Журнал «Андрология и генитальная хирургия», 2007, № 4, с. 19-28 Игорь Семёнович Кон Мужская сексуальность по данным массовых опросов Фрагмент из книги «Мужчина в меняющемся мире», написанной по гранту РГНФ № 05-06-06042а По данным мета-анализов, самые большие различия между мужчинами и женщинами существуют в сфере сексуальности [1]. Иначе и быть не может, потому что сексуальность теснее всего связана с репродукцией и здесь лучше всего работают биоэволюционные теории. Согласно теории родительского вклада Роберта Трайверса [2] самцы и самки имеют разные репродуктивные и брачные стратегии. Самцы биологически и поведенчески инвестируют в потомка меньше, чем самки. Кроме того, они потенциально способны зачать много потомков, тогда как женское потомство ограничено. В результате у мужчин развилась более «количественная» репродуктивная стратегия, тогда как для женщин важнее «качество». Мужчины больше женщин заинтересованы в случайном сексе, менее обязательны в своих сексуальных установках и поведении, их больше привлекают молодые и физически привлекательные партнерши, которые подают ясные сигналы плодовитости и долгосрочной способности вынашивать и рожать детей. Напротив, женщины более избирательны в выборе партнеров, как с точки зрения их поведенческих черт, так и генетических задатков, меньше заинтересованы в сексе ради секса и выбирают преимущественно таких партнеров, которые могут обеспечить выживание их детям, гарантируя им долгосрочную безопасность и жизнеобеспечение. Поэтому они склонны предпочитать мужчин, которые обладают статусом и ресурсами и проявляют постоянство к своим брачным партнерам. Чтобы объяснить разнообразие форм человеческой сексуальности, Дональд Саймонс [3] различает адаптации, их побочные продукты и возникающие в ходе эволюционного процесса случайные вариации и отклонения («шум»). Поскольку судить об эволюционном процессе только по поведению невозможно, биология сексуальности дополняется эволюционной психологией, которая стремится понять закономерности развития сексуального желания, включая его вариации у мужчин и женщин, общие и культурно-специфические механизмы сексуального возбуждения, критерии сексуальной привлекательности, принципы подбора пары, сексуальной ревности и т.д. Исходя из этих положений, американский психолог Дэвид Басс [4] создал теорию сексуальных стратегий опирающуюся не только на межвидовые сравнения, но и на современные данные об особенностях мужской и женской сексуальности у народов мира. Поскольку в процессе эволюции человека мужчины и женщины сталкивались с разными адаптивными проблемами, это вызвало к жизни разные сексуальные стратегии. Мужчины и женщины выработали специфический стратегический репертуар, включающий как краткосрочные, так и долгосрочные стратегии (поиск временного или постоянного сексуального партнера). При решении краткосрочных и долгосрочных задач возникают разные адаптивные проблемы. Поскольку мужчины и женщины различаются по размерам своего минимально обязательного родительского вклада, мужчины уделяют спариванию больше усилий, чем женщины. Мужская краткосрочная сексуальная стратегия предполагает решение четырех относительно разных адаптивных проблем: определение числа партнерш, определение сексуально доступных женщин, определение фертильных женщин и минимизация усилий для достижения цели и родительского вклада Хотя женщины не могут выиграть от краткосрочного спаривания так же много и непосредственно, как мужчины, они могут получить от него ряд адаптивных выгод: непосредственные ресурсы для себя и своих детей, подстраховку на случай потери своего постоянного партнера, генетические выгоды от спаривания с более сильным мужчиной. Стратегия долгосрочного спаривания ставит перед мужчиной другой ряд задач: определение репродуктивно ценных женщин, обеспечение повышенной вероятности стать отцом и определение женщин с хорошими родительскими навыками. Женщины, преследующие долгосрочную сексуальную стратегию, выигрывают при решении следующих проблем: определить мужчин, способных добывать ресурсы, определить мужчин, которые обнаруживают готовность вложить эти ресурсы в них и в их детей, определить мужчин, желающих вступить в долгосрочные отношения, определить мужчин, готовых защищать их и их детей от внешней агрессии и определить мужчин с хорошими родительскими навыками. Разные контексты определяют, какая именно стратегия или комбинация стратегий будет использована. Теория Басса была проверена на 9 000 респондентов из 33 стран и нашла хорошее эмпирическое подтверждение. При всех индивидуальных и социально-групповых различиях, мужская сексуальность по ряду признаков сильно отличается от женской. Сила сексуального желания Сексуальное влечение (иначе его называют сексуальным желанием) – это специфическая мотивация, сконцентрированная на сексуальной активности и стремлении к сексуальному удовольствию. Человек с более сильным сексуальным влечением имеет более интенсивные и/или более частые желания заниматься сексом ради него самого, а не для удовлетворения других, более отдаленных целей, таких как репродукция, власть или освобождение от стресса, причем эта мотивация обычно пересиливает другие желания и потребности. Аналитический обзор 5400 научных статей [5] показал, что по большинству показателей - частота сексуальных мыслей, фантазий и спонтанного возбуждения; желаемая частота секса; частота мастурбации; желаемое число сексуальных партнеров; предпочтение секса другим занятиям; активный поиск секса; готовность инициировать сексуальные действия; наслаждение разными типами сексуальных практик; готовность жертвовать ресурсами ради секса; положительное отношение к сексуальной активности; распространенность расстройств, связанных с понижением сексуального желания; и самооценка силы сексуального влечения - мужское сексуальное влечение оказалось значительно сильнее женского. Ученые объясняют это в свете эволюционной биологии: если биологическая функция самцов в том, чтобы оплодотворить как можно больше самок, то мужская сексуальность должна быть более сильной и одновременно более экстенсивной. Это подтверждают данные многочисленных репрезентативных национальных опросов. Например, в