Валерий Леонидович Сердюченко Гой Сердюченко о левите Левите В названии статьи нет никакой опечатки. Именно Борису Левит-Броуну была посвящена одна из предыдущих "Стрел", содержавшая в том числе следующий абзац: "Автор пяти поэтических сборников, романа, двух книг религиозно-философских текстов и… альбома эротической графики! Как тебе этот антропологический коктейль, читатель? Хочется сказать словами Достоевского: "широк, слишком широк Борис Левит, я бы сузил" /…/   То он выступит с религиозной диссертацией, то повергнет к стопам ошарашенного читателя 250-страничную "Раму судьбы", название которой говорит само за себя, а то вдруг залудит автобиографический роман "Внутри Х/Б", где перетрёт между пальцами каждую минуту своей воинской службы. Воистину, человек-оркестр, ренеcсансная личность. ("Русский Переплёт", "Между стройбатом и Храмом") Не успел ваш слуга отойти от казарменно-биографических кошмаров "Х/Б" и от филозопических переизбытков "Рамы", как оказался в объятиях поэтической музы фигуранта. "Лишний росток бытия" - вот как он обозначил себя в одноимённом 177-страничном (!) поэтическом цикле. Разведка rambler.ru донесла, что Левит-Броун пребывает то в России, то в Италии, то в Германии, далее везде и нигде.   "Гражданин мира" - вот как это называется. Перед нами классический образец человека без корней, эмигранта не по паспортно-физическому местопребыванию, но по состоянию души. О, эти вечные эмигрантские Алеко, "люди убегающие"! Как мало завидует им ваш слуга, всю жизнь стремившийся к печному пепелищу родного очага. Его, впрочем, тоже немало поносило по всяким Россиям-Прибалтикам-Афганистанам-Венгриям-Вьетнамам, но единственно потому, что нужно было зарабатывать копейку на жизнь. Каждый день, проведённый в заграничном рассеянии, отмечался им зарубками на дверном косяке. Его всегда тянуло на возлюбленную Западную Украину, во Львов его детства, где он был зачат в утробе Алиции Казимировны Григелевич, польской шляхтянки, вышедшей в оное время замуж за краснощёкого полтавского "схидняка" Леонида Сердюченко. А Левитам, Броунам и прочим странникам, населяющим эмигрантские Гестбуки, Господь не даровал этой печной сладости. Вот самооразоблачающее признание автора "Лишнего ростка": "Среди осыпанных фасадов страны, лучом благословенной, я праздную преддверье ада - измену Родине забвенной. Как в анатомке, изучаю времен растерзанную выю, и вовсе прошлого не чаю - а так хотел любить Россию!" "Хотеть любить" - классический репертуар Николая Ставрогина. Он тоже "в России менее, чем где бы то ни было, мечтал жить, но при этом решительно не мог её возненавидеть". (Не приводим библиографической ссылки, но за точность цитаты ручаемся.) Но "Лишний росток бытия" интересен не только эмигрантскими камланиями. Там есть ещё и пронзительное изживание возрастных комплексов автора: "Вот и чайка прилетела прокричать под синевой над разбитостью удела, над состарившимся мной. А придёт денёк-дождила, полегчает седине: недалёкая могила улыбнётся мирно мне и напомнит, что осталось уж недолго кратким нам жизни праздновать усталость да скорбеть по сединам." Или вот, например: "Учусь у зимы стареть и без ропота пить печали. Половина ль осталась... треть или меньше, но как вначале не умеющий жить птенец, утопая в предсоньях вязких, дрожью крыл задержав конец, я всё жду исполненья сказки." Честное слово, подписался - и не подписался бы под этими строками. Ибо тоже "и стар и сед", но, в отличие от автора этого двустишия, не жду никакого исполнения никаких сказок: "Умру, и из моей могилы лопух вырастет" - вот эпиграф к одной из моих "Стрел". "Мужество отчаяния" - вот название другой моей "Стрелы". "Не-на-вижу!" - вот название третьей "Стрелы" о самом себе. Но вернёмся к "Лишнему ростку бытия". На фоне беспредельного пиздоболства, охватившего новорусский Парнас, он смотрится прямо-таки поэтическим иконостасом: "Сколько их, куда их гонит мудрено же сосчитать, домового ли хоронят, ведьму ль замуж - наплевать! Ты шагай себе, взирая в мир невыплаканных рос, где Христос, где рать святая в белых венчиках из роз." Это же надо, втиснуть в прокрустово ложе двух строф и Пушкина, и Александра Блока - и сделать это так, что швы между "пушкинско-блоковским" и "левит-броуновским" совершенно не видны. Мастерская поэтическая работа, высший класс! В "Лишнем ростке бытия" есть и много другого, не менее интересного. "Стихи дедушки Бори" - характеризует себя автор в "аттачментах", рассылаемых сетевому сообществу, в том числе и автору этих строк. Ничего себе "дедушка"! Такой дедушка даст сто очков вперёд окололитературным пацанам, заселившим новорусский Парнас. Источник Сердюченко   www.pseudology.org