ТРЕХТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ ЗАГАДКА

Глава 13. При коммунистическом строе.

1. Построение социализма в одной стране.

Теперь в нашей стране тщательно вытесняется из памяти воспоминание о тесной связи между коммунизмом и еврейством. Но долгое время это нисколько не скрывалось, даже подчеркивалось. Например:

(Можно найти в любом сборнике стихотворений Маргариты Алигер).

Хотя русская грамматика здесь и хромает, но настроение выражает определенное: равенство "большевик = еврей" не считалось "глупым" (как писал когда-то Горький) как раз в еврейской среде. В главе 11 мы приводили списки членов политбюро, которые дают основание говорить о руководящей роли еврейства в партии, а следовательно, и во всей стране. Но именно в отношении этого показателя, в представительстве евреев в самой верховной власти, происходят дальше некоторые изменения. На XIV съезде, 1926 г., в политбюро (состоявшем из 9 человек) оказываются только 2 еврея: Троцкий и Зиновьев. А на XV съезде (1927 г.) в политбюро не оказалось ни одного еврея! Оно состояло из Бухарина, Ворошилова, Калинина, Куйбышева, Молотова, Рыкова, Рудзутака, Сталина и Томского. Точно так же и на XVI съезде (1930 г.) в политбюро не было евреев. Потом, правда, вверх пошли новые евреи, из числа поддерживавших Сталина: Каганович, Мехлис. Но они численно никогда уже не достигали того веса как в первые послереволюционные годы. Этот процесс связан с борьбой, происходившей внутри партии, с возникновений оппозиций, отстаивавших собственную программу на съездах.

И здесь проявилась очень важная черта: еврейство не выступало как единая, координированная сила. Еврейские силы оказались распыленными между борющимися фракциями (что, зато, сохраняло влияние, какая бы фракция ни победила). Совершенно очевидно, что если бы после смерти Ленина Троцкий, Зиновьев, Радек действовали бы единым фронтом, то они подчинили бы себе партию. С точки зрения теории "еврейской власти" раскол между Троцким и Зиновьевым на XIII съезде был самоубийственным. Это демонстрирует особый характер действия "еврейства" в нашей стране, а значит, вероятно, и во всей истории. Этим не отрицается ни его существование, ни значительность для судеб других народов. Но в часто высказываемую концепцию "всемирного заговора", руководимого из единого центра (например, "Сионскими мудрецами") факты не укладываются. Причем не укладываются столь очевидно, что эта концепция выглядит как ловушка, поставленная на пути тех, кто пытается осмыслить роль еврейства.

Мы склонны представлять всякое "сообщество", обладающее некоторым органическим единством, по аналогии с человеком, формирующим свои цели, находящим пути их достижения, чьи органы подчинены этим целям и импульсам, поступающим из головного мозга (а может быть, из души). Но, даже если ограничиваться биологическими аналогиями, можно указать на примеры других, очень жизнеспособных организмов. Например, гидра не имеет ни головного, ни спинного мозга и ее нервные клетки расположены более или менее равномерно по всему телу. Но она способна выбрасывать яд, парализующий жертву, захватывать ее, глотать и переваривать; изгибать свое тело в нужном направлении. И если разрезать ее на несколько частей, то каждая из них воссоздаст такой же организм.

Возвращаясь к нашей истории, можно заметить, что хотя, благодаря межфракционной борьбе, силы еврейства оказались распыленными и его участие в верховном руководстве партии уменьшилось, вес его в тогдашней жизни нисколько не упал. Борьба оппозиций привела к тому, что, в конце концов, партия (ее наиболее активная часть) сплотилась вокруг одной программы: насильственной коллективизации деревни и индустриализации за счет полученных от деревни средств. В другой работе я аргументировал точку зрения, что коллективизация была самым радикальным, определяющим моментом русской истории XX в. И в этом переломном событии еврейские силы играли не меньшую роль, чем в Гражданской войне. Да коллективизация и была, собственно, завершением Гражданской войны, в которой коммунистическая власть не смогла победить деревню и вынуждена была отступить, перейдя к НЭП,у.

Коллективизация была грандиозным сломом социальной структуры России, сохранившейся еще с дореволюционного времени. Недаром Сталин называл ее "второй революцией", "революцией сверху". За несколько лет был уничтожен тип жизни, существовавший веками в деревне (а деревня еще к 1929 г. - это было 80% населения России): индивидуальное семейно-трудовое хозяйство. Этот слом был осуществлен с громадным применением насилия, да и не удивительно, крестьянство боролось, как могло, были тысячи восстаний. Для подавления их использовались войска. Была восстановлена практика времен Гражданской войны, члены политбюро регулярно получали сводки ОГПУ. И под конец коллективизация привела к грандиозному голоду 1933 г., такого же масштаба как голод 1923 г. (такого, кажется, в России не бывало со Смутного времени). Историки и до сих пор не могут определить число его жертв приводимые ими цифры колеблются от 3 до 7 млн.

Конечно, коллективизацию осуществляла вся партия и особенно ее верхи: Сталин, Молотов и т.д. Но количество еврейских фамилий в этом процессе поражает. Одним из самых главных организаторов коллективизации был Яковлев (Эпштейн) нарком земледелия СССР, зав. сельхоз-отделом ЦК, председатель комиссии Политбюропо подготовке постановления о темпах коллективизации. Председателем Колхозцентра был Каминский, потом Беленький. Председателем Центросоюза был Хинчук, потом Зеленский, его заместителем Киссин, председателем Зернотреста Калманович, председателем сельскохозяйственной секции РКИ - Розит. В особенно ответственные районы направлялись специальные комиссии Политбюро: на Украину во главе с Молотовым, на Северный Кавказ во главе с Кагановичем. В порядке "борьбы с саботажем" в это время на Кубани было арестовано 15 тыс. человек. Молотов на Украине издал "директиву", совместно с секретарем ЦККП(б) Украины Хатаевичем, требуя "репрессий и беспощадной расправы с преступными элементами в правлении колхозов". Перед тем Хатаевич проводил коллективизацию на Волге, где был секретарем ВКП(б) Средневолжского района. Другой раз на Украину командируется Каганович, откуда сразу телеграфирует Сталину, что арестовал трех директоров совхозов. (На телеграмме пометка Сталина: "Хорошо".) Из Одессы он (вместе с пред. ГПУ Украины Балицким) сообщает, что из Одесской области необходимо выселить на Север 500 семей. В Казахстане коллективизацию проводил Шая Голощекин (ранее организатор убийства Николая II и его семьи). В результате скот был уничтожен почти весь, кочевники-казахи бежали в Китай или гибли. Кампания коллективизации по всей стране "теоретически" поддерживалась журналом "На аграрном фронте", редактором которого был Крицман. Можно было бы назвать множество менее влиятельных имен таких как Анцелович, Вольф, Нусинов, Райтер... Все эти люди участвовали в планировании и осуществлении коллективизации. Их подписи стоят под декретами, конкретно формулирующими меры, принимаемые в определенных районах и на определенных этапах. Их имена - в числе участников совещаний, планирующих эти меры. Конечно, в проведении коллективизации активно участвовали (на руководящих ролях) также Молотов, Андреев, Жданов, Орджоникидзе, Калинин..., а верховное руководство было в руках Сталина. Но они не принадлежали к одному незначительному (численно) этническому меньшинству.

В коллективизацию партии удалось то, чего она не смогла сделать в Гражданскую войну уничтожить крестьянство "как класс". Ясно, что это была трудная, рискованная задача: не даром партия лет 6 (от XIII до XVI съезда) колебалась, прежде чем отважилась на ее осуществление. И проводилась она под громадным террористическим давлением, которое называлось "раскулачивание". Как централизованная операция, спланированная в ЦК, шли аресты крестьян, отправка в концлагеря, высылка на Север. Даже по официальным отчетам можно проследить высылку около 2-х млн. человек (Сталин говорил Черчилю о десяти миллионах кулаков). Всю эту часть проведения коллективизации осуществляло ОГПУ. И здесь мы видим, пожалуй, еще большую концентрацию еврейских имен, чем в ЧК во время гражданской войны.

Руководил работой ОГПУ фактически Ягода (Иегуда) при больном председателе ОГПУ Менжинском. Одним из наиболее известных концентрационных лагерей, где содержались арестованные крестьяне, был "Беломорканал": строительство Беломоро-Балтийского канала. В связи с окончанием строительства канала орденом Ленина (высшая тогда награда) были награждены следующие лица:

Ягода, Коган, Берман, Фирин, Рапопорт, Жук, Френкель, Вержбицкий.

(Вержбицкий здесь добавлен в воспитательных целях - это был "инженер-вредитель", перевоспитанный в лагере.)

Недаром в изданной после войны в Иерусалим "Краткой Еврейской энциклопедии" после названия статьи: Концентрационные лагеря, стоит мелким шрифтом - немецкие. Иначе пришлось бы вспомнить о "Беломорканале" и всем ГУЛАГе

ОГПУ имело экономический отдел и, кроме того, для поддержки коллективизации направляло в области полномочных представителей (ПП). Так, директивы в связи с коллективизацией Поволжья (Средне-Волжский округ) подписывали: секретарь ВКП(б) округа Хатаевич, ППОГПУ Бак и начальник ЭКО Рейфшнейгер. Начальником этого ЭКУ на Украине был Блат, ПП в Средней Азии был Беленький, по Казахстану Каруцкий, ПП в Крыму, на Урале, в Сталинграде Рапопорт, различные руководящие должности в ЭКО ОГПУ занимали Вайнштейн, Вайзагер, Волков (Вайнер),Генкин, Дейч, Ершов (Лурье),Слуцкий и Тизенберг, помощником начальника ЭКУ ОГПУ был Фельман. И множество имен на должностях в ОГПУ, не непосредственно связанных с деревней: заместители председателя Трилиссер и Мессинг, зам. нач. ГУЛАГ,а Берман и Плинер, нач. Особого Отдела ОГПУ Леплевский, начальник Секретного Оперативного Управления Полномочного Представителя ОГПУ Дейч, зам. нач. Особого Отдела Залин (позже нач. НКВД Казахстана), начальник лагерей особого назначения (также строительства канала "Волга-Москва-река") Коган. И т.д., и т.д. - список можно далеко продолжить, достаточно полистать документы того времени, теперь обильно публикуемые. Недавно общество "Мемориал" опубликовало ценный справочник "Кто руководил НКВД, 1934 - 1941" , где приведены краткие биографии руководителей НКВД разного уровня, с указанием национальности. Приложена даже таблиц национального состава "руководящей верхушки" . Хотя период, рассматриваемый в справочнике (с 1934 г.) приходится на время, несколько более позднее, чем коллективизация, но данные за 1934 - 1936г.г. не должны существенно отличатся от того, что было в предшествующие годы - чистка "органов" еще не началась. Мы видим здесь:

конец 1935 г.:	русские - 31,25%,	евреи - 38,54%;
начало 1936 г.:	русские - 30,00%,	евреи - 39,09%;

и это еще при том, что, как видно из текста, национальность определялась так, как она указывалась в официальных анкетах.

