2000 Гелий Рябов Конь бледный еврея Бейлиса ...и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним... От. V, 8 Гелий Рябов В 1988 году я работал в Красногорском архиве кинодокументов: подбирал старую хронику Царской Семьи для своего первого фильма об их гибели. Я интересовался и запечатленной на пленке историей Отечества, и вот однажды мелькнул на экране Киев начала века, пыльная его окраина и четыре человека перед стрекочущей кинокамерой. Трое были молоды, на них ладно сидели серые шинели и кособочились бескозырки с кокардами, они были усаты и улыбались, откровенно позируя оператору. В руках высверкивали обнаженные шашки. А четвертый стоял между ними, в черном пальто и такой же шляпе, у него было круглое лицо, курчавая борода и усы, он тоже улыбался, но заметно было, как вымучена эта улыбка, как нелепа. Мелькнула надпись, и я понял, что передо мною знаменитый Мендель Бейлис, а в форме - жандармы, и ведут они узника Лукьяновского тюремного замка в суд, на Софиевскую площадь, в здание Присутственных мест. Шла осень 1913 года   Слушалось дело по обвинению Менахиля Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве христианского мальчика Андрея Ющинского... За два с половиной года до начала этого суда спокойное киевское предместье Лукьяновку облетела тревожная весть: пропал Андрей Ющинский, тринадцатилетний ученик приготовительного класса Киево-софийского духовного училища. 12 марта 1911 года, вставши утром рано, Андрей позавтракал оставшимся накануне от обеда постным борщом и направился в Киев, в училище. Его видели соседи по предместью Слободка, в котором он с недавних пор проживал вместе со своими родственниками. Поиски ни к чему не привели. Лукьяновка располагалась на северо-западе матери городов русских и отличалась пыльными немощеными улочками, бедными деревянными домиками в один этаж, редко - в два, на кирпичной основе. Проживала здесь беднота, городское мещанство с мизерными доходами и вечной беспробудной пьянкой. Жили здесь и евреи: на взгорке, вдоль Кирилловской улицы, темнели кирпичные строения еврейской хирургической больницы, а ниже, по склону, кирпичный завод купца Зайцева (пусть читатель не обманывается по-русски звучащей фамилией).   Приказчиком на этом заводе и служил Бейлис. Он наблюдал за производством кирпича, его сохранностью, отпускал кирпич телегами покупателям и следил за весьма простым "оборудованием": обжигной печью и так называемыми "мялами" - это вертикальные столбы с горизонтально приклепленными шестами, к этим шестам припрягали лошадей, а внизу ставили тяжелые колеса от орудийных лафетов. Лошадь шла по наружному кругу, колеса мяли глину. По окончании работ колеса убирали, и тогда окрестные дети сбегались на мяла как воробьи: кто-то усаживался на шест, стараясь сохранить равновесие, другие этот шест разгоняли, получалась импровизированная карусель. Чтобы дети не ломали "оборудование", все заводские, и Бейлис в том числе, гоняли их с мял. Слева от кирпичного завода расположены четыре частные усадьбы: Марра, Лубенского, Соколова и Бернера. На территории последней и находятся пещеры, некогда выкопанные кладоискателями, - так, во всяком случае, считал современник событий, русский писатель Владимир Галактионович Короленко. Он принимал живейшее участие в деле Бейлиса. "Два дерева выросли на вершине холма, соединенные корнями. Под этими корнями зияет темный ход, довольно круто, коридором уходящий вглубь. В конце этот коридор пересечен узким и коротким ходом накрест, как делают обыкновенно кладоискатели... В одном из концов этого креста и нашли прислоненным в темном углу тело несчастного Андрюши Ющинского..." Вот как засвидетельствовала обнаружение трупа Ющинского следственная власть:   "20 марта 1911 года, на окраине города Киева, в покрытой зарослями усадьбе Бернера, выходящей неотгороженной стороной на Нагорную улицу, вдали от построек, в одной из находящихся там неглубоких пещер, на расстоянии ста пятидесяти сажен от этой улицы, был обнаружен труп мальчика. Труп находился в сидячем положении, упираясь спиной и головой в одну, и раздвинутыми в коленях ногами - в другую, противоположную, стенку одной из ниш пещеры. Руки были подогнуты за спину и в кистях туго связаны бичевкою. На трупе оказалась только рубаха, кальсоны и один чулок. Там же, в пещере, на некотором расстоянии от трупа, лежали и другой чулок, такого же цвета и вида, как и первый, а также фуражка и куртка. У ног трупа концами под ступнями находился кожаный кушак, а над головой были воткнуты в небольшое углубление в стене пещеры свернутые в трубку пять тетрадей. На кушаке и тетрадках имелись надписи - "ученика пр. класса Андрея Ющинского", а на одной из тетрадей было напечатано - "Киево-софийское духовное училище". На голове и теле трупа оказались поранения, но следов крови в пещере обнаружено не было". Отметим - пока только между прочим: в первой половине марта 1911 года прошла еврейская пасха. Она празднуется раньше православной и отмечается - в том числе - приготовлением пасхальных опресноков, мацы. Юдофобы утверждают, что евреи замешивают эти опресноки на крови невинной, крови христианских младенцев. Эта маца называется "Гезир", во всяком случае, так ее называют те, кто считает евреев врагами рода человеческого. Значения этого слова я не знаю. Между тем тело Ющинского доставлено в Анатомический театр Университетских клиник Вскрывают и исследуют: профессор Киевского университета по кафедре судебной медицины Оболонский и прозектор по той же кафедре Туфанов. Экспертиза устанавливает, что: при жизни Ющинскому связали руки. Ему зажимали рот, при этом губы вдавливались в зубы. Во время нанесения повреждений мальчик стоял, был в одном белье и в фуражке, одетой козырьком назад. Это положение фуражки соответствует четырем повреждениям на верхней части черепа и четырем отверстиям в тулье фуражки. Орудием, причинившим эти повреждения, был предмет, похожий на шило со сплющенным окончанием, кое было заточено долотообразно с одной стороны. Первые удары убийцы нанесли мальчику в голову и в шею, последние - в сердце.   При нанесении одного из ударов лезвие вошло в тело по рукоятку и оставило на коже след этой рукоятки. Удары наносили несколько человек одновременно. Множественность повреждений, часть из которых поверхностна, свидетельствуют о том, что убийцы стремились причинить Ющинскому возможно большие страдания и мучения. Кровь мальчика вытекла практически на две трети, главным образом - через мозговую вену, артерию у левого виска и вены на шее. Причиной смерти послужило острое малокровие и асфиксия, возникшая потому, что мальчику зажимали рот и попросту душили. Примечательное обстоятельство: в пещере крови не было. Это означает, что убили в другом месте, а в пещеру принесли уже мертвое тело, причем - в состоянии трупного окоченения. Кроме вышеназванных экспертов, в деле участвовал член медицинского совета Косоротов, который, никоим образом не отрицая выводов предыдущих исследователей, настаивал на следующем: мучения, причиненные Ющинскому, не самоцель, а следствие преступления. Преступники наносили удары и проколы в те места, откуда можно получить много крови. Получение этой крови - главная цель убийц. Как видно, Косоротов первым сформулировал то, что лежало в основе этого дела: не просто убийство, не причинение мучений и страданий, а получение возможно большего количества крови... Для чего нужна была эта кровь, Косоротов не говорит. В самом начале 1911 года начальником Киевской сыскной полиции был назначен чиновник для поручений при Санкт-Петербургской сыскной полиции Евгений Францевич Мищук, талантливый розыскник, раскрывший множество нашумевших в столице уголовных дел. Было Мищуку в это время сорок шесть лет, замечательный возраст, пора профессиональной зрелости. Дело об убийстве Андрея Ющинского было поручено именно Мищуку. Евгений Францевич взялся за дело без предвзятости   Круг подозреваемых обозначился достаточно четко: мать и отчим погибшего мальчика - у них был прямой мотив совершить это убийство. Дело в том, что настоящий отец Ющинского, Феодосий Чирков, оставил, как полагали, своему сыну большие деньги - после продажи собственного дома. И вот мать Андрюши и его отчим, Лука Приходько, сговорившись, совершили убийство из корысти. Так полагал Мищук. Были ли у него достаточные основания? Очень непростой вопрос... Если осмысливать все дело в целом - очевидно, что таких оснований у Мищука вроде бы и не было. Ну что там показания печника Василия Ященко, который вроде бы и опознал Луку Приходько, отчима убиенного мальчика; вроде бы - потому что говорил не слишком уверенно, к тому же и водочкой баловался, так что мало ли что могло померещиться? Но тем не менее заявил, что 12 марта 1911 года (мы помним, день исчезновения Ющинского) видел человека, с черной бородой и "выдающимся затылком", рядом с пещерой, в которой через восемь дней нашли труп Андрюши.   Когда же Мищук организовал опознание на местности, провел так называемый "следственный эксперимент" - то есть поставил Приходько на то место около пещеры, на котором его якобы видел свидетель, а самого свидетеля Василия Ященко на то место, которое он, Ященко, указал, - то выяснилось, что Ященко высказался в том смысле, что - да, это тот самый человек. Окрыленный Мищук провел обыск в доме Луки Приходько, тот был переплетчиком, и нашел обрезок листа из анатомического атласа, где был рисунок виска, правостороннего, того самого, на котором находилось тринадцать ранений. Приходько объяснил, что обрезок этот - остаток его профессиональной работы, не более, но Мищук уверовал в свою версию слишком сильно, к сожалению... К сожалению, потому, что и в розыскном, и в следственном деле требуется прежде всего холодный рассудок... Но ведь слишком громким, слишком загадочным было это дело. А кому не хочется - от Адама до наших дней - профессионально прогреметь, так сказать, на ниве... Таковых нет. Слава - дама загадочная и весьма завлекательная. И когда Мищук получил от некоего Кушнира сообщение о том, что на горе Юрковица убийцы зарыли часть одежды Ющинского и орудия убийства, он бросился на указанное место, нашел рогожу с обгоревшими углями, часть обгоревшей одежды и два заточенных остро предмета - все это Мищук предъявил в качестве вещественных доказательств. Однако родственники не опознали одежду. Экспертиза признала, что "орудия убийства" к делу отношения не имеют.   А портной Правдивый, который обшивал учеников Киево-софийского училища, заявил, что предъявленная ему, Правдивому, одежда сшита не им. Мищука отстранили от дела, обвинили в умышленном подлоге, судили и посадили. Потом, правда, освободили, но Мищук... исчез. Когда начался - в 1913 году - суд над Бейлисом, Мищука найти не смогли. Так закончился в 1911 году, весною, первый этап этого дела, этап Мищука. Была отброшена и первая версия: убили родственники. Казалось бы, все шло своим чередом, не более того. Но это только казалось... Я понимаю, что пресловутым "задним умом", то есть постфактум, имея всю картину, легко выстраивать версии и судить о профессиональных качествах участников событий. Верно. И все же, и все же... Мне трудно понять, как Мищук, обладавший огромным опытом и профессиональной эрудицией, попался, что называется, на мякине. Ведь всего-то и нужно было: задуматься, обмыслить, сопоставить факты, чтобы понять: ситуация легендирована, иначе говоря - создана умственно, заранее, во всех подробностях.   