Валерий Леонидович Сердюченко Литсекретарь Чингиз-хана О романе Валерия Куклина Именно так. Оказывается, мой сосед по "Русскому Переплёту" Валерий Куклин ещё и сочинитель-романист. Недавно он засандалил сенсационный роман о фигурантах "истинной власти", так его и назвав: "Истинная власть". При его чтении то и дело хочется привстать и перекреститься, как и от других произведений Куклина . На фоне "пелевинщины", "сорокинщины" и прочей "-щины", заполонившей современный российский Парнас, его проза смотрится библейским булыжником. Господь не даровал Куклину лёгкого таланта. Перед нами литература накренённого черепа, категорических императивов и сведённых в одну точку глаз. Она неспособна шутить, искриться и улыбаться. Она находится на оси "Достоевский-Шаламов-Солженицын". Ещё бы, если она писана человеком, часть жизни провёдшем в следовательских кабинетах, ШИЗО и антисоветских ссылках, а затем оказавшегося едва ни соседом Солженицына по стране изгнания. Налицо классическая биография протестанта-диссидента, которыми не становятся, ими рождаются. Попади они в рай, они и там устроили бы бучу по поводу несправедливо разделённых нимбов и воскрилий. Первыми и величайшими диссидентами всех народов и времён были Иисус Христос с пророками. Несогласие у этой людской породы в крови. Тому, кто усмехнётся чрезмерностью подобной параллели, советуем повторить читательский опыт автора этих строк. Ручаюсь, нервов и крови это будет стоить предостаточно. Забавы в литературный бисер у Валерия Куклина отсутствуют полностью. То он напишет громадный романный репортаж из камеры смертника ("Прошение о помиловании"), то погрузит нас в бесовские глубины русского средневековья ("Измена"), а теперь вот - макабрическая композиция "Истинная власть". Читатель "Переплёта", если ты дерзнёшь войти в эту "Власть", выпей перед тем бутыль валерьянки, ибо тебя ждут истории почти невероятные. Вся действительность России-СНД представлена в них сплошным криминальным параллелограммом, стороны и углы которого уходят концами-началами в дославянские времена. С одной стороны роман населён реальными обитателями сегодняшнего постсоветского пространства, с другой - все они являются производными от некой метаисторической матрицы. Назарбаев и Чингиз-хан - вот одна из оппозиций, на которых выстроена сюжетно-фабульная конструкция романа! …Законопослушный германский обыватель, рядовой эмигрантского "множества" Давид Дерп прибывает в Москву для встречи с сыном, отказавшимся в своё время уехать с отцом на родину предков. Первые страницы "Истинной власти" читаются как добротная реалистическая проза, и таковыми на самом деле являются. Вместе с гостем мы движемся по постсоветской российской столице, рассматриваем изумленными эмигрантскими глазами её изменившиеся интерьеры, затем оказываемся в московской квартире, покинутой Дерпом двенадцать лет назад. Роман чрезвычайно плотно записан реалиями "времени и места". Автор не жалеет сил и средств, чтобы создать у читателя уверенность в абсолютной достоверности происходящего. Есть такое метафорическое понятие - "эффект присутствия". Процент этого присутствия в прозе Куклина неизменно высок. Но тем более фантасмагоричны сюжетные перипетии романа. Во-первых, оказывается, за время двенадцатилетней разлуки сын Дерпа стал многоженцем! Он делит супружеское ложе с двумя собственными сотрудницами, младшая из которых к тому же внучка "нового казаха" Болата Амзеева, владельца заводов, самолётов и шахт. Дальше - больше. Выясняется, что сей могущественный олигарх прожил общее с героем детство. Прослышав о московском визите друга отроческих игрищ и забав, он вылетает "на собственном самолете из Рио-де-Жанейро, где заседал по поводу какого-то договора, /…/ в столицу России" - и постепенно мы втягиваемся в некий трансконтинентальный гиньоль, где каждое последующее событие выглядит невозможнее предыдущего. Пока сентиментальный миллиардер возит Давида по местам их младости, его сына вместе с обоими невестками зверски убивают. Кто? Выяснить это поручается Дерпу. Кем поручается? Болатом Амзеевым, потому что, напоминаем, одна из убитых является его собственной внучкой - но одновременно одной из прямых продолжательниц рода Чингизидов, между которыми по сей день продолжается борьба за первенство и власть. Мало того, покойная жена Болата Амзеева была первой возлюбленной Давида Дерпа и ушла от него, беременная сыном, о чём Давид Дерп узнаёт только после и благодаря встрече с Болатом. Появляется и сам этот сын и даже внук Давида, ставшие соответственно областным прокурором и офицером КНБ нового Казахстана. Они-то и становятся подручными своего отца и деда в поиске убийц Айши, потому что две другие жертвы были уничтожены "заодно". "- Ты – сын