Швеции (опрос 4781 человек от 18 до 74 лет) сексуальное желание испытывали часто 49 % мужчин и 22 % женщин, редко или никогда – 4 и 15 % % [6]. Среди жителей норвежской столицы Осло (опрошено 2135 человек от 18 до 49 лет) часто имеют сексуальное желание 81 % мужчин и 47 % женщин [7]. В Дании ( опрос 10458 человек от 16 до 70 лет) мужчины во всех возрастах испытывают желание чаще, чем женщины. Среди 16-24 –летних мужчин часто имеют сексуальное желание 72 %, а среди женщин – 50%; в старшей возрастной группе (старше 67 лет) – соответственно 14 % и 4 %. [8] В России подробных сексуальных опросов не было, но тенденции те же самые. Например, Левада –центр трижды, в 1995, 1999 и 2002 гг. задавал своим респондентам вопрос «Насколько важен для вас секс?» Доля ответа «Очень важно» выросла за эти годы с 17 до 33 %, причем для мужчин секс всегда важнее, чем для женщин. В 2002 г. вариант «Очень важно» выбрали 41 % мужчин и 25 % женщин; пик важности приходится на возраст между 16 и 29 годами ( эти и последующие данные Левада-центра любезно предоставлены мне его директором Л.Д. Гудковым). За количественными различиями стоят качественные. С возрастом сексуальное желание у обоих полов ослабевает, это связано не только с возрастом, но и с состоянием здоровья и целым рядом социокультурных факторов (состояние в браке, материальное благополучие, культурные установки и т.д.) , причем эти факторы у мужчин и женщин зачастую различны. Мужчины переживают снижение сексуального желания отрицательно, воспринимая его как расстройство. Многие женщины так не думают. Например, в шведском национальном опросе только 47 % женщин с низким сексуальным желанием воспринимали это как нечто болезненное [6]. Каково здесь соотношение биологических и социокультурных факторов – вопрос открытый. Не исключено, что отвечая на вопросы анкеты, мужчины и женщины, в соответствии с существующими гендерными стереотипами, одни преувеличивают, а друге преуменьшают свои сексуальные желания. Специальное исследование показало, что открытые (эксплицитные), контролируемые сознанием и неявные (имплицитные) установки в этом случае нередко расходятся. Тем не менее женское отношение к сексуальности и на бессознательном уровне остается более негативным, чем мужское [9] Экстенсивность В соответствии с вышесказанным и опять-таки в русле теории сексуальных стратегий, мужская сексуальность является более экстенсивной, чем женская. Мужчины хотят иметь и действительно имеют больше сексуальных партнерш или партнеров, чем женщины. Ученик и сотрудник Дэвида Басса американский психолог Дэвид Шмит, при помощи ученых из разных стран, провел массовый анкетный опрос более чем 16.000 студентов 52 народов, из 10 основных регионов мира [10] Молодых людей спрашивали, скольких сексуальных партнеров они хотели бы иметь вообще и в ближайшем месяце, готовы ли они приложить для достижения этой цели определенные усилия и как быстро они готовы согласиться на сексуальное сближение с малознакомым человеком. Оказалось, что независимо от страны, региона, брачного / партнерского статуса и сексуальной ориентации респондентов, мужчины хотят иметь больше сексуальных партнеров, чем женщины (желание иметь в течение ближайшего месяца больше одного партнера выразили свыше 50 % мужчин и меньше 20 % женщин) и легче идут на сексуальное сближение после кратковременного знакомства. Это склонность подтверждается многочисленными экспериментальными исследованиями. Например, в 2002 г. Би-би-си повторила классический эксперимент Ричарда Кларка и Элайн Хатфилд [11]. Два молодых симпатичных репортера, мужчина и женщина, со скрытыми камерами интервьюировали группу студентов Кэмбриджского университета на разные нейтральные темы, а потом ненавязчиво спрашивали: «А ты не согласишься зайти ко мне домой для секса?» «Да» ответили 75 % мужчин и ни одна женщина. При любых опросах мужчины значительно терпимее относятся к краткосрочным связям и любым разновидностям случайного, одноразового и даже анонимного секса, особенно, если речь идет не о женщинах, а о самих мужчинах. Например, в 2006 г. на вопрос Левада-центра « Как вы считаете, допустимо ли для мужчин часто менять половых партнеров?» утвердительно ( «вполне допустимо» и «скорее, допустимо») ответили 46 % мужчин и 27 % женщин. На сходный вопрос о допустимости внебрачных связей положительные ответы мужчин и женщин соотносятся как 40 % на 22 %. Удается ли мужчинам реализовать эти желания? Вопрос не так прост, как кажется. Практически все выборочные и национальные опросы свидетельствуют, что мужчины имеют больше сексуальных партнерш-женщин, чем женщины – партнеров-мужчин (уточнение необходимо, чтобы исключить однополые связи). Например, недавний американский национальный опрос показал, что средний мужчина имеет в течение жизни 7 сексуальных партнерш, а средняя женщина – 4 партнеров-мужчин. Британские исследователи получили соотношение 12.7 : 6.5. Сексологов эти цифры не смущают, но математики говорят, что такая большая разница логически невозможна, мужчинам просто негде взять такое количество «лишних» женщин [12] Может быть мужчины лгут, преувеличивая, в соответствии с гендерными нормами, свои сексуальные достижения, тогда как женщины свою активность, напротив, преуменьшают? И то и другое, безусловно, имеет место, особенно у женщин, на которых традиционная мораль давит сильнее [13]. Но дело не только в этом. Вполне возможно, что мужчины и женщины считают по-разному. Женщины чаще перечисляют своих партнеров - “ Джон+Джим+ Питер, кто там еще?” – что способствует уменьшению общего числа (кого-то можно и забыть), тогда как мужчины чаще прибегают к грубому суммарному подсчету, склонному к преувеличению [14] Кроме того, мужчины могут включать в свой подсчет такие сексуальной практики, которые женщины «сексом» не считают, например, оральный секс [15] Мотивация и легитимация Хотя «в конечном счете» сексуальность обеспечивает продолжение рода, и это главное, что интересует эволюционную биологию и психологию, это разные формы жизнедеятельности. Репродуктивные мотивы крайне редко становятся сексуальными, причем мужская сексуальность и анатомо-физиологически и социально связана с репродукцией гораздо