2010 Фатех Вергасов Клубничка на березке: сексуальная культура в России Заключение (с. 551-563) Реформы, про которые ты слышала, вовсе не что- то новое. Они идут здесь постоянно, сколько я себя помню. Их суть сводится к тому, чтобы из всех возможных вариантов будущего с большим опозданием выбрать самый пошлый. Каждый раз реформы начинаются с заявления, что рыба гниет с головы, затем реформаторы съедают здоровое тело, а гнилая голова плывет дальше. Поэтому все, что было гнилого при Иване Грозном, до сих пор живо, а все, что было здорового пять лет назад, уже сожрано. Виктор Пелевин   История российской сексуальной культуры показывает, что хотя в ней присутствует некие константы, "русский эрос" не является чем-то раз и навсегда данным, он вполне поддается рациональному социологическому и историческому анализу, без апелляции к особым свойствам национального духа, характера или ментальности. Традиционные противоречия русской сексуальной культуры - драматический разрыв "верха" и "низа", "духовности" и "телесности", слова и дела, тяготение, с одной стороны, к анархии, а с другой - к жесткому нормативизму, трудности процессов индивидуализации и формирования эротического дискурса - тесно связаны с общими особенностями российской истории. Сексуальное поведение и ценности россиян не могут быть поняты без учета социальной дифференциации общества и этнокультурных, региональных и иных особенностей населения. Религиозный канон ("образа") и литературно-художественный дискурс ("образы") – важные, но не единственные компоненты этой многоцветной мозаики. Тем более, что они сами и их интерпретации неоднозначны. Развитие сексуальной культуры в России всегда происходило в борьбе разных общественных сил. Общее направление этого развития - то же, что и в Западной Европе, но с существенными различиями по срокам, формам и способам осуществления. Европеизация – не столько серия заимствований, сколько диалог, характер и интенсивность которого обусловлены внутренними потребностями российского общества. Тесно связанная с урбанизацией и индустриализацией России культурная революция Серебряного века нанесла сильный удар по традиционным формам социального контроля и изменила способы символизации сексуальности и эротики интеллектуальной элиты. Но эти сдвиги были относительно верхушечными, далекими от повседневной жизни и образа мыслей трудящихся и средних слоев, и вызывали острую критику как справа, так и слева. Октябрь 1917 г. в сексуальной, как и в других сферах общественной жизни, был попыткой насильственного уничтожения всей прежней нормативной культуры, гендерного порядка и системы брачно-семейных отношений. Эта революция выглядела чрезвычайно радикальной, вызывая ликование одних и ужас других. Но ее результаты оказались скорее консервативными: подавив и уничтожив слабые ростки сексуальной, как и всякой иной, свободы, большевики тем самым восстановили и усилили другую сторону традиционной русской жизни - внешний контроль и государственную регламентацию. Сталинская сексофобия была порождением "культурной революции" или, точнее, контрреволюции начала 1930-х гг., направленной на уничтожение всех и всяческих социально-культурных различий и установление тотального контроля над личностью.   Ликвидация сексуально-эротической культуры и низведение элиты до уровня масс повлекли за собой не столько "десексуализацию" общественной и личной жизни, сколько их обеднение и примитивизацию. Если вначале режим мог использовать подавление сексуальности против своих противников (культ Вождя и ненависть к врагам народа), то в дальнейшем загнанная в подполье и низведенная до уровня "полового инстинкта" сексуальность обращается против него самого. Как и предсказывали антиутопии Евгения Замятина и Джорджа Оруэлла, сексуальность - любая! - стала знаком социального протеста и убежищем от тоталитарного господства. Запретная эротика превратилась в мощный антисоветский и антикоммунистический символ, ставя людей перед необходимостью выбора, и что бы они ни думали и ни говорили публично, их тела голосовали против режима. Превращение советского режима после смерти Сталина из тоталитарного в авторитарный отразилось и на