1998. Ленинград—Санкт-Петербург—Париж Анатолий Александрович Собчак Из Ленинграда в Петербург. Путешествие во времени и пространстве Глава 1. Что в имени твоем? Существуют места, где история неизбежна, как дорожное происшествие; места, чья география вызывает историю к жизни. Иосиф Бродский Путешествие в Стамбул Свое название город получил еще до того, как стал новой столицей России. Когда в мае 1703 года Петр Первый решил заложить на Заячьем острове в дельте Невы новую крепость, то одновременно был заложен и собор Святых Петра и Павла. Первоначально Санкт-Петербургом была названа крепость. Идея построить на этом месте новый город и сделать его столицей пришла Петру I позднее. Тогда-то и перешло это имя от крепости к городу, а крепость, по названию собора в ней возведенного, стала именоваться Петропавловской. Можно представить себе, как было воспринято окружающими решение основать столицу на краю государства - очередное сумасбродство царя! Однако из всего, что сделал Петр Великий за свою жизнь, это было наиболее смелое, даже авантюрное, но и самое дальновидное решение. Устав бороться с косностью, азиатчиной, заскорузлой тупостью, казнокрадством и неповоротливостью московского боярства, видя всю тщетность этой борьбы, Петр решил все начать на новом месте: новые дома, новые обычаи, новые люди. Все заново - даже одежда и прически должны быть другими. Царь оставил Москву, как бросают постылую, нелюбимую жену: враз и навсегда. По замечанию историка И. Солоневича: “Москву не стоило улучшать - Москву надо было послать ко всем чертям со всем тем, что в ней находилось: с традициями, с бородами, с банями, с Церковью, с Кремлем и прочим”. После начала строительства Петербурга он уже никогда не возвратился в Москву. Отныне и навсегда его дом был здесь - в Петербурге! Видимо, от Петра передается в нашем городе из поколения в поколение неприязнь и неприятие всего московского, что всегда отличало коренных петербуржцев. Выбор места для новой столицы, наихудший с точки зрения климатической и условий проживания, был продиктован близостью к Европе, а также возможностью на новом и пустом месте создать новую жизнь, которая была бы похожа на милую сердцу царя Европу. Здесь не было коренного населения (редкие хутора рыбаков-ингерманландцев - не в счет), поэтому для всех, кто добровольно или по принуждению переселялся в новую столицу, - для русских и татар, итальянцев и немцев, голландцев и шотландцев и всех прочих, - она становилась новой родиной. Именно здесь, в Петербурге, впервые в европейской истории, возникло новое сообщество, новое community - отдаленный прообраз будущей объединенной Европы. Утвердив столицу на земле, только что отвоеванной у далеко еще не сокрушенного и могущественного врага, Петр Великий не просто приближал Россию к Европе, но и перемещал сюда центр империи. “Помещение столицы на самом краю империи как бы превращает край в центр и предполагает равновеликое пространство по ту сторону, от центра считая”, - писал Иосиф Бродский об основании Византии императором Константином. То же самое, не изменив ни слова, можно сказать об основании Петербурга Петром. Новая столица недвусмысленно указывала соседям новое направление российской экспансии - на Запад! И не только для того, чтобы уравновесить западную и восточную части империи, но и дать понять всем европейским державам, что отныне Россия намерена говорить свое веское слово во всех европейских делах. Этим было положено начало превращению России в своеобразный мост, соединяющий Европу и Азию, что во многом определило ее последующую историю. Сохранилась легенда о том, что Петр поручил первому архитектору города Доменико Трезини воплотить геополитическую идею России при строительстве его дворца в Летнем саду в Петербурге. Архитектор решил задачу оригинально и просто, пополам разделив магическое для русских число 12 - дюжину - и расположив одинаково (по шесть) количество окон во дворце, выходящих на запад и восток. Тем самым он подчеркнул образ России, одинаково обращенной к Западу и Востоку. Императору этот замысел архитектора понравился. Петра часто обвиняют (обвинения эти звучат и до сих пор) в насильственной европеизации России. В том, что он захотел во что бы то ни стало сделать Россию Европой, что он убивал в ней все национальное - исконно русское. Но обвинители и критики Петра не заметили другого - как петровская Россия, войдя в европейское сообщество, стала влиять на европейские дела и европейскую жизнь. С Россией там стали считаться! Петр понял историческую необходимость слияния с Европой, далеко обогнавшей Россию и постоянно угрожавшей ей. От влияния к слиянию - к этому стремился Петр, чтобы обезопасить страну и дать ей новый импульс к развитию. И уже не нам, России, “отсель будут грозить”, но и мы сами, и не только шведу! Завоевание Прибалтики, осуществленное уже в первые годы существования Петербурга, красноречиво свидетельствует именно об этих замыслах Петра. С самого начала Петербург строился как чисто европейский город - и по архитектуре, и по образу жизни. Цель при этом преследовалась чисто прагматическая - превратить город в центр экономических и иных связей с Европой. Царь хотел ускорить и облегчить получение европейских товаров (ведь до основания Петербурга они в основном попадали в Россию через Архангельск - путь долгий и ненадежный), а также обеспечить продвижение российских товаров в заморские страны. При Петре имя города произносилось и писалось на голландский манер - Санкт-Питербурх (иногда