Михаил Вениаминович Пупик. Еврейский антифашистский комитет

Петрова Н.К.

Кремль и "Дело ЕАК"

ХХ в. вошел в историю не только мировыми войнами, но и всплеском жестокости, проявлявшейся в самых разных формах и во многих государствах. Не миновала этой участи и наша страна. Террор и власть – эти два понятия оказались взаимосвязанными и взаимозависимыми. Изучение историками трагической судьбы Еврейского антифашистского комитета (далее: ЕАК) тесным образом связано с проблемой репрессий. Внимание к проблеме ЕАК имеет волнообразный характер. Впервые исследование об этом комитете появилось в США, где в 1982 г. вышла монография Шимона Редлиха «Пропаганда и национализм в России во время войны. Еврейский антифашистский комитет в СССР. 1941–1948 гг.»1, которая в СССР сразу же попала в фонды специального хранения Государственной библиотеки имени В.И.Ленина.

Объясняется этого двумя причинами: первая – в СССР «не существовало» «еврейского вопроса», и вторая, основная, – закрытость темы о ЕАК, как репрессированной ранее организации. И это несмотря на то, что после дополнительной проверки в 1955 г. «дела ЕАК» был сделан вывод, что за осужденными нет состава преступления, но широкой информации о признании ошибок советского правосудия не было2. Окончательная реабилитация состоялась 29 декабря 1988 г. на седьмом заседании Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30–40-х и начала 50-х гг. Заслушав информацию Верховного суда СССР о рассмотрении материалов, связанных с реабилитацией в судебном и партийном порядке лиц, проходивших по так называемому «делу ЕАК», Комиссия постановила принять к сведению информацию «об итогах рассмотрения данного дела и судебной реабилитации незаконно репрессированных лиц» и приняла «проект текста сообщения для печати с учетом замечаний членов Комиссии»3. От принятия решения, до его публикации прошел год. Это можно считать исходным рубежом публикаций в нашей стране документов, публицистических статей и книг по некогда закрытой теме. В силу слабой освещенности истории «дела ЕАК», о его деятельности и судьбе его членов знали и знают не очень широко, а само упоминание о Еврейском антифашистском комитете долгие годы отсутствовало даже в солидных справочных изданиях, таких, как Большая советская энциклопедия, Советский энциклопедический словарь, Советская историческая энциклопедия. В персональных статьях этих же изданий об известных деятелях ЕАК нет упоминаний о том, что они были членами данного Комитета. Первое упоминание о ЕАК мы находим в Энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.»4 Бесспорно, что попытка вычеркнуть ЕАК из истории была предпринята по директивным указаниям руководящих инстанций. В 1994 г. вышли книга А.М.Борщаговского «Обвиняется кровь», написанная в основном на обширном судебно-следственном материале по делу Еврейского антифашистского комитета и документальное исследование Г.В.Костырченко «В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие»5. Коллективом ученых России и Израиля была подготовлена и в конце 1996 г. вышла в свет на русском языке работа «Еврейский антифашистский комитет в СССР. 1941–1948: Документированная история», основу которой составили недавно рассекреченные и ранее не публиковавшиеся документы из центральных архивов Российской Федерации6. Автор данной статьи, работая над темой, изучал документы о ЕАК самостоятельно и может уточнить ряд важных позиций. 24 июня 1941 г., сразу же после начала Великой Отечественной войны, придавая огромную роль пропаганде, ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР своим постановлением создали Советское информационное бюро (далее: Совинформбюро), на которое было возложено руководство освещением международных событий и внутренней жизни Советского Союза в печати и по радио, организация контрпропаганды против фашистов, освещение военных действий на фронтах, составление и опубликование военных сводок по материалам командования7. Начальником Совинформбюро был утвержден секретарь ЦК ВКП(б) А.С.Щербаков, а заместителем – зам. наркома Иностранных дел СССР С.А.Лозовский. 28 июня 1941 г. решением Секретариата ЦК ВКП(б) были утверждены для работы в Совинформбюро В.М.Дятловский, П.И.Петухов, С.Н.Седунов, Г.С.Дятлов, В.С.Осьминин, Н.П.Сенюшкин, Г.А.Кобрин, В.П.Жуков, К.М.Цыганов8. В структуру Совинформбюро входило 11 отделов и пять антифашистских комитетов (в том числе и ЕАК)9. Занимаясь идеологической и пропагандистской работой, антифашистские комитеты опирались на самые широкие слои представителей разных национальностей. Основной задачей комитетов было сплочение всех миролюбивых сил для борьбы против немецко-фашистских захватчиков, проведение организационно-политической работы по укреплению связей с родственными организациями по всему миру, снабжение статьями и материалами соответствующей печати во многих странах для распространения правды о героизме советского народа на фронте и в тылу10. Созданию антифашистских комитетов в СССР предшествовали митинги советской общественности. 24 августа 1941 г. в Москве состоялся радиомитинг представителей еврейского народа11. Если после каждого митинга следовало, как правило, создание антифашистских комитетов, то с окончательным оформлением ЕАК дело несколько затянулось. Отчасти это совпало с переездом в Куйбышев Совинформбюро, отчасти с тем, что властями прорабатывался и другой вариант организации еврейской общественности. В этот период шло активное обсуждение проблем, связанных с антифашистской пропагандой за рубежом. Комиссия, созданная на совещании у Лозовского по вопросу об организации в США советской антифашистской пропаганды, представила в конце сентября 1941 г. свои соображения. Они стали предметом пристального изучения Лозовским (на чье имя поступили), а далее (с карандашом в руках, о чем свидетельствуют пометки на экземпляре) их рассмотрел секретарь ЦК А.С.Щербаков. Исходя из того, что «наша отечественная война с фашизмом подняла в Америке волну массового движения солидарности с Советским Союзом и открыла для нашей пропаганды такие возможности, которых раньше никогда не было... мы должны этим воспользоваться»12. В результате обсуждения этой проблемы предлагался конкретный план действий. Указывалось на необходимость «в создавшихся условиях... действовать как на войне – быстро и решительно. И наступать надо на широком фронте. Что можно и нужно сделать?»13. Авторитетная комиссия, в которую входили известные деятели культуры А.Афиногенов, Евгений Петров, А.Александров, М.Большинцов, Ф.Эрмлер, Мих, Ромм, С.Эйзенштейн и Ал.Каплер, предложила помогать обществам дружбы с СССР, комитетам помощи СССР, обществам Красного Креста пропагандистскими материалами, устраивать митинги, «вступать в тесную связь с представителями американской общественности, создать дружественные отношения, исправить испорченные отношения с целым рядом выдающихся деятелей (Синклер, Хемингуэй, Дос-Пасос, Чаплин и др.); привлечь американскую интеллигенцию к активной деятельности в пользу СССР; продолжать и расширять удачно начатое дело проникновения советских писателей в американскую прессу»14. При этом отмечалось, что все это возможно «только при том условии, что дело советской антифашистской пропаганды в Америке должно быть начато заново, немедленно и очень широко. Мы бы сказали, начато бесстрашно, на основе широких полномочий и доверия, без которых любая инициатива заглохнет»15 (подчеркнуто авторами записки). Тогда же, на совещании в Совинформбюро 2 октября 1941 г. выступил бывший посол в США К.А.Уманский и обратил внимание на то, что «самый большой отклик встретил там (в США. – Н.П.) еврейский митинг (проведенный в Москве. – Н.П.). Вся печать... даже враждебная нам... откликнулась на этот митинг... Создается еврейский комитет (в США. – Н.П.) под руководством наших друзей»16. 15 января 1942 г. Лозовский, как заместитель народного комиссара иностранных дел, обращается к секретарю ЦК ВКП(б) Щербакову и информирует его, что «Литвинов из Вашингтона прислал нам следующий запрос: “Еврейские организации и отдельные лица часто обращаются к нам со ссылкой на существовавший якобы в Куйбышеве, ул. Венцена 37 Центральный Еврейский комитет”». Посол просил сообщить – есть ли такая организация и каковы ее функции. «Я (писал Лозовский. – Н.П.) предлагаю ответить Литвинову следующее: “В результате антифашистского еврейского митинга общественных деятелей в Москве возник антифашистский еврейский комитет под председательством народного артиста СССР Михоэлса. Помещается этот комитет, как и все другие антифашистские комитеты... в г. Куйбышеве... Функции комитета – вести пропаганду (статьи, брошюры, воззвания, выступления по радио и пр.) против фашизма вообще и гитлеровской Германии в особенности среди евреев Северной и Южной Америки.