его сексуальной политике. Грубое отрицание, замалчивание и насильственное подавление сексуальности сменились неуклюжими попытками ее приручения, медикализации и педагогизации. Советский сексуальный либерализм добивался не раскрепощения личности, а лишь смягчения государственного контроля над ней. Он апеллировал к тем самым партийно-государственным властям, которым этот контроль принадлежал и которые не желали его ослабления, и потому провалился точно так же, как все советские и постсоветские экономические реформы. Однако совершенно независимо от государственной политики, в недрах индивидуального сознания постепенно формировались и легитимировались все более сложные и разнообразные сексуальные практики и сценарии. Сформировавшееся между 1935 и 1960 годами поколение людей, принужденных к молчанию, сменяется в 1960-1980-х годах поколением персонализации, а его дети, родившиеся после 1965 года, уже начинают открыто выражать свои сексуальные желания. Перестройка и гласность не породили этих сдвигов, а лишь дали им возможность выражения. Но публичная сфера снова отстала от частной. "Сексуальная свобода", подобно политической и экономической, обернулась беспределом и анархией, что, в свою очередь, способствовало возрождению прежних страхов и фобий. А как только в стране наступила относительная стабилизация, в официальной идеологии возобладали привычные консервативно-охранительные силы. Хотя российскую "сексуальную контрреволюцию" можно представить совокупным результатом заговора консервативных политических сил, подрывной деятельности американских фундаменталистов, сексологического невежества населения и безответственности властей, она имеет более глубокие причины. В 1994 году, отвечая на вопрос "Что будет с нами дальше?", я выделил "три возможных варианта развития. 1) Если мы сумеем сравнительно быстро внедрить в школьные программы элементарное сексуальное просвещение, используем для этой цели также средства массовой информации, не будем мешать развитию высокой эротики и локализуем наиболее одиозную порнографию (в первую очередь детскую и пропагандирующую насилие), развитие пойдет по европейскому варианту. Хотя ни государство, ни семья, ни церковь не смогут контролировать сексуальное поведение индивидов, общество сможет резко уменьшить связанные с ним нежелательные опасности, особенно подростковые беременности, искусственные аборты, изнасилования, венерические заболевания. 2) Если все будет продолжаться, как сейчас, когда место сексуального просвещения и культуры все прочнее занимают сексиндустрия и порнография, развитие пойдет по сильно ухудшенному американскому варианту: рост сексуального отчуждения и насилия, нежелательных беременностей, абортов и т.п. 3) В случае политической победы консервативных, краснокоричневых сил, одной из первых жертв возрожденной большевистской (пусть даже под религиозным флагом) сексофобии станет именно эротическая культура. На практическом поведении людей, особенно молодежи, это не отразится, городская среда по самой сути своей предполагает плюрализм, сексофобия ей несозвучна. Однако сексологические издержки при этом углубятся политическим конфликтом поколений, травлей сексуальных меньшинств, усилением сексизма и мужского шовинизма" (Кон 1997, с. 134) . Если снять упоминание о провалившихся в 1991 и 1993 гг. "краснокоричевых" , история пошла по третьему пути, общие контуры и социальные издержки которого я предсказал достаточно точно. Что это значит для сексуальной культуры? 1. Отказавшись, вопреки мировому опыту и настоятельным советам всех международных профессиональных организаций, от внедрения в стране сексуального образования, Россия бесповоротно проиграла войну с эпидемией ВИЧ. Можно ли считать это ошибкой или российское государство сознательно принесло безопасность и здоровье населения, прежде всего – молодежи, в жертву своим идеологическим пристрастиям? Уровень распространения и темпы роста ВИЧ в России значительно выше, чем во всех развитых странах. Даже если человеческие и финансовые издержки эпидемии окажутся не столь катастрофическими, как предсказывают серьезные вашингтонские аналитики (Feshbach, 2005; 'Not Enough Concern',2009) урон огромен и будет расти. Когда в ближайшие годы госбюджет не сможет обеспечить необходимую материальную помощь больным СПИДом (уже сейчас в некоторых регионах затраты на них сокращены вдвое), вместо дорогих импортных лекарств государство закупит чудодейственный отечественный фуфломицин. Учитывая плачевное состояние российской фармацевтической промышленности и тот факт, что власть и собственность в России не разделены, боюсь, что переориентация на отечественного товаропроизводителя приведет к очередному Петрикгейту . 