1989 Анатолий Александрович Собчак Тбилисский излом, или кровавое воскресенье 1989 года Глава 1. Первый Съезд народных депутатов: тбилисская тема Когда концы с концами не сходятся, их прячут в воду Восточная мудрость Все еще свежо в памяти... Начало первого Съезда народных депутатов... Вот прозвучала под высокими сводами Дворца традиционная фраза об открытии из уст председателя Центральной избирательной комиссии В. Орлова, вот он начинает перебирать лежащие перед ним бумажки, по-видимому, с целью уточнить, что говорить дальше. И в этот момент происходит непредсказуемое и не предусмотренное никакими сценариями. На трибуну съезда буквально вбегает депутат из Латвии врач Вилен Толпежников и предлагает почтить вставанием память жертв 9 апреля 89-го года. Все депутаты, в том числе и руководители Коммунистической партии и государства, встают. С такого символического эпизода начался съезд. Но только депутаты, которые еще до начала съезда, подобно мне, были в составе представителей делегаций и встречались с руководством страны для обсуждения будущей повестки дня, знали, что у этого эпизода была предыстория. Ведь уже тогда многие депутаты предлагали почтить память погибших в Тбилиси при открытии съезда. Однако эти предложения при голосовании были отвергнуты. И отвергнуты по тем соображениям, что за прошедший год было слишком много жертв (землетрясения в Армении и Таджикистане, аварии и т. п.). Как выразился председательствующий, "если мы по каждому поводу и всех будем вспоминать, то не придется ли нам все начало съезда простоять?" Вот так отрезали... И все же справедливость восторжествовала. Память погибших почтили вставанием. Но после этого эпизода Горбачев, в нарушение Конституции, пытаясь спасти ситуацию и направить работу съезда в русло заранее разработанного сценария, взял руководство на себя, поскольку стало очевидно, что председатель Центральной избирательной комиссии с этим не справится. Тбилисский вопрос включили в повестку дня одним из последних   Впрочем, сама тема возникала на съезде с какой-то неизбежностью снова и снова. Не было ни одного заседания, на котором бы не говорили о трагедии 9 апреля. И это понятно. Народные депутаты, впервые собравшись вместе, размышляли о процессах демократизации страны, давали оценку всем событиям, происшедшим с апреля 85-го года, а говоря о гласности, демократизации, нельзя было не вспомнить и о том, что произошло в Тбилиси ранним утром 9 апреля. Особый накал дебатов вокруг тбилисской темы возник после нескольких выступлений. Душевной болью и искренним страданием наполнены слова грузинского академика Гамкрелидзе, рассказавшего, как войска были брошены против мирного митинга, как уже после происшедших событий, после применения отравляющих веществ и саперных лопаток военные категорически отрицали и газы, и лопатки. И даже когда это было подтверждено независимыми экспертами и стало очевидным, они так и не сказали ничего о тех газах, которые были применены, что весьма затруднило работу врачей по излечению пострадавших. - Тбилисская трагедия, - сказал Тамаз Гамкрелидзе, - потрясла всех и явилась страшным ударом по общечеловеческим ценностям, о которых так много говорится на нынешнем съезде, ударом, социальные и политические последствия которого трудно сейчас предугадать... Как это могло случиться, что в правовом социалистическом государстве разыгрываются трагические события в нарушение основных конституционных прав народа и общепризнанных принципов человечности? В трагедии 9 апреля в Тбилиси проявилась полная несостоятельность ныне действующего в СССР правового механизма, при котором не только судьбы людей, но и судьба всей республики может оказаться под ударом безответственных реакционных сил, враждебных процессу демократизации и прогресса. (Приводимые здесь и ниже фрагменты взяты из стенограмм выступлений). Самокритичным, но беспомощным было выступление бывшего первого секретаря Центрального комитета Компартии Грузии Джумбера Патиашвили. Он говорил о вине руководства Грузинской компартии, руководства республики за происшедшее, но весь пафос его выступления был обращен против армии, против тех, кто применил войска. Все свелось к тому, что, мол, грузинское руководство не ожидало такого, не предполагало, что могут быть такие последствия. Резкую