Помощь этому комитету еврейские организации и отдельные лица могут оказывать путем сбора денег, покупки медикаментов, теплой одежды и прочее. Деньги, медикаменты и вещи должны направляться в распоряжение Красного Креста для всего населения, пострадавшего от зверств немецкой военщины в оккупированных советских районах. Ваше согласие с текстом и имеющиеся поправки сообщите по телефону»17. Об отсутствии поправок свидетельствует резолюция в левом углу послания «Сообщено согласие». С этого момента, т.е. с января 1942 г., можно и вести отсчет существования ЕАК, о создании которого объявили за границу. Начало же его деятельности относится к февралю-апрелю 1942 г.18 Первые четыре месяца после радиомитинга ушли на организацию связей как внутри страны, так и за рубежом. Шло собирание сил, привлечение к работе Комитета еврейских работников культуры, в первую очередь, еврейских писателей. В состав Комитета вошли 63 известных деятеля науки и искусства страны, такие как Д.Ойстрах, А.Крейн, С.Маршак, А.Таиров, Ф.Эрмлер и др. Президиум был избран только в апреле 1944 г. и включал 19 человек19. Председателем ЕАК стал народный артист СССР С.М.Михоэлс, ответственным секретарем – Ш.Эпштейн, а затем И.С.Фефер. Комитет имел свой печатный орган – газету «Эйникайт» («Единение»), которая начала издаваться 7 июня 1942 г. ЕАК входил в общую структуру Советского информационного бюро. Поэтому было вполне естественно, что планы работы ЕАК составлялись Комитетом, но затем поступали «наверх», где одобрялись и корректировались. При этом руководством Совинформбюро, в частности С.А.Лозовским, напоминалось, что «каждый отдел (или комитет) должен считать, что он является частицей целого, а не пупом земли и тогда мы получим то, что нужно»20. ЕАК и его деятельность были в поле зрения не только тех служб, которые в силу своих прямых служебных обязанностей гласно или негласно вели наблюдение за работниками идеологических учреждений, о чем свидетельствуют архивные документы. Интересно и то, что эта миссия, частично, лежала и на членах отдела печати Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (далее: ИККИ). В докладной записке в ЦК ВКП(б) под грифом «секретно» от 7 апреля 1943 г. заведующий отделом печати ИККИ Фридрих, сделав обзор материалов Второго пленума ЕАК, отмечает, что на «этом пленуме был допущен ряд грубых политических ошибок в отношении еврейских вопросов за границей и связи между этими вопросами и Отечественной войной Советского Союза»21. К тому же, отмечается в записке, «дискуссия на пленуме отличалась недопустимым зазнайством и кичливостью в отношении роли советских евреев в Отечественной войне. Участники Пленума, очевидно, проглядели тот факт, что они присвоили себе право выступать от имени всего советского еврейства, а также от имени советской организации, и что такая роль связана с ответственностью»22. Думается, что отдел печати ИККИ, занимаясь анализом материалов Второго пленума ЕАК, выполнял не свои прямые обязанности, а поручение, полученное от руководства. Характерно, что со временем, когда начался сбор материала против Совинформбюро и ЕАК, многие формулировки этой докладной записки вошли в обвинительные материалы против членов ЕАК. Закономерен вопрос: если упреки в адрес ЕАК справедливы, то почему тогда, в годы войны, никакие меры не были приняты? И в адрес кого именно адресовались эти упреки? Ведь был установленный порядок подготовки и проведения всех митингов, в том числе и того, который критиковался в записке ИККИ: каждый оратор писал свою речь, потом тексты их просматривались, переводились, проверялись С.Лозовским и Г.Александровым и шли на утверждение начальнику Совинформбюро секретарю ЦК Щербакову23. Что касается всевластия Лозовского, которого в ходе подготовки «Дела ЕАК» считали чуть ли не главным духовным руководителем всей националистической деятельности этого Комитета, то показательно его выступление на закрытом судебном заседании 28 мая 1952 г. Лозовский просил суд вникнуть в суть дела, а именно: «У меня было два шефа, по линии Наркоминдела В.М.Молотов, по линии Совинформбюро – А.С.Щербаков, а то, что здесь написано и изображается, так как будто бы я все делал самовольно, то это область если не политического вдохновения, то во всяком случае, политической клеветы»24. Второй пленум ЕАК, так же как и все другие мероприятия готовился по согласованию с ЦК ВКП(б).