слабее, чем женская [17]. На языке эволюционной психологии это формулируется как различие между ориентацией на родительство и ориентацией на спаривание. Повышенная экстенсивность мужской сексуальности означает меньшую эмоциональную вовлеченность и психологическую интимность и большее разнообразие мотивов. Опросив около 2000 американских студентов, ученые [18] нашли, что из 237 возможных мотивов для занятий сексом, из 25 чаще всего упоминаемых мотивов 20 являются общими для мужчин и женщин. Без этой базовой общности интересов сексуальная гармония была бы принципиально невозможной. Но в рамках этой общности есть важные гендерные различия. Мужчины значительно чаще женщин называли мотивы, связанные с внешней привлекательностью сексуального объекта, отчасти (но лишь отчасти) это связано с тем, что они вообще больше полагаются на визуальные стимулы. Кроме того, мужчины чаще называли ситуативные моменты («просто представилась возможность») . Перечисляя возможные и реальные мотивы вступления в связь, мужчины значительно чаще называют безличные, не связанные с конкретным партнером, «сексуальные потребности», статусные соображения , типа «улучшить свою репутацию» или повысить самоуважение, доводы практической выгоды и т.п. Различие мужских и женских сексуальных мотивов показывает и опрос молодежи Левада-центром (2006)   В связи с чем прежде всего вы пошли на ваш первый сексуальный контакт? Вы сделали это...   Варианты ответов (можно было давать до 3 ответов) Мужской пол Женский пол Всего Из любопытства 29 12 22 Из стремления быть "как все" 16 5 11 Из-за стремления самоутвердиться, доказать что-то приятелям или близким 10 1 6 По любви, из-за влюбленности 34 72 52 Из желания угодить партнеру, доставить ему радость 8 9 8 Для повышения самооценки 10 2 7 Из-за сексуального влечения 44 16 31 Не отдавал(а) себе отчета в том, что делаю (в состоянии алкогольного, наркотического опьянения) 5 4 5 По принуждению 1 2 2 Другое 0 0 0 Замужество, женитьба 0 2 1 Затрудняюсь ответить, нет ответа 1 1 1 Разумеется, «первый раз» - случай по определению исключительный и судить по нему о повседневных мотивах сексуального сближения нельзя. Тем не менее гендерные различия показательны. «Сексуальное влечение» назвали 44 % мужчин и 16 % женщин, «любопытство» - 29 % и 14 % , желание «быть как все» - 16% и 5 % , самоутверждение – 10 % и 1 %, потребность повышения самооценки – 10 % и 2%. Мужская мотивация выглядит значительно более эгоцентрической и рассудочной, чем женская, стереотипно объясняющая все «любовью». Но насколько женские ответы правдивы? За рассказом о мотивах сексуального сближения скрывается его ретроспективное оправдание, легитимация. Романтический мотив «любви» в современном мире выглядит таким же респектабельным, каким раньше было вступление в брак. Остальные мотивы с традиционными ценностями, на которые женщины ориентируются сильнее, чем мужчины, плохо совместимы. Хотя эмоциональный фон отношений для женщин действительно важнее, чем для мужчин, многие женщины склонны преувеличивать этот момент и просто говорят то, что общество (и прежде всего – мужчины) ожидает от них услышать. Местон и Басс [18] удивились тому, что мужчины чаще женщин называют сугубо прагматические мотивы сексуального сближения: из теории сексуальных стратегий прямо вытекает, что женщины в этом отношении ничуть не менее расчетливы (брак по расчету). Но ничего удивительного в этих ответах нет. Просто мужчины и женщины могут преследовать разные выгоды, а какие именно и готовы ли они открыто говорить об этом, - зависит не только от «эволюционных универсалий», но и от конкретных социально-экономических условий. Инструментальность Еще одна особенность мужской сексуальности - ее предметно-инструментальный характер. В мужском сексуальном сценарии «секс» — не только удовольствие, порой запретное и стыдное (например, при мастурбации), но и работа, которая обязательно требует успеха, завершения, достижения чего-то, мужчине необходимо «кончить». При этом на первый план выдвигаются количественные показатели — число женщин и количество актов (хотя «больше» - не обязательно «лучше»). Общая инструментальность мужского стиля жизни порождает и «техницизм» сексуального мышления, озабоченность прежде всего тем, как продлить эрекцию, усилить ощущения, связанные с семяизвержением. Естественная кульминация интимной близости для мужчины — интромиссия и семяизвержение. Все «остальное» — предварительные ласки, нежность, следующая за соитием, — кажется необязательным, без чего можно и обойтись. В основе представления о сексе как о непрерывном нарастании полового возбуждения, которое непременно должно завершиться эякуляцией, лежит, в сущности, опыт подростковой мастурбации — скорей, скорей! Вследствие инструментальности и соревновательности своего стиля жизни многие мужчины не доверяют собственным переживаниям, им нужны объективные подтверждения своей сексуальной «эффективности». Самое весомое подтверждение своей маскулинности мужчина получает от женщины. Именно поэтому так важен для юноши его первый сексуальный опыт, да и взрослые мужчины нередко заводят случайные связи не только и не столько из сексуальных потребностей и жажды разнообразия, сколько ради самоутверждения. Но мужчина, стремящийся прежде всего доказать свою силу, невольно превращает интимную близость в экзамен, и часто «проваливается» на этом экзамене именно потому, что не чувствует себя достаточно свободно и раскованно. Одно из самых распространенных мужских сексуальных расстройств - так называемая «исполнительская тревожность», сомнение в своем «мастерстве». В последние десятилетия этот синдром, похожий на те трудности, которые испытывают актеры, встречается значительно чаще. Традиционная модель сексуального поведения склонна приписывать всю активность, начиная с ухаживания и кончая техникой полового акта, мужчине, оставляя женщине пассивную роль объекта. Строго говоря, эта модель никогда не соответствовала действительности — отношения полов в постели, как и в других сферах жизни, всегда были скорее партнерскими, хотя и неравноправными. Но в обществах, где безраздельно господствовал двойной стандарт и женская невинность до брака