Хечинов Ю.Е. Александра Львовна Толстая. Биографический очерк. — М.: "Викра", 1999 — 40 С. Хечинов Ю.Е. Александра Львовна Толстая гипертекстовая версия В родительском доме 80-е годы стали одними из кульминационных в супружеских отношениях Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых. Накопившаяся с годами физическая усталость женщины, уже принесшая мужу одиннадцать детей, трое из которых скончались при рождении, вызвала в ней протест против последующей беременности. "Как мне тяжела иногда затворническая жизнь! — пишет из Ясной Поляны Софья Андреевна сестре Т. А. Кузминской. — Ты подумай, Таня, я с сентября из дому ни разу не выходила. Та же тюрьма, хотя и довольно светлая, и морально и материально, но все-таки иногда такое чувство, что точно меня кто-то запирает, держит, и мне хочется разломать, растолкать все кругом и вырваться, куда бы то ни было, но вырваться поскорей, поскорей,..."   На дворе стоял лютый январь 1880 года. Неделю спустя, Софья Андреевна, затрагивая гнетущую её душу проблему, более категорична и откровенна в своих суждениях: "А с маленькими какая скука возиться, не приведи Бог; у меня теперь ни времени нет, ни свежей головы, ни хорошего расположения духа, ни мысли, ничего".   Интересы Льва Николаевича к тому времени заметно изменились. "Левочка вдался в свою работу, в посещение острогов, судов мировых, судов волостных, рекрутских приемов, в крайнее соболезнование всему народу и всем угнетаемым, — продолжая переписку с сестрой, сообщала о своих наблюдениях Софья Андреевна, —... Но увы! жизнь свои права заявляет, тянет в другую страну и разлад только болезненнее и сильнее!" "Несогласие мое с окружающей жизнью больше и решительнее, чем когда-нибудь. И я все яснее и определеннее вижу свою роль и держусь её. Смирение и сознание того, что все, что мне противно теперь, есть плод моих же ошибок, и потому — прощение других и укоризна себя..."   Жизнь в Москве приносит временное успокоение растревоженной душе Софьи Андреевны. После нескольких вспышек в семье Толстых наступает умиротворенность. "Левочка очень спокоен, работает, пишет какие-то статьи; иногда прорываются у него речи против городской и вообще барской жизни. Мне это бывает больно, но я знаю, что он иначе не может," — признается в письме к сестре Софья Андреевна. Но это длится недолго. Семейная светская жизнь все более тяготит Льва Николаевича, он становится раздражительным, находя успокоение лишь в физическом труде, на природе, в окружении простолюдинов...   Откровенным признанием звучат его строки из дневниковой записи: "Ужасно то, что роскошь, разврат жизни, в которой я живу, я сам сделал и сам испорчен и не могу поправить. Могу сказать, что поправляюсь, но так медленно. Не могу бросить куренья, и не могу найти обращенья с женой такого, чтобы не оскорблять её и не потакать ей". Отношения между супругами ещё более ухудшились после того, как Софья Андреевна стала перед фактом очередных родов, избавиться от которых, несмотря на всевозможные ухищрения и откровенные обращения к врачам с просьбой прервать беременность, ей не удалось.   Последняя неделя перед родами становится нетерпимой для Льва Николаевича. Скандалы по пустякам, бессмысленные упреки со стороны Софьи Андреевны побуждают его уйти из дома, уйти, как ему казалось, навсегда. 17 июня 1884 года Лев Николаевич покинул имение, но уже наполовине пути в Тулу, он вспомнил о состоянии жены и заставил себя вернуться в Ясную Поляну. В три часа ночи Софья Андреевна разбудила мужа. — Прости меня, я рожаю, может быть умру".   