ранние отношения с родителями являются пассивными по своей природе: ребенок нянчится и ласкается ими, управляется согласно их желаниям и наказывается ими. либидо ребенка сначала разряжается через эти пассивные отношения. Затем можно наблюдать реакцию со стороны ребенка. Он желает стать активным по отношению к ним, ласкать их, командовать ими и отомстить им за себя. Вследствие этого, вдобавок к нарциссизму, для его либидо открыты четыре выхода: через пассивность к своему отцу и матери и через активность по отношению к ним. Из этой ситуации развивается Эдипов комплекс. Для того чтобы объяснить Эдипов комплекс, мй должны ввести аксиому психоанализа, предположение из теории инстинктов, которое объявляет, что в психИ' ческой жизни человека два основных инстинкта являются активными: Эрос, то есть любовь в самом шире ком смысле этого слова, чью энергию мы назвали либидо, и второй инстинкт, который мы назвали, в соответствии с его конечной целью, инстинктом смерти. Инстинкт смерти представляется нам как импульс к разрушению. Он является противником Эроса, который всегда пытается создавать все большие и большие объединения, совместно связанные либидо. Оба инстинкта с самого начала одновременно наличествуют в психической жизни и редко когда-либо проявляются в чистом виде, а являются, как правило, перемешанными в различных пропорциях. Поэтому то, что представляется нам мужественностью или женственностью, никогда не состоит из чистого либидо, а всегда несет с собой добавочный элемент желания нападать и разрушать. Мы предполагаем, что этот дополнительный элемент является намного сильнее в случае мужественности, чем в случае женственности. Позвольте нам еще раз подчеркнуть тот факт, что каждая зарядка либидо приносит с собой некоторую долю агрессии и возвращение к Эдипову комплексу. Мы будем, однако, обсуждать лишь Эдипов комплекс мальчика. Мы отмечали, что либидо ребенка заполняет пять "аккумуляторов": нарциссизм, пассивность по отношению к матери, пассивность по отношению к отцу, активность по отношению к матери и активность по отношению к отцу - и начинает разряжаться через эти желания. Конфликт между этими различными течениями либидо порождает Эдипов комплекс маленького мальчика. Вначале ребенок не ощущает никакого конфликта: он находит удовлетворение в разрядке всех своих желаний и не обеспокоен их несовместимостью. Но постепенно для маленького мальчика становится затруднительным примирять свою активность по отношению к отцу и матери со своей пассивностью по отношению к ним либо из-за возрастания интенсивности его желаний, либо из-за возникающей потребности объединить, или синтезировать, все эти расходящиеся потоки либидо. Для маленького мальчика особенно трудно примирить свою активность по отношению к матери с пассивностью по отношению к отцу. Когда он желает полностью выразить свою активность по отношению к матери, он встречает на своем пути отца. Тогда он желает Избавиться от отца как от помехи, мешающей обладанию матерью; но, с другой стороны, заряд либидо, размещенный в пассивности по отношению к отцу, заставляет его желать подчиниться отцу, даже вплоть до желания стать женщиной, своей собственной матерью, чье место по отношению к отцу он желает занять. Из этого источника развивается впоследствии отождествление с матерью, которое становится постоянным ингредиентом в бессознательном поведении мальчика. Желание маленького мальчика избавиться от отца становится несовместимым с его желанием быть пассивным по отношению к отцу   Эти желания ребенка вступают в конфликт. Поэтому нарушается разрядка либидо изо всех этих "аккумуляторов", за исключением нарциссизма, и ребенок находится в состоянии конфликта, который мы называем Эдиповым комплексом. Разрешение Эдипова комплекса является самой трудной проблемой, с которой лицом к лицу сталкивается мальчик в своем психическом развитии. В случае маленького мальчика страх поворачивает большую часть либидо от матери к отцу, и его основной проблемой становится несовместимость его желания убить отца с его в равной степени сильным желанием полностью подчиниться ему. Все лица мужского пола используют один метод решения основной дилеммы Эдипова комплекса: отождествление с отцом. Будучи в равной степени неспособен убить отца или полностью подчиниться ему, маленький мальчик находит выход, который примерно равен устранению отца и одновременно уходу от убийства. Он отождествляет себя с отцом. Вследствие этого он удовлетворяет как свои нежные, так и враждебные желания по отношению к отцу. Он не только выражает любовь к отцу и восхищение им, но также устраняет отца путем включения его в себя, как если бы он совершил акт каннибализма. С этого времени он сам становится великим обожаемым отцом. Этот ранний шаг отождествления с отцом делает понятным более позднее честолюбивое стремление превзойти отца и стать более великим, чем отец, которое мы столь часто наблюдаем в юности. Тот отец, с которым маленький мальчик отождествляет себя, не является тем отцом, каков он есть в реальной жизни и каким он признается позднее сыном, но является отцом, чье могущество и добродетели достигли громадных размеров, а чьи слабости и ошибки отрицаются. Он является таким отцом, каким он представлялся маленькому мальчику. Позднее по сравнению с этой идеальной фигурой действительный отец неизбежно будет казаться малой пешкой; и когда юноша желает превзойти отца, он просто поворачивает от реального отца к отцовской фигуре своего детства. Этот всемогущий, всемудрый, обладающий всеми добродетелями отец детства в результате его интроеци-рования ребенком становится внутренней психической силой, которую в психоанализе мы называем Идеал-Эго или Супер-Эго. Супер-Эго проявляет себя на протяжении всей последующей жизни мальчика через свои приказы и запреты. Его негативная запрещающая функция хорошо известна всем нам как совесть. Его позитивная управляющая сторона является, возможно, менее заметной, но определенно более важной. Она находит выражение через все сознательные и бессознательные чаяния индивида. Так из неудовлетворенного желания мальчика убить отца возникает отождествление с отцом, Идеал-Эго и Супер-Эго. Конечно, образование Супер-Эго не решает все трудности Эдипова комплекса, но оно порождает "аккумулятор" для определенного количества оттока части либидо, которое первоначально заряжало агрессивность по отношению к отцу. Однако в обмен на это Супер-Эго становится источником новых трудностей, с которыми начиная с этих пор приходится иметь дело Эго. Ибо Супер-Эго на всем протяжении оставшейся жизни предостерегает, запрещает, вытесняет и пытается изолировать и отвести от целей все те либидинозные желания, которые не удовлетворяют его идеалам.   Во многих людях эта борьба в Эго между либидо и Супер-Эго не является жестокой либо из-за того, что либидо является слабым и легко подчиняется Супер-Эго, либо из-за того, что Супер-Эго является столь слабым, что оно может лишь смотреть, в то время как либидо идет своим путем, или из-за того, что идеалы Супер-Эго не превышают возможностей человеческой природы и тем самым не требуют от либидо большего, чем свойственно либидинозным влечениям данного индивида. Последняя разновидность Супер-Эго приятна для человека, обладающего им; но она имеет тот недостаток, что порождает очень заурядных людей. Супер-Эго, которое не требует многого от либидо, получает немногое. Человек, ожидающий от себя немногого в жизни, получает это немногое В качестве противоположной крайности выступает Супер-Эго, идеалы которого столь грандиозны, что оно требует от Эго невозможного. Супер-Эго такого рода порождает мало великих людей, но много психотиков и невротиков. Тот путь, каким развивается такое Супер-Эго, легко понятен. Мы отмечали, что у каждого ребенка имеется преувеличенное представление о величии и мощи отца. Во многих случаях такое преувеличение столь велико, что тот отец, с которым маленький мальчик отождествляет себя, образ которого становится его Супер-Эго, превращается в самого всемогущего Отца - Бога. Такое Супер-Эго постоянно требует от Эго невозможного. Не имеет значения, чего Эго может действительно достичь в жизни. Супер-Эго никогда не удовлетворяется достигнутым. Оно постоянно требует: ты можешь сделать невозможное возможным! Ты являешься любимым сыном Отца! Ты сам являешься Отцом! Ты - Бог! Супер-Эго такого сорта не является редкостью. психоанализ может подтвердить, что отождествление отца с Богом является обычным, если не общим, явлением в психической жизни. Когда сын отождествляет себя с отцом, а своего отца - с Богом и делает такого отца своим Супер-Эго, он чувствует, что внутри него есть Бог, что он сам станет Богом. Все, что он делает, должно быть справедливым, так как сам Бог делает это. То количество либидо, которое заполняет эту идентификацию с Богом, становится столь огромным у некоторых людей, что они теряют способность признавать существование фактов в мире реальности, которые противоречат такому отождествлению. Они кончают в сумасшедших домах. Но тот человек, Супер-Эго которого построено на этом предположении, который с уважением относится к фактам и реальности, может, если он обладает способностью, совершить великие дела в мире. Его Супер-Эго требует многого и получает многое. Примирение себя с миром реальности является, естественно, одной из основных задач каждого человека. Эта задача нелегка для ребенка. Ни одно из влечений его либидо не может найти полного удовлетворения в реальном мире. Каждому человеку (который живет в мире) приходится достигать такого примирения с миром реальности. Тот, кому абсолютно не удается выполнить эту задачу, впадает в психоз, слабоумие. Тот, кто может достичь только частичного и потому ненадежного решения конфликта, становится невротиком.   