Армен Михайлович Залинян
Глава 3. К генеалогии института правопреемства государств
и его роли в развитии международного сообщества, сохранениии международной стабильности, безопасности и мира
Общей предпосылкой становления и развития института правопреемства государств являются условия жизни человечества в их историческом развитии, отражающиеся на процессе взаимодействия государств, постоянного преобразования международных отношений, обусловленных результатом осознания народами, государствами своих интересов в определённый исторический период.
Правопреемство исторически возникло как институт внутригосударственного права. В дальнейшем оно стало использоваться и в практике государств, приобретая международно-правовой характер. В первоначальном представлении правопреемство государств зародилось в практике рабовладельческих государств Западной Европы.

Как институт международного права правопреемство государств находилось и находится в процессе постоянного развития соответственно эволюции самого международного права, в зависимости от общего характера международных отношений. Сущность правопреемства государств будучи относительно устойчивой, тем не менее не является неизменной. Характеризующие её составляющие изменялись и изменяются в процессе изменения международной реальности, изменения в ценностях международной жизни.

Проблема правопреемства государств стала особенно актуальной с началом развития капиталистических отношений (период абсолютизма, XVI - XVIII века),устанавливающих новый этап в развитии межгосударственных отношений, международного правопорядка, в создании сообщества государств, для развития которых одной из необходимых предпосылок являлось сохранение стабильности международных отношений - чему был призван служитьинститут правопреемства государств.

Существовавший уровень цивилизации, представления о сообществе государств, человеческого правосознания, международного права и отношения к нему предопределили установление разных подходов при государственно-территориальных изменениях, когда, в зависимости от конкретных обстоятельств, сохранялось существующее или устанавливалось желаемоеположение вещей, в частности, что касается международных прав и обязанностей государства-предшественника. Именно этим было обусловлено существование разных теорий[1] правопреемства государств, число которых в дальнейшем увеличивалось в связи с историческими событиями, реалиями международной жизни.

Первой была теория универсального правопреемства, выдвинутая Г.Гроцием (1583 – 1645 г.г.) – одним из величайших учёных той эпохи, с чьим именем, по праву, связывается первый основательный шаг к выделению международного права в самостоятельную отрасль правоведения. Последователями Г.Гроция, так сказать представителями гроцианского направления в правопреемстве были Пуффендорф,Э. де Ваттель и ряд других учёных, среди которых были и такие как Губер, Гобба, Аппелтон, Джидель, которые в дальнейшем внесли некоторые изменения в теорию универсального правопреемства, модифицируя её, выдвигая её новые варианты. Хотя теория универсального правопреемства не нашла подтверждения в практике государств, тем не менее в целом на определённом историческом этапе она сыграла прогрессивную роль, нанося удар по политической идеологии, господствовавшей при феодализме. Это был первый, в доктрине международного права, шаг в разрешении вопросов, возникающих при государственно-территориальных изменениях.

Новые факты международной жизни, такие как колонизация стран Африки, Азиии Востока, вызвали возникновение новой теории, известной под названием «негативная». Эту теорию представляли Кейтс, Лист, Цорн, Шёнборн, Кавальери, Штрупп и др.. Негативная теория больше преследовала политические цели, чем правовые, различные решения диктовались больше политикой, чем принципами. Далеко идущие экономические соображения отодвинули на второй план правовую аргументацию. Оправдать отказ метрополий от выполнения приобретённых колониями до потери независимости международных прав и обязанностей – такой была основная цель негативной теории.

Впоследствии о модифицированной теории универсального правопреемства и негативной теории, которые были распространёнными в XIX веке – в разгар государственно-территориальных изменений в Европе, Африке и Азии, выдающийся новозеландский учёный О’Коннелл писал: «Первая из них была связана пограничным урегулированием, происходившим в Европе... в результате наполеоновских войн, получения Грецией независимости, объединения Италии, бисмарковских войн и расчленения Оттоманской империи на Балканах, вторую составляло распространение европейской политической властив Африке и Азии. При первой ситуации были все основания у государства-преемника стремится свести к минимуму воздействие изменения суверенитета на экономическую и социальную структуру затрагиваемой территории, в то время как во второй более целесообразным для европейских государств было стремление отказаться от наследства свергнутых правительств... .
 