Расписаны по дням и месяцам все участники, каждому отведена соответствующая роль. Все поступки участников (разумеется, тех, кто не является "посвященным") инспирируются слухами, разговорами, подметными письмами, запланированными донесениями секретной агентуры. То есть явно обеспечиваются. Мищука оправдывает разве что то, и только то, что подобная... операция - как еще назвать? - была внове и фактически проводилась Департаментом полиции в первый раз за всю его историю. Забегая вперед, скажу, что на ниве Охраны государственной безопасности России, потом СССР и позже - снова России такие операции не проводились. Слишком все обширно. Слишком заливисто. Слишком большая ставка в игре. Всем последующим, очевидно, не по зубам... Однако то, что должен был и мог понять Мищук, - это все впереди. Для нас впереди. Это достаточно долгая и трудная работа... Второй этап этого дела и вторая версия - убийство Ющинского совершено ворами в целях "самообороны"   Исследование этой версии легло на плечи не менее талантливого, нежели Мищук, сотрудника сыскной полиции - Николая Александровича Красовского. С 1893 года он служил по наружной полиции в Черниговской губернии. С 1908 года стал помощником начальника сыскной полиции города Киева и даже временно исполнял дела начальника этой полиции, но был смещен и отправлен становым приставом в провинцию.   Однако после устранения Мищука, в мае 1911 года, был приглашен прокурором Судебной палаты города Киева заняться розыском убийц Ющинского. В сентябре Красовского освободили от этой обязанности и вернули к прежнему месту службы. Нетрудно догадаться, что Николая Александровича стало заносить не "туда", или, может быть, он начал догадываться о чем-то, и тогда его "на всякий случай" уволили из полиции совсем, и он только в апреле 1912 года вернулся к расследованию этого дела, но уже как частное лицо.   В июне его вновь "оглушила" государственная власть: якобы за совершенные ранее должностные преступления Красовского арестовали и предали суду. Скорее всего, этого дотошного сыщика надо было вывести из игры на какой-то срок, что и было сделано. Но Судебная палата Красовского оправдала. Трудно предположить, что полицейский, который и в самом деле виновен в должностных преступлениях, мог быть освобожден от наказания. Вероятно, Красовский ничего предосудительного не совершил, просто нашли некий предлог... Остальное понятно. Красовский не оставил свою рискованную затею. Он снова бросился в бой. На основании фактов (назовем это так, пока - так) он сделал свои, ни для кого, кроме общественного мнения необязательные выводы. Но, может быть, именно этого и добивались от него государственные режиссеры этого невероятного спектакля? Давайте посмотрим... Но прежде - несколько слов о похоронах Ющинского. Они состоялись на Лукьяновском кладбище, при стечении народа, но были молчаливы, тихи. Власть запретила речи и даже панихиду запретила служить - естественно, все это в целях охранения общественного спокойствия и безопасности. И тем не менее во время похорон раздавались прокламации. В них черным по белому утверждалось, что убийство Ющинского совершили "жиды в ритуальных целях". А по городу ползли слухи, будоража жителей, и разве что только предстоящее событие - приезд государя - останавливало "истинно русских" от крайних действий: погрома. Была во всем в этом и еще одна, достаточно очевидная задача: с одной стороны, "жидовская версия" не должна была ни на мгновение исчезнуть, погаснуть, с другой - на ее фоне власть могла проявить несомненно свойственную ей, власти, объективность и непредвзятость. Это очень важно для любой власти, это, по слову Владимира Высоцкого, "при всегда". Красовский был объективен и действовал, как ему представлялось, в нужном, самом вероятном направлении. Свидетель Голубев, студент университета, глава "Союза двуглавого орла", "истинно русский" и абсолютно убежденный в том, что дело об убийстве Ющинского - дело, вне всяких сомнений, "жидовское", показал на суде, что Красовский лично ему, Голубеву, говорил, что не сомневается в этом "жидовском" следе. Тем ценнее в глазах "общественного мнения" было то, что в конечном счете Красовский встал на другой, "правильный" путь. Если бы они, бедные, знали... Если бы они только знали или даже догадывались, что невидимый режиссер сделал их всех участниками своей постановки - на уровне персонажей или статистов, - это на самом деле не имело значения... Есть еще одно обстоятельство, о котором необходимо упомянуть: Красовского вызвали из провинции и поручили дело Ющинского весьма ответственные представители Департамента полиции, Судебной палаты г. Киева, а также Губернского жандармского управления. При этом сии ответственные господа не проинформировали начальника сыскной полиции Мищука об участии Красовского. Этого не было сделано по одной простой причине: Мищук не раз и не два высказался достаточно определенно: он, Мищук, никоим образом не верит в еврейскую основу дела, в ритуальное убийство. Понятно, что это все было сделано отнюдь не случайно. Власти нужно было, чтобы Красовский вполне объективно и самостоятельно пришел к своим выводам. И чтобы роль Мищука высветилась. И чтобы Мищук мешал Красовскому - в соревновании истина выявляется быстрее. Не объективная истина, а нужная. Вот в чем дело... Нужно оговориться, что Красовский вел не расследование, а розыск, а это вещи принципиально разные   Расследование, следствие, точнее, проводит следователь Судебной палаты (в то время). На основании добытых полицией (или самостоятельно) сведений он официально допрашивает свидетелей, изымает необходимые по делу документы и вещественные доказательства, проводит очные ставки и опознания.   Другое дело - розыск. Оперативный работник полиции, сыщик, практически не руководствуется в своей деятельности законами, а только лишь инструкциями Департамента полиции МВД и собственным усмотрением. Сыщик идет по следу преступления с помощью своих осведомителей в обывательской среде и секретных агентов - внедренных им в эту среду или завербованных из этой среды. Агентура подсказывает сыщику - с кем поговорить, где найти и изъять то или иное доказательство (последнее делает уже следователь). Первые же шаги привели Красовского к двум основополагающим выводам: убийство Ющинского совершено членами преступной организации, попросту - воровской банды. И второе: обывательская среда отмалчивается, предпочитая на вопросы не отвечать, уходить от них всячески. Красовский чувствовал чье-то постороннее влияние во всем этом. Вскоре он понял: монархические и патриотические организации во главе с Розмитальским (почетным членом Русского собрания и председателем "Общества русских людей") и Владимиром Голубевым, студентом университета и председателем "Союза двуглавого орла", препятствуют собиранию сведений, якобы опасаясь, что дело ведется не в "еврейском", а ином, не устраивающем патриотов направлении. Некоторое время Красовскому удавалось попросту дурачить "союзников", потом ему перестали верить и начали мешать. Обращение Николая Александровича к прокурорской власти по этому вопросу ни к чему не привело. Но Красовский был человеком настойчивым, ему удалось в конце концов "выйти" на фонарщика Шаховского, и тот сказал, что 12 марта видел Ющинского у ворот дома Веры Чеберяк. Рядом с Ющинским был Женя Чеберяк и еще один мальчик. Красовский весьма осторожно поговорил с Женей, с Верой Чеберяк, но никаких интересующих его сведений не получил. У него создалось впечатление, что мальчик запуган, а сама Чеберяк не желает обсуждать эту тему. Однако по Лукьяновке ползли слухи о том, что Чеберяк причастна к убийству, что Женя "знает, но не говорит, потому что сильно боится". Все это осведомители приносили Николаю Александровичу, что называется, в клювике. Красовский осмотрел квартиру Чеберяк, ничего не нашел, но обратил внимание на весьма любопытное обстоятельство: из окна галереи, которая вела в квартиру Чеберяк, хорошо видна пещера, в которой был обнаружен труп Ющинского... Во время одного из первых обысков (у Чеберяк) произошел примечательный случай: Красовский допрашивал Чеберяк в большой комнате, а в соседней надзиратель разговаривал с сыном Чеберяк, Женей. И вдруг Красовский заметил, что Вера Чеберяк смотрит на сына - тот оживленно что-то говорил надзирателю. Чеберяк высунула язык и дотронулась до него пальцем. Женя увидел и сразу замолчал... На этом официальная часть работы Красовского была завершена, в дальнейшем он работал по делу Ющинского в частном порядке.   Все открытия по делу сделаны именно в этот период Красовский обратил внимание на то, что преступность в Киеве приняла катастрофические размеры. Это заставило вспомнить о том, что - помимо всего прочего - Чеберяк является установленной (на агентурном уровне) притоносодержательницей и воровкой. Красовский проверил досье Чеберяк и выяснил, что та была задержана 08 марта 1911 года в момент продажи краденых вещей. А 09 марта были задержаны крупные взломщики Лисунов, Модзелевский, Михалкевич и Мосяк. Все они были постоянными посетителями притона Чеберяк, в связи с чем на ее квартире был произведен обыск.   Результатов он не дал, но проверка сведений на Чеберяк навела Красовского на мысль о том, что воры каким-то образом могут быть причастны к убийству Ющинского. Красовский сразу же вспомнил и о том, что в прежний период своей деятельности он выявил любопытный факт: однажды летом Женя Чеберяк, Андрюша Ющинский и какой-то третий мальчик играли неподалеку от пещеры, той самой, все трое вырезали себе по прутику, и самый лучший прутик оказался у Андрюши. Тогда Женя начал требовать, чтобы Андрюша отдал ему прутик. Ющинский возражал, и тогда Женя сказал: "Не отдашь - так я твоей тетке расскажу о том, что ты не пошел в училище, а гуляешь здесь, с нами".   Тогда Ющинский ответил: "А я напишу в сыскное отделение бумагу, что у твоей мамы скрываются постоянно воры и приносят краденые вещи". Женя сейчас же отправился домой и обо всем рассказал матери. Несомненно, та сообщила "приятную новость" ворам. Красовский полагал, что мотив убийства и возможных фигурантов по делу он установил... Он установил также, что притон посещали сестры Дьяконовы - Екатерина и Ксения. Красовский "вышел" на сестер с помощью своего доверенного лица, познакомился с ними и объяснил, что приехал из Москвы и весьма интересуется делом Ющинского. Катя Дьяконова охотно сообщила "москвичу" о том, что накануне убийства Ющинского воровская шайка - брат Верки, Петр Сингаевский, а также вышеупомянутые Лисунов, Модзалевский, Михалкевич, Мосяк и плюс к ним некто Латышев - постоянно обретались у Чеберяк и беспрерывно кутили. Дьяконова вспомнила и о рассказе Веры в связи с еврейскими погромами 1905 года в Киеве, когда у Чеберяк был целый склад награбленных вещей.   