И только тот человек, который достигает полного примирения, становится нормальным здоровым человеком. Конечно, мы должны добавить, что такое разрешение конфликта никогда не является столь полным, что оно не может быть разрушено, если на человека обрушится достаточное количество внешних несчастий. Поэтому мы вполне можем сказать, что все люди являются более или менее невротичными. Тем не менее у некоторых людей разрешение этого конфликта покоится на таком прочном фундаменте, что они могут выдержать огромные несчастья, не впадая в невроз, в то время как для других достаточна лишь малая толика невзгод, чтобы вынудить их развить невротические симптомы. Каждое человеческое Эго является результатом попытки примирения всех этих конфликтов: конфликтов между противоречивыми влечениями либидо и влечениями либидо с требованиями Супер-Эго и с фактами реального мира человеческой жизни. В конечном счете устанавливаемый тип примирения определяется относительной интенсивностью врождённой мужественности и женственности у данного индивида и зависит от тех переживаний, которым он подвергается в детстве. Конечным продуктом всех этих попыток примирения является характер. Объединение влечений либидо друг с другом и с требованиями Супер-Эго, а также с требованиями внешнего мира является, как мы уже сказали, нелегкой задачей для Эго: все влечения должны быть удовлетворены тем или другим образом. Супер-Эго настаивает на своих требованиях, и нельзя избежать адаптации к реальности. Для выполнения этой задачи Эго применяет, когда непосредственное удовлетворение либидо невозможно, три механизма: вытеснение, отождествление и сублимацию. Вытеснение является способом отрицания существования инстинктивного желания, которое требует Удовлетворения, обращаясь с ним, как если бы оно не существовало, изгоняет его в бессознательное и забывает о нем. Отождествление пытается удовлетворить инстинктивное влечение, трансформировать само Эго в желаемый объект, так что Эго представляет одновременно и желающего субъекта, и желаемый объект. Сублимация является способом дать инстинктивному влечению частичное удовлетворение путем замены недостижимого для него объекта родственным объектом, который не отвергается Супер-Эго или внешним миром: таким образом инстинктивное влечение переносится со своей приносящей наибольшее удовлетворение, но недопустимой цели или объекта на такую цель или объект, которые, возможно, приносят меньшее удовлетворение, но более легко достижимы. Вытеснение является наименее эффективным из этих способов достижения желаемого примирения конфликта   Так как невозможно в конечном счете игнорировать инстинктивные влечения. В конце концов давление либидо становится слишком большим, вытеснение рушится и либидо прорывается наружу. Более того, давление вытесненного либидо очень сильно возрастает вследствие вытеснения, так как ему не только не дают разрядки, но также удаляют от смягчающего воздействия рассудка, который считается с реальностью. Вытеснение может иметь успех в том, что либидо в конечном счете не разряжается по пути к своей первоначальной цели, но оно вынуждено пробивать новый выход и извергается на другой объект. Например, мальчик, полностью вытеснивший свою враждебность к отцу, не освобождается таким образом от инстинктивного желания убить отца. Наоборот, под влиянием плотины вытеснения его агрессивность против отца возрастает до тех пор, пока не становится слишком сильной для сдерживания. Вытеснение рушится, его враждебность к отцу прорывается наружу и с силой направляется либо против отца, либо против заместителя отца. Враждебность по отношению к отцу неизбежна для любого мальчика, который претендует хоть на малейшую мужественность. А если мужчина в де-тстве полностью вытеснил этот инстинктивный импульс, он неизбежно в более поздней жизни будет развивать враждебные отношения с представителями отца.   Он будет проявлять свою враждебность безотносительно к тому, заслуживают это представители отца или нет. Они будут вызывать его гнев из-за какой-либо мелочи, которая тем или иным образом напомнит ему об отце. В таких случаях его враждебность проистекает почти исключительно от него самого и почти не имеет внешнего источника. Если же случается так, что у него вдобавок имеется реальная причина для враждебности, то его эмоциональная реакция становится чрезмерной и его враждебность превышает всякую соразмерность с внешней причиной. Как правило, для такого человека трудно поддерживать дружеские отношения с другими мужчинами равного положения, способностей и власти. Для него будет невозможно сотрудничать с людьми, стоящими выше его по положению, способностям и власти: он вынужден ненавидеть таких людей. Мы не можем закончить обсуждение темы вытесне ния, не обратив внимания на то, какие способы применя ет Эго для проведения индивидуальных актов вытеснения. Для этой цели Эго использует реактивные образования, обычно путем усиления влечений, которые противостоят тем влечениям, которые требуется вытес нить. Так, например, из вытеснения пассивности к отцу может развиться чрезмерная мужественность, которая может проявлять себя в самонадеянном отвержении каждого представителя отца. Психическая жизнь муж чины является крайне сложной вещью. Реактивные образования против вытесненных инстинктивных влечений игают огромную роль в конструировании характера, определяемого двумя основными отождествлениями с отцом и матерью. Тот способ отождествления, который применяет Эго для удовлетворения влечений либидо, является очень полезным и многократно используемым механизмом. Мы уже объясняли, как отождествление с °тцом и Супер-Эго развивается из агрессивности по отношению к отцу; множество других отождествлений применяется каждый день всеми людьми.   Ребенок, у которого отняли котенка, может компенсировать свою потерю этого объекта любви путем отождествления себя с котенком: он будет ползать, мяукать и есть с пола, как котенок. Ребенок, который привык "кататься" на плечах отца, "играя в лошадку", может (если отец долгое время отсутствует) посадить на плечи какую-нибудь куклу и носить ее, как носил его отец, таким образом представляя себя отцом. Мужчина, потерявший любимую женщину, может (пока не найдет новой любви) пытаться заменить потерянный объект любви собой. Мы увидим поучительный пример действия такого механизма в жизни Вильсона.   Мужчина, чья пассивность по отношению к отцу не может найти непосредственной разрядки, часто помогает себе путем двойной идентификации. Он отождествляет себя со своим отцом и находит молодого человека, которого отождествляет с собой; затем он начинает проявлять по отношению к этому молодому человеку такую любовь, которую заставляет желать от своего отца его неудовлетворенная пассивность по отношению к отцу. Во многих случаях мужчина, пассивность которого по отношению к отцу не находит какого-либо непосредственного выхода, разряжает себя посредством отождествления с Иисусом Христом. психоанализ обнаружил, что такое отождествление имеется у абсолютно нормальных лиц. Есть еще один путь окончательного разрешения проблемы отца в Эдиповом комплексе, который ведет через двойное отождествление. Когда мальчик становится мужчиной и отцом сына, он отождествляет сына с собой как с ребенком, а себя - с отцом. Его пассивность по отношению к отцу находит тогда разрядку посредством его отношений с сыном. Он проявляет к сыну ту любовь, которую страстно желал получить в детстве от отца. Такое решение основной дилеммы Эдипова комплекса является единственным нормальным решением, предлагаемым природой; но для него требуется, чтобы у мужчины был сын. Таким образом, пассивность по отношению к отцу добавляется во все другие мотивы, питающие желание иметь сына. Мы уже упоминали о том, что отождествление с матерью возникает от пассивности по отношению к отцу   Теперь мы должны обратить внимание на усиление такого отождествления, которое имеет место, когда во время расщепления Эдипова комплекса на составляющие мальчик отказывается от матери как от объекта любви. Он переносит часть своих активных и пассивных желаний по отношению к матери на других женщин, которые являются ее заместителями; но эти желания никогда полностью не удовлетворяются, и отождествление с матерью является результатом накопления этого неудовлетворенного либидо. Используя уже описанный нами выше механизм, ребенок компенсирует потерю им своей матери путем отождествления себя с ней. Затем, на всем протяжении своей последующей жизни, он будет проявлять по отношению к другим мужчинам, которые напоминают ему о его собственном детстве, большее или меньшее количество любви, которую ребенком желал получить от матери. Сублимация, третий способ, применяемый Эго для примирения своих конфликтов, включает в себя, как мы уже отмечали, замену первоначальных объектов либидо другими, которые не подвергаются осуждению со стороны Супер-Эго или общества. Такая замена достигается посредством перенесения заряда либидо с одного объекта на другой. Например, мальчик поворачивает часть своего либидо от матери к своим сестрам или подружкам сестер, а затем - к женщинам вне его семьи, в которых он влюбляется, до тех пор, пока, следуя этим путем, он в конечном счете не находит себе жену. Чем больше его жена напоминает ему о матери, тем большим будет отток его либидо в этот брак; но многие инстинктивные садистские импульсы, которые имеют тенденцию разрушить брак, также сопутствуют таким материнским взаимоотношениям. Человеческие индивиды применяют многочисленные сублимации для разрядки либидо, и этим сублимациям мы обязаны всеми высшими достижениями цивилизации. Неудовлетворенные сублимированные желания либидо породили искусство и литературу. Само человеческое общество скрепляется сублимированным либидо; пассивность мальчика по отношению к отцу трансформируется в любовь к своим приятелям и в желание служить человечеству. Если бисексуальность человеческих чувств и индивидов временами представляется огромным несчастьем и источником бесчисленных трудностей, мы должны помнить, что без нее человеческое общество вообще не могло бы существовать. Если бы мужчина являлся олицетворением только агрессивной деятельности, а женщина - только пассивной, человеческий род уже давным-давно прекратил бы свое существование, так как мужчины взаимно истребили бы друг друга. Перед тем, как мы завершим краткое представление фундаментальных принципов психоанализа, представляется разумным описать еще некоторые из открытий. Каждое препятствие в разрядке либидо вызывает накопление психической энергии, и возрастание давления в затрагиваемом "аккумуляторе" может распространиться на другие "аккумуляторы". либидо всегда ищет места для накопления и разрядки, оно не может сдерживаться постоянно или когда его заряд превышает определенный предел. Если оно не может найти места для накопления или разрядки путем использования одного "аккумулятора", оно размещает себя и разряжается посредством использования других "аккумуляторов". Интенсивность, или, продолжая наше сравнение, количество либидо, сильно варьирует у разных индивидов. Некоторые из них обладают очень могущественным либидо, другие - очень слабым. либидо отдельных индивидов может быть сравнимо с электрической энергией, порождаемой крупной электростанцией, в то время как либидо других может напоминать слабый ток, порождаемый магнето автомобиля. Либидо всегда будет отказываться от иного выхода, если свободен выход, лежащий ближе к первоначальным инстинктивным влечениям, при условии, что сопротивление Супер-Эго и внешнего мира не является большим, чем в случае иного выхода. Например, оно всегда готово отказаться от сублимации, если может найти другой объект, более близкий к первоначальному объекту либидо. Закономерно то, что человек переносит значительную долю ненависти на лицо, к которому он наиболее привязан, а любви на лицо, которое ненавидит. То или другое из этих антитетических инстинктивных влечений вытесняется либо целиком, либо частично в бессознательное.   