писали Санкт-Питер-Бурх). В переписке Петра Великого и в первых изображениях города нередко встречается греческий вариант его названия - Санкт-Петрополис или просто Петрополь. И лишь позднее (со времен Анны Иоанновны) утвердилось немецкое звучание имени города - Санкт-Петербург. Однако обиходное имя города “Питер” всегда сохранялось среди горожан и дожило до наших дней, существуя даже в “ленинградский” период его истории. Первое переименование города произошло в 1914 году по высочайшему повелению последнего российского императора Николая II. Начало войны с Германией сопровождалось сильнейшим взрывом антинемецких настроений и ура-патриотических чувств. На этой волне произошло и переименование города. Слишком по-немецки звучащее “Санкт-Петербург” заменяется, вернее, переиначивается на русский манер. Петербург становится Петроградом. “Государь Император, 18-го сего августа, Высочайшее повелеть соизволил именовать впредь город Санкт-Петербург Петроградом” - сообщили “Петроградские ведомости” (газета также была немедленно переименована из “Санкт-Петербургских” в “Петроградские ведомости”). Под этим именем (да еще с добавлением определения “Красный”) город вошел в историю как колыбель Октябрьской революции. Революционный Петроград, Красный Петроград - эти названия, начиная с октября1917 года, становятся символами нового строя, нового государства. После смерти В.И. Ленина в январе 1924 года происходит переименование Петрограда в Ленинград. Постановление об этом II Съезда Советов Союза ССР заслуживает того, чтобы его привести полностью: Красный Петроград - колыбель пролетарской революции. Заслуги петроградских рабочих перед нашим Союзом Советских Социалистических Республик неизмеримо велики. Великие события октября 1917 года, решившие судьбу нашей страны, произошли именно в Петрограде. Десятки и сотни тысяч петроградских рабочих первые пошли за товарищем Лениным в огонь и составили первые железные отряды той армии, с которой Владимир Ильич Ленин победил буржуазию. В Петрограде великая пролетарская революция одержала первую, решающую победу. Здесь создавались первые отряды пролетарской Красной гвардии, и здесь заложена была основа Красной Армии. Ни голод, ни холод, ни блокада, ни десятки других бедствий не сломили духа пролетарского Петрограда. Как неприступная скала, высился все эти годы Красный Петроград, оставшийся поныне первой цитаделью Советской власти. Отсюда, по зову тов. Ленина, вышли десятки рабочих - строителей новой России, вернейших проводников идей В.И. Ленина. Расцвет революционной деятельности В.И. Ленина начался в Петрограде. В этом городе было создано первое рабоче-крестьянское правительство в мире. Ввиду всего этого II Съезд Советов Союза Советских Социалистических Республик считает вполне справедливым удовлетворить просьбу Петроградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, поддержанную резолюциями рабочих всех фабрик и заводов Петрограда, о переименовании города Петрограда в Ленинград. Пусть отныне этот крупнейший центр пролетарской революции навсегда будет связан с именем величайшего из вождей пролетариата, Владимира Ильича Ленина. Председатель II съезда Советов Союза ССР М. Калинин Секретарь II съезда Советов Союза ССР А. Енукидзе Как видим, все аргументы в пользу переименования города были сведены только к тому, что именно в Петрограде произошла и одержала победу большевистская революция во главе с В.И. Лениным. Для большевистских лидеров переименовать город не составляло труда. Некоторые города за годы советской власти переименовывались по два-три раза. Люди без прошлого, предпочитавшие партийные клички своим настоящим фамилиям (Ленин, Сталин, Троцкий, Свердлов, Каменев, Зиновьев и т.д.), они разрушали или искажали все, к чему бы ни прикасались. Подумать только: предать забвению имя святого апостола Петра для того, чтобы получить название по одной из партийных кличек пролетарского вождя! Что-то бесовское в этом, несомненно, есть - это надругательство над всем святым и отрицание своего прошлого, которое в последующем привело к разрушению храмов, к гонениям на религию и ее служителей, а в конечном счете, и к поражающим воображение массовым репрессиям. Об этом невольно задумываешься, когда слышишь сегодня пламенные речи коммунистических депутатов Государственной Думы, говорящих о возможном захоронении мумии Ленина как о вандализме и надругательстве, а также о необходимости снова переименовать Петербург в Ленинград. Но верхом политического бесстыдства и цинизма выглядит то, что именно коммунисты, говоря о недопустимости перезахоронения Ленина, ссылаются при этом на Библию и Иисуса Христа. В проекте решения по этому вопросу, представленном фракцией коммунистов в Государственной Думе, написано буквально следующее: “Ведь еще Иисус Христос предупреждал: “Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас”. Далее они указывают на то, что в январе 1924 года, узнав о смерти В.