тщательно оберегалась, в этой модели был некоторый смысл. Свой первый сексуальный опыт юноши обычно приобретали с проститутками или с женщинами значительно старше себя; положение «ученика» в подобных ситуациях не роняло их мужского достоинства, а своих девственных жен они всему учили сами, не опасаясь конкуренции и нежелательных сравнений с кем-то другим. Сегодня эта модель утратила силу, поставив как мужчин, так и женщин перед новыми проблемами, и сделав прежние критерии сексуальной самооценки более сложными, проблематичными и, главное, индивидуальными. Пластичность и разнообразие Экстенсивность и инструментальность мужской сексуальности повышают не только вероятность более частой смены партнеров, но и делают более разнообразными мужские сексуальные сценарии, которые могут быть весьма далеки от нормативной (и потенциально репродуктивной) сексуальности. Мужчины далеко опережают женщин по распространенности нерепродуктивных сексуальных практик, начиная с мастурбации. Почти все парафилии (буквально- неправильные влечения) являются исключительно или преимущественно достоянием мужчин [19]. Характерная для некоторых мужчин импульсивность сексологически проявляется в форме сексуальной компульсивности (неспособность контролировать свои сексуальные реакции), Обследование 876 гетеросексуальных американских студентов показало, что уровень компульсивности у мужчин выше, чем у женщин, причем люди с более высоким уровнем сексуальной компульсивности чаще имеют множественные сексуальные связи, больше мастурбируют, чаще занимаются сексом в общественных местах и рискованным сексом [20] Более экстенсивный и разнообразный секс требует дополнительных усилий и стимуляции. Мужчины всегда были и остаются главными заказчиками и потребителями коммерческого сексуального обслуживания, будь то проституция, материалы эротического характера или афродизиаки, причем мужская эротика грубее и откровеннее женской. Статистический анализа общенационального опроса, охватившего свыше 20 тысяч французов от 18 до 69 лет показал, что “часто” и “иногда” смотрят порнофильмы 47% мужчин и 23 % женщин, порнографические журналы читают 47.4 % мужчин и 19.3 % женщин [21]. Исследование репрезентативной выборки гетеросексуальных молодых датчан (316 мужчин и 372 женщин от 18 до 30 лет) показало, что когда-либо смотрели порнографию 97.8 % мужчин и 79.5 % женщин; в последние полгода это делали 92.2 % мужчин и 60 % женщин, в последнюю неделю - 63.4 и 13.6 %, в последние сутки – 26.2 и 3.1 %. Мужчины смотрят порнографию значительно чаще и интенсивнее женщин Средний молодой датчанин тратит на просмотр порнографии 80.8 минут в неделю, а женщина – 21.9 минуты [22] Мужчины значительно активнее женщин используют сексуальные возможности Интернета (виртуальный секс), будь то онлайновая сексуальная активность (ОСА) или собственно киберсекс, и тратят на это больше времен и денег. С содержательной стороны (сюжеты и характер деятельности) гендерные различия в виртуальном сексе те же, что и в обычном. Жизненный путь Мужская и женская сексуальность неодинаково проявляются на разных стадиях жизненного пути. Сильно упрощая вопрос, можно сказать, что мужчины начинают свою сексуальную жизнь раньше, а заканчивают позже, чем женщины. Однако за этим стоят сложное переплетение биологических и социальных факторов. Хотя девочки созревают на 2-3 года раньше мальчиков, последние традиционно опережали их по уровню своей сексуальной активности, возрасту сексуального дебюта и т.д. В последние десятилетия эта гендерная разница сильно уменьшилась, а в некоторых странах вовсе исчезла (девочки-подростки осуществляют сексуальный дебют раньше мальчиков). Видимо, дело не столько в гормональных процессах и особенностях мужского эротизма, сколько в социокультурных нормах и возможности отделить сексуальное поведение от репродуктивного (эффективная контрацепция). Не совсем одинаково протекают у мужчин и женщин и процессы сексуального старения . Практически все массовые опросы и, что еще важнее, лонгитюдные исследования показывают, что с возрастом как уровень сексуального желания, так и уровень сексуальной активности снижается у обоих полов, но у женщин это происходит раньше, чем у мужчин [23, 24]. Свертывание сексуальной активности связано как с гормональными факторами и состоянием здоровья, но и с брачным статусом, наличием постоянного партнера и т.д. Среди сексуальных проблем пожилых женщин первое место (43 %) занимает низкое сексуальное желание, а у мужчин (37 %) эректильные трудности [23 ] Иными словами, мужчина страдает от того, что он не может, а женщина от того, что она не хочет. Неудивительно, что почти все мужчины переживают снижение своей сексуальной активности болезненно, а многие женщины воспринимают это спокойно [6] Объяснение этого остается спорным, а индивидуальные различия, которые могут и не совпадать с половой/гендерной принадлежностью, слабо изучены. Установленную Балтиморским лонгютюдом [25] закономерность, что мужчины, имеюшие наиболее высокую сексуальную активность в молодости, сохраняют это преимущество и в зрелом возрасте, новейшие исследования не проверяли [24]. Насилие и агрессия В мужской сексуальности представлено значительно больше элементов насилия и агрессии. Это коренится, с одной стороны, в общих законах эволюционной биологии (сексуальная агрессия как форма проявления общей агрессивности), а с другой – в специфике мужских сексуальных стратегий (сексуальный успех как победа, завоевание и т.д ) . Мужское сексуальное Я включает в себя агрессивность, напористость, властность, доминантность и т.п. , что закреплено и в культурных ритуалах ухаживания, предписывающих мужчине ведущую, активную роль. Эти установки реализуются как в реальном поведении (мужчины инициируют секс вдвое чаще, чем женщины), так и в эротическом воображении мужчин и женщин. В мужском сексуальном воображении часто присутствуют сцены принуждения, насилия и т.