Мы называем это принципом амбивалентности Рождение меньшего брата вызывает определенную реакцию у маленького мальчика: он чувствует себя "преданным" отцом и матерью. Укор за такое "предательство" и ненависть по отношению к своим родителям могут затем быть им трансформированы либо полностью, либо частично по отношению к брату. Ребенок, развивающийся нормально, освобождается от такой ненависти и чувства "предательства", совершенного по отношению к нему, путем типичной идентификации: он как бы становится отцом появившегося ребенка, а его "превращает" в себя. Но при менее нормальном развитии упрек в "предательстве" продолжает оставаться и относиться к брату, таким образом, старший брат на протяжении всей своей жизни продолжает опасаться, что те из его друзей, которые напоминают ему меньшего брата, повторят по отношению к нему акты "предательства". Чувство "предательства", описанное выше, происте-кает от обманутых надежд в отношении удовлетворе-ния_какактивных, так и пассивных влечений либидо: но из вытеснения пассивности по отношению к отцу может возникнуть нечто, намного более серьезное. Оно может привести мужчин к форме преследования, свойственной паранойе: мании преследования. Как правило, страдающий от мании преследования верит в то, что он преследуется и "предается" тем лицом, которого больше всего любит. Мания предательства и преследования часто не имеет никакой фактической основы, а проистекает единственно из потребности убежать от любимого человека, так как тот возбуждает, но не удовлетворяет пассивность данного индивида. Если страдающий верит в то, что лицо, которое он любит, "предает" и преследует его, тогда на смену любви приходит ненависть и он способен убежать от любимого человека. Легко проследить все случаи неоправданного Недоверия и мании преследования к вытесненной пассивности по отношению к отцу. Всевозможные крушения планов и несчастья имеют тенденцию вновь возвращать либидо к прежним местам обитания, например возвращать либидо от сублимаций к его первоначальным объектам влечения. Мы называем это регрессией. В ходе человеческой жизни психическое развитие вместо продолжения своей эволюции может внезапно останавливаться и заканчиваться. В таком случае некоторое травматическое переживание заполняется либидо, загоняя его в те "аккумуляторы", которых оно придерживается вплоть до самой смерти или душевного распада личности. Мы называем это фиксацией. II Теперь, когда мы изложили некоторые открытия психоанализа, мы будем пользоваться ими как аксиомами при проведении психологического исследования личности Томаса Вудро Вильсона. До сих пор мы излагали факты, справедливые для всех мужчин, рожденных в этом мире; давайте теперь обратимся к тому человеку, который родился в доме пастора в Стэнтоне, штат Виргиния, 28 декабря 1856 года и провел детство в Огасте, штат Джорджия. Читатель, несомненно, ожидает, что мы начнем обсуждение характера Вильсона с точной оценки мощи его либидо. Мы с удовольствием провели бы такой подсчет, если бы нам было известно о Вильсоне больше фактов, чем мы располагаем. К сожалению, мы не имеем о нем достаточных сведений, чтобы подтвердить фактами любую подобную оценку. либидо манифестирует себя только в выходах своей энергии. Для оценки силы либидо необходимо знать все выходы. Кроме того, необходимо знать, какая часть либидо остается связанной с интрапсихическими процессами. Некоторое количество либидо остается связанным таким образом у всех мужчин. Оно может быть и небольшим, и очень большим. Например, либидо индийского отшельника может быть сильным, однако оно находит выход лишь посредством созерцания. У нас нет каких-либо данных, на которых мы смогли бы обосновать оценку количества либидо Вильсона, которое остается связанным таким образом, и мы ничего не знаем о многих других выходах его либидо во внешний мир. Поэтому попытка подсчитать мощь его либидо посредством изучения его разрядок через те немногие выходы, которые нам известны, была бы неразумной, как неразумной была бы попытка подсчитать количество электричества, вырабатываемого центральной электростанцией крупного города, путем подсчета той электроэнергии, которая потребляется несколькими домами и фабриками. Мы не можем точно подсчитать величину его либидо и не желаем вдаваться в догадки относительно его общей силы. Читатель, конечно, сочтет нас слишком осторожными и придет к собственным заключениям относительно мощи либидо Вильсона. Возможно, он отметит тот факт, что Вильсон, почти наверняка, оставался девственным до своего первого вступления в брак, то есть до двадцати восьми с половиной лет, и сделает заключение, что либидо Вильсона было крайне слабым. Прежде чем принять такое поспешное заключение, читателю следует припомнить несколько фактов: первое, что либидо может находить разрядку тысячами других способов, отличных от прямого сексуального выражения; второе, что в физическом отношении Вильсон был слабым и, предположительно, не испытывал сильного соматического давления, нуждающегося в разрядке; третье, что "идеал чистоты" был частью Супер-Эго Вильсона и мог, в некоторой степени, помогать ему отводить разрядку либидо от непосредственного сексуального выхода. С другой стороны, читатель, размышляющий о частых замечаниях Вильсона по поводу "интенсивности" его чувств, может испытывать искушение заключить, что либидо Вильсона было очень сильным. Но такое ощущение интенсивности на самом деле имеет мало об-Щего с мощью либидо. Оно просто сопровождает определенные влечения либидо и может вызываться отводом этих индивидуальных влечений из-под контроля Эго или переполнением их энергией либидо вследствие Нерешенного конфликта. Невротик или психотик, суммарное либидо которого невелико, может проявлять большую интенсивность, чем любой нормальный мужчина. Нормальный мужчина с очень мощным либидо не ощущает и не проявляет какой-либо интенсивности Чувств, если в его Эго нет нерешенных конфликтов. Когда Вильсон писал: "Я слишком чувствительный", он указывал скорее не на то, что обладает могучим либидо, а на то, что внутри него существует нерешенный конфликт между противоположными влечениями; скорее не на то, что его желания были сильными, а на то, что его Эго не нашло удовлетворительного решения Эдипова комплекса. Если читатель, размышляющий над огромной любовью Вильсона к отцу, над его пристрастием к публичным выступлениям и его сильной ненавистью ко многим мужчинам, будет пытаться вывести из этих данных заключение о том, что либидо Вильсона было очень интенсивным, ему следует вспомнить, что многие мужчины кажутся обладающими могучим либидо, достигая видимости этого путем направления потока либидо по немногим каналам; но психоанализ таких людей часто показывает, что на самом деле их либидо является слабым и что посредством такой концентрации большая часть психической жизни остается без достаточного тока либидо, необходимого для адекватного ведения этой стороны жизни.   Мы ничего не знаем о богатстве внутренней жизни Вильсона   Но мы точно знаем, что та часть его либидо, которая выходила во внешний мир, была сконцентрирована на немногих вещах. Диапазон его интересов был крайне узок. Более того, внутри этого узкого диапазона интересов он еще больше сконцентрировал поток своего либидо. Одной из самых поразительных черт характера Вильсона было то, что он назвал своим "узконаправленным разумом". Для него было невозможно направлять свой интерес сразу на несколько интеллектуальных целей. То есть, иначе говоря, одна интеллектуальная цель была достаточна для того, чтобы забрать всю энергию его либидо, которое разряжалось через его интеллектуальные интересы.   А это вполне могло объясняться тем, что его либидо было столь слабым, что для того, чтобы достичь какой-либо интеллектуальной цели, ему приходилось сосредоточивать энергию своего либидо на этом объекте. Поэтому разумнее будет не делать каких-либо заключений. И давайте не будем стыдиться признать наше невежество. Научиться говорить "Я не знаю" является началом интеллектуальной целостности. Какой бы неудовлетворительной ни могла показаться читателю такая неопределенность, настоятельно необходимо подчеркивать тот факт, что вопрос о мощи либидо Вильсона не имеет первостепенной важности для целей данного исследования. Мы главным образом пытаемся понять то частное примирение противоположных влечений либидо, которого достигло его Эго, то есть, другими словами, его характер. Мы можем проследить ход его либидо, не зная его точной силы. Давайте поэтому просто предположим, что его либидо не было ни чрезмерно сильным, ни чрезмерно слабым, и продолжим рассмотрение существенно важного вопроса о тех выходах, посредством которых разряжалось его либидо. либидо маленького Томми Вильсона, подобно либидо любых других человеческих существ, вначале начало накапливаться в нарциссизме и находить разрядку в любви к себе. Было бы очень необычным, если бы Томми, единственный сын своих родителей, болезненный, оберегаемый, балуемый и любимый отцом, матерью и сестрами, избежал чрезмерного сосредоточения интереса на себе. На самом деле он всегда чрезмерно любил себя. Все имеющиеся у нас факты говорят о том, что он всегда восхищался собой или грандиозностью своих планов. Более того, как мы увидим позднее, для того чтобы быть счастливым, ему нужно было иметь похожего на него человека для проявления своей любви к нему. Посредством такой любви он давал дополнительный выход огромному заряду своего либидо, который размещался в нарциссизме. Несомненно, большая доля его либидо на протяжении всей его жизни продолжала Разряжаться через нарциссизм - используя для такой Разрядки даже часть либидо, которое разряжалось посредством объектной любви. Существуют две формы выбора объекта: по опорному типу и нарцисстический   При выборе объекта по опорному типу либидо непосредственно направлено на другого человека: на мать или отца ребенка, на его брата или сестру или постороннее лицо. Такой объект ценен сам по себе, своей собственной личностью, которая может быть совершенно отличной от личности ребенка. Такую разновидность выбора объекта мы называем любовью "опорного" типа, потому что ребенок вначале "основывается", или "опирается", в своих сексуальных влечениях на инстинкты самосохранения и выбирает объектами своей любви тех лиц, которые удовлетворяют его физические потребности. С другой стороны, при нарцисстическом типе выбора объекта либидо ребенка направлено к другому лицу, которое тем или иным образом похоже на него. Он любит ту часть себя, которую видит в данном объекте. Он любит объект не за те качества, которыми тот отличен от него, а лишь за те качества, которыми объект походит на него. Поэтому через любовь к объекту он любит себя, и его нарциссизм находит таким окольным путем дополнительный выход. Позднее мы увидим, что Вильсон часто пользовался нарцисстическим типом выбора объекта. Тем не менее он не был одним из тех несчастных, либидо которых находит разрядку лишь через нарциссизм. Его нарциссизм, сохранившийся с детства, содержал, возможно, больший, чем обычно, но не чересчур огромный заряд либидо. Значительная доля его либидо находила выход, как у всех нормальных людей, посредством активных и пассивных объектных отношений. Нет необходимости заново перечислять факты из детства Вильсона, которые были приведены ранее. Просто вспомним об одном факте его жизни, который превосходит по важности все прочие: отец Томми Вильсона был для него огромным объектом любви. Отец был великой фигурой его детства. Действительно, по сравнению с ним мать выглядела очень жалко. Ясно, что намного большее количество либидо Вильсона находило выход посредством его отношений с отцом, чем с матерью. Поэтому нам следует ожидать, что задача его Эго относительно примирения конфликтных влечений по отношению к отцу была намного более трудной, чем аналогичная задача по отношению к матери. Так оно и было. Его Эго легко примирило его конфликтные влечения по отношению к матери. Его отношения с женщинами стали нормальными и обычными (ничем не примечательными); но его Эго никогда не удалось примирить его противоречивые влечения по отношению к отцу. Возможно, читатель сочтет нужным возразить, что Вильсон не испытывал противоречивых влечений по от ношению к отцу. Что никогда в своей жизни ни мыслью, ни словом или действием он не выразил враждебность по отношению к отцу. Что, в то время как необычно большая доля либидо Вильсона заряжала его пассивность по отношению к отцу, его агрессия к отцу не имела никакого либидинозного заряда. Ответ на такое возражение прост: Вильсон был человеком и подчинялся тем же законам развития, что и все другие люди. Конечно, он не был одним из тех несчастных мужчин, которые рождаются без малейшей мужественности. И анализ тысяч мужчин доказал, что либидо заряжает как агрессивные, так и пассивные влечения по отношению к своим объектам любви. Не может быть никакого сомнения в том, что та доля либидо Вильсона, которая заряжала его пассивное отношение к отцу, была огромной.   