отповедь этому выступлению дал командующий Закавказским военным округом и руководитель операции 9 апреля генерал-полковник Родионов: - Почему в самом начале расследования от руководства республики и партии были уведены в сторону первые лица, а назначены новые, которые тут же заявили, что все решалось без них и они вообще ничего не знали? Бывшие руководители молчат, новые - от всего отказались. Средства массовой информации быстро перестроились и начали искажать события и оболванивать народ. И получается в итоге, что внутренние войска, Советская Армия по собственной инициативе ворвались на площадь, где молились, пели псалмы, танцевали, и учинили побоище, оставшись в одиночестве, да еще и преступниками. Я вам скажу еще! Вот мы киваем на 37-й год, а сейчас тяжелее, чем в 37-м году. Сейчас могут о тебе говорить по телевидению, писать в газетах, средства массовой информации могут тебя шельмовать, как вздумается, и оправдаться нельзя. Мы еще не раз вернемся к тому, что говорил и как объяснял свои действия генерал-полковник Родионов, но на съезде его выступление произвело гнетущее впечатление, потому что в нем не было и тени сожаления о случившемся. Утверждения о провокации против армии с целью дискредитировать ее в глазах народа стали в последующем лейтмотивом выступлений и представителей политического руководства страны, то есть тех, кто непосредственно должен отвечать за происшедшее. В результате нарастало противостояние, и вопрос о причинах тбилисской трагедии требовал немедленного ответа. Гамкрелидзе настаивал: - Нужно выявить всю правду и сказать ее до конца. Только в таких условиях можно получить некоторую правовую гарантию неповторения где бы то ни было подобных трагических событий в будущем. Центральная и военная пресса и даже "Пионерская правда" писали о том, что грузинские мужчины-де убивали своих собственных женщин и детей, а солдаты их, видите ли, старались спасти и защитить от нападения их же разъяренных мужчин. Вообще, возмутительно то, что средства массовой информации, в особенности центральная пресса и телевидение, программа "Время", освещали события ложно и тенденциозно, утверждая, что люди стали якобы жертвой непонятно каким образом "возникшей давки". Все это поражает своей некомпетентностью и примитивностью. Известный кинорежиссер Эльдар Шенгелая от имени грузинской делегации выступил со следующим заявлением: - Работала комиссия Верховного Совета Грузинской ССР с того момента, как это происшествие произошло. Изданы материалы этой комиссии. Я прошу вашего согласия распространить эти материалы, в них обращение к вам, заключение медицинской комиссии, заключение химико-токсикологической комиссии и рассмотрение условий, при которых был объявлен комендантский час. Эти документы во многом помогут вам понять ту ситуацию и те последствия, которые сложились после этой акции. Поэтому прошу у вас разрешения распространить этот документ. Он предложил создать комиссию по расследованию тбилисских событий, и Горбачев его поддержал. На это один из депутатов выкрикнул (и этот возглас очень точно характеризует эмоциональное состояние и степень наэлектризованности зала): "Зачем собирать и назначать какую - то комиссию, когда здесь нужно дать прямой ответ только на один вопрос: кто дал приказ?" Действительно, казалось, что это самый простой вопрос и на него можно дать однозначный ответ, и тогда все разъяснится   Ведь в разгоне митинга принимали участие особые подразделения, парашютно-десантный полк и отдельная мотострелковая дивизия внутренних войск особого назначения им. Дзержинского (ОМСДОН), которыми могло распоряжаться только московское военное начальство. Значит, приказ мог быть отдан либо Министерством обороны, либо Министерством внутренних дел Союза ССР, потому что участвовавшие в операции войска, в том числе и отряды милиции особого назначения, и курсанты высших милицейских школ из Горького, из Воронежа, из Новосибирска, - все эти подразделения, естественно, не подчинялись тбилисскому руководству. А в воздухе носился вопрос: кто же отдал приказ? И было ли известно о происшедшем высшему руководству? В частности, прямо ставился вопрос о том, знал ли непосредственно Горбачев о готовящемся разгоне митинга и какую роль сыграл он в принятии этого решения, давалась ли им санкция на