Владимир Щедрин
Бизерта: последняя гавань русской эскадры
ИСХОД

Черноморский белый фронт умирал. Умирал мучительно и страшно, словно тяжело больной организм, когда-то мощный и слаженный. Один из самых сильных и надежных к началу 1920 г., он уже весной трещал по швам, сжимался словно шагреневая кожа, агонизировал. Фронт был обречен. Это раньше всех понял Петр Николаевич Врангель, барон, генерал-лейтенант, главнокомандующий вооруженными силами на юге России.

В ноябре 1920 г., еще находясь в море, генерал Врангель напишет: «Русская армия, оставшись одинокой в борьбе с коммунизмом, несмотря на полную поддержку крестьян и городского населения Крыма, вследствие своей малочисленности не смогла отразить натиск во много раз сильнейшего противника, перебросившего войска с польского фронта. Я отдал приказ об оставлении Крыма; учитывая те трудности и лишения, которые русской армии придется претерпеть в ее дальнейшем крестном пути, я разрешил желающим остаться в Крыму.
 
Таких почти не оказалось. Все казаки и солдаты русской армии, все чины русского флота, почти все бывшие красноармейцы и масса гражданского населения не захотели подчиниться коммунистическому игу. Они решили идти на новое тяжелое испытание, твердо веря в конечное торжество своего правого дела. Сегодня закончилась посадка на суда, везде она прошла в образцовом порядке. Неизменная твердость духа флота и господство на море дали возможность выполнить эту беспримерную в истории задачу и тем спасти армию и население от мести и надругания. Всего из Крыма ушло около 150 тыс. человек и 120 судов русского флота.

Настроения войск и флота отличные, у всех твердая вера в конечную победу над коммунизмом и в возрождение нашей великой Родины. Отдаю армию, флот и выехавшее население под покровительство Франции, единственной из великих держав, оценившей мировое значение нашей борьбы».

2
 
Именно Франция, спустя четыре года, признает Советскую Россию и прекратит тем самым существование последнего оплота русского флота в Бизерте, тогда еще никому не известной, даже тем, кто плыл туда через штормовое Средиземное море в ноябре 1920 г.

Из более чем 120 судов лишь два не дошли до Турции. Эскадренный миноносец «Живой», словно вопреки своему названию, канул в лету, вернее, в студеную черноморскую пучину. Выйдя из Керчи, он не прибыл в порт назначения, когда миновали последние сроки ожидания. Суда, посланные на поиск эсминца, вернулись ни с чем. Кораблем командовал лейтенант Нифонтов. На борту эсминца находилась небольшая команда и около 250 пассажиров, главным образом офицеры Донского полка.

Еще одной потерей стал катер «Язон», шедший на буксире парохода «Эльпидифор». Ночью команда, насчитывавшая 10—15 человек, видимо, большевистски настроенных, обрубила буксирные тросы и вернулась в Севастополь. Бог им судья!

Эвакуация завершилась. Русские корабли стали на якоре на рейде Мода.

ПОСЛЕДНЯЯ ГАВАНЬ

Через две недели после прихода в Константинополь русский флот как по мановению волшебной палочки превратился всего лишь в эскадру, состоящую из четырех отрядов. Ее командующим был назначен вице-адмирал Кедров, командирами отрядов — контр-адмиралы Остелецкий, Беренс, Клыков и генерал-лейтенант Ермаков. Никто не знал, что эскадре было отмеряно лишь четыре года жизни.

Несладкое было время. Богатая и великодушная Франция, которую в Турции представляли граф де Мартель, верховный комиссар республики де Франс и командующий оккупационным корпусом адмирал де Бон, подтвердила, что берет под свое покровительство русских, эвакуировавшихся из Крыма. Низкий поклон Франции за милосердие и гостеприимство!

