|
|
БЕЗНОГИЙ И СЛЕПОЙ БОГАТЫРИ
Русская народная сказка
В некотором царстве, в некотором государстве
жил-был царь с царицею; у них был сын Иванцаревич,
а смотреть-глядеть за царевичем приставлен был
Катома-дядька, дубовая шапка. Царь с царицею
достигли древних лет, заболели и не чают уж
выздороветь; призывают Ивана-царевича и
наказывают:
- Когда мы помрем, ты во всем слушайся и почитай
Катому-дядьку, дубовую шапку; станешь слушаться -
счастлив будешь, а захочешь быть ослушником -
пропадешь как муха.
На другой день царь с царицею померли;
Иван-царевич похоронил родителей и стал жить по
их наказу: что ни делает, обо всем с дядькой совет
держит. Долго ли, коротко ли - дошел царевич до
совершенных лет и надумал жениться; приходит к
дядьке и говорит ему:
- Катома-дядька, дубовая шапка! Скучно мне
одному, хочу ожениться.
- Что же, царевич! За чем дело стало? Лета твои
таковы, что пора и о невесте думать; поди в
большую палату - там всех царевен, всех королевен
портреты собраны, погляди да выбери: какая
понравится, за ту и сватайся.
Иван-царевич пошел в большую палату, начал
пересматривать портреты, и пришлась ему по мысли
королевна Анна Прекрасная - такая красавица,
какой во всем свете другой нет! На ее портрете
подписано: коли кто задаст ей загадку, а
королевна не отгадает, за того пойдет она замуж; а
чью загадку отгадает, с того голова долой.
Иван-царевич прочитал эту подпись, раскручинился
и идет к своему дядьке.
- Был я, - говорит, - в большой палате, высмотрел
себе невесту Анну Прекрасную; только не ведаю,
можно ли ее высватать?
- Да, царевич! Трудно ее достать; коли один
поедешь - ни за что не высватаешь, а возьмешь меня
с собой да будешь делать, как я скажу, - может, дело
и уладится.
Иван-царевич просит Катому-дядьку, дубовую
шапку ехать с ним вместе и дает ему верное слово
слушаться его и в горе и в радости.
Вот собрались они в путь-дорогу и поехали
сватать Анну Прекрасную королевну. Едут они год,
и другой, и третий, и заехали за много земель.
Говорит Иван-царевич:
- Едем мы, дядя, столько времени, приближаемся к
землям Анны Прекрасной королевны, а не знаем,
какую загадку загадывать.
- Еще успеем выдумать!
Едут дальше; Катома-дядька, дубовая шапка глянул
на дорогу - на дороге лежит кошелек с деньгами;
сейчас его поднял, высыпал оттуда все деньги в
свой кошелек и говорит:
- Вот тебе и загадка, Иван-царевич! Как приедешь к
королевне, загадай ей такими словами: ехали-де мы
путем-дорогою, увидали: на дороге добро лежит, мы
добро добром взяли да в свое добро положили! Эту
загадку ей в жизнь не разгадать; а всякую другую
сейчас узнает - только взглянет в свою волшебную
книгу; а как узнает, то и велит отрубить тебе
голову. Вот наконец приехал Иван-царевич с
дядькою к высокому дворцу, где проживала
прекрасная королевна; в ту пору-времечко была она
на балконе, увидала приезжих и послала узнать:
откуда они и зачем прибыли? Отвечает
Иван-царевич:
- Приехал я из такого-то царства, хочу сватать за
себя Анну Прекрасную королевну.
Доложили о том королевне; она приказала, чтобы
царевич во дворец шел да при всех ее думных
князьях и боярах загадку загадывал.
- У меня, - молвила, - такой завет положен: если не
отгадаю чьей загадки, за того мне идти замуж, а
чью отгадаю - того злой смерти предать!
- Слушай, прекрасная королевна, мою загадку, -
говорит Иван-царевич,
- ехали мы путем-дорогою, увидали - на дороге
добро лежит, мы добро добром взяли да в добро
положили.