Поэтому мы обязаны заключить, что значительная доля его либидо, должно быть, размещалась в агрессивности по отношению к отцу. Если мы не можем найти в его жизни какого-либо прямого выражения враждебности по отношению к отцу, мы должны искать свидетельства косвенного выражения такой враждебности. Мы знаем, что он должен был испытывать враждебность по отношению к отцу и выражать ее тем или иным способом. Что касается фактов, то почти все необычные черты характера Вильсона развились из вытеснений, отождествлений и сублимаций, посредством которых его Эго пыталось примирить его агрессивность с непреодолимой пассивностью по отношению к отцу. Отношение Вильсона к отцу и к отцовским представителям поэтому будет занимать большую часть исследования его характера. Эго маленького Томми Вильсона не испытывало особых затруднений в примирении его противоречивых влечений по отношению к матери   Эти влечения не были слишком сильными: основные заряды его либидо были сосредоточены в его влечениях по отношению к от-Цу. Более того, к счастью для него, у него были родные и двоюродные сестры, на которых его Эго легко могло перенести те влечения, которые первоначально были Направлены на мать. Маленькие мальчики, у которых есть сестры, имеют громадное преимущество. Сестры образуют тот мост, по которому либидо мальчика легко может быть перенесе но от матери к женщинам, находящимся вне круга семьи. Эго маленького мальчика, у которого нет сестры, вынуждено заставлять его либидо одним прыжком преодолеть пропасть между матерью и внешним миром.   Как мы уже указывали, маленький мальчик, имеющий сестру, как правило, переносит на нее часть либидо, которое было привязано к матери, а через сестру - на подружек сестры. Таким образом, путем легких перенесений его либидо достигает женщин вне круга семьи. Эго маленького мальчика, у которого нет сестры, вынуждено переносить его либидо непосредственно от матери к некой женщине вне семейного круга, что является намного более трудной задачей и для многих мужчин представляет непреодолимую трудность. либидо таких мужчин может оставаться фиксированным на матери в течение всей их жизни. Они неспособны отделить себя от матери. Если сын по тем или иным причинам лишается матери, он нередко отождествляет себя с ней, проявляя по отношению к людям, которые похожи на него, ту любовь, которую он желал получить от своей матери. Томми Вильсону особенно повезло. Путь к женщинам вне круга его семьи был для него очень легким и беспрепятственным благодаря существованию не только родных сестер, глубоко любивших его, заботившихся о нем и игравших с ним, но также благодаря маленьким двоюродным сестрам. Большая часть его либидо остается привязанной к матери на всем протяжении его детства и юности, но часть либидо была перенесена на сестер. Пассивность по отношению к матери, по-видимому, была развита у него сильнее и продолжалась в течение очень длительного времени, возможно, дольше, чем активность по отношению к ней. Тот факт, что вскоре после смерти первой жены, с которой он прожил в браке 29 лет, Вильсон женился вновь, не должен вызывать у кого-либо сомнений в его любви к Эллен Эксон. Опыт учит, что мужчины, бывшие счастливы в браке, склонны снова вступать в брак. Тем не менее та быстрота, с которой он женился во второй раз, указывает на то, сколь важным для него было иметь замену матери. Его активность по отношению к матери, и совместно с такой активностью, конечно, некоторая доля пассивности, по-видимому, перешла в раннем возрасте на его старших сестер, особенно на сестру Анну, которая была двумя годами старше его. Он наслаждался игрой с сестрами и их подружками, особенно с маленькой двоюродной сестрой, носившей имя его матери: Жанет Вудро Боунз. Та степень, до которой одинаковые имена вызывают отождествления в бессознательном, едва ли может быть оценена теми, кто специально не исследовал эту тему. Почти наверняка маленький Томми Вильсон отождествлял Жанет Вудро Боунз со своей матерью, Жанет Вудро, и перенес на нее значительную долю либидо, которая первоначально была направлена на мать. Перед тем, как мы начнем рассматривать период его юности и более поздние отношения с женщинами, давайте вернемся к его детскому отношению к отцу   Оно было совершенно иным. Факты, приведённые выше, являют собой примечательную картину обожания Вильсоном своего отца. Многие маленькие мальчики восхищаются своими отцами; но немногие восхищаются ими столь чрезмерно и безоговорочно, как это было в случае Томми Вильсона. Когда мы пытаемся найти свидетельство прямого выражения Томми Вильсоном враждебности к отцу, мы видим, что на протяжении всех 6 8 лет его жизни не было ни одной враждебной мысли или действия, направленных против отца. Отец был его наставником и советчиком до самой своей смерти. И до конца своих дней Вильсон продолжал говорить об отце с любовью и восхищением. Лишь в выборе профессии он отказался подчиниться воле отца, который хотел, чтобы он стал пастором, а не государственным деятелем. Мы будем позднее обсуждать это решение, а на данный момент попросим читателя повременить с суждением по этому поводу, с намеками на то, что даже это решение, возможно, отнюдь не являлось выражением его враждебности к отцу, а, напротив, выражало восхищение "несравненным отцом" его детства. Что же тогда стало с враждебностью Томми Вильсона по отношению к отцу? Как указывалось ранее, Эго использует три способа примирения противоречивых влечений: вытеснение, отождествление и сублимацию - и окончательный способ примирения, избранный Эго, зависит от силы первоначальной врожденной мужественности или женственности и от событий, имевших место в детстве. Томми Вильсон в детские годы жизни имел всемогущего отца: сильного, красивого, который постоянно поучал его, целовал, обнимал, молился за него и управлял им как представитель Бога на земле. Если бы мужественность мальчика была более сильной, чем женственная сторона его натуры, он бы нашел гнет такого отца непереносимым; он стал бы ненавидеть такого отца, как столь многие сыновья священников ненавидят своих отцов. Но в действительности женственность была намного сильнее в Томми Вильсоне, чем мужественность, по крайней мере в этот период его жизни. Доля его либидо, заряжавшая пассивность по отношению к отцу, была много больше, чем та доля его либидо, которая заряжала его агрессивность по отношению к отцу; и очевидно, его Эго использовало способ вытеснения для разрешения конфликта между его огромной пассивностью и относительно слабой агрессивностью. Его агрессивность по отношению к отцу была вытеснена. Несомненно, некоторая доля его агрессивности нашла пристанище в Супер-Эго, но никакая доля его агрессивности никогда не разряжалась через прямую враждебность по отношению к отцу. Мы указывали на то, что вытеснение является наименее эффективным из всех методов примирения, используемых Эго, потому что вытесненное влечение продолжает искать разрядки и неуязвимо для критики рассудка, так как оно вытеснено из сознания, и что вследствие изоляции такого влечения и его отхода от сдерживающего влияния рассудка оно накапливает огромное количество либидо. Мы видим, что та доля враждебности Томми Вильсона к отцу, которая была столь сильно вытеснена и ни разу не разряжалась непосредственно против отца, а продолжала искать разрядки, в течение его жизни много раз, прорывалась наружу против других людей. На всем протяжении своей жизни ему было трудно поддерживать дружественные отношения с мужчинами, обладавшими более развитым интеллектом или занимавшими более высокое положение, поэтому он предпочитал окружать себя женщинами или мужчинами, стоящими ниже его по уму и общественному положению. Та доля его агрессивности по отношению к отцу, которая находила выход посредством отождествления с отцом, создала у него крайне могущественное и возвышенное Супер-Эго. Мы уже упоминали о том, как обычно маленький мальчик заменяет свое желание убить отца другим способом преодоления отца, посредством отождествления себя с отцом, и как такое отождествление порождает Супер-Эго. Томми Вильсон Думал мыслями отца, повторял его слова, подражая ему, произносил речи с церковной кафедры перед воображаемыми прихожанами, одевался в юности так, что его часто ошибочно принимали за пастора, и женился, подобно отцу, на женщине, рожденной и воспитанной в доме пресвитерианского пастора. Он никогда не освободился от такого отождествления с отцом   Его достоинства и недостатки остались точь-в-точь такими же, как у отца. Он не мог представить себя совершеннее, чем отец. Наиболее полно отец выражал себя в чтении проповедей, произносимых с церковной кафедры. Томми Вильсон также выражал себя в проповедях, читаемых с кафедры, какой для него был Белый дом. Отец пел, Томми тоже пел. Отец читал по вечерам своей семье, и в этом Томми следовал ему. Все, что делал отец, имело для него смысл делать. Все, чего он не делал, не стоило делать. Отец очень много курил. Томми не курил никогда. "Отец за свою жизнь выкурил столько, что хватит на нас обоих", - объяснял он. Так что даже в этом случае, хотя ему не удалось скопировать отца, он все же очень ясно выразил свое чувство - он и отец одно целое: полнейшее отождествление. Он повторил жизнь отца, только с большим размахом. Представление в его бессознательном о "несравненном отце", развившееся из детских преувеличений достоинств отца, которое стало его Супер-Эго, оказывало На него громадное влияние в ходе всей последующей Жизни. Действительно, его карьера представляет исключительный интерес как пример той мощи возвышенного Супер-Эго, которая позволяет слабому в физическом отношении мужчине добиться высокого положения в обществе. Мы уже описывали, как большинство маленьких Мальчиков, при гораздо более слабых побудительных причинах, чем у Томми Вильсона, столь значительно преувеличивают в своем бессознательном могущество и добродетели отца, что отождествляют его со Всемогущим, Всеблагим Отцом, Господом Богом, и посредством такого отождествления делают такого "всемогущего" отца своим Супер-Эго. Это, несомненно, имело место в случае маленького Томми Вильсона. Да и вряд ли могло быть иначе. Маленький мальчик, глядя, как отец, которого он считал самым красивым человеком на земле, читает проповедь и слушая, как слова Бога сходят с его уст, едва ли мог избежать отождествления отца со Всемогущим.   