| |
|
Валерий
Леонидович Сердюченко
|
Из истории
советской литературы
"Разгром"
|
Да-да,
дорогой читатель, речь пойдёт о забытом, а, точнее, насильственно
изъятом из литературно-читательского оборота романе Александра Фадеева.
Найди его на дне своего книжного сундука и перечитай ещё раз. Твой
покорный слуга сделал это, и вот вывод и результат:
Это никакая не поделка большевизанствующего литератора. Это
-экзистенциальный роман.
К моменту выхода "Разгрома" в свет уже сложилась определенная традиция в
изображении революции и гражданской войны. "Мятеж", "Ветер", "Железный
поток", "Ватага", "Россия, кровью умытая" - сама стилистика названий
свидетельствует об этой традиции. Страницы батально-революционой прозы
тех лет дымились гарью неслыханных сражений, были омыты кровью тысяч
революционных бойцов, лоб в лоб сходились целые миры - Фадеев же
сконцентрировал этот вселенский размах в буднях маленького партизанского
отряда, действующего на глухой окраине России, а к концу романа и
вообще-то уменьшающегося до девятнадцати человек. Сюжет - не
победоносное наступление, а беспрерывный отход, временами бегство
левинсоновцев от наседающего противника. Название романа относится,
оказывается, не к белогвардейским полчищам, а к самому этому отряду,
который, не принимая боя, беспрерывно отступает, уволакивается в
непроходимые таежные распадки. Бойцы отряда в решающую минуту -
"придавленная, сбившаяся в кучу масса людей /…/ готовая убивать и
плакать". Предводительствует отрядом не литой богатырь с Лениным в башке
и наганом в руке, а тщедушный еврей Иосиф Абрамович Левинсон, втайне
завидующий здоровью и жизненной силе своих подчиненных. Боевой конь
Морозки "во всем походил на хозяина: такие же ясные, зелено-карие глаза,
так же приземист и кривоног, так же простовато хитер и блудлив".
Единственная в отряде девушка - не партизанская Жанна д΄Арк в кожаной
тужурке и красной косынке, а "добрая, гулящая и бесплодная откатчица из
шахты № 1", попросту говоря, добровольная гарнизонная дама. То есть
революционная действительность у Фадеева намеренно дегероизирована, что
само по себе вызывает доверие и симпатию у современного читателя.
Современный читатель удивится еще больше, когда узнает в беспутстве Вари
ею самой не осознаваемую готовность любой ценой, даже ценой собственной
репутации и женского достоинства смягчить товарищам по оружию жестокие
будни войны. Не примитивная чувственность, но душевное сострадание
заставляет Варю не отказывать в женской ласке готовым в каждую минуту
погибнуть "братишкам". "Добрая гулящая откатчица" неожиданно оказывается
причастной к жертвенному подвигу "вечной Сонечки". Не читавший этого
романа, возможно, усмехнется. А прочитав его, вынужден будет признать,
что не только Варя, но и другие персонажи связаны друг с другом
какими-то архетипическими коллизиями. Не напрасно кто-то из современных
ему критиков назвал автора "Разгрома" красным Львом Толстым.
Образно-языковая выразительность "Разгрома" выше всяких позвал.
Послушайте: "Через несколько минут Мечик - избитый и обезоруженный -
стоял перед человеком в островерхой барсучьей шапке, с черными глазами,
прожигающими до пяток". Или: "Морозка заколебался. Левинсон подался
вперед и, сразу схватив его, как клещами, немигающим взглядом, выдернул
из толпы, как гвоздь". А вот действительно толстовская слуховая слуховая
и зрительная осязаемость: "Та-та-та…- залился за холмом пулемет, сшивая
огненными нитками оглушительное уханье бердан, округло четкий плач
японских карабинов"; "И вдруг он действительно появился среди них, в
самом центре людского месива, подняв в руке зажженный факел, освещавший
его мертвенно-бледное бородатое лицо с большими горящими круглыми
глазами, которыми он быстро перебегал с одного лица на другое."
Между прочим, большевистская идея в романе даже не цитируется. Там
вообще нет ни одного политического лозунга, кроме осуждения
"максималистов", причем сами они в романе отсутствуют, и не объяснено
даже, кто они такие. Никто из отряда не состоит в партии (кроме, может
быть, Левинсона). Единственное собрание - суд над Морозкой за кражу
арбузов с крестьянского баштана. Ни слова ни о Ленине, ни о революции,
ни о политике, так что если предположить читателя, малознакомого с
русской историей, ему было бы нелегко определить время и место
происходящего. Названия глав: "Морозка", "Мечик", "Левинсон", "Враги",
"Начало разгрома" - усиливают эту отстраненность повествования. Некий
отряд сражается с неким врагом, терпит поражение, бежит, уничтожается.
Но кто действительный, настоящий враг бойцов отряда? Следуя
метафизической романной логике - их человеческие слабости. К концу
романа они разгромлены, разгромлен и сам отряд. Этот "метафизический"
сюжет работает в романе сильно и точно, как английский замок.
Короче говоря, было бы решительным недоразумением исключать "Разгром" из
истории русской литературы 20 века.
Источник
Сердюченко
www.pseudology.org
|
|