Необходимо еще отметить, что коллективизация совпала с эпохой нового усиления гонения на религию и особенно на Православную Церковь. Было даже постановление Политбюро, указывавшее одновременно с организацией колхоза закрывать в деревне церковь. Антирелигиозной кампанией руководил Ярославский (Губельман), глава "Союза Воинствующих Безбожников": была объявлена "Безбожная пятилетка", в конце которой "имя Бога не будет произноситься в нашей стране". (Стоит сопоставить с тем, что в 20-е годы борьбой с Православной Церковью руководил Троцкий, а ближайшим помощником его был Шпицберг.) При посещении Горьким Америки в 1922 г. состоялось его интервью с Шолом-Ашем. Тот был обеспокоен слухами о "растущем антисемитизме" в России и сказал:

Горький согласился и ответил, что напрасно еврейские большевики участвуют в осквернении русских святынь:

Шолом-Аш продолжает:

(Тут Горький не давал советов вроде того, чтобы оставит это русским большевикам.)

Второй причиной антисемитизма Горький считал зависть русских к более талантливым и работоспособным евреям:

Если под восстановлением России понимать укрепление коммунистической власти ( включая коллективизацию), то это наблюдение подтверждается фактами. Еврейство оказывало поддержку, жизненно необходимую коммунистической власти, далеко не только через участие в НКВД. Не меньшее значение имела идеологическая поддержка. Она была многогранна. Рассмотрим пример литературы. За 20-е и 30-е годы возникла целая литература, пропагандировавшая действия власти, стремившаяся создать соответствующую им духовную атмосферу. Например, коллективизации и раскулачиванию предшествовало литературное течение, стремившее привить ненависть к деревне и крестьянину, причем все эти обнималось образом "Старой Руси", "расеюшки". Конечно, это течение литературы, обслуживавшее власть, состояло далеко не из одних евреев, как не одни они служили и в ЧК, и в НКВД. Но поражает и в этом случае непропорциональное количество еврейских имен и азарт, как кажется искреннее сочувствие, с которым они ринулись на это поле деятельности. Из тех, кто стал известен еще до революции, Пастернак и Мандельштам стали своими людьми в салонах советско-еврейской верхушки. У представителей русской литературы судьба была другой. Маяковский рвался идти тем же путем, но не выдержал. Горький был 10 лет эмигрантом, потом вернулся. (Что, хотя бы отчасти, я думаю, связано с его патологической ненавистью к деревне и крестьянину. Его возвращение и совпало со "сплошной коллективизаций".) Есенин, в поэмах 1918 г., отразил чувство тогдашних коммунистических верхов, "штурмовавших небо", переделывавших мир: логику ("диалектику") и даже эстетику насилия и уничтожения. Но после этого изолированного периода вся социальная сторона его поэзии была сплошным стоном боли. И как ни объяснять его смерть, ясно, что в той жизни он существовать не мог (например, на него было заведено несколько, кажется, 8 дел, часть с обвинением в "антисемитизме", в те годы расстрельным). И уж совсем не стали "поэтами власти" Ахматова, Цветаева, тем более Гумилев, Клюев. Но после революции в литературу вступило новое поколение. И вот среди них Булгаков и Платонов были гонимы всю жизнь(и, в значительной степени, еврейскими деятелями), Павел Васильев расстрелян. Шолохов пользовался благосклонностью власти. Но "Тихий Дон" никак не назовешь про-советским произведением. Почему его печатали (при всех правках) это и есть, мне кажется, истинная "Загадка Шолохова".

А, с другой стороны, целый поток еврейских имен самого разного уровня талантливости и просто способностей, ревностно служивших власти. Например, Джек Альтаузен, Алигер, Бабель, Багрицкий, Безыменский, Билль-Белоцерковский, Гроссман, Данин, Ильф,Исбах, Каверин, Казакевич, Кирсанов, Крон, Мандельштам, Пастернак, Рыбаков, Светлов, Серебрякова, Сельвинский, Славин, Уткин, Шатров, Шейнин, Ясенский. А долгое время их "политкомиссаром" был Авербух. Тут удивительно то, как сочетается искренняя любовь к власти и творимым ею делам с сильным национальным чувством. И даже не сочетается, а объединяется (приведенные выше стихи Алигер, трогательное посещение раввина у политработника Бабеля, баллада о "рыжем Мотеле" Уткина и т.д.). Пожалуй, наиболее ярко это объединение выражается у одного из наиболее талантливых из них, Багрицкого. Он тоньше других почувствовал пафос того, что, как надеялись, происходит: полной перекройки мира по воле властителей новой жизни. И полной смены для этого и эстетики, и этики:

Все знают его стихи:

Конечно, любая власть (а особенно, власть такой мощи!) увлекает толпы людей, готовых ей служить (кто за страх, а кто за совесть). И среди этих толп было много и русских. И, в частности, творивших эту новую эстетику уничтожения и расстрела. Но вот у Маяковского:

как-то беззубо расстрел переносится на картины и здания. Были чьи-то стихи, что "человек рожден для расстрела", но забылись. А Багрицкий справедливо в этом течении занял место классика. И в последней, предсмертной своей поэме "Февраль" он рассказывает об изнасиловании русской девушки. Национальное самоощущение "лирического героя" резко подчеркнуто:

А только уж потом:

И ведь совершенно не правдоподобно, что поэма, написанная с таким пафосом, была "чистой лирикой" передавала лишь переживания автора. Очевидно, это символическое описание того, что, как автор себе представлял, произошло со страной.

Интересно, что изданное позже (1973 г.) собрание воспоминаний современников поэта тем ярче воспроизводят этот дух, чем ближе воспоминания написаны к тому времени, Так, у А.Адалис (1935 г.):

У Бабеля:

Действительно, во всем этом течении одесситы составляли большую часть. В старой своей работе я обращал внимание на то, что книги Ильфа и Петрова, приобретшие такую громадную популярность, были далеко не безобидным юмором. Говоря коммунистическим языком, они "выполняли социальный заказ", а по более современной терминологии "дегуманизировали" представителей чуждых, "старых" слоев общества дворян, бывших офицеров, священников. То есть представляли их в таком виде, что их "ликвидация" не будила никаких человеческих чувств. Позже появилась работа, из которой я узнал, что мои догадки имели весомое подтверждение. Например, Петров писал:

А ведь такие слова, как напоминает автор работы, произносились при расстреле.

А об Ильфе его друг, писатель того же "потока" Славин вспоминает, что тот подарил своему другу книгу с подписью: "Майору государственной безопасности от сержанта изящной словесности".

И ведь все сказанное относится только к литературе. А были аналогичные "потоки" и в журналистике (Эренбург, Заславский, Гроссман, Чаковский, братья Фридлянд: Кольцов и Ефремов), и в кино, названном Лениным "из всех искусств для нас самое важное" (Зархи, Каплер, Кармен, Ромм), да и во многих других областях.

2. В социалистической стране.

Существует широко распространённая, почти общепринятая концепция того, как складывалась судьба евреев в нашей стране во время и после революции. Эту концепцию можно встретить в трудах известнейших западных советологов в западной прессе и радиопередачах, в наших средства информации. Чаще всего высказывается она как общеизвестная, безусловно доказанная, не нуждающаяся уже ни в каких аргументах. Она состоит из следующих положений:

1) В дореволюционной России евреи были в униженном, угнетенном положении, ограниченные чертой оседлости и процентной нормой под постоянной угрозой погромов.

2) Революция освободила евреев, дала им равноправие, и они приняли активное участие в государственной и культурной деятельности.

3) Начиная с конца 30-х г.г. интернационалистические тенденции в политике партии и советского государства стали постепенно сменяться русско-националистическими. Это связывают с приходом к власти Сталина. Изменилось и положение евреев. Их стали вытеснять из многих частей государственного и партийного аппарата. После конца войны власть стала проводить открыто-антисемитскую политику, кульминацией которой было "Дело врачей". Было подготовлено выселение всех евреев в Сибирь, не состоявшееся только из-за смерти Сталина.

4) После смерти Сталина власти перешли к более осторожной, но систематической политике антисемитизма, продолжавшейся до краха коммунистического строя. Евреи были тогда наиболее дискриминированной нацией Советского Союза. Их национальная культура не развивалась, они встречались с постоянной дискриминацией в своей работе, их детям был затруднён доступ к высшему образованию, еврейская эмиграция произвольно ограничивалась.

Мы видели, что первые два положения очень далеки от объективнй картины истории. Что касается двух последних, то они также являются блестящим примером еврейского уменья навязать, внушить другим свою точку зрения, как бы она не расходилась с фактами.

По поводу периода, о котором мы перед этим говорили начало 1930-х годов, приведенные факты говорят за себя. Евреи явно были в это время опорой строя. Хотя спор о сроках проведения массовой принудительной коллективизации проходил на самом верху между Сталиным, Молотовым, Куйбышевым с одной стороны и Бухариным, Рыковым, Томским с другой, но реализовавшаяся линия развития явно соответствовала желаниям еврейства. Иначе оно не приняло бы такого энергичного участия в ее реализации, да и власть не допустила бы на столь ответственные посты представителей недовольного или хотя бы не сочувствующего меньшинства.