Анна Прекрасная королевна берет свою волшебную
книгу, начала ее пересматривать да отгадки
разыскивать; всю книгу перебрала, а толку не
добилась. Тут думные князья и бояре присудили
королевне выходить замуж за Ивана-царевича; хоть
она и не рада, а делать нечего - стала готовиться к
свадьбе. Думает сама с собой королевна: как бы
время протянуть да жениха отбыть? И вздумала -
утрудить его великими службами. Призывает она
Ивана-царевича и говорит ему:
- Милый мой Иван-царевич, муж нареченный!
Надо нам к свадьбе изготовиться: сослужи-ка мне
службу невеликую: в моем королевстве на таком-то
месте стоит большой чугунный столб; перетащи его
в дворцовую кухню и сруби в мелкие поленья -
повару на дрова.
- Помилуй, королевна! Нешто я приехал сюда дрова
рубить? Мое ли это дело! На то у меня слуга есть:
Катома-дядька, дубовая шапка. Сейчас призывает
царевич дядьку и приказывает ему притащить на
кухню чугунный столб и срубить его в мелкие
поленья повару на дрова. Катома-дядька пошел на
сказанное место, схватил столб в охапку, принес в
дворцовую кухню и разбил на мелкие части; четыре
чугунных полена взял себе в карман - "для
переду годится!"
На другой день говорит королевна
Ивану-царевичу:
- Милый мой царевич, нареченный муж! Завтра нам к
венцу ехать: я поеду к коляске, а ты верхом на
богатырском жеребце; надобно тебе загодя
объездить того коня.
- Стану я сам объезжать коня! На то у меня слуга
есть.
Призывает Иван-царевич Катому-дядьку, дубовую
шапку.
- Ступай, - говорит, - на конюшню, вели конюхам
вывести богатырского жеребца, сядь на него и
объезди; завтра я на нем к венцу поеду.
Катома-дядька смекнул хитрости королевны, не
стал долго разговаривать, пошел на конюшню и
велел конюхам вывести богатырского жеребца.
Собралось двенадцать конюхов; отперли
двенадцать замков, отворили двенадцать дверей и
вывели волшебного коня на двенадцати железных
цепях. Катома-дядька, дубовая шапка подошел к
нему; только успел сесть - волшебный конь от земли
отделяется, выше лесу подымается, что повыше лесу
стоячего, пониже облака ходячего. Катома крепко
сидит, одной рукой за гриву держится, а другой
вынимает из кармана чугунное полено и начинает
этим поленом промежду ушей коня осаживать. Избил
одно полено, взялся за другое, два избил, взялся
за третье, три избил, пошло в ход четвертое. И так
донял он богатырского жеребца, что не выдержал
конь, возговорил человеческим голосом:
- Батюшка Катома! Отпусти хоть живого на белый
свет. Что хочешь, то и приказывай: все будет
по-твоему!
- Слушай, собачье мясо! - отвечает ему
Катомадядька, дубовая шапка. - Завтра поедет на
тебе к венцу Иван-царевич. Смотри же: как выведут
тебя конюхи на широкий двор да подойдет к тебе
царевич и наложит свою руку - ты стой смирно, ухом
не пошевели; а как сядет он верхом - ты по самые
щетки в землю подайся да иди под ним тяжелым
шагом, словно у тебя на спине непомерная тягота
накладена.
Богатырский конь выслушал приказ и опустился
еле жив на землю. Катома ухватил его за хвост и
бросил возле конюшни:
- Эй, кучера и конюхи! Уберите в стойло это
собачье мясо.
Дождались другого дня; подошло время к венцу
ехать, королевне коляску подали, а Ивану-царевичу
богатырского жеребца подвели. Со всех сторон
народ сбежался - видимо-невидимо! Вышли из палат
белокаменных жених с невестою; королевна села в
коляску и дожидается: что-то будет с
Иваном-царевичем? Волшебный конь разнесет его
кудри по ветру, размечет его кости по чисту полю.
Подходит Иван-царевич к жеребцу, накладывает
руку на спину, ногу в стремено - жеребец стоит
словно вкопанный, ухом не шевельнет! Сел царевич
верхом - волшебный конь по щетки в землю ушел;
сняли с него двенадцать цепей - стал конь
выступать ровным тяжелым шагом, а с самого пот
градом так и катится.