На бланке ЕАК от 30 декабря 1942 г. секретарю ЦК Щербакову поступило письмо от ответственного секретаря Комитета Ш.Эпштейна, в котором высказывался ряд соображений о целесообразности созыва этого пленума не в Куйбышеве, а в Москве, так как «голос Еврейского Антифашистского Комитета из столицы Советского Союза в данный момент имел бы особенно сильный резонанс», во-вторых, в Москве находилась «значительная часть еврейской советской общественности, которая и за рубежом расценивается как ведущий слой советских евреев». Заканчивалось послание словами: «Надеюсь, что Вы примете во внимание вышеизложенное и разрешите созвать 2-й пленум Еврейского Антифашистского комитета в Москве в конце января или в начале февраля 1943 г.»25. Ознакомившись с этим письмом, А.С.Щербаков запросил Александрова: «Ваше мнение?» Мнения совпали, поэтому вопрос о созыве в Москве пленума ЕАК был «решен положительно, о чем тов. Александров лично докладывал тов. Щербакову. Результаты письма сообщены т. Лозовскому», – читаем мы в справке от 19 января 1943 г., составленной помощником начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) М.Яковлевым на письмо, поступившее от ЕАК26. Уточнив сроки и место проведения, в повестку работы пленума были внесены существенные изменения: «По согласованию с т. Щербаковым» из трех вопросов, намеченных комитетом, был оставлен один: «Отчет Комитета и задачи его работы на ближайший период»27. Изучение архивных документов позволяет увидеть не только дела ЕАКа, но и почувствовать сложность работы его Президиума, констатировать негативное отношение к Комитету, вышестоящих лиц, желание сузить сферу его работы. ЕАК делал попытки бороться за объективное освещение героизма еврейского народа в борьбе с фашизмом. Толчком этому послужила публикация в журнале «Большевик» № 2 за 1943 г., в которой приводились данные по национальностям, о военнослужащих, награжденных орденами и медалями. Указывалось – сколько было награждено русских, украинцев и т.д. В конце абзаца читаем: «Среди награжденных имеются... якуты, евреи, бойцы всех других национальностей СССР». Число награжденных евреев не указывалось. К этому времени, на 5 октября 1942 г., среди награжденных бойцов и командиров было 5163 еврея28. На бланке ЕАК ушло письмо на имя Щербакова А.С. с протестом против этой публикации и, судя по пометкам адресата, оно было тщательно изучено. 2 апреля 1943 г. Председатель ЕАК Михоэлс в письме секретарю ЦК ВКП(б) А.С.Щербакову отмечал, что в советской печати были опубликованы «последние официальные данные о награждении бойцов и командиров Красной Армии различных национальностей, в том числе и евреев...». На 1 июня 1943 г. было награждено орденами и медалями СССР 305646 русских бойцов и офицеров, 71484 украинца, 11908 евреев, 11340 белорусов, 7476 татар и др.29 Вопрос об освещении героизма евреев не был вопросом уязвленного самолюбия. Умолчание об этом (и это хорошо понимали члены ЕАК) способствовало проявлению антисемитизма в тылу. В апреле 1943 г. в письме писателя Степанова А.Н. (автора книги «Порт-Артур»), из Фрунзе в адрес газеты «Красная звезда» обращалось внимание, на случаи, когда демобилизованные из армии раненные являются распространителями антисемитизма. «Они открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам... и ведут погромную агитацию. Было бы очень неплохо поместить в газете несколько статей о евреях-Героях Советского Союза, боевых командирах, генералах. Это внесло бы освежающую струю во многие головы...»30 О необходимости таких публикаций неоднократно шла речь на заседаниях ЕАК, на его Пленумах. Но как только готовился материал для печати, делалось замечание: Почему так много пишут о евреях! При этом не учитывалось, что конкретные факты сильнее любой беспредметной агитации. Важное место в деятельности ЕАК занимали вопросы внешнеполитического характера. В сложных условиях первого года войны, 2 октября 1941 г. на совещании в Совинформбюро при обсуждении вопросов конкретной пропаганды бывший посол в США К.А.Уманский обратил внимание на то, что наиболее эффективным способом воздействия на общественное мнение являются «живые люди, посылка живых людей в Америку. Этот вопрос, очевидно, будет стоять в руководящих инстанциях»31. Можно предположить, что это мнение было принято во внимание, когда, в 1943 г. по приглашению двух влиятельных организаций – Комитета еврейских писателей, художников, ученых и Еврейского совета при обществе помощи России в войне, в США побывали как представители ЕАК С.Михоэлс и поэт И.Фефер32. Они выступили в 15 крупных городах Америки, рассказывая о злодеяниях фашистов. Эти сведения впервые попали на страницы «Нью-йорк Таймс»33. Михоэлс и Фефер несли информацию в Мексику, Канаду,
Великобританию о войне, о героизме советского народа. Они и подумать не могли, чем обернется для них, и для всего Комитета эта поездка. Их обвинят позже в связях с международным сионизмом, заклеймят как англо-американских шпионов34. Обвинения Михоэлса и Фефера в шпионаже были абсурдны. Однако, критика ЦК ВКП(б) в адрес ЕАК, в частности, в том, что руководство Комитета переоценивало результаты своей деятельности, во многом была обоснованной. Это подтверждается тем, как руководство ЕАК в лице И.Фефера оценивало поездку Михоэлса и Фефера в США и в другие страны в 1943 г. В отчете о деятельности ЕАК, представленном в ЦК по запросу Отдела внешней политики, утверждалось, что «Михоэлсу и Феферу удалось объединить все слои еврейского населения», а сама поездка «расценивалась зарубежной печатью как поворотный пункт в деле сплочения еврейских масс на борьбу с фашизмом»35. Во-первых, никому и никогда не удавалось «объединить все слои еврейского населения». В годы войны среди евреев США, Англии и других стран сохранялся достаточно глубокий раскол по политическим и идеологическим проблемам. Во-вторых, «поворотный пункт» в деле сплочения еврейских масс если и наступил, то не в результате воздействия на их позицию поездки, а как следствие активизации деятельности многочисленных еврейских общественных организаций, чему, действительно, способствовала поездка Михоэлса и Фефера и их многочисленные выступления в ряде стран Северной и Южной Америки. Перелом в настроениях еврейской общественности в США был вызван в первую очередь успехами Красной Армии на советско-германском фронте. Обвинение всех, кто проходил по «делу ЕАК», в сокрытии своих контактов с иностранцами было одним из несостоятельных выводов в ходе следствия. Достаточно просмотреть документы Комитета, докладные записки или так называемые справки, которые содержат отчет о контактах с иностранцами, посещавшими Москву. Все эти бумаги шли под грифом «секретно» и содержали не только информацию, но и личные предложения авторов записок. Так, в бумаге, адресованной Сталину (копия ее пошла Жданову) от 31 июля 1946 г., Лозовский сообщал о приеме бывшего военного атташе царского правительства в Японии – генерала Яхонтова и при этом подчеркивал, что «его можно и нужно использовать для борьбы против антисоветской, клеветнической кампании США, но разрешать ему поездку в Биробиджан – не нужно, так как после этого нам придется разрешить целой ораве английских и американских корреспондентов поехать на наш Дальний Восток»36. Форма отчетности была строго установленной: начальник Совинформбюро писал Сталину и секретарю ЦК – куратору пропаганды, ответственные секретари – Лозовскому, секретарю ЦК и, очевидно, в соответствующие органы безопасности. В общественных и творческих организациях существовали должности, например, ответственного секретаря, связанные с организационно-управленческими функциями. Лица, занимавшие эти должности, являлись «негласной номенклатурой» МГБ. Среди них были Ш.Эпштейн, И.Фефер, его заместитель Г.Хейфец, вошедший в ЕАК в июле 1947 г. Секретным сотрудником МГБ с 1938 г. был И.С.Юзефович, осведомителями – члены ЕАК супруги И.Ватенберг и Ч.Ватенберг-Островская, завербованные в 1934 г.37 Разве можно обвинять их в этой «работе» по совместительству? Сама система власти толкала их на это, не давая права выбора и не гарантируя неприкосновенность личности. Наоборот, после «использования» информации таких людей нередко находили возможность убрать с глаз долой, как нежелательных свидетелей. Так случилось и с теми, о ком говорилось выше. Контроль за пропагандой в годы войны был всегда в поле зрения ЦК ВКП(б). Выступая на заседании Совинформбюро в июле 1943 г., А.С.Щербаков неоднократно делал акцент на необходимости «строже подходить к авторам», считая, что «тогда люди станут работать по-другому, станут ответственно работать». Он также поставил вопрос о том, что «нужно расширить круг авторов за счет русских людей, за счет украинцев, белорусов», так как «каждый из этих народов... располагает высокограмотной интеллигенцией». Называя ряд национальностей, представителей которые необходимо использовать в работе по пропаганде, шеф пропагандистской работы делал акцент на привлечении (после русских), украинцев и белорусов, т.к. «люди эти могут работать»38. В этой трогательной «заботе» о кадрах и о качестве работы пропагандистских служб в годы войны, просматривается начало осуществления курса на национальную чистку не только в «учреждениях искусства», но и во всей идеологической сфере. Кадровые перемены на антисемитской почве захватили целый ряд учреждений культуры, творческие коллективы, редакции газет и т.д.