Тот Бог, которого боготворил Томас Вуд-ро Вильсон до конца своих дней, был преподобным Джозефом Раглесом Вильсоном, "несравненным отцом" его детства. До 10-летнего возраста он был единственным любимым Сыном этого Бога. Отождествление себя со спасителем человечества, которое стало столь важной и видной чертой его характера в последующие годы жизни, по-видимому, произошло вследствие неизбежного заключения в его бессознательном в первые годы жизни следующего: если его отец - Бог, то он единственный любимый Божий Сын - Иисус Христос. Мы увидим, как последствия этих отождествлений проявлялись на всем протяжении его жизни; нам представляется разумным, хотя опережать ход событий не в наших правилах, отметить здесь два неизменных результата обладания Супер-Эго, построенным на образе Всемогущего. Как мы уже указывали, такое Супер-Эго никогда не может быть удовлетворено. Не имеет значения, чего может достичь несчастный обладатель такого Супер-Эго, он всегда будет чувствовать, что сделал недостаточно много. Он не будет получать никакой радости от выполненной работы, всегда будет недоволен собой, и его будет преследовать мысль о том, что он не оправдал своих надежд. Он никогда не сможет завершить то, чего требует от него Супер-Эго, так как оно требует невозможного. Такая неудовлетворенность собой была одной из характерных черт Вильсона на протяжении всей его жизни. Когда он завершал что-то, то получал от этого лишь минутную радость. Почти сразу же его начинала тревожить мысль о том, что он должен достичь большего. А это неизменно является внешним признаком слишком возвышенного Супер-Эго. Вторым результатом делания Бога своим Супер-Эго является то, что такой ребенок ощущает, что внутри него есть Бог. В своем бессознательном он сам является Богом. Все, что он делает, справедливо, так как это делает Бог. Томми Вильсон мог оправдывать многие свои странные действия вследствие такого бессознательного убеждения. Что бы он ни делал, должно было быть правильным, так как это делал Бог. Иногда он признавал, что заблуждался. Но никогда не признавал, что поступил несправедливо. Его Супер-Эго не позволяло делать таких признаний. Он скорее предпочитал забыть или исказить факты, полностью уйти от мира реальности и построить в своем воображении факты, удовлетворяющие требованиям его Супер-Эго. Нет ничего необычного в том, что обладание таким Супер-Эго приводит одних мужчин к величию, а других - к неврозу и психозу   Его требования ненасытны; и если они не удовлетворяются в достаточной степени, такое Супер-Эго мучает своего несчастного обладателя. Поэтому обладатель такого Супер-Эго вначале пытается удовлетворить требования Супер-Эго посредством действительных свершений и часто достигает очень многого; если же его достижения недостаточно удовлетворяют Супер-Эго, оно снова начинает мучить его. Он не может достичь больше того, чего достиг. Поэтому для того, чтобы избежать упреков своего Супер-Эго, он придумывает мнимые свершения. Он разрушает мир фактической действительности. Он может стать психотиком.   Если он прочнее придерживается реальности, он просто страдает от упреков своего Супер-Эго и становится невротиком. Таким образом, мужчина, который делает Бога своим Супер-Эго, взбирается на острый гребень горы величия, опасно балансируя между пропастью невроза, с одной стороны, и пропастью психоза, с другой. Если ему повезет, то до конца жизни он Не свалится ни в ту, ни в другую пропасть. Мы увидим, Как Супер-Эго маленького Томми Вильсона заставляло его карабкаться вверх по этой отвесной скале, как Много раз он был близок к неврозу, как под конец своей карьеры он почти впал в психоз. Перед тем, как мы начнем обсуждать Вильсона как юношу и как мужчину, мы должны закончить исследование его детских влечений. Но прежде мы должны поговорить о его пассивности по отношению к отцу. Мы надеемся, что во время нашего обсуждения этого элемента в натуре Вильсона читатель будет помнить, что его собственный характер, и характер любого другого человека, столь же лрочио основывается на бисексуальности, как и характер Вильсона. Прошло немало времени с тех пор, когда люди испытывали чувство стыда при созерцании обнаженного тела. В наше время мало у кого подобное зрелище вызывает возбуждение. Однако упоминание о бисексуальной природе человека все еще представляется для невежественных людей чем-то скандальным. Стоит напомнить, что бисексуальность является одним из фактов человеческой природы, который сам по себе должен был бы возбуждать не больше эмоций, чем тот факт, что 99% человеческого тела состоит из воды. Если бы человеческие существа не были бисексуальными, они не были бы людьми.   Рождение бисексуальным является таким же нормальным, как рождение с двумя глазами. Мужчина или женщина без элемента бисексуальности были бы такими же нечеловеческими существами, как циклопы. Подобно художнику, который, используя одни и те же краски, может создать шедевр или уродливую картину, Эго может комбинировать первоначальную мужественность и женственность человека для формирования либо прекрасного, либо уродливого характера. Законно высказывать мнение о конечном продукте, картине или характере. Абсурдно осуждать их составные элементы. Мужественность может породить героизм или преступление. Можно хвалить или ругать те результаты, которые произвело Эго из первоначальной мужественности и женственности, но нет ничего, достойного похвалы или порицания, в простом существовании этих элементов. Они существуют. Это все. Когда Маргарет Фюллер, "великая жрица новоанглийского трансцендентализма", заявила, что она "принимает вселенную", Карлейль заметил, что ей ничего иного не остается делать.   Подобно вселенной, приходится признавать бисексуальность человечества Те выходы энергии, которые использовало Эго Вильсона для его пассивности по отношению к отцу, были выходами, одобрявшимися его Супер-Эго. Его основная разрядка энергии шла через прямое подчинение воле отца. Он делал то, чего хотел от него отец, и не делал того, что не нравилось отцу. Он без сомнения принимал высказываемые им мысли и, следовательно, его лидерство. Каждую проблему в своей жизни он предоставлял на рассмотрение отцу. До 29-летнего возраста он зависел от отца в финансовом отношении. Отец хотел, чтобы сын стал хорошим добродетельным пресвитерианцем. Таким он и стал. Его отец прививал сыну любовь к риторике. Сын стал прекрасным оратором. На протяжении всей жизни Вильсона большая часть его либидо находила выход посредством произнесения речей. Его громадный интерес к произнесению речей показался бы удивительным, если бы не было очевидно, что через это Вильсон находил выход не только своей пассивности, но также, посредством отождествления, своей активности по отношению к отцу. Когда он говорил, он делал то, что хотел от него отец, но, посредством отождествления, он становился также своим отцом. Преподобный Джозеф Раглес Вильсон являлся по своей сути оратором. Поэтому произнесение речей давало Томми Вудро Вильсону возможность выражения двух его сильнейших влечений. Некоторое количество пассивности Вильсона по отношению к отцу находило выход посредством прямого подчинения отцу, но то подчинение, которого он желал достичь в своем бессознательном, было намного более глубоким и специфичным, чем то подчинение, которое он мог достичь в жизни. Поэтому он искал другие пути для подчинения. Он нашел выход, полностью одобренный его Супер-Эго, через подчинение Богу, который представлял в его бессознательном отца. Всю свою жизнь он наслаждался ежедневно актами подчинения этому Богу: утренние Молитвы, вечерние молитвы, хвалы Богу перед каждым принятием пищи и ежедневное чтение Библии. Более того, его потребность подчиняться Богу была столь велика, что ни разу в жизни он не позволил себе испытать религиозные сомнения.   Испытывать сомнения значило бы лишиться этого выхода, который был нужен ему для выражения своей пассивности. "Бог является источником силы каждого человека, и только посредством молитвы он может поддерживать тесную связь с Властителем его духа", - говорил он. Вильсон по крайней мере дважды говорил: "Я верю в божественное провидение. Если бы я в него не верил, я бы сошел с ума". Постольку, поскольку он относил это на свой счет, нет никаких оснований подозревать его в неискренности. Посредством его ежедневных подчинений Богу, который представлял в его бессознательном отца, находила выход такая огромная доля его пассивности по отношению к отцу, что, вероятно, для него было бы невозможно найти другой адекватный и приемлемый способ такой разрядки. Действительно, если бы он не мог ежедневно выказывать покорность Богу, он, возможно, убежал бы от мира реальности в паранойю и развил "манию преследования"; вместо Белого дома он вполне мог бы попасть в "желтый" дом. Посредством отождествления с матерью Вильсон находил еще один выход своей пассивности по отношению к отцу   Мы недостаточно знаем о Вильсоне для того, чтобы сделать какой-либо подсчет сравнительной важности его отождествления с матерью. Нам известно лишь то, что он отождествлял себя с матерью. Несмотря на свое сознательное желание быть похожим на отца, Вильсон походил на свою мать не только в физическом отношении, но также характером. Он не только имел ее тощее слабое тело, но также ее жестокость, робость и отчужденность. Его чувства часто "походили на чувства матери", и он знал это. Вот его поразительное признание Дадли Филду Мэлоуну: "Когда я чувствую себя плохо, раздражен и нахожусь в подавленном состоянии и мне кажется, что все идет не так, тогда я ощущаю в себе преобладание характера матери. Но когда жизнь представляется мне веселой, приятной и великолепной, тогда я знаю, что та часть моего отца, которая есть во мне, взяла верх". Обычно он чувствовал себя плохо, был раздраженным и подавленным. Если бы Вильсон был жив и подвергся психоанализу, то мы, несомненно, обнаружили бы, что отождествление с матерью сыграло важную роль в его жизни. Не обладая такими сведениями, мы должны ограничиться замечанием о том, что мы найдем доказательства его отождествления себя с матерью при рассмотрении более поздних стадий его жизни. Доступные нам факты позволяют лишь сказать, что он, подобно всем другим мужчинам, отождествлял себя с матерью и что посредством такого отождествления находила выход некоторая доля его пассивности по отношению к отцу. Другой важной связью, относительно которой у нас почти нет данных, является его отношение к своему брату Джозефу. Когда родился Джозеф, Томасу было 10 лет. Поэтому, несмотря на замедленное развитие, он уже прошел наиболее важные стадии психического развития. Почти все дети к концу 6-го года жизни достигают некоторого примирения конфликтов Эдипова комплекса и вступают в период латентной сексуальности, который обычно продолжается до наступления юности. Вследствие этого большая часть 10-летних мальчиков к моменту рождения младшего брата сравнительно легко принимают младенца. Как правило, старший брат становится в своем бессознательном отцом младшего брата, а также отождествляет себя с младшим братом. Так что в этом отношении он играет роль отца по отношению к себе: для старшего брата младший брат представляет его