Казахстана, - продолжил Амзеев, - Ты - наш блудный сын. Ты должен найти врага нашей с тобой Родины. Кто-то не хочет, чтобы Казахстан стал сильным и могучим государством. Кто-то знал, что моя внучка должна стать первой ханшей казахов и убил ее. Ты должен найти его. А потом я его уничтожу." Как тебе это поручение и этот текст, читатель? Но читаем дальше: "Убить Айшу могли по приказу нынешнего Президента Назарбаева или даже без приказа его, а желая ему услужить. Убийцу поэтому следует искать среди работников КНБ Казахстана либо среди бывших алма-атинских кагэбэшников, часть из которых ушла в криминальные структуры бывшей и новой столиц страны. Им важно уничтожить всех потомков Чингис-хана и ликвидировать саму идею о возможной передаче власти истинным хозяевам степи. Убить Айшу могли московские отморозки, которых могли купить те же люди Назарбаева. Этих легко найти, им можно заплатить, но, если их поймать, они мало что могут сказать о заказчиках. Убить Айшу могли по приказу какого-нибудь чиновника из аппарата российского правительства или даже из аппарата Президента Путина, ибо и там, и там есть люди, тоскующие по имперскому величию России и желающие вернуть отпавшие страны и земли под крыло Москвы. Им важно оставить свободный Казахстан без перспективного лидера, чтобы потом подмять эту страну под Россию и вновь сделать Казахстан колонией Москвы. Убить Айшу могли члены рода Тюре, которые себя таковыми считают, но ими не являются, ибо являются, по сути, лишь полукровками да выблядками, потому что чистой крови рода в них порой течет едва ли десятая часть. Их тысячи, но они считают себя такими же избранными, как и истинные Тюре. А потому они не менее опасные, чем подхалимы Назарбаева. Убить Айшу могли, наконец, и настоящие Тюре. Их всего сейчас пятнадцать человек, из которых двух можно сразу оставить в стороне, ибо находятся они в пеленках, хотя их родители и их деды-бабки мечтают, конечно, чтобы именно эти сопливые мальчик и девочка стали ханом и ханшей Великой Степи. - Вот эти-то люди – и наиболее вероятные заказчики убийства, - заключил Амзеев. - И ты должен доказать это." Воистину, от подобных диагнозов кренится голова. Но каждый из них подкреплён тщательно документированным материалом. Чтобы разобраться в генеалогических переплетениях "Истинной власти", её нужно читать с карандашом в руках. С какого-то момента роман становится настоящим династическим изысканием. То, что нам, космополитам-европейцам, не помнящим собственного родства, представляется фольклорной чепухой, работает в романе сильно и точно, как английский замок. - Президенты Казахстана и Киргизии переженили своих детей? Они сделали это в соответствии с династическими уложениями Великой степи. И что возразишь на это? Возразить можно было бы многое, но для этого нужно выйти за пределы той "азиатской логики", которой подчинён роман. Просто поразительно, как Валерий Куклин, в жилах которого, по имеющимся сведениям, не течёт ни капли восточной крови, смог настолько переселиться своим писательским "я" в "чужое" национальное сознание. "Не может быть, вы когда-то были азиатом!" - так и хочется воскликнуть в его адрес при чтении некоторых сцен. В этом смысле главный герой "Истинной власти" автобиографичен: он тоже не может взять в толк происходящего с ним и вокруг, пока не начинает усваивать истин, преподаваемых ему могущественным другом. Не можем удержаться от соблазна процитировать очередную из них: "Ты должен знать, кто есть я, так же точно, как я знаю, что есть ты, - сказал он, - Нынешние президенты СНГ и премьер-министры только потому государственные преступники, что родились и сделали карьеру в стране, которую они предали. Как были государственными преступниками когда-то Керенский, Ленин. Потом стали вождями государства и казнили, как государственных преступников, тех, кто боролся с ними за сохранение государства прежнего. Но я – ХАН! Я – потомок великого Чингиса. Мой род стоял и стоит выше и дома самозванцев-Романовых, и выше ленинских преемников, и выше нынешних бандитов в смокингах. Мы были и будем всегда." Ни много, ни мало! Так и не иначе! Но что стоит за всеми этими тюрко-чингизо-советско-постсоветскими перетурбациями? По Куклину - единственно и исключительно борьба за власть. Роман не только ориентально-историчен. Он ещё и, если можно так выразиться, анропологичен. "Люди власти" не такие, как мы, - учит роман. - У нас с ними разный психический состав и кора головных полушарий. "Мы" рождаемся, чтобы жить, любить, страдать, бездельничать, грустить, смеяться, пьянствовать, таращиться на небеса, гваздаться во грехе и задыхаться от поэтических восторгов – "они" ничего из этого не знают. Желания жизни вытеснены у них жаждой власти над возможно большим