2
 
Однако! Сыновья Гаскони и Наварры, Прованса и Бургундии никогда не забывали о своих интересах. Ни много, ни мало, но в обеспечение расходов, связанных с приемом беженцев из Крыма, французы «приняли» в залог весь русский военный и торговый флот! Приняли охотно и грамотно. Вновь сформированная эскадра под командованием вице-адмирала Кедрова насчитывала более 70 «вымпелов». Лишь 32 из них привел в Бизерту контр-адмирал Беренс.

Но и там, в уютном североафриканском порту, словно летучие голландцы, исчезали и растворялись в тумане и в лазурных водах Средиземного моря русские корабли. Иногда они появлялись, как привидения, в составе ВМС Франции — перекрашенные и подновленные, с незнакомыми именами и командирами. Итог печален и поучителен: эскадра так и «ушла» за долги, те самые, царские, которые Россия во второй раз начала платить с легкой руки Горбачева, Шеварднадзе, Ельцина…

Эскадра исчезла, растаяла, растворилась, оставшись лишь в памяти людей и на редких фотографиях и рисунках участников тех событий. Она появилась в Бизерте в самом конце декабря 1920 г. Через 14 лет последний крупный корабль — броненосец «Генерал Алексеев» сгинул во французском Бресте. Документов, как всегда, нет и не будет. Очевидцы — единственный человек — Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн, до сих пор живущая в Бизерте, которую она впервые увидела восьмилетней девочкой.

БЕЗМЯТЕЖНЫЙ ГОРОДОК

Плиний Старший, знаменитый римский ученый, историк, назвал Бизерту «безмятежным городком», ревностно берегущим свой покой, привлекающим многочисленных римских вельмож свежестью климата и ласковым летом. Этому описанию около 2 тыс. лет.

Основанная финикийцами задолго до Карфагена в начале IX в. до н.э. Бизерта сыграла важную роль в истории, прежде всего, благодаря своему уникальному географическому положению. Ни одно судно, пересекавшее Средиземное море с запада на восток или с востока на запад не могло, да и не стремилось миновать гостеприимную гавань. Старый порт надежно укрывал гостей от непогоды, с какими бы намерениями они ни посещали этот уголок.

Каждый народ давал городу свое название — Гиппон, Акра, Диаритус, Бензерт, Бизерт, Бизерта. Как и большинство городов Средиземноморья, Бизерта пережила множество войн. Финикийцы, пунийцы, ливийцы, варвары, арабы, испанцы, турки, французы — все оставили след в ее культуре, образе жизни и даже в цвете кожи ее коренных жителей.

Начиная с XVI в., Бизерта — настоящая пиратская база, разгульная, богатая, разбойная и бесшабашная. Считают, однако, что корсары того времени только добавили перца в бизертскую кровь, обогатили город, снискали ему отчаянную славу, но не сделали его жителей жестокими.

Изгнав в XIX в. пиратов и разбойников, город зажил степенной и размеренной жизнью рыболовов и земледельцев. Эрцгерцог Луис Сальвадор писал: «Маленький белый городок грациозно отражается в кристаллах вод уснувших к вечеру каналов… Каналы начинают мерцать в мягком свете звезд, огнях базаров, кафе, загадочных жилищ… Бизерта осталась в моей памяти одновременно как сказка Востока, воплотившаяся на юге Средиземноморья, и как прелестная и пленяющая новая Венеция…»

Все каналы, которыми любовался эрцгерцог, засыпали в начале 90-х годов XIX в. На громадной искусственной насыпи площадью более 750 га был построен современный город.

В 1895 г. открылся и новый порт для международной торговли, мгновенно ставший базой французского флота.

Первый иностранный визит в новый порт совершил русский крейсер «Вестник» в 1897 г. Еще через три года контр-адмирал Бирилев (будущий морской министр России) нанесет визит французскому губернатору Мармье. Встреча будет пышной и торжественной — шампанское, белоснежные форменные кители русских офицеров, жара, белые домики и тихая гавань Бизерты. Через двадцать лет эта гавань превратится в последнюю стоянку Русского флота, умирающего и беззащитного, гордого и преданного союзниками.