самого в детские годы. Через пассивность младшего брата (его самого в детстве) он находит выход собственной пассивности по отношению к отцу. Здесь неизбежно наличествует элемент враждебности. Младший брат является соперником в борьбе за любовь отца и матери; и рождение младшего брата, как мы уже отмечали, дает начало ощущению того, что тебя "предали". Обычно ни враждебность к младшему брату, ни ощущение "предательства" не являются сильно Выраженными в случае нормального развития мальчика, который вступил в латентный период до рождения Младшего брата. Для него не представляет больших затруднений принять отцовскую роль по отношению к Младенцу описанным нами образом, и он либо сохраняет такое отношение на протяжении всей своей жизни, либо следует такому образцу поведения в своих отношениях с младшими представителями мужского пола, которые напоминают ему брата. У нас нет никаких данных об эмоциях Томми Вильсона по поводу рождения брата Джо и очень мало данных об их последующих отношениях. Мы знаем, что одно время Томас Вудро Вильсон занимался с младшим братом, как в свое время он обучался отцом, что он различным образом помогал брату. Он писал: "Я страстно люблю своего брата" - и в то же время, будучи президентом, отказался назначить брата на министерский пост и не позволил ему стать секретарем сената. Обладая столь скудными сведениями, мы с радостью бы опустили эту связь, не пытаясь обсуждать ее, но мы должны предположить, что Джо Вильсон играл намного более важную роль в эмоциональной жизни Томаса Вудро Вильсона, чем это осознавалось каждым из братьев в отдельности. В дальнейшей жизни Томас Вудро Вильсон всегда испытывал потребность в "младшем брате", то есть ему нравилось играть роль отца при молодом и физически более слабом мужчине, предпочтительно - блондине. Возможно, образец этих отношений был основан на тех эмоциях, которые возникли у 10-летнего Томми Вильсона в связи с рождением младенца Джо. Мы отмечали, что обычно старший брат отождествляет себя с младшим братом и играет роль отца по отношению к себе и что вдобавок к этому чувства враждебности, недоверия и ощущение "предательства" могут сопровождать эти нежные отношения. Для самых дружеских отношений Вильсона были характерны как раз такие проявления.   Он глубоко любил Джона Гриэра Гиббена и полковника Хауза до тех пор, пока они сохраняли по отношению к нему поведение подчиняющегося младшего брата   В конечном счете он пришел к заключению, что они оба "предали" его, и проклял их, как иуд. Мы видели, что такое параноидальное ощущение "предательства" всегда проистекает от пассивности по отношению к отцу и что оно часто связано с рождением младшего брата.   Поэтому мы можем предположить, что рождение Джо Вильсона дало начало двум важным характерным чертам личности его брата Томаса Вудро Вильсона. Во-первых, рождение Джо могло ознаменовать начало склонности Вильсона к установлению дру-ясеских отношений, в которых он играл роль отца по отношению к более молодому и физически слабому мужчине, представлявшему его самого. Во-вторых, рождение брата, возможно, дало начало его склонности защищаться от собственной пассивности с помощью параноидального механизма. Короче говоря, его маленький брат Джо, возможно, был первым горячо любимым "предателем", которого повторили много лет спустя в его бессознательном Гиббен и Хауз. Первоначально вовлеченной эмоцией была, конечно, пассивность Томми Вильсона по отношению к отцу, но, по всей видимости, она перешла на его друзей через его брата Джо. Заслуживает внимания тот факт, что самое необоснованное недоверие в жизни Вильсона - его недоверие к своему секретарю в Белом доме Джозефу П. Тьюмалти - было проявлено по отношению к молодому, физически более слабому блондину по имени Джо. Для бессознательного Вильсона он вполне мог представлять собой Джо Вильсона. Человеческие действия часто определяются намного более абсурдными отождествлениями, чем это. Когда рассматриваешь дальнейшие отношения Вильсона со своим братом, Гиббеном, Хаузом, Тьюмалти и другими, испытываешь побуждение заключить, что рождение младенца Джо Вильсона, по всей вероятности, возбудило в 10-летнем Томми Вильсоне намного более сильные эмоции, чем обычно встречаются у мальчика его возраста в подобной ситуации. Его сверхъяростная реакция, несомненно, была вызвана его огромной пассивностью по отношению к отцу, которая неизбежно заставляла его относиться к своему брату, смещающему его с занимаемого им положения единственного любимого сына отца, с чрезмерной враждебностью. Представляется ясным, что в 10-летнем возрасте пассивность Вильсона по отношению к отцу все еще была его доминирующим влечением и что часть этого потока либидо, сопровождаемая сильной враждебностью и параноидальным ощущением того, что тебя "предали", наполнила его отношение к своему брату Джо. Еще одним выходом пассивности Вильсона по отношению к отцу было его отождествление себя с Иисусом Христом. Такое отождествление, вероятно, было основано на соотносящемся отождествлении им своего отца с Богом, но, по-видимому, оно не аккумулировало большой заряд либидо до наступления юности. Поэтому на данный момент мы отложим обсуждение этого отождествления. А теперь еще раз мельком взглянем на распределение либидо Вильсона в детстве. Мы отмечали, что его любовь к себе была огромной, что отец, а не мать был его основным эмоциональным объектом привязанности, что его отношения с женщинами обещали быть нормальными и обычными, что часть его активности по отношению к отцу была вытеснена, а часть - породила возвышенное Супер-Эго и что его пассивность по отношению к отцу была доминирующей эмоцией, требовавшей многих разрядок, среди которых были подчинение своему отцу и Богу и отождествление себя с матерью и с братом Джо. Перед тем как мы начнем рассматривать юношеский период жизни Вильсона и его взрослую жизнь, давайте на мгновение взглянем на него как на ребенка в целом. Томас Вудро Вильсон был довольно трогательным маленьким мальчиком, который у всех вызывал симпатию и жалость: слабый, болезненный и нервный, замедленный в своем развитии ребенок, с плохим зрением, страдающий расстройствами желудка и головными болями. То, что он был нервным, не представляется чем-то исключительным. Нервозность не является видимым признаком внутреннего конфликта, который Эго не смогло решить. И, не говоря уже о многих незначительных инцидентах, которые могли беспокоить его, у него было много причин для нервозности вследствие конфликта между Супер-Эго, которое требовало, чтобы он был целиком мужественным, самим Богом, и его пассивностью по отношению к отцу, вплоть до становления всецело женственным. Так его раннее отношение к отцу обрекло его на ожидание от себя (на протяжении всей жизни) большего, чем его тело или ум могли дать. Та нервозность и разочарование, которые характеризовали всю его жизнь, заложились в ранние годы. По этой причине он заслуживает нашей жалости. Однако следует также признать, что судьба во многом была к нему благосклонна   Благодаря родным и двоюродным сестрам он легко перенес свое либидо с матери на женщин вне семейного круга, так что он находился на пути к нормальной сексуальной жизни. Более того, его натура прекрасно подходила для того класса, в котором он родился. Лоллардовская (проповедническая) традиция британского сектантского среднего класса, переехавшего в Америку, в духе которой он был воспитан, порождала атмосферу, в которой трудно было преуспевать человеку, чья мужественность преобладала над женственностью, кроме как в экономическом отношении, но очень подходящую - для женщин и мужчин, чья женственность преобладала над мужественностью. Лоллар-довское требование "Ты не должен!", непереносимое для мужественного мужчины, близко по духу женщинам. Более мужественный мальчик, чем Томми Вильсон, ощущал бы враждебность к тем семейным и общественным установкам, в которых воспитывался сын пастора. Но Томми не ощущал какого-либо побуждения к восстанию. Его мужественность была слабой. Его Иде-ал-Эго не был враждебен к идеалам его семьи и общины. Проблемы в его жизни возникали не вследствие конфликтов в его натуре. Ему пришлось бы лицом к лицу столкнуться с этими конфликтами, если бы он был воспитан в условиях относительной свободы европейской цивилизации. Та ширма рационализации, которая позволяла ему жить, не сталкиваясь с его пассивностью по отношению к отцу, быстро была бы сорвана на Европейском континенте. Ему повезло, что он родился в Америке, которая была защищена от реальности на всем протяжении XIX столетия путем унаследованной преданности идеям Виклифа, Кальвина и Весле. IV В 13-летнем возрасте Томми Вильсон поступил в маленькую школу преподавателя Дерри. Учился он плохо из-за явного отсутствия интереса к изучаемым предметам. В этом можно усмотреть предвосхищение его "односторонней направленности ума". Да, действительно, Томми игнорировал предметы, так или иначе не связанные с риторикой. Вспомним собрания клуба "Быстроногие", которые напоминали парламентскую процедуру. Маленький мальчик - председательствующий, сын пастора, навязывал сверстникам "изящества парламентской процедуры".   В этом действии он одновременно подчинялся своему отцу и отождествлял себя с ним. Он находил разрядку как своей пассивности по отношению к отцу, так и, посредством отождествления, своей активности. Поэтому поток его либидо был обильным и его интерес был велик. Но его либидо было явно недостаточно сильным, чтобы поддерживать одновременно его увлечение риторикой и другие интеллектуальные интересы, и, естественно, оно вначале наполняло ту разрядку, которая давала сублимированный выход его конфликтующим влечениям по отношению к отцу. На протяжении всей своей жизни он усиленно интересовался только теми предметами, которые каким-либо образом могли быть связаны с риторикой. Он не интересовался математикой, искусством или музыкой (кроме пения)   Его метод мышления, по-видимому, состоял в том, что он представлял себя произносящим речь по данному предмету. Его литературные работы являлись изложением речи на бумаге. Возможно, он думал о политических или экономических проблемах только тогда, когда готовил речь по их поводу. Его память была, несомненно, моторного типа. Использование голосовых связок было для него неотделимо от мышления. Юность, с ее разнообразными физическими изменениями, пришла к Вильсону вместе с важными преобразованиями в окружающей его обстановке. Когда ему было 14 лет, отец оставил службу. Семья переехала из Огасты в Колумбию, штат Южная Каролина, где отец стал профессором в теологической семинарии. Жизнь Томми более не ограничивалась рамками интересов общины. Он очутился в сожженной столице Южной Каролины, в которой велась яростная политическая борьба. Здесь Томми сходится с молодым человеком по имени Брук и посещает его религиозные собрания. Под влиянием Брука он претерпел религиозное "перерождение". В возрасте 16с половиной лет он признавался: "Явное воздействие молитв начало облагораживать мою душу". Он был принят членом первой пресвитерианской церкви Колумбии. Начиная с этого времени и далее он ощущал себя находящимся в непосредственной связи с Богом. Он чувствовал, что Бог избрал его для великой работы и будет использовать и сохранять его до завершения этой