Ирина Яковлевна Кайнарская

- Дата и место рождения. Профессия родителей. Традиции, в которых Вы воспитывались. Семейные предания.

- Я родилась 27 июля 1945 г. Отец - переводчик [переводчик чего и где, а может кого?] , мать - редактор [редактор чего? и где?], чисто издательская семья. [Плохо вяжеться. Гнльзя ли прояснить?]

Папа [Как его фамилия?] рано умер, осталась его библиотека, в которой была не только вся русская классика, но и масса книг на иностранных языках, энциклопедии, словари.

Читать научилась сама, лет в 5, читала все подряд, особенно любила читать англо-русский словарь. Мама была театралкой, оставлять меня было не с кем, уже в детстве пересмотрела все лучшие спектакли того времени. До сих пор люблю театр и чтение. Жили бедно, но как-то красиво. [у простых да бедных библиотек не было]

До сих пор помню суп своего детства, мама называла его "французский": горсть риса, одна красиво порезанная картофелина, одна морковина, наструганная кружочками, пара веточек зелени и немного лимона. Туда клалась ложка сметаны, и все это подавалось в красивой кузнецовской тарелке на белоснежной скатерти. [В это время страна, ослабленная войной и очередным голодомором, жила по карточкам]

- Кем Вы мечтали стать в детстве. Кто оказал на Вас наибольшее влияние и почему?

- В детстве мечтала сначала быть врачом, потом учительницей, а в старших классах уже точно знала, что буду заниматься иностранными языками. Огромное влияние на меня оказала бабушка моей школьной подруги Александра Александровна Янышева, удивительно яркая личность, красивая и мудрая женщина, прожившая долгую, очень сложную жизнь.

В ее доме я и несколько моих одноклассников практически выросли. Она была уже в преклонном возрасте и уделяла нам много внимания, не воспитывала, не дергала, а просто очень много рассказывала. Это была женщина-комиссар Красной Армии. В то время она уже отошла от дел и уделяла нам много времени. В ее доме бывали М.Ф. Андреева, Фурцева, это были красивые, умные женщины, выдающиеся для своего времени.

Александра Александровна дружила с А.М. Коллонтай, много рассказывала нам о ней, о Дыбенко, с которым не только дружила, но и воевала вместе.

[Большое недовольство у пуритански настроенного Ленина вызвала свадьба бывшего матроса П.Е. Дыбенко и генеральской дочки А.М. Коллонтай, с купеческим размахом проведенная в одном из реквизированных большевиками великокняжеских дворцов на великокняжеской посуде и с хрусталем, после которой многие ценные вещи из дворца пропали - многочисленные гости унесли их "на память"]

Дружила она с А.М. Горьким и Л.М. Леоновым, который тоже вместе с ней воевал.

Осталась [нет статьи] о ней статья в Большой советской энциклопедии и неизгладимая память у всех, кто ее знал. Почему? Послевоенное детство было нелегким, хотелось верить в легенды, а она была тогда живой легендой.

- Ваше образование"

- Окончила МГУ им М.В. Ломоносова по кафедре славистики и Высшие курсы синхронного перевода. [При каком ведомстве курсы?]

- Основные места работы. Чем запомнились?

- Большую часть жизни проработала в издательстве "Прогресс". Начала с корректора и не пропустила ни одной ступеньки. Запомнился и двадцатилетний период работы синхронным переводчиком. Это была еще и огромная школа жизни, и очень интересный круг общения.

После издательства я ушла в Комитет советских женщин, где занималась работой с прессой, потом перешла в Институт социологии, где реферировала политологические материалы, связанные с социалистическими странами, работой западных структур по пропаганде западного образа жизни в соцстранах, в основном это, конечно, были американские материалы.

Затем была работа в Агентстве печати "Новости" в редакции по изучению методов и эффективности пропаганды, то есть занималась практически тем же самым. Было начало 70-х годов, сразу после чехословацких событий 1968 года это направление стали активно разрабатывать, поняли значение изучения методов западной пропаганды, важность противодействия ей.