Некоторые вопросы, действительно, могли бы возникнуть немного позже, во второй половине 1930-х годов, когда на показательных процессах замелькали столь знакомые имена еврейских вождей партии: Зиновьева, Каменева, Радека, Розенгольца, Ягоды... Вопросы могли бы возникнуть, но, странным образом, не возникли. Это очень странно, если иметь в виду постоянную еврейскую возбужденность и склонность всюду видеть гонения на них. Например, в конце 1980-х г.г. в России возникло общество "Память". Трудно сейчас вспомнить тот шум, который тогда начался по всему миру, с разоблачением "роста антисемитизма" и "угрозы погромов". Было даже специальное постановление Европейского Совета с требованием "Память" запретить. А ведь она не оказала никакого влияния на жизнь (кроме того, что дала повод для этого шума). Сейчас, 10 лет спустя, это очевидно, да и тогда при желании легко было разглядеть. В то время, как в 1930-е годы были расстреляны все еврейские члены политбюро (кроме временно спасшегося Троцкого) и, казалось, было о чем задуматься! И в то же время я, например, не знаю ни о каких высказывавшихся тогда обвинениях в "антисемитизме" руководства СССР. (Если не считать того, что Троцкий обвинял в антисемитизме Сталина, да за одно и Бухарина! - такого интернационалиста, так старавшегося отмежеваться от своих национальных корней! Но это явно было стремление использовать в борьбе любое оружие.)

Очевидно, были какие-то специальные причины, почему этот болезненный вопрос не возникал. Основную роль, конечно, играло общее чувство удовлетворения советского еврейства своим социальным статусом, которое каким-то путем становилось известным во всем мире. Это чувство было ярко отражено в книге еврейско-немецкого писателя Фейхтвангера "Москва 1937". Она вообще была апологией и восхвалением тогдашнего строя СССР, включая и волновавший Запад вопрос о показательных процессах.

В ней есть подзаголовки, вынесенные на поля: Удовлетворенность евреев. Разрешение еврейского вопроса. Еврейские крестьяне. Молодая еврейская интеллигенция. Еврейский национализм в Советском Союзе.

В последнем разделе автор сообщает:

Глава в целом называется "Национализм и интернационализм", но в основном посвящена все тому же вопросу.

Другой причиной была растущая мощь гитлеровской Германии. Вся пропаганда в СССР внушала страстную ненависть к фашизму, солидаризируясь в этом с позицией Всемирного Еврейского Конгресса (который, как сказано выше, призвал к борьбе с Германией).

Наконец, важным показателем являлся такой инцидент. В 20-е и 30-е годы в СССР действовало Еврейское Телеграфное Агентство (ЕТА), независимо от официального ТАСС распространявшее по всему миру свою информацию о Советском Союзе. Этому ЕТА в 1931 г. Сталин дал интервью по неизменно-животрепещущему вопросу об "антисемитизме". Он сказал:

В принципе в такой формулировке нет ничего нового, она лишь повторяет обычную позицию солидарности коммунистической власти и еврейства. (Кроме разве несколько странного сопоставления: антисемитизм - каннибализм. Неужели предполагалось, что "антисемиты" ели евреев?) Но интересно то, что это заявление не было тогда опубликовано в советской печати, хотя почему-то было опубликовано в "Правде" 5 лет спустя, в 1936 г. И в том же 1936 году в докладе Молотова о новой конституции 30 ноября 1936 г. мы читаем:

Повторение того же самого нестандартного термина "каннибализм" дает основание предполагать, что оба эти действия: публикация старого заявления Сталина и пассаж в речи Молотова были сознательно совершены в одном и том же году. Они вместе являлись гарантией коммунистического руководства, которая должна была успокоить сомнения, вызванные большим числом евреев среди жертв тогдашних чисток. Видимо, этих заверений оказалось достаточно. Здесь мы встречаемся с особенным свойством мировой еврейской солидарности: интересы отдельных индивидуумов (иногда очень большого их числа) легко приносятся в жертву интересу "коллектива". Так же еврейского юношу Гриншпана, убившего немецкого дипломата в Париже фон Рата (и тех, кто стоял за аналогичными покушениями) мало интересовало, как это отразится на евреях, живущих в Германии. С этим явлением мы встретимся и позже.

Такого типа тонкими путями поддерживалась связь коммунистической партии и еврейства. И она действительно проявлялась в жизни. Вот, например, как описывает руководство НКВД в 1937 г. Р.Конквест (такой крайний и верный последователь либеральных взглядов!) в известной книге "Большой террор". Нарком Ягода (Иегуда), заместитель Агранов (Сорензон), начальник ГУЛАГ,а М.Берман, экономический отдел Миронов ( Каган), Секретный политический отдел Миронов, Оперативный отдел Паукер,Спецотдел Гай (Штоклянд), Иностранный отдел Слуцкий (заместители: Б.Берман и Шпигельглас), Транспортный отдел Шанин.

Влиятельная группа евреев находилась в армии. Среди вновь учрежденных генералов были Якир, Фельдман, Д.Шмит, ВВС командовал Смушкевич, начальником политуправления Красной Армии был Гамарник, потом этот пост занимал Мехлис (а раньше Гамарника его занимал Cергей Иванович Гусев= Яков Давыдович Драбкин).

Очень велик был вес евреев в верхах государственного аппарата. Наркомами в середине 30-х годов побывали: M.Рухимович (оборонной промышленности), Л.М.Каганович (путей сообщения), М.М.Каганович (авиационной промышленности), Розенгольц (внешней торговли), Гилинский (пищевой промышденности), Берман (связи), Халепский (связи), Вейцер (внутренней торговли), Анцелович (лесной промышленности), Зеленский (председатель Центросоюза) и т.д. Советской внешней политикой руководил Литвинов (Валлах) и подавляющее большинство послов во влиятельных странах были евреи.

Я хорошо помню атмосферу торжествующего еврейского национализма в конце 30-х годов. Каждый год с громом и фанфарами оповещалось о победах советских исполнителей на международных конкурсах и это бывали почти без исключения евреи. (А многие ли из них выдержали испытание временем? Кто знает или помнит сейчас столь тогда прославленных Бусю Гольдштейна, Лизу Гилельс, Мишу Фихтенгольца и т.д.?) Повсюду гремели песенки самого популярного композитора страны - Дунаевского: его мелодия стала даже позывным сигналом советской радиостанции. (Помню рассказ одного знакомого Шостаковича: Шостакович, познакомившись с какой-то женщиной, сказал ей, что он композитор. Тогда она с уважением воскликнула: "Так Вы, может быть, знакомы и с Дунаевским!") Еврейский театр был столь популярен, что туда ходили даже те, кто ни слова не понимал на идиш часто только для того, чтобы встретить там влиятельное лицо. С торжеством сообщали газеты о всё новых победах лучшего шахматиста мира Ботвинника. Самые известные певцы Большого театра, наиболее печатающиеся писатели, поэты, журналисты были евреи.

Евреи были тогда и опорой власти, и наиболее привилегированной частью советского общества.

И все же, число еврейских фамилий в руководстве СССР (члены ЦК, наркомы) несколько уменьшается. Например, из наркомов середины 30-х годов, имена которых были приведены выше, большинство были расстреляны в предвоенные годы. Но все же, число членов ЦК, избранных на XVII съезде (1934 г.) и на XVIII съезде (1939 г.) почти одинаковое и среди них примерно одинаковое число евреев. Среди наркомов или лиц такого же ранга (председателей комитетов при СНК) в 1939-40-е годы (это несколько больше 40 человек) мы видим Л.М.Кагановича, Жемчужину, Дукельского, Гинзбурга, Землячку (Залкинд), Мехлиса, Берию. Для сравнения: двое армян Микоян и Тевосян и один грузин Сталин. Так что ни о какой дискриминации евреев говорить невозможно, да тогда никто так и не считал. Террористический режим, утвердившийся в стране и в партии, затрагивал евреев как и других. В верхушке НКВД произведены были массовые аресты, там было очень много евреев, их оказалось много и среди арестованных. Но я тогда ни от кого не слышал жалоб на то, что аресты имеют какую-то антиеврейскую специфику, да и потом их в литературе не встречал.

С началом же войны интересы мирового еврейства и коммунистической власти в СССР настолько совпадали, что невозможно было сказать кто кому служит. Так, в 1941 г. был создан Еврейский Антифашистский Комитет (ЕАК), куда входили известные тогда деятели еврейской культуры СССР: актер (и руководитель Еврейского театра) Михоэлс (Вовси), писатель Квитко, поэт Фефер и др. Вероятно, Политбюро и Агитпроп рассматривали ЕАК как орудие советского влияния на Западе и особенно в Америке. Возможно, некоторые из членов Комитета смотрели на коммунистическую власть как на орудие для достижения определенных еврейских национальных целей. Но какое это имело значение? И для тех, и для других надо было тогда (во время войны) делать одно и то же. Единство было столь велико, что сменявшие друг друга ответственные секретари ЕАК: Эпштейн и Фефер, а также заместитель Фефера - Хейфец, были сотрудниками НКВД и это не приходило в конфликт с их национальными чувствами (Фефер, например, опубликовал во время войны свое самое национально-ориентированное стихотворение "Я еврей"). Комитет связался с Американскими еврейскими организациями: Еврейской секцией Международного рабочего ордена, Американским комитетом еврейских писателей, артистов и ученых, Еврейским советом помощи России. От их имени, как представители ЕАК, Михоэлс и Фефер получили приглашение в США. Частным штрихом, характеризующим эту поездку (1943 г.), является то, что (как рассказывает один из руководителей советской разведки Судоплатов) Михоэлс и Фефер перед отъездом были приняты Берия, указавшим им "убедить американское общественное мнение, что антисемитизм в СССР полностью ликвидирован вследствие сталинской национальной политики". "Оперативное обеспечение визита Михоэлса и разработку его связей в еврейских общинах осуществлял Хейфец" (советский резидент в Сан-Франциско). "По их (двух советских разведчиков - И.Ш.) сообщению, Оппенгеймер и Эйнштейн были глубоко тронуты тем, что в СССР евреям гарантировано безопасное и счастливое проживание". Вскоре удалось уговорить Оппенгеймера "взять на работу специалистов, известных своими левыми убеждениями, на разработку которых уже были нацелены наши нелегалы". "Таким образом, Оппенгеймер и Ферми и Сциллард помогли нам внедрить надежные агентурные источники"(Цитаты - из книги Судоплатова).

