ИЛЬЯС

           Жил в Уфимской губернии башкирец Ильяс. Остался Ильяс от отца небогатым. Отец только женил его год и сам помер. Было в то время именья у Ильяса 7 кобыл, 2 коровы и 2 десятка овец. Но Ильяс был хозяин и стал приобретать: с утра до вечера трудился с женой, раньше всех и позже всех ложился и с каждым годом все богател. Прожил так в трудах Ильяс 35 лет и нажил большое именье.
           Стало у Ильяса 200 голов лошадей, 150 голов рогатого скота и 1200 овец. Работники пасли табуны и стада Ильясовы, и работницы доили кобылиц и коров и делали кумыс, масло и сыр. Всего было много у Ильяса; и в округе все завидовали Ильясовой жизни. Люди говорили: "счастливый человек Ильяс: всего у него много, ему и умирать не нужно". Стали Ильяса знать хорошие люди и с ним знакомство водить. И приезжали к нему гости издалека. И всех принимал и всех кормил и поил Ильяс. Кто бы ни пришел, всем был кумыс, всем был чай и шерба, и баранина. Приедут гости, сейчас бьют барана или двух, а много наедет гостей, бьют и кобылу.
           Детей у Ильяса было два сына и дочь. Женил Ильяс сыновей и выдал дочь замуж. Когда беден был Ильяс, сыновья работали с ним и сами стерегли табуны и овец, а как стали богаты, начали сыновья баловаться, а один стал пить. Одного, старшего, в драке убили, а у другого, меньшого, попала сноха гордая, и стал этот сын отца не слушаться, и пришлось Ильясу отделить его.
           Отделил его Ильяс, дал ему дом и скотины, и убавилось богатство Ильясово. И скоро после этого напала болезнь н овец Ильясовых, и попадало много. Потом вышел голодный год - сено не родилось: поколело много скота в зиму. Потом косяк лучший киргизцы отбили, и стало Ильясово именье убывать. Стал Ильяс падать ниже и ниже. А сил стало меньше. И дошел к 70 годам Ильяс до того, что стал распродавать шубы, ковры, седла, кибитки, потом и скотину стал продавать последнюю, и сошел Ильяс на нет. И сам не видал, как ничего не осталось, и пришлось на старости лет идти с женою жить в люди. Только и осталось у Ильяса именья, что платье на теле, шуба, шапка и ичеги с башмаками, да жена, Шам-Шемаги, тоже старуха. Сын отделенный ушел в далекую землю, а дочь померла. И помочь было некому.
           Пожалел стариков их сосед Мухамедшах. Сам Мухамедшах был ни беден, ни богат, а жил ровно и человек был хороший. Вспомнил он хлеб-соль Ильясову, пожалел его и сказал Ильясу: "Приходи, - говорит, - ко мне, Ильяс, жить и с старухой. Лето по силе своей мне работай на бахчах, а зимой скотину корми, а Шам-Шемаги пусть кобыл доит и кумыс делает. Кормить, одевать буду вас обоих и, чего вам нужно, вы скажите, я дам". Поблагодарил Ильяс соседа и стал с женою в работниках у Мухаметшаха. Сначала тяжело показалось, а после приобвыкли. И стали старики жить и по силе работать.
           Хозяину выгодно было таких людей держать, потому что старики сами хозяева были и все порядки знали и не ленились, по силе работали; только жалко бывало Мухамедшаху смотреть, как такие высокие люди на такую низкую ступень пали.
           И случилось раз, приехали к Мухамедшаху сваты, далекие гости; пришел и мулла. Велел Мухамедшах поймать барана и убить. Ильяс освежевал барана и сварил и послал гостям. Поели гости баранины, напились чаю и взялись за кумыс. Сидят гости с хозяином на пуховых подушках, на коврах, пьют из чашек кумыс и беседуют, а Ильяс убрался с делами и прошел мимо двери. Увидал его Мухамедшах и говорит гостю:

- Видишь ты, этот старик прошел мимо двери?
- Видел, - говорит гость; - а что же в нем удивительного?
- А то в нем удивительного, что это наш первый богач был - Ильясом звать, может, ты слышал?
- Как не слыхать, - говорит гость; - видать не видал, а слава его далеко была.
