Наталья Метлина Загадка Алгембы Осенью 1925 года в Москве, в Боткинской больнице наркома по военным делам СССР Михаила Фрунзе готовили к операции. Предварительный диагноз – язва желудка. Фрунзе оперироваться не хотел, но политбюро настаивало. Утром военачальника приедет навестить Сталин. Его не пустят. Сталин оставит записку – “Дружок, были сегодня у врача Розанова. Хотели к тебе зайти. Не пустил, язва. Мы вынуждены были покориться силе. Не скучай, голубчик мой. Мы еще придем. Мы еще придем. Коба”. 31-е октября 1925 года был последним днем жизни Фрунзе. Передозировка хлороформа. Остановка сердца. Современники прошепчут - командарма убил Сталин. Возможно. Фрунзе был слишком серьезным соперником. Но не только. Он стал свидетелем одной из величайших финансовых афер большевиков, и расправиться с ним мечтал еще Ленин. Западный Казахстан. Поселок Макат. Местность похожа на декорации к фильму ужасов о последствиях ядерного взрыва. Это пейзаж первой стройки социализма. Она унесла десятки тысяч человеческих жизней, ее организаторы похитили миллионы рублей, а большевистское руководство решило свои личные задачи. Здесь впервые схлестнулись интересы Ленина и Фрунзе. Получив доступ к засекреченным документам и проехав по маршруту стройки, мы восстановили истинную картину происшедшего. В 20-м году окружением Ленина была разработана схема хищения денег из государственного бюджета и отмывания их на грандиозных стройках. Первую схему опробовали здесь. Некогда безоблачные отношения Ленина и Фрунзе впервые омрачились дебатами по Брестскому миру. На заседании ЦК обсуждались условия выхода России из первой мировой войны, явно выгодные Германии и унизительные для России. Фрунзе считал капитуляцию неоправданной. Вопрос был вынесен на голосование. Ленин пригрозил уйти в отставку, если ЦК не согласится на подписание мировой. По сути, каждый голос мог решить судьбу вождя пролетариата. Никогда еще Ленин не был так близок к потере власти. Фрунзе воздержался. С критическим перевесом голосов решение было принято все же в пользу мира. Но Ленин Михаилу Фрунзе этот эпизод не простил. 1919 год был одним из самых тяжелых для республики   Белые наступали на всех фронтах. В стране был голод и топливный кризис. Основные нефтеносные районы - Баку и Грозный - оказались отрезанными от центра. Транспорт стоял, железные дороги и мосты были разрушены. Все необходимое выменивалось на черном рынке. Что было тогда дороже - металл, хлеб или драгоценности, никто определенно сказать не мог. Но уж точно - жизнь в этом списке стояла на последнем месте. Ленин такую телеграмму отправляет войскам фронта : “Передайте местному населению, что буквально перережем всех, если сожгут нефтепромыслы. И, соответственно, даруем жизнь всем, если оставят нефтепромыслы и запасы нефти в целости и сохранности.” Александр Иголкин. Ведущий научный сотрудник Института истории Российской академии наук. Первым рассказал об истории Алгембы. Армия Фрунзе вела бои в западном Казахстане за Эмбенские нефтепромыслы. К этому моменту там скопилось более 14 миллионов пудов нефти. Эмба стала бы спасением для советской республики и единственным местом, откуда можно было вывести нефть в центр. 24 декабря 1919 года Совет Рабоче-крестьянской обороны принимает решение о начале строительства железной дороги, по которой можно было бы вывозить нефть из Казахстана в центр, и приказывает: “Признать постройку ширококолейной линии Александров Гай–Эмба оперативной задачей”. Дорога - важный стратегический объект, а потому вся информация о проектных работах сразу засекретили. Магистраль решили строить одновременно с двух концов и встретиться на реке Урал у села Гребенщиково. Триста километров от Саратова   Город Александров-Гай. Граница Казахстана и России. Здесь железнодорожное полотно обрывается, точнее, заканчивается. В пятистах километрах от этой точки в Казахстане и находятся