И. Ленина, патриарх Тихон, находившийся тогда в сложных отношениях с властями, заявил: “Идейно мы с Владимиром Ильичом Лениным, конечно, расходились, но я имею сведения о нем как о человеке добрейшей и поистине христианской души”. Если вспомнить, что на совести этого "добрейшего человека" миллионы жертв (именно ему принадлежит приоритет в создании концлагерей и массовых убийствах не только реальных, но даже потенциальных противников большевистского режима), а на совести его последователей убийство десятков тысяч священнослужителей, разрушение храмов и другие формы гонений на церковь и преследований верующих, то кощунственностъ подобных обоснований станет очевидной для каждого непредвзятого читателя. Имя Святого Петра, покровителя города, и Петра Великого, основателя города, в последующие 67 лет старательно вычеркивались из его жизни. И если о Петре Великом все-таки дозволялось вспоминать в учебниках и работах историков, то имя апостола Петра было полностью предано забвению. Более того, на фоне антирелигиозных гонений упоминание этого имени было просто опасным и могло привести к аресту. В те годы расстреливали и за меньшие прегрешения! Когда началась либерализация коммунистического режима, в Ленинграде возникло сильное движение в пользу возвращения городу его исторического имени. Впервые свободно избранный демократический городской Совет (Ленсовет) в мае 1991 года одновременно с решением о выборах первого мэра города принимает также решение о проведении городского референдума - опроса жителей Ленинграда по поводу возвращения городу его исторического имени. Это решение вызвало бурю страстей и резко обострило политическую ситуацию в городе. Коммунистические власти и их приверженцы стали организовывать многочисленные митинги протеста. В средствах массовой информации, которые в основном продолжали контролироваться коммунистами, происходила массированная обработка общественного мнения с публикацией многочисленных коллективных и индивидуальных писем-протестов от жителей города и других регионов страны. Как же! Посягнули на их главную икону - имя Ленина, которое, как всех нас учили в школе, должно жить в веках? “Отстоим Ленинград!” - такие призывы стали главным лозунгом коммунистов в те дни. Обвинения в кощунстве, вандализме, надругательстве над памятью вождя ежедневно звучали со страниц коммунистических газет. Вся эта политическая истерика сводилась к одному: утратив после отмены ст. 6 Конституции СССР монополию на власть, коммунисты цеплялись за ленинское название города как за последний оплот, последний рубеж борьбы с демократией. Не было единства и среди сторонников проведения референдума. На голосование в Ленсовете ставились предложения переименовать город не в Санкт-Петербург, а Петроград. А.И. Солженицын прислал письмо с предложением назвать город “Невоградом”. Националисты не уставали твердить о немецком происхождении имени Санкт-Петербург. Михаил Горбачев дал специальное интервью корреспонденту газеты “Правда”, которое было перепечатано накануне референдума во всех ленинградских газетах, многократно воспроизводилось по радио и телевидению. Вот о чем в нем говорилось: “...Всем надо иметь в виду, что решение увековечить имя Ленина, принятое в 1924 году на Втором съезде Советов СССР, выразило волю народов нашей страны. Это справедливое решение, и я твердо убежден, что нет ни нравственных, ни политических оснований для его изменения”. Откликнулась на это событие и Русская православная церковь. От имени патриарха Алексия II было обнародовано следующее письмо, опубликованное в печати и оказавшее влияние на результаты референдума: “Есть слова, имена, мысли, дорогие нашему сердцу. И если их нельзя безопасно говорить, и нельзя потому поминать их всуе, они не исчезают. Напротив, они становятся еще сокровеннее, еще дороже. Таким именем для всех нас стало и имя нашего города на Неве. Ленинградом назывался футляр, идеологический каркас, в который было ведено уместиться граду Святого Петра. И в самые нелегкие годы, когда нам хотелось с любовью и теплотой сказать о нашем городе, мы вспоминали то имя, что было ему дано в его крещальной купели. И в самом деле, что составляет неповторимый лик нашей северной столицы - то, что в нем связано с именем Петра или с именем Ленина? Впрочем, так же естественно сопрягаются святыни города: Исаакиевский собор и Спас-на-крови, Эрмитаж и Невский, Петропавловка и Адмиралтейство - со словом Санкт-Петербург, столь же ощутима натужность имени Санкт-Петербурга в тех районах города, которые были построены в “ленинградский” период. В самом деле, что от Санкт-Петербурга, его духа, гармонии и истории есть в новостройках Озерков? Поэтому-то мы и стоим действительно перед выбором: где сокровище наше, где сердце наше, к чему обращена любовь наша? Именно это и обнаружит опрос жителей города об его имени. И мы надеемся, что возвращение городу названия Санкт-Петербург повлечет за собой и преображение жизни в его новых районах. Город же должен помнить своего основателя-императора Петра и носить имя своего молитвенника-апостола Петра. По замыслу своего основателя именование столицы России Петербургом должно было свидетельствовать еще и о том, что Россия вошла в сообщество европейских государств, а ее столица - в содружество столиц северных морей. Мы, верующие Руси, земно кланяемся подвигу блокадников и понимаем, что в их памяти блокада была именно “ленинградской”. Такой она, наверное, навсегда останется в памяти всего нашего народа, также как и битва на Волге всегда будет Сталинградской. Но те события и подвиги названы так в честь городов, где они произошли. Сам же Сталинград носил это имя не в память о битве, а в честь Сталина, также как Ленинград несет в себе память не о ленинградской блокаде. Мы надеемся, что в городе, который вновь будет называться Санкт-Петербург, не забудут о блокадниках-ленинградцах, об их былом подвиге и об их нынешних нуждах. И мы надеемся, что жители града Петрова выскажутся за возвращение городу его исторического и священного имени - Санкт-Петербург”. Нас пытались убедить также в том, что