РУССКИЕ

То, что происходило в Бизерте с декабря 1920 г., сегодня видится удивительным, мало поддающимся простому человеческому объяснению историческим деянием. Оставим на минуту рассуждения о кораблях российского флота, пусть самых современных по тем временам, боеготовым и хорошо вооруженным. Но люди! Где они нашли силы, чтобы пережить страшное лихолетье?
 
Как чисты и благородны были их души и помыслы, чтобы не опуститься, сохранить честь и достоинство, воспитать детей, научиться самим зарабатывать на хлеб и пронести светлую память о родной земле через остаток полной лишений жизни. Только истинная вера в Бога, любовь к Отчизне и надежда вернуться на родную землю помогали им.

Русская колония в Бизерте превратилась в маленький островок православия в старинном мусульманском городе. Это сблизило всех, сплотило, породило особый тип отношений между людьми, новые формы общения, позволявшие сопротивляться тягостной ностальгии.

Многие уезжали из города. В 1925 г., когда Русский флот закончил свое существование, в Бизерете оставалось 149 человек. В 1992 г. на улице Пьера Кюри жила со своим сыном лишь одна Анастасия Ширинская-Манштейн, дочь старшего лейтенанта Александра Манштейна, командира эсминца «Жаркий».

Он и еще 53 русских моряка навсегда нашли покой на тунисской земле, в том числе на Бизертском кладбище. В своей книге воспоминаний «Бизерта — последняя стоянка», Анастасия Ширинская пишет: «Придет время, когда тысячи русских людей станут искать следы народной истории на тунисской земле. В те далекие годы для тунисских беженцев жизнь, как всегда, была связана с церковью. Русская колония в Бизерте была еще достаточно многочисленна, чтобы выписать из Франции и содержать православного священника…

Когда в 1985 г. скончался Ваня Иловайский и его жена Евгения Сергеевна уехала к дочери во Францию, я принесла домой картонку с церковными бумагами, которые они мне оставили. Эта небольшая картонка была все, что осталось от нашего прошлого, и это прошлое было поручено мне. Из нескольких тысяч людей, лишившихся Родины и прибывших в 1920 г. в Бизерту, оставалась теперь в Тунисе я одна — последний свидетель!»

ФРАНЦУЗЫ

Именно французам обязана русская эскадра за то, что продлила на несколько лет свое существование. Именно Франция приютила и обогрела, дала работу, а впоследствии и гражданство многим из 7 тыс. русских, бежавших из красного Крыма в Тунис.
 
Именно французские моряки отважно бросились на помощь в поисках пропавшего эсминца «Живой». Именно французские военные профессионально и без эмоций первыми смогли оценить значимость акции генерала Врангеля по эвакуации из Крыма громадного количества людей и спасению флота. (Часть Черноморского флота яростно и весело потопили в 1918 г. мичман Раскольников и старший лейтенант Кукель. Им мешали, но бравые «краснофлотцы» все же записали на свой счет 10 кораблей — дредноут «Воля» и 9 миноносцев. Потеря невосполнимая и, увы, не последняя, но от того не менее горькая.)

Обращаясь с приветствием к генералу Врангелю, французский адмирал Дюмениль был, похоже, по-солдатски искренен. «Офицеры и солдаты Армии Юга в продолжение семи месяцев под вашим командованием подали великолепный пример храбрости, сражаясь с противником в десять раз сильнейшим, дабы освободить Россию от постигшей тирании, — говорил он. — Но борьба эта была чересчур неравной, и вам пришлось покинуть вашу Родину.
 