На рост антисемитизма в стране обращалось внимание в письмах в ЦК ВКП(б). Член ВКП(б) с 1919 г. Я.Гринберг в письме от 13 мая 1943 г. «дорогому вождю и учителю И.В.Сталину», отражая настроения еврейской интеллигенции, спрашивал: «Чем можно объяснить, что в нашей советской стране в столь суровое время мутная волна отвратительного антисемитизма возродилась и проникла в отдельные советские аппараты и даже партийные организации? Что это? Преступная халатность не в меру ретивых людей невольно содействующих фашистской агентуре или что-либо иное?». Полагая, что возникновение вновь со времен «Союза русского народа» «еврейского вопроса» – «это уже не случайность» и «что в руководящих партийных органах многое известно»39, Я.Гринберг обращал внимание на то, что «разжигание низменных страстей вызывает категорический протест». Письмо оканчивалось словами надежды на то, что «Ваше (т.е. Сталина. – Н.П.) личное вмешательство может коренным образом изменить положение вещей, в связи с чем я и решил обратиться к Вам непосредственно»40. Надо полагать, что письмо не дошло до адресата. На нем есть ряд пометок, которые позволяют проследить его путь по инстанциям. А.Н.Поскребышев, секретарь Сталина, отправил его Щербакову, тот – А.А.Андрееву, далее в Управление пропаганды и агитации ЦК, где под руководством партийного философа Г.Ф.Александрова летом 1942 г. родилась Докладная записка «О подборе и выдвижении кадров в искусстве»41, поднявшая волну антисемитизма вначале в сфере культуры, среди творческой интеллигенции, а затем в других кругах общества. Таким образом, партийная дисциплина сработала безупречно и сердечные слова Я.Гринберга: «Товарищи помощники И.В.Сталина. Убедительная к Вам просьба – оказать содействие в доставлении этого письма лично И.В.Сталину. В письме выражены чаяния большой группы художественной интеллигенции»42 – остались без внимания. Известно, что не все поступавшие бумаги доходили до Сталина. Многие из них расписывались по инстанциям Поскребышевым. Но в любом случае существовала четкая система информации обо всем, что поступало. Судя по документам, отложившимся в Особом секторе Совинформбюро и недавно рассекреченным, есть группа материалов, с пометками «И.Сталин», «Иосиф», «Ст.» или «И.В.Ст.» Даже в самые напряженные периоды Великой Отечественной войны вопросы пропаганды и ее кадрового обеспечения были в поле зрения Сталина. И хотя эти документы не имеют стратегического характера, они позволяют сделать вывод, что Сталин придавал первостепенное значение вопросам агитации и пропаганды. В поле его зрения был и ЕАК43. Начавшаяся после окончания войны «холодная война», резко усилила внимание ЦК партии к идеологическим проблемам. Выступая на совещании по вопросам пропаганды 18 апреля 1946 г., А.А.Жданов четко охарактеризовал круг действий Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), подчеркнув, что «мы... представляем интересы народа. Раз мы представляем интересы народа, то имеем право требовать... или критиковать за то, что они не делают». «Я считаю, – продолжал Жданов, – что мы не можем быть слабыми в этом отношении ибо мы представляем сотни миллионов. Мы должны быть выразителями коллективного заказа и коллективных требований и партии, и государства»44. Осознание всевластия и, можно сказать, вседозволенности, в словах «мы представляем интересы народа», одно из характерных выражений представителей высших партийных и государственных структур периода тоталитаризма. ЕАК попал в поле пристального изучения в ходе подготовки вопроса о работе Совинформбюро уже в 1945 г. К заседанию Оргбюро ЦК ВКП(б) 1 сентября 1945 г. была подготовлена за подписью Г.Александрова записка Управления пропаганды и агитации «О работе Советского Информационного бюро» и отправлена на имя секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова Г.М.45 В сентябре вопрос слушался, но никакого решения принято не было. Спустя почти год была создана комиссия ЦК ВКП(б) по проверке работы Совинформбюро за послевоенный период в составе А.А.Кузнецова, Н.С.Патоличева и М.А.Суслова. К подготовке вопроса была привлечена группа руководящих работников ЦК партии, его управлений и отделов. К материалам Комиссии добавилась и стенограмма совещания с участием всех начальников отделов Совинформбюро и представителей антифашистских комитетов. Совещание работало с 28 июня по 8 июля 1946 г., а затем члены Комиссии обсудили результаты его работы46. Был резко поставлен вопрос о том, почему антифашистские комитеты входят в структуру Совинформбюро. В результате работы была подготовлена докладная записка и в июле 1946 г. послана секретарям ЦК ВКП(б)47. На одном из экземпляров сопроводительного письма синим карандашом рукой Суслова поставлена дата «10 июля 1946 г.» Отправлен этот экземпляр был И.В.Сталину, которого информировали, что «по Вашему поручению нами проведено
обследование и изучение деятельности Советского Информбюро. Направляю Вам, в связи с этим, записку о работе Совинформбюро»48. Основной критике подвергся начальник Совинформбюро Лозовский. В вину ему вменялось то, что он работает в нем не более одного-двух часов в день по совместительству со своей основной работой в МИДе, заместителей не имеет49, отделы «предоставлены сами себе и не получают должного политического и организационного руководства», а также «ни один из отделов ЦК ВКП(б) работой Совинформбюро не занимается», «аппарат Совинформбюро не связан с работой отделов Министерства Иностранных дел»50, хотя Лозовский был зам. министра иностранных дел. Резкое замечание было и о составе работников аппарата, которые, по мнению Комиссии «по своей подготовке, по политическим и деловым качествам не способны справиться с задачами, возложенными на Совинформбюро»51. Заметим при этом, что во-первых, замечания по конкретным лицам касались в основном тех, кто проходил по «делу ЕАК», во-вторых, все руководящее звено этой организации назначалось после согласования с номенклатурными лицами ЦК. Но к этому времени тех, кто это знал, уже не было на своих постах. 10 мая 1945 г. внезапно умер секретарь ЦК ВКП(б), начальник Совинформбюро А.С.Щербаков, попал в немилость и был на грани смещения начальник Управления пропаганды и агитации Г.Александров. Раздражение комиссии ЦК вызвали такие показатели как образование, партийность и национальность основных сотрудников. В докладной записке была представлена табл. 52

Таблица

Наименование	Всего	По образованию			По партийности				По национальности
должности		высш.	средн.	член, канд. вчл. ВКП(б)		б/п	др. ком. партии	русские		евреи	другие
зав. отделамии их заместители	30	23	7	28		2	–	17		12	1
редакторы	68	57	11	45		23	–	37		27	4
переводчики разъездные	43	24	19	5		33	5	2		27	14
фотокоррес-понденты13	7	6	7	6		-	5	8		-
Всего	154	111	43	85		64	5	61		74	19

Наимено- Всего по образованию по партийности по национальности вание должности высш. средн. член, канд. в чл. ВКП(б) б/п др. ком. партии русск. евреи дру-гие зав. отделами и их зам-ли 30 23 7 28 2 – 17 12 1 редакторы 68 57 11 45 23 – 37 27 4 переводчики разъездные и 43 24 19 5 33 5 2 27 14 фотокорр-ты 13 7 6 7 6 – 5 8 – Всего 154 111 43 85 64 5 61 74 19 На основании материалов табл. делался вывод, что «в условиях, когда на лицо резкое усиление антисоветской пропаганды со стороны империалистической реакции США, Англии и других государств... имеющееся в настоящее время руководство Совинформбюро, его аппарат, авторские кадры... не обеспечивают необходимого проведения советской пропаганды за границей» и комиссия считает «необходимым резко усилить эту работу», а «Совинформбюро следует коренным образом перестроить, укрепить его кадрами, расширив пути проникновения советских материалов за границу»53. Думается, что предложение Комиссии «резко усилить эту работу», стало рекомендацией к действию по активному изучению деятельности ЕАК. Уже с 1 августа 1946 г. из состава Совинформбюро был выведен Еврейский антифашистский комитет и официально переподчинен Совету Министров СССР, а практически Отделу внешней политики ЦК ВКП(б)54. Одновременно с этим, началась проверка деятельности Комитета. Уже в 1946 г. первая специальная Комиссия ЦК, состоявшая из пяти человек – Н.Л.Норовкова, А.К.Тюрина, В.Ермолаева, И.Н.Калинина, в сентябре представила Суслову справку, написанную не только на основе отчетов Комитета, но и его текущей документации55. Отметив крайне сжато, что существование и деятельность Комитета в годы Великой Отечественной войны «сыграли положительную роль в деле мобилизации евреев на борьбу с фашизмом и профашистскими элементами», Комиссия сделала вывод, что «в послевоенный период АЕК (так названо в документе, вместо общепринятого ЕАК. – Н.П.) не только оказался неспособным сделать правильные выводы из изменившейся внешнеполитической обстановки и соответственно организовать свою деятельность, но в значительной степени попал под влияние националистических настроений, постепенно превращается в своеобразный орган по делам евреев»56. Вывод Комиссии был подготовлен всей запиской и подходом к изучению вопроса в процессе изучения материалов. Отсюда и ее решение – считать «возможным предложить АЕК распустить, а функции по пропаганде за границей возложить на Совинформбюро.