Главное: Екатерина Дьяконова рассказала Красовскому о том, что 12 марта 1911 года была приглашена Чеберяк в дом, Чеберяк была очень сильно взволнована, "не в себе", попросила остаться ночевать, так как ей, Чеберяк, "очень страшно". Дьяконова согласилась и, когда входила в комнату, обратила внимание на тюк в углу. Она спросила:   - Что это такое? - Это краденые вещи", - ответила Вера   "Но, - сказала Дьяконова, - я обратила внимание на то, что в тюке этом было что-то плотное. Отнюдь не вещи". Намек прозрачен: в тюке был спрятан труп Ющинского... Екатерина Дьяконова "страшно переживала" эти числа марта - 12-е и последующие, говорила обо всем со страданием, она ощущала некий ужас - такой вывод сделал Красовский. Сыщику помогал сотрудник газеты "Киевская мысль" Бразуль-Брушковский   Он был женат на еврейке и, может быть, еще и поэтому принимал в деле самое активное участие. Киевская интеллигенция опасалась погрома... Бразуль рассказал Красовскому о том, что в розыске хочет принять участие некто Махалин, студент. Красовский познакомился с Махалиным и нашел его человеком весьма развитым, способным и перспективным для розыска по делу. Красовский рассказал Махалину о Чеберяк, притоне, ворах - обо всем, что могло помочь в установлении истины. Махалин сразу же сослался на своего знакомого Караева. Тот был известен Красовскому: он был бомбистом, хранителем взрывчатых веществ, якшался с революционными партиями и в преступном мире города Киева пользовался непререкаемым авторитетом. И Махалину, и Караеву Красовский представился Иваном Ивановичем, человеком, который просто "интересуется делом". Красовский, Махалин и Караев, полагая, что убийцей Ющинского является кто-то из воровской шайки, посещавшей Чеберяк, составили план. Суть его заключалась в следующем: Караев (до своего освобождения) сидел в тюрьме с неким Фетисовым. Тот пожелал совершить побег и для этого попросил Караева найти Петра Сингаевского, своего родственника, дабы родственничек этот организовал вооруженное нападение на конвой и освободил Фетисова. Все это, разумеется, было легендой, на основании которой Караев должен был войти в контакт с Сингаевским. Кроме того, Караев должен был невзначай уведомить Сингаевского о том, что когда его, Караева, водили на допрос в Губернское жандармское управление, он видел неких арестантов, которых тоже вели на допрос, и слышал фамилии Сингаевского, Рудзинского и Латышева. Караев так и поступил и после свидания сообщил Красовскому следующее: "Сингаевский крайне взволновался, вскочил, выругался неприлично и сказал, что все разболтали шмары". То есть сестры Дьяконовы. Сингаевский сказал, что немедленно "пришьет" сестер. Тогда Караев спросил: а почему-де на теле Ющинского оказалось так много ран? И Сингаевский ответил, что "это расписала его министерская голова Рудзинского". Сингаевский предложил дело по Ющинскому выкрасть из ГЖУ, а полковника Иванова, помощника начальника управления, которому было поручено наблюдать за делом, - убить. При дальнейших свиданиях с Сингаевским тот, по словам Караева, заподозрил неладное и больше на встречи не явился. Казалось бы, Красовский на верном пути. Но это только казалось   На самом деле Охранное отделение подставило Брушковскому Махалина. Сергей Махалин - "Василевский", "Депутат" - состоял на связи в Охранном отделении города Киева и выполнял замысел своего руководства. Ниже мы увидим, в чем именно состоял этот замысел, который, кстати, выполнял и Караев, тоже агент Охраны. А ничего не подозревающий Красовский увлеченно вел свой розыск, даже не догадываясь, какая профессиональная, опытная рука направляет все его действия... В числе вещественных доказательств по делу имелся кусок холста - от наволочки, как полагали, и вот Красовский решил с помощью Кати Дьяконовой выяснить природу этого доказательства, его происхождение. Дьяконова сообщила Красовскому, что видела у Чеберяк много подушек и все они были с наволочками, одна же подушка - без. Вера объяснила, что наволочки нет, так как денег на материю не хватает. Дьяконова также уведомила Красовского о том, что на наволочках Чеберяк есть вензель. Вензель, нашитый, имелся и на обрывке "доказательственном". Беда заключалась в том, что буквы оказались сорванными. Красовскому продолжало "везти". Объявился парикмахер Шечко. Он сам нашел Красовского и рассказал, что в год убийства Ющинского сидел по подозрению в полиции и попал в одну камеру с Рудзинским. Рудзинского теперь опознает по фотографиям в газете, а тогда просто услышал разговор арестантов. Кто-то спросил: а для чего столько много ранений нанесли мальчику? И за что убили? И Рудзинский ответил: "Пусть не будет предателем". Позже Шечко якобы выяснил, что компания Рудзинского и прочих задумала ограбление Софийского собора, а для того, чтобы проникнуть через узкое окно, нужен был мальчик, вот и решили позвать Ющинского, он как бы членом почтенного воровского собрания был. Был, но продал воров и поплатился... Странно все это. В одном из допросов на суде Красовский произнес весьма важную фразу: "Доверять кому бы то ни было я не имею никакого права. Доверия в сыскном деле никому не может быть. Я верю только себе". Убедительно и весьма профессионально. К сожалению, эта сентенция осталась втуне. На самом деле Николай Александрович был человек увлекающийся и даже доверчивый чрезмерно... Кстати, Катя Дьяконова тоже была секретным сотрудником Охраны. В августе 1911 года умер Женя Чеберяк. Он бредил, порывался что-то сказать - полагали, что он знает истину и хочет рассказать об обстоятельствах гибели Андрея Ющинского. Отец Жени, Василий Чеберяк, член "Союза русского народа", обвинил в смерти сына "частного сыщика" Красовского. И в трезвом, а особенно в пьяном виде Василий Чеберяк утверждал, что Женя знал настоящего убийцу Андрюши и все время порывался сказать об этом, но ему не дали этого сделать. Это область чистых предположений. На допросе в полиции Женя ни слова не сказал об истинных обстоятельствах происшествия. Позже, уже на суде, его мать, Вера Чеберяк, показала, что сын говорил ей о том, что Андрюшу уволок в сторону обжигной печи именно Бейлис. Но доверять этим показаниям Чеберяк нет ни малейших оснований. Ее участие в этой печальной истории напоминает некую странную лестницу со сломанными ступеньками, по которой она пытается не то взойти, не то сойти, и ничего, кроме невнятной каши не получается. Поскольку в связи с Чеберяк отрабатывается в основном "воровская" версия - вплоть до совершения убийства Андрюши Ющинского ворами не то в комнате, не то в ванной, не то в погребе, - мне представляется, что невнятная эта запутанность спроектирована архитекторами дела, не более. Второй период официального расследования заканчивался   Власть сделала "все возможное", чтобы собрать доказательства против воров и Веры Чеберяк, прекрасно понимая, что все эти "доказательства" лопнут во время суда как мыльный пузырь. Это было необходимо только для того, чтобы следствие выглядело в глазах общественного мнения объективным. Чтобы постоянные вкрапления "еврейской версии" казались пока достаточно случайными. Когда же эта часть расследования была закончена, перешли к следующему этапу. Но прежде, нежели мы приступим к его изучению, надобно дать некоторые пояснения. Попробуем спокойно разобраться в том, какова же на самом деле роль евреев в русском революционном движении. Исследователь провокации и провокаторов в русском революционном движении В. Л. Бурцев, полагая точкой отсчета русской революции бунт на Сенатской площади в декабре 1825 года, утверждал, что в следующие пятьдесят лет, то есть до 1875 года, в подготовке революции не принимал участия ни один еврей. Справедливости ради отметим только, что идеолог декабризма полковник Павел Иванович Пестель одним из пунктов своей послереволюционной программы ставил ограничение прав евреев в России и последующее их изгнание. Разумеется, участвовать в осуществлении такой программы евреи просто не могли, даже если бы и хотели. В сороковые годы рядом с Герценом, Станкевичем, Белинским и Грановским все еще не было ни одного еврея. Не было ни одного из них и в деле "петрашевцев", по которому едва не был казнен Ф. М. Достоевский. И позже, в покушении Каракозова на Александра II в 1866 году, никто из евреев не участвовал. Когда возникла "Земля и воля" (1862), в этой организации принял участие Николай Утин, еврей, который вскоре раскаялся и подал государю прошение о помиловании. В кружке обожаемого Владимиром Ильичом Лениным Сергея Нечаева в начале 70-х годов не было ни одного еврея. Только в 1869 году Н. В. Чайковский вместе со студентом Военно-медицинской академии Марком Натансоном создал кружок "чайковцев", из которого выбыл в ссылку на долгие годы. В 1876 году к обществу "Земля и воля" примыкало уже несколько десятков евреев. В знаменитом процессе "193-х" было восемь евреев. Но революционное движение усиливалось, и число евреев, примыкавших к нему, увеличивалось. В 1879 году был повешен Соломон Витенберг, террорист. Незадолго до него повесили Арона Гобета. В 1880 году - Млодецкого, за покушение на Лорис-Меликова (министр внутренних дел). Но пока в терроре не наблюдается обилия еврейской молодежи. В обществе "Земля и воля" в конечном счете насчитывается четырнадцать евреев, не игравших руководящей роли в партии.   Эту роль играли великороссы В 1881 году, в связи с еврейскими погромами, прокатившимися по России из-за убийства государя императора Александра Николаевича, в настроениях определенной части общества произошел резкий перелом; была выпущена прокламация: "Все внимание обороняющегося народа сосредоточено теперь на купцах, шинкарях, ростовщиках, словом, на евреях, этой местной "буржуазии", поспешно и страстно, как нигде, обирающей рабочий люд".   Автор этой прокламации - член организации "Земля и воля" Романенко. Позже вышла еще одна статья, которая доказывала, что начальство поддерживает "жидов", потому что те дают взятки этому начальству и закабаляют русский народ. Автор ссылался на опыт Великой французской революции, которая начала, как известно, с избиения евреев, а также и на Карла Маркса, который когда-то объяснил, что евреи воспроизводят как порочное зеркало всю дрянь окружающей среды, язвы общественного строя, а посему - начало антиеврейского движения есть начало революции на самом деле. Полагали, что автором этой прокламации является Сергей Дегаев, секретный агент Охраны. В 90-х годах евреев в революции было уже великое множество... Мы вплотную подошли к тому, что стопроцентно объясняет, на мой взгляд, дело Бейлиса. Сейчас мы убедимся в том, что сам по себе Менахиль Мендель был ровным счетом никому не нужен и его трагедия заключается в том, что правительству понадобился пороховой запал, шнур и этим шнуром для поджигания назначили именно Бейлиса. Заметим в скобках, что могли назначить любого другого, обретающегося в орбите еврейского кирпичного завода на Лукьяновке. Мы убедимся и в том, что шнур был подожжен только потому, что премьер-министр Петр Аркадьевич Столыпин занял непримиримую позицию по еврейскому вопросу и все время настаивал на своем: предоставлении евреям большей свободы. Столыпина хотели просто образумить... фактами. Из еврейской жизни. А когда он этим фактам не внял - его убили. Но если дело не в Бейлисе - тогда в чем же? О, это дело было заявлено "мировым", никак не меньше, и это означало, что вдохновители и организаторы этого дела ставили перед собой задачи отнюдь не "местечковые"; мировые задачи они ставили. Они стремились доказать, что евреи, вкрапленные в страны и народы, евреи в рассеянии есть самая страшная опасность для мира людей. И эту опасность надобно ликвидировать загодя, пока вездесущий Сион не нанес еще последнего, решительного удара. Этот удар покончит с "гоями" и "акумами", с "амгаарецами" и прочими "недочеловеками" и установит на земле на вечные времена, "пока не исполнится все", царство Сиона, царство Израиля. ...В конце осени 1906 года П. А. Столыпин обратился к государю с письмом, в котором предложил рассмотреть вопрос о снятии с евреев многих и многих ограничений в гражданских правах. Николай II отклонил эти предложения. Но оставил лазейку. Столыпин должен был обратиться по еврейскому вопросу в Думу. Он так и сделал, однако ни II, ни III, ни IV Дума не нашла времени, чтобы обсудить этот вопрос. Историки считают это совершенно естественным: поддержать "реакционера и антисемита" Столыпина (русская интеллигенция была убеждена в том, что "вешатель" Столыпин - антисемит и реакционер) означало признать за ним выдающуюся роль в решении "неразрешимого" вопроса. Отклонить же означало, может быть, еще более неприятное для думских либералов: тогда получалось так, что Столыпин "хочет", хотя он и "реакционер", а думцы не хотят, хотя они и ревнители свободы. 09 марта 1911 года в России возникает правительственный кризис   Против Столыпина выступают влиятельные члены Государственного совета Трепов и Дурново. Девятого же марта Государь приглашает Столыпина к себе, в Александровский дворец Царского Села. Об этой встрече циркулируют самые фантастические слухи; Царь против отставки, Царь за некоторые изменения в государственной внутренней политике, наконец. Царь отправляет главных врагов премьера - Дурново и Трепова в шестимесячный отпуск. А Премьер планирует дать свободу Польше, возможно - и Финляндии, так и до еврейской свободы недалеко - доктор Дубровин, председатель "Союза русского народа" пишет в "Русском знамени" 12 марта: "Двое доблестных борцов за Отечество, отрубавших головы революционной гидре, удалены из Государственного совета. Это несомненно обрадовало революционеров, всех тех, кто наносит удары императорской верховной власти".   