Но, кроме того, представители ЕАК встречались с президентом Всемирной Сионисткой организации (и будущим президентом Израиля) Вейцманом, президентом Всемирного Еврейского конгресса Гольдманом, раввином Вайсом, Эйнштейном и многими другими ведущими еврейскими деятелями.

3. Расставание...

Только после окончания войны стало понемногу обнаруживаться, что мировое еврейство и коммунистическая власть в СССР - это не одно и то же и в чем-то их интересы могут расходиться. Существование каких-то различий стало проявляться начиная с 1948 г., когда возникло Государство Израиль. Само возникновение этого государства явно лежало в области общих интересов. Оно было прокламировано Советом Безопасности ОООН, где СССР не только не воспользовался "правом вето", но и активно поддерживал это решение. На заседании Совета Безопасности советский представитель Громыко сказал:

Руководители советской политики надеялись приобрести в лице Израиля рычаг для влияния на Ближнем Востоке или же по инерции следовали тенденциям мирового еврейства. СССР был одним из первых государств, признавших Израиль. Известно, что в начавшемся арабо - израильском конфликте СССР вначале снабжал Израиль оружием.

Но тут выяснилось, что ЕАК играет некоторую самостоятельную роль, отличную от запланированной для него коммунистической властью. Он оказался центром, притягивавшим национальные чувства евреев СССР. Туда поступали сотни писем с призывами активнее помогать Израилю: одни настаивали на разрешении ехать в Палестину, другие предлагали собирать деньги для помощи Израилю. Тогда это было нечто совершенно неслыханное: человек, имевший отдаленного родственника за границей или получивший оттуда несколько писем, и то уже был уязвим. А ведь вся работа ЕАК была известна НКВД хотя бы через секретарей Комитета. На это наложилось еще то, что посла государства Израиль Голду Меир, приветствовали в Москве толпы евреев (обычно при посещении ею синагоги). Сама же Меир всегда придерживалась проамериканской ориентации, которую вскоре приняла и вся политика Израиля. Выяснилось, что советское еврейство считает возможным активно поддерживать политику, отличную от политики коммунистической власти.

Как позже стало известно, и сам ЕАК еще раньше уже сделал шаг в этом направлении. Еще в конце войны, в 1944 г., он направил письмо в Правительство, предлагая создать в Крыму еврейскую советскую социалистическую республику. Именно этот термин употреблялся, так что явно подразумевалась республика, равноправная Украине или Казахстану, по советской конституции имевшая право на отделение (не говоря уж о своей компартии, правительстве и т.д. ). Это тоже был неслыханный поступок в тогдашней жизни. В среде руководителей ЕАК уже "делили портфели": в президенты новой республики прочили Михоэлса и т.д. (но не сохранилось, судя по тому, что мне приходилось читать, слухов о будущем "первом секретаре", т. е. новое государство не планировалось по шаблону советской республики ). Все это было прямым нарушением основного принципа коммунистической власти: "решения передаются только сверху вниз". Власть, только что выигравшая страшную войну, чувствовала себя всесильной и не могла уступить. Но по всем ее действиям видно, с каким трудом (или страхом?) она шла на конфронтацию. Сначала было постановление Политбюро о роспуске ЕАК с очень характерной припиской: "Пока никого не арестовывать". Потом начались аресты руководителей ЕАК. Михоэлс, по-видимому, был убит агентами МГБ, причем официально его объявили жертвой транспортной аварии. Уже более 20 лет политическое устранение в СССР такой декорацией не обставлялось. Выяснилось, что Председателя Коминтерна (Зиновьева) или Председателя Совнаркома - наследника Ленина (Рыкова) можно попросту расстрелять. А поступить так с актером Михоэлсом слишком опасно. Казалось бы, по поводу Михоэлса Сталин мог повторить свой вопрос: "а сколько дивизий у Римского папы?" Но в какой-то другой иерархии Михоэлс оказался опаснее и весомее Рыкова. Та же печать осторожности, не свойственная коммунистической государственной машине, лежит на всем "деле ЕАК". Следствие велось больше трех лет, суд состоялся лишь в 1952 г. Все следствие несет следы какой-то скрытой борьбы сил, чего раньше (в деятельности ЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ) заметно не было. Летом 1952 г. Верховный Суд прерывает следствие с тем, чтобы отправить дело на доследование. Но решение, видимо, уже было принято в политбюро. Суд состоялся, но длился два месяца (а не несколько дней, как обычно). Подсудимые могли свободно задавать друг другу вопросы и оспаривать показания. Но участь их была предопределена, все члены ЕАК, кроме одной женщины, академика Л.Штерн, были приговорены к расстрелу (13 человек). По другим делам, связанным с этим, было расстреляно еще 10 человек. Всего репрессировано 110 человек.

Можно себе представить шок, испытанный коммунистическим руководством, когда оно обнаружило, что "неразрывная связь", соединявшая его с еврейством, существует лишь до определенного предела. Оно столкнулось с силой, от которой оно раньше себя не отделяло и границы влияния которой определить не могло. Так, жена Молотова Жемчужина (Карповская) оказалась очень близкой Михоэлсу, стало известно, что он называл ее "хорошей еврейской дочерью" и сравнивал в библейской Эсфирью. Надо перечитать "Книгу Эсфири", чтобы оценить значительность такого сопоставления. С другой стороны, о жене Ворошилова (Голде Горбман) ее родственница рассказывает:

(И значит, Советский Союз, как тогда говорилось, "родина трудящихся всего мира" для нее родиной не был!)

И, наконец, одним из расстрелянных членов ЕАК был Лозовский (Дризо) в течение войны глава Совинформбюро, зам. министра иностранных дел. А за сыном сотрудника Лозовского Шамбергом была замужем дочь Маленкова, на сестре же Шамберга был женат Лозовский. Как тогда часто бывало, Шамберг-старший написал письмо в ЦК, в котором заверял, что ничего о "шпионско-националистической" деятельности Лозовского он не знал. А Маленков развел свою дочь с Шамбергом-младшим. Но видно было, что тут образовались связи, разрывая которые, надо было резать по живому телу.

После этого началась "кампания против космополитов", закончившаяся "делом врачей" и оборвавшаяся со смертью Сталина. Эти-то действия и являются обычно основаниями для утверждений, что после войны в СССР утвердилась "политика антисемитизма" и даже готовился план "депортации евреев в Сибирь". Такой взгляд очень трудно согласовать с тогдашним реальным положением в стране.

Прежде всего, неправильно интерпретировать "дело ЕАК" как акцию, характеризующую особую антиеврейскую направленность тогдашней советской политики. Это "дело" следует рассматривать на фоне всей тогдашней жизни. Например, приблизительно в то же время развертывалось "Ленинградское дело", в котором криминалом считалась, видимо, некоторая "русская ориентация", хотя выражена она была гораздо слабее, чем "еврейская ориентация" в деле ЕАК. Речь шла о предложении некоторой группы крупных партийных деятелей создать компартию РСФСР, перенести ее ЦК и Совмин в Ленинград. Главной фигурой среди обвиняемых был Вознесенский, член Политбюро, долгое время единственный 1-й заместитель Сталина как пред. Совмина. Вознесенскому приписывают мобилизацию советской промышленности во время войны и организацию ее восстановления. И тем не менее, Вознесенского в отличие от Михоэлся можно было судить и расстрелять. Кроме Вознесенского были расстреляны Капустин, Кузнецов, Попков, Родионов и другие, а всего было репрессировано около 2000 человек. Если рассматривать "дело ЕАК" как яркое проявление "сталинского антисемитизма", то "Ленинградское дело" надо было бы считать столь же ярким проявлением сталинской русофобии.

На самом же деле, в обоих случаях режим стремился взять под контроль некоторые национальные импульсы, допущенные им во время войны и пропагандистских целях. Эти действия составляли лишь элементы в цепи мер, предпринятых после войны для консолидации победившего и укрепляющегося коммунистического строя. Сюда же относились законы об укреплении колхозного строя, ужесточение идеологического контроля: в науке(биология, история), культуре (литература, музыка) и т.д. Но теперь все больше и больше весь этот фон, определявший реальную жизнь, игнорируется и остается как будто одно жестокое подавление ростков еврейского национального сознания, иногда интерпретируемое даже как продолжение "традиции погромов и кровавого навета". В действительности число репрессированных по "Ленинградскому делу" было, видимо, значительно больше, чем по "делу ЕАК". Причем в первом случае речь шла о людях, всерьез принявших тост Сталина "за здоровье русского народа" и аналогичные тогдашние действия. Во всех же известных мне случаях людей, арестованных в связи с "делом ЕАК", жертвы, хоть ни в чем и не были виноваты, но с точки зрения тогдашней власти нарушили основные неписанные законы, казавшиеся абсолютными: например, публично приветствовали Голду Меир при посещении ею синагоги, или дружили с иностранными корреспондентами и т.д. Т.е. с точки зрения уже укрепившегося (и еще укрепленного выигранной войной) коммунистического режима, как бы претендовали на экстерриториальность.

Тем не менее, режим не прибег к обычной тактике массового террора не только против людей, нарушавших его неписанные законы, но и "с запасом", против целых слоев, способных таких людей породить. Явно было, что имеются какие-то трения, но совершенно нового типа, еще не встречавшиеся в истории коммунистического режима.

Напомню факты. В газетах появилось выражение "космополит" (часто с прилагательным "безродный"), которое, как всем было ясно, связывалось с еврейским происхождением. Пожалуй, трудно установить тождество этих двух понятий: "космополит" - "еврей" (имея в виду тот смысл, который вкладывался тогда советской прессой). Чувствовалось, что термин "космополит" никак не применим, например, к Кагановичу, Мехлису, Говарду Фесту или Иву Монтану. Скорее, термин "космополит", в его тогдашнем употреблении, можно расшифровать как "еврейский националист, действующий противоположно интересам и политике партии". Космополитам приписывались попытки оказать разлагающее влияние на патриотизм советских граждан, ослабить целостность и прочность советского строя, заражая советских людей буржуазной идеологией, очернить историческое прошлое входящих в СССР народов. С другой стороны, понятие "космополитизма" понималось иногда и шире его еврейского аспекта. Так, многие научные теории - вроде теории странствующих сюжетов Веселовского - были осуждены как "космополитические". Одновременно в газетах появлялись статьи другого типа - фельетоны уже не политического, а бытового уровня, где описывались жульнические махинации какого-нибудь дельца с подчеркнуто еврейским именем и фамилией.