Газету “Единение”, как орган АЕК, не оправдывающий свое назначение, закрыть. Вопрос о необходимости существования еврейской газеты для еврейского населения передать на рассмотрение отдела печати Управления пропаганды»57. На втором экземпляре этой справки, переданной комиссией М.А.Суслову, стоит пометка: «секретно», сентябрь 1946 г. Этого документа было достаточно, чтобы 23 сентября 1946 г. Суслов обратился к секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову «с просьбой включить в план работы Оргбюро на октябрь-декабрь следующие вопросы Отдела внешней политики: 1. Об Антифашистском Еврейском Комитете и Антифашистском Комитете Советских Ученых. Проверка деятельности (этих комитетов. – Н.П.) уже проводится Отделом внешней политики; предварительные результаты проверки говорят о необходимости решить вопрос о целесообразности существования этих комитетов»58. Комиссии было предложено продолжить работу по изучению документов ЕАК, а Жданов получил дополнительную информацию от Суслова от 25 сентября, что Отдел внешней политики ЦК ВКП(б) в связи с решением ЦК ВКП(б) об отделении антифашистских комитетов от Совинформбюро наметил провести ряд реорганизаций внутри этих комитетов и усилить контроль за проверкой содержания материалов, отправляемых за границу. В этой бумаге интересен последний 5-й пункт, в котором намечался с 1 января 1947 г. переход антифашистских комитетов ученых, молодежи и еврейского на самостоятельный бюджет, а до конца 1946 г. они должны были финансироваться по линии Совинформбюро, которое уже имело утвержденную смету на содержание каждого комитета59. При этом подчеркивалось, что «финансовые указания комитетам со стороны Совинформбюро будут иметь чисто финансово-бухгалтерский характер без предоставления каких-либо прав Совинформбюро в отношении антифашистских комитетов». Согласовав этот тезис с Министерством финансов СССР, Совинформбюро и антифашистскими комитетами, Суслов просил согласия на это решение у Жданова, одновременно он послал такое же письмо А.А.Кузнецову. Как видим, все антифашистские комитеты попали под всестороннюю опеку отдела внешней политики ЦК ВКП(б). И делалось это не из желания помочь улучшить работу, а из стремления найти такие аргументы против нежелательных комитетов, среди которых был и Еврейский антифашистский комитет, чтобы эти комитеты были закрыты. В то же время внешне ничто не мешало работе ЕАК: издается газета, идет (под контролем спецслужб) переписка с зарубежными организациями, отсылаются материалы за границу и т.д. 12 октября 1946 г. Министерство госбезопасности СССР направило в ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР записку «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета»60. Отделом внешней политики ЦК ВКП(б) тогда же была организована очередная проверка деятельности ЕАК. В записке об итогах этой проверки, адресованной в ЦК ВКП(б), говорилось о том, что члены ЕАК, рассказывая в буржуазных изданиях о жизни советских евреев, преувеличивают их вклад в достижения СССР, что следует расценить как проявление национализма. Подчеркивалось, что Комитет явочным порядком развертывает свою деятельность внутри страны, присваивает себе функции главного уполномоченного по делам еврейского населения и посредника между этим населением и партийно-советскими органами. Затем делался вывод о том, что деятельность Комитета вышла за пределы его компетенции, приобрела несвойственные ему функции и поэтому является политически вредной и нетерпимой. В связи с этим было внесено предложение о ликвидации ЕАК. Эта же «Записка» была направлена М.А.Сусловым, В.М.Молотову, Л.П.Берия, Г.М.Маленкову, А.И.Микояну, Н.А.Вознесенскому, А.А.Андрееву, К.Е.Ворошилову, Л.М.Кагано-вичу, А.Н.Булганину, Н.И.Швернику, А.Н.Косыгину, а также А.А.Жданову, А.А.Кузнецову, Н.С.Патоличеву, Г.М.Попову. Записка аналогичного содержания была направлена Сусловым 26 ноября 1946 г. И.В.Сталину61. Решение о ликвидации ЕАК тогда принято не было. Продолжилось собирание и «изучение» материалов, связанных с деятельностью Комитета, при этом акцент на националистические настроения после окончания войны был основным. В докладных записках А.А.Жданову в 1947 г. отмечается, что хотя ЕАК после проверки его работы «принимает некоторые меры к улучшению своей пропагандистской работы за рубежом...» однако он «не устранил националистических ошибок в пропаганде», «не дает отпора антисоветской кампании», не использовал свои связи «с целью получения от них полезной для советского государства научно-технической и политической информации»62.
