|
|
МОРСКОЙ ЦАРЬ И ВАСИЛИСА
ПРЕМУДРАЯ
Русская народная сказка
За тридевять земель, в тридесятом государстве
жил-был царь с царицею; детей у них не было. Поехал
царь по чужим землям, по дальним сторонам, долгое
время дома не бывал; на ту пору родила ему царица
сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает.
Стал он держать путь в свое государство, стал
подъезжать к своей земле, а день-то был
жаркий-жаркий, солнце так и пекло! И напала на
него жажда великая; что ни дать, только бы воды
испить! Осмотрелся кругом и видит невдалеке
большое озеро; подъехал к озеру, слез с коня,
прилег на брюхо и давай глотать студеную воду.
Пьет и не чует беды; а царь морской ухватил его
за бороду.
- Пусти! - просит царь.
- Не пущу, не смей пить без моего ведома!
- Какой хочешь возьми откуп - только отпусти!
- Давай то, чего дома не знаешь.
Царь подумал-подумал - чего он дома не знает?
Кажись, все знает, все ему ведомо, - и согласился.
Попробовал - бороду никто не держит; встал с
земли, сел на коня и поехал восвояси.
Вот приезжает он домой, царица встречает его с
царевичем, такая радостная; а он как узнал про
свое милое детище, так и залился горькими
слезами. Рассказал царице, как и что с ним было,
поплакали вместе, да ведь делать-то нечего,
слезами дела не поправишь.
Стали они жить по-старому; а царевич растет себе
да растет, словно тесто на опаре - не по дням, а по
часам, и вырос большой.
"Сколько ни держать при себе, - думает царь, - а
отдавать надобно: дело неминучее!" Взял
Ивана-царевича за руку, привел прямо к озеру.
- Поищи здесь, - говорит, - мой перстень; я
ненароком вчера обронил. Оставил одного
царевича, а сам повернул домой. Стал царевич
искать перстень, идет по берегу, и попадается ему
навстречу старушка.
- Куда идешь, Иван-царевич?
- Отвяжись, не докучай, старая ведьма! И без тебя
досадно.
- Ну, оставайся... - И пошла старушка в сторону. А
Иван-царевич пораздумался: "За что обругал я
старуху? Дай ворочу ее; старые люди хитры и
догадливы! Авось что и доброе скажет". И стал
ворочать старушку:
- Воротись, бабушка, да прости мое слово глупое!
Ведь я с досады вымолвил: заставил меня отец
перстень искать, хожу-высматриваю, а перстня нет
как нет!
- Не за перстнем ты здесь; отдал тебя отец
морскому царю: выйдет морской царь и возьмет тебя
с собою в подводное царство.
Горько заплакал царевич.
- Не тужи, Иван-царевич! Будет и на твоей улице
праздник; только слушайся меня, старуху. Спрячься
вон за тот куст смородины и притаись тихонько.
Прилетят сюда двенадцать голубиц - все красных
девиц, а вслед за ними и тринадцатая; станут в
озере купаться; а ты тем временем унеси у
последней сорочку и до тех пор не отдавай, пока не
подарит она тебе своего колечка. Если не сумеешь
этого сделать, ты погиб навеки; у морского царя
кругом всего дворца стоит частокол высокий, на
целые на десять верст, и на каждой спице по голове
воткнуто; только одна порожняя, не угоди на нее
попасть!
Иван-царевич поблагодарил старушку, спрятался
за смородиновый куст и ждет поры-времени.
Вдруг прилетают двенадцать голубиц; ударились о
сыру землю и обернулись красными девицами, все до
единой красы несказанной: ни вздумать, ни
взгадать, ни пером написать!
Поскидали платья и пустились в озеро: играют,
плещутся, смеются, песни поют.
Вслед за ними прилетела и тринадцатая голубица;
ударилась о сыру землю, обернулась красной
девицей, сбросила с белого тела сорочку и пошла
купаться; и была она всех пригожее, всех красивее!