п. С этим связан целый ряд сложных психосоциальных проблем. Мужчины, у которых агрессивные импульсы понижены, часто воспринимаются окружающими и чувствуют себя недостаточно маскулинными, а те, у кого они повышены, нередко оказываются в конфликте с законом и моралью. Среди людей, осужденных за насильственные сексуальные преступления, всюду преобладают мужчины, причем их жертвами бывают не только женщины, но и другие мужчины. Сексуальное насилие – неотъемлемый элемент жизни любого закрытого мужского сообщества. Оно является не только и не столько результатом сексуальной депривации и средством реализации заблокированных сексуальных желаний, сколько способом создания и оформления властных иерархических отношений: «опустив» соперника, мужчина лишает его вирильности, делает его собственным рабом или рабом своей социально-возрастной группы (хейзинг, дедовщина и т.п) [26] Эта двойственная, одновременно сексуальная и статусная, мотивация ярко выражена и в массовых групповых изнасилованиях, жертвами которых являются не только женщины, но и мужчины, в периоды войн. Мужская сексуальная агрессия вообще тесно связана с милитаризмом. Разграничение условной, игровой, подчас даже нормативной эротической агрессии и реального сексуального насилия, крайним случаем которого является изнасилование, - дело очень тонкое. Гендерное равенство делает некоторые границы в этом вопросе проблематичными и спорными, причем мнения мужчин и женщин сплошь и рядом расходятся. Это порождает немало конкретных правовых и социально- психологических коллизий. Гомоэротизм и гомофобия На поведенческом уровне, гомосексуальность (однополые сексуальные контакты) распространена среди мужчин значительно больше, чем среди женщин. Однако исследования, которые различают поведение и гомоэротические чувства (влюбленность, влечение, эмоциональную близость), рисуют более сложную и противоречивую картину. Например, американский национальный опрос 12571 мужчин и женщин от 15 до 44 лет (2002 National Survey of Family Growth (NSFG), показал, что за последние 12 месяцев оральный или анальный секс с другим мужчиной имели 3 % мужчин, а сексуальный опыт с другой женщиной имели 4 % женщин. В течение жизни однополый сексуальный контакт имели 6 % мужчин и (при ответе на другой вопрос) – 11 % женщин. Около 1 % мужчин и 3 % женщин имели за последние 12 месяцев сексуальных партнеров обоего пола. На вопрос «Считаете ли вы себя гетеросексуалом, гомосексуалом, бисексуалом или кем-то другим?» 90 % мужчин от 18 до 44 лет назвали себя гетеросексуальными, 2.3 % - гомосексуальными, 1. 8 % - бисексуальными, 3.9 % - «кем-то другим» и 1.8 % на этот вопрос не ответили. Женские ответы были такими же. Эти данные похожи на результаты национального опроса 1992 г (Laumann et al. 1992). На вопрос, испытывали ли они когда-нибудь влечение к мужчинам, женщинам или к тем и другим, среди 18-44-летних мужчин 92 % сказали, что их привлекали только женщины, и 3.9 % - преимущественно женщины. Среди женщин, 86 % сказали, что их привлекали только мужчины и 10 % - преимущественно мужчины (в 1992 г. так ответили лишь 3 %) (Sexual Behavior 2002) Многое зависит от возраста опрашиваемых. Данные о поведении и чувствах подростков (до 18 лет) обычно анализируют отдельно. Возможно также, что мужчины и женщины не совсем одинаково понимают и описывают однополую любовь. Чтобы избежать лишних недоразумений, в науке даже употребляют разные термины: в эпидемиологических исследованиях, где важны прежде всего факторы риска, говорят о «мужчинах, имеющих секс с мужчинами» (MSM), а в психологических и психиатрических работах, где важны мотивы и самосознание – о сексуальной идентичности, предпочтениях, чувствах и т.д . По большинству исследованных параметров, особенности мужской и женской однополой любви и основанных на ней отношений воспроизводят гендерные различия, существующие у гетеросексуальных пар, и подчас даже гипертрофируют их [27] Социальные и психологические профили мужчин-геев столь же различны и индивидуальны, как и «натуральных» мужчин, хотя в выборе любимых занятий и в эмоциональных реакциях у них есть определенный сдвиг в «фемининную» сторону [28, 29, 30] Для понимания их проблем и психологии очень важно учитывать исторически изменчивый социальный контекст, в частности, установки традиционной культуры. Гомофобия, т.е иррациональный страх и ненависть к гомосексуалам, является, с одной стороны, проявлением общей ксенофобии, а с другой – весьма специфическим социально-психологическим феноменом [31]. Самое важное отличие мужской гомосексуальности от женской – ее тесная связь с гомосоциальностью ( общение с себе подобными, в данным случае – с другими мужчинами). На протяжении значительной части своей истории мужчины большую часть времени проводили отдельно от женщин, в более или менее закрытых мужских сообществах. Главной референтной группы для мужчины были, да и по сей день отчасти остаются другие мужчины. Эти мужские отношения, товарищеские и/ или соревновательные, всегда эмоционально окрашены и, как все значимые отношения, могут иметь какие-то эротические обертона (тем более, что мужской язык едва не все чувства и отношения описывает в сексуальных терминах). Чтобы избежать их прямой сексуализации, которая могла бы осложнить социальную жизнь мужской группы, культура маргинализировала, а то и вовсе табуировала соответствующие чувства, тем более, что они противоречили базовым репродуктивным и семейным ценностям. То есть гомофобия выступает одновременно как продукт и как противовес гомоэротизма и служит средством символической демаркации «настоящих» (доминантных) мужчин от «ненастоящих» ( женственных и подчиненных). В сочетании с объективными индивидуальными различиями, это создает весьма опасную гремучую смесь, которая дает о себе знать даже сегодня. Недаром гомофобия везде и всюду значительно больше характерна для мужчин, чем для женщин, а ненависть к геям в разы (в современной России – в 5 раз!) сильнее ненависти к лесбиянкам. Как и всякая ненависть, она отравляет жизнь не только своим жертвам, вселяя в них страх и неприятие себя, но и своим носителям, которым она затрудняет эмоциональное общение с другими мужчинами. Вопрос о взаимодействии социальных норм и личных страхов, как всегда, остается открытым. Сексуальное здоровье, субъективное благополучие и культура Судя по данным массовых опросов, мужчины во всех возрастах придают своей сексуальной активности больше значения и получают от