использование военной силы. Известную точку в этой дискуссии поставил наш знаменитый спортсмен, многократный олимпийский чемпион Юрий Власов, который, прямо обратившись к Горбачеву, заявил: - Здесь сегодня должен быть дан ответ: кто направил войска в Тбилиси? Кто несет ответственность за это? Мы договорились не упоминать о событиях в Тбилиси до отчета комиссии. Это связывает руки. Что ж, отложим свои мнения, подождем. Однако в этой трагической истории всплывает другой факт, о котором нельзя умалчивать. С первого дня работы съезда здесь, в зале, шел немой опрос первых должностных и партийных лиц страны: кто же отдал приказ о расправе? Ответ депутата Горбачева обернулся необходимостью создать нынешнюю комиссию. Ни при каких обстоятельствах невозможно допустить, будто глава государства не знает всех обстоятельств дела. В противном случае какой же он глава государства? Также невозможно допустить, что об этом не знали и поныне не знают, не ведают члены Политбюро. Заметьте, никто не дал ответа на настойчивые вопросы, наверное, доброго десятка депутатов, хотя само молчание - уже ответ. Нет, речь не о сокрытии важного факта от съезда народных депутатов, речь о другом - о необходимости включения в нашу Конституцию статьи об импичменте, то есть лишении Председателя Верховного Совета полномочий за сокрытие правды от народа. То, что я говорю, имеет существенное значение для будущего. Глава государства должен отдавать себе полный отчет в том, с кем он: с номенклатурой или с народом. Страсти все накалялись, и стало ясно, что до тех пор, пока не будет дан какой-то ответ, съезд дальше не пойдет   Это вынудило Горбачева давать объяснения. Он стал говорить о том, что ничего не знал об этих событиях и не мог знать, поскольку только 8-го поздно вечером возвратился из Англии. Как выяснилось впоследствии, Горбачев оговорился: он вернулся из Англии 7 апреля вечером, поздно вечером, уже после 11 часов. Но эта оговорка очень дорого ему стоила, потому что позволила общественному мнению обвинить Горбачева в том, что он намеренно ввел народных депутатов в заблуждение, неправильно назвав дату своего приезда. Потом в печати это перекочевывало из одной статьи в другую. Вряд ли, однако, найдется хоть один политический деятель, который рискнул бы публично ввести в заблуждение общественное мнение, зная, сколь легко проверить факт. Как известно, о дате возвращения Горбачева было напечатано в газетах, и, естественно, уже буквально на следующий день, а может быть, даже через несколько часов журналисты обратились к официальным источникам и без труда установили, что Горбачев вернулся из Англии 7 апреля. На мой взгляд, это действительно была просто оговорка. Но Горбачев не удовлетворился тем, что назвал дату своего приезда. Он попросил Лукьянова огласить текст шифровок, которые были получены из Тбилиси, сказав о том, какое важное значение имеют апрельские события для судеб нашей страны. Лукьянов вышел к трибуне: - Я не хотел бы здесь подробно комментировать эти документы, я хочу их просто зачитать, чтобы у вас была объективная картина того, что происходило в эти дни. Единственное, о чем я расскажу кратко, это о двух телеграммах, поступивших из Грузинской ССР от первого секретаря Центрального Комитета Компартии Грузии 26 ноября в 11 часов дня и в 19 часов вечера 26 ноября, когда произошли известные события в Грузии в связи с обсуждением проекта поправок к Конституции СССР. О них Михаил Сергеевич здесь рассказывал. Вот эти два документа, они завершаются словами о том, что "общественные, партийные, советские органы Грузии нормализации положения не могут достигнуть, ситуация нагнетается, становится все более неуправляемой и бесконтрольной, единственной возможностью ее стабилизации и предотвращения серьезных конфликтов и эксцессов представляется введение комендантского часа, хотя бы в столице республики". И второй такой же документ, только в 19 часов 50 минут 2 6 -го числа: "В целом за прошедшие сутки положение в столице ухудшилось, вновь настоятельно ставим вопрос о введении комендантского часа". Шум в зале прервал выступавшего. Кто-то спросил: "А кто подписал?" Лукьянов продолжал: - Их подписал первый секретарь ЦК Компартии Грузии Патиашвили. Это - ноябрь месяц. После этого, как вы знаете, Михаил Сергеевич обратился с устным