Не станем заблуждаться: на уровне 1911 года понятие "революционер" и понятие "еврей" - тождественны   Выработана и формула: главные враги России - "студенты, жиды и поляки". Революционеров в этой формуле нет, так как все они принадлежат - с точки зрения правительства - к "известной национальности". В революционном движении уже тысячи евреев. Но господин Дубровин Александр Иванович, как человек воспитанный, слово "жид" публично не употребляет. Как же можно образумить "зарвавшегося" премьера? А заодно дать понять государю и обществу в целом, что все эти либеральные затеи с еврейством весьма и весьма опасны? Так возникает дело Бейлиса, "мировое" дело, свидетельствующее об опасности не только русского, но и мирового еврейства для всех остальных людей земли. А теперь рассмотрим уровень уголовных и идеологических доказательств, которые следствие, а на суде и два великих юдофоба всех времен и народов - Алексей Семенович Шмаков, присяжный поверенный московской Судебной палаты, домовладелец, публицист, и Замысловский Георгий Георгиевич, член III и IV Думы от русского населения Виленского края, дворянин, товарищ прокурора и т. д., и т. п., представили общественному мнению России.   Оба они были представителями гражданской истицы (матери Ющинского Александры Ющинской) и проявили себя одухотворенными идеологами процесса. Главное достоинство того и другого - сильная юридическая подготовка, знание древней истории еврейского народа и книг - от Талмуда до книги Зогар и т. п., невероятная убежденность в "боговдохновенности" проводимой линии, спокойная безжалостность и яркое умение опровергать практически любые доводы.   Шмаков и Замысловский царствовали на процессе Бейлиса. Адвокаты всех уровней, эксперты были заметно слабее. Я думаю, что отсутствие Шмакова и Замысловского на процессе (предположим это) или замена их на других представителей истицы могло повернуть этот процесс в непредсказуемую сторону. Но эти двое знали свое дело, свою задачу, и они повели процесс в запланированном направлении. Итак, о доказательствах   Мы помним, что труп Ющинского был обнаружен в пещере, около тела были найдены тетради, на которых имя покойного читалось легко, Ющинский был в нижнем белье, руки связаны за спиной, на теле и на голове - сорок семь колото-резаных ран. Был еще обрывок наволочки и листки с дырками, из блокнота. Первая версия - родные мальчика - убийцы - отпала достаточно быстро. Она оказалась несостоятельной. Вторая - воры из сообщества притона Веры Чеберяк - осталась рабочей версией практически до конца процесса. Третья версия - убийство совершено в обрядовых целях, для получения крови, которая нужна для приготовления пасхальной мацы. Мы помним, что мальчик исчез и был убит накануне еврейской пасхи. Итак - воры. Они совершили (для алиби) кражу в одном из киевских магазинов сразу же после убийства Ющинского и уехали в Москву. Они убили Ющинского, чтобы обезопасить себя от его доноса по поводу того, что в притон постоянно доставляются краденые вещи, а также и потому, что они намечали ограбление Софийского собора, обсуждали участие мальчика в этом деле, но после того, как Женя Чеберяк донес своей матери то, что Андрюша готов всех выдать, - убили его. А для того, чтобы отвести от себя подозрение, сработали "под жидов". Что сказать... Обсуждение воровской версии в суде и на следствии - вещь неизбежная, потому что и следствие, и суд обязаны проверить все без исключения версии. Но я думаю, что на почтенных юристов все же "нашло" нечто мистическое, они все были зомбированы или в крайнем случае (и это мне представляется самым вероятным, это очень похоже на исполнение некого алгоритма) юристы осознанно отбрасывали одну версию за другой, чтобы прийти в конечном счете к главной версии: убийство Ющинского - дело еврейских рук. Странно... Конечно, уголовная юстиция всех времен знает, что воры целеустремленно и жестоко мстят "ссученным". Зачастую - в прежние времена - на месте преступления оставляли и записки с разъяснением сути дела. Всегда ли раскрывались такие дела? Статистика свидетельствует: иногда, не более того. Здесь же компания - Сингаевский, Рудзинский и прочие будто нарочно все сделали для того, чтобы сыскная полиция вычислила их и привлекла к следствию и суду. Остались такие вещдоки, которые самого тупого сыщика привели бы на квартиру Чеберяк. Зачем же это было нужно? Если бы и в самом деле воры убили Ющинского "под жидов", дело неизбежно бы рухнуло в суде безо всяких последствий. Было бы доказано, что Рудзинский и прочие (кстати, тупость брата Веры Чеберяк, Петра Сингаевского, была в воровской среде притчей во языцех) убили мальчика и в самом деле из мести, убили тупо, глупо, бездарно.   Кто бы в этом случае поверил, что убийство это не просто ритуальное, но еще и для получения крови? Ведь кололи и били "швайками" (шила с заточенными в виде долота окончаниями) сквозь грязную одежду, на земле, в самых что ни на есть "антисанитарных" условиях? Да и откуда могли знать придурки с Лукьяновки, ворье, как евреи "колют" жертву? Эти люди и по-русски-то с трудом читали, разве могли они ознакомиться с еврейскими богослужебными книгами? Но, может быть, для продвижения своей великой идеи Департамент полиции "вербанул" шайку на пресловутом "компромате" (оного, не сомневаемся, было выше крыши) и "в интересах дела" заставил совершить убийство? Ставка, вспомним, была более чем высока: Столыпин? Нет. Это исключено   От руководства Киевского ГЖУ делом занимался подполковник - его называли "полковником" согласно строгим правилам этикета, по которому в разговоре частица "под" всегда опускается - Иванов Павел Александрович, офицер с военным образованием (кадетский корпус и престижное Александровское училище), опытом розыскной работы, - все это никоим образом не позволяет предположить подобное. Сыскная полиция может и обязана вербовать свою секретную агентуру из преступной среды, другого не дано, политическая же полиция никогда не станет связываться и доверять столь ответственное дело умственно-отсталым и попросту - ублюдкам. Другое дело, инспирировать воров в своих целях, добиться от них тех или иных действий.   Но поручить убийство, понимая, что любой из них, псих и выпивоха, продаст замысел, огласит все при малейшей опасности, - такого в политической розыскной и прочей работе не бывало никогда. И это означает, что воры никого не убивали. На самом деле они только "втемную" (сами того не понимая) прикрывали действия Департамента полиции. Их же "признания" Караеву, Шечко и прочим - не более чем розыскной миф, распространяемый секретной агентурой Охраны.   Конечно, все было сделано достаточно тонко и достаточно прочно: Красовский "вышел" на Бразуль-Брушковского, последнему подбросили "сведения" о Махалине, бедный Брушковский, озабоченный не только тем, что дело имеет общественную значимость, но и тем, что собственная жена - еврейка и в случае погрома несдобровать, - от души сообщил обо всем Красовскому, и тот, инспирированный этой "радостной" вестью, встретился с Махалиным. Ну а заинтересовать Красовского уже ничего не стоило. Он бросился в омут вниз головой, ничего не соображая и ни о чем не думая.   Конечно, имей Красовский связи в ГЖУ или Охранном отделении - он мог бы по-дружески, невзначай получить сведения о принадлежности и Махалина, и Караева к политической полиции. Но Красовский был увлечен. Безмерно увлечен. Работало и то несомненное обстоятельство, что столичной "штучке", Мищуку, ничего не удалось сделать. К тому же Мищук не терпел соревновательности и, когда узнал, что Красовский по поручению Департамента работает в том же направлении, - рассердился, поставил Красовского на место. Такое не забывают, и Красовский искренне желал доказать свою состоятельность. А теперь посмотрим, что же ему удалось получить реально   А ровным счетом ничего!. Потому что признание, полученное во время дознания или следствия, имеет значение только в том случае, если оно подтверждено [закреплено, -FV] другими показаниями и прочими доказательствами. Если Рудзинский, предположим, и в самом деле сказал кому-то: "Это мы убили Ющинского", это пустое дело, если... Если сам Рудзинский позже не повторит это признание, не приведет существенных подробностей, не укажет место совершения преступления и не расскажет о том, как, в каком порядке совершалось это убийство.   Рудзинский, да и то - только со слов агентов политической полиции, - признал, якобы признал - подчеркнем это, - сам факт убийства. Опытный Красовский не подумал о том, что следует немедленно двигаться вглубь и вширь, Красовский не закрепил розыскной успех и не превратил этот успех в успех следственный.   Информация на уровне розыска, если она не может быть задокументирована, перепроверена другими источниками, - такая информация не стоит ровным счетом ничего. А потому в результате работы Красовского воры на суде лениво, через губу все отрицали и были совершенно спокойны. Эта версия Красовского рухнула, но наивная интеллигенция России под предводительством Владимира Галактионовича Короленко следовала ей до конца, искренне полагая, что фраза "убили под евреев" реабилитирует евреев полностью. К сожалению, на самом деле все было много сложнее... Суд Итак, следствие отбросило - одну за другой - обе версии. И ткнуло общество носом в главную - еврейскую - версию. Ту самую, ради которой все и затевали: надобно было убедить государя, что не все так просто с евреями, ведь они то и дело возникают на ниве народной жизни с покушениями на жизнь христианских младенцев - имелось в виду, что и в царствование Александра II, и в царствование Николая I были дела похожие - Велижское и Саратовское, правда там евреи, участники убийства в ритуале, были оправданы. Как и то правда, что государь император Николай Павлович навсегда остался в убеждении, что ритуальные убийства существуют. Любителей данной проблематики (если кто не знает) отсылаю к подробнейшему труду Владимира Ивановича Даля, гения русской словесности, автора Толкового словаря русского языка, который собрал о ритуале все, что возможно, и верил в его существование, подобно Николаю I. Надо было убедить государя Николая Александровича и в том, что давать евреям общегражданские права и небезопасно, и непатриотично. Царя убедить удалось. Но непредсказуемый Столыпин был неподвластен политической элите. Он был сам по себе, поэтому руководство Департамента полиции спланировало и провело 01 сентября 1911 года ликвидацию Петра Аркадьевича. Это произошло в присутствии государя, в Киевском оперном театре, во время представления оперы "Царь Салтан".   