нее больше удовольствия, нежели женщины. Эта разница особенно усиливается после 40 лет, когда многие женщины уже не испытывают сексуального желания. Чтобы разобраться, что здесь идет от биологии, а что - от социально-экономических условий и культурных установок, нужны сравнительные кросс-национальные исследования. Одной из первых попыток такого рода был опрос 27.500 мужчин и женщин от 40 до 80 лет из 29 стран, в которых представлены все регионы и культуры [32] Исследователи хотели выяснить взаимосвязь 4 факторов субъективной сексуальной удовлетворенности: Физическая удовлетворенность (« Насколько физически приятными были ваши отношения с вашим текущим партнером течение последних 12 месяцев?) Эмоциональная удовлетворенность («Насколько эмоционально удовлетворительными были ваши отношения?» Удовлетворенность своим сексуальным здоровьем. ( «Если бы вам пришлось провести остаток жизни при сегодняшнем уровнем сексуальной активности/сексуального здоровья, что бы вы чувствовали по этому поводу?» Важность сексуальной жизни ( «Насколько важное место в вашей жизни занимает секс?» Кроме того, респондентов спрашивали об общей удовлетворенности жизнью, состоянии физического и психического здоровья, характере партнерских отношений, сексуальных практиках и сексуальных установках, связанных с полом и возрастом. В результате кластерного анализа, в зависимости от степени общего сексуального благополучия, все 29 стран распределились на три группы: Страны с высоким уровнем сексуальной удовлетворенности – западноевропейские и связанные с Европой западные страны, их общая черта – режимы гендерного равенства ( Австралия, Австрия, Бельгия, Канада, Франция, Мексика, Новая Зеландия, Южная Африка, Испания, Швеция, Германия, Великобритания). Страны со средним уровнем сексуальной удовлетворенности – исламские страны и некоторые азиатские и европейские страны, для которых характерны «андроцентрические сексуальные режимы» ( Алжир, Бразилия, Египет, Израиль, Италия, Корея, Малайзия, Марокко, Филиппины, Сингапур, Турция). Страны с низким уровнем сексуальной удовлетворенности –– Китай, Индонезия, Япония, Тайвань, Таиланд. К сожалению, исследование было теоретически недостаточно продумано, а доля заполненных анкет оказалась слишком низкой. То, что по всем 4 аспектам субъективного сексуального благополучия по всех трех группах стран мужчины опережают женщин, и что самый высокий уровень сексуального благополучия ( две трети мужчин и женщин выразили удовлетворенность своими отношениями и 80 % удовлетворены своим сексуальным здоровьем) достигнут в странах западной культуры, с установкой на гендерное равенства, кажется правдоподобным. Но чем объяснить региональные различия? Глобальное исследование фирмы Пфайзер, частью которого был данный опрос, связано с изучением Виагры, поэтому опрашивались люди старше 40 лет. Но пригодна ли такая выборка для оценки национальных сексуальных культур? В бедных странах многие просто не доживают до этого возраста, а их культуры считают сексуальную активность в этом возрасте необязательной и даже неприличной (так было когда-то и в Европе). Удивляет обнаруженная исследователями низкая оценка значимости секса как аспекта жизни в странах третьей группы. Это страны древней развитой эротической культуры, какая и не снилась христианской Европе, некоторые из них являются международными центрами сексуального туризма. Если тамошние респонденты считают секс несущественной стороной жизни, видимо, что-то неладно с выборкой (например, с возрастным составом) или с анкетой. Вопрос о сексуальных ценностях и критериях сексуального благополучия требует более обстоятельного исследования. Эволюционные теории хорошо описывает гендерные различия, коренящиеся в репродуктивных процессах, но склонны недооценивать историческую изменчивость и вариативность сексуальности. Хотя вторичный анализ данных Басса [33] подтвердил его главные выводы, было отмечено, что в ООНовских индикаторах картина гендерного равенства выглядит сложнее. Предпочтение женщинами сексуальных партнеров определенного типа отражает не только «эволюционные универсалии», но и такие социально-структурные факторы, как неравенство оплаты труда и социального статуса мужчин и женщин, а также особенности гендерных ролей и брачного рынка. Гетеросексуальные мужчины могут предпочитать в качестве постоянных партнерш молодых, хозяйственных, красивых и послушных женщин не только в силу биологического императива, но и в силу наличия определенных традиционных установок. Сложность проблемы еще раз подтвердил недавний большой (около 220 тысяч респондентов) кросс-национальный опрос Би-би-си [30] , в ходе которого мужчины и женщины 53 национальностей ранжировали по степени значимости (первое, второе и третье место) 23 черты, которые они считают самыми важными для постоянного сексуального партнера. Общими, наиболее важными для всех респондентов, независимо от их пола, оказались ум, чувство юмора, честность, доброта, хорошая внешность, привлекательное лицо, ценности, коммуникативные навыки и надежность. Главной гендерно-специфической ценностью оказалась внешность, которой мужчины придают значительно больше значения, чем женщины: в число трех важнейших черт внешность включили 43 % мужчин и только 17 % женщин. Последние больше ценят в своих постоянных партнерах честность, юмор, доброту и надежность. В каком-то смысле, это лишь стереотипы массового сознания, но тщательный анализ открывает за ними и нечто нетривиальное. Если признаки физической привлекательности у представителей всех 53 наций более или менее сходны, то предпочитаемые ими характерологические свойства культурно-специфичны: в индивидуалистических обществах выбирают другие черты, чем в традиционных, например, ставят юмор и приятность выше ответственности. Похоже на то, что ранжирование мужчинами и женщинами физической привлекательности потенциальных сексуальных партнеров больше зависит от биологических, а характерологических черт – от культурных факторов. Поэтому «…вместо того, чтобы выбирать между эволюционными и социально-структурными теориями, исследователи половых различий в партнерских предпочтениях должны систематически исследовать области