дело это несвоевременное, что в труднейших условиях переходного периода, когда на пороге угроза голода и холода, заниматься переименованием города преступно. Этот выбор во многих вселял страх. Как писала одна ленинградская поэтесса: Выбирай между мраком и тьмой, Выбирай между мором и гладом, Между Питером и Ленинградом, А еще меж тюрьмой и сумой, А еще между страхом не жить, И несчастьем дожить до маразма! В общем, давление на горожан было сильнейшее! Всему этому мы противопоставляли простые и ясные аргументы: при прежних переименованиях города мнением его жителей не интересовались, сегодня же мы обращаемся к ним с просьбой высказать свое отношение к возвращению городу его исторического имени (подчеркиваю - не о переименовании города, как это было в 1914 и в 1924 годах, а о возвращении городу его исконного имени). Город, как и человек, должен носить имя, данное ему при рождении! Мы напоминали, что и сам В.И. Ленин был противником переименования улиц и городов. Близкая к нему Е.Д. Стасова считала в свое время переименование Петрограда в Ленинград ошибкой. “Ильич бы этого не допустил”, - писала она в своих мемуарах. Мы вспомнили также и о том, что в суровые дни блокады Ленинграда, когда враг стоял у стен города, в 1943-1944 гг. возникло движение за возвращение улицам и площадям старых дореволюционных названий. Именно тогда площадь Жертв Революции вновь стала Марсовым полем, проспект 25-го Октября - Невским проспектом, Советский проспект - Суворовским, площадь Урицкого - Дворцовой площадью, набережная 9 января - Дворцовой набережной и т.д. Обратившись к прошлому, город обрел второе дыхание для победы. Открывались ранее закрытые церкви, и в труднейших испытаниях люди подсознательно ощущали, что выжить можно только обратившись за поддержкой к Богу и покровителю города - Святому апостолу Петру. Это шло из самых глубин народного сознания, поэтому власти не противились, не видя других средств возвышения народного духа. Среди жителей Ленинграда, переживших войну, существует предание о том, что осенью 1941 года Георгий Константинович Жуков, принявший тогда командование Ленинградским фронтом, разрешил священникам Александра-Невской лавры с иконой Казанской Божией Матери обойти передовые позиции наших войск, после чего немцы не смогли продвинуться вперед ни на один метр. Икона эта, считавшаяся Чудотворной, появилась в Петербурге в 1710 году и была самой чтимой в столице иконой. Эта красивая легенда стала частью исторической памяти о жесточайшей войне и блокаде, невиданных страданиях и мужестве, когда человеку трудно поверить в то, что он смог совершить, - настолько свершившееся превышает его силы и возможности. “Небываемое бывает!” - как любил говаривать Петр Великий. После длительных дискуссий в Ленсовете на суд горожан был вынесен вопрос: “Желаете ли вы возвращения нашему городу его первоначального названия - Санкт-Петербург?”. В голосовании приняло участие 64,69 процента жителей, имеющих право голоса. Более половины из них (54,86 процента) высказалось за возвращение городу его первоначального имени Санкт-Петербург. Казалось бы, в этом вопросе можно было поставить точку. Но в действительности процедура переименования города оказалась довольно сложной и длительной. На ближайшей после референдума сессии Ленсовета (в конце июня) мы утвердили результаты референдума и отправили в Верховный Совет России письмо с ходатайством об утверждении этого решения. В тот момент в Верховном Совете был период безвластия, поскольку Б. Ельцин после избрания его Президентом сложил полномочия Председателя Верховного Совета, а нового Председателя Верховный Совет еще не выбрал. Вокруг этого вопроса там развернулись ожесточенные баталии, в ходе которых и начала выкристаллизовываться так называемая "непримиримая" оппозиция Президенту России и его окружению. Наш вопрос застрял в кабинетах Верховного Совета и несмотря на мои неоднократные напоминания о нем руководителям Верховного Совета и Президенту быстрого решения не предвиделось. А потом грянул августовский 1991 года путч! Поражение путчистов сняло скрытое противодействие переименованию Ленинграда, которое исходило от многих представителей старой партийной номенклатуры в Верховном Совете. В этот момент коммунисты и их сторонники попритихли и боялись открыто выступать с какими-либо прокоммунистическими идеями. Поэтому вопрос об утверждении результатов референдума и переименовании города наконец сдвинулся с мертвой точки, и 6 сентября пришла долгожданная весть о том, что Президиум Верховного Совета своим указом завершил процесс переименования Ленинграда в Санкт-Петербург. УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА РСФСР О возвращении городу Ленинграду его исторического названия Санкт-Петербург Президиум Верховного Совета РСФСР ПОСТАНОВЛЯЕТ: Вернуть городу Ленинграду его историческое название - город Санкт-Петербург. Первый заместитель Председателя Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатов Москва, Дом Советов РСФСР 6 сентября 1991 года N 1643-1 С этого момента начинается новый исторический этап в жизни города - этап возрождения Санкт-Петербурга. Сторонники демократического развития России были в тот момент окрылены поражением путчистов и открывающимися перспективами быстрого (как нам тогда казалось) переустройства жизни. В этом контексте, на волне подъема демократического движения и крушения коммунистической системы, и воспринималось нами переименование города. Это было одним из знаков начинающейся новой жизни. Естественно, что тогда мы и подозревать не могли, как своевременно решился вопрос о переименовании города. Уже полгода спустя, в условиях начавшейся ползучей контрреволюции и ожесточенного противостояния парламента и президента, переименовать Ленинград в Санкт-Петербург было бы просто невозможно, как невозможно оказалось решить вопрос о захоронении Ленина, так и не решенный до сих пор. Переименование города принесло мне как мэру города массу дополнительных хлопот, начиная с организации смены вывесок, печатей и т.