- Экий богатырь! Экая сила непомерная! - говорит
народ, глядя на царевича.
Перевенчали жениха с невестою; стали они
выходить из церкви, взяли друг дружку за руки.
Вздумалось королевне еще раз попытать силу
Ивана-царевича, сжала ему руку так сильно, что он
не смог выдержать: кровь в лицо кинулась, глаза
под лоб ушли. "Так ты этакий-то богатырь, -
думает королевна, - славно же твой дядька меня
опутал... только даром вам это не пройдет!"
Живет Анна Прекрасная королевна с
Иваном-царевичем как подобает жене с богоданным
мужем, всячески его словами улещает, а сама одно
мыслит: каким бы то способом извести
Катому-дядьку, дубовую шапку; с царевичем без
дядьки нетрудно управиться! Сколько ни вымышляла
она всяких наговоров, Иванцаревич не поддавался
на ее речи, все сожалел своего дядьку. Через год
времени говорит он своей жене:
- Любезная моя супружница, прекрасная королевна!
Желается мне ехать вместе с тобой в свое
государство.
- Пожалуй, поедем; мне самой давно хочется
увидать твое государство.
Вот собрались и поехали; дядьку Катому за кучера
посадили. Ехали-ехали; Иван-царевич заснул
дорогою. Вдруг Анна Прекрасная королевна стала
его будить да жалобу приносить:
- Послушай, царевич, ты все спишь - ничего не
слышишь! А твой дядька совсем меня не слушает,
нарочно правит лошадей на кочки да рытвины -
словно извести нас собирается; стала я ему добром
говорить, а он надо мной насмехается. Жить не
хочу, коли его не накажешь!
Иван-царевич крепко спросонок рассердился на
своего дядьку и отдал его на всю волю
королевнину:
- Делай с ним, что сама знаешь!
Королевна приказала отрубить его ноги.
Катома дался ей на поругание. "Пусть, - думает,
- пострадаю; да и царевич узнает - каково горе
мыкать!"
Отрубили Катоме-дядьке обе ноги. Глянула
королевна кругом и увидала: стоит в стороне
высокий пень; позвала слуг и приказала посадить
его на этот пень, а Ивана-царевича привязала на
веревке к коляске, повернула назад и поехала в
свое королевство. Катомадядька, дубовая шапка на
пне сидит, горькими слезами плачет.
- Прощай, - говорит, - Иван-царевич! Вспомнишь и
меня.
А Иван-царевич вприпрыжку за коляскою бежит; сам
знает, что маху дал, да воротить нельзя. Приехала
королевна Анна Прекрасная в свое государство и
заставила Ивана-царевича коров пасти. Каждый
день поутру ходит он со стадом в чистое поле, а
вечером назад на королевский двор гонит; в то
время королевна на балконе сидит и поверяет: все
ли счетом коровы? Пересчитает и велит их царевичу
в сарай загонять да последнюю корову под хвост
целовать; эта корова так уж и знает - дойдет до
ворот, остановится и хвост подымет...
Катома-дядька сидит на пне день, и другой, и
третий не пивши, не евши; слезть никак не может,
приходится помирать голодною смертию.
Невдалеке от этого места был густой лес; в том
лесу проживал слепой сильномогучий богатырь;
только тем и кормился, что как услышит по духу,
что мимо его какой, зверь пробежал: заяц, лиса ли,
медведь ли - сейчас за ним в погоню; поймает - и
обед готов! Был богатырь на ногу скор, и ни одному
зверю прыскучему не удавалось убежать от него.
Вот и случилось так: проскользнула мимо лиса;
богатырь услыхал да вслед за нею; она добежала до
того высокого пня и дала колено в сторону, а
слепой богатырь поторопился да с разбегу как
ударился лбом о пень - так с корнем его и
выворотил.
Катома свалился на землю и спрашивает:
- Ты кто таков?
- Я - слепой богатырь, живу в лесу тридцать лет,
только тем и кормлюсь, коли какого зверя поймаю
да на костре зажарю; а то б давно помер голодною
смертию!
- Неужели ж ты отроду слепой?