Отсюда развитие двух направлений: одно - в пользу обычной передачи прав и обязанностей от государства-предшественника к государству-преемнику, другое - не в пользу возложения на государство-преемникаответственности за действия прежних правительств»[2]. При этом О’Коннелл совершенно справедливо подчёркивал, что больше света проливается на проблему правопреемства государств «в результате исследования договорных положений, относящихсяк передаче территории в Европе, чем в результате разбора колониальных противоречий. В Европе последствия правопреемства государств неизбежно сглаживались интересами европейской экономической и социальной стабильности,в то время как в колониях такие интересы были не существенны и не столь значительны»[3].

Начало крушения колониальной системы и появление на международной арене новых независимых государств привело к появлению теории «tabula rasa» (чистая доска – clean slate). Эта теория отражала в известной степени стремление новых независимых государств самостоятельно решать вопрос о своих международных правах и обязанностях, быть или не быть связанным договорами своего предшественника.

Ни одна из вышеназванных теорий правопреемства государств, являвшихся основными в доктрине международного права, так и не нашла всеобщего признания в практике государств. Но одно было, безусловно, общепризнанно – это существование международно-правовой проблемы правопреемства государств. По этому поводу О’Коннелл писал: «Знаменательно, что в истории правопреемства государств разногласия существовали не столько в отношении самого принципа, сколько в отношении его применения. Государства, которые по политическим или экономическим причинам считали невозможным признать принцип, наносящий, по их мнению, ущерб их жизненным интересам, стремились устанавливать исключения из него. ...Государства стремятся скорее исключить применение норм права при решении проблем, в которых они заинтересованы, чем отрицать их существование»[4].
 
Этот учёный, внёсший большой вклад в развитие института правопреемствагосударств,былубеждён, чтоправопреемство как таковое необходимо для поддержания международной законности, стабильности, поскольку международные отношения не должны развиваться в атмосфере «юридического вакуума»[5].

Бурные процессы исторического развития, изменяющие облик международного сообщества, непрерывно преобразовывали международно-правовые отношения, международное право. Возникали совершенно новые принципы и нормы международного права, обновлялись, совершенствовались либо теряли своё практическое значение и отмирали существующие. Роль международного права, как важного инструмента регулирования сложного и динамично расширяющегося комплекса международных отношений, всё более возрастала. В этот период общей тенденцией стала демократизация норм международного права, их широкая кодификация и прогрессивное развитие, увеличение количества универсальных императивных норм.

Эти процессы не обошли стороной и институт правопреемства государств, когда, в особенности в связи с начавшимся процессом деколонизации, стала особенно актуальной, не терпящей отлагательства выработка определённых подходов для разрешения проблемы правопреемства государств.

«Учитывая глубокие изменения в международном сообществе, обусловленные процессом деколонизации, учитывая также, что другие факторы могут в будущем приводить к случаям правопреемства государств ...» - так начинаются Венские Конвенции 1978 и 1983 годов о правопреемстве государств.

Работа по кодификации международно-правовых норм по правопреемству государств и правительств, начатая в 1963 году по решению ГА ООН, согласно резолюции 1686 (XVI), принятой 18 декабря 1961 года, была в основном завершена принятием двух Венских Конвенций: Венской конвенции 1978 года о правопреемстве государств в отношении международных договоров и Венской конвенции 1983 года о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов.

Комиссия международного права ООН при разработке проекта статей конвенций основывалась на практике государств, которая была очень неоднородной, на существующих теориях и многолетних рассуждениях учёных, учитывая сложившиеся реалии и динамическое развитие международного права в целом.
Теоретической базой плюс ко всем существующим концепциям,теориям послужили принципы, заключённые в Уставе ООН, Венская конвенция о праве международных договоров 1969 года.