п., до решения вопросов, связанных с переименованием многочисленных организаций и объектов. Чего стоили, например, такие названия как “Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина”. Но было и другое. Эйфория от краха коммунистической системы выражалась, в частности, и в стремлении все переименовать, переиначить. Приходилось удерживать особо ретивых в их опрометчивом стремлении изгнать название Ленинград отовсюду, как раньше изгонялось имя Петербурга. Моя позиция в этом вопросе была проста: если речь идет об официальных государственных названиях, то они должны быть заменены с использованием имени Санкт-Петербург, например на въездах в город, на вокзалах, в аэропорту и т.п. Там же, где это не вызывается необходимостью, и является по сути "именем собственным" организации, можно и нужно сохранить “ленинградские” названия. Например, киностудия “Ленфильм”, Ленгаз, Ленэнерго, киноцентр “Ленинград”, ресторан и гостиница “Ленинград” и т.д. Все, что связано с блокадой, также должно сохранить ленинградские именования. Несмотря на очевидность и логичность такого подхода, для проведения его в жизнь потребовалось немало усилий и настойчивости. Более того - это стало одной из причин моего расхождения с депутатским корпусом, самыми "демократичными" демократами, как они сами любили себя называть. Борьба вокруг переименования Ленинграда продолжалась и после 6 сентября 1991 года Так, к 290-летнему юбилею города в мае 1993 года мэрией было принято решение о снятии памятника Ленину на Московском вокзале и замене встречающего пассажиров названия Ленинград на Санкт-Петербург. На месте памятника Ленину в центре зала было решено установить бюст Петра Великого. Это решение прошло градостроительный Совет, было поддержано Петросоветом, но неожиданно мы встретились с ожесточенным сопротивлением со стороны прокоммунистических ветеранских организаций, которые выставили круглосуточные пикеты и препятствовали проведению работ. Делегация ветеранов пришла ко мне на прием и заявила, что они бросятся под поезд, если будет снят бюст Ленина и заменена надпись. В газетах публиковались аналогичные заявления, и тогда я объявил, что работы прекращаются и замены бюстов и названия не будет. После этого пикеты дежурили еще несколько дней. Они исчезли в начале июня после торжеств по случаю 290-й годовщины города. Я подождал еще неделю, тщательно подготовил все, чтобы осуществить замену бюста и названия за одну ночь, и 12 июня работа была сделана. Когда наутро горожане на месте ущербного памятника Ленину из гранита увидели великолепного бронзового Петра, вопрос решился сам собой. Больше не было ни протестов, ни пикетов. И вся политическая шумиха вокруг этого дела рассеялась, как дым. Образ Петра Великого, его внешний облик, с которым идентифицирует себя город, хорошо известен. Прежде всего, это, конечно, Петр, созданный скульптором Фальконе, - грозный и вдохновенный Медный всадник. Лучшего памятника не поставили ни одному из императоров, даже древнеримских. Затем Петр работы Растрелли у Михайловского (Инженерного) замка. У Пушкина: Толпой любимцев окруженный, Выходит Петр. Его глаза Сияют. Лик его ужасен, Движенья быстры. Он прекрасен, Он весь, как Божия гроза. Есть еще и Петр, сыгранный великим артистом Николаем Симоновым, которого помнят несколько поколений кинозрителей, - безудержный, талантливый, мощный, глаз от него не оторвать! Кто хоть раз видел - запомнил навсегда! Эти знаменитые интерпретации образа Петра сложились в классический, величественный, но в то же время хрестоматийный образ. Поэтому, когда в 1991 году по моей инициативе в Ленинграде было установлено скульптурное изображение Петра работы Михаила Шемякина, подаренное городу автором, это вызвало бурю негодования - настолько он не укладывался ни в какие рамки и выглядел как очевидный вызов всему официальному. Я не могу сказать, что сразу был покорен шемякинским Петром. При первом взгляде на него он раздражает, как внезапно заболевший зуб, но и оторваться от него невозможно. Я сразу же решил, что этот памятник нужен городу, хотя бы для того, чтобы нарушить унылое однообразие соцреалистических фигур, понаставленных в городе за советское время. Кроме аникушинского Пушкина, ни один из памятников этого периода города не украсил и ничего не добавил к его облику. Самое удивительное состоит в том, что несоразмерно маленькая голова шемякинского Петра, которая вызывает наибольшие споры и раздражение, является абсолютно реалистической деталью - она сделана по маске Петра. А вот как описывал Петра знаменитый художник В.