посланием к грузинской интеллигенции. Целую ночь шли переговоры, и напряжение в конце концов было снято. Так что вот первые обращения были такого сорта. Я не читаю здесь все телеграммы. А вот три последние телеграммы я хочу, чтобы делегаты съезда знали полностью. Первая телеграмма 7 апреля, я хочу обратить внимание - 7 апреля, 20 часов 40 минут. Следующая телеграмма: "Обстановка в республике в последнее время резко обострилась. Практически выходит из-под контроля. Поводом послужил сход 18 марта в селе Лыхны Абхазской АССР, поставивший вопрос о выходе автономной республики из состава Грузинской ССР. Однако события вышли за рамки указанного. Экстремистские элементы нагнетают националистические настроения, призывают к забастовкам, неподчинению властям, организуют беспорядки, дискредитируют партийные, советские органы. В сложившейся ситуации надо принимать чрезвычайные меры. Считаем необходимым: незамедлительно привлечь к уголовной и административной ответственности экстремистов, которые выступают с антисоветскими, антисоциалистическими, антипартийными лозунгами и призывами. Правовые основания для этого имеются. Второе. С привлечением дополнительных сил МВД и Закавказского военного округа ввести в Тбилиси особое положение - комендантский час. Третье. Осуществить силами партийного и советского, хозяйственного актива комплекс политических, организационных и административных мер по стабилизации обстановки. Не допускать в союзных, республиканских средствах массовой информации публикаций, осложняющих ситуацию. Секретарь ЦК Компартии Грузии - Джумбер Патиашвили. 7 апреля, 20 часов 40 минут." Это подлинник телеграммы Следующий день. 8 апреля, 20 часов 50 минут. До трагедии, как вы видите, осталось 6 часов. "Сообщаю, обстановка в Тбилиси продолжает оставаться напряженной. У Дома правительства проходит многотысячный митинг, основные лозунги которого остаются прежними: выход из состава СССР, создание независимой Грузии, ликвидация автономий и другие. В Абхазской АССР состоялся 3,5-тысячный митинг лиц грузинской национальности, направленный против выделения Абхазии из состава Грузинской ССР. В ряде вузов часть студентов объявила голодовку в поддержку митингующих. В целом ЦК КП Грузии, правительство, местные партийные и советские органы владеют ситуацией, принимают необходимые меры по стабилизации обстановки. Вчера, 7 апреля, состоялось бюро ЦК КП Грузии, а сегодня - партийный актив республики, на котором были одобрены мероприятия партийных, советских и правоохранительных органов по усилению политической, организаторской и воспитательной работы в трудовых коллективах и по месту жительства, а также принято Обращение ЦК Компарии, Верховного Совета и Совета Министров Грузии к коммунистам, трудящимся республики. В частности, намечено с участием членов бюро и членов ЦК Компартии Грузии провести во всех регионах республики активы, собрания первичных партийных организаций, где в развитие намеченных мероприятий разработать практические планы действий. По телевидению и радио, в прессе организована серия выступлений видных деятелей науки и культуры республики, представителей рабочего класса, крестьянства. В вузах проводятся "круглые столы", встречи молодежи по актуальным вопросам общественной жизни Грузии, пагубности противоправных действий, о мерах ответственности за содеянное, необходимости укрепления дисциплины и порядка для дальнейшего развития демократии и гласности. После актива все вышли на места, в трудовые коллективы для разъяснения его материалов, политики партии в современных условиях, единства партии и народа, осуществления задач перестройки. На 111 предприятиях и учреждениях Тбилиси созданы рабочие дружины в количестве 4 тысяч 685 человек по поддержанию дисциплины и организованности. Совместно с МВД и Закавказским военным округом разработаны и осуществляются конкретные планы по охране правопорядка, принятию в случае необходимости исчерпывающих мер по предотвращению беспорядков, противоправных действий. Весь аппарат ЦК, Верховного Совета и Совета Министров, Тбилисского горкома и горисполкома четко выполняет свои функции, ведет активную работу среди населения и митингующих. Каких-либо дополнительных к ранее принятым мерам со стороны ЦК КПСС, Правительства СССР в настоящий момент не требуется. Сообщаю в порядке информации. Джумбер Патиашвили. 