Эта специальная операция Департамента заслуживает того, чтобы рассказать о ней. Я не стану касаться подробностей гибели Петра Аркадьевича, они широко известны. В деле же Бейлиса имеют огромное значение сопутствующие события. Столыпин и его смерть - главное из них. Чего добивался Департамент устранением Столыпина? Это вроде бы совершенно ясно: могущественный политический противник исчезал с политической сцены России навсегда. Борьба с евреями теперь могла быть поставлена на принципиальную основу. Ведь мало того, что "жиды" режут христианских младенцев, - они еще, сволочи, покусились на святое, на конфидента и соратника государя, и мало того что просто покусились - убили! Генерал-лейтенант Курлов, командир Отдельного корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел; подполковник Спиридович Александр Павлович, начальник Дворцовой Охраны; вице-директор Департамента полиции Митрофан Николаевич Веригин, статский советник; Кулябко Николай Николаевич, подполковник, начальник Киевского Охранного отделения, сделали ход с тремя восклицательными знаками: они позволили секретному агенту Киевского Охранного отделения Мордко Богрову (Дмитрию, если по-русски, но Мордко - это не антисемитская выдумка, а подлинное имя Богрова) попасть в Киевский оперный театр (Кулябко выдал Богрову специальный пропуск), создали в театре беспрецедентный вакуум Охраны высших должностных лиц, включая и самого государя, и на самом деле способствовали Богрову совершить задуманное - убить Столыпина. Богров готовил свой план давно, и если это был план воображаемый, виртуальный - как выразились бы сегодня, в нем тем не менее полыхала самая неугасимая, самая непримиримая ненависть к "главному сатрапу" империи, а Мордко наивно и глупо, на уровне марксистского рабочего кружка, полагал, что достаточно бросить спичку в залитую керосином Россию - и озверевшие "союзники" незамедлительно начнут еврейские погромы (ведь "жид" убил, а как же...), последние же, как учит теория, неизбежно вызовут революцию. И Мордко стал ее запалом, бикфордовым шнуром. Верно, погромов опасались, но погромов не было, потому что ближайшей их причиной является не смерть сановника, на которого большинству плевать, а недостатки и недохватки, "засилье" евреев и т. п. Богров рассчитал неверно... Дело участников заговора расследовалось на сенатском уровне, но государь упредил мрачный вывод: он прекратил дело. Может быть, покойный Столыпин и его изрядно утомил? А Мордко Богров умер на виселице спокойно и достойно. Он верил в свою ревзвезду. В письме к родителям, предсмертном, он зафиксировал сжигавшую его идефикс. Таким образом, еще до начала суда над Бейлисом Департаменту полиции удалось нанести по российскому еврейству два сокрушительных удара. Кто бы другой оправился от таких ударов... Передо мной исследование протоиерея о. Сергия Булгакова. Оно называется "Расизм и христианство". Я не стану утомлять читателей изложением версии о. Сергия, остановлюсь только на основополагающих тезисах. О. Сергий, признавая отпадение Израиля от Бога Истинного и в связи с этим некое антиномичное его, Израиля, существование, бытование евреев в рассеянии, которое заключается и в утрате гениальности, ибо последняя возможна только в сосуществовании с Господом, и в несомненной их борьбе с христианством, открытой или тайной, их тяжком участии в богоборческих акциях советвласти и т. п., - тем не менее настаивает на том, что, противопоставляя себя всему остальному человечеству, Израиль образует исторический центр человечества в "неодолимости и неустранимости своей". Но духовно руководящая роль, - полагает о. Сергий, - Израилем утрачена до времени. Да, Израиль - "это отвергшийся Христа и Богом отверженный "дом пуст", но он же есть и святыня народов, Богоизбранный сосуд. Христианам "возбранен подлый и греховный антисемитизм, страсть ненависти и зависти, которая столь легко нас подстерегает на путях правого ему противления". "Духовная трагедия еврейства состоит в том, что Израиль в состоянии своего отпадения дает вместо высших достижений - суррогат". Но: "...жизненные силы еврейства таковы, что выдержали, выдерживают и, конечно, выдержат испытания, и если какой-нибудь земной властитель думает победить непобедимое и сокрушить несокрушимое, то он собирает лишь горящие уголья на свою собственную голову, обрекает себя на неизбежное падение... Бытию Израиля ничто не может угрожать. Он находится под Высшей Охраной и защитой Божественной..." Бейлис был арестован Охранным отделением в "порядке Государственной Охраны", то есть без санкции прокурора, 3 августа 1911 года. Он был, повторим, приказчиком кирпичного завода купца Зайцева, имел четверых детей и лично сам никаким гонениям и преследованиям не подвергался, его старший сын Пинхус учился в гимназии. Были ли доказательства участия Бейлиса в "ритуальном убийстве" мальчика Ющинского? Давайте посмотрим. На основании того, что Ющинский дружил с Женей Чеберяком, а усадьба Чеберяков примыкает одной стороной к кирпичному заводу Зайцева, а приказчиком на заводе служит Бейлис, в мастерской же завода были обнаружены швайки, то есть шила, заточенные определенным образом, и шила эти могли быть орудием убийства, - следствие посчитало, что Бейлис причастен к делу. Следствие ссылалось на показания полицейского Полищука, который производил розыск по делу в числе прочих работников сыскной полиции. Полищук утверждал, что Ульяна Шаховская говорила ему, что знает со слов своего мужа следующее: Мендель Бейлис утащил Андрюшу Ющинского в печь на заводе. Шаховской эти показания впоследствии не подтвердил. Ульяна сослалась на то, что была пьяна и не помнит, о чем говорила. Отец умершего Жени Чеберяка, Василий Чеберяк, настаивал на том, что рассказ о похищении Ющинского слышал от сына лично сам. Женя Чеберяк, будучи допрошенным несколько раз, таких показаний не дал. Принадлежность найденных на территории завода шваек к убийству Ющинского экспертно не установлена. Разговоры, бытовавшие в городе Киеве по поводу свидетелей по делу, о том, что богатые евреи подкупают и запугивают свидетелей, следствием не проверены и не подтверждены. Вера Чеберяк неоднократно показывала, что Бразуль-Брушковский просил ее, Чеберяк, "взять дело на себя", обещал за это деньги, но она, Вера Чеберяк, не согласилась. Подобного мусора в деле предостаточно. Можно констатировать лишь одно: Бейлис никогда не был, изначально не был под подозрением у полиции и Охраны. Бейлис н у ж е н был власти, Департаменту только как предлог, позволяющий официально, на основании судебного следствия, при стечении публики и журналистов заявить России и всему миру о евреях, опасных для всего мира, для человечества. Убийство же мальчика, воистину принесенного в жертву амбициям и ненависти, необходимо было, чтобы навсегда остановить "еврейский проект" Столыпина. И первое и второе, понятно, связаны между собою неразрывно. И здесь есть повод рассмотреть некоторые аспекты и подробности этого убийства. Мы говорили уже, что поручить убийство Ющинского ворам власть никоим образом не могла. Это - понятно. Но тогда - кому же? Это область чистых предположений. Но я попробую построить свою версию. Наиболее исполнительны, точны, неразговорчивы и поэтому безопасны в политической полиции низовые ее служащие, унтер-офицеры. Таковые были и в Киевском Охранном и Киевском ГЖУ; руководству, создателям проекта оставалось только подыскать, во-первых, сильных и умелых, исполнительных безо всяких рассуждений, а во-вторых, непременно юдофобски, непримиримо настроенных. Установить последних было совсем не сложно: руководство политической полиции всегда и безусловно знает, о чем разговаривают подчиненные. Среди этих подчиненных всегда есть (и всегда были и будут, отметим) завербованные специально осведомители, которым и поручается отслеживать разговоры и настроения. Когда же исполнители были найдены, их проинструктировали. Объяснили, что нужно отловить мальчика - например, по дороге в училище. Чтобы не дергался - объяснить, что объявился его отец, Феодосий Чирков, и непременно желает увидеться только с сыном - ведь понятно, что бывшему мужу совсем не хочется видеть бывшую супругу, которая давно за другим. Можно и прибавить, что отец заработал кучу денег и хочет поделиться с сыном. А как "работать"? Убивать? Отметим, что в охранных отделениях России и в ГЖУ не было евреев - экспертов по религии иудаизма, жертвоприношениям, изготовлению мацы; все это были эзотерические еврейские тайны, правительству и в голову не приходило заниматься подобной "чушью". Посему - полистали дела, изучили и все, что смогли, объяснили исполнителям. И те кололи Ющинского по долгу службы и зову сердец истово, как могли. Эксперт Сикорский (мы помним его экспертизу - она непримирима и резка) отметил во время допроса на суде (как мне кажется, противореча в известном смысле себе самому), что исполнители убийства были невежественны в методологии убийства и анатомии. Это важная констатация, потому что, если бы - представим теоретически - ритуал совершали ученые раввины или даже еврейские резники (те, кто забивает и разделывает скот), они бы, естественно, проделали все "операции" над Ющинским точно и со знанием дела. Но, может быть, все это указывает на то, что убийство совершила шайка воров, все же? Конечно же невежественная в анатомии человека? Я уже говорил, что не верю в заказ на это убийство, данный ворам от ГЖУ или Охранного отделения. Это абсолютно невозможно. Государственные органы, политическая полиция в нашем случае с "дном" подобных дел не имеет и иметь не может. Это крайне опасно, потому что "дно" непредсказуемо. Возможно, конечно, внедрить в воровскую среду своего агента или даже штатного работника - для того, чтобы тот "завел" воров и те все исполнили. Или, что представляется более достоверным, чтобы этот агент направлял всю историю в нужное правительству русло, никого не убивая, а только имитируя убийство на уровне разговорного жанра, инспирируя общественное мнение, с тем чтобы рухнула - в итоге - еще одна версия, и объективность политического розыска и следствия была вне всяких подозрений. Это возможно. Вера Чеберяк была завербованным агентом Охранного отделения, это выяснилось во время суда, но не получило развития. Я уже упоминал, что разрабатывать во время суда "государственные версии" не имел права никто. Судья Болдырев немедленно пресекал такие попытки в зародыше. Между тем картина выстраивается такая: Охранное отделение и ГЖУ, действовавшие по поручению высших чинов МВД и Департамента полиции, разрабатывая свой план "еврейского дела", конечно же обратили внимание на притоносодержательницу Веру Чеберяк, а когда план созрел и превратился в сумму четких и последовательно развивающихся стадий, встретились с Чеберяк, объяснили ей, что каторга по ней плачет, и материалы, собранные сыскной полицией, предъявили для ясности; когда же кандидат на вербовку "созрел" - попросили "помочь". Это обычная формула при вербовке такого рода. Объяснили, что и нужно-то всего ничего - поддерживать слухи и "сведения" о воровском участии в деле Ющинского, о том, что - кто знает - может быть, и убили у нее, Веры, а также и предложили подбрасывать эту версию на уровне дамской истерики кругу знакомых и приятельниц. Я уверен, что Катю Дьяконову перед Чеберяк не раскрывали, и не столько потому, что опасались случайной расшифровки агентов, сколько потому, что работа "втемную" друг перед другом создавала достовернейшую иллюзию реальности. Уверен, что Вере пообещали "закрыть глаза" на ее прошлое и настоящее, оградить от происков сыскарей, а также гарантировали полную безопасность на суде. Другими словами, Охрана легендировала воровское участие. На самом деле его не было. Тут есть, правда, один вопрос, связанный со смертью детей Чеберяк, ведь Женя перед смертью, вполне очевидно, что-то хотел рассказать, сообщить, но велико сомнение, что убийство детей совершили по заданию Охраны. Там не могли не понимать, что в этом случае агент станет ярым врагом. Я думаю, что Вере сочинили убедительную и достоверную легенду на сей счет. А вот кто убил... Это область фантастических предположений. Но если Женя и в самом деле видел момент изъятия Ющинского, значит, запомнил - это вполне вероятно - тех, кто похищал и убивал. Кто знает... Может быть, Женя, как всякий пронырливый и быстрый мальчишка его возраста, проследил убийц и... все видел? Если так, убили Женю (отравили) те, кто убил Ющинского, - "порученцы" Охранки. Впрочем, это не более чем зыбкие и даже фантастические предположения. Дело было летом, Женя руки мыл вряд ли, и вполне возможно, что он элементарно умер от самой настоящей дизентерии. А красочные подробности - всего лишь сопутствующий вымысел, байка. Такова логика. Но объективности ради отмечу одно загадочное обстоятельство... Мы помним, что в кармане убитого Ющинского был обрывок наволочки, на котором были выявлены следы спермы. Однако