Авторы докладных записок с методичным постоянством констатируют недостатки в работе ЕАК и «в целях конкретного улучшения работы... считают необходимым принять соответствующее постановление ЦК ВКП(б)»63. Интересно отметить, что вопрос этот ведет уже не один Отдел внешней политики ЦК. Записку Жданову от 19 июля 1947 г. подписали зам. зав. Отделом Внешней политики Л.Баранов и зам. нач. Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) В.Григорьян. Сравнивая документы, отложившиеся в фондах РЦХИДНИ, видишь, какую хитрую «игру» вели ответственные работники ЦК, готовя «дело ЕАК», чтобы в глазах мировой общественности, и в первую очередь, своей собственной советской общественности представить дело, как сплетение сионистских интриг, разоблаченное теми, кто постоянно болеет за интересы Отечества. То направление в работе ЕАК, которое в годы Великой Отечественной войны неоднократно отмечалось как положительное, стало одним из обвинений в ходе подготовки материалов как к заседанию Политбюро, так и в ходе следствия по «делу ЕАК». Помимо общей информации, которая шла тогда через отделы Совинформбюро, антифашистские комитеты, в том числе и ЕАК, посылали свою специфическую информацию. Но «хотя темы материалов большей частью специфически еврейские, они, однако, были поданы не оторвано от общих событий в стране, а отражали ярким светом эти события» – такое было мнение Комитета64. По данным же комиссии ЦК, 60% статей, отправленных в зарубежные страны, относилось «к специфической еврейской тематике»65. В «Записке» Суслова Сталину это обвинение ЕАК выдвигается на первый план: «Основной порок в деятельности Еврейского антифашистского комитета в настоящее время (ноябрь 1946 г. – Н.П.) состоит в том, что она приобретает все более националистический, сионистский характер и объективно способствует усилению еврейского реакционно-националистического движения за границей и подогреванию националистических, сионистских настроений, среди некоторой части еврейского населения в СССР»66. Данное обвинение ЕАК было необоснованным. Ясно, конечно, что Еврейский антифашистский комитет и должен был главным образом освещать роль, участие евреев в борьбе с фашистской Германией. Однако, если бы при этом игнорировался вклад в борьбу, в Победу других советских народов, и в первую очередь русского народа, то такие материалы в условиях жесткого режима цензуры военного да и послевоенного времени, просто-напросто не были бы посланы за границу. Все антифашистские комитеты, в том числе и ЕАК, «с самого начала... были формально независимыми, а политически... подчинены» (партийному руководству. – Н.П.) ни один комитет не мог послать за границу телеграмму без визы заместителя начальника Совинформбюро Лозовского, который в то время был одновременно и заместителем министра иностранных дел67. Очевидно, М.А.Суслов и Г.Ф.Александров, как руководители соответствующих Отдела и Управления ЦК ВКП(б), знали о содержании записки, присланной в ЦК Министерством госбезопасности СССР осенью 1946 г. Оба они 7 января 1947 г. подписали записку на имя В.М.Молотова и А.А.Кузнецова, в которой в очередной раз ставили вопрос о необходимости ликвидации ЕАК. ЕАК обвинялся в том, что «с окончанием войны деятельность Комитета приобретает все более националистический, сионистский характер... объективно способствует усилению еврейского реакционного буржуазно-националистического движения за границей и подогреванию националистических, сионистских настроений среди части еврейского населения в СССР». И не только в этом, а также в том, что посылая статьи за границу, Комитет неправильно освещает жизнь еврейского населения Советского Союза, показывает ее «оторвано от жизни других народов СССР». По мнению Суслова и Александрова, ЕАК «превратился для зарубежных буржуазных националистических организаций в» свой «еврейский орган»68. Эта формулировка была уже более резкой, чем в «Записке», направленной Сталину осенью 1946 г. Это был настоящий смертный приговор. После таких оценок высшим партийным руководством страны было очевидно, что дни Комитета сочтены. Предполагая положительное решение этого вопроса, Управление пропаганды и агитации и Отдел внешней политики ЦК, провели беседы с председателем ЕАК Михоэлсом и ответственным секретарем Комитета Фефером «о неправильной установившейся практике в ходе работы Комитета в послевоенное время. В ходе этих бесед тт. Михоэлс и Фефер признали задачи Комитета исчерпанными. Вносим предложение прекратить деятельность ЕАК в СССР»69. Это предложение вошло в проект постановления ЦК ВКП(б). Михоэлсу рекомендовалось провести заседание Президиума комитета, на котором «принять решение о прекращении деятельности в связи с исчерпанием стоящих перед ним задач».
Срочно был затребован проект Постановления о самороспуске ЕАК в СССР, который составил С.М.Михоэлс. Он заканчивался словами: «ЕАК приносит благодарность всем членам Комитета и лицам, принимавшим активное участие в его работе»70. За что же конкретно критиковался ЕАК? В чем видели его националистическое лицо и шпионскую деятельность? В обвинительном приговоре на первое место выносится то, что Лозовский «воспользовался организацией ЕАК для объединения еврейских националистов против национальной политики партии и Советского государства»71. Об истории создания ЕАК говорилось выше, а состав Комитета был намечен С.Михоэлсом и Ш.Эпштейном и послан на согласование секретарю ЦК А.С.Щербакову 4 марта 1942 г. При этом руководство ЕАК считало, что «было бы целесообразно, чтобы в состав комитета вошли участники первого митинга, а также лица, пользующиеся популярностью среди евреев за границей». В этом списке были названы Л.Квитко, И.Фефер, С.Галкин, В.Зускин и др.72 ЕАК критиковался за то, что после Победы он планировал подготовить на русском языке книгу, посвященную участию евреев в партизанском движении, и даже приступил к сбору материалов73. Была начата работа по подготовке книги о евреях-героях, отличившихся в борьбе с фашизмом. Вопрос о такой книге обсуждался неоднократно и в годы войны, но тогда было не до книг. В марте 1946 г. Президиум ЕАК вернулся к обсуждению этого вопроса. Учитывая то, что Американский комитет еврейских писателей, ученых и художников предложил издать книгу совместно, И.Фефер на Президиуме ЕАК настаивал на том, что «материал о советских евреях... должен занять особое видное место»74. Интересно, что на этом же заседании по предложению А.Кушнирова была создана при ЕАК историческая комиссия из 11 чел.75 Надо сказать, что книга очерков о евреях-Героях Советского Союза вышла в 90-е гг. под названием «В строю отважных». Особенно остро, при неоднократном обсуждении на Президиуме комитета, стоял вопрос о подготовке «Черной Книги» о нацистских зверствах над евреями. В годы войны ставилась задача сбора и сохранения материалов о массовом уничтожении еврейского населения, о преступлениях немцев, о трагедии еврейского народа, о его сопротивлении немецко-фашистским захватчикам и героизме. Начало этой работы связано с именем И.