8 апреля, 20 часов 50 минут". Значит, никакой необходимости, я не комментирую, принимать какие-то действия из центра после такой телеграммы не было. И последняя телеграмма, с которой я хочу вас ознакомить. 9 апреля, 10 часов 25 минут. Вот прошли события. Вот почему члены Политбюро, Михаил Сергеевич, и здесь мне пришлось это сделать, называли время - 10 часов 25 минут. Вот она, телеграмма. Я читаю ее: "Центральный Комитет КПСС. В ночь на 9 апреля 1989 года в Тбилиси, после 21 часа, несмотря на все принимаемые партийными, советскими, правоохранительными органами меры, обстановка на митинге у здания Дома правительства республики с участием около 15 тысяч человек, а также в других частях города стала накаляться экстремистами до предела и выходить из-под контроля. Помимо антисоветских, антисоциалистических, антирусских призывов стали раздаваться обращения экстремистов к физической расправе над коммунистами, руководителями республики и членами их семей. Митингующие, среди которых было немало пьяных, употребивших наркотики, призывали организовать все население республики на забастовку, гражданское неповиновение, к расправе с теми, кто их не поддерживает. Стали делегироваться группы экстремистов вместе с участниками митинга в близлежащие города и районы республики. В городе Рустави была осуществлена попытка захватить металлургический завод. Лидеры так называемого национально-освободительного движения начали оглашать планы захвата власти в республике. В этой ситуации с целью обеспечения общественной безопасности и предотвращения непредсказуемых последствий было принято решение в 4 часа утра применить силу для очищения площади у здания Дома правительства от митингующих. В соответствии с заранее разработанными компетентными органами планами были использованы подразделения МВД республики и Закавказского военного округа. По мере их приближения к месту проведения митинга его участники, к этому часу их количество составило около 8 тысяч человек, неоднократно призывались руководителями республики, членами ЦК Компартии, партийным и советским активом, а также каталикосом Грузии Илией Вторым прекратить митинг и спокойно разойтись. Однако митингующие на это не отреагировали. В свою очередь, организаторы митинга накаляли страсти до психоза, призывали не пощадить крови своей и жизни для противостояния силам правопорядка.   Подразделениями МВД и войск Закавказского военного округа огнестрельное и холодное оружие не применялось   Строго выполнялись инструкции о бережном отношении к женщинам и подросткам. По мере оттеснения первых рядов митингующих при яростном сопротивлении экстремистов, применявших палки и камни, толпа стала неуправляемой и двинулась на лежащую на тротуаре молодежь, объявившую голодовку. Более того, в толпе было немало провокаторов, которые применяли холодное оружие. В результате образовавшейся давки погибло 16 человек: 13 молодых женщин и 3 мужчин, более 100 получили ранения различной степени тяжести, среди которых 22 военнослужащих, 13 из них госпитализировано. Пострадавшим оказана срочная медицинская помощь. В настоящее время площадь у Дома правительства освобождена от митингующих и взята войсками под охрану. Принимаются необходимые меры по задержанию и аресту зачинщиков беспорядков, недопущению новых митингов и демонстраций. В связи с трагическими последствиями и для принятия мер образована правительственная комиссия во главе с Председателем Совета Министров Грузинской ССР Чхеидзе. Предполагается сегодня на пленуме ЦК Компартии Грузии рассмотреть создавшееся положение, определить вытекающие из него меры. Для предотвращения массовых беспорядков и стабилизации обстановки просим дать согласие ввести комендантский час в Тбилиси с сегодняшнего дня. 9 апреля, 10 часов 25 минут утра. Секретарь ЦК Компартии Грузии Патиашвили. - Подлинник". Текст этих шифровок, зачитанных Лукьяновым, прозвучал как гром среди ясного неба, потому что до этих пор и по газетным выступлениям, и по выступлениям представителей Грузии на съезде казалась несомненной вина московского (центрального) руководства в происшедших событиях, потому что именно по приказу из Москвы туда были брошены войска. Из этих же шифровок вытекало, что само грузинское руководство в