Проводились и практические действия, имеющие целью перевести некоторых евреев с их влиятельных должностей на менее влиятельные. Я знаю собственно один пример: снятие нескольких евреев с должностей заведующих кафедрами, а также перевод нескольких других из Москвы на работу в провинцию.

Наконец были произведены аресты. Была арестована группа врачей, обвинявшихся во "вредительстве" - умерщвлении под видом лечения ряда партийных вождей и в покушении на жизнь других, в том числе Сталина. Большинство этих врачей были евреи, но среди них было несколько русских. Однако, еврейский аспект этой акции был подчёркнут обвинениями в связях с еврейской благотворительной организацией - Джойнт. Это дело было прекращено сразу после смерти Сталина. Все присужденные к заключению в лагеря по делу ЕАК, а также находившиеся под следствием по другим делам были освобождены.

Газетная кампания, увольнения, аресты, расстрелы... На первый взгляд перед нами типичная сталинская чистка - вроде гонений на "вредителей-статистиков", "троцкистов", "правых уклонистов", вроде чистки в армии и в советском аппарате в 1936-37 г.г. и т.д. Однако, присмотревшись внимательно, сразу убеждаешься, что здесь какое-то совсем другое явление. Совсем другой характер имели перемещения: из заведующих кафедрой университета - не на лесоповал, а в заведующие сектором института Академии Наук или другого института. Перевод на работу в провинцию не носил характер грубой ссылки, преддверия ареста. Соответствующее лицо вызывалось в Министерство, где ему, как правило, предлагали отправиться в какой-нибудь далекий город, вроде Владивостока. Но дальше начиналось нечто в других случаях невозможное: это лицо отказывалось, выдвигало свои условия, и после долгих переговоров соглашалось перейти на работу куда-нибудь совсем недалеко, например, в Серпухов или Коломну, куда можно ездить из Москвы. Ещё более показательна была атмосфера, окружавшая тех, кто оказывался жертвой подобных мер: не созывались собрания, где их обличали бы во всех возможных грехах, а их коллеги каялись бы в потере бдительности, от них не отворачивались знакомые, на новой работе к ним относились безо всякой подозрительности. Странным образом, атмосфера была наполнена уверенностью, что никакая катастрофа здесь не грозит.

Следует обратить внимание и на такую сторону этой ситуации. Всю кампанию проводили люди, имевшие большой опыт чисток, у которых образовался известный стандарт того, как это делается. Чтобы в данном случае всё не пошло по этому стандартному пути: массовые аресты всех, входящих в преследуемую группу населения, бесправное положение лиц хоть как-то с ними связанных, многочисленные суды, десятки и сотни тысяч расстрелянных - чтобы события не развернулись по этому знакомому трафарету, нужны были специальные, строгие и точные инструкции. Иначе сработала бы привычка, уже ставшая второй натурой. Таким образом, мне представляется несомненным, что вся эта акция была задумана как действие не обычное в предшествующей политике, по своему масштабу совершенно не соответствующее привычным образцам чисток, как нечто принципиально от них отличное - и были приняты тщательные меры для того, чтобы она именно так реализовалась.

Как же оценить то, что произошло? По-видимому, мы сталкиваемся здесь с первым случаем каких-то трений между партией и еврейством, с первым случаем, когда интересы этих сил в чём-то не совпали. То, что раньше, на протяжении трёх десятилетий, такая ситуация ни разу не возникла, показывает на удивительное их сродство. Они не совпадают, ни одну нельзя считать органом другой, но они так тесно связаны, что между ними ни разу не возникли хоть сколько-нибудь заметные трения. Наоборот, принимались тщательные меры для устранения возможных недоразумений: еврейская поддержка Советской власти на Западе, законы, ставящие антисемитов вне закона или поддержка широкой еврейской культурной и национальной деятельности в СССР. Когда в 30-е годы большое число евреев, пострадавших в рядах оппозиций, могло бы вызвать тревогу еврейства, Сталин и Молотов выступают с ожесточёнными нападками на "антисемитов". Все это можно объяснить лишь тем, что в тот период каждая из двух сил воспринимала другую как для себя абсолютно необходимую, без тесного сотрудничества ни одна не могла надеяться достигнуть своих "целей" (понимая этот термин в том смысле, который мы указали в начале работы). И вот эта, казавшаяся нерасторжимой, связь оказалась в 1948-5З г.г. заметно ослабленной. Смысл произошедшего тогда переворота в отношениях между партией и еврейством можно видеть в том, что они разделились, стали отныне выступать как две независимые силы. Независимые, но отнюдь не враждебные: происходившие у нас в эти годы события являются лишь прениями, неизбежными при размежевании двух столь мощных сил.

Примером того, как тесно коммунистическая власть продолжала быть связана с еврейством, может служить история передачи американских секретов производства атомного оружия Советскому Союзу. Наиболее драматические эпизоды этой истории относятся в эпохе II мировой войны, а корни идут еще глубже, но и после войны здесь происходили поразительные события. Их описывает, например, руководитель советской разведки в этой области генерал Судоплатов. Он пишет, что во время войны 90% агентов, от которых была получена важная информация, были евреями. Ко времени войны относится и установление контакта советской разведки и научным руководителем американского атомного проекта Оппенгеймером (о роли, сыгранной в этом ЕАК, упоминалось выше). Более подробно, Судоплатов сообщает:

Эта удивительная женщина была сначала женой Блюмкина, работавшего (в том числе и) на Троцкого. Она донесла на него и он был расстрелян. Потом была заброшена в США и работала под руководством Хейфеца. Их влиянию автор приписывает то, что Оппенгеймер пригласил работать в Лос-Аламос Фукса, эмигранта из Германии. Она же играла решающую роль в "использовании" Лео Сцилларда - еврея из Венгрии. После войны Берия распорядился прекратить получение информации от Оппенгеймера и Сцилларда и ориентировать их на борьбу против создания американской водородной бомбы. А Фукс переехал в 1946 г. в Англию и систематически передавал информацию советскому агенту вплоть до ареста Фукса в 1950 г. Об этом периоде я могу нечто почерпнуть из собственных воспоминаний. Помню, как гораздо позже - в 1970-е годы - ныне покойный А.Д.Сахаров рассказал мне, что переданные Фуксом сведения фактически содержали все американские атомные секреты, все, что можно передать письменно. Так, необходимые затраты, ископаемые, человеческий опыт передать на бумаге невозможно - а все остальное Фукс нам сообщил. Помню, что тогда мне это показалось слишком фантастическим, я подумал, что Сахаров преувеличивал. Но воспоминания Судоплатова рисуют приблизительно ту же картину. Он говорит также, что полученные данные давали главное: уверенность, что накопленный американцами запас атомных бомб недостаточен, чтобы начать атомную войну раньше середины 1950-х годов. И те же воспоминания Судоплатова показывают, какую поистине незаменимую роль в получении информации играла еврейская помощь: от основных фигур атомного проекта - Оппенгеймера и Сцилларда, до "связных" типа Коэна или супругов Розенберг, да и советских офицеров разведки, работавших в США - Хейфеца, Натана Сильвермастера, жены Зарубина.

Нам осталось ещё рассмотреть версию о подготовлявшемся еврейском погроме и выселении евреев в Сибирь. Концепция "окончательного решения еврейского вопроса", якобы подготавливаемого, но не осуществленного Сталиным, заключается в следующем. Утверждается, что Сталин предполагал организовать показательный процесс "врачей-убийц". Там, в частности, должно было появиться новое (сравнительно с другими подобными процессами) действующее лицо - общественный обвинитель, эта роль предназначалась Эренбургу. Подсудимые, конечно, должны быть признаны виновными и приговорены к повешению на Красной площади. Но по дороге возмущённый народ казнит их сам и начинает еврейский погром. Защищая евреев от этого погрома, власти сажают их в поезд и отправляют в Сибирь. Там уже началось строительство бараков для ссыльных евреев.

Когда Сталин будто бы изложил этот план своим соратникам, он столкнулся с сопротивлением: Каганович выступил против и даже разорвал своё удостоверение члена Призидиума ЦК. Сталин предложил голосовать - все оказались против него. В первый раз в жизни встретив оппозицию своих соратников, Сталин пришёл в такое возбуждение, что с ним случился удар, от которого он так и не оправился. Стоит попытаться продумать этот рассказ, как становится очевидной его полнея неправдоподобность. Сталин и любое другое окружение не могли бы в то время (если бы даже хотели) найти опору в партии для такой грандиозной акции. Вот как описывает, например, Авторханов еврейское влияние в политбюро того времени ("Загадка смерти Сталина"). Из 11 членов политбюро:

Каганович - еврей.

Берия - еврей на 1/2 (егo мать была еврейкой, но что гораздо важнее, он опирался, как мы скоро увидим, на еврейскую поддержку).

Молотов

Андреев имели жен евреек

Ворошилов

У Маленкова - муж дочери был еврей.

У Хрущева - жена сына была еврейкой.

Террор в стране уже давно не имел такого масштаба (выселение сотен тысяч). Я уже говорил, что притеснения евреев имели тогда очень ограниченный характер, никак не соответствующий столь жестокой мере. Нереальным выглядит "мужественное" сопротивление соратников Сталина, особенно Кагановича, раньше спокойно выдавшего на смерть своего брата. Но главное, в подготовку такого грандиозного мероприятия должны были быть вовлечены десятки, вероятно даже сотни тысяч людей. Должны были быть учтены все евреи (и должно было быть выработано "определение" еврея: по паспорту, по национальности одного или обоих родителей). Надо было проинструктировать отряды, производившие аресты, подготовить железнодорожные составы, даже изменить график железнодорожного движения: предстояло перебросить одновременно из одного конца страны в другой несколько миллионов людей. Где же свидетели этого? За прошедшее время эмигрировало несколько сот тысяч человек из самых разных слоев советского общества: должны бы среди них оказаться свидетели, и уж, конечно, они рассказали бы подробности. Эренбург уверял, что ему показывали письмо московской еврейской интеллигенции с просьбой о выселении евреев, и он будто бы отказался его подписать - почему никто больше этого письма не видел? Таких вопросов возникают десятки.

Я позже с удовлетворением прочел в воспоминаниях Судоплатова, что он считает эту версию неправдоподобной на основании тех же аргументов.