- Нет, не отроду; а мне выколола глаза Анна
Прекрасная королевна.
- Ну, брат, - говорит Катома-дядька, дубовая шапка,
- и я через нее без ног остался: обе отрубила
проклятая!
Разговорились богатыри промеж собой и
согласились вместе жить, вместе хлеб добывать.
Слепой говорит безногому:
- Направо! Налево! Прямо!.. Жили они этак
некоторое время в лесу и ловили себе на обед и
зайцев, и лисиц, и медведей. Говорит раз безногий:
- Неужели ж нам весь век без людей прожить?
Слышал я, что в таком-то городе живет богатый
купец с дочкою, и та купеческая дочь куда как
милостива к убогим и увечным! Сама всем милостыню
подает. Увезем-ка, брат, ее! Пусть у нас за хозяйку
живет. Слепой взял тележку, посадил в нее
безногого и повез в город, прямо к богатому купцу
на двор; увидала их из окна купеческая дочь,
тотчас вскочила и пошла оделять их милостынею.
Подошла к безногому:
- Прими, убоженький, Христа ради!
Стал он принимать подаяние, ухватил ее за руки
да в тележку, закричал на слепого - тот побежал
так скоро, что на лошадях не поймать! Купец послал
погоню - нет, не догнали. Богатыри привезли
купеческую дочь в свою лесную избушку и говорят
ей:
- Будь нам заместо родной сестры, живи у нас,
хозяйничай; а то нам, увечным, некому обеда
сварить, рубашек помыть. Бог тебя за это не
оставит!
Осталась с ними купеческая дочь; богатыри ее
почитали, любили, за родную сестру признавали;
сами они то и дело на охоте, а названая сестра
завсегда дома: всем хозяйством заправляет, обед
готовит, белье моет.
Вот и повадилась к ним в избушку ходить баба-яга
- костяная нога и сосать у красной девицы,
купеческой дочери, белые груди. Только богатыри
на охоту уйдут, а баба-яга тут как тут! Долго ли,
коротко ли - спала с лица красная девица,
похудела-захирела; слепой ничего не видит, а
Катома-дядька, дубовая шапка замечает, что дело
неладно; сказал про то слепому, и пристали они
вдвоем к своей названой сестрице, начали
допрашивать, а баба-яга ей накрепко запретила
признаваться. Долго боялась она поверить им свое
горе, долго крепилась, да наконец братья ее
уговорили, и она все дочиста рассказала:
- Всякий раз, как уйдете вы на охоту, тотчас
является в избушку древняя старуха - лицо злющее,
волоса длинные, седые - и заставляет меня в голове
ей искать, а сама сосет мои груди белые.
- А, - говорит слепой, - это - баба-яга; погоди же,
надо с ней по-своему разделаться! Завтра мы не
пойдем на охоту, а постараемся залучить ее да
поймать...
Утром на другой день богатыри не идут на охоту.
- Ну, дядя безногий, - говорит слепой, - полезай ты
под лавку, смирненько сиди, а я пойду на двор - под
окном стану. А ты, сестрица, как придет баба-яга,
садись вот здесь, у этого окна, в голове-то у ней
ищи да потихоньку пряди, волос отделяй да за
оконницу на двор пропускай; я ее за седые-то космы
и сграбастаю!
Сказано-сделано. Ухватил слепой бабу-ягу за
седые космы и кричит:
- Эй, дядя Катома! Вылезай-ка из-под лавки да
придержи ехидную бабу, пока я в избу войду.
Баба-яга услыхала беду, хочет вскочить, голову
приподнять - куда тебе, нет совсем ходу!
Рвалась-рвалась - ничего не пособляет! А тут вылез
из-под лавки дядя Катома, навалился на нее словно
каменная гора, принялся душить бабу-ягу, ажио
небо с овчинку ей показалось! Вскочил в избушку
слепой, говорит безногому:
- Надо нам теперь развести большой костер, сжечь
ее, проклятую, на огне, а пепел по ветру пустить!
Взмолилась баба-яга:
- Батюшки, голубчики! Просите... что угодно, все
вам сделаю!
- Хорошо, старая ведьма! - сказали богатыри. -
Покажи-ка нам колодезь с целющей и живущей водою.