Долго Иван-царевич не мог отвести очей своих,
долго на нее заглядывался, да припомнил, что
говорила ему старуха, подкрался и унес сорочку.
Вышла из воды красная девица, хватилась - нет
сорочки, унес кто-то; бросились все искать,
искали, искали - не видать нигде.
- Не ищите, милые сестрицы! Улетайте домой; я сама
виновата - недосмотрела, сама и отвечать буду.
Сестрицы - красные девицы ударились о сыру землю,
сделались голубицами, взмахнули крыльями и
полетели прочь. Осталась одна девица,
осмотрелась кругом и промолвила:
- Кто бы ни был таков, у кого моя сорочка, выходи
сюда; коли старый человек - будешь мне родной
батюшка, коли средних лет - будешь братец любимый,
коли ровня мне - будешь милый друг!
Только сказала последнее слово, показался
Иванцаревич. Подала она ему золотое колечко и
говорит:
- Ах, Иван-царевич! Что давно не приходил? Морской
царь на тебя гневается. Вот дорога, что ведет в
подводное царство; ступай по ней смело! Там и меня
найдешь; ведь я дочь морского царя, Василиса
Премудрая.
Обернулась Василиса Премудрая голубкою и
улетела от царевича. - А Иван-царевич отправился в
подводное царство; видит - и там свет такой же, как
у нас, и там поля, и луга, и рощи зеленые, и
солнышко греет.
Приходит он к морскому царю. Закричал на него
морской царь:
- Что так долго не бывал? За вину твою вот тебе
служба: есть у меня пустошь на тридцать верст и в
длину и поперек - одни рвы, буераки да каменье
острое! Чтоб к завтрему было там как ладонь
гладко, и была бы рожь посеяна, и выросла б к
раннему утру высока, чтобы в ней галка могла
схорониться. Если того не сделаешь - голова твоя с
плеч долой!
Идет Иван-царевич от морского царя, сам слезами
обливается. Увидала его в окно из своего терема
высокого Василиса Премудрая и спрашивает:
- Здравствуй, Иван-царевич! Что слезами
обливаешься?
- Как же мне не плакать? - отвечает царевич. -
Заставил меня царь морской за одну ночь сровнять
рвы, буераки и каменье острое и засеять рожью,
чтоб к утру она выросла и могла в ней галка
спрятаться.
- Это не беда, беда впереди будет. Ложись с Богом
спать; утро вечера мудренее, все будет готово!
Лег спать Иван-царевич, а Василиса Премудрая
вышла на крылечко и крикнула громким голосом:
- Гей вы, слуги мои верные! Ровняйте-ка рвы
глубокие, сносите каменье острое, засевайте
рожью колосистою, чтоб к утру поспело.
Проснулся на заре Иван-царевич, глянул - все
готово: нет ни рвов, ни буераков, стоит поле как
ладонь гладкое, и красуется на нем рожь - столь
высока, что галка схоронится.
Пошел к морскому царю с докладом.
- Спасибо тебе, - говорит морской царь, - что сумел
службу сослужить. Вот тебе другая работа: есть у
меня триста скирдов, в каждом скирду по триста
копен - все пшеница белоярая; обмолоти мне к
завтрему всю пшеницу чисто-начисто, до единого
зернышка, а скирдов не ломай и снопов не разбивай.
Если не сделаешь - голова твоя с плеч долой!
- Слушаю, ваше величество! - сказал Иван-царевич;
опять идет по двору да слезами обливается.
- О чем горько плачешь? - спрашивает его Василиса
Премудрая.
- Как же мне не плакать? Приказал мне царь
морской за одну ночь все скирды обмолотить, зерна
не обронить, а скирдов не ломать и снопов не
разбивать.
- Это не беда, беда впереди будет! Ложись спать с
Богом, утро вечера мудренее.
Царевич лег спать, а Василиса Премудрая вышла на
крылечко и закричала громким голосом:
- Гей вы, муравьи ползучие! Сколько вас на белом
свете ни есть - все ползите сюда и повыберите
зерно из батюшкиных скирдов чисто-начисто.