2. Одно из важнейших социальных достижений России за последние 20 лет – снижение числа абортов – осуществлено прежде всего за счет повышения контрацептивной культуры. Но этот успех, на который российские медики положили много труда, остается хрупким. По качеству применяемых контрацептивов Россия все еще сильно отстает от развитых стран, а по количеству абортов – многократно опережает их. Если страна не закрепит достигнутых успехов в виде адекватного сексуального образования, а вернется, как того настойчиво требует РПЦ, к командно-административным методам ( законодательное запрещение абортов, затруднение доступа к контрацептивам и т.п.), женское репродуктивное здоровье снова окажется под угрозой, как в бывшем СССР. 3. Россия занимает одно из последних мест в мире по состоянию мужского здоровья. Не прислушавшись 40 лет назад к предостережениям Б.Ц.Урланиса, страна стала чемпионкой мира по избыточной мужской сверхсмертности. Одна из необходимых предпосылок улучшения положения - последовательное проведение принципа гендерного равенства и профилактика социальных и психологических издержек гегемонной маскулинности. Вместо этого традиционализм предлагает придерживаться жесткой поляризации мужского и женского (мужчина – воин, женщина – хранительница семейного очага), что заведомо противоречит глобальным тенденциям общественного разделения труда и усугубляет мужские психологические трудности. Сведение "мужской" проблематики к лечению локализованных ниже пояса мужских болезней, как это делают урологи-андрологи (такова их специальность), ничего не спасет и не улучшит. Исходя из общих закономерностей полового диморфизма и специфических особенностей российской маскулинности, я склонен думать, что мужские потери окажутся при этом максимальными. 4. В условиях ускоренного полового созревания и снижения возраста сексуального дебюта, самой многочисленной группой всех и всяческих рисков становятся подростки, поэтому одна из глобальных задач ХХ1 века - своевременное и адекватное сексуальное образование. В России оно полностью заблокировано церковниками. Предлагаемая РПЦ и официально принятая московскими властями идея полного полового воздержания до брака, как показывает опыт США, где на подобные программы потратили миллиарды долларов, является откровенно утопической, сексуальное невежество многократно увеличивает всевозможные риски и неприятности, как до, так и после вступления в брак. Так как эта политика идет вразрез с интересами молодежи, она способствует также росту лицемерия, расхождению слова и дела и углублению конфликта между поколениями. 5. Возведенная в ранг национально-религиозной идеи гомофобия ухудшает социальное положение и психическое состояние не только ее жертв, счет которых идет на миллионы, но и всего населения. Подобно всякой иной ксенофобии, с которой она неразрывно переплетается, гомофобия усиливает атмосферу ненависти, подозрительности и неприязни к любой Инаковости, что отравляет психологический климат страны, делая ее опасной для туземцев и непривлекательной для иностранцев. 