Эмбенские нефтепромыслы. Оттуда через безводные солончаковые пустыни должна была протянуться стальная нить новой железной дороги до Александрова-Гая. А уже отсюда эшелоны с нефтью пошли бы в центр. Такова была задумка Ленина. Но Ильич преследовал еще одну цель. Свою. Личную. Самым талантливым полководцем Красной армии, стоявшим на несколько голов выше любого другого, был Михаил Васильевич Фрунзе… наверное трудно вспомнить какую либо победоносную революцию после которой к власти не пришел бы самый м… талантливый в то время генерал 4453…Значит, Фрунзе нужно попробовать каким-то образом ослабить. План по нейтрализации русского Бонапарта родился быстро. В декабре 19-го четвертая армия Фрунзе вышла к истокам Урала и прорвалась к нефти, в которой так нуждалась молодая республика. Фрунзе намеревался продолжить поход дальше, на юг, в Среднюю Азию. Как вдруг… Фрунзе получает телеграмму Троцкого с припиской Ленина, что все -прекращаете там боевые действия и переводите армию на вывоз немедленно нефти. В телеграмме, отправленной Троцким на имя Фрунзе, читаем: “…приказываю перевести 4-ю армию на строительство железной дороги Александров-Гай – Эмба”. Ленину этого показалось мало, и он делает от себя приписку: “Прошу товарища Фрунзе в соответствии с указанием Троцкого развить революционную энергию для максимального ускорения постройки дороги и вывоза нефти”. Фрунзе не мог поверить, что его победоносная армия в одночасье должна была сменить мечи на лопаты и броситься строить дорогу во имя революции. Он просит Ленина направить на выполнение так называемой “исторической миссии” не его боевую 4-ую армию, а те части Юго-восточного фронта, которые не участвуют в военных действиях. Фрунзе срочно отправляет Ленину телеграмму: “Считаю своим долгом доложить, что осуществление постройки встретит большие препятствия”. Он сообщает об отсутствии “транспорта, топлива, о трудностях размещения рабочих, об условиях безводных степей, голоде и эпидемиях”. И это притом, что Фрунзе приказов не обсуждал. Участь военных постигла и местных казахов   В качестве трудовой повинности на строительство были согнаны жители Саратова и Самары. В их числе и так называемые буржуи. Всего – около сорока пяти тысяч человек. Из них-то и были сформированы трудовые полки, о которых некогда так мечтал Троцкий. Дикий мороз зимой, дикая жара летом, голод, отсутствие пресной воды. С севера надвигалась эпидемия тифа. Люди начали умирать. В марте 20 года в Москве созрел план – параллельно железной дороге строить еще и нефтепровод. Именно тогда в ленинских документах впервые появляется загадочное слово – “Алгемба”. Так назвали объединенное строительство нефтепровода и железной дороги. Само слово – яркий продукт новояза – слияние начальных и конечных букв двух географических названий. “АЛГ” - от Александрова-Гая, “Эмба” - от названия нефтяного месторождения. И тогда же в бумагах Ленина появляется имя непосредственного вдохновителя и организатора этого строительства : Юрий Ломоносов до революции возглавлял Петроградскую железную дорогу. В феврале 17-го он заблокировал движение к северной столице эшелонов с частями царской армии. В результате был обеспечен численный перевес войск Временного правительства. Временная власть эту услугу не забыла и командировала Ломоносова в Америку - командовать Российской миссией путей сообщения. В девятнадцатом году Ломоносов вернулся в Россию, быстро сориентировался и так же беззастенчиво примкнул уже к большевикам. Новая власть также отплатила ему руководящими постами. Он возглавил сразу два проекта: строительство “Алгембы” и закупку паровозов для России : 700 штук - в Германии и 500 – в Швеции.   