Эренбурга. Он вместе с В.Гроссманом был составителем и редактором рукописи. В ее подготовке приняли участие более 40 писателей и журналистов. Примерно третья часть свидетельских показаний, вошедших в «Черную Книгу», обработана непосредственно И.Эренбургом. Материалы этой книги давали объективную картину того, что произошло с евреями на оккупированной территории, они служили настоящим обвинением против фашизма. Сделать такую книгу надо было потому, что «человечество, – как говорил В.Гроссман на Президиуме ЕАК 25 апреля 1946 г., – обладает немалым числом пороков, одним из этих пороков является забывчивость и легкомыслие. Трагедия, которая происходила и запечатлелась в мозгу и сердце, постепенно начала забываться и откладывать эту работу нельзя было потому, что немногие уцелевшие люди, в большинстве своем очень хрупки и недолговечны»76. Составители книги поставили две задачи – показать дружескую помощь, которую оказывали евреям украинцы, русские и белорусы, и рассказать о движении сопротивления евреев оккупантам. «Сопротивление, которое почему-то не хотели замечать и огулом считают, что евреи, подобно баранам шли на смерть», – отмечалось на заседании Президиума ЕАК77. «Черная Книга» была подготовлена. Ее прочла комиссия, созданная в Совинформбюро и доложила свое положительное мнение начальнику Совинформбюро С.Лозовскому, решительно высказавшись за публикацию этой книги. Имелись и мелкие замечания78. Рукопись набрали на русском языке в Москве в издательстве «Дер Эмес», но... шло время, а ее не издавали. А в конце 1948 г., когда закрыли Еврейский антифашистский комитет, книгу уничтожили. Выход такой книги во времена Сталина был немыслим. Тогда еврейскую тему старались обойти стороной и всячески замалчивали. Кроме того, «Черная Книга» по мнению советского руководства, стала помехой в послевоенной политике Советского Союза. Восточная Германия вошла в орбиту советского влияния и по личному приказу Сталина была ликвидирована Комиссия по установлению и расследованию злодеяний военных преступлений немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. Поступило распоряжение закрыть все дела о преступных деяниях фашистов, в частности, дела, связанные с уничтожением евреев. Только в 60-е гг. расследование преступлений продолжилось и возобновились процессы над военными преступниками. На русском языке «Черная Книга» вышла в Иерусалиме в 1980 г., и, несмотря на те или иные неточности в тексте и субъективное восприятие отдельных фактов, является одним из
фундаментальных источников для изучения истории советского еврейства в годы Второй мировой войны. В 1993 г. «Черная Книга», материалы для которой готовились под редакцией В.Гроссмана и И.Эренбурга почти 50 лет назад, вышла в Вильнюсе (Литва) при содействии американского гражданина родом из России. Созданная в 1942 г. еврейская газета «Эйникайт», сыгравшая свою роль в пропаганде за границей правды о Великой Отечественной войне, о героизме народов СССР, в том числе и еврейского народа, после войны была обвинена в пропаганде националистических и сионистских настроений. Даже само ее название – «Единение» было поставлено под вопрос: единение в чем?! Предлагалось ее переименование. Одним из основных «грехов» ЕАК было обращение на имя В.М.Молотова с письмом о якобы имеющей место в СССР дискриминации евреев, письмо в адрес советского правительства, в котором ставился вопрос о заселении Крыма евреями и создании там Еврейской республики, переписка с еврейскими организациями за рубежом и прием американских «шпионов» в Москве Б.Гольдберга и Л.Новика∗. Националистической деятельностью считалось и выражение протеста против погромов в Англии, и обсуждение вопроса о сооружении памятников всем жертвам фашизма и др.79 Материалы протоколов заседания Президиума ЕАК 1945–1947 гг. свидетельствуют о том, что члены Комитета были обеспокоены его судьбой. Частые проверки, беседы в ЦК не обещали ничего хорошего. Сдерживающим моментом в раскручивании «дела ЕАК» был также продолжавшийся с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г. Нюрнбергский процесс, где, наряду с другими обвинениями главным немецким военным преступникам, было предъявлено обвинение в убийстве евреев. Напомним, что первая записка МГБ СССР ушла в ЦК ВКП(б) 12 октября 1946 г., записка М.А.Суслова Сталину – 26 ноября 1946 г. Затем энергичный Суслов занимается сбором компромата на ЕАК и неоднократно обращается в Инстанции с предложением о закрытии Комитета и газеты. Затем началась расправа. В январе 1948 г. стал жертвой убийства, замаскированную под автомобильную катастрофу в Минске, С.М.Михоэлс. С декабря 1947 г. начались аресты членов Комитета. Буквально выбив показания о националистической деятельности членов ЕАК, МГБ СССР 26 марта 1948 г. направило в ЦК и Совет Министров СССР записку «О Еврейском антифашистском комитете». 20 ноября 1948 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление, в котором говорилось: «Утвердить следующее решение Бюро Совета Министров СССР: Бюро Совета Министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить «Еврейский антифашистский комитет», так как, как показывают факты, этот Комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки. В соответствии с этим органы печати этого Комитета закрыть, дела Комитета забрать. Пока никого не арестовывать»80. К концу января 1949 г. были арестованы все участники будущего процесса, кроме Л.Я.Тальми, взятого под стражу 2 июля. В ходе следствия отказывался от признательных показаний Б.Шимелиович. В 1950 г. отказались от показаний С.Лозовский, И.Юзефович, В.Зускин. 3 апреля 1952 г. обвинительное заключение было отправлено Сталину, в нем предлагалось всех, за исключением Л.С.Штерн, расстрелять. На следующий день МГБ получило сообщение, что Политбюро одобрило обвинительное заключение. Затем начался сорокадневный фарс: с 8 мая по 18 июля 1952 г. шло закрытое судебное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР. Начатая в середине 50-х гг., в период «оттепели», реабилитация репрессированных в период 30–40-х и начала 50-х гг. имела характер очередной политической кампании. Она была продиктована не стремлением узнать истину, вернуть и оправдать незаконно репрессированных людей, позволить их родственникам стать не изгоями советского общества, а его полноправными членами. Эта кампания была вызвана необходимостью самоутверждения очередного партийного лидера, его политического окружения. Когда необходимость такая ∗ Прогрессивные деятели США, чей приезд был согласован с ЦК ВКП(б) и НКИД СССР. См.: РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 76. Л. 67.