ни следствие, ни суд не придали этому обстоятельству ни малейшего значения, разве что спросили профессора Бехтерева: а не было ли совершено убийство Ющинского на почве полового извращения? Бехтерев ответил: нет. Между тем достаточно было установить принадлежность спермы, например мужу Чеберяк, Василию, или Бейлису - он сожительствовал с Чеберяк ранее, задолго до убийства; наконец, что мешало точно установить принадлежность наволочки - Чеберяк или кому-то другому? Ничего этого сделано не было, а посему мы все эти версии отбрасываем за абсолютной недоказанностью. Итак, убийцы-дилетанты сделали свое дело так, как могли, но "спрятали" тело почти талантливо. Ведь было совершенно необходимо, чтобы тело обнаружили, чтобы возник максимально возможный скандал - это все исполнители "довели до ума", это все получилось. Можно ли считать, что вышел конфуз? И да, и нет. Да, потому что все нелепости и неувязки "перли", что называется, в глаза. Нет, потому что цель была достигнута. Власть поставила процесс, высказалась так, как считала нужным, и заявила о своей позиции по еврейскому вопросу на весь мир, громко. Поразмыслим далее. ритуальное убийство (жертвоприношение) - это четкое и непреложное соблюдение необходимых условий и последовательности действий. евреи придают глобальное значение понятию "трефности", загрязненности объекта или пищи, и всегда настаивают на чистоте, "кошерности". Можно ли предположить и допустить, что "цадики" и "раввины" пользовались не ритуальными инструментами (если, конечно, допустить на мгновение возможность человеческого жертвоприношения), а грязными швайками? Что они не раздели объект догола и не вымыли чисто, а кололи сквозь грязную одежду? Но даже эти "правильные" предположения представляются по размышлении горячечным бредом, не более того... Убийство Ющинского - это не жертвоприношение Ягве-Адонаи, это не "добыча" крови для мацы; это просто отвратительное и грязно, погано, похабно совершенное зверское убийство. Могут сказать: а вы не допускаете, что какой-то Чикатило начала века убил ребенка, а власть воспользовалась? Нет. Это дело было тщательно подготовлено и спланировано, случайность в любом виде исключается. Но, может быть, власть могла обратиться за предварительной консультацией к раввинам, к государственному раввину Мазе, наконец? Не могла. Ничего подобного раввины власти объяснять не стали бы. Объяснили бы профессора Духовной академии в Санкт-Петербурге, но это уже "засветка" в чистом виде. Самый отъявленный профессор-юдофоб рано или поздно поделился бы за обедом со своими друзьями. А это - провал. И понимая это, спецслужбы никогда не пользуются для совершения своих действий услугами посторонних, я уже говорил об этом. А теперь рассмотрим - неторопливо и внимательно - идеологический срез этого "мирового дела". Отметим, что власть не позволила себе очевидной предвзятости. Вопросы задавались не только сторонникам "иудейского следа". После Оболонского, Туфанова и Косоротова экспертизу трупа Ющинского провел профессор Сикорский. Он отметил, что все повреждения на теле мальчика нанесены уверенной и спокойной рукой. Что главной целью было, во-первых, причинение возможно больших мучений, во-вторых, источение крови. Сикорский отметил, что медленное умирание жертвы, обескровливание, характерное для прежних убийств подобного рода в России и во всем мире, приводят его, Сикорского, к мнению, что в основе лежит расовое мщение и вендетта сынов Иакова субъектам другой расы. Но не только мщение. Убийство Ющинского и других юных субъектов является религиозным актом. Сикорский - психиатр, профессор Киевского университета. Экспертиза обрядовой стороны иудаизма была проведена профессором Киевской Духовной академии по кафедре еврейского языка священником Глаголевым и профессором Санкт-Петербургской Духовной академии по кафедре еврейского языка и библейской археологии Троицким. В экспертизе принял участие и магистр богословия, патер Пранайтис. Глаголев утверждал, что закон Моисея запрещает пролитие человеческой крови и употребление ее в пищу. Талмуд и другие произведения раввинов этот закон не отменяют и не смягчают. Профессор Троицкий утверждал, что убийство еврея или иноплеменника евреям запрещено, за исключением случаев на войне или в связи с исполнением наказания за преступление, однако устный закон запрещает евреям спасать от смерти иноплеменников. Троицкий заявил, что в еврейской религиозной литературе присутствуют указания на то, что "лучший из гоев (то есть не евреев) должен быть умерщвлен", но сказал также, что о реальном применении этого императива не знает ничего. евреи-талмудисты кровь в пищу не употребляют, что же касается евреев-мистиков - ответ дать трудно, так как с этим учением профессор Троицкий мало знаком. Патер Пранайтис заявил, что у евреев существует "догмат крови". Все раввинские школы, - утверждал Пранайтис, - полагают "гоев" "животными в человеческом образе". Самую большую злобу и ненависть евреи (здесь и далее следует, на мой взгляд, отождествлять "еврея" и "иудея", то есть верующего еврея) питают к христианам. Талмуд, настаивал Пранайтис, повелевает евреям убивать неевреев, а "не убий" относится только к соплеменникам. Истребление же неевреев есть религиозный подвиг, который ускоряет пришествие мессии (в иудаизме - спасителя всех иудеев, в христианстве - каждого в отдельности, если этот человек будет оправдан Господом). Убийство нееврея, по мнению патера, является также жертвенным актом, который необходим и всегда присутствовал после того, как был разрушен Иерусалимский храм и жертвы уже не могли приносится в храме. Убийство "гоя" следует производить особым, каббалистическим способом: при замкнутом рте убиваемого, потому что оный должен умирать, как умирает животное, бессловесно. Причем "двенадцатью испытаниями ножа и ножом, что составляет тринадцать", этот текст из книги "Зогар", по убеждению Пранайтиса, как раз и подтверждает обстоятельства смерти Ющинского, которому было нанесено тринадцать ударов в висок и грубо, с вдавливанием, зажат рот. Если еврею требуется кровь, продолжал Пранайтис, то он, согласно вероучению, не должен резать, а должен колоть и отщемлять. Что же до указания на запрещение крови - Талмуд приравнивает кровь к воде, молоку и другим напиткам. Пранайтис, утверждая все вышеизложенное, ссылался на книгу монаха Неофита, бывшего раввина, принявшего христианство, который подробно объясняет, для чего нужна евреям именно христианская кровь и зачем они ее примешивают к пасхальным опреснокам. Таким образом, убийство Ющинского имеет все признаки ритуального. Следствие истребовало книгу Неофита, она была переведена с греческого профессором Троицким. Неофит утверждает в своем сочинении, что евреи имеют страшную тайну, не записанную в их книгах и заключающуюся в употреблении крови христиан. Но чтобы добыть кровь - надобно убить. И вот эти убийства совершаются по трем причинам. Первая - чрезвычайная ненависть к христианам и убежденность в том, что, убивая христианина, приносишь жертву своему богу. Вторая - суеверие, которое приписывает крови магические свойства и, наконец, то обстоятельство, что раввины колеблются в том, что Христос на самом деле не был мессией (а если был?) - то тогда, на всякий случай, лучше окропить себя кровью христианина. И последнее: кровь (христианская) употребляется при обряде обрезания, бракосочетания, напутствия умершего и при изготовлении пасхальных опресноков. Именно для последнего действа и похищаются христианские дети, и их убивают мучительно, замучивая вместо Христа. Неофит сообщал в своей книге, что тайны сии получил от отца перед смертью последнего, а приняв святое крещение, счел своим долгом рассказать обо всем христианам. Если отнестись ко всему этому серьезно и с доверием - тогда наступает смертный ужас. Обратите внимание, насколько вроде бы убедительнее и внушительнее звучат слова Пранайтиса и призрака, вставшего из могилы, - монаха Неофита, бывшего иудея... Куда там академическим выкладкам Глаголева и Троицкого... Эти сообщения словно нависают над нами непроницаемым покровом, и мы перестаем помнить о фактологии дела, его весьма определенной в тогдашней России подоплеке, о реальных доказательствах еврейского присутствия в убийстве Ющинского. И кому-то в самом деле захочется крикнуть: чего там... Все ясно! Это они, они, извечные враги рода человеческого... Понятно, что теперь мы должны посмотреть, как все проходило в гласном состязательном процессе. Кто и что говорил и какие выдвигались контраргументы. Замечу только апропо, что "состязательность" этого процесса тождественна "состязательности" процессов сталинского времени - в том смысле, что и подсудимому, и его адвокатам, и экспертам, и свидетелям было запрещено касаться государственной власти, ее органов и подразделений, православной церкви и ее вероучения. В этом смысле иудаизм на этом процессе был далеко не в равном положении. Он, иудаизм, был подвергнут распятию и обязан был это распятие терпеть. Вполне по-христиански, между прочим... Во время допроса на суде профессора Бехтерева последний заявил весьма уверенно, что орудие убийства, пресловутая "швайка", никоим образом не предназначена для вскрытия сосудов - вен и артерий, так как швайка - орудие колющее. Более того, по убеждению Бехтерева, ни один крупный сосуд в теле Ющинского вообще не был вскрыт! И это подтверждает наше предположение о дилетантском характере убийства. Бехтерев утверждал, что убийцы действовали в состоянии нарастающего аффекта - характер ран и последовательность их возникновения свидетельствуют об этом, и это означает, что "профессиональное" еврейское участие исключено. Бехтерев отмечает, что характер ранений на теле Ющинского никоим образом не соответствует ранам Христа, полученным во время истязаний. Раны на теле Ющинского нанесены отнюдь не ножом, а ведь в "источниках" сказано, что должно быть "двенадцать испытаний ножом и нож" - всего же тринадцать. Бехтерев убежден, что на виске мальчика двенадцать ранений и еще одно - двойное, и значит, всего четырнадцать, а не тринадцать. Добавим от себя, что в этом случае исчезает магическое число "13", соответствующее слову "эход", то есть Бог един, а посему формула: ты умрешь как животное, при закрытом рте (то есть в молчании), - к Ющинскому неприменима. Правда, отмечает Бехтерев, одна из последних ран нанесена Ющинскому в сердце, и тело Ющинского не исчезло, а это, по мнению архимандрита Амвросия, и есть условия убийства ритуального. Но, отметим, что "эксперт" Амвросий судит о ритуальном убийстве не в силу своей начитанности, знаний, а исключительно по дошедшим до него разного рода сведениям и разговорам. Это обстоятельство Амвросий признавал сам, а посему вряд ли такой источник можно полагать достоверным... Бехтерев убежден: чтобы добыть кровь для каких-то целей, достаточно нанести всего один профессиональный режущий удар. Но это - Владимир Михайлович Бехтерев. А вот что утверждал на суде ксендз Пранайтис. Талмуд, эта энциклопедия иудаизма, полагает всех христиан идолопоклонниками. Талмуд запрещает упоминать имя Иисуса Христа, Божьей Матери, Всех Святых. Христиан надобно избегать, не иметь с ними никаких сношений, не спасать от опасности и всяческим им вредить. Для евреев-талмудистов главная цель - истребление христиан. Убиение христианина есть богоугодная жертва (после разрушения Иерусалимского храма). Талмуд разрешает против христиан все: ложь, обман, ростовщичество, обман религиозный - если еврею выгодно принять христианство, но на самом деле он, еврей, не исповедует учение Христа - Талмуд разрешает принять эту ложную веру. Тем более если еврей становится христианином для того, чтобы вредить христианству. В Талмуде слово Ишу (Иисус) равно тремстам шестнадцати. Но этой же цифре равны и слова "пустота", "мерзость". Пранайтис возражал Бехтереву: кровь ритуальная добывается только уколом или