Валерий Леонидович Сердюченко Сделано в Одессе На днях в почтовый ящик автора сего свалилась увесистая книжная бандероль из Одессы. Вообще-то говоря, автор с некоторых пор ограничивает круг своего чтения Библией, подшивкой «Сад и огород» и «Ремонтом квартиры собственными силами», но бандероль содержала записку маститого одесского литератора с настоятельной просьбой оценить и отозваться. Что ж, отзываюсь Перед нами творческий самоотчет пишущей одесской братии новейшего розлива. Это просто удивительно, что в сегодняшней деловой, промышляющей, насквозь прагматичной Одессе существует и продолжает воспроизводиться когорта уязвленных бесом сочинительства. В ситуации, когда художественное и вообще никакое другое литературное слово никому на три буквы не нужно, они с упрямством самоубийц продолжают служение парнасским богам. Остановитесь, несчастные, оглянитесь! Стены вашего жилища покосились, с крыши течет, в холодильнике пустынная зима, возлюбленный (-ая) вот-вот уйдет к другому – не слушают и продолжают молотить по клавиатуре с утра до вечера и с вечера до утра под стенания и зубовный скрежет домочадцев, крутящих за их спиною пальцем у виска. Графоманы – вот как это называется. Их процент в каждом человеческом поколении неизменен. Они были всегда. Страсть к удвоению себя в литературном слове преследует графомана с младых ногтей и почти неодолима. Само по себе это лишь один из казусов людской природы, в нем нет ничего противоестественного или постыдного. Графоманами были, если угодно, и Данте, и Гете, и Пушкин, и Лев Толстой. «Писательство – это болезнь» - назвал автор одну из своих публикаций. А вот бесценное подтверждение этому диагнозу, содержащееся на 97-ой стр. рецензируемого сборника: Я пробовала не писать… О, это – тягостные муки: Как будто мне связали руки И не давали мне дышать! И далее: Писать – непризнанный порок Но слишком велика охота!.. Признание принадлежит очаровательной (судя по фотографии) авторессе. Милая Алла, примите мои сострадания, но одновременно и восхищение такой искренностью. Честное слово, «как будто бы сам сказал»! Предлагаю соавторство и в последующих размышлениях на эту тему. Только что вы назвали писательство – пороком. Дело, однако, не в нем самом, а в том, кто ему подвержен: ординарный стихоплет или тонкоперстый властелин мысли и слова; литературный босяк из интернетовской подворотни или любимец богов, обладатель международных призов, гонораров в твердой валюте и постоянный автор всемирно известного одесского «Динозавра». Алла, вы согласны? А согласны ли с тем, что этих «вторых» во все века было в десятки, если не в сотни раз меньше, чем первых? И если «да», то как, по-вашему, срабатывает ли это удручающее соотношение на страницах опубликовавшего вас альманаха? О, его инициаторы-составители, разумеется же, так не считают. В полемическом «Предисловии» он объявлен концентратом всего лучшего, что только пишущая Одесса способна явить Городу и Миру. «Квинтэссенция» - вот как он называется. Дальше следует: «Антология одесской литературы ХХ1 века». Ни больше, ни меньше. И знаете? Издательские параметры сборника достойны этого горделивого звания. Твердый цветной переплет, отличная мелованная бумага, высокая печать, фотографии участников перед каждой подборкой и вполне пристойный как по нынешним временам тираж – все это действительно уровень «Антологии». В наши дни, когда не только писатели, но и издатели перебиваются с хлеба на квас и готовы печатать хоть «Майн Кампф», хоть пособия по гомосексуализму, она смотрится настоящим меценатским подвигом. Другое дело ее содержательная доброкачественность. Автор «Предисловия» не пожалел суффиксов превосходной степени для всех ее фигурантов - и анафем в адрес всех, кто в ней не состоялся. Таковы же восклицательные знаки господствуют и в преамбулах к каждому автору. «Чтобы выпрямить, надо перегнуть» - говаривал один из великих. Следуя этому правилу, вас, Алла, производят едва ли не в кариатиды одесского Возрождения – равно как и 15-летнюю девчушку, пристроенную в сборник с соответствующими ее веку «Ангелами рядом». Вас такое соседство не смущает? Еще больше оно должно бы смутить литературных старцев, чьих имен я из возрастной солидарности не называю и которые тоже не смогли устоять перед соблазном книжной публикации. Движемся дальше. И натыкаемся на совершенно уникальную презентацию стихов Георгия Вязова: «/.../Матрица любой резонансной, а значит "лечебной" поэзии, как репрезентативно-программирующей части коммуникативной онтологии, обязательно содержит долю особой разновидности экзорцизма - мощную исцеляющую силу S-аксиотерапии в "системе интегративного саногенеза", в основе которой - очищающее душу и гармонизирующее сознание "валеонтологическое программирование на идеал". И кроме "спасительного" пути сохранения духовных основ обязательно надежду на успех, даже если это всего лишь первая осознанная попытка целенаправленного "оздоровления" путем борьбы с такой проблемой, как пандемия СМ-культуры - культуры скот-модерна". Ты что-нибудь понял в этой «валеонтологической» зауми, читатель? Выражаю искреннее сочувствие несчастному автору. На фотографии он изображен в темных очках. Я бы лично тоже укрылся под ними от таких шизофренических комплиментов. Но продолжим. Вот очередное признание очередной фигурантки альманаха (Ники Белоусовой): О себе ничего говорить не пристало. Мне величье других замыкает уста. Я стою у подножия их пьедестала. И дрожу, и молчу, и пуста, и проста. Безжалостная самооценка! Казалось бы, она начисто исключает какое бы то ни было дальнейшее присутствие в литературе. Тем не менее за ней следует восемь (!) страниц поэтического текста, из чего явствует, что сочинительница посягает-таки на лавры этих «других» самим фактом своего стихотворчества. Мы бы, однако, именно этим беспощадным четверостишием и ограничились. Есть ли в «Антологии» по-настоящему талантливые авторы? Вне сомнения. Без колебаний отнесу к таковым Светлану Джигун, Полину Тараненко, Надежду Таран, Евгения Матвеева. Как-то обосновывать свой выбор значило бы превратить обзорную рецензию в свод Personalia, поэтому, как говорят англичане, «without any commentaries». Предоставляю читателю самому оспаривать, уменьшать или увеличивать этот список. Увы, все перечисленные авторы оказались равнодушными к собственно «одесской» теме. И не только они. Но и почти все остальные. Автор сего не посчитал за труд проверить «Антологию» именно на предмет ее одесской прописки. Трудно поверить, но в ней отчиталось всего три автора: Жанна Жарова («Моя Одесса»), Ника Белоусова («Одесса») и Сергей Онищенко («Мой город»). И последнее, в отношении названия этой статьи. Оно посвящено предприимчивости одесситов. Впервые в мировой издательской практике на прилавках книжных магазинов появится издание, обеспеченное семейными и родительскими кошельками мам и пап тех, кто возжелал явить себя миру именно в бумажной редакции. Источник Сердюченко   www.pseudology.org