А. Серов, собиравшийся писать его портрет: “Он был страшный: длинный, на слабых, тоненьких ножках, и с такой маленькой, по отношению ко всему туловищу, головкой, что больше должен был походить на какое-то чучело с плохо приставленной головой, чем на живого человека”. На наши современные представления о внешности Петра Великого, конечно же, накладывается отпечаток его исторических деяний, написанных о нем книг и поставленных ему памятников. Идеализация внешности любого великого человека неизбежна. Заслуга Михаила Шемякина, на мой взгляд, состоит в том, что он попытался очистить образ Петра от последующих наслоений, вернув ему его человеческие черты простого смертного, за которым, однако просматривается характер и черты гения со всеми его пороками и добродетелями. Мы долго искали место для такого памятника - в Летнем саду, у Домика Петра на Петроградской стороне, но в конце концов остановились на Петропавловской крепости у Комендантского дома. И лучшего места не сыщешь! Хотя вокруг шемякинского Петра в течение нескольких месяцев практически ежедневно происходили митинги, пикеты и бурные обсуждения (первое время я, на всякий случай, распорядился об охране) - он сразу же стал неотъемлемой частью городской жизни. Прошли годы, и никто сегодня уже не вспоминает об этих спорах, а ведь не только Шемякина, но и меня (“зачем разрешил такое поставить?”) упрекали в искажении образа Петра, в надругательстве над его памятью... и т.д. Памятник стоит и очень существенно дополняет наши расхожие представления. Лишнее доказательство тому, что далеко не всегда и не во всем нужно идти на поводу у общественного мнения, тем более - у толпы. В Ленинграде за годы советской власти было установлено более 200 памятников Ленину. Часть из них была демонтирована, часть стоит до сих пор. Жалею, что не смог осуществить две своих идеи: снять памятник Ленину у Смольного и создать мемориальную зону из сотни демонтированных памятников Ленину в Южно-Приморском парке имени В.И. Ленина. Прекрасное место для музея на открытом воздухе. Надеюсь, что рано или поздно это будет сделано. В связи с изменением названия города я получил тысячи писем отовсюду - из России и других стран. В них содержались не только поздравления и поддержка, но и угрозы, и проклятья. Представители прокоммунистических организаций многократно организовывали митинги и демонстрации по этому поводу во время самых святых для каждого ленинградца церемоний на Пискаревском кладбище, у мемориала Победы и в других памятных местах под лозунгами типа: “Собчак сделал то, что не удалось Гитлеру: стер имя Ленинграда с карты мира!”. С этим у меня связаны самые горькие минуты и воспоминания. Однако, когда страсти улеглись и вся история с возвращением городу его исторического имени ушла в прошлое, для всех стало очевидным, какую важную роль она сыграла в российской истории. За эти годы не было другого, столь символического события, свидетельствующего о возвращении России на круги своя, как переименование Ленинграда в Санкт-Петербург. Причастность к этому событию всегда будет для меня источником гордости и оптимизма. В связи с переименованием вспоминаются и забавные эпизоды. Однажды (это было в мае 1991 года) на большой встрече лидеров демократического движения в Москве зашла речь о возможном переименовании Ленинграда. Присутствовавший там чемпион мира по шахматам Г. Каспаров предложил мне пари, что если это произойдет, то он достанет для города (на реконструкцию его исторических памятников) миллион долларов. Мы заключили это пари в присутствии Г. Попова, Ю. Рыжова, А. Вольского, В. Старкова и других. Об этом случае потом писали журналисты, которые были на встрече. Город был переименован, но миллион долларов, увы, все еще за Г. Каспаровым Может быть, прочтя эти строки, он наконец исполнит обещанное. Возвращение городу имени Санкт-Петербург не было простым переименованием. В городе, поначалу неуловимо, стала меняться атмосфера жизни. Происходили события, трудно объяснимые логически. В свалке старых вещей в одном из помещений Казанского собора были чудесным образом найдены мощи Святого Серафима Саровского - одного из наиболее почитаемых на Руси святых. Четыре зимы подряд в самое трудное для города и страны пореформенное время выдались необычайно теплыми, что помогло нам благополучно прожить эти годы. Да и вообще в последние годы климат в Петербурге заметно улучшился. И еще одно изменение в городской атмосфере стало заметным - возвращение в Петербург представителей старых русских фамилий из тех, что эмигрировали после революции: Шуваловых, Гагариных, Строгановых, Голицыных и др. Одним из первых посетил Петербург после переименования осенью 1991 года Великий князь Владимир Кириллович Романов. За год до этого я встречался с Великим князем в Париже. Он говорил о своем желании посетить Россию, увидеть дом своего деда и отца (здание на Дворцовой набережной, занимаемое сегодня Домом ученых). “Но я не могу возвратиться в Ленинград. Для меня и нашей семьи этот город был и навсегда останется Петербургом”, - говорил он. Сразу после переименования я направил Великому князю и его жене приглашение посетить Петербург. Они с радостью приняли это приглашение, а через год, когда Владимир Кириллович внезапно скончался, он был похоронен в соответствии с его желанием в Великокняжеской усыпальнице Петропавловской Крепости. В критические часы и дни путча - 20 и 21 августа 1991 года - в Петербурге проходил Первый съезд соотечественников из разных стран мира. Петербург для них стал местом объединения всех россиян, волею судьбы оказавшихся за пределами родины. Последствия возвращения имперской столице России ее исторического имени многообразны и будут проявляться в самых неожиданных ситуациях еще долгое время. Но, может быть, самое главное и есть то, что великий город обрел свое подлинное имя и лицо. Заново началось утверждение Санкт-Петербурга в качестве духовного и культурного центра России. За свою историю Петербург собрал целую коллекцию эпитетов, ставших своеобразными устойчивыми псевдонимами города: Северная столица, окно в Европу, Северная Пальмира, Северная Венеция, Северный Рим, колыбель революции, город трех революций, город великого Ленина и т.