Венские Конвенции о правопреемстве государств с самого начала приобрели большое практическое значение. Они явились важным вкладом в развитие института правопреемства государств – международно-правовой проблемы, которая всегда отличалась сложностью и по которой отсутствие договорных международно-правовых нормощущалось особенно остро.

Учитывая, что о Венских Конвенциях существует много научных работ[6], подробно представляющих их нормы, нам кажется более целесообразно остановиться на отдельных принципиальных положениях и тех недостатках, которые, по нашему мнению, проявляются в Конвенциях.

Венские Конвенции содержат ряд принципиальных положений, обусловленных уровнем развития международного сообщества, международного права. Так, статья 5 Венской Конвенции 1978 года, являющаяся общей нормой для всех категорий правопреемства государств устанавливает: «Тот факт, что договор не считается находящимся в силе в отношении какого-либо государства в силу применения настоящей Конвенции, ни в коей мере не затрагивает обязанности этого государства выполнять любое записанное в договоре обязательство, которое имеет силу для него в соответствии с международным правом независимо от договора».
 
Тем самым подчёркивается незыблемость, обязательность основных принципов, императивных норм международного права для всех государств, независимо от способа и времени их возникновения, независимо от их волеизъявления. И это вполне правомерно, ибо, являясь основой международного правопорядка, эти принципы, нормы своей реализацией предопределяют качественное и целевое функционирование международного права, развитие международного сообщества.

«Режим границы» - так озаглавлена ст.11 той же Конвенции, так же закрепляющаяобщую норму, которая исключает из правопреемства государств не сами договоры, устанавливающие границу, а правовую ситуацию, содержащуюсяв договоре, в чём выражается оригинальный подход: «Правопреемство государств как таковое не затрагивает: а.  границ, установленных договором; или b.  обязательств и прав, установленных договором и относящихся к режиму границы».
 
Положение этой статьи следует рассматривать, на наш взгляд, не как договорное обязательство, переходящее от государства-предшественника к государству-преемнику, а как общее для всех государств правило, вытекающее из норм и принципов современного международного права.

То, что правопреемство не влияет на юридическую силу договора о границе, на правовую ситуацию, установленную в ней, как нам представляется, ни в коей мере не предрешает вопроса о том, сколь справедлив или даже действителен тот или иной подобный договор, не предрешает вопроса о законности границы. Это положение, по нашему мнению, означает только, что вследствие правопреемства граница, установленная договором, не может быть изменена и не согласное с ним государство должно применять для его изменения средства, признанные международным правом как правомерные.

В стабильности особых (объективных) территориальных режимов (ОТР) заинтересованы все государства, так как непрерывность их действия очень важна для поддержания развития международных отношений, международного правопорядка. Они имеют общедемократическое содержание и служат укреплению сотрудничества между народами, государствами. Они не могут быть изменены или ликвидированы по воле одного государства. Именно этой цели служит ст. 12 . «Другие территориальные режимы». 
 
Венской конвенции 1978 года, так же содержащая общую норму, которая, как и статья 11, исключает из правопреемства государств не сами договоры, а правовые ситуации, вытекающие из договоров, устанавливающих различные особые (объективные) территориальные режимы. Государство-преемник обязано сохранять ОТР именно в силу обязательства, которое современное международное право накладывает на него как на субъекта международных правоотношений, а не в силу обязанности автоматически наследовать их в соответствии с договорами государства-предшественника.

Естественно, существует определённая преемственная связь между изжившими себя понятиями государственных сервитутов[7] и понятием особого (объективного) территориального режима. Первая подготовилапочвудляпоявлениякачественноновой формы использования (ограничения в использовании) территории другого государства, чтубыло обусловлено развитием международных отношений.