- Так вот теперь ничего у него не осталось, и живет он у меня в работниках, и старуха его с ним же, кобыл доит.
           Подивился гость, пощелкал языком, помотал головой и говорит:
- Да, видно, так счастье перелетает, как колесо; кого вверх поднимает, кого вниз опускает. Что же, - говорит гость, - тоскует, я чай, старик?
- Кто его знает, живет тихо, смирно, работает хорошо. - Гость и говорит:
- А можно поговорить с ним? Расспросить бы его про его жизнь.
- Что ж, можно! - говорит хозяин и кликнул за кибитку:
- Бабай (значит дедушка по-башкирски), заходи, выпей кумысу и старуху зови.
           И вошел Ильяс с женою. Поздоровался Ильяс с гостями и хозяином, прочел молитву и присел на коленочки у двери; а жена прошла за занавеску и села с хозяйкой.
           Подали Ильясу чашку с кумысом. Поздоровался Ильяс с гостями и хозяином, поклонился, отпил немного и поставил.
- А что, дедушка, - говорит ему гость, - скучно, я чай, тебе, глядя на нас, свое прежнее житье вспоминать, - как ты в счастьи был и как ты теперь в горе живешь?
           И усмехнулся мне тебе про счастье и несчастье, так ты не поверишь; спроси лучше бабу мою; она баба - что на сердце, то и на языке; она тебе всю правду об этом деле скажет.
           И сказал гость за занавеску:
- Ну что ж, бабушка, скажи, как ты судишь про прежнее счастье и про теперешнее горе?
           И сказала Шам-Шемаги из-за занавески.
- А вот как сужу: жили мы со стариком 50 лет - счастья искали и не нашли, а только вот теперь второй год, как у нас ничего не осталось и мы в работниках живем, мы настоящее счастье нашли и другого нам никакого не надо.
           Удивился гость, и удивился хозяин, привстал даже, откинул занавеску, чтобы видеть старуху. А старуха стоит, сложив руки, усмехается, на старика своего смотрит, и старик усмехается. Старуха еще раз сказала:
- Правду я говорю, не шучу: полвека счастья искали и, пока богаты были, все не находили; теперь ничего не осталось, в люди пошли жить, - такое счастье нашли, что лучше не надо.
- Да в чем же ваше счастье теперь?
- А вот в чем: были мы богаты, не было у нас с стариком часа покоя; ни поговорить, ни об душе подумать, ни Богу помолиться. Сколько у нас заботы было! То гости к нам, - забота, кого чем угостить, чем подарить, чтобы не обессудили нас. То гости съедут, за работниками смотрим - они норовят отдохнуть да послаще поесть, а мы глядим, чтобы наше не пропадало - грешим. То забота, как бы волк не зарезал жеребенка или теленка, как бы воры косяка не угнали. Спать ляжешь, не спится - как бы ягнят не передавили овцы. Пойдешь, ходишь ночью; только успокоишься, - опять забота, на корму на зиму запасти. Да мало того, и согласья у нас со стариком не было. Он говорит, так надо сделать, а я говорю этак, и начнем грешить и браниться. Так жили мы из заботы в заботу, из греха в грех и не видали счастливой жизни.
- Ну, а теперь?
- Теперь встанем мы со стариком, поговорим всегда по любви, в согласьи, спорить нам не о чем, заботиться нам не о чем, - только нам и заботы, что хозяину служить. Работаем по силам, работаем с охотой, так, чтоб хозяину не в убыток, а барыш был. Придем - обед есть, ужин есть, кумыс есть. Холодно - кизяк есть погреться и шуба есть. И есть, когда поговорить, и об душе подумать, и Богу помолиться. Пятьдесят лет счастья искали, теперь только нашли.
           Засмеялись гости.
           А Ильяс сказал:
- Не смейтесь, братцы, не шутка это дело, а жизнь человеческая. И мы глупы были с старухой и плакали прежде, что богатство потеряли, а теперь Бог открыл нам правду, и мы не для своей утехи, а для вашего добра ее открываем.
           И мулла сказал:
- Это умная речь, и все точную правду сказал Ильяс, это и в писании написано.
           И перестали смеяться гости и задумались.