ущемлением, но не порезом. Но вот на прямой вопрос суда: есть ли в еврейской религии предписания об убийстве христиан с ритуальной целью? - Пранайтис отвечает: таких указаний нет, но есть устные предания. Пранайтис касается и двух, прежде прошедших дел: Саратовского, по которому (по утверждению Пранайтиса) было доказано, что две бутылки с христианской кровью были направлены любавическому раввину Шнеерсону; что в месте хранения Торы был найден специальный кривой ножик; что были осуждены по этому делу евреи Шлиферман, Берлинский и Юшкевич за причинение мучений двум христианским мальчикам "через обрезание". Однако по-другому, Велижскому, делу состоялся оправдательный вердикт, признает Пранайтис, и император Николай Павлович высказал свое мнение в том смысле, что доказательств было слишком мало и что если изуверы есть среди "нас, христиан", то почему же их не может быть и среди евреев? Во время допроса Пранайтиса Алексей Шмаков обнаруживает познания в древнееврейской истории. Он спрашивает: - В книге "Левит" глава 17 стих 11 сказано: "Потому что душа тела в крови, я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия души очищает". А в главе 7 стихе 27 сказано: "никакой крови не ешьте, ни из птиц, ни из скота"? Пранайтис этого противоречия объяснить не может. А вопрос каверзный, ибо в первом случае речь идет о крови человеческой, а во втором - о крови животных. Это только для примера. И еще один пример. Чтобы читатель, не дай бог, не подумал, что сказанное Пранайтисом - истина в последней инстанции. Я напоминаю: шла борьба, схватка двух идеологий, и, как мне представляется, отнюдь не иудаистской и христианской, а нормальной, человеческой, апеллирующей и к учению Спасителя в том числе, и человеконенавистнической, апеллирующей, как правило, не к духу, но к выгодной букве, не к факту, но к его зыбкой ауре. Сейчас мы это увидим... Адвокат Грузенберг (обращается к эксперту Пранайтису): Вы сказали, что Шнеерсону была послана бутылка с кровью? (Чтобы читателю было понятно, поясним, что чуть раньше адвокаты, эксперт Пранайтис и суд обсуждали так называемое "Саратовское дело" 1852 года). Председательствующий Болдырев: Не так было сказано. Ну что ж... Напомним читателям, как именно это было сказано: "Виппер: Были ли указаны данные, что любавическому раввину Шнеерсону, про которого мы теперь хорошо знаем, были в 1853 году отправлены какие-то две бутылки с кровью? Пранайтис: Да". Мы видим, что вопрос адвоката закономерен, он всего лишь напоминает эксперту им же, экспертом, сказанное, но председательствующему эти адвокатские вопросы кажутся совершенно лишними, и он явно уводит разговор в небытие. Еще пример. Грузенберг: Любавическому раввину, вы сказали, была послана кровь. Он был за это осужден? Болдырев: Экспертом уже изложена фактическая сторона. Неудобный вопрос, его надобно пресечь. И еще... Грузенберг: А у этого... у которого нашли под свитком завета нож - его, что же, судили и осудили? Пранайтис: Всех подробностей этого дела я не помню. Напомним: чуть раньше Пранайтис ответил на вопрос Виппера. "Виппер: Кроме полотна, пропитанного кровью, был найден особого вида кривой ножик? Пранайтис: Был. Виппер: И именно в том месте, где хранилась Тора и Свитки? Пранайтис: Да". Все понятно... Когда эти высказывания-ответы эксперта стали суду неудобны ввиду очевидно малодостоверного пропагандистского их характера, а адвокат захотел эту пропаганду вывести на чистую воду, суд стал мешать - во имя Высших, так сказать, интересов... А вот вполне очевидный "прокол" эксперта Пранайтиса: Карабчевский (один из адвокатов): В одиннадцатом веке были признания евреев, что они употребляют кровь младенцев. Этих евреев пытали? Пранайтис: Да, были сильные пытки. Но через них узнавалась правда. Конечно, это нехорошо, но раз человек не сознается - надо пытать. Здесь, по слову поэта, ни прибавить, ни убавить... А теперь об источниках знаний патера Пранайтиса. Давайте только не забывать, что речь идет о якобы совершенном иудеями страшном преступлении, а посему изобличать их следует корректно, то есть только по иудейским первоисточникам. Грузенберг: Книги, на которые эксперт (Пранайтис) ссылался, он в подлиннике не читал, а цитировал по изложению. Пранайтис подтверждает это обстоятельство. - И книг вы не видели? - Не видел. Вот интересные суждение профессора Троицкого по поводу присутствия христианской крови в пасхальном опресноке, маце: "Это мнение я считаю фантастическим бредом. Насколько я знаком с приготовлением мацы, здесь не только что кровь, но даже прикосновение нечистого человека безусловно воспрещается. Ригорист еврей, он не допустит, чтобы христианин, не особенно чистый, ходил около того места, где они приготовляют мацу. Они не допускают ничего квасного, кровь содержит в себе значительную по своему составу часть "хомеца" (?) Насколько я научно знаком с предметом и из своих личных отношений с евреями, которые со мною всегда откровенны и ничего от меня не скрывали, насколько я знаком со всем этим, - я совершенно не допускаю". Троицкому отвечает прокурор Виппер: - Вы не допускаете, потому что вы неоднократно беседовали с евреями и у вас евреи знакомые. Больше я вопросов не имею. Согласимся: весьма современный диалог... Однако в логике представителям истицы не откажешь. Замысловский (Троицкому): - Вы говорите, что убийства совершаются (христиан - имеет в виду Замысловский) евреями-злодеями, от которых все благомыслящее еврейство отшатывается. Так вот я и говорю, раз Саратовское дело не ритуальное, как вы сказали, раз совершено злодеями, ибо они пошли на каторгу, как же вы объясните, что это благочестивое еврейство не только не отшатнулось, а, наоборот, настойчиво подавало прошения государю императору, желая посодействовать тому, чтобы дело было прекращено и уничтожено навсегда? Троицкий: - Я не могу в данном случае слишком сильно возражать, потому что все это дело читал не так внимательно, чтобы запомнить все подробности. Что ж... Бумеранг, запущенный Грузенбергом в Пранайтиса, вернулся к Троицкому. Так бывает... Любопытно выступает казенный раввин, эксперт защиты Мазе. Понятно, что его экспертиза направлена исключительно на защиту евреев, но она, как мне кажется, глубока и мотивирована. Мазе любопытно говорит об отношении к магометанам и христианам. Он утверждает, что иудеи любят те религии и их носителей, которые вышли из лона иудаизма. К сожалению, замечает Мазе, эта любовь далеко не всегда взаимна. Повторю еще раз: нет и тени сомнения в невиновности Менделя Бейлиса. Это очевидно на стадии предварительного следствия, это бесспорно очевидно в результате следствия судебного. И потому в финале суда - а это речи всех участников процесса - высвечиваются истинные его причины, его подоплека, его воистину "мировая" значимость. Говорит прокурор Виппер Оскар Юльевич, немец, он отметит это скромное свое неудобство, потому что даже немца (?) не могла не потрясти до основания страшная смерть Ющинского. Виппера советвласть "отметит" одним из первых. Вести процесс будет "неистовый" прапорщик Крыленко, он потребует для Виппера смертной казни, и того расстреляют. Крыленко Н. В., тот самый, под руководством которого в ноябре 1917 года была разгромлена Ставка Верховного главнокомандующего в Могилеве, а ее руководитель - генерал Духонин - зверски убит революционными матросами, помощниками Крыленко. Духонина забили и зарезали, раздели, уже мертвому вставили папироску в рот, а рядом с трупом - на открытой площадке вагона - бросили мертвую собаку. Символ неизбежной революционной мести: собаке - собачья смерть. Самого Николая Васильевича столь же неизбежно покарает крепкая рука ревтоварищей по партии: в 1938 году "неистового" шлепнут без жалости - должно быть, за то, что некогда выступал против Ленина и подписывал свои статейки "А. Брам". ...Революция (1905 год), говорит Виппер, истребляла народ. Но даже на этом фоне страшная смерть мальчика выглядит особенно кроваво и ужасно. Виппер отмечает, что на скамье подсудимых сидит не Бейлис, а все еврейство, и именно поэтому евреи всего мира и России сходят с ума, образно говоря, хотя эта точка зрения не наша, утверждает прокурор. Мы судим изувера, а не народ, но заправилы этого народа возмущают Россию своими "приемами", они, и только они, подводят свой "несчастный народ" под погромы. Эти заправилы многократно усиливают ненависть к евреям. Ну что ж... Звучит почти современно. Подобные доводы присутствуют повсеместно и сегодня, только они стали более убогими. Современным юдофобам явно не хватает образования и эрудиции. "Еврейское золото так запутало всех в этом деле, что ни следователь не смог разобраться, ни мы, - вещает Виппер, очевидно намекая на подкуп свидетелей и - кто знает - должностных лиц: Мищука, Красовского, вот и Чеберяк пытались купить..." Подкуп привел к тому, что вместо поиска убийц полиция тиранила ни в чем не повинных родственников, но эта версия отпала. "Я лично чувствую себя под властью евреев, под властью еврейской мысли, под властью еврейской прессы!" - восклицает прокурор трагическим голосом. "Если бы здесь сидел не Бейлис, а Иванов - мы бы прослушали этот процесс в одни день!" - стенает Виппер. Весьма современное суждение... Виппер без малейших сомнений утверждает, что доказано: Бейлис гнался за Ющинским, Бейлис уволок Ющинского, но не в печь, а в строящееся здание (на территории завода) синагоги для бедных из еврейской больницы, и там Ющинский и был предан ритуалу. Только вот сообщников - жаль - установить и предать суду не удалось. Виппер знает: Бейлиса оправдают, потому что власть справедлива и обязана выглядеть таковой в глазах русского народа. "Не Бейлис важен и нужен, - повторю я в который уже раз. - Важны и нужны "неустановленные лица", евреи-изуверы, цадики и хасиды и бог знает кто еще..." Говорит Замысловский. Он строит свою речь как некое болезненное проникновение, прорыв сквозь цепь лжи и еврейских козней, он уверенно отбрасывает одну версию за другой, он убежден, что Вера Чеберяк ни при чем. В общем, театральная постановка, все разыгрывают свои роли как могут, но истину спрятать все равно невозможно. Здесь Замысловский прав, он искренен, и совершенно ясно, что высшие (правительственные) силы его в суть дела не посвятили, дабы дело не рассыпалось. Возможно, Замысловский, будучи осведомленным о сконструированности этого дела, не стал бы и участия в нем принимать. Скорее всего, так. А сейчас он выглядит как некий ангел возмездия и справедливости. У этого предположения есть историческая опора. Когда в результате жандармского расследования государю императору Николаю Александровичу доложили, что известный и совсем не бездарный юдофоб, писатель Сергей Нилус, оказывается, не "открыл" "Протоколы Сионских мудрецов", а скомпоновал на основе французских просветительских сочинений, царь наложил резолюцию: "Нельзя чистое дело делать грязными способами". Царь евреев иначе нежели "жидами" никогда не называл, но был убежден, что бороться против "еврейского засилья" следует достойными методами. Правда, возможны ли оные в таком деле? Мне представляется, что Замысловский, как и государь, был по-своему человеком честным. Я думаю, что Замысловский служил не Департаменту полиции, а сжигавшим его идеям... Тактика Шмакова иная. Он свидетельствует безнравственность сыскной полиции - мать Ющинского Мищук арестовал прямо на похоронах сына, он не только ввел ее, страдалицу, в двойной расход на похороны, но и отдать последний долг сыну помешал дважды. Сыскная полиция при Мищуке находится под еврейским влиянием и служит евреям. А "Киевская мысль" и другие "еврейские газеты" обваливают груз ответственности на родных Ющинского, и это понятно: лишь бы не подумали, что дело это "жидовское" версия. Шмаков поддерживает и окончательно утверждает нужную правительству версию: евреи, и только они. И труп ребенка несли не от Чеберяк, а с завода, там взят