д., и т.п. Северная столица. Здесь все понятно, ведь Петербург всегда (даже в период своего наибольшего возвышения) имел историческую альтернативу в виде Москвы, с которой он менялся местами, которая всегда противостояла его европеизму своей исконно российской кондовостью. Впрочем, не только противостояла, но и дополняла. Окно в Европу. Этот образ города стал наиболее расхожим в литературе и в политике с тех пор, как Россия, благодаря завоеваниям Петра, получила выход к Балтийскому морю, а значит и в Европу. С легкой руки Пушкина: “Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно” - такая характеристика города стала привычной, обиходной. Сегодня Петербург более чем когда-либо в своей истории становится не просто "окном", а широко открытой дверью в мир. Через нее проходит около 40% всего импорта в Россию из Европы и других континентов. Вследствие отпадения от России стран Балтии эта роль Петербурга будет только возрастать. Не говоря уже о том, какое место занимает Петербург в сохранении и развитии культурного наследия Европы и России. Северная Венеция. Определение настолько стандартное и привычно повторяемое, что никто не дает себе труда задуматься над тем, насколько оно соответствует действительности. Только бесчисленные реки и каналы, прорезающие город, - очевидный повод для сравнения. Но и здесь все не так просто: для Петра образцом при строительстве города был Амстердам с его реками и каналами. Петр знал этот город не понаслышке, тогда как в Венеции не был. Но именно Амстердам в те годы часто называли Северной Венецией. Спустя столетие, благодаря творчеству великих архитекторов (Растрелли, Кваренги, Росси и др.), Петербург перенял у Амстердама это сравнение и прочно утвердился в качестве северного прототипа Венеции. Но и это, скорее, метафора, чем аналогия. Вся Венеция и по территории, и по числу жителей вдвое меньше Васильевского острова - одного из более чем ста островов (не говоря уже о материковой части), на которых расположен Петербург. Даже в чисто архитектурном плане образ Петербурга с широтой и распахнутостью его ансамблей, громадными пространствами площадей и улиц никак не напоминает скученность и замкнутость Венеции, вся красота и обаяние которой идут изнутри, как бы спрятаны от постороннего взгляда. Кроме того, в Венеции никогда не было промышленности, Петербург же с момента рождения развивался как крупнейший центр судостроительной и военной индустрии, а впоследствии и других промышленных отраслей. Среди интеллектуалов в Европе, да и в России, сегодня модно сравнение Венеции и Петербурга как умирающих городов: городов, откуда ушла жизнь, утративших власть и столичное положение. Внешне для таких сравнений, казалось бы, есть основания. Но в действительности при множестве градостроительных и социальных проблем оба города живут полнокровной жизнью, сохраняя значение культурных столиц своих стран и оставаясь уникальными центрами классической европейской культуры. “Северная Венеция” - трудно сказать, кому этим сравнением сделан больший комплимент: Венеции или Петербургу? Но связь, по крайней мере метафизическая, между этими городами, несомненно, существует. Северный Рим. Это определение имеет своим источником теорию “третьего Рима” - нового центра истинного христианства, призванного сыграть в европейской истории не меньшую роль, чем древний Рим и его преемница Византия. Истины ради нужно сказать, что идеологи “третьего Рима” адресовали это обоснование не Петербургу, а Москве, бывшей в ту пору столицей Московского царства. Но Москва никогда не была столицей Российской империи. Ею был только Петербург. С именем Петербурга связан императорский период российской истории. Все российские императоры (и императрицы также) похоронены в Петропавловском соборе в Петербурге. В Москве покоится лишь прах русских царей и коммунистических вождей. Поэтому сравнение Петербурга с Римом (Северный Рим) более основательно и исторически достоверно, чем аналогичное уподобление Москвы. Да и чисто зрительное восприятие Петербурга с его стройными классическими формами невольно вызывает в памяти образы античного Рима, а не славянской Москвы. В связи с этим вспоминаются слова А.Сумарокова, сказанные на открытии Императорской Академии художеств: “Узрят тебя, Петрополь, в ином виде потомки наши: будешь ты северный Рим. Исполнится мое предначертание, ежели престол монархов не перенесется из тебя...”. Северная Пальмира. Это экзотическое и очень распространенное с конца XVIII века сравнение имеет литературное происхождение. Возникло оно во времена Екатерины Великой и служило для ее прославления. В те годы пышные сравнения (“сады Семирамиды”, “Северная Пальмира”) были в большой моде. Древний сирийский город Пальмира славился в свое время богатством, великолепием и красотой архитектуры. Знаток города Н.П.