По крайней мере, вы имеете удовлетворение в создании великолепно проведенной эвакуации, которую французский флот, подавший вам помощь, счастлив видеть хорошо законченной. Ваше дело не будет бесполезным, население Юга быстро сумеет сравнить вашу власть, справедливую и благожелательную, с мерзким режимом Советов, и вы тем самым окажете помощь возвращению разума и возрождению вашей страны, что желаю, чтобы произошло в скором времени.

Адмирал, офицеры и матросы французского флота низко кланяются перед генералом Врангелем, дабы почтить его храбрость».

Спустя совсем немного времени, также открыто, по-военному, начальник французской службы безопасности в Бизерте доносил колониальным властям: «…поскольку из прибывших 7 тыс. человек из России большинство пропитано большевизмом, мне кажется необходимым укрепить предписанную к Бизерте службу политической безопасности, которая явно недостаточна».

Донесение ретивого жандарма было моментально принято к сведению и через некоторое время специально для надзора за русскими моряками и членами их семей из Франции прибыла группа агентов. Слежка велась скрупулезно и навязчиво. Искали дух большевизма, который французы считали для себя неприемлемым.

ГИБЕЛЬ ЭСКАДРЫ

Это неприятие продолжалось ровно до 28 октября 1924 г., когда Франция официально признала Советский Союз. Небо не упало на землю и Сена не вышла из берегов. «Мерзкий режим Советов», о котором твердо вещал из репродуктора отважный французский адмирал, стал вдруг вполне кстати, так сказать, ко двору. А русская эскадра оказалась вне закона. Ее флаг и гюйс были спущены на следующий день 29 октября в 17.25 местного времени.

За оставшиеся корабли начался торг, который по всем статьям опять выиграли французы. В конце 1924 г. в Бизерту прибывает советская техническая комиссия. Ее возглавляет красный военно-морской атташе Евгений Андреевич Беренс, тот самый, который в 1919–1920 гг. командовал Морскими Силами Советской России.
 
Конфуз! Его родной брат, контр-адмирал Михаил Беренс командует эскадрой в Бизерте, уже ничьей, стоящей вне всяческой юрисдикции, агонизирующей, но все еще существующей. Только Россия могла в те годы являть столь удивительные примеры демократии и терпимости. До начала репрессий было еще долгих 10 лет. Лозунг «брат за брата не ответчик» действовал.

Старший Беренс вместе с академиком Крыловым работал на судах ничейной эскадры, а младший уехал на время в город Тунис — по просьбе французов и чтобы не компрометировать родственника. Благородно!

Советские технари почти без проблем договорились с французами. Те еще помнили восхитительный шок от Генуэзской конференции: фраки и цилиндры красных русских дипломатов, разговоры о мире и разоружении, французская и английская речь… Россия тогда блеснула ярко, неожиданно. Позволила поговорить о долгах. В Бизерте решили: в принципе эскадру надо возвращать в Севастополь.
 
Но встал вопрос: где ремонтировать корабли перед походом в уже Советскую Россию? Появился и второй: кто и за чей счет будет ремонтировать суда? Ответов не нашлось. В результате эскадра осталась на месте. Но постепенно стали исчезать корабли. «Разрезаны на металлолом» — такова официальная версия исчезновения большинства, в том числе двух последних — «Корнилова» (бывший «Очаков») и «Генерала Алексеева» (бывший «Император Александр III»). Эскадры не стало.

ЦЕРКОВЬ

Словно чудо Божье светится голубыми куполами посреди мусульманской Бизерты миниатюрная белого камня церковь Александра Невского. Идея ее создания родилась в 1935 г. На средства, собранные русскими моряками и членами их семей, был заложен в том же году храм — скромный и простой, ставший великой памятью русской эскадре. На мраморной доске, установленной внутри храма, золотом выбиты названия кораблей Русского Императорского флота, пришедших в Бизерту в далеком для нас 1920 г.

32 корабля. 7 тысяч православных судеб с радостью и горестями, слезами и смехом, гордостью, честью, верой и надеждой. Вечная им память!

 Источник

www.pseudology.org