Официальная история тех лет назовет сделку “прорывом экономической блокады”. Но комиссия, позже проверявшая документы купли, обнаружит перерасход, а проще говоря, хищение государственных средств. В результате “прорыва” страна недосчиталась миллионов золотых рублей. Рискуем предположить, что Ломоносов был полезен Ленину. Он придумывал схемы увода денег из бюджета и направлял их в нужное русло. Мы обратились в архив Федеральной службы безопасности с просьбой ознакомиться с личным делом Ломоносова и получили неожиданный ответ. Но об этом чуть позже. В Александровом-Гае в 19 году размещался Чапаевский штаб   Здесь сейчас музей. А эта мельница, построенная задолго до революции, работает до сих пор. Ее стены хранят следы пуль. Здесь отстреливались бойцы Чапаева. После гибели легендарного комдива дивизию разоружили и бросили на строительство железной дороги, а вслед за чапаевцами потянулись и тысячи местных жителей. Большинство из них были дети десяти-двенадцати лет. В отличие от голодного казахского участка дороги здесь за работу поначалу выдавали паек – килограмм хлеба и чашку пшена. Кому-то стройка помогла выжить, а кому-то принесла погибель. Работы по строительству железной дороги только начались, а Ленин уже требовал срочного вывоза, любыми путями, 14 млн. пудов нефти, скопившихся на Эмбе. Единственное транспортное средство в пустыне или заснеженной степи - верблюд. Подолгу не требует воды и пищи. Это Ленину и понравилось. Светлые головы в Москве решили вывезти несколько миллионов пудов нефти. Зимой. В Астрахань. На верблюдах. Немедленно. В январе 20-го года Ильич шлет в Казахстан телеграмму: “Приказываю ввести трудовую и гужевую повинность местного населения с частичной оплатой продуктами”. На зов вождя казахи бросились собирать бурдюки. Под нефть. А бойцы некогда победоносной армии Михаила Фрунзе получили очередной приказ - сопровождать обозы от мест добычи нефти до Астрахани. Впрочем, ни один верблюд до Астрахани не дошел. Кто-то доложил в центр - мол, верблюды не справились. Бураны, плохое состояние крестьянских подвод, бескормица, бездорожье, – все это помешало вывозу нефти так называемым гужем. Труб для укладки нефтепровода в стране не было. Единственный завод, когда-то их выпускавший, стоял. По складам набрали остатков только на 15 верст, а требовалось – на 500! Решили разбирать заброшенные, а потом и действующие нефтепроводы на юге России. Трубы были разные по длине и диаметру, но это большевиков не смущало. Но как ни перекладывали трубы с места на место, как их ни подгоняли, на всю трассу все равно не хватало. Нельзя сказать, что все это безумие происходило в тишине   Чрезвычайный уполномоченный по восстановлению нефтепромыслов Эмбенского района писал в Москву : “Я категорически настаиваю на том, чтобы до обнаружения дееспособности новостроящегося нефтепровода действующие нефтепроводы не разбирались бы.” Не тут-то было! Единственные работы, которые велись по проекту “Алгемба”, были как раз работами по разборке соседних нефтепроводов. У вождя пролетариата была уверенность, что к цели надо идти. И, как всегда - “другим путем”. Ильич, вспомнив опыт древних римлян по укладке водопровода, предложил использовать деревянные трубы. Но деревянные трубы пожароопасны, и в них невозможно создать необходимое давление. К тому же в Казахстане нет лесов. Пока Ильич находился в поиске нестандартных инженерных решений, Фрунзе получил новое задание – ликвидировать басмачество силами Туркестанского фронта и создать Бухарскую Советскую республику. Фрунзе оставляет свою армию на строительстве Алгембы и покидает Казахстан. В Российском Государственном архиве экономики мы нашли расчетную смету Алгембы. Планируемые в ней затраты на строительство железной дороги - в несколько раз меньше, чем затраты на нефтепровод. Притом, что на практике одна верста железной дороги стоит в четыре раза дороже нефтяной трубы. Расчеты вызвали подозрения рабоче–крестьянской инспекции. На требование инспекторов объяснить эти нестыковки, составители сметы ответили, что они считали стоимость работ без учета затрат на рельсы. Зачем нужно было занижать реальную стоимость проекта как минимум в два раза?   