В редакции велась серьезная страноведческая работа, связанная с изучением прессы, литературы, контактами с учеными, журналистами. Это была чисто аналитическая работа, редакция не выпускала никаких материалов, только аналитические справки, которые шли только наверх - в ЦК КПСС.

Тогда подобными проблемами занимались многие серьезные ученые и целые институты - Институт экономики мировой соцсистемы, Институт международного рабочего движения и другие академические институты. Аккумулировались все эти материалы в Отделе социалистических стран ЦК КПСС. Я, в силу своей молодости и неопытности, готовила исходные материалы, но эта работа очень многому меня научила.

- Ирина Яковлевна, скажите, можно ли было уже тогда как-то предсказать последующие, например, польские события?

- В 1974 году я задумала писать диссертацию на эту тему, и уже тогда я говорила, что так, как в Чехословакии, в Польше уже не будет, там будет "лучше". Надо мной многие смеялись, говорили, что этого не будет, потому что этого не может быть никогда.

Ведь именно тогда, в 70-е годы, двойная мораль и двойная жизнь стала государственной нормой, люди соблюдали правила игры, существовавшие в рамках той системы, но думали уже совершенно по-другому. Эту "дорожку" уже проторили шестидесятники, тот, кто хотел думать и анализировать, тот думал и анализировал, и, естественно, все понимали, что происходит и в какую сторону развивается. Мне все это стало очевидно в середине 70-х, я, так сказать, "созрела" на той закрытой литературе, которую я бесконечно читала, и в общении с очень интересными и образованными людьми.

- Расскажите поподробнее о своей работе синхронистом. Кого Вам довелось переводить? Кто произвел наибольшее впечатление?

- Так получилось, что на синхронном переводе я начала работать параллельно с "Прогрессом" с 1969 года. Это была моя вторая профессия и хобби. Это удавалось совмещать, так как переводить приходилось где-то раз в месяц два-три дня. Съезды партии, совещания, научные конференции, круглые столы - подобные мероприятия.

На русский я переводила всех польских генеральных секретарей, а на польский - всех наших секретарей ЦК, даже Суслова. Единственно, я никогда не переводила Брежнева, там по протоколу было не принято приглашать женщин, а, кроме того, его всегда переводил штатный сотрудник ЦК КПСС в ранге заведующего сектором.

Что касается впечатления, то все они, конечно, производили разное, у всех был разный уровень. Интеллектуального - пожалуй никто. Видимо потому, что куда большее впечатление производили такие люди, как Арбатов, Иноземцев, академик Румянцев. Куда большее впечатление производили деятели культуры как нашей, так и польской.

Пожалуй, запомнилась Екатерина Алексеевна Фурцева. Мне довелось с ней работать, когда она была министром культуры, мы были в хороших отношениях. Это была в то время еще очень интересная, но страдающая женщина. Она была очень красива и женственна. Польский скульптор Марин Конечный однажды сказал мне: "Ирена, я так люблю Катю Фурцеву, она такая женственная, такая беззащитная, а вынуждена всю жизнь играть роль этой партийной тетки".

Он, как художник, сразу ее понял. Про нее часто рассказывают ужасы, но это неправда. Она, конечно, жестко проводила "линию партии", но и делала много добра. Так она отправляла Святослава Рихтера на лечение зарубежом, а ведь его тоже не жаловали, он же не был "салонным музыкантом". Очень многие сохранили о ней теплые воспоминания.

- Вы долгое время работали в издательстве "Прогресс", как Вы считаете, почему погибло это и многие другие крупные советские издательства?

- Сначала, работая в "Прогрессе", а потом в Комитете по печати, я думала, что рухнувшая система погребла эти гигантские малоуправляемые структуры, потом я поняла, что это далеко не так.

Многие выжили, например, "Большая Российская Энциклопедия", а ведь это гигант побольше "Прогресса", так что у каждого издательства - свои причины, но есть и общие моменты. Во-первых, это вина руководства отрасли, которое перестало руководить, перестало регулировать эти проблемы. Все было отдано на откуп директорам, а среди них были люди разные, многие привыкли к тому, что им сверху командовали, что, как и на какие деньги им делать. Самостоятельность их погубила. Кто-то методом проб и ошибок нащупал новые пути, а другие предпочли купаться в прошлой славе и погибли.