прошла, то и активность работы комиссии заметно утихла почти на тридцать лет, до конца 80-х гг.81 Судебный процесс, состоявшийся летом 1952 г. над большой группой еврейской интеллигенции, был по-настоящему закрытым. В печати о нем не было ни строчки. Из жизни, со страниц газет и журналов, из всех официальных публикаций исчезло упоминание о всех, кто проходил по «делу ЕАК». Среди них были политические и общественные деятели, поэты, писатели, ученые. Упоминать их было нельзя, так как в приговоре Военной коллегии Верховного суда СССР их обвиняли в государственных преступлениях, националистической деятельности и шпионаже. Приговор заканчивался утверждением, что он «окончательный и кассационному обжалованию не подлежит»82. Однако после смерти Сталина, в ходе проверки материалов «дела ЕАК» все обвинения были сняты, так как признания подследственных были достигнуты в результате пыток и истязаний. Реабилитация состоялась, но публикацию решения в открытой печати высшие партийные органы не разрешили83. Уже 22 ноября 1955 г. определением военной коллегии Верховного суда СССР приговор в отношении осужденных 18 июля 1952 г. и расстрелянных 12 августа 1952 г. по так называемому «делу Еврейского антифашистского комитета», по вновь открывшимся обстоятельствам «был отменен и дело в уголовном порядке прекращено за отсутствием состава преступления». Решением КПК при ЦК КПСС в 1955–1957 гг. были восстановлены в партии С.А.Лозовский, И.С.Фефер, И.С.Юзефович, Л.М.Квитко, П.Д.Маркиш, Э.И.Теумин, С.Л.Брегман, Л.С.Штерн, а в 1988 г. – Б.А.Шимелиович и Д.Н.Гофштейн. В 1948–1952 гг. в связи с делом Еврейского антифашистского комитета было репрессировано еще 110 чел., обвиненных в шпионаже и антисоветской националистической деятельности. В числе репрессированных лиц еврейской национальности были партийные и советские работники, ученые, писатели, поэты, журналисты, артисты, служащие государственных учреждений и промышленных предприятий. Из них высшую меру наказания получили 10 чел., 20 – приговорены к 25 годам исправительно-трудовых лагерей, 3 – к 20 годам, 11 – к 15 годам, 50 – к 10 годам, 2 – к 8 годам, 1 – к 7 годам, 2 – к 5 годам, один к 10 годам ссылки, 5 человек умерли в ходе следствия, в отношении других пяти дела были прекращены после ареста. Все они сейчас реабилитированы84. Ликвидация ЕАК, Антифашистского комитета советских ученых, резкая критика в адрес ВОКСа, решения ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», позднее борьба с «безродными космополитами», «дело врачей» – все это были только отдельные звенья в общей цепи мероприятий, направленных на закручивание идеологических гаек, на решительную борьбу с новыми веяниями, которые не могла не принести недавно закончившаяся война. В ходе контактов советских граждан с народами стран Центральной и Восточной Европы стало очевидно, что далеко не все в жизни других стран и народов подтверждало постановку проблем зарубежной жизни советской пропагандой. Чтобы не допустить радикализации общественности, а в первую очередь этот процесс всегда начинается среди интеллигенции, и были активизированы не только карательные службы, но и идеологические средства воздействия на широкие массы народа. Ради объективности надо отметить и противоположную сторону этой проблемы. Не только СССР отгородился «железным занавесом» от западного мира. В годы Великой Отечественной войны и особенно после ее окончания многие средства массовой информации Запада скрывали и преуменьшали решающий вклад Советского Союза в разгром общего врага. После начала «холодной войны» объективная информация об СССР в западных странах стала еще более редким явлением, чем в предвоенные и военные годы. Далекой от объективности была трактовка ряда аспектов истории Великой Отечественной войны и в Советском Союзе. Это, в частности, касается ЕАК. История Еврейского антифашистского комитета – от его создания до гибели показывает – какими методами и средствами решались проблемы в недалеком прошлом, когда политика устрашения, подавления политических противников, да и в целом людей несогласных с мнением власть предержащих, решалась насильственными мерами, вплоть до физического уничтожения. Трагедия ЕАК – это серьезное напоминание о том, что в многонациональном государстве вопросы, связанные с расовыми и национальными проблемами, должны решаться не директивными указаниями властных структур и тем более не путем массовых репрессий. Единственно эффективный путь их разрешения – это тщательный учет специфики истории и современного положения этих народов, особенностей их существования в многонациональном
государстве, стремление найти такое решение этих проблем, которое соответствовало бы интересам и этих народов, и всего многонационального сообщества страны. __________________ 1 Shimon Redlich. Propaganda and nationalism in wartime Russia. The Jewish Anti fascist Committee in the USSR. 1941–1948. Boulder (USA), 1982. 2 Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 35. 3 Там же. С. 34, 35. 4 Энциклопедия Великой Отечественной войны. 1941–1945. М., 1985. С. 257. 5 Борщаговский А.М. Обвиняется кровь. М., 1994; Костырченко Г. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в послевоенное сталинское десятилетие. Документальное исследование. М., 1994. 6 Еврейский антифашистский Комитет в СССР. 1941–1948. Документированная история. М., 1996. 7 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 383. Л. 2. 8 Там же. Оп. 116. Д. 97. Л. 17. 9 ГАРФ. Ф. 8581. Оп. 1. Д. 97. Л. 2, 5. 10 Там же. Л. 12. 11 Там же. Ф. 6646. Оп. 1. Д. 106. Л. 83; Правда. 1941, 25 августа. 12 ГАРФ. Ф. 8581. Оп. 2. Д. 23. Л. 47, 49. 13 Там же. Л. 48. 14 Там же. Л. 49. 15 Там же. Л. 50-51. 16 Там же. Д. 1. Л. 14. 17 Там же. Д. 9. Л. 12. 18 Там же. Оп. 1. Д. 1. Л. 14. 19 Там же. Ф. 8114. Оп. 1. Д. 913. Л. 4, 5. 20 Там же. Ф. 8581. Оп. 1. Д. 74. Л. 18. 21 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 158. Л. 17; Еврейский антифашистский комитет... С. 75. 22 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 158. Л. 21; Еврейский антифашистский комитет... С. 77, 78. 23 Неправедный суд. Последний сталинский расстрел. Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета. М., 1994. С. 151. 24 Там же. С. 151. 25 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 158. Л. 1, 1 об. 26 Там же. Л. 3. 27 Там же. Л. 5 об. 28 Там же. Д. 127. Л. 175. 29 Там же. Л. 220. 30 Там же. Д. 190. Л. 16. 31 ГАРФ. Ф. 8581. Оп. 1. Д. 1. Л. 8. 32 Там же. Д. 1157. Л. 42. 33 Там же. Л. 44-45. 34 Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 35. 35 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 1057. Л. 49. 36 ГАРФ. Ф. 8581. Оп. 2. Д. 167. Л. 10-11. 37 Костырченко Г.В. Указ. соч. С. 41, 42; См.: Неправедный суд... С. 390. 38 ГАРФ. Ф. 8581. Оп. 2. Д. 14. Л. 171, 172. 39 Костырченко Г.В. Указ. соч. С. 13-14. 40 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 136. Л. 125. 41 Там же. Л. 121. 42 Там же. Л. 126. 43 ГАРФ. Ф. 8581. Оп. 2. 44 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 377. Л. 42-43. 45 Там же. Д. 383. Л. 45, 46. 46 Там же. Д. 355. Л. 2. 47 Там же. Оп. 128. Д. 1065. Л. 10. 48 Там же. Д. 870. Л. 112. 49 Там же. Л. 138. 50 Там же. Л. 124. 51 Там же. Л. 131. 52 Там же. Л. 133. 53 Там же. Л. 138, 139. 54 Неправедный суд... С. 15. 55 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 1057. Л. 44. 56 Там же. Д. 868. Л. 97-98. 57 Там же. Л. 85; Еврейский антифашистский комитет... С. 326-329. 58 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 847. Л. 56. 59 Там же. Л. 59, 60.
60 Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 36. 61 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 868. Л. 128 об.; Еврейский антифашистский комитет... С. 344. 62 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 1058. Л. 132. 63 Там же. Л. 133. 64 Там же. Д. 1057. Л. 52. 65 Там же. Д. 868. Л. 86. 66 Там же. Д. 1057. Л. 10. 67 Там же. Оп. 125. Д. 385. Л. 38, 39. 68 Там же. Оп. 128. Д. 1056. Л. 7, 8; Еврейский антифашистский комитет... С. 345. 69 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 1056. Л. 7, 8. 70 Там же. Л. 11; Еврейский антифашистский комитет... С. 346. 71 Неправедный суд... С. 376. 72 РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 106. Л. 5. 73 ГАРФ. Ф. 8114. Оп. 1. Д. 1053. Л. 47. 74 Там же. Л. 136. 75 Там же. Л. 137-138, 291. 76 Там же. Л. 265. 77 Там же. Л. 266. 78 Там же. Л. 263; Подробнее см.: Костырченко Г.В. Указ. соч. С. 68-73; Неизвестная Черная книга. Свидетельства очевидцев о катастрофе советских евреев. (1941–1944). Иерусалим – М., 1993. С. 16-28. 79 ГАРФ. Ф. 8114. Оп. 1. Д. 1053. Л. 51-53, 316. 80 Неправедный суд... С. 6-7. 81 См.: Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 10-31. 82 Неправедный суд... С. 382. 83 Там же. С. 4. 84 Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 40.

Евреи