истерических и панических тонах настаивало на посылке войск, утверждая, что другого выхода просто не существует, говоря о той угрозе, которая там возникла. Это сразу сняло напряжение в обсуждении тбилисской темы, которое дошло до своего, казалось, крайнего предела и было одним из самых драматических моментов первого Съезда, потому что именно по этому вопросу между залом и руководством страны, может быть, впервые возникло отчуждение (в дальнейшем, к сожалению, это станет правилом). Может быть, впервые была так остро поставлена под сомнение позиция руководства, возникло сомнение в том, что руководство говорит правду. Когда были оглашены шифровки, стало ясно, что здесь все не так просто и что ответ на вопрос, который казался еще несколько минут назад таким ясным ("Дайте ответ, кто же отдал приказ?"), будет далеко не таким простым, как могло бы показаться на первый взгляд. Именно тогда я понял, насколько сложной будет работа комиссии, насколько тут важны точный юридический анализ всего произошедшего, правильно проведенное заслушивание свидетелей, действующих лиц и исполнителей, чтобы выявить истину, и насколько не просто будет прийти к этой истине. Среди других вопросов, возникавших на первом Съезде, тбилисская тема была, быть может, не самой главной, потому что страсти бушевали и по поводу взаимоотношений между Союзом и республиками, и по поводу необходимости заключения нового союзного договора, и по поводу отмены статьи 6-й Конституции о руководящей роли партии, да фактически по любому вопросу нашей государственной и политической жизни. Однако, пожалуй, ни один другой вопрос на съезде (исключая разве только вопрос о Нагорном Карабахе) по эмоциональному накалу не мог сравниться с тбилисским. Этот вопрос вызывал всякий раз целую бурю страстей. Кипели страсти и при формировании парламентской комиссии   Если сопоставить первый ее вариант с тем, который впоследствии был утвержден, то видно, насколько окончательный состав комиссии разнится от того, что был предложен руководством. В комиссию были включены представители народных фронтов, то есть демократических сил из Москвы, Литвы, Эстонии. Это, несомненно, сыграло свою роль, повлияло на результативность нашей работы, на общий настрой, который господствовал в комиссии. Но это мы оценили уже позже. А тогда, на съезде, Рафик Нишанов предложил депутатам проект постановления по комиссии, где уже все обязанности были четко расписаны. Выглядел список так: Председатель комиссии: Карпов Владимир Васильевич, первый секретарь правления Союза писателей СССР, - г. Москва; Члены комиссии: X. Ю. Аасмяэ, С. А. Андронати, Н. П. Бехтерева, Г. А. Боровик, А. И. Голяков, Д. С. Лихачев, В. П. Лукин, О. М. Нефедов, Р. З. Сагдеев, А. Д. Сахаров, В. И. Федотова, Э. Н. Шенгелая, П. В. Шетько. Тут же попросил слова Алесь Адамович. Видимо, находясь еще под тяжелым впечатлением от речи генерала Родионова, прозвучавшей всего несколько минут назад, и сопоставив слова Родионова, разгон демонстрации в Минске и предлагаемого на пост председателя писателя Карпова, он сказал: - Мы видим, как легко поддаться эмоциям. Выступал грузинский депутат - мы аплодировали, выступал генерал - еще более бурно аплодировали. Легко поддаться эмоциям, поэтому надо, чтобы комиссия была абсолютно незаинтересованная, абсолютно объективная. Карпов не может быть такой объективной фигурой и вот по каким причинам. Во-первых, он член ЦК, а значит, напрямую будет подвержен давлению со стороны тех партийных деятелей, которые так или иначе повязаны. Он человек в прошлом военный, человек с особым любовным отношением к военным, поэтому он не может быть объективным и здесь. Затем в качестве председателя была предложена кандидатура Нурсултана Назарбаева - нынешнего Президента Казахстана, а тогда председателя Совета Министров Казахской ССР, который запомнился депутатам съезда своим независимым и резким по содержанию выступлением, направленным против произвола центральных органов власти - министерств, ведомств и центрального правительства в отношении республик. Но кандидатура Н. Назарбаева отпала, потому что во время работы съезда он был избран первым секретарем Центрального Комитета Компартии Казахстана и попросил самоотвод. Витас Томкус, журналист из Вильнюса, вообще предложил аннулировать состав