"Прогресс" - особая статья, чтобы загубить такое, нужен был особый талант, ведь там под кредиты директор заложил федеральную собственность, на что не имел права. Сейчас все сделки судом признаны недействительными, но этим вопросом никто не занимается. Но даже если вернуть здание, уже погублен уникальный редакторский и переводческий коллектив.

Я сейчас езжу по разным странам и часто бываю в бывших домах Обществ Дружбы, сейчас они называются по-другому, но они как-то функционируют. У них нет книг, даже просто на русском языке, не говоря уже о переводной литературе, которую выпускали "Прогресс" и "Радуга". У них нет даже нашей прессы"

- Расскажите подробнее, как сейчас существуют эти организации"

- Последний прецедент был в Болгарии. Там в Доме российской культуры и науки работает коммерческий ларек, примерно треть изданий в котором - пиратская продукция. Зато руководство Дома не на жизнь, а насмерть воюет с фирмой, которая чуть ли не себе в убыток ездит по российским издательствам и покупает книги под заказ болгарских университетских библиотек. У этой фирмы множество заказов и из других стран Восточной Европы, который остались без нашей серьезной литературы, но это никому не интересно и не нужно.

Но, я думаю, жизнь все расставит на свои места, нам никуда не деться от общности славянских культур, общей, во многом, истории. Начнется нормальный культурный и научный обмен.

- Сам издательский процесс больше потерял или приобрел за годы перестройки?

- На той волне свободы издательский процесс сильно выиграл, было напечатано огромное количество ранее запрещенных произведений, выпавших из культурного поля целых поколений. А потом многие растерялись, стало непонятно, что делать дальше, что печатать.

Ведь сейчас почти нет писателей, которых можно назвать "современным классиком". Есть несколько "раскрученных" имен, а издавать пусть талантливых, но неизвестных или хорошие, но не массовые книги никто не берется - невыгодно.

Из современных издательств могу выделить "Текст", "Вагриус", "Прогресс-традицию", "Слово", "Весь мир", "Ладомир", "Аллетею", не по рейтингам, а по качеству издаваемой литературы. Наше издательство сотрудничает очень тесно с ИД "Дрофа". Мы очень довольны развитием наших партнерских отношений.

- Как Ваше издательство пережило эти тяжелые годы?

- Очень сложно, ведь оборотные средства издательств пропали еще в 1991 году, когда советское государство превратило все валютные средства предприятий в облигации Внешэкономбанка, знаменитые "вэбовки", где они и пропали.

Я стала директором в январе 1997, до этого издательство эпизодически выпускало небольшими тиражами только словари, пользующиеся стабильным спросом: двуязычные словари Мюллера, Смирницкого и еще несколько известных. Сейчас мы тоже издаем их, но уже большими тиражами: при наличии на рынке до 20 видов пиратского Мюллера, мы издаем до ста тысяч в год. Причем, если пираты, стремясь обойти закон об авторском праве, доходят до того, что издают репринт довоенных изданий (тем самым ущемляя права читателей), то мы регулярно обновляем свои издания. Словарь Смирницкого, например, недавно обновили на сорок процентов.

Сейчас мы обновляем целое поколение восточных словарей, чего не делалось около тридцати лет. Эта работа ведется на очень высоком профессиональном уровне - наша школа востоковедения традиционно сильная - и курируется Институтом стран Азии и Африки.

Все это требует полной мобилизации сил и средств издательства, так что у нас нет возможности заниматься, например, борьбой с пиратами, что, на мой взгляд, тоже очень важно. Я надеюсь, что когда-нибудь мне все-таки удастся провести показательный процесс, чтобы показать, какие убытки несут от их деятельности и издательства и государство.

Но основным положительным итогом этих лет я считаю то, что нам удалось сохранить уникальных коллектив специалистов, что теперь позволяет нам развиваться и пополнять коллекцию словарей, новыми полезными изданиями.