Для оценки этой истории очень важно, что нам известно ее происхождение. Она появилась на Западе и стала там известна из двух "независимых" источников. Первым был Эренбург, рассказавший о6 этом под большим секретом Сартру. Иными словами, были приняты все меры для того, чтобы эта история стала широко известна на Западе. Второй источник ещё более очевидный - это советский посол в Голландии Понамаренко (ранее член президиума ЦК и секретарь ЦК). (Об этих источниках сообщалось несколько раз, например, в книге Авторханова "Загадка Смерти Сталина".) Таким образом, правдоподобнее всего, что эта история была сознательно "запущена" на Запад наследниками Сталина. Смысл её очевиден: она должна. была доказать, что новое руководство не только не питает дурных намерений по отношению к евреям, но рисковало своей жизнью для того, чтобы спасти их от преследований. Это предположение подкрепляется и другими аналогичными заявлениями. Так, Хрущёв в своих воспоминаниях рассказывает, что Сталин в застольной беседе подал ему идею устроить еврейский погром на одном из московских заводов, но он, Хрущёв, никак на это предложение не прореагировал. Это также, конечно, просто декларация хорошего отношения к евреям, ибо сама история, по нравам того времени, не реальна. Как бы Хрущёв ни относился к евреям (их поддержка могла быть для него очень важна), в тот момент они никак не могли защитить его от того, что он будет арестован и в ту же ночь расстрелян.

Таким образом, пора, по-видимому, сдать эту историю окончательно в архив, признав ее легендой, в которой интересно лишь то, с какой целью она создана. Популярность же легенды объясняется тем, что в ее распространении были заинтересованы обе силы, выступающие в этой области: партийное руководство, унаследовавшее власть после Сталина, и еврейство. Наследники Сталина - так как в переходный период, когда их власть еще не утвердилась, они этим демонстрировали своё расположение к еврейству, декларировали, что имеющиеся разногласия не перерастут в серьезный разрыв. Еврейство - так как этим подчёркивалось положение евреев в СССР как гонимых, преследуемых коммунистической властью, а это, во-первых, мобилизовало их и Запад на защиту их попранных прав, а, во-вторых, ставило крест над деликатной проблемой их роли в Революции и в управлении страной в течение следующих за революцией 25 лет.

В этой связи невольна приходит в голову вопрос о причине смерти Сталина. Конечно, он умер в таком возрасте, когда смерть, вероятнее всего, наступает по причинам отнюдь не загадочным. Но если обсуждать "загадку смерти Сталина", то очень естественно поставить её в связь с теми трениями, которые возникли тогда между возглавлявшейся Сталиным партией и еврейством. В качестве важного фактора в этой ситуации следовало бы обратить внимание на Берию, с одной стороны долго возглавлявшего почти всесильные органы безопасности, а с другой опиравшегося, по-видимому, на мощную еврейскую поддержку. Это видно, например, по той борьбе, которая тогда происходила в коммунистических партиях Восточноевропейских стран. По-видимому, их руководство - это были в основном ставленники Берии. В то же время оно состояло в большинстве своём из евреев. Вот, например, описание событий в Чехословакии из книги Т.Уайтлин "Комиссар" (англ.):

Дуглас Рид приводит цитату из английской газеты "Нью Стетсмен" за 1952 г., рисующую похожую картину:

В Польше непосредственной опорой Берии был глава госбезопасности Якуб Берман. Из трёх лиц, в руках которых находилась власть - Гомулка, Берут и Берман - двух последних называли ставленниками Берии.

В этой связи можно вспомнить, что и "дело врачей" было одновременно направлено против Берии - он косвенно обвинялся в недостаточной бдительности, да и его ставленник - министр Внутренних дел Абакумов был тогда арестован.

Можно допустить, что Сталин, стараясь стать более независимым в отношении еврейского влияния, пытался ограничить и власть Берии, еврейские связи которого ему были, конечно, ясны. Но успел ли он? Ведь и еврейская сторона, вероятно, не без боя уступила своё исключительное положение. Не случайно при обсуждении любых вариантов "загадки смерти Сталина" ключом к "загадке" оказывается Берия. После смерти Сталина, конечно, сразу же встал вопрос, как сложатся дальнейшие отношения между партией и еврейством. Вряд ли, однако, новое руководство готово было отказаться от того более независимого по отношению к еврейству положения, которого добилось при Сталине. Быть может, это и было одной из причин свержения Берии. Но, наученное судьбой Сталина, оно должно было искать каких-то путей, чтобы заверить еврейские силы внутри страны и вне её в отсутствии каких-либо серьёзных агрессивных намерений. Тут и могла пригодиться легенда о наследниках Сталина, спасших, рискуя своей жизнью, советских евреев от высылки в Сибирь. Такал схема представляется мне логичной, хотя из этого, конечно, отнюдь не следует, что она действительно реализовалась.

Обсуждение легенды о подготовлявшейся Сталиным депортации евреев немного приоткрывает тенденции, господствовавшие среди его наследников и подводит к рассмотрению после-сталинского времени. В эту эпоху мы встречаемся с совершенно новям и исключительном важным явлением - появлением еврейской эмиграции из СССР. Здесь мы опять сталкиваемся с тем, что в вопросе, жизненно важном для еврейства, советское руководство уступает еврейским настояниям. Раньше мы встретили подобный пример в связи с созданием государства Израиль. Однако, теперь ситуация гораздо драматичнее, так как надо было принять решение, затрагивающее не территорию, расположенную далеко от советских границ, но внутреннюю жизнь Советского Союза. Причем, одну из основ этой жизни. Казалось, до тех пор, пока Coветский Союз будет существовать, до тех пор ни о какой эмиграции не может быть и речи, не может быть поколеблена монопольная власть государства над человеком. Достаточно вспомнить законы о невозвращенцах: они считались государственными изменниками, и даже члены их семей подлежали ссылке. Да собственно психологически это отношение и сохранилось: эмиграция приравнивалась к измене. Тем более поразительно, что на этом фоне еврейская эмиграция была разрешена.

Сам факт такой громадной принципиальной уступки гораздо важнее, чем то, какими путями удалось ее добиться. Однако, и эти методы давления интересны. Здесь прежде всего бросается в глаза американское экономическое давление; его обычно и считают основным фактором. Вряд ли, однако, это справедливо. Ведь после конца войны Сталин решительно отклонил предложение присоединиться к плану Маршалла, приманку миллиардных кредитов. А тогда Запад несомненно удовлетворился бы с его стороны несравненно меньшими уступками. По-видимому, были другие, более эффективные методы давления. И так как не видно, какое давление кроме экономического могло исходить извне (влияние "мирового общественного мнения" вряд ли можно принимать всерьёз), то логично предположить, что это было давление советского еврейства, которое продолжает сохранять влиятельное положение в партийном и советском аппарате и которому советское руководство должно было идти на уступки, как бы болезненны они для него ни были.

Другим пробным камнем для выяснения отношения партии и еврейства является быть отношение СССР к государству Израиль. Казалось бы, оно такое, что хуже быть не может. [Это написано в 1970-е годы] Но отбросим прежде всего пропагандную кампанию, ибо уж в политике-тo "брань на вороту не виснет". Остается снабжение opyжием и инструкторами врагов Израиля нa Ближнем Востоке. Конечно, это болезненно для Израиля, когда из соседних стран время от времени террористы, снабженные советским оружием, совершают налёты на его территорию. Но на это Израиль может ответить такими же, только гораздо более эффективными налётами на территорию Ливана, Иордании, Сирии, Ирака. Серьезным является для него и для всего еврейства вопрос о том, могут ли угрожать соседи его существованию. Тут советская политика подверглась решающему испытанию во время арабско-израильской войны 1972 г. Когда после начала военных действий США начали массированную поставку вооружения Израилю, судьба войны решалась тем, вступит ли с ним СССР в гонку в этом отношении. Но СССР от гонки отказался, и арабы проиграли войну, чем была предрешена переориентировка президента Египта Садата на Америку, так как он увидел, что только таким способом может добиться хоть каких-то уступок. Опять СССР принял то решение, в котором было заинтересовано еврейство, хотя благодаря этому потерял свой самый мощный плацдарм на Ближнем Востоке - Египет. Мы видим, что в вопросах, жизненно важных с еврейской точки зрения, партия всегда уступала еврейству, как бы болезненна для неё эта уступка ни была.

С другой стороны, борьба партии за то, чтобы в какой-то мере сохранить независимость от еврейского влияния, продолжалась. Насколько серьезные социальные сдвиги вызвала до сих пор эта тенденция? Как пригодился бы здесь общинный, добросовестно обработанный статистический материал! Конечно, ничего подобного нет в нашем распоряжении. А картина, общее впечатление, определяется еврейскими жалобами, раздающимися и здесь, и особенно громко на Западе. Но здесь приходит на память слова Достоевского о народе, который громче всех других умеет жаловаться. И так действительно было, начиная еще с античности. Например, Иосиф Флавий утверждает, что число убитых в Иерусалиме во время восстания, подавленного Титом, было 1 млн. 100 тыс. человек, в то время как, по подсчетам Тацита, все население Иерусалима - мужчины, женщины и дети составляло лишь 600 тыс. человек. Подобную картину мы встречаем практически во всех странах, о которых удаётся получать сведения. Так, в начале ХХ в. в Германии газеты часто писали о неравноправном, ущербном положении евреев, существовали общества для его устранения. В то же время в средних школах (выше народной школы) училось в процентном отношении евреев в 4-5 раз больше, чем христиан, студентов было в 5.5 раз больше, профессоров и доцентов - в 20 раз. Евреи в среднем были в 3-4 раза богаче христиан, среди директоров крупнейших предприятий они составляли 13%, в наблюдательных советах - 24%, а во всём населении - 1%. (Сведения взяты из книги В.Зомбарта.)

Мы уже напоминали, что в начале века Макс Нордау совершенно серьёзно заявил, что евреи - самая нищая нация мира. Беднее эскимосов. В 1911 г. (на IХ сионистском конгрессе) он говорил о гонениях на евреев - "преступлении против миллионов невинных людей, не имеющем прецедентов в столь изобиловавшей избиениями Истории" (!). Теперь же даже нельзя понять, какие притеснения евреев он имел в ввиду. Даже сейчас, при неслыханном господстве евреев в США, там существует "Антидиффамационная лига", ставящая себе целью бороться с дискриминацией евреев. Еще недавно она выступила с заявлением, что число евреев, занятых в банковском бизнесе, слишком мало, что этот бизнес является бастионом антисемитизма!