Поутру зовет морской царь Ивана-царевича:
- Сослужил ли ты службу?
- Сослужил, ваше величество!
- Пойдем посмотрим.
Пришли на гумно - все скирды стоят нетронуты,
пришли в житницы - все закрома полнехоньки
зерном.
- Спасибо тебе, брат! - сказал морской царь. -
Сделай мне еще церковь из чистого воску, чтобы к
рассвету была готова: это будет твоя последняя
служба.
Опять идет Иван-царевич по двору, слезами
умывается.
- О чем горько плачешь? - спрашивает его из
высокого терема Василиса Премудрая.
- Как мне не плакать, доброму молодцу? Приказал
мне морской царь за одну ночь сделать церковь из
чистого воску.
- Ну, это еще не беда, беда впереди будет.
Ложись-ка спать, утро вечера мудренее.
Царевич улегся спать, а Василиса Премудрая
вышла на крылечко и закричала громким голосом:
- Гей вы, пчелы работящие! Сколько вас на белом
свете ни есть - все летите сюда и слепите из
чистого воску церковь Божию, чтоб к утру была
готова!
Поутру встал Иван-царевич, глянул - стоит
церковь из чистого воску, и пошел к морскому царю
с докладом.
- Спасибо тебе, Иван-царевич! Каких слуг у меня ни
бывало, никто не сумел так угодить, как ты. Будь же
за то моим наследником, всего царства
сберегателем; выбирай себе любую из тринадцати
дочерей моих в жены.
Иван-царевич выбрал Василису Премудрую; тотчас
их обвенчали и на радостях пировали целых три
дня. Ни много ни мало прошло времени, стосковался
Иван-царевич по своим родителям, захотелось ему
на святую Русь.
- Что так грустен, Иван-царевич?
- Ах, Василиса Премудрая, сгрустнулось по отцу,
по матери, захотелось на святую Русь.
- Вот это беда пришла! Если уйдем мы, будет за
нами погоня великая; царь морской разгневается и
предаст нас смерти. Надо ухитряться!
Плюнула Василиса Премудрая в трех углах,
заперла двери в своем тереме и побежала с
Иваном-царевичем на святую Русь.
На другой день ранехонько приходят посланные от
морского царя - молодых подымать, во дворец к царю
ждать. Стучатся в двери:
- Проснитеся, пробудитеся! Вас батюшка зовет.
- Еще рано, мы не выспались, приходите после! -
отвечает одна слюнка.
Вот посланные ушли, обождали час-другой и опять
стучатся:
- Не пора-время спать, пора-время вставать!
- Погодите немного: встанем, оденемся! - отвечает
вторая слюнка.
В третий раз приходят посланные: царь-де морской
гневается, зачем так долго они прохлаждаются.
- Сейчас будем! - отвечает третья слюнка.
Подождали-подождали посланные и давай опять
стучаться: нет отклика, нет отзыва! Выломали
двери, а в тереме пусто. Доложили царю, что
молодые убежали; озлобился он и послал за ними
погоню великую.
А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем уже
далеко-далеко! Скачут на борзых конях без
остановки, без роздыху.
- Ну-ка, Иван-царевич, припади к сырой земле да
послушай, нет ли погони от морского царя?
Иван-царевич соскочил с коня, припал ухом к
сырой земле и говорит; - Слышу я людскую молвь и
конский топ!
- Это за нами гонят! - сказала Василиса Премудрая
и тотчас обратила коней зеленым лугом,
Ивана-царевича - старым пастухом, а сама
сделалась смирною овечкою.
Наезжает погоня:
- Эй, старичок! Не видал ли ты - не проскакал ли
здесь добрый молодец с красной девицей?
- Нет, люди добрые, не видал, - отвечает
Иванцаревич. - Сорок лет, как пасу на этом месте -
ни одна птица мимо не пролетывала, ни один зверь
мимо не прорыскивал!