образец глины - точно такой же, как и на трупе, правда образец с завода имеет примесь извести, но это в конце концов неважно... Шмаков увлечен и уверен в себе. Шмаков прав и в оценке "беседы", которую Сингаевский вел на нарах с кем-то, а слушателями были Караев, Швачко и кто-то еще, может быть. А с какой стати убийце вести такой разговор в камере? - спрашивает Шмаков, и он прав. Незачем. И версия "воров" валится. И остается - что и требовалось доказать - "жидовская". Вот, к примеру, тело выбрасывается без погребения. евреи, конечно же, боятся смертно, но свой Закон не нарушают: обескровленное, убиенное тело прятать нельзя, чего бы там ни было... Шмаков объективен: он обвиняет не всех евреев, а только изуверов. Вместе с тем он говорит, что еврейство три тысячи лет живет отдельно от других народов и потому является загадкой для них, тайной, и, как все неведомое, представляет собой источник страха и неприязни. Шмакову блистательно удается и рыбку съесть, и шкурку оставить. Мы не желаем мести, - утверждает Шмаков. - Мы не желаем строгого наказания. Мы только хотим, чтобы это деяние не осталось без ответа. Примечательный пассаж... Заподозрить принципиального противника еврейства в жалости, сочувствии мы никоим образом не можем. Сказанное - это вывод опытного юриста, понимающего, что Бейлиса не осудят и незачем ломать копья попусту. Истцы ссылаются на апостола Павла: "Да и все почти по закону очищается кровью, - цитируют они Послание к евреям, главу IX, стих 32, - и без пролития крови не бывает прощения". "Но ведь Павел свидетельствует о ветхозаветных временах! - возражают адвокаты. - Вы, господа, разрываете могилы, которым пять тысяч лет..." "В храме Соломона стоял светильник, на котором возжигали тринадцать свечей! - уверенно свидетельствуют истцы. - И это подтверждает значимость, мистическую значимость числа 13, потому что на виске мальчика было тринадцать ран!" "Нет, - возражают ответчики, - никаких свечей в храме Соломона никогда не было! В этом храме зажигали только лампады!" Эти примеры - только мизерная часть, только оттенок той беспощадной, не на жизнь, а на смерть схватки, которая совершалась осенью 1913 года в суде города Киева... Наступает финал. Присяжные получили два вопроса. От их ответов будет зависеть не только судьба подсудимого, но и реноме целого народа. Вопрос первый: "Доказано ли, что 12 марта 1911 года в Киеве, на Лукьяновке, по Верхне-Юрковской улице в одном из помещений кирпичного завода, принадлежащего еврейской хирургической больнице и находящегося в заведовании купца Марка Ионова Зайцева, тринадцатилетнему мальчику Андрею Ющинскому при зажатом рте были нанесены колющим орудием на теменной, затылочной, височной областях, а также на шее раны, сопровождавшиеся поранением мозговой вены, артерий левого виска, шейных вен, давшие вследствие этого обильное кровотечение, а затем, когда у Ющинского вытекла кровь в количестве до пяти стаканов, ему были вновь причинены таким же орудием раны в туловище, сопровождавшиеся поранениями легких, печени, правой почки, сердца, в область которого были направлены последние удары, каковые ранения в своей совокупности числом 47, вызвав мучительные страдания у Ющинского, повлекли за собой почти полное обескровление тела и смерть его?" Старшина присяжных отвечает: "Да, доказано". Здесь есть о чем порассуждать. Предварительное следствие и тем более следствие судебное может считать доказанным только то, что подтверждено показаниями свидетелей и вещественными доказательствами - прямыми и косвенными (последние должны образовать так называемую "цепь" - замкнутую и неразрывную). Были ли такие доказательства в связи с гибелью, смертью мальчика? Да, были. И смерть, и раны, и отсутствие в теле ребенка крови есть факт совершенно несомненный и всеми видами доказательств утвержденный. Но вот место совершения преступления, эта немаловажная часть объективной стороны состава преступления, - разве оно установлено в результате обоих следствий? Нет. Никаких доказательств совершения этого преступления на территории еврейской хирургической больницы не существует. Есть косвенные доказательства - показания тех, кто что-то слышал от очевидцев, не более того. Но очевидцы на самом деле не установлены, вот в чем дело! А несколько подобного рода показаний, увы, замкнутую "цепь" никак не образуют и потому ничего не стоят. Второй вопрос: "Если событие, описанное в первом вопросе, доказано, то виновен ли подсудимый, мещанин гор. Василькова, Киевской губернии, Менахиль-Мендель Тевиев Бейлис, 39 лет, в том, что, заранее обдумав и согласившись с другими, не обнаруженными следствием лицами, из побуждений религиозного изуверства лишить жизни мальчика Андрея Ющинского (выделено мной. - Г. Р.) 13 лет, - 12 марта 1911 года, в гор. Киеве на Лукьяновке, по Верхне-Юрковской улице, на кирпичном заводе, принадлежащем еврейской хирургической больнице и находящейся в заведовании купца Марка Ионова Зайцева, он, подсудимый, для осуществления этого своего намерения схватил находившегося там Ющинского и увлек его в одно из помещений завода, где затем сговорившееся заранее с ним на лишение жизни Ющинского, не обнаруженные следствием лица, с ведома его, Бейлиса, и согласия зажали Ющинскому рот и нанесли колющим орудием в теменной, затылочной и височной областях, а также на шее раны, сопровождавшиеся поранением мозговой вены, артерий левого виска, шейных вен и давшие вследствие этого обильное кровотечение, а затем, когда у Ющинского вытекла кровь до пяти стаканов, ему вновь были причинены таким же орудием раны на туловище, сопровождавшиеся поранением легких, печени, правой почки и сердца, в область которого были направлены последние удары, каковые ранения по своей совокупности числом 47, вызвав мучительные страдания у Ющинского, повлекли за собой почти полное обескровление тела и смерть его?" Ответ: "Нет, не виновен". Внимательный читатель понял: главное во втором вопросе - это пресловутые другие, не обнаруженные следствием лица, согласившиеся между собой лишить Ющинского жизни из побуждений религиозного изуверства! Все дело в них, ненайденных, неустановленных, необнаруженных. Потому что именно они (а никак не Бейлис, ради Бога!) совершили ритуальное убийство. евреи его совершили, вот в чем дело. И суд счел это доказанным... Оправдание Бейлиса было запрограммировано изначально, повторю это. Никаких доказательств против него ни жандармская полиция, ни суд не искали - Охрана понимала, что нельзя поймать черную кошку в темной комнате, если ее там нет. Охрана понимала. Но вот русская интеллигенция того времени, как, впрочем, и всех последующих времен, в свойственном себе ключе не поняла ровным счетом ни-че-го! Ловкий маневр суда остался вне поля зрения Владимира Галактионовича Короленко и прочих, потому что - как мне представляется - нельзя было не заметить этого маневра! Ибо нечего было бы объяснить обществу - кроме обыкновенных во все времена заклинаний. Я совсем не к тому, что я или кто-то из числа людей компетентных верит этому экивоку, выверту суда. Конечно же - нет. Но суд знал, что делал. Люди услышали в приговоре даже не то, что многие - признаемся в этом - хотели бы услышать. А то, что выпирало, как нарыв, как проказа, как луч тьмы в светлом царстве предположений и попросту незнания. евреи - вот кто это учинил, вот кто это сотворил, сделал! Вот кто погубил безвинного русского ребенка! Вот кого следует опасаться, а при первой же возможности, следуя программе Союза русского народа, - изгнать из России навсегда! В те благословенные времена еще не было идеи "окончательного решения", но краеугольный камень тем не менее был заложен судьей Болдыревым и его присяжными заседателями. Заказ Департамента полиции и разного рода "сил" был выполнен безукоризненно, точно и в срок. А теперь подытожим сказанное. Непродуманная политика царского правительства XIX - начала XX века в отношении евреев толкнула многих из них в объятия революции всех мастей и всех проявлений, в том числе и в самые жутковатые объятия - Владимира Ильича Ленина. Говоря об этом, я не касаюсь верующих евреев, иудеев. Их в революции практически не было. Что же касается десятков тысяч обыкновенных представителей этой национальности, они запомнили на генетическом и практическом уровне погромы, черту оседлости, запрещение поступать в высшие учебные заведения, торговую дискриминацию. Некоторые - в силу природной сообразительности и умелости - преодолели запреты правительства и достигли степеней известных. Большинство же, не желая расставаться даже формально с верой отцов (а этого было достаточно для того, чтобы снять многие ограничения), предпочли при первом же удобном случае вступить в борьбу. "Дело Бейлиса" было одним из самых могучих факторов, толкнувших еврейство в революцию. Но нет сомнения, что эта, значительная, часть народа, которая искренне, "от души" примкнула к советвласти и коммунистам, поступила наивно, недальновидно и даже попросту глупо. Слава богу, что хотя бы меньшинство устранилось, а некоторые, отдельные, даже боролись с советами. Советвласть воспользовалась присутствием евреев, озлобленных и малорассуждающих, и "бросила" их на ответственные посты в госбезопасности, на трудовой фронт, власть руками евреев расправилась со своими противниками, власть в очередной раз - от 1917 года до наших дней - находит козлов отпущения, некогда истово проливавших моря крови во имя этой власти. Вольно же было... Вот исторический пример: 1 сентября 1919 года перед сдачей города Киева войскам Деникина чекисты Блувштейн, Шуб, Гринштейн и Цвибак расстреляли в пыточном гараже при особняке миллионера Решетникова Веру Чеберяк и Розмитальского - свидетелей по делу Бейлиса. Мы помним, что судом, в гласном процессе, оба они отнюдь не рассматривались как установленные или даже предполагаемые убийцы Ющинского. Возможно, ЧК расстреляла их как пособников? Не знаю... На мой взгляд, этот расстрел то же самое, что и расстрел прокурора Виппера. Я думаю, что этот эпизод прекрасно иллюстрирует рассказанное выше. Любой народ поддается "легкой" многообещающей пропаганде. Любой народ во все времена желает жить лучше. И только очень немногие из любого народа понимают, догадываются, что "жить лучше" - это значит трудиться в поте лица, учиться, думать и - ради бога - "соображать". Но никогда не обвинять никого рядом с собою в том, что этот некто живет за чужой счет, а значит, за мой собственный. Я убежден, что русским людям вообще и всем остальным, в частности (евреям в том числе), следовало терпеливо, одним только улучшением нравов и безо всяких насильственных потрясений (по заповеди Петруши Гринева), жить, трудиться, любить и умирать в ожидании прогресса. Это долгая дорога; революция, конечно, "свершение" куда более быстрое, но куда более безнадежное, бесперспективное. Три русские революции толкнули Россию в пропасть небытия. Частная "революция", учиненная властями по делу Бейлиса-Ющинского и по прочим аналогичным делам ("врачей", например), мрачно дополнила и усугубила общую картину. На высшем, трудно постигаемом обыденным сознанием уровне Департамент полиции МВД Российской империи действовал точно так же, как подполковник Рюмин, инспирировавший "еврейский заговор" в уме и душе вождя № 2 мирового пролетариата. Все злодеи думают и действуют одинаково, и разве есть разница, что у одного из них удостоверение Департамента полиции, у другого - гестапо, а у третьего - "красная книжечка" МГБ СССР? "Успех" царского правительства развил Адольф Гитлер. "Успех" Гитлера - МГБ СССР. И никому было невдомек, что все потуги нелепы и бесплодны, ибо не они решают Судьбу, но Промысел Божий. Этим Промыслом шесть миллионов евреев, сгоревших и задушенных в газовых камерах, легли краеугольным камнем в основание государства Израиль. "Борцы" же всех времен хотели только "блага". Хотят и сейчас... Источник Евреи   www.pseudology.org