количеством людей. В идейно-политическом содержании своей власти они не разбираются. Коммунизм, капитализм, патриотизм, православие, исламизм для них звук пустой, библиотечные премудрости. "Порулить" – вот что для них главное. И действительно: чем дольше читаешь "Истинную власть" тем больше начинаешь соглашаться с этим. Обратись к собственной биографии, читатель – точнее, к личности твоих бывших и нынешних начальников. О, среди них есть такие и сякие, "немазаные и сухие", умные и не очень, талантливые организаторы и тупые гречкосеи, но есть у них и нечто общее: вот этот "геном власти", без ежедневного утоления которого их жизненное вещество начинает страдать. "Хо-хо. Эту работу я люблю ещё больше, чем быть директором", - ляпнул однажды автору этих строк в приступе откровенности один бесхитростный, но могучий шеф после случившегося с ним полового приключения. Но лишь на сутки местная жрица любви заставила его усомниться в то, что "быть директором" не главная радость жизни. Иные не сомневаются в этом ни минуты. Чем больше в человеке генома власти, тем меньше других геномов. Некоторые из одного только этого генома и состоят. У автора в руках испанский журнал "Barselona" за октябрь 1993 года. На первой обложке - Ельцин со спины, под ним волнующееся море народа. Над фотографией надпись: "Царь". О Ельцине невозможно сказать ничего другого, кроме вот этого единственного: царь. Абсолютный, беспримесный, самодостаточный феномен власти. Его невозможно мерить нравственными мерками. Ельцин выполнял ту генетическую программу, которая в него была заложена природой, а эта программа исчерпывалась стремлением быть главой, кесарем, Первым. Репутация непредсказуемого была создана ему теми, кто оценивал его поведение головой, Ельцин же думал, если можно так выразиться, инстинктом. Поэтому он ни разу не ошибся в борьбе за власть. Было бы неудивительно, если бы он принял иудейство, а настоящими русскими объявил евреев. В сознании властителей ельцинского кроя это означало бы остроумный властный ход, выгодную "рокировочку". "Да он атомную бомбу ни с того ни с сего бросить на Америку может!" - ужасался один из парламентских депутатов. Американцы понимали это и предпочитали называть Ельцина "другом Борисом". Пространство ельцинской власти беспрерывно сужалось. Но, сужаясь, она делалась более концентрированной. Россия превращалась в Великую Пустошь, от нее отваливались куски территорий, рушилась экономика, рушилось все - дворцовый режим крепчал. Даже свою добровольную отставку Ельцин бессознательно списал с короля Лира. Он слетал в Иерусалим и объявил себя святым президентом. Есть еще одна, более близкая параллель: вот так же триста лет назад оставлял Кремль другой терминатор власти, Иван Грозный, чтобы насладиться растерянностью и паникой среди подданных. Или вот еще: Герой Социалистического Труда, генерал-майор КГБ, член ЦК КПСС и Главный Коммунист Азербайджана переходит в магометанскуо веру, надевает галабею и совершает хадж. Советские партийно-политические лидеры Нурсултан Назарбаев, Эдуард Шеварнадзе, Мирча Снегур, Сапармурат Ниязов становятся руководителями антисоветски и антироссийски ориентированных нацобразований, запускают в свои страны военных специалистов из НАТО и объявляют оставшихся в КПСС своими врагами. "Ни стыда ни совести", - говорят о таких в народе. Но мало ли чего говорят в робком богобоязненном народе? Народы на то и народы, чтобы находиться в чьей-то власти: Чингиз-хана, Ленина, Сталина, Гитлера, Ельцина и т. п. и т. д. - таково "стратегическое" зерно романа Валерия Куклина. Но нет, не всего романа. А лишь первой его части, потому что - внимание! - неутомимый Валерий Куклин грозит продолжением. В этой первой части убийство Вадима Дерпа и его жён так и остаётся нераскрытыми. Зато раскрывается панорама и рентгенограмма евроазиатской современности, её "малых" и "больших" судеб, событий и дел. Повествовательное пространство "Истинной власти" огромно. Оно измеряется гео-координатами, которыми мыслил Чиниз-хан. Оно огромно - и преступно. Валерий Куклин назвал своё очередное литературное детище "социально-детективным". Жанровое обозначение произведено со снайперской точностью. По количеству криминальных загадок "Истинная власть" соперничает с конан-дойлевским циклом о Шерлок-Холмсе. В начале очерка мы констатировали, что Валерий Куклин не из лёгких писателей. Но его бытописательская тяжеловесность уравновешивается сенсационностью описываемого - так же как Достоевский уравновешивал этико-философский переизбыток своих романов их детективной остросюжетностью. Dixi. Поставим на этом точку и будем ожидать появления новых частей и томов сего многоглавого во всех смыслах сочинения. Источник Газпром   www.pseudology.org