правомерного применения каждой теории» [30, p.208]. Сексуальная жизнь современного человека многообразна   Мужчины и женщины уже не воспринимают друга только как потенциальных постоянных или временных сексуальных партнеров. В нациоиальном опросе Левада-центра в 2007 г., отвечая на вопрос, что они больше всего ценят в женщине, мужчины поставили на первое место хозяйственность (49%) , на второе - верность (48 %) и на третье - хорошую внешность (38 %.). За этим явно стоят любовно-семейные стереотипы. Но если уточнить социальные характеристики оцениваемой женщины, как было сделано в опросе 2004 года – (2004-SP-52, N= 552), порядок ценностей меняется. Важнейшая ценность женщины-руководителя – ум, затем идут организованность и стремление к успеху; в женщине-коллеге по работе важнее всего ум, порядочность и организованность; для идеальной любовницы важны хорошая внешность, сексапильность и темперамент, для жены – хозяйственность, верность и заботливость, а от женщины-друга ждут прежде всего порядочности, способности к сопереживанию и верности. Это ролевое разнообразие окрашивает и наши сексуальные сценарии. Плюс – огромные индивидуальные различия. Заземлить все это на альтернативные «репродуктивные стратегии» невозможно. Мужская сексуальность перед новыми вызовами Современный мужчина сталкивается с двумя типами вызовов. Первая группа вызовов, связанная прежде всего с экологией, подрывает мужское сексуальное и особенно репродуктивное здоровье и даже ставит под вопрос физическое выживание мужчин. Ученые констатируют за последние десятилетия резкое ухудшение качества спермы, рост мужского бесплодия и т.п , причем эти процессы характерны не только для человека, но и для животных [см.34, 35 ] Недавно появились тревожные сообщения о снижении уровня тестосторона у американских мужчин [36] и мужчин, живущих в двух экологически различных районах Австралии [37]. Объяснить эти факты ученые пока не могут. Вторая группа вызовов носит социокультурный характер и адекватный ответ на них науке известен. Сексуальная революция ХХ в. делает некоторые привычные модели сексуального поведения дисфункциональными и ставит мужчин перед новыми проблемами. С одной стороны, секс стал значительно более доступен, ради него не обязательно вступать в брак, долго ухаживать и т.д. С другой стороны, мужчины сталкиваются с противоречивыми социальными ожиданиями, на которые нет стандартных ответов. Отделение сексуальности от репродукции приближает женскую мотивацию к мужской, сексуально раскованные женщины начинают равняться на ранее недоступные им мужские образцы и стратегии, а принцип гендерного равенства заставляет мужчин больше считаться с женщинами, воспринимая их не как объект покорения или покупки, а как равноправных партнеров. Между тем мужская сексуальность крайне мифологизирована, как на уровне идеологии, так и в обыденном сознании. Известный американский сексолог Берни Зилбергелд [37] перечисляет целую дюжину мужских мифов: Мы крутые ребята, в сексе для нас нет никаких трудностей Настоящий мужик не занимается такими бабскими вещами, как чувства и разговоры. Всякое прикосновение сексуально или должно вести к сексу. Мужчина всегда заинтересован в сексе и всегда готов к нему. Настоящий мужик проверяется прежде всего в сексе. Секс — это твердый член и то, что с ним делают. Секс и половой акт — одно и то же. Мужчина должен быть способен заставить свою партнершу испытать как бы землетрясение или, по крайней мере, ошеломить ее. Хороший секс обязательно предполагает оргазм. Занимаясь сексом, мужики не должны слушаться женщин. Хороший секс происходит сам собой, без подготовки и разговоров. У настоящих мужчин нет сексуальных проблем. Эти мифы, тесно связанные с идеологией гегемонной маскулинности, и раньше не особенно помогали мужскому сексуальному благополучию, сегодня же они просто опасны. Cовременные молодые женщины ожидают от своих сексуальных партнеров, постоянных и даже временных, не только высокой потенции, но и понимания, ласки и нежности, которые в прежний мужской джентльменский набор не входили. Разные индивиды всюду и везде имеют не только количественно неодинаковый уровень «сексуальных потребностей», но и качественно разные, несводимые друг к другу, иерархии личных жизненных ценностей. Сублимация, замещение одного мотива другим, на котором построена психоналитическая теория, – дело вынужденное и культурно-специфическое. Для классической протестантской этики мужчина, которого сегодня назвали бы трудоголиком, - явление нормальное и даже положительное, а того, кто был увлечен сексом, считали развратником и потенциально опасным маньяком. Сексуально активная женщина тем более казалась моральным уродом, что не могло не накладывать отпечаток на ее самосознание. За средними цифрами сексологических опросов индивидуальные различия не видны. Между тем на вопрос «Что значит секс для мужчины?» нет универсального ответа. Многообразие мужских типов можно показать даже без сложных теоретических моделей. Одному мужчине нужны деньги и власть, чтобы иметь много женщин и секса, от которого он получает больше всего удовольствия. Другому нужно много женщин и секса, чтобы другие мужчины завидовали тому, какой он крутой, его главная ценность – власть. Третий любит одну-единственную женщину, количественные показатели ему безразличны. Четвертый - трудоголик, получающий главное удовольствие от своей работы, в чем бы она ни состояла, секс для него – только необходимая разрядка. Пятый вообще любит не женщин, а мужчин, причем разные люди переживают это по-разному. Традиционная модель мужской сексуальности, как и гегемонной маскулинности, индивидуальных различий не признавала, пытаясь подогнать разных людей к одному образцу (прокрустово ложе). Сегодня эта модель рухнула, заставляя нас задумываться, что хорошо и правильно не для мифического абстрактного «настоящего мужчины», а лично для меня? Конечно, думать и выбирать утомительно. У некоторых мужчин чувство несовместимости собственного Я и нормативного коктейля из крутизны, соревновательности, автономии и гиперсексуальности даже порождает особую «мужскую сексуальную тревожность». Но так ли уж плоха возможность выбора, тем более, что свобода и самостоятельность – такие же неотъемлемые черты мужского стереотипа, как сила и соревновательность. Обсуждение и разъяснение мужских сексуальных сценариев – одна из насущных задач сексологии и андрологии. Литература Hyde J S. The Gender Similarities Hypothesis // American Psychologist, September 2005 vol 60, N 6, pp 581-592 Trivers, R L. Parental investment and sexual selection // B. Campbell (Ed.), Sexual selection and the descent of man 1871-1971Chicago: Aldine Publishing. 