Мы можем предположить, что Ленин планировал “ввязаться в драку” с небольшими проектируемыми расходами и пройти все согласования в инстанциях, а когда строительство начнется, и отступать будет некуда, увеличить вложения. Так и вышло. Инициаторы строительства во главе с Ломоносовым в феврале 20-го года вышли с новой финансовой инициативой. Члену коллегии Госконтроля Галкину было направлено письмо. Его авторы предлагали вести все расчеты по Алгембе наличными. Они объясняли это тем, что в условиях повального дефицита необходимые материалы можно купить только на черном рынке. Более того, алгембовцы требовали права вообще ни перед кем не отчитываться в расходовании выделенных средств. Товарищ Галкин, находясь в здравом уме и твердой памяти, мягко отказал. Тогда Ломоносов в обход всех инстанций обратился с этой просьбой прямо к Ленину. Между Лениным и Ломоносовым существовали какие-то особые отношения. Ленин в конце концов тут же в феврале сказал : давайте в виде исключения пойдем на такой эксперимент… выдадим денег миллиард по меньше мере в самом начале, и пусть они расходуют, как хотят, и отчитаются готовой стройкой. Ильич шлет директиву рабоче-крестьянской инспекции: “Предлагаю не стеснять формальностями в отпуске денег”. Этот документ лишает нас возможности проверить, сколько реально денег было потрачено на строительство Алгембы. Лишила она этой возможности и рабоче-крестьянскую инспекцию, которая с первого дня возмущалась такой вольной системой финансирования. Совнарком запретил всем учреждениям покупать какие-либо товары на рынке. Но на организаторов Алгембы эти запреты не распространялись. Именно в этот период самые крупные суммы оказались в их распоряжении. В течение 20-го года правительство выделило на строительство Алгембы один миллиард рублей наличными. К концу 20-го года стройка начала буксовать и задыхаться. Тиф уносил по несколько сот человека в день. Вдоль трассы выставили охрану, потому что местные жители стали растаскивать шпалы. Рабочие вообще отказывались выходить на работу. Ленин недоволен. Он шлет руководителям Алгембы телеграмму: “Ясно, что тут саботаж или разгильдяйство. Обязательно пришлите мне архикратко, что заказано и что сделано, имя-отчество, фамилия каждого ответственного лица. Ленин”. Трубы для нефтепровода по-прежнему были в дефиците   Аналогичная ситуация сложилась и с рельсами. Их просто не было. В общем, какие бы решения по Алгембе не принимались, на месте ударной стройки по-прежнему не было ничего: ни транспорта, ни стройматериалов, ни воды, ни хлеба… Сохранились документы, что нечем кормить, что норма выдачи ниже всякой нормы, что многие сидят без хлеба. Еще в двадцатом году были проблемы с питанием, а в 21 году летом начинается самый страшный голод за всю нашу историю. В это время на строительство приезжает с инспекцией Михаил Фрунзе. Командарм приходит в ужас от увиденного, и по горячим следам шлет Ленину телеграмму: “Дорога в ужасном состоянии. На топливо разбираются постройки, вагоны и прочее. Бедствия усиливаются свирепствующими буранами и заносами. Кроме войсковых частей, работать некому, а части разуты и раздеты”. Ленин оставляет телеграмму без ответа. Это саратовские врачи. Они приехали в Алексадров-Гай добровольно. В городе и на стройке началась холера. А местное население продолжало возводить насыпь для будущей дороги, в необходимости которой на тот момент уже сильно сомневались трезвомыслящие большевики. Дело в том, что через четыре месяца после начала строительства Алгембы, уже в апреле 20-го, были освобождены Баку и Грозный. Эмбенская нефть была каплей в море по сравнению с их запасами. Но Ленин настаивал на продолжении строительства и выделял под него миллионы и миллионы. Из РКИ были письма в правительство, что зачем вы строите, неужели вы не понимаете, что это совершенно бессмысленно…Что вообще