- А есть ли сейчас спрос на продукцию Вашего издательства зарубежом?

- Конечно, спрос упал, но далеко не сошел на "нет". Где бы мы ни были, у нас спрашивают учебники русского языка, книги для чтения, причем очень солидные фирмы, и мы продолжаем выпуск этих книг. Хотя для издательства это очень трудно, так как у нас нет оборотных средств, а такие вложения очень надежные, но длительные - деньги возвращаются, но только через полтора-два года.

- Расскажите о Ваших перспективных планах"

- Основная - создание нового поколения словарей русского языка. Русский язык, как и любой другой, непрерывно меняется. А нормы меняются гораздо медленнее, так что создать полноценный словарь очень сложно. Сейчас в новых неспециализированных издательствах появляются словари, но это в основном однодневки, словари с неким актуальным словником и толкованиями околонаучного характера, это - знамение времени и не более того.

Над двадцатитомным словарем современного русского петербургский Институт лингвистических исследований работает уже много лет, когда-то мы выпустили шесть томов, а потом работа застопорилась, и я сейчас не знаю, будет ли институт его выпускать. Пока мы получили у них права на переиздание четырехтомного словаря русского языка под редакцией Евгеньевой, который очень давно не переиздавался. Причем деньги на это издание выделили Министерство РФ по делам печати, за что мы ему очень благодарны.

Сейчас идет верстка нового толкового словаря, созданного нашей сотрудницей, очень известным лексикографом, Татьяной Федоровной Ефремовой. Это огромный труд, причем впервые словарь от начала и до конца создан с использованием компьютерных технологий, были разработаны специальные программы. Созданная база данных позволит нам работать над новыми словарями русского языка.

- Коммерчески более выгодны двуязычные словари, почему ж Вы столько внимания уделяете словарям русского языка?

- Это может звучать несколько высокопарно, но мы, все здесь работающие, просто любим свой язык. Ведь язык - основа целостности нации. Посмотрите на малые народы, которые, даже будучи рассеянными по миру, сохраняют свой язык, не ассимилируются. Полякам, например, при всех переделах Польши, завоеваниях и оккупациях, удалось сохранить свое национальное сознание, свою высочайшую национальную культуру во многом благодаря тому, что они сохранили язык. Так что свой язык надо беречь и сохранять. Я очень люблю иностранные языки, но русский считаю самым красивым и гибким.

- Как Вы относитесь к навязыванию русскому языку своих норм другими языками (например: Ашгабад, Молдова и др.)?

- Мне кажется это неправомерным, так как у языка свои законы, в русском, в частности, всегда была сильная традиция русификации произношения. Вспомним, например, многие немецкие слова, особенно фамилии (Гейне, Гофман, Гауф).

Сейчас, конечно, вообще норм никто не соблюдает. Теледикторы делают две-три ошибки в предложении, а числительные вообще никто склонять не умеет, не говоря уже о дефектах речи. Мне кажется, что даже публичный политик не должен иметь дефектов речи, по крайней мере нужно с ними бороться. Говорят, что важнее содержание, но ведь умение говорить - это показатель культурного уровня человека.

- Каковы Ваши политические взгляды?

- Последние пять лет я как-то отторгаю политику. Я за всем слежу, но если раньше это вызывало у меня какие-то эмоции, то теперь все отторгаю. Для этого не было внешнего побудителя, просто наступил предел насыщения. Сейчас мне гораздо интереснее заниматься своим делом. Ни на одном из наших словарей не будет моей фамилии, но это то, что останется после меня.

Наши политики не стоят какого-то обсуждения, потому что это, в большинстве своем, дилетанты и болтуны. Дилетантов не люблю, профессионал может быть несносным человеком, но он - профессионал. Я слишком взрослый и подготовленный человек, чтобы воспринимать их всерьез.

- Как Вы относитесь, например, к Е.М. Примакову?