Воротилась погоня назад:
- Ваше царское величество! Никого в пути не
наехали, видели только: пастух овечку пасет.
- Что ж не хватали? Ведь это они и были! - закричал
морской царь и послал новую погоню.
А Иван-царевич с Василисою Премудрой
давнымдавно скачут на борзых конях.
- Ну, Иван-царевич, припади к сырой земле да
послушай, нет ли погони от морского царя?
Иван-царевич слез с коня, припал ухом к сырой
земле и говорит:
- Слышу я людскую молвь и конский топ.
- Это за нами гонят! - сказала Василиса Премудрая;
сама сделалась церковью, Ивана-царевича обратила
стареньким попом, а лошадей - деревьями. Наезжает
погоня:
- Эй, батюшка! Не видал ли ты, не проходил ли здесь
пастух с овечкою?
- Нет, люди добрые, не видал. Сорок лет тружусь в
этой церкви - ни одна птица мимо не пролетывала,
ни один зверь мимо не прорыскивал!
Повернула погоня назад:
- Ваше царское величество! Нигде не нашли
пастуха с овечкою; только в пути и видели, что
церковь да попа-старика.
- Что же вы церковь не разломали, попа не
захватили? Ведь это они самые были! - закричал
морской царь и сам поскакал вдогонь за
Иваном-царевичем и Василисою Премудрою.
А они далеко уехали. Опять говорит Василиса
Премудрая:
- Иван-царевич! Припади к сырой земле - не слыхать
ли погони?
Слез Иван-царевич с коня, припал ухом к сырой
земле и говорит:
- Слышу людскую молвь и конский топ пуще
прежнего.
- Это сам царь скачет.
Оборотила Василиса Премудрая коней озером,
Ивана-царевича - селезнем, а сама сделалась уткою.
Прискакал царь морской к озеру, тотчас догадался,
кто таковы утка и селезень, ударился о сыру землю
и обернулся орлом. Хочет орел убить их до смерти,
да не тут-то было: что ни разлетится сверху...
вот-вот ударит селезня, а селезень в воду нырнет;
вот-вот ударит утку, а утка в воду нырнет! Бился,
бился, так ничего и не мог сделать.
Поскакал царь морской в свое подводное царство,
а Василиса Премудрая с Иваном-царевичем выждали
доброе время и поехали на святую Русь.
Долго ли, коротко ли, приехали они в тридесятое
царство.
- Подожди меня в этом лесочке, - говорит
Иванцаревич Василисе Премудрой, - я пойду
доложусь наперед отцу, матери.
- Ты меня забудешь, Иван-царевич!
- Нет, не забуду.
- Нет, Иван-царевич, не говори, позабудешь!
Вспомни обо мне хоть тогда, когда станут два
голубка в окна биться!
Пришел Иван-царевич во дворец; увидали его
родители, бросились ему на шею и стали
целовать-миловать его. На радостях позабыл
Иван-царевич про Василису Премудрую.
Живет день и другой с отцом, с матерью, а на
третий задумал свататься к какой-то королевне.
Василиса Премудрая пошла в город и нанялась к
просвирне в работницы. Стали просвиры [38]
готовить, она взяла два кусочка теста, слепила
пару голубков и посадила в печь.
- Разгадай, хозяюшка, что будет из этих голубков!
- А что будет? Съедим их - вот и все!
- Нет, не угадала!
Открыла Василиса Премудрая печь, отворила окно -
и в ту же минуту голуби встрепенулися, полетели
прямо во дворец и начали биться в окна; сколько
прислуга царская ни старалась, ничем не могла
отогнать их прочь. Тут только Иван-царевич
вспомнил про Василису Премудрую, послал гонцов
во все концы расспрашивать да разыскивать и
нашел ее у просвирни; взял за руки белые, целовал
в уста сахарные, привел к отцу, к матери, и стали
все вместе жить да поживать да добра наживать.
|
|
|
|
|