Так что мы не будем полагаться на усвоенную всем миром картину, а обратимся к тем крохам фактов, которыми мы все же можем добыть.

По-видимому, не вызывает сомнений, что постепенно произошло вытеснение многих евреев из некоторых самых важных, ключевых позиций советского общества: верхушки партии (например, секретари обкомов), генералитета, самого верхнего слоя дипломатического корпуса, может быть, руководства КГБ. Но от этого ещё очень далеко до дискриминации всего еврейского населения, до попыток понизить его социальный статус. (Почему, собственно, наличие значительной группы евреев в политбюро или Совете Министров способствовало бы повышению статуса всех евреев? Для объяснения надо было бы предположить, что, занимая высокие посты, евреи действуют не как представители партии или государства, а как еврейские националисты, представители еврейства. Но именно такое заключение евреи обычно с негодованием отвергают, как "антисемитское".) Как не обстояло дело? Здесь мы вступаем в область, где фактические сведения ничтожны. Безусловно, кое-где пытались ограничить приём евреев на работу, в некоторых ( буквально, нескольких) высших учебных заведениях ограничивался прием евреев. С другой стороны, несомненно, что во многих областях иx влияние оставалось очень сильным. Например, в науке. В области идеологии. Так, в Академии Наук, среди академиков и членов-корреспондентов евреи составляли более 10% (а во всей стране - всего 0.8%). Еще больше евреев было в Союзе советских писателей или Союзе Советских композиторов. К сожалению, издаваемые у нас справочники, как правило, обходили вопрос о национальности (и я не могу придумать другого объяснения как желание не заострять обсуждаемую здесь тему). Но вот попалось исключение: справочник Союза Композиторов РСФСР за 1968-1972 г.г. указывает национальный состав Союза (оплошность била исправлена, и в следующих изданиях эти данные исчезли). Мы узнаем, что на 1 июня 1973 г. из 874 членов Союза русских - 484, евреев - 218, далее идут армяне - 34, татары - 25 и т.д., т.е. евреи составляют около 1/4 всех членов Союза. В Ленинградской организации их даже более 36%, Московской - 28.5% - за счет того, что в Чувашии - 0, Бурятии - 0, Воронежской организации - 0, Верхне-Волжской - 1 (на 20 членов) т.д. Надо учитывать и самый принцип подсчета: национальность определяется опросом или по паспорту. А при таком принципе подсчета (принятом и при переписи) евреи составляли в 1970 г. 0.8% населения. Сейчас большинство евреев по паспорту числятся русскими. Следовательно, в действительности число евреев в Совке композиторов РСФСР было гораздо больше: очевидно, что евреи составляли там большинство, а с полукровками подавляющее большинство. А в воспоминаниях одного жившего в то время композитора я нашел упоминание, что руководство Ленинградского Союза композиторов было: председатель Фингерт, ответственный секретарь Иохельсон, второй секретарь Кессельман, организационный секретарь Курц.

Сошлюсь также на недавнюю книгу В.Топорова. В предисловии автор сообщает, что он стопроцентный еврей, крещен няней, которая была за это уволена, атеист и русский патриот. То есть, он всюду чувствует себя не своим и это толкает его на своеобразные наблюдения, часто маскируемые под фраппирование читателя ( подзаголовок книги - признания скандалиста. Так он пишет:

А обращаясь к предполагаемому собеседнику - еврею, говорит:

И конкретно он сообщает о "предперестроечном" времени:

Как материальное, так и социальное положение (возможность получить лучшую работу, учиться) гораздо выше у городского населения, чем в деревне, особенно это относится к большим городам, а население Москвы представляло собой (как и сейчас) избранную элиту. Поэтому важной социальной характеристикой положения любой группы населения является её распределение между деревней, городом, большими городами и Москвой. В связи с этим приведём данные из еврейского самиздатского журнала "Культура":

Мы приведем некоторые цифры, относящиеся к вопросу об образовании. Это, конечно, лишь один из многих аспектов проблемы, но он типичен для общего положения и, пожалуй, именно по этому поводу тогда было больше всего протестов. При этом, чтобы наши сведения были гарантированно-непредвзятыми (или, вернее, чтобы их предвзятость могла быть лишь односторонней), мы будем брать их только из еврейских источников.

В издающемся в Израиле на русском языке журнале "Время и мы", опубликована статья И.Домальского. В ней автор сообщает (ссылаясь на советский статистический ежегодник "Народное хозяйство СССР"), что в 1972/3 учебном году в СССР было 4630.2 тыс. студентов, из них евреев - 88.5 тыс, т.е. 1.9%. Если учесть, что по переписи 1970 г. евреи составляют 0.8% населения, то мы видим, что даже по этим данным процент евреев среди студентов более чем в два раза превосходил их процент среди населения. О доступе к аспирантуре и далее к научной деятельности говорят другие сведения из той же статьи (здесь автор ссылается на не поступившую в открытую продажу брошюру "Статистические материалы к юбилею Академии Наук СССР"). Среди научных работников в 1973 г. евреи составляли 6.1%. 3начит, их процент был в 7.5 раз больше, чем их доля в населении! (Интересно, что автор - видимо с неодобрением - подчеркивает, что русские составляли 66.7% научных работников, составляя лишь 53.0% населения страны, т.е. их процент в 1.2 раза больше доли в населении!)

И в более поздней книге Р.Рывкиной сообщается, что процент еврейских студентов постоянно сокращался - 7,5 в 1927г. до 3,7 в 1959 и 2,18 в 1962. В то время как доля евреев в населении был меньше 0,2. Она пишет:

Автор приводит резюме:

(Заметим, что сравнение происходит только с городским населением). Например, научных работников и преподавателей вузов среди евреев было почти в пять раз больше, чем среди городского населения.

В другом номере того же журнала "Время и мы" приведено интервью с социологом Зеевом Кацом, преподающем советскую социологию в Иерусалимском университете. Упомянув, что в Соединённых Штатах от 80% до 90% евреев получили за последнее десятилетие высшее образование и что положение примерно таково и во Франции, Италии, Аргентине, Румынии, автор продолжает:

Все факты, которые мне известны, подтверждают верность последнего наблюдения. И даже гораздо шире: евреи в СССР в 70-е и 80-е годы являлись самой привилегированной социальной группой - в области образования, доступа к престижным сферам деятельности, материального благосостояния. Они жили в городах, в основном - крупных и почти они одни обладали возможностью эмиграции. Конечно, это положение они отстаивали в борьбе и соревновании с сотрудниками других национальностей советского и партийного аппарата, видевших в них опасно-влиятельных конкурентов и соперников. Но нас-то сейчас интересует результат этой конкуренции...

Да и в самой власти позиции еврейства были весомы. Например, у Брежнева были два внешнеполитических советника. В обязанности одного входило формулировать внешнюю политику СССР по отношению к Западу, другого - к Востоку. Оба они - евреи.

После краха коммунистического строя возникла целая литература, описывающая притеснения, которым евреи тогда подвергались. Типичным примером является книга с драматическим названием "В плену у красного фараона", из которой мы приведем несколько выдержек (они относятся, правда, только к периоду до смерти Сталина). Там приводятся письма-доносы в "вышестоящие инстанции" или заключения комиссий, созданных в ответ на подобные "сигналы". Вот примеры содержащихся там утверждений:

В Большом театре:

Директор (и.о.)	Леонтьев	еврей
Главный дирижер	Самосуд	еврей
дирижер	Файер	еврей
дирижер	Мелик-Пашаев	армянин
дирижер	Штейнберг	еврей
дирижер	Небольсин	русский
зам. директора филиала Б.Т.	Габович	еврей
худ. Рук. Балета	Мессерер	еврей
зав. хором	Купер	еврей
зав. оркестром	Кауфман	еврей
главный концерт-мейстер	Жук	еврей
главный администратор	Садовников	еврей

В редакции "Комсомольской правды": половину среди руководящих работников составляли русские и половину евреи.

В редакции газеты "Труд" в результате гонений численность евреев, работавших в редакции, с 50% в 1950 г. сократилась до 20% в 1951 г.

В медицине: в Москве имеется 3 института психиатрии, 4 клиники и 5 нервно-психиатрических больниц. В руководстве всех этих учреждений, за исключением одного института, стоят врачи еврейской национальности.

Я сам был современником таких кампаний, часто, в их индивидуальном аспекте, очень несправедливых - так как сплошь да рядом с работы увольняли (или переводили на другую работу) как раз более порядочных людей. Много раз я тогда задавался вопросом: что это такое? Инициатива снизу или инструкция сверху? И в конце концов пришел выводу, что - и то, и другое. На всех уровнях шла борьба за "место под солнцем" и не только для себя, но и для своих детей.

Процесс, собственно говоря, был совершенно естественный, начавшийся еще во время Великой Отечественной Войны. Масса русских стала пробиваться к власти, в частности, в партию. Возникла еврейско-русская конкуренция, в основном не называемая вслух, долго продолжавшаяся с переменным успехом. Эти партийные русские, лишенные национального самосознания, робко останавливавшиеся перед ясной формулировкой своей идеологии, казалось бы, не имели никаких шансов против еврейской сплоченности, несущей еще следы "классического иудаизма" и кагальной организации. Но в их руках оказались механизмы, созданные гораздо раньше, в 20-е и 30-е годы, для борьбы, в основном, с русскими социальными группами: потомками дворян, священников и т.д. Это была всепроникающая система детальных анкет, "спецотделов" во всех учреждениях и т.д. Они и воспользовались этим орудием для борьбы со своими еврейскими конкурентами. Их предки, русские дворяне, священники, крестьяне, может быть, побрезговали бы использовать такие средства. Но это было поколение, уже рассматривавшее сложившийся стиль жизни как нечто заданное. Да и во власть, в партию, как правило, стремились не самые чистоплотные. В результате еврейство оказалось в основном вытесненным из некоторых сфер жизни, которые оно рассматривало как законно себе принадлежащие: верхи КГБ, армии, дипломатического корпуса, из некоторых престижных столичных вузов. Конечно, это было совсем не похоже на истребление дворян, священников, "старых интеллигентов" 1918-20 г.г. или коллективизацию. Но для "еврейства" - для тех, кто находился "в еврейской сфере", это воспринималось как нечто чудовищное, неслыханное (думаю, вполне искренно). И еврейство с возмущением отшатнулось от коммунистического строя. Это был поворот, заметный во всей жизни. Я помню, как обратил внимание: раньше (например, до войны) в присутствии еврея (или состоящего в браке с еврейкой или евреем) отрицательно о строе старались не говорить. И далеко не всегда из страха, что донесет - но это казалось нетактичным, как говорить при человеке о легкомысленных похождениях его жены. А в 1960-70-е г.г. еврей - это был обычно скептик, ничего хорошего не ожидавший от "этого строя" или "этого народа".