комиссии, который, как он выразился, "упал к нам сверху", а подойти к формированию иначе. Многое было высказано по кандидатурам из списка и много прозвучало новых имен, предложенных в комиссию. Эльдар Шенгелая сказал, что пора отойти от старого принципа: рабочий, колхозница, интеллигенция, а подойти к этому делу с умом. В комиссии нужны юристы, люди, которые могут профессионально во всем разобраться. Тут впервые прозвучали моя фамилия и профессора Яковлева Александра Максимовича. В конечном счете, после длительных дебатов и обсуждений, состав комиссии съезда был определен следующим: ААСМЯЭ Хардо Юлович - заведующий сектором проектно-конструкторского бюро "Майнор" объединения "Эстлегпрома", г. Таллинн; АНДРОНАТИ Сергей Андреевич - директор физико-химического института им. А. В. Богатского Академии наук Украинской ССР, г. Одесса; ГАЗЕНКО Олег Георгиевич - академик, советник при дирекции Института медико-биологических проблем Министерства здравоохранения СССР, г. Москва; БЕХТЕРЕВА Наталья Петровна - академик, директор Научно-исследовательского института экспериментальной медицины Академии медицинских наук СССР, г. Ленинград; БОРОВИК Генрих Авиэзерович - писатель, политический обозреватель Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию, председатель Советского комитета защиты мира, г. Москва; ВАСИЛЬЕВ Борис Львович - кинодраматург, г. Москва; ГОЛЯКОВ Александр Иванович - первый заместитель председателя Всесоюзного совета ветеранов войны и труда, г. Москва; ГОВОРОВ Владимир Леонидович - генерал армии, начальник гражданской обороны, заместитель министра обороны СССР, г. Москва; ЛИХАЧЕВ Дмитрий Сергеевич - академик, заведующий сектором Института русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР, председатель правления Советского Фонда культуры, г. Ленинград; ЛУКИН Владимир Петрович - газорезчик Коломенского тепловозостроительного завода им. В. В. Куйбышева, Московская область; МАРТИРОСЯН Вилен Арутюнович - полковник, командир войсковой части 70425, Прикарпатский военный округ, г. Ровно; МИРОШНИК Виктор Михайлович - генерал-майор, председатель Комитета государственной безопасности Казахской ССР, г. Алма-Ата; НАЗАРБАЕВ Нурсултан Абишевич - Председатель Совета Министров Казахской ССР; НЕЧАЕВ Константин Владимирович - митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим, председатель издательского отдела Московской Патриархии, г. Москва; ОДЖИЕВ Ризоали Кадамшоевич - заместитель председателя, кооперативного объединения "Интернационалист", Таджикская ССР, г. Душанбе; САГДЕЕВ Роальд Зиннурович - академик, руководитель научно-методического центра аналитических исследований Института космических исследований Академии наук СССР, г. Москва; Собчак Анатолий Александрович - заведующий кафедрой юридического факультета Ленинградского государственного университета, г. Ленинград; СТАНКЕВИЧ Сергей Борисович - старший научный сотрудник Института всеобщей истории Академии наук СССР, г. Москва; ТОЛПЕЖНИКОВ Вилен Федорович - заведующий кабинетом Первой Рижской городской клинической больницы скорой медицинской помощи им. Н. Бурденко, г. Рига; ТОМКУС Витас Пятрович - журналист, г. Вильнюс; ФЕДОТОВА Валентина Ивановна - главный редактор журнала "Советская женщина", г. Москва; ШЕНГЕЛАЯ Эльдар Николаевич - режиссер-постановщик киностудии "Грузия-фильм", г. Тбилиси; ШЕТЬКО Павел Вадимович - лектор отдела пропаганды Минского обкома ЛКСМ Белоруссии, г. Минск; Яковлев Александр Максимович - доктор юридических наук, заведующий сектором Института государства и права Академии наук СССР, г. Москва. Члены комиссии оказались перед необходимостью самим определить своего председателя. Дело, наверное, решило то обстоятельство, что на предварительном заседании комиссии я изложил свой план проведения парламентского расследования - так, как я себе это представлял, и, по-видимому, мои предложения показались убедительными. Моя кандидатура была сразу выдвинута несколькими членами комиссии и единогласно поддержана. Заместителями стали генерал-лейтенант Александр Голяков, эстонский инженер Хардо Аасмяэ и главный редактор независимой литовской газеты Витас Томкус. Именно в этом составе комиссия и начала свою работу, вылетев в Тбилиси после окончания первого Съезда народных депутатов Оглавление   www.pseudology.org