- Евгений Максимович политик со школой, кроме того, он настоящий ученый. Яркая личность, что сейчас большая редкость. К нему можно относиться только с большим уважением. Но, мне кажется, нынешний предвыборный Молох, может "перемолоть" и его. Все это - временное, как говорится: "перемелется - мука будет".

- Если бы Вы оказались в 1917 году, кого бы Вы поддержали: большевиков, конституционных демократов, монархистов?

- Мне очень трудно ответить на этот вопрос даже самой себе. Мои политические убеждения менялись по мере роста моего образования. Больше 20 лет я жила и работала, как тогда было принято говорить "в мире большой политики", сейчас я занимаюсь только профессиональными вопросами и сознательно не интересуюсь политикой.

- Наиболее запомнившиеся эпизоды Вашей жизни.

- Моя жизнь была всегда связана с общением с очень интересными и талантливыми людьми. Сейчас уже думаю о том, что зря не записывала для себя многие эпизоды. Время так быстротечно, что вся жизнь уже начинает казаться одним эпизодом.

- Любите ли Вы рисковать?

- В разумных пределах.

- Сохранились ли у Вас связи с друзьями детства и юности?

- Конечно. У меня вообще жизнь так сложилась, что самое большое достояние моей жизни - это друзья.

- Ваше отношение к религии.

- Уважительно, но не более того

- Занимаетесь ли Вы спортом?

- Никогда не занималась.

- Ваш любимый литературный герой?

- Никогда не воспринимала литературу под этим углом зрения.

- Как Вы относитесь к выражению Чехова: "Русские любят прошлое, не любят настоящего и боятся будущего?

- С первой частью согласна, насчет "не любят настоящего" я бы поспорила, может быть "всегда критикуют", ну а последнее сейчас звучит как никогда актуально. Я с оптимизмом смотрю на наше будущее. Мне кажется, что у нас огромный потенциал, особенно интеллектуальный. Люди стали много ездить, знакомиться с другими странами, стали учиться думать самостоятельно.

Со временем закончатся шоп-туры, закончатся информационные войны, войны олигархов, и все, что, к сожалению, стало знамением сегодняшнего периода, все встанет на свои места. Этот тяжелый период мы, безусловно, переживаем недостойно великой страны, но мы его переживем. Я абсолютно уверена, что у моей страны - светлое будущее.

Когда верстался номер, стало известно, что Ирина Яковлевна Кайнарская назначена также заместителем начальника управления издательской деятельности и книгораспространения Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций

Беседу вел Леонид Зубарев

Управление издательской деятельности и книгораспространения

Государственное унитарное предприятие «Издательство «Русский язык»

• 101312, Россия, г. Москва, Старопанский пер., 1/5
• офис: 117303, Россия, г. Москва, М. Юшуньская ул., 1 (м. "Каховская", "Севастопольская")
• Тел.: (095) 319-83-14 (дирекция), 319-83-21 (глав. редактор), 319-83-19 (ком. отдел), 319-83-13 (бухгалтерия), 319-83-18 (производственный отдел)
• Факс: (095) 319-83-12
• E-mail: russlang@public.mtu.ru, russlang@mtu-net.ru
• Web-адрec: http://www.russyaz.ru
• Директор Кайнарская Ирина Яковлевна
  • Глав. редактор Блюмкин Борис Александрович
  • Ком. директор Арутюнян Артур Шалигуевич 
  • Фин. директор Закурдаев Олег Борисович
  • Зам. директора по хозяйственной части Соколова Нина Николаевна
• Профиль: издание книг, книжная торговля (опт, мелкий опт)
• Тем. изд.: образовательная, словари (толковые и двуязычные, разговорники), учебная (по русскому языку, в том числе как иностранному), учебно-методическая, филологическая, лингвострановедческая
• Тем. тор.: образовательная, словари, учебная, учебно-методическая, филологическая
• Иден. ISBN: 5-200

Издательство «Русский язык» основано в 1974 году и является правопреемником словарной редакции издательства «Советская энциклопедия». Специализируется на выпуске словарей и учебной литературы по русскому языку как иностранному

www.pseudology.org