|
1981 год |
Анатолий Клёсов |
| Моя милиция Из цикла "Картинки прошлого" | |
Со мной
произошло легкое происшествие. Столь незначительное, что о нем можно было
бы и не вспоминать, если бы не одно обстоятельство. В общем, двадцать с
лишним лет назад я проехал на желтый свет.
Я ехал
на своем красном "Жигуленке" первой модели по своему обычному маршруту из
дома, с Малой Филевской улицы, на кафедру химической энзимологии МГУ,
небольшое здание которой располагалось в скверике на Ленинских горах,
между химфаком и биофаком. Энзимология, кстати, это наука о ферментах, и
это тоже имеет некоторое отношение к нашей истории. Вся дорога занимала минут пятнадцать. И вот, пересекая двойной перекресток на пересечении Ломоносовского и Мичуринского проспектов, я и проехал на желтый свет. Как нарочно, прямо у подножия милицейского "стакана". На втором пересечении, буквально через двадцать метров, свет был уже красный, и я затормозил. Раздался свисток, и, оглянувшись, я увидел ГАИшника, призывно манящего меня рукой наверх, в "стакан". Деваться было некуда. Маневрирую направо, даю задний ход и притуливаюсь к подножию "стакана". Выхожу из машины, поднимаюсь по нескольким ступенькам, как у пожарной лестницы, и оказываюсь на физическом уровне старшего лейтенанта ГАИ. - Виноват, говорю, протягивая права и техпаспорт, - деваться некуда. Неправ был. Немного на желтый проехал. - Хорошо, отвечает он, - что понимаете. Где работаете? - Да здесь вот, совсем рядом. В МГУ. - А где именно? - На химическом факультете, - честно отвечаю. Не буду же я ему про химическую энзимологию докладывать. - О, - встрепенулся старлей. - Химик? Со спиртом работаете? - Само собой, - говорю, и ощущаю, что дырки в талоне уже не будет. - Значит, так, - это старлей. - Доставьте бутылочку спирта, и мы квиты. - Ну, говорю, - нет проблем. - Сегодня я допоздна работаю, а завтра доставлю в лучшем виде. Хорошо, думаю, отделался Спирта у нас было в самом деле завались. Или залейся. Я сам его никогда не пил, да и ребята в моей группе предпочитали "Рислинг" из соседнего венгерского "Балатона". На опыты шли миллилитры, и двадцатилитровая бутыль всегда была полна. Влил в 250-мл пирексовую склянку ровно по мениску - неистребимая привычка химика - и упаковал для передачи по назначению. Назавтра утром подъезжаю к "стакану" - не он. Естественно, передавать не стал. Послезавтра - опять не он. Так я спирт и "замотал". Потом пошли другие заботы, и про обещание я начисто забыл. И подготовленный спирт, бережно уложенный в гнездо в багажнике, ушел по другому назначению. На станции техобслуживания, по-моему. Прошло время. И вдруг за мной начинается форменная охота, на том самом двойном пересечении. Как ни проезжаю - свистят. Но, поскольку я правил не нарушаю, то с полным правом не останавливаюсь. Тем более, что спирта с собой уже нет, а объяснять, что, мол, заезжал не раз, но не было - не к лицу. Как будто недостойно оправдываюсь. Опять спирт в склянку набирать и специально с подношением приезжать - как-то не то. Время уже вышло. Дорога ложка к обеду. Но свистят. Я уж и за грузовиками прячусь и специально подгадываю, чтобы сразу оба пересечения на один зеленый проскочить - но чувствую, что до поры, до времени. Так и получилось. Не проскочил я как-то оба сразу, не рассчитал, и пришлось затормозить у второго светофора. И старлей мой - тут как тут, как специально меня поджидает, у того же светофора, на грунте. И рукой приветственно помахивает. - О, - говорю обрадованно, выходя из машины, - привет, давно вас разыскиваю. Сейчас привезу, одна нога здесь, другая там. - Давайте, - говорит, - буду ждать. Привез. Пожали с полным чувством друг другу руки У него - своя причина для чувства, у меня - своя. Я-то искренне доволен был, что отвязался. Все-таки совесть немного давала о себе знать. И забыл я об этом опять напрочь. Проходит несколько дней, и к нам на кафедру приезжает ведущий эстонский профессор по нашей тематике энзимологии - Адо Ильмарович Кестнер. Кто занимался иммобилизованными ферментами, эту фамилию хорошо знает. Кстати, иммобилизованные ферменты - это ферменты, превращенные в технологические катализаторы. Как правило, путем их химической "пришивки" к нерастворимым носителям. Стеклянным шарикам, гранулам полимеров, целлюлозному волокну и прочим технологическим материалам. Набил этими иммобилизованными ферментами колонку - и пропускай через них непрерывным потоком растворенные вещества, которые ферменты опять же непрерывно превращают в нужные продукты. Новый тип гетерогенного катализа. Передний край науки и технологии. Пропускаешь пенициллин - из колонки выходит ампициллин. Наша, кстати, разработка. Короче, приезжает представительный эстонский профессор. И вот, во время поездки с ним по Москве я, повернув по ошибке не туда, куда надо, совершил совершенно необычный для Эстонии поступок, а именно: исправляя ошибку форс-мажорным образом, я развернулся на проспекте через разделительную полосу. Адо Ильмарович слегка оторопел, и, прийдя в себя, иронически отметил, приквакивая на угро-финский лад, что, мол, у меня с московским ГАИ должны быть ос-с-обые от-т-ношения. - Само собой, - говорю, - с ними все схвачено. И получилось так, что, говоря это, подъезжаю я с ним по Ломоносовскому проспекту к моему двойному пересечению, и как раз включается красный сигнал светофора. Вдруг светофор мигнул, будучи красным всего секунду, и переключился опять на зеленый, открывая нам с Кестнером путь. Глаза у эстонского профессора стали круглыми, и челюсть с хорошим запасом отвалилась. Я посмотрел в направлении его ошалелого взгляда и увидел незабываемую картину: из "стакана", высовываясь по пояс, торчал старший лейтенант ГАИ, отдавая нам честь под козырек. Я тоже ему козырнул, и мы проехали Оставшийся путь профессор Кестнер приходил в себя. А я читал ему стихи: Моя милиция меня бережет, Жезлом правит, чтоб вправо шел, Пойду направо - очень хорошо. Много позже я узнал - от других - что эта история действительно произвела на эстонского профессора неизгладимое впечатление. Другой менталитет, стало быть. А мне еще довольно долгое время красный на зеленый меняли при подъезде Оглавление |
|