| Это не древняя инкунабула XV века, не случайно уцелевший
экземпляр сожженного по царскому приказу первопечатного радищевского "Путешествия
из Петербурга в Москву", не томик с автографом Пушкина и не басни
Крылова в сборнике размером с почтовую марку. Героиня моего рассказа куда скромнее. Он тоже редка - после выхода в свет прошло уже много десятилетий. Но библиографическим уникумом не является. Книга называется: "Мысли мудрых людей на каждый день. Собраны гр. Л.Н. Толстым". Она выпущена в 1903 году в издательстве "Посредник". Обнаружил я ее на книжном развале в Орске, среди тысяч томов, вывезенных во время войны из Ленинграда. Томик в протертом черном переплете привлек мое внимание не только тем, что это был Толстой и притом в прижизненном издании. Титульный лист оказался "украшенным" штампом-треугольником: "СПБ тюрьма. Проверено". Санкт-Петербургская тюрьма? Значит, книга побывала в застенке... Когда? С кем? Дата на одной из страниц - 31 марта - была отчеркнута карандашом. Следующая - тоже. Случайностью это быть не могло. Скорее - своеобразные "зарубки". Книга, по-видимому, служила своему владельцу календарем в полном смысле этого слова. Ну, конечно же, это так! Под датой "19 мая" тем же карандашом написано: "50-й день моего заключения". "Зарубки" продолжались в июне... Арестант отмечал и наиболее интересные, с его точки зрения, мысли. Тонкие змейки на полях обращали внимание на изречения, посвященные свободе, равенству, служению людям. Карандашные пометки, во многих местах едва заметные, как бы вводили меня в мир раздумий неизвестного человека. Кто он? Прежде, чем я ответил на этот вопрос, прошло пятнадцать лет. Другие дела, другие интересы отвлекли меня от загадки старой книги. Но однажды я вновь взял ее в руки, посмотрел на штамп Петербургской тюрьмы, вновь полистал страницы с пометками. И теперь уже твердо решил довести дело до конца. Я не сказал, что на титульном листе была чернильная строка: "Из книг Ник. Фельтена". Фельтен... Но, может быть, это вовсе не тот заключенный, а более поздний обладатель книги, и не его руками сделаны подчеркивания, не им отмечались дни томительной арестантской жизни? Фельтен... Поищу-ка удачи в городе, где некогда сидел в тюрьме владелец томика. Из Государственного исторического архива Ленинградской области вскоре прибыл ответ. В нем сообщалось, что Фельтен Николай Евгеньевич в 1904 году "находился под следствием как коллекционер нелегальных изданий Л.Н. Толстого". Таким образом, полностью - или почти полностью - устранялись сомнения в том, что человек, пометивший книгу своим именем, и заключенный, чьим спутником была эта книга в тюрьме, лицо одно и то же. Но "зарубки" не совпадали с датами, указанными в архивной справке. Фельтен, значилось в ней, был освобожден "за недоказуемостью обвинения" 30 марта, между тем пометки в книге-календаре начинались с 31 марта. В том же письме содержался совет: обратиться в Институт русской литературы Академии наук, известный под названием Пушкинского дома. В Ленинград ушло второе письмо. Ответ из Пушкинского дома расширил знания о человеке, который меня интересовал. Я узнал, что Фельтен в 1901 году вступил в переписку с Толстым, а в 1903-м ездил к нему в Ясную Поляну, что позднее он принимал участие в издании некоторых статей писателя, направленных против официальной религии и самодержавия, что в 1909 году был приговорен за это к шести месяцам заключения в крепости, что его перу принадлежит ряд статей и воспоминаний о Л.Н. Толстом. Вехи были намечены. Верилось, что они приведут к цели. Обратился к полному собранию сочинений Льва Толстого. Тысячи страниц отведены в этом 90-томном издании письмам Толстого к многочисленным корреспондентам в России и за ее рубежами. Среди них - Николай Фельтен. Ему адресовано несколько писем. Первое он получил еще шестнадцатилетним юношей, а последнее - восемь лет спустя, незадолго до смерти своего великого друга. Другом называл Фельтена сам Толстой. Дружеская симпатия пришла тогда, когда Лев Николаевич смог убедиться, что тот готов всемерно способствовать распространению дорогих писателю идей. Фельтен переписывал, перечитывал, переснимал книги и брошюры Толстого, издававшиеся ближайшим помощником писателя В.Г. Чертковым в Англии и им же пересылавшиеся в Россию. Эти произведения находились под запретом цензуры и тем не менее становились достоянием широких слоев русских читателей. Еще деятельнее взялся Фельтен за распространение нелегальных изданий любимого писателя после того, как съездил в Ясную Поляну. Но вскоре он нарвался на засаду. При обыске полицией был обнаружен целый склад нелегальной литературы. Не только запрещенных изданий Толстого, но и крамольных листовок. Из охранного отделения задержанного перевели в дом предварительного заключения, где тот провел не одну неделю и откуда был выпущен под строгий надзор полиции. В своих воспоминаниях Фельтен писал, что его лучшими друзьями в одиночной камере были произведения Л.Н. Толстого. "Мысли мудрых людей" он не упоминал, хотя к тому времени книга уже была издана. Но даты, даты... Это был первый, но не последний арест Фельтена. Он стал осмотрительнее, находчивее, и все же перехитрить жандармов удавалось не всегда. Трудным делом была перевозка запрещенной литературы из Финляндии. С удовольствием рассказывал впоследствии Толстому, как однажды ему буквально "под носом" у важного жандарма удалось пронести целый тюк книг весом в два-три пуда. Фельтен перевозил книги по льду на буере, по воде - на лодке. Для брошюр были приспособлены потайные карманы. Сколько таким путем было переправлено! Счет надо вести не десятками и сотнями - тысячами экземпляров. Когда его задержали, то больше всего он горевал не о своей свободе, а об утраченной литературе. Долго переживал, например, Фельтен, когда лишился "Воскресения" со многими страницами сделанных им рукописных вставок - это были места, вымаренные цензурой. Важной главой его жизни стало участие в создании и работе петербургского издательства "Обновление". Оно сумело выпустить 25 книг Толстого, содержавших самые сильные из его статей антицерковного, антиправительственного духа. Знаменитый писатель выступил по поводу ареста Фельтена с обличительной статьей "Не убий никого". Тогда же получило распространение заявление Толстого судебному следователю: "Все те меры, которые принимаются против Фельтена, по здравому рассуждению и справедливости должны быть обращены на меня..." Когда суд начался, адвокат имел полное основание заявить: - Сегодня судебная палата судит великого писателя земли русской... |