работы. Раньше он плохо учился в школе, теперь же стал учиться успешнее. Он повесил портрет Гладстона на стену позади своей парты, и, когда двоюродная сестра Жанет спросила, чей это портрет, он ответил: "Это Гладстон, величайший государственный деятель из всех, когда-либо живших на земле. Я также намереваюсь стать государственным деятелем". Череда этих событий приходится на переходный период между детством и годами зрелости Томаса Вудро Вильсона. До некоторой степени банально отмечать, что глубокие физические изменения в юности неизбежно сопровождаются не менее глубокими психическими изменениями. Каждый мужчина знает об этом по собственному опыту. С наступлением юности потребность либидо находить разрядку резко увеличивается. Требование либидо прямого выражения усиливается не только вследствие имеющегося в данный момент соматического давления, изменения во внутренних секрециях также вызывают усиление мужественности у мальчика. Как результат этого возрастает количество либидо, аккумулированного в активности по отношению к матери и отцу. Желание мальчика обладать матерью в лице напоминающей о матери женщины усиливается, и возрождается его враждебность по отношению к отцу, безотносительно к тому, сколь сильно она могла быть вытеснена. Такое возрастание активных влечений иногда приводит к преступлениям, совершаемым в годы юности. Но, к счастью, в большинстве случаев его результаты являются более комичными, нежели трагичными. Возросшая активность мальчика по отношению к матери заставляет его безрассудно влюбляться в женщину или девушку более старшего возраста. А его возросшая активность по отношению к отцу вызывает желание к ослушанию воли отца и бегству от его власти, а также тенденцию заменить отца как объекта любви каким-либо отцовским представителем. Юность вызвала поразительные изменения в характере Томаса Вудро Вильсона. Но, что характерно, эти манифестации проявляются в связи с влечениями, направленными на отца, а не с влечениями, направленными на мать. Нет никаких данных о том, что он влюбился в какую-либо девушку или женщину. У него были мать, родные и двоюродные сестры, и они продолжали удовлетворять ту незначительную долю его либидо, которая была направлена на женщин. Как и всегда, он нуждался в представительнице матери. Но он явно не испытывал какого-либо сильного соматического давления, которое требовало бы удовлетворения. На всем протяжении его юношеских лет и до конца жизни его отношения с женщинами оставались вежливыми и скучными. С другой стороны, возросшая мужественность значительно расстроила его отношения с отцом. Действительно, юность, по-видимому, вызвала до некоторой степени исключительное усиление мужественности в Вильсоне. Когда он был ребенком, его пассивность по отношению к отцу была исключительно сильной. Поэтому его Эго полностью вытеснило его агрессивность по отношению к отцу. Но юность принесла с собой столь большое усиление его мужественности, что на протяжении всей его дальнейшей жизни мужественность могла бороться с женственностью примерно на равных, а с годами, по всей видимости, мужественность стала преобладать. Вытеснения, реактивные образования, отождествления и сублимации, которые установились у него в раннем детстве, не были вследствие этого изменены, но благодаря физическим изменениям та доля его либидо, которая наполняла мужественность - то есть, другими словами, активные влечения, - стала преобладать над той долей либидо, которая наполняла женственность - то есть пассивные влечения. Настоятельная потребность находить выражение своей агрессивности по отношению к отцу с годами усиливалась. При рассмотрении психических явлений никогда нельзя упускать из виду значение элемента времени и физических изменений. Когда возросшая мужественность Вильсона впервые вступила в конфликт с его пассивностью по отношению к отцу, его Эго стало искать обычных выходов. Вначале оно переместило часть либидо, направленное на отца, на отцовского представителя. Брук, несомненно, являлся таким человеком. Этот добродетельный молодой человек, проводивший религиозные собрания, которые посещал Томми Вильсон, напоминал ему "несравненного отца", чьи религиозные проповеди Томми посещал с детских лет.   Он влюбляется в Брука Это перенесение на Брука потока либидо, направленного на отца, не разрешило конфликта между его пассивностью и недавно возросшей активностью по отношению к отцу, а просто ослабило силу этого конфликта. Однако он уже обладал ранее неиспользуемым выходом, через который эти конфликтные влечения могли найти одновременное выражение: отождествление себя с Иисусом Христом. Читатель, возможно, захочет в этом месте задать вопрос, почему отождествление Вильсоном себя с Христом не получило большого заряда либидо в тот период его детства, когда предположительно он установил такое отождествление как соотносящееся с отождествлением им отца с Богом.   Так могло случиться, но, по-видимому, не случилось. С одной стороны, отождествление может получить огромный заряд либидо в момент своего установления, как в случае любви с первого взгляда. С другой стороны, отождествление может быть установлено и нести лишь небольшой заряд либидо до того момента, когда в нем возникает необходимость. Агрессивность Вильсона по отношению к отцу была столь слабой на всем протяжении его детства, что, по всей видимости, она почти полностью расходовалась его Супер-Эго. И только с наступлением юности, значительно усилившей его мужественность, он стал ощущать большую потребность в использовании способа, примиряющего его активность по отношению к отцу с его пассивностью. Многие факты указывают на то, что отождествление Вильсоном себя с Христом впервые стало "аккумулятором" большого заряда либидо во время его "Перерождения". Обсуждение явления "перерождения" заведет нас слишком далеко в сторону от рассматриваемой темы. Давайте просто отметим, что "Перерождение в праведника", которое характеризует само "перерождение", может иметь место, когда новообращенный отождествляет себя с некоторым членом какого-либо Святого семейства. Тогда он ощущает "перерождение", так как в своем бессознательном становится этим Божеством. Вильсон во время своего "перерождения" начал верить, что он находится в непосредственной связи с Богом, ощущать, что Бог избрал его для выполнения великой работы и будет охранять его до ее завершения. Будучи президентом Соединенных Штатов, Вильсон путешествовал по местам, где прошли его детство и юность.   Стоя перед дверью конюшни, в которой Брук проводил свои религиозные собрания, высказал довольно важное замечание: "У меня такое чувство, будто мне следует снять обувь. Это "святая земля"". Принимая во внимание это замечание, трудно избежать заключения, что его отождествление себя с Христом впервые начало нести большой заряд либидо именно в период его юности, связанный с Бруком. В своем бессознательном Вильсон, возможно, чувствовал, что конюшня является "святой землей", так как она была местом его "перерождения" в Христа. Данное место подходило для такого события. Христос также родился в конюшне. Его конфликтующие влечения требовали такого события. Он был готов к использованию этого отождествления, сделанного им в раннем детстве.   Брук довершил остальное   На всем протяжении последующих лет своей жизни Вильсон использовал это отождествление. С годами все большая часть его либидо находила прибежище и разрядку посредством этого отождествления, пока к концу жизни для него не стало абсолютно необходимым иметь возможность отождествлять себя с Сыном Божьим. Те факты, которые ему приходилось вытеснять или искажать в своем сознании для того, чтобы сохранить этот выход для либидо, вытеснялись или искажались. Он любой ценой сохранял эту разрядку, даже за счет провозглашения Версальского договора "99%-ной гарантией против войны" и придуманных им "предательств" со стороны его друзей. Кстати, мы можем здесь указать на то, что нетрудно перейти от отождествления себя с Христом к параноидальной защите против пассивности при подходящих условиях. Среди учеников Христа был предатель, один из его друзей. В более поздние годы для Вильсона, полностью отождествившего себя в своем бессознательном с Христом, было нетрудно совершить этот переход. В реальной жизни он нашел многих иуд среди своих друзей. Отождествление Вильсоном отца и себя с главными фигурами Божественной Троицы играло настолько громадную роль в его жизни, что перед тем, как мы начнем обсуждать его юношеские годы, представляется желательным попытаться дать конспективный обзор его бессознательного отношения к этим Божествам. По-видимому, он отождествил отца с Богом в очень раннем детстве и, сделав такого Отца своим Супер-Эго, обрек себя на вечное ожидание от себя невозможного. Вероятно, он отождествил себя с единственным любимым Сыном Божьим вскоре после отождествления отца с Богом, но весьма вероятно, что он не начал использовать это отождествление себя с Христом как один из основных выходов для его либидо до наступления юности, когда его возросшая активность должна была быть примирена с его пассивностью по отношению к отцу. Поэтому он, возможно, сделал в своем бессознательном последний шаг к полному отождествлению себя с Богом только после своего поражения, которое потерпел в Принстоне от Веста. Тогда, когда его отец был мертв, а он был побежден отцовским представителем, он присвоил себе отцовский трон, стал Богом в своем бессознательном и начал действовать с неизменным ощущением собственной правоты. Давайте теперь вернемся к "переродившемуся" юноше, который отождествил себя с Христом. Вначале отметим, что, хотя это отождествление дает наиболее удачное примирение конфликтующих влечений, пассивности и активности по отношению к отцу, оно основано на неправильном представлении. Индивид, отождествляющий себя с Христом, не является таковым. В мире мужчин подчинение не часто ведет к триумфу. Однако невротик, поместивший большую долю своего либидо в отождествление себя с Христом, склонен, когда ему приходится вступать в борьбу или ему не дает покоя страх, прибегать к спасительной иллюзии, что он также Может достичь конечной победы путем подчинения. Он страшится борьбы. Поэтому посредством своего отождествления с Христом он убеждает себя в том, что ему не нужно бороться, что путем подчинения он достигнет своих целей. И если он не обладает прочной связью с реальностью, то после своего подчинения склонен убеждать себя в том, что на самом деле он победил, хотя в действительности он потерпел полное поражение.   