Анциферов считал, к тому же, что “для русского слуха в этом эпитете звучит особая мощь из-за звукового сходства с “полмира”. Как известно, пальмы в Петербурге не растут, но сирийская полумифическая Пальмира славилась своими античными дворцами и колоннадами, а этим Петербург тоже наделен с избытком. И все же псевдоним сей ныне широкого хождения не имеет, ввиду малоизвестности первоисточника - Пальмиры античных времен. В сегодняшнем Петербурге лишь ежегодный конкурс и фестиваль красоты “Северная Пальмира” напоминает об этом, когда-то весьма распространенном псевдониме города. Город белых ночей. Казалось бы, такое определение города существовало всегда как простая констатация географического северного феномена. Однако белые ночи являются атрибутом всех городов, расположенных выше 60 параллели, но почему-то никто не называет Хельсинки или Мурманск, Осло или Архангельск и другие города севера Европы “городами белых ночей”. Для Петербурга же белые ночи - явление не столько географическое, сколько символическое, отражающее загадочность, изменчивость и мистицизм "души города". В этом качестве Петербург известен всему миру по произведениям Достоевского, а его роман “Белые ночи” стал своеобразным символом города. Сочетание строгой красоты архитектурных ансамблей с изменчивым и тревожным освещением белых ночей обостряет трепетные чувства, меняет привычные очертания предметов, характеры людей. Вот почему город белых ночей завораживает и привораживает всех, кто хоть раз увидел его в эту прекрасную пору. Город трех революций. Это устойчивое обозначение, вошедшее во все учебники истории и книги о Ленинграде, изданные в советское время, - печальная память о числе революционных потрясений, пережитых городом, при участии большевиков (1905 год, февраль и октябрь 1917 года). Коммунистическая пропаганда рассматривала это как главную заслугу города перед страной. Революционное прошлое было предметом особой гордости, но, если вдуматься, то именно оно стало главным источником трагедии Петербурга. В результате Октябрьской революции 1917 года город не только утратил свое столичное положение, не только из-за войн, репрессий и блокады потерял большую часть своих дореволюционных жителей, но и медленно угасал, каждодневно теряя свое значение культурного и духовного центра России, города - хранителя классического европейского наследия. Колыбель революции - еще один коммунистический псевдоним города на Неве. Власти стремились превратить его в цитадель ортодоксального марксизма-ленинизма. Поэтому для Ленинграда был установлен особо строгий цензурный режим. В Ленинграде запрещались спектакли, которые свободно ставились на московских сценах, не показывали иностранные фильмы, находившиеся в прокате по всей стране. Борцы за идеологическую чистоту и приверженность ортодоксальному марксизму (как, например, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Г.В. Романов) в своих выступлениях с гордостью говорили, что революционное прошлое города не позволяет демонстрировать на выставках, в театрах и кино идейно-невыдержанные и буржуазно-ущербные произведения. В итоге из города постоянно происходила утечка наиболее талантливых ученых и деятелей культуры: кто уезжал в Москву, кто в эмиграцию. Особенно массовой начиная с конца 70-х годов стала еврейская эмиграция из Ленинграда, начавшаяся с изгнания великого Аркадия Райкина. Революционные заслуги Петербурга общеизвестны, но очевидно и то, что с этим связаны наиболее трагические страницы в его судьбе на протяжении всего XX столетия. Город великого Ленина - так чаще всего именовали Петербург после того, как в 1924 году он был переименован в Ленинград. В этом названии немало горькой иронии, ведь именно Ленин со своими соратниками в тяжкую пору весной 1918 года бросил город на произвол судьбы, сбежав в Москву. Петербург за свою трехсотлетнюю историю дважды утрачивал свое столичное положение. В первый раз - при Петре II, внуке Петра Великого от казненного им сына Алексея. 19 января 1728 года по решению Верховного тайного совета состоялся переезд двора в Москву, и она снова стала столицей. 26 января 1732 года императрица Анна Иоанновна вернула двор из Москвы в Петербург и торжественно объявила о возвращении ему статуса столицы. Таким образом, первый раз Петербург оставался лишенным своего столичного положения в течение 4 лет и 7 дней - в конце недолгого царствования Петра II (умер в январе 1739 года) и в самом начале царствования Анны Иоанновны. Вторично он утратил этот статус при большевиках, после бегства Ленина с правительством из Петрограда в Москву весной 1918 года. Но в истории всякое бывает, и, как знать, не вернет ли себе “северная столица” официальное положение столицы Российского государства. Интуиция и на этот раз не подвела вождя пролетариата - оставаясь в Петербурге, большевики не смогли бы удержать государственную власть. Пережив тяжелое похмелье после Октябрьского переворота, город с каждым днем становился для большевистской власти все более враждебным и чужим (точнее - чуждым). Характерно, что основные оппозиционные группировки начала 20-х годов, возникавшие в рядах самой компартии, имели петроградско-ленинградское происхождение, за что городу пришлось заплатить страшную цену в ходе сталинских репрессий 30-х годов. Примечательно, что после переноса столицы в Москву в марте 1918 года Ленин избегал посещать Петроград, где так много могил его близких: матери, любимой сестры, казненного брата. Другие определения Петербурга (утопический, "умышленный", мистический город, город катастрофы и забвения, город-самоубийца, город тысячи и одной ночи, волшебная опушка Европы и т.д., и т.п.) мы оставляем на совести их авторов и предоставляем суду читателя. Главное здесь - ощущение многоликости и многомерности Петербурга, который живет, постоянно отрицая сделанное и приобретая новые черты, добавляя новые краски к своему облику. Оглавление   www.pseudology.org