В столь драматической обстановке, лишенной радостного ожидания рождения ребенка, появилась на свет Александра — двенадцатый ребенок в семье Толстых. В конце июня Лев Николаевич сделал запись в дневнике: "Начались роды. То что есть самого радостного, счастливого в семье, прошло как что-то ненужное и тяжелое". А спустя несколько дней старшая сестра новорожденной Татьяна, которой к тому времени шел уже 20-й год, записала в своём дневнике среди прочего, коротенькую фразу: "18 июня мама родила Сашу. У неё пока длинные волосы н синие глаза. В первый раз взяли кормилицу".   Раннее детство Саши проходит в Москве. 20 октября 1884 года семья Толстых покидает Ясную Поляну и останавливается в Хамовническом доме. Сам же Лев Николаевич остался в имении. Софья Андреевна вместе со старшей дочерью занимается воспитанием младших. "Саша мила бесконечно, все говорит и пресмешно. Меня любит, и я её. На улице, доктора и в незнакомых местах, где я с ней бываю, её принимают за мою дочь, и мне всегда не хочется разуверять в этом", — делится Татьяна Львовна о своей младшей сестричке. В летние месяцы семья переезжала в Ясную Поляну.   На лоне дивной среднерусской природы, в обществе многочисленной родни — Осенью семья Толстых возвращалась в Москву, чтобы продолжить занятия детей в гимназии. Воспитанием же Саши занимались гувернантки, однако большого желания учиться у девочки не было. С нескрываемым удовольствием она интересовалась лошадьми, осваивала азы верховой езды, увлекалась играми со своими сверстниками и спортивными занятиями. Зимой самым большим увлечением были катания на коньках. Со своими боннами и гувернантками Саша не ладила, за что в их сознании она укрепилась в качестве ужасного ребенка — enfant terrible.   С рождением Ванечки, в апреле 1888 года все внимание Софьи Андреевны сосредоточилось на сыне, ставшим всеобщим любимцем в доме Толстых. Однако судьба уготовила матери очередной удар. За смертью маленького Алеши последовала кончина белокурого мальчика Ванечки, к которому была так привязана Софья Андреевна. Смерть всеми любимого и юного существа глубокой скорбью отозвалась в сердцах большого семейства Толстых, но сильнее всего скорбела о потери любимого сына безутешная мать. — Алеше и Ванечке не дал Бог жить, а вот тебя, как мать рожать не хотела, а ты ишь какая выросла!   Строптивость Саши вымещалось на учителях и гувернантках. Её больше интересовали игры с мальчишками, загородные поездки в Кунцево, Царицыно, а летом яснополянское раздолье. Со своими старшими сестрами отношение у неё были самые теплые. Особенно она любила Машу, а та отвечала ей взаимностью. В Ясной Поляне формировался веселый и общительный характер Саши. "Я была наивна, доверчива и очень смешлива. Достаточно было пустяка, чтобы я смеялась до слез, до боли в боку, не в силах остановиться".   Эти черты характера, несмотря на прожитые тяжелые годы, она сохранила до конца своей жизни. Добрые воспоминания у Саши сохранились о композиторе С.И. Танееве, который часто бывал в семье Толстых и в Москве, и в Ясной Поляне, подолгу находясь в их окружении и работая над созданием своих блистательных произведений. В 1898 году после нескольких томительных лет исканий смысла жизни, глубоких раздумий и семейных неурядиц Лев Николаевич Толстой неожиданно для всех взялся за художественное произведение "Воскресение"; в этом же году вышла замуж за М.С. Сухотина старшая сестра Татьяна Львовна. Братья уже жили самостоятельной жизнью.   Этот период у пятнадцатилетней Саши связывается с постепенной привязанностью к отцу, к его творчеству, а спустя несколько лет она на долгие годы станет помощницей в переписке его работ, регистрации корреспонденции, принимая на себя порой и роль секретаря. Лев Николаевич все больше привязывается к младшей дочери, проявляя внимание к ней и вовлекая её к своей литературной деятельности. Благодаря усердию и стараниям Александры Львовны отношение отца к дочери становятся все более доверительными.   