6. Подмена реальной заботы о сексуальной неприкосновенности и благополучии детей театрализованными "пятиминутками ненависти" способствует дальнейшему росту сексуального, как и всякого прочего, произвола и насилия, независимо от соотношения пола и возраста его агентов и жертв. Все эти цветочки видны невооруженным глазом. Но есть и ягодки. История сексуальной культуры интересна не только сама по себе, она, как ничто другое, позволяет понять общие особенности публичного дискурса. Фундаментальные вопросы, которые на Западе давно уже обсуждаются в контексте прав человека, в России рассматриваются под углом зрения и в терминах обеспечения национальной (читай – государственной) безопасности. Этот командно-административный, бюрократический подход делает любой официальный российский дискурс охранительно-репрессивным и одновременно утопическим, потому что в своей повседневной жизни россияне, как и все нормальные люди, любят, сношаются и рожают (или не рожают) детей не по политическим, а по личным мотивам, на которые ни административные меры, ни патриотическая риторика не влияют. Хотя российские власти, когда им это выгодно, говорят, что следуют европейским образцам, именно в отношении к сексуальной культуре конфронтация "России" и "Запада" проявляется наиболее рельефно. "Запад" считает сексуальность самоценной стороной человеческой жизни. "Россия" видит в ней побочный и опасный продукт репродукции. "Запад" признает сексуальные права человека, включая право на сексуальную информацию и научное образование, неотчуждаемыми. "Россия" уважает лишь такую сексуальность, которая ведет к деторождению и происходит в рамках законного брака. "Запад" считает сексуальное здоровье необходимой предпосылкой репродуктивного здоровья и субъективного благополучия. В России о сексуальном здоровье предпочитают не говорить, подменяя его понятием репродуктивного здоровья, преимущественно женского. "Запад" признает сексуальное поведение разнообразным и изменчивым и борется с гомофобией. "Россия" хочет всех подчинить единому стандарту и озабочена "пропагандой гомосексуализма" (что это такое, никто объяснить не может). "Запад" считает эротику необходимым элементом человеческой культуры. В России ищут путей административного запрета порнографии (что это такое, никто объяснить не может). "Запад" считает омоложение сексуальности и либерализацию сексуальной морали закономерными процессами и старается уменьшить связанные с ними риски. "Россия" убеждена, что все это - злонамеренные происки ее внешних и внутренних врагов, которых нужно подавить или изолировать. "Запад" борется с издержками сексуальной революции путем научного просвещения молодежи, пропаганды безопасного и ответственного секса и т.п. В России уверяют, что безопасного секса не бывает, и стараются опорочить презервативы и иную контрацепцию. "Запад" считает современную сексуальную культуру светской. В России ее пытаются подчинить церковному контролю. "Запад" пытается осмыслить сексуальные ценности и модели поведения современных молодых людей, выводя из этого прогнозы на будущее. "Россия" мечтает о возрождении воображаемого прошлого, считая современность сплошным регрессом. На самом деле "Запад" и "Россия" - очень условные, зачастую неправомерные абстракции. Запад открыто плюралистичен, там по всем вопросам идет полемика, один и тот же стиль жизни хорош для одних и совершенно неприемлем для других. Современная Россия также социально и культурно неоднородна. Несмотря на воинствующий антиамериканизм, в вопросах сексуальной культуры путинская Россия представляет собой заповедник дремучего бушизма, на положительный (а фактически провальный) опыт которого депутаты Госдумы ссылаются чаще, чем на Библию. Хотя власть и ее институты присвоили себе право говорить от имени всего общества, каким бы громким и властным ни был их голос, именно в сфере личной жизни традиционализм и авторитаризм, как некогда - коммунистическая диктатура, терпят самое сокрушительное банкротство. Людей можно заставить голосовать, как угодно, одобрять, что угодно, но жить они будут так, как им нравится. В этих вопросах люди голосуют не только руками и ногами, но и более чувствительными частями тела. За сексологическими издержками стоят макросоциальные процессы. Антисексуальный крестовый поход – всего лишь один из аспектов неотрадиционализма, включающего в себя "1) идею "возрождения" России (тоска по империи, старческие сожаления и сетования, мечтания о прежней роли супердержавы в мире), 2) антизападничество и изоляционизм, а соответственно – ревитализацию образа врага как функциональную составляющую собственных позитивных значений "русского", 3) упрощение и консервацию сниженных представлений о человеке и социальной действительности" (Гудков 