вся стройка странно очень выглядит, что все расчеты, которые представлены, ну это полный абсурд. Слухи о немыслимых перерасходах средств на строительство Алгембы доходят до Дзержинского. Он поручает собрать всю информацию о деятельности и личной жизни руководителя Алгембы Юрия Ломоносова. Оперативное управление ВЧК отчитывается Дзержинскому: “Инженер Ломоносов в Москве ведет роскошный образ жизни. Жена Ломоносова проживает в Стокгольме и работает в одном из банков. Ломоносов часто навещает ее, причем за государственный счет и в загранпоездках ни в чем себе не отказывает. Дети Ломоносова живут и учатся за границей”. В ВЧК хранилась еще целая пачка доносов, которые Ломоносов строчил на своих коллег. Собранные чекистами сведения о руководителе “Алгембы” Дзержинский выложил на заседании Политбюро. “Железный Феликс”, видимо, был не в курсе особого статуса Ломоносова. И крайне удивился, когда Политбюро вынесло свой вердикт: “Работа товарища Ломоносова носит в целом положительный характер”. “Передовик труда” Ломоносов почувствовал опасность. Он скоропостижно покинул свой пост в Комитете государственных сооружений, не дожидаясь окончания стройки. И все чаще стал пропадать за границей под предлогом ведения каких-то переговоров. Но каких?.. Летом 17 года газета “Живое слово” опубликовала статью под заголовком: “Ленин и Ганецкий – шпионы!”. “Деятельность большевиков финансируется Германией, - писали журналисты, - и на счету Ульянова-Ленина находится свыше двух млн. рублей”. Напомним, что до октябрьского переворота оставалось три месяца. Аким Арутюнов. Историк и публицист. Автор многочисленных работ о финансовой деятельности большевиков Расчет Берлина был прост: революция в России остановит первую мировую войну и разрушит антинемецкую коалицию. На это в Германии денег не жалели. О фактах немецкого спонсорства знал начальник Петроградской контрразведки Никитин, о чем он регулярно и докладывал царю. В архиве Никитина были копии двадцати девяти телеграмм, посланных Лениным, Коллонтай и Зиновьевым немецким “спонсорам” с перечислением затрат и требованием прислать еще денег. Суммы в телеграммах фигурировали немалые. Но требовала ли Германия возврата вложенного? Возможно. Но уже в июне 1919 года была провозглашена Веймарская республика. Германию начали сотрясать постоянные смены правительства, и ленинские кредиторы сошли с немецкого политического Олимпа. Впрочем, сам Ильич мечтал переместить свой революционный опыт в Европу. Именно в Берлин, который и должен был стать центром мирового коммунистического движения, направлял Ленин миллионы из России. Не надо думать, что в то время Ленин свободно мог взять из казны сколько угодно денег и распорядиться ими по собственному усмотрению. Он сам писал про “учет и контроль”, да и фискальные органы и политические враги не бездействовали. Поэтому добывать деньги приходилось разными путями. Финансовыми аферами в том числе. Алгемба фактически стала одной из них. По нашей версии, Ленин сам предложил Ломоносову заниматься переводом денег за рубеж, причем с учетом посреднического процента. Ломоносов курировал Алгембу и распоряжался всеми ее финансовыми потоками. Более того, Ломоносов часто бывал за границей и имел возможность перевозить наличные деньги. В это время началась война с Польшей. Но на польский фронт с Алгембы были направлены только остатки 25 чапаевской дивизии. Ведь две трети ее бойцов уже погибли на строительстве. Они вырвались на польский фронт, и может быть, благодаря этому большая часть и… выжила, спаслась, потому что те, кто остались на Эмбе…, они практически все погибли. Из сорока тысяч, пригнанных на строительство, с двух концов работало всего 511 человек. Местные жители разбежались, военные частично были отправлены на фронт, а большинство просто погибли от тифа, холеры, голода и жажды. Полтора года Алгембы стоили тридцати пяти тысяч человеческих жизней. 