Поэтому, каким бы желательным ни было отождествление себя с Христом в качестве одного из способов примирения душевного конфликта, оно невыгодно постольку, поскольку порождает желание подчиняться, когда необходимо бороться, и склонность уходить в иллюзии от реальных фактов. Позднее мы увидим, что отождествление Вильсоном себя с Христом оказало влияние на его действия в решающие моменты его жизни. В Париже, на мирной конференции, он страшился последствий борьбы. Он подчинился, а затем провозгласил, что победил, и объявил, что Версальский договор является воплощением "абсолютно справедливого" мира, который он хотел построить. Его отождествление себя с Христом было душевным механизмом, позволившим ему прийти к подобному, в некоторой степени фантастическому заключению. Любовь Вильсона к Бруку и отождествление себя с Христом сопровождались не только ощущением счастья, но также заметными изменениями в его характере. Он начал лучше учиться и заявил, что собирается стать государственным деятелем, а не пастором. Такое заявление, которое на первый взгляд представляется крайне озадачивающим, было выражением его личного желания и не получило одобрения семьи. Однако шесть месяцев спустя он поступил в колледж Дэвидсона, таким образом оставив родителям надежду на то, что станет пастором. По-видимому, он сам был в нерешительности, стоит ли ему вступить на путь, проложенный для него отцом, или пойти по стопам Гладстона. И только три с половиной года спустя, во время учебы в Принстоне, он принял окончательное решение стать государственным деятелем. Это решение, которое определило не только ход его жизни, но также в какой-то степени ход жизни всего человечества, является настолько важным, что представляется заслуживающим того, чтобы попытаться детально его проанализировать. Оно должно рассматриваться как одно целое, начиная с первого пробного заявления, когда Вильсону было шестнадцать с половиной лет, и кончая окончательным решением, которое он принял в 20-летнем возрасте. Поэтому мы должны попросить читателя повременить с суждением по этому вопросу до того, как мы бегло остановимся на тех событиях его жизни, которые произошли в течение этого промежутка времени. Осенью 1873 года в возрасте 16 лет и 9 месяцев Вильсон покидает своих родителей и отправляется с Бруком в колледж Дэвидсона.   Слабое здоровье вынуждает его возвратиться назад весной 1874 года, и в течение 15 несчастливых месяцев он остается дома, где за ним тщательно ухаживают Такой "упадок сил" был первым из многих подобных срывов. Нервозность, диспепсия и головные боли беспокоили его на протяжении всей жизни. Его "срывы" - это просто периоды большей нервозности, более сильных расстройств желудка и более продолжительных головных болей, чем периоды его "здоровья". Например, трудно классифицировать период с октября 1887 года по июнь 1888 года, когда он ощущал себя очень несчастным в Брин-Море. По крайней мере 14 раз на протяжении его жизни недуги настолько серьезно давали о себе знать, что мешали работе, не говоря уже о самочувствии: 1. Июнь 1874 - октябрь 1875 2. Декабрь 1880 - июнь 1882  Ноябрь 1883 - март 1884 4. Октябрь 1887 - июнь 1888 5. Ноябрь 1895 - август 1896 6. Июнь 1899 - август 1899 7. Лето 1903 года 8. Январь 1905 - март 1905 9. Май 1906 - октябрь 1906 Ю. Январь 1907 - февраль 1907 11. Сентябрь 1907 - сентябрь 1908 12. Февраль 1 910 - март 1910 13. Август 1914 - февраль 1915 14. Апрель 1919 Нелегко обсуждать эти "срывы"   Кажется маловероятным, что они были следствием органических заболеваний, вызванных телесными недугами, в которых психические факторы принимали лишь малое участие или не принимали вовсе. В последний период жизни Вильсона его сопровождали тяжелые, несомненно, физические заболевания. Поэтому, возможно, с самого начала его болезни были чисто физического происхождения. К нашему большому сожалению, мы не располагаем достаточным количеством сведений для того, чтобы утверждать это. Однако мы знаем, что в физическом отношении Вильсон был хилым, и знаем также то, что у него неизменно возникали неврастенические симптомы как реакция на возникавшие проблемы. Особенно трудным был для него период с весны 1874 по весну 1884 года. Он подошел к этому моменту полным сил 17-летним юношей. А спустя десятилетие, когда ему было уже 27 лет, он все еще льнул к привычкам своего детства и оставался девственным, с большой нервозностью, диспепсией, головными болями и идеалами.   Отмечая специфичность его физических заболеваний в это время, мы можем лишь заключить, что его "нервозность" и "напряженность" вызывались конфликтом между его женственностью и его возвышенным Супер-Эго, которое требовало, чтобы он был исключительно мужественным. Если бы нас спросили, почему время от времени его симптомы усиливались до точки "срыва", мы могли бы ответить только общей фразой о том, что интенсивность его симптомов возрастала всегда, когда события его жизни вызывали обострение основного конфликта. В сентябре 1875 года, после 15 месяцев болезни, Вильсон отправился в Принстон, отчаянно решившись преодолеть свою слабость и сделать себя лидером, как того требовало его Супер-Эго. Его ожидал громадный успех. Его карьера, начиная с 18 7 б года в Принстоне и до того дня, когда его принимали в Париже как спасителя человечества, являет собой замечательный пример могущества сильного Супер-Эго, ведущего к успеху человека со слабым телом и невротической конституцией.   Во время 2-го года обучения в Принстоне Вильсон вступил на тот путь, которому суждено было привести его к посту президента Соединенных Штатов и вершителя судеб мира. Свой 1 -й год он провел, пытаясь ликвидировать недостатки в интеллектуальной подготовке для учебы в колледже, а также занимаясь лечением желудка. Однажды, осенью 1876 года, он прочел в английском журнале статью, озаглавленную "Оратор", в которой описывались и восхвалялись м-р Гладстон и м-р Брайт за обладание как раз теми качествами, которыми, по твердому убеждению Томаса Вудро Вильсона, обладал он сам.   Он написал отцу, что обнаружил у себя незаурядный ум и окончательно и бесповоротно решил стать государственным деятелем, а не пастором Читатель, вероятно, заметил, что и за первоначальным заявлением Вильсона о своем желании стать государственным деятелем, сделанным им в 16 лет, и за его окончательным решением, принятым в 20-летнем возрасте, стоит одно и то же имя: Гладстон. В силу этого мы должны предположить, что премьер-министр королевы Виктории может дать нам ключ к разгадке отказа Вильсона последовать по стопам отца. Давайте вначале рассмотрим то душевное состояние Томми Вильсона, когда он прикрепил портрет Гладстона на стену позади своей парты и объявил о своем намерении стать государственным деятелем. Он стал юношей. Его мужественность возросла. Его усилившаяся агрессивность к отцу требовала разрядки.   Пассивность же Вильсона к отцу все еще была столь могущественной, что даже эта усилившаяся агрессивность не могла найти выхода через прямую враждебность к отцу. Читатель вспомнит, что каждый маленький мальчик в раннем детстве, когда он сталкивается с дилеммами Эдипова комплекса, обычно обходит свое желание убить отца посредством "каннибалистического" метода разрушения отца: он впитывает такого идеализированного отца своего раннего детства своим Супер-Эго. Представляется очевидным, что в 16-летнем возрасте Вильсон прибег к этому же методу для выражения своей агрессивности к отцу. Он попытался отождествить себя с "несравненным отцом" своего раннего детства. Но этот "несравненный отец" более не являлся перед ним в жизни. Каждый подросток, вследствие своей усиливающейся агрессии к отцу, смотрит на отца без каких-либо иллюзий на его счет. Сколь бы сильно ни желал он сохранить восхищение отцом, он вынужден признать, что отец не является самым красивым, сильным, мудрым, самым добродетельным и наиболее могущественным человеком в мире. У него есть недостатки. Этот пожилой отец представляется даже немного комичным и заслуживающим некоторой жалости. Мальчик может вытеснить это знание. Вильсон действительно вытеснил это знание.   Он продолжал говорить об отце таким образом, как если бы отец был подобен Богу, продолжал цитировать его и восхищаться им. Однако, как любой другой юноша, он, по всей видимости, в глубине души знал, что отец, несмотря на все это, на самом деле не является совершенством. Он очень нуждался в нахождении заново "несравненного отца" своего раннего детства и в отождествлении себя с этим отцом. Таким образом, посредством "каннибали-стического" отождествления он дал выход агрессии к своему действительному отцу и нашел такого "несравненного отца" в м-ре Гладстоне. Возможно, м-р Гладстон сделался объектом возросшей агрессивности Вильсона с помощью некоторого другого механизма; но безотносительно к тому, с помощью какого механизма была осуществлена эта замена, нет никакого сомнения в том, что Гладстон действительно начал представлять для Томми Вильсона "несравненного отца" его детства. Тогда юноша Томми разрушил м-ра Гладстона посредством "каннибалистического" способа отождествления и объявил: "Это Гладстон, величайший государственный деятель из всех, когда-либо живших на Земле. Я также намереваюсь стать государственным деятелем".   Так, через Гладстона, он нашел выход своей недавно возросшей агрессии к отцу, стоящему перед ним в жизни, и смог без каких-либо помех продолжать любить несовершенного реального отца своей юности. Его отождествление себя с Гладстоном дало не только огромный заряд либидо для выхода его агрессивности, но и меньшим по объему зарядам от его любящей активности и пассивности к отцу. В дальнейшем, на протяжении всей жизни Вильсона, через это отождествление аккумулировалась большая доля его либидинозных сил, проистекающих из агрессивности к отцу. Однако преподобный Джозеф Раглес Вильсон не испытывал какого-либо желания позволить сыну стать чем-нибудь иным, кроме как своей копией   Томми был отправлен в колледж Дэвидсона учиться на пастора. Пассивность мальчика к отцу была все еще столь огромной, что Вильсон не посмел ни ослушаться, ни отказаться. Он отправился в Дэвидсон. Но начиная с этих пор фигура "несравненного отца" его детства носила в его бессознательном лицо Гладстона, а не лицо пресвитерианского пастора. Для ощущения себя "несравненным отцом" своего детства Томми Вильсону нужно было стать государственным деятелем. Для него было необходимо отождествить себя с отцом своего детства не только для достижения разрядки своей агрессивности к реально существующему отцу, но также для избежания отождествления себя с матерью. Если бы отождествление с отцом не было у него доминирующим, то таковым стало бы отождествление его с матерью, вследствие которого, по его словам, он чувствовал себя "плохо, был угрюм и мрачен". Для его возросшей мужественности это было непереносимым. Тем не менее в течение первых 3 лет болезни и несчастья, которые он провел в родительском доме, Вильсон не мог заставить себя хоть в чем-то выказать свою независимость, что означало бы вступить в конфликт с реальным отцом, хотя в его бессознательном это означало всего лишь поворот от реально существующего отца к "несравненному отцу" его детства. Затем он прочитал статью под названием "Оратор", в которой совместно с Брайтом восхвалялся Гладстон за те качества, которые Вильсон считал своими собственными.   Он ощутил себя мужчиной, подобным Гладстону. Он осмелился выказать свою независимость. Раз и навсегда он отказался от копирования реального отца ради отца с лицом Гладстона. Начиная с этого времени для счастья ему было необходимо чувствовать, что он находится на пути к тому, чтобы стать государственным деятелем. Только таким образом он мог найти разрядку своей агрессивности к отцу, аккумулируемой путем отождествления себя с Гладстоном. Только так мог он избежать преобладания своего отождествления с матерью. Для того чтобы ощущать себя мужчиной, ему нужно было стать государственным деятелем. Содержание Психология, философия   www.pseudology.org