2004, с.662). Подобно привычке к авторитарным методам управления и двоемыслию, эти черты коренятся в глубинах русской истории. В 2010 г. слова Даниэля Ранкур-Лаферьера (Ранкур-Лаферьер 1996) о "рабской душе России" звучат гораздо убедительнее, чем в середине 1990-х. Тем не менее, я по-прежнему не склонен выводить это ни из тугого пеленания младенцев, ни из каких-то специфически русских сексуальных комплексов, ни из особых генов. Думаю, что за ним стоят в первую очередь традиции крепостного права и связанного с ним недостаточного развития индивидуальности. Недаром некоторые характерные для россиян сексуальные страхи и фобии разделяют другие народы Восточной Европы, связанные с Россией общностью исторической судьбы. <…> Характерная черта современной российской сексуальной культуры – огромный и все увеличивающийся разрыв между официально прокламируемой системой религиозно-нравственных ценностей и реальным повседневным поведением молодых людей. Ни "отменить" сформировавшиеся в последние десятилетия сексуальные сценарии, ни подчинить их традиционным ценностям власть не может. Что бы ни говорили традиционалисты, день святого Валентина молодежи ближе, чем культ Петра и Февронии, и никто в наши дни не собирается откладывать приобретение сексуального опыта до вступления в брак. Как я и предсказывал в 1994 г , сексуальная контрреволюция развертывается не в реальной повседневности, а только в сфере официального, зачастую откровенно демонстративного, предназначенного для внешнего употребления, дискурса. Комичный пример – летний сбор прокремлевских "Наших" на Селигере (2009 г.). По сообщениям СМИ, когда на озере установилась дождливая погода, комиссары объявили, что теперь самое время заняться решением демографической проблемы, и стали раздавать молодым людям бесплатные презервативы, продемонстрировав тем самым одинаково ироническое (циничное?) отношение и к церковным канонам, и к репродуктивным ценностям. Так как для России двоемыслие привычно, подобные вещи не привлекают к себе особого внимания и даже не рефлексируются. В русской истории, как в российском ЖКХ, все течет и ничего не меняется. Помимо всем известных "Дураков" и "Дорог", в ней доминируют четыре константы: "Славное Прошлое", "Плохие Соседи", "Мудрый Вождь" и "Светлое Будущее". Постоянная оглядка на "традиционные ценности" практически исключает движение вперед, заменяя его хождением "по цепи кругом". Потерпев неудачу в поисках новой "национальной идеи", власть вернулась к "уваровской троице" – Православие, Самодержавие и Народность. Но присвоение властных функций и вовлечение церкви в политику в долгосрочной перспективе подрывают религию значительно успешнее, чем советский государственный атеизм, который делала непопулярным его официальность. Государственная церковь и политруки в рясах – не лучшая стратегия для ХХ1 века. Это прекрасно схватывает старый советский анекдот: - Как сделать, чтобы искусство расцвело, а религия захирела? - Нет ничего проще. Отделите искусство от государства и сделайте церковь государственной! Симбиоз технологических инноваций, коррумпированной авторитарной власти и устремленной в воображаемое прошлое клерикальной идеологии – это лебедь, рак и щука. Определить, с какой скоростью и в каком направлении полетит, поползет и поплывет эта упряжка, наука не в состоянии. Традиционализм не может ни отменить социальных последствий сексуальной, гендерной и семейной революции ХХ в., ни изменить вектор развития сексуального поведения молодых россиян. Однако он мешает стране сделать вытекающие отсюда социально-нравственные выводы и тем самым многократно усиливает связанные с этими процессами эпидемиологические и социально-психологические издержки. Как и все прочие ценности, сексуальная культура требует заботы и внимания. При плохой экологии и длительном неправильном обращении, березка засыхает, а клубничка становится ядовитой. ----------------------------- 1. Петрикгейт –  самая скандальная околонаучная афера ХХ1 века.  См. http://www.polit.ru/science/2009/12/22/zakharov_vasilyev.html и http://www.sbras.ru/HBC/hbc.phtml?15+523+1 Клубничка на березке: сексуальная культура в России   www.pseudology.org