06 октября 21 года директивой Ленина строительство железной дороги и нефтепровода было прекращено Все, что успели за полтора года построить со стороны Александрова-Гая – это 90 верст насыпи и в два раза меньше рельсов и шпал. Вот это все, что напоминает сегодня о стройке века. Обычная проселочная дорога, ведущая к границе с Казахстаном. А из этого рва, видимо, и брали землю для насыпи. После того как стройка перестала интересовать Ленина, в Александровом-Гае шпалы и рельсы немедленно растащили местные жители. В Доссоре и Макате через несколько лет после гибели Алгембы стали вновь разбирать и перетаскивать куда-то трубы. И сегодня уже ничто не напоминает о первой стройке социализма, разве только вот это здание доссорского вокзала, у которого нет перрона. Железная дорога на запад все же будет построена здесь в 70-х годах. Но дойдет только до Урала. Сегодня по ней проходит один товарный поезд в неделю. А как же сложилась судьба непосредственного организатора этого грандиозного строительства? В архиве ФСБ нам сообщили, что с 1927 года Юрий Ломоносов проживал за границей. А 17 апреля 45-го он был лишен советского гражданства. По нашей версии, Ломоносов еще долго выполнял деликатные финансовые поручения руководства партии, а во время войны просто исчез со вверенными ему деньгами. Родина вспомнила о нем, в канун Великой Победы, очищая свои ряды от предателей и прочей скверны. Ломоносов безбедно дожил свой век в Канаде, где и скончался в 52 году в возрасте 76 лет. Вряд ли его мучила совесть за Алгембу. Добычу нефти на Эмбе сокращали с каждым годом. И, если бы железная дорога и нефтепровод все же были построены, то загрузить их было бы нечем. Государственные мужи использовали уникальное нефтяное месторождение фактически в своих личных целях. Алгемба явилась примером реализации простой и гениальной схемы увода бюджетных средств за рубеж. О движении денег знали лишь особо доверенные лица из окружения Ильича, такие как Ломоносов. С помощью подобных схем и пополнялась партийная касса. Средства из нее направлялись на банковские счета для решения специфических задач и удовлетворения персональных запросов большевистской верхушки. Дзержинский и Фрунзе знали о масштабах хищений на Алгембе и последующих ударных стройках. В курсе был и главный соперник Сталина в борьбе за власть - Троцкий. Обнародование ТАКОГО компромата могло бы дискредитировать всю большевистскую верхушку. Предположим, Сталин знал о схеме отмывания денег и надеялся использовать ее в дальнейшем. Но он понимал и то, что силовики в любой момент смогут использовать свои знания против него, и предпочел нанести удар первым. Буквально за несколько лет почти вся старая большевистская гвардия была зачищена. В течение лета 25-го года Фрунзе дважды попадал в автомобильные аварии   На нервной почве у него начались желудочные кровотечения. Осенью консилиум Политбюро во главе со Сталиным настоятельно порекомендовал наркому оперироваться. Фрунзе не хотел. Уходя в больницу, он оставил своим детям – Тимуру и Татьяне - две крошечные фигурки – мышь и осу. Личный врач наркома предупреждал, что наркоз Фрунзе противопоказан, но его даже не пустили в операционную. 31 октября 1925 года стал последним днем жизни Михаила Фрунзе. Ему было сорок лет. И еще. Нам всем когда-то раздали лопаты, и мы рыли, кто - котлованы, кто – окопы. Кто-то умирал, кто-то воровал. Алгемба была не только величайшей финансовой аферой, она стала моделью коллективного управления экономикой – разоренная казна, безнаказанность и безответственность.   Такие алгембы разбросаны по всей России – обрезанные трубы, пустые котлованы и дороги в никуда. И загадка Алгембы не в ее бессмысленности и обреченности, а в той бесхитростной схеме увода денег из казны, которая еще долго кормила сотни чиновников. Именно поэтому историю Алгембы так долго от нас скрывали большевики   Чтиво   www.pseudology.org