Отдельный пункт ст. 12 содержит положение о том, что эта статья не применяется к договорным обязательствам государства-предшественника, предусматривающим учреждение иностранных военных баз на территории, являющейся объектом правопреемства государств. Тем самым подтверждается положение о том, что договоры о военных базах носят политический характер и не относятся к категории договоров, устанавливающих особые (объективные) территориальные режимы.

Венская Конвенция 1978 года внесла также существенные изменения в круг международных договоров – объектов правопреемства государств. Ранее объектами правопреемства являлись лишь те международные договоры, которые действовали на территории государства-предшественника ещё до государственно-территориальных изменений, т. е. между территорией и международным договором должна была существовать правовая связь.
 
Венская Конвенция же расширила эти пределы, включив в число объектов правопреемства государств международные договоры, не имеющие правовой связи с территорией государства-преемника (это те случаи, когда договор, относящийся к территории, являющейся объектом правопреемства государств, стороной которого являлось государство-предшественник, к моменту правопреемства не вступил в силу), а также договоры, имеющие неполную правовою связь с территорией (это те случаи, когда договор был подписан государством-предшественником до момента правопреемства государств с условием дальнейшей ратификации, принятия или утверждения).

Обе Венские Конвенции о правопреемстве государств, регулируя юридические последствия фактического правопреемства в общих чертах, закрепляют вместе с тем возможность разрешения вопросов, связанных с правопреемством, на основе, с помощью международных договоров, заключённых между государством-предшественником и государством-преемником (между государствами-преемниками), чту позволит детально регламентировать все вопросы, учитывая, в каждом конкретном случае, все специфические реалии, существующие на данный момент (способ возникновения государств, уровеньэкономического развития и т.д.).
 
Заключение таких договоров призвано являться наиболее реальным средством предотвращения или устранения всевозможных споров между государствами по вопросам правопреемства. Участники таких договоров в соответствии с принципами, императивными нормами международного права приобретают в отношении друг друга определённые права и обязанности. На договоры распространяется принцип «pacta sunt servanda», и нарушение кем-либо из участников положений договора расценивается как нарушение норм международного права.
 
Таким образом, при заключении договоров, связанных с правопреемством, оцениваются все факторы, находятся компромиссные и взаимоприемлемые решения вопросов правопреемства, учитывая при этом интересы третьих государств, международного сообщества в целом, и обеспечивается планомерная реализация перехода прав и обязанностей государства-предшественника к государству-преемнику – согласно установленным механизмам.

В Конвенциях имеются также отдельные недостатки, по нашему мнению, не вполне оправданные и требующие глубокого и всестороннего анализа подходы к некоторым вопросам, имеющим немаловажное значение в современном мире.

Одним из недостатков Венской Конвенции 1978 года является тот факт, что в семнадцати статьях имеется пункт, исключающий возможность преемственности договоров, если из договора явствует или иным образом установлено, что применение этого договора в отношении данного государства-преемника было бы несовместимо с его объектом и целями или коренным образом изменилобы условия действия этого договора. Такая формулировка, на наш взгляд, не может не создавать трудностей в толковании и применении Конвенции: кто будет устанавливать совместимо или несовместимо участие государства-преемника с объектом и целями того или иного договора-государства-участники этого договора, государство-преемник, Организация Объединённых Наций,...? Лишь наличие данного вопроса уже говорит о неполноценности этого положения.

Если же предположить, что этот вопрос может быть разрешён путём задействования процесса урегулирования споров относительно толкования или применения положений Конвенции (часть VI), то мы не думаем, что это будет решением проблемы, т.к. этот процесс, в свою очередь, не эффективен, по нашему мнению.
Процесс урегулирования споров, закреплённый как в части VI Венской Конвенции 1978 года, такив части VВенской Конвенции 1983 года, на наш взгляд,не даёт гарантий на разрешение спора, чту может вызвать определённые отрицательные, в целом непредсказуемые последствия: процедура урегулирования споров потенциально может длиться 2 года и при этом не достичь результата - разрешения спора, в то время как стороны, которые были связаны договорными отношениямисгосударством-предшественником, будут находиться в неведении как поступить, что делать. Образуется «договорной вакуум», не говоря о других возможных опасных последствиях.
 