1972, pp. 136-179 Symons D. The Evolution of Human Sexuality. NY: Oxford University press 1979. Buss D.M. Sexual strategies theory: historical origins and current status // The Journal of Sex Research, 1998. vol.35, N 1, pp.19 - 31 Baumeister RF., Catanese K R., & Vohs K D. Is there a gender difference in strength of sex drive? Theoretical views, conceptual distinctions, and a review of relevant evidence// Personality and Social Psychology Review, 2001. vol. 5, pp. 242-273 Fugl-Meyer AR, Fugl-Meyer KS. Sexual disabilities, problems and satisfaction in 18-74 year old Swedes //Scand J Sexol, 1999, vol 2, pp. 79-105 Hamilton L,, Berg AK, Traen D., Lundin IK . Self-reported frequency of feeling sexual desire among a representative sample of 18- 49 year old men and women in Oslo, elucidated by epidemiological data//Scand J Sexol, 2001, vol 4, pp.25-41. Eplov L., Giraldi A, Davidsen M., Garde K., Kamper-Jorgensen F. Sexual desire in a nationally representative Danish population // The Journal of Sexual Medicine, 2007, vol.4, pp.47-56 Geer JH, Robertson GG. Implicit attitudes in sexuality: gender differences // Archives of Sexual Behavior,. 2005 Dec; vol. 34(6):671-680. Schmitt DP. Universal sex differences in the desire for sexual variety: tests from 53 nations, 6 continents and 13 islands //Journal of Personality and Social Psychology, 2003, vol.85, N 1, pp.85-104 Clark RD and Hatfield E. Gender differences in receptivity to sexual offers // Journal of Psychology and Human Sexuality, 1989, vol 2, pp.39-55 Kolata G. The Myth, the Math, the Sex // The New York Times, August 12, 2007 Alexander MG., Fisher TD, Truth and consequences: using the bogus pipeline to examine sex differences in self-reported sexuality //The Journal of Sex Research, 2003, vol . 40, N 1, pp. 27 - 35 Brown NR.; Sinclair R C.; Estimating number of lifetime sexual partners: Men and women do it differently // Journal of Sex Research, Vol 36(3), Aug 1999. pp. 292-297. Wiederman MW The truth must be in here somewhere: Examining the gender discrepancy in self-reported lifetime number of sex partners.// Journal of Sex Research, 1997, Vol 34(4), pp 375-386. Кон ИС. Сексология. М.: Академия, 2004 Meston CM. and Buss D. Why Humans Have Sеx ?// Archives of Sexual Behavior? 2007 vol 36 pp 477-507 Ткаченко А.А. Сексуальные извращения – парафилии. М. 1999 Dodge B., Reece M., Cole SL. , and Sandfort, TGM. Sexual compulsivity among heterosexual college students // International Academy of Sex Research. Twenty-fifth annual meeting. Bloomington, New York, June 23 - 26 2003 Giami A. La vie sexuelle des amateurs de pornographie.// Revue Europeenne de Sexologie medicale, Vol. Y1, N 22, mars 1997, pp. 40-47 Hald GM Gender differences in pornography consumption among young heterosexual Danish adults //Archives of Sexual Behavior, 2006, vol 35, N 5, pp.577-585 Lindau ST, Schumm LP, Laumann EO, et al. A study of sexuality and health among older adults in the United States. N Engl J Med, 2007; 357:762-774 Bancroft JHJ. Sex and Aging //N Engl J Med., 2007, 357: 820-822 Martin CE. Factors affecting sexual functioning in 60-79-year-old married males.// Archives of Sexual Behavior, 1981> vol. 10, pp. 399-420. Кон И. С Дедовщина в свете исследований закрытых мужских сообществ // Мужской сборник. Выпуск 3. Мужчина в экстремальной ситуации. СПб: Индрик, 2007 с.84-90 Кон И. С. Лики и маски однополой любви Лунный свет на заре. Изд. 2. М., Олимп и АСТ. 2003 Lippa R.A. Gender-related traits in gay men, lesbian women, and heterosexual men and women: The virtual identity of homosexual-heterosexual diagnosticity and gender diagnosticity.// Journal of Personality, 2000. vol. 68, pp. 899–926. Lippa R.A.,& Tan, F.D. Does culture moderate the relationship between sexual orientation and gender-related personality traits? // Cross-Cultural Research, 2001, vol. 35, pp. 65–87. Lippa RA. The preferred traits of mates in a cross-national study of heterosexual and homosexual men and women: An examination of biological and cultural influences // Archives of Sexual Behavior , 2007, vol 36 , pp193-208 Кон И.С. Гомофобия как лакмусовая бумажка российской демократии//Вестник общественного мнения, 2007, № 4 (90), с.59-69 Laumann, E.O., Paik A., Glasser D.B. et al. A cross-national study of subjective sexual well-being among older women and men: findings from the Global Study of sexual attitudes and behaviors// Archives of Sexual Behavior, vol. 35(2), April 2006, pp.145-161. Eagly A H., & Wood W. The origins of sex differences in human behavior: Evolved dispositions versus social roles // American Psychologist, 1999. 54, 408–423. Edwards TM., Moore BC., Guillette L J. Jr Reproductive dysgenesis in wildlife: a comparative view // International Journal of Andrology, 2006, vol 29 (1), 109–121. Jorgensen N., Asklund,C. Carlsen,N. Skakkeb?k E Coordinated European investigations of semen quality: results from studies of Scandinavian young men is a matter of concern //International Journal of Andrology 2006, vol 29 (1), 54–61 TravisonTG. Araujo AB., O’Donnell AB., KupelianV and McKinlay JB. A Population-Level Decline in Serum Testosterone Levels in American Men //The Journal of Clinical Endocrinology & Metabolism, 2007, Vol. 92, No. 1, pp. 196-202 Liu PY., Beilin J, Meier C, et al Age-Related Changes in Serum Testosterone and Sex Hormone Binding Globulin in Australian Men: Longitudinal Analyses of Two Geographically Separate Regional Cohorts// The Journal of Clinical Endocrinology & Metabolism, 2007, Vol. 92, No. 9, pp/ 3599-3603 Zilbergeld B. The New Male Sexuality. NY: Bantam books. 1992. Статьи и другие публикации   www.pseudology.org