Рядом с отцом   Любимым занятием для неё становится переписка рукописей отца, в особенности художественных его произведений. Когда в доме появилась печатная машинка Ремингтон, Александра Львовна засиживалась над ней ночами, чтобы выполнить спешную работу и как-то угодить отцу. Она прекрасно научилась разбирать его трудный почерк и иногда даже помогала прочесть написанные отцом строки, которые он сам уже не мог разобрать. "Когда утром я приносила ему чисто переписанные листы с двойными строчками и большими полями, чтобы он мог снова поправлять свою работу, — вспоминала через много лет Александра Львовна в книге "Отец", — он ласково улыбался и благодарил меня — я была в полном восторге".   Александра Львовна ревностно относилась ко всем тем, кто старался заменить её. По возвращению домой Александра Львовна помогала отцу переписывать статьи, продолжала следить за корреспонденцией. В 1907 году по рекомендации В. Черткова в Ясную Поляну приехал Н. Гусев, призванный быть секретарем Л.Н. Толстого. Он стал с этих пор заниматься корреспонденцией, отвечать на многочисленные письма. После революционных событий в 1905 году в Ясной Поляне стало тревожно. В ответ на репрессивные меры правительства по подавлению революционного движения в России, участились кражи, поджоги — "Должна откровенно признаться, — писала Александра Львовна в своих воспоминаниях об отце, — что все это мне было очень скучно. Блузы, сапоги, длинные бороды, нечесаные волосы, всегда серьезные лица, точно люди закаялись шутить, смеяться, веселиться".   "Тяжелый осадок остался у Александры Львовны от обострившихся отношений отца с матерью, которая после того, как крестьяне самовольно срубили 129 дубов, обратилась за помощью к полиции. Сам губернатор приезжал в Ясную Поляну навести порядок, троих крестьян арестовали. Александра Львовна ездила к губернатору с письмом отца, в котором он просил отпустить арестованных. Александра Львовна тоща помогала отцу в работе над статьями "Закон насилия и закон любви" и "Всему бывает конец", сопереживая вместе с ним его гнетущее состояние.   С 1908 года состояние здоровья Л.Н. Толстого периодически стало ухудшаться, болели ноги на почве тромбофлебита, но наибольшие страдания приносили ему раздоры с женой из-за расхождения во взглядах на ряд жизненных проблем, её отношения к Черткову... Душевный разлад Л.Н.Толстого обострялся, несмотря не периоды затишья. Александра Львовна переживала состояние отца не в силах ему помочь. Тяжело, — записал 14 апреля Л.Н.Толстой в дневнике, — а я не знаю, что мне делать. Саша уехала. И люблю её, недостает её, недостает она мне — не для дела, а по душе".   В ответ на письма дочери из Крыма Лев Николаевич посылает ответные письма, проникнутые отцовским все более возрастающим чувством любви и привязанности к ней: Александра Львовна же, будучи в Крыму на лечении под присмотром доктора Альтшуллера, научилась стенографической записи от В.Фиокритовой, будущей её неразлучной подруги, которая находилась вместе с ней. Мысли об отце нигде не покидали Александру Львовну.   Вновь качалась работа над переписыванием рукописей, но, к сожалению, это продолжалось недолго. Взаимоотношения родителей вновь обострились. Взаимные упреки, переживания и душевная боль стали причиной, побудившей Л.Н.Толстого покинуть Ясную Поляну. Утром, 27 октября 1910 года Александра Львовна проводила отца у порога Яснополянской усадьбы в Оптину Пустынь, откуда она получила письмо, в котором отец сообщал о своей предстоящей поездке в Шамордино.   Однако, спасти его не удалось. 7 ноября 1910 года Л.Н. Толстого не стало. Он тихо скончался на глазах своих дочерей. "Казалось, моя жизнь кончена. Не для чего, не для кого жить... Пустота, отчаяние", — вспоминала об этих тяжелейших днях Александра Львовна в книге "Отец".   Литература   www.pseudology.org