В современную эпоху допускать возможность наступления такой ситуации, на наш взгляд, слишком опасно. По нашемумнению, правильнее было бы после не увенчавшихся успехом переговоров, консультаций, примирительных процедур, которые к тому же должны длиться не более 8 месяцев, спор передать на рассмотрение Международного Суда ООН, причём решение которого будет обязательным. Вопрос о признании обязательной юрисдикции Суда может быть решён заявлениями государств-участников Конвенции, как это сделано в Уставе МОТ, Уставе ЮНЕСКО, Уставе МАГАТЭ и т.д.
 
Сегодня международное сообщество, на нынешней стадии своего развития, по нашему мнению, готово[8] к такому подходу – к признанию обязательной юрисдикции Международного Суда ООН в связи с вопросами правопреемства государств, и это необходимо для сохранения международной стабильности, безопасности и мира.

Требующим внимания вопросом является также определение государственного долга, закреплённое в ст. 33 Венской Конвенции 1983 года, где, в частности, отмечено: «...«государственный долг» означает любое финансовое обязательство государства-предшественника в отношении другого государства, международной организации или любого иного субъекта международного права, возникшее в соответствии с международным правом».

Отсутствие в этом определении упоминания о частныхюридических лицах, прежде всего имея в виду частные банки и транснациональные корпорации (ТНК), является, по нашему мнению, существенным недостатком в практическом плане. Сегодня, когда экономическая мощь и влияние этих организаций на мировую политику в ряде случаев превращает их в весомую силу на международной арене, когда международное сообщество полным ходом двигается к новому экономическому правопорядку, где частные компании, предоставляющие огромные кредиты государствам, являются неотъемлемыми участниками международных отношений, не утверждать, не защищать их интересы, лишать правовой защиты их кредиты – значит затруднить в практике предоставление государствам частных кредитов, чту, на наш взгляд, недопустимо.
 
Правда, можно предположить возможность включения частных юридических лиц в рамки понятия словосочетания «или любого иного субъекта международного права», имеющегося в вышеупомянутой статье, но это не будет полностью оправданно, т.к. признание за ними статуса субъектов международного права, приобретения ими международной правосубъектности сегодня имеет лишь доктринальный характер.

Процесс правопреемства государств в связи с распадом СССР проявил ещё один серьёзный недостаток в Венской Конвенции 1983 года: неурегулированность вопроса о ядерном оружии прекратившего существование государства-предшественника - «ядерной» державы[9], чту, безусловно, может стать конфликтогенным фактором и даже причиной катастрофических последствий.

Несмотря на все эти недостатки, Венские Конвенции о правопреемстве государств, призванные сохранять международную стабильность и безопасность, сыграли огромную роль и в наши дни: они легли в основу разрешения вопросов, связанных с правопреемством государств, не раз возникающих в течение последнего десятилетия при государственно-территориальных изменениях, каждый раз всё острее ставящих проблемы, полные реальной опасности явиться дестабилизирующим фактором в международном сообществе, которое могло стать жертвой непредсказуемых решений, действий (бездействий), несущих в себе реальную угрозу международной стабильности, безопасности, а в конечном итоге и миру. Процессы правопреемства государств и в связи с распадом СССР, и в связи с другими крупными государственно-территориальными изменениями, в том числе в связи с вхождением в 1990 году ГДР в состав Федеративной Республики Германии,с образованием в 1992 году на территории бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославии в качестве самостоятельных государств Боснии и Герцеговины, Македонии, Словении, Хорватии, а также Сербии и Черногории, объединившихся в Союзную Республику Югославию, с возникновением в 1993 году на месте Чехословакии самостоятельных Чехии и Словакии и т.д.., проходили в соответствии с нормами Венской конвенции 1978 года о правопреемстве государств в отношениидоговоров и Венской конвенции 1983 года о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов, несмотря на то, что не получив минимального для всупления в силу числа ратификаций (15), они не были действующими. Тем самым были подтверждены обычно-правовые начала положений этих Конвенций.

