Игорь Семёнович Кон Городской подросток и сексуальность Тезисы доклада на 1Х Международной конференции "Ребенок в современном мире. Дети и город". Санкт-Петербург, 17-19 апреля 2002 г Подростковая сексуальность всегда заботила педагогов и родителей. В городской среде, где подростки значительно более автономны от взрослых, связанные с этим проблемы стоят особенно остро. Во второй половине ХХ в. сексуальная активность 14-18-летних юношей и девушек во всем мире заметно повысилась, что сопровождалось снижением возраста сексуального дебюта, уменьшением гендерных различий, массовым распространением добрачных связей и т.д. Россия в этом отношении не составляет исключения (Кон, 2001). Динамика сексуальной активности российских городских подростков вполне сравнима с тем, что происходит в остальном мире. По данным С.И. Голода (1996), в 1995 г. до наступления 16 лет коитальный опыт (половой акт) имели 12.2% российских подростков, среди 16-18-летних - 52.8%. По данным нашего опроса 1995 г., в 16 лет половой акт пережили свыше половины мальчиков и треть девочек (Chervyakov and Kon, 2000). Некоитальные, социально и психологически менее ответственные, формы сексуальных контактов начинаются гораздо раньше и распространены значительно чаще. Многие сексуальные контакты подростков являются разновозрастными. Первый партнер девушек, переживших свой первый половой акт в 14 лет, был старше их на два и более года у 70%, среди пятнадцатилетних - у 75%. У мальчиков соответствующие цифры составляют 51% и 31%. Обращают на себя внимание резко выраженные социально-классовые различия: сексуальная культура школьников из престижных школ и учащихся ПТУ - два совершенно разных мира. Сама по себе подростковая сексуальность и соответствующая направленность интересов - явление абсолютно нормальное. Однако в условиях бедности, массовой безнадзорности и развала социально-культурной сферы, включая физкультуру и спорт, секс стал для многих подростков главной и единственной сферой самоутверждения. Россия стала страной едва ли не самой дешевой и массовой детской проституции в мире, а также производителем и экспортером самой грязной детской порнографии. До конца 1980-х годов эти процессы происходили как бы под ковром. Резкое повышение в 1990-х годах сексуальной активности подростков, сопровождавшееся неизбежными в таких случаях издержками (нежелательные беременности и аборты, рост сексуального насилия, детской проституции, ЗППП и СПИДа) вызвало к жизни и новый сексуальный дискурс. С одной стороны, это дешевая массовая эротика и порнография, а с другой - научно-медицинская рефлексия о природе сексуальности и способах ее оптимального социального регулирования. Эти два вида дискурса принципиально различны. Однако первый, благодаря получаемой сверхприбыли, развивался в России чрезвычайно успешно, тогда как второй подвергался всяческим нападкам со стороны клерикалов, коммунистов и фашистов, создававших ему отрицательный социальный имидж порождения "развратного Запада". В 1990-х годах, осознав, на опыте Запада, что единственная возможность минимизировать социальные издержки сексуального освобождения, - научное сексуальное просвещение, правительство сделало первые шаги в этом направлении, что привело к заметному сокращению количества нежелательных беременностей и абортов (это достижение особенно заметно на фоне ухудшения всех прочих медико-демографических показателей), хотя российские показатели остаются одними из худших в мире. Однако первые успехи оказались эфемерными. Осенью 1996 г. в стране начался форменный крестовый поход против какого бы то ни было сексуального просвещения молодежи, который продолжается и сегодня. По замечанию автора последнего исследования подростковой сексуальности в России (Ketting et al, 2001), cексуальное поведение российских подростков принадлежит к 21 веку, тогда как их сексуальное сознание и знания остаются на уровне середины 1950-х годов. В российском публичном дискурсе, включая руководящие документы Российской Академии Образования, понятия "сексуальных прав" и "сексуального здоровья" (Всемирная Организация Здравоохранения разрабатывает последнюю категорию с 1975 г.) практически отсутствуют. Вопреки здравому смыслу и теоретическим установкам прогрессивной советской педагогики и психологии 1960-80-х гг., подростка рассматривают не как субъекта деятельности, а как пассивный объект заботы или, наоборот, эксплуатации со стороны взрослых. Неизбежный результат этого - крайне низкий уровень как общей сексуальной культуры, так и культуры сексуального здоровья, что, в свою очередь, способствует эпидемии СПИДа, заболеваний, передающихся половым путем , и другим социально опасным явлениям. В сочетании с другими неблагоприятными экономическими и социально-психологическими факторами, это не только увеличивает и без того большой разрыв между поколениями, но и создает реальную угрозу физического вымирания российского народа (Школьников и др., 2000, Feshbach, 2001, Кон, 2001) Статьи и другие публикации   www.pseudology.org