- Только не бейте, сейчас "окажу!
Вот Катома-дядька, дубовая шапка сел на слепого;
слепой взял бабу-ягу за косы; баба-яга повела их в
лесную трущобу, привела к колодезю и говорит:
- Это и есть целющая и живущая вода!
- Смотри, дядя Катома, - вымолвил слепой, - не
давай маху; коли она теперь обманет - ввек не
поправимся!
Катома-дядька, дубовая шапка сломил с дерева
зеленую ветку и бросил в колодезь: не успела
ветка до воды долететь, как уж вся огнем
вспыхнула!
- Э, да ты еще на обман пошла!
Принялись богатыри душить бабу-ягу, хотят
кинуть ее, проклятую, в огненный колодезь. Пуще
прежнего взмолилась баба-яга, дает клятву
великую, что теперь не станет хитрить:
- Право-слово, доведу до хорошей воды.
Согласились богатыри попытать еще раз, и привела
их баба-яга к другому колодезю. Дядька Катома
отломил от дерева сухой сучок и бросил в
колодезь: не успел тот сучок до воды долететь, как
уж ростки пустил, зазеленел и расцвел.
- Ну, это вода хорошая! - сказал Катома. Слепой
помочил ею свои глаза - и вмиг прозрел; опустил
безногого в воду - и выросли у него ноги. Оба
обрадовались и говорят меж собой:
- Вот когда мы поправимся! Все свое воротим,
только наперед надо с бабой-ягой порешить; коли
нам ее теперь простить, так самим добра не видать
- она всю жизнь будет зло мыслить!
Воротились они к огненному колодезю и бросили
туда бабу-ягу: так она и сгинула!
После того Катома-дядька, дубовая шапка женился
на купеческой дочери, и все трое отправились они
в королевство Анны Прекрасной выручать
Ивана-царевича.
Стали подходить к столичному городу, смотрят:
Иван-царевич гонит стадо коров.
- Стой, пастух! - говорит Катома-дядька. - Куда ты
этих коров гонишь?
Отвечает ему царевич:
- На королевский двор гоню; королевна всякий раз
сама поверяет, все ли коровы.
- Ну-ка, пастух, на тебе мою одежду, надевай на
себя, а я твою надену и коров погоню.
- Нет, брат, этого нельзя сделать; коли королевна
уведает - беда мне будет!
- Не бойся, - ничего не будет! В том тебе порука
Катома-дядька, дубовая шапка!
Иван-царевич вздохнул и говорит:
- Эх, добрый человек! Если бы жив был
Катомадядька, я бы не пас в поле этих коров.
Тут Катома-дядька, дубовая шапка сознался ему,
кто он таков есть; Иван-царевич обнял его крепко и
залился слезами:
- Не чаял и видеть тебя!
Поменялись они своими одежами; погнал дядька
коров на королевский двор. Анна Прекрасная вышла
на балкон, поверила, все ли коровы счетом, и
приказала загонять их в сарай.
Вот все коровы в сарай вошли, только последняя у
ворот остановилась и хвост оттопырила. Катома
подскочил:
- Ты чего, собачье мясо, дожидаешься? - схватил ее
за хвост, дернул, так и стащил шкуру! Королевна
увидала и кричит громким голосом:
- Что это мерзавец пастух делает? Взять его и
привесть ко мне!
Тут слуги подхватили Катому и потащили во
дворец; он идет - не отговаривается, на себя
надеется. Привели его к королевне; она взглянула
и спрашивает:
- Ты кто таков? Откуда явился?
- А я тот самый, которому ты ноги отрубила да на
пень посадила; зовут меня Катома-дядька, дубовая
шапка!
"Ну, - думает королевна, - когда он ноги свои
воротил, то с ним мудрить больше нечего!" - и
стала у него и у царевича просить прощения;
покаялась во своих грехах и дала клятву вечно
Ивана-царевича любить и во всем слушаться.
Иван-царевич ее простил и начал жить с нею в
тишине и согласии; при них остался слепой
богатырь, а Катома-дядька уехал с своею женою к
богатому купцу и поселился в его доме.
|
|
|
|
|