Однако следует подчеркнуть, что такой подход к разрешению проблемы правопреемства государств во всех конкретных случаях, на наш взгляд, во многом былобусловлен теми коренными, качественными изменениями, которые произошли за эти годы: возрождение всеобщей разрядки, разрядки между Востоком и Западом, с осознанием общности, взаимосвязанности и взаимозависимости международного сообщества, выражающих объективную тенденцию исторического развития человечества, с осознанием того, что бессмысленно превращать международные отношения в арену идеологических войн, вдохновляться концепцией победы одной системы над другой, что над человечеством нависли глобальные, взаимосвязанные проблемы, решать которые возможно лишь при объединении усилий международного сообщества во имя его выживания путём поиска общеприемлемых и эффективных методов; изменение отношения к роли и назначению международного права, подчёркивающее необходимость строгого соблюдения всеми государствами международно-правовых принципов и норм, признание примата международного права в политике, начало установления господства права над силой, чту известило о начале новой исторической эпохи, новой эры в развитии человеческой цивилизации.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] О теориях правопреемства государств подробно смотрите:
Гроций Г. О праве войны и мира.М., 1956.С. 312-317, 379-382, 408-409, 599-600.
Де Ваттель Э.Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов.М., 1960.С. 315-322, 341-343.
Мартенс Ф.Современноемеждународноеправоцивилизованных народов. т. 1.СП. б. ,1904.С. 282-294.
Despanet F.Cours de droit international public. P., 1910.p. 117.
Keith A.B. The theory of State Succession, with special reference to English and Colonial Law.London, 1907.
ЛистФ.Международное право в систематическом изложении.Юрьев, 1917.С. 230.
Udina M. La succession des Йtats quant aux obligations internationales autres que les dettes publique . .  Acadйmie de droit international, Recueil des cours.1933 II.tome 44 de la collection.p. 691-693.
Castrйn E.J.S.Aspects rйcents de la succession d’Etats . .  Acadйmie de droit international, Recueil des cours.1951 I.tome 78 de la collection.p. 398-402.
О’Коннелл Д. Правопреемство государств. М., 1957.С. 38-40, 41, 379, 382-387.
O’Connell D. Independence and Problems of State Succession . .  The New Nations in International Law and Diplomacy. The Yearbook of World Polity.v. III.N.Y.-Wash., 1965.p. 5-7.
Kirsten J.Einige Probleme der Staatennachfolge.B., 1962.s. 92-96.
Захарова Н.В.Правопреемство государств.М., 1973.С. 50-54.
Власова Л.В. К вопросу о теориях правопреемства в международном праве . .  Вестник Белорусского университета. серия 3.1979.№ 1; Она же Правопреемство государств в отношении договоров.Минск, 1982.С. 54 - 55.
Аваков М.М. Правопреемство освободившихся государств.М., 1983.С. 38-41.
Makonnen Y. State succession in Africa, selected problems . .  Acadйmie de droit international, Recueil des cours.1986 V.tome 200 de la collection.p. 104 -116и т.д.
[2]О’Connell D.Independence and Problems of State Succession . .  The New Nations in International Law and Diplomacy. The Yearbook of World Polity.v. III.N.Y.-Wash., 1965.p.7.
[3] О’Коннелл Д. Правопреемство государств. М., 1957.С. 387.
[4] О’Коннелл Д. Указ. соч.С.43-44.
[5] Там же, С.379.
[6] О Венской Конвенции 1978 года подробно смотрите:
Рыбаков Ю. Международные договорыиправопреемство. .  Международная жизнь.1978.№ 11; Аваков М.М. Правопреемство государств в отношении договоров: . Венская конвенция ООН 1978 г..  . .  Советское государство и право.1979.№ 12.С. 82-85; Власова Л.В. Правопреемство государств в отношении договоров.Минск, 1982.С. 74-79; Она же, Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров . .  Международное право на службе мира.М., 1979.С. 109-115; Николайко И.В. Венская Конференция о правопреемстве государств в отношении договоров . .  Проблемы правоведения. Киев, 1980.№ 41.С. 135-144.
О Венской Конвенции 1983 года подробно смотрите:
Цыбуков В. Новая международная конвенция . .  Международная жизнь.1983. № 8. С. 109-112; Он же, О правопреемстве государств в отношении архивов . к итогам Венской конференции ООН 1983 г.. . . Советские архивы.М., 1983.№5.С. 70-76; Богуславский М.М., Цыбуков В.В. Новая конвенция о правопреемстве государств . .  Советское государство и право.1984. № 3. С. 118-124; Аваков М.М. Новые независимые государства и проблема правопреемства. .  Дипломатический вестник 1984 года. М., 1985.С. 201-206; Mennier J.La Convention de Vienne sur la succession d’Etats en matiиre de biens, archives et dettes d’Etats . .  Annuaire Fr. de droit international.1984.vol. 30.p. 221-229.
[7] Термин «сервитут» в международном праве заимствован из римского права, который означал ограниченное вещное право пользования в определённом отношении чужой собственностью. Большую группу составляли земельные сервитуты, которые устанавливали право одного землевладельца пользоваться в определённых целях земельными участками другого:например, для прохода или проезда, добычи песка, глины, камней, право пользования водоёмами. Соответствующие права и обязанности сохранялись и при смене землевладельцев, т.е. право связывалось не с субъектом правоотношений, а с предметом, вещью, в чём и выражался вещный характер сервитутов.
Государственные сервитуты вначале «были прежде всего естественные ограничения, вызванные соседством территорий (судоходные реки, протекающие по соседним территориям), а затем и ограничения, принятые на себя государством по договору ...». Государственные сервитуты выражались в основном в праве прохода и содержания войск на иностранной территории, неукрепления определённых её частей, в праве охоты и рыбной ловли на ней и т.д.. С XVIII века государственные сервитуты приобрели постоянный характер, когда вместе с переходом территории к другому государству переходили и ограничения территориального верховенства. (См. Коровин Е.А. История международного права.вып. 1.М., 1946.С. 69; Грабарь В.Э. Материалы к истории литературы международного права в России.М., 1958.С. 404; Клименко Б.М. Критика буржуазной теории международных сервитутов . .  Советский Ежегодник Международного Права 1963 г.М., 1965.С. 220).
Долгое время доктрина международного права единодушно признавала преемство государственных сервитутов при правопреемстве государств (См. Камаровский Л.А. и Ульяницкий В.А.Международное право.М., 1908. С. 69 - 72; Захарова Н.В. Правопреемство государств.М., 1973. С. 72; О’Коннелл Д. Правопреемство государств. М., 1957. С. 392.). Однакоуже к началу70-ыхгодов XX векаэта концепция полностью отвергалась ввиду того, что не может быть преемствадоговоров, нарушающих суверенные права новых государств (См.: Клименко Б.М. Критика буржуазной теории международных сервитутов. .  СЕМП 1963 г..М., 1965. С. 232; Захарова Н.В. Правопреемство государств. М., 1973. С. 72).
[8] Вовремя обсуждения проекта Конвенции 1978 года делегация СССР выступила против предложения США об обязательной юрисдикции Международного суда ООН при разрешении споров, связанных с правопреемством государств, отметив, что к этому международное сообщество ещё не готово(См. подр. Власова Л.В. Правопреемство государств в отношении договоров.Минск, 1982.С.21).
[9] Этот вопрос подробно исследован в 4 главе - «Некоторые вопросы правопреемства государств в связи с распадом СССР».
Оглавление
 
www. pseudology. org