Тогда появилось так (впоследствии) называемое правозащитное движение. Казалось бы, в жизни действительно было много несправедливостей и, в основном, касающихся вовсе не евреев: колхозники не имели паспортов, притеснялась религия и т.д. Но в этом "движении" евреи оказались представленными совершенно непропорционально. Взять хоть нашумевшие процессы того времени: Даниэль и Синявский, Гинзбург и Галансков и т.д. То есть положение было похожим на то, что было в революционном движении до 1917 г. И, что важнее, в результате из всего движения стали слышны лишь требования свободы эмиграции - в основном, это была еврейская эмиграция.

Да и само мощное стремление евреев к эмиграции указывало на изменение их положения в СССР, вызывавшее их неудовлетворенность и недовольство. Это недовольство ярко отразилось в публикациях эмигрировавших евреев, В моей старой работе "Русофобия" приведено много примеров презрительных прямо враждебных высказываний новых эмигрантов о России и русских. Мне кажется, что их настроение наиболее точно уловил поэт (И.Бродский) сказавший о России:

Видимо, существовали какие - то ( быть может, смутные, явно не сформулированные) ожидания по поводу России, в которые русские упорно не захотели вписаться. Читая произведения издающихся на Западе еврейских авторов, я часто тогда поражался, что русские вызывают большую ненависть, чем немцы. Так, Зинаида Шаховская приводит цитаты из произведения "Поздняя любовь" Амос Оза, где автор предается фантазиям о том, как еврейские танки идут по России:

В этом котле эмоций и сложилась тогда концепция о преследовании евреев в СССР или даже о преследовании евреев - как главном преступлении коммунистического режима.

Но эта эмиграция по масштабам не шла ни в какое сравнение с многомиллионной дореволюционной еврейской эмиграцией. Подавляющая часть еврейского населения осталась в СССР и продолжала вести упорную борьбу за сохранение своего привилегированного положения. Тогда существовали десятки и сотни путей, чтобы преодолеть меры, предпринимаемые конкурирующей частью аппарата. Вот запомнившаяся история тех времен.

Дочь одного знакомого работала в журнале, регулярно публиковавшим письма читателей. Туда приходило много писем, где раздраженные авторы полностью выписывали еврейские фамилии, имена и отчества тех, кого обвиняли в каких-то махинациях. А начальником отдела, куда шли письма, был еврей. Вот он вызывает девушку и спрашивает:

-Деточка, ведь вы не антисемитка?

-Конечно, нет!

-Так зачем заострять внимание на этих пошлых выпадах? Вы меняйте фамилии на какие-нибудь обычные - ну, там Сидоров или Петров.

И вот выходит журнал с описаниями приключений мифических Сидоровых и Петровых...

Были и другие пути, основанные на влиянии, сохранившемся в аппарате ЦК и вообще во власти. Время от времени те, кто слишком рьяно пытался расчистить место для "русских кадров", платились карьерой. Ярким примером была судьба партийного философа Г.Ф.Александрова - одно время главы Агитпропа и министра культуры СССР. Даже Сталин явно с осторожностью нащупывал здесь свою линию. Так, писатель Симонов говорит в воспоминаниях, что однажды, когда при присуждении Сталинских премий Маленков назвал настоящую (еврейскую) фамилию писателя, печатавшегося под псевдонимом, Сталин оборвал его, сказав, что этого делать не нужно. Да и позиция Симонова явно была лавированием между двух полюсов влияния.

С еще другой стороны, сложившуюся ситуацию характеризует любопытный факт, на который обращает внимание в своей книге Солженицын. В 1955 г. был переиздан "Толковый словарь" Даля. На обложке написано: "набрано и напечатано с издания 1880-1882 г.г.". Но текст, связанный со словом "жид" и производными от него: "жидовский" и т.д., пропущен (почти целая страница). Чтобы при этом не нарушалась нумерация страниц, потребовалась большая и координированная работа: редакторов разных уровней, ответственных за набор и т.д. Да ведь тогда каждое издание проходило через цензуру (Главлит). Как это все было скоординировано, как обеспечено, что никто не задал вопроса? При том, что, например, слова "кацап" и поговорки вроде "С москалем дружи, а камень за пазухой держи" - остались. Что тут было такого неприемлемо-оскорбительного? - ума не приложу. Вот воистину какое-то ритуальное действие!

Как же реагировало еврейство и, с другой стороны, коммунистический аппарат на проявившееся разделение интересов? Реакция еврейства (как всегда) была очень резкой. В несколько лет из опоры строя оно превратилось в наиболее активную оппозиционную группу. Ярким признаком является необычайное по численности участие евреев в "диссидентском движении". Не вдаваясь в анализ этого сложного явления, отметим, что громадным еврейским участием были отмечены далеко не все "неправительственные" действия того времени. Например, когда речь шла о борьбе с загрязнением Байкала, с проектом поворота русских рек, даже с алкоголизмом, с бессмысленным притеснением Церкви - тут нельзя было сказать, что евреи более активны, чем другие. Энергия главным образом концентрировалась на действиях заведомо тогда запретных, внешне - протестного характера: демонстрации, пресс-конференция для иностранных корреспондентов, издание журнала (чаще всего дело кончалось одним номером). Несколько лет издавался самиздатский журнал "Хроника", описывавший преследования тех, кто совершал подобные действия. И доминировали темы: "запрет еврейской эмиграции", "еврейским детям закрывается доступ к образованию", "в СССР растет антисемитизм,". Эти же темы подхватывались западной прессой и особенно радио - а таким способом во многократно усиленном размере пропагандировались внутри страны. Еврейская ориентация всего этого движения видна из списка наиболее разрабатываемых тем, из имен авторов, да и по другим признакам. Например, в 1971 г. В.Н.Осипов начал издавать самиздатский журнал "Вече" (редкий журнал, не связанный с еврейской темой, издававшийся 2 года). Немедленно в "Хронике" появилось сообщение, что начал выходить самиздатский журнал "нацоналистически-антисемитского направления", причем сообщение было сразу повторено западными радиостанциями. У Осипова сохранились еще связи (по лагерю) с кем-то из издателей "Хроники" и он обратил их внимание на то, что в журнале вообще о евреях не говорится. Тогда в следующем выпуске "Хроники" появилась поправка от имени редакции - что "Вече" журнал не антисемитский, хотя и националистический. Иностранные радиостанции, конечно, об этой поправке уже не сообщали.

По латинской поговорке: "после этого не значит вследствие этого", но трудно не сопоставить с этим "расхождением", что в то же время быстро и радикально изменилось отношение западной интеллигенции к коммунистической власти в СССР. После войны Сартр писал, что слухи о концлагерях в СССР следует игнорировать, так как "это может привести к отчаянию французского пролетариата". Но в 80-е годы книги на эти темы становятся все популярнее - просто бестселлерами. Например, один из французских левых, Пьер Дэкс, в период "сердечного согласия" разъяснявший, что лагеря в Советском Союзе - это свидетельство полного устранения эксплуатации человека человеком, теперь писал восхищенное предисловие к "Одному Дню Ивана Денисовича". Оценка коммунистического строя меняется от "блистательного эксперимента" до "империи зла". И есть основания видеть источник этого изменения в расхождении коммунистической власти и еврейства. Например, левый публицист Исаак Дейчер пишет в биографии Сталина, когда доходит до "дела врачей":

Как ни сильно это сказано, а похоже, что близко к истине. Свою репутацию в глазах Запада Сталин, кажется, тогда погубил. Были затронуты, очевидно, какие-то жизненно важные центры, в частности, определявшие оценку советской жизни западным общественным мнением. Как корабль, хорошо слушающийся своего кормчего, это общественное мнение стало решительно менять свой курс. И скоро корабль уже уверенно двигался в новом направлении. Газеты пестрели заявлениями эмигрантов, рассказывающих о несправедливостях и жестокостях советской жизни. Американский сенат принял резолюцию о расчленении СССР. Левые французские философы, вроде Глюксмана и Леви, уверенно выступали с обвинением сталинистов. Даже среди западных коммунистов появилось течение еврокоммунизма, стремящееся в чём-то отмежеваться от советских образцов.

Какова же была реакция коммунистической власти? Далеко не симметричной! Даже в пропагандистской литературе было запретно упоминать о еврейском влиянии. Было изобретено выражение "сионизм" - формально использующее название еврейского течения, имевшего цель создать свое государство - но иногда как бы намекавшее на еврейство вообще. Эта робость доказывает, что власть не противопоставляла себя еврейству, не ощущала его своим противником. В то время, как евреи, эмигрировавшие из СССР, заполнили "русскую" редакцию "Радио Свобода" и там отчетливо клеймили коммунизм рабским и бесчеловечным строем, советские пропагандисты робко лепетали о "сионизме", упрекая его в вечной враждебности к социализму и коммунизму(Марксу, Троцкому?) . То есть из двух оппонентов (отражавших позицию еврейства и коммунистической власти) один ничем не выражал опасения вызвать непоправимый разрыв, а другой явно был скован этим страхом.

Так, в 80-е годы коммунистический режим полностью утратил ту мощную внутреннюю и общемировую еврейскую поддержку, которой он пользовался в течении многих десятилетий.

ЛИТЕРАТУРА

Шафаревич И. Россия в эпоху коммунизма. В сб. "Русский народ на переломе тысячелетий". М. 2000.

Трагедия русской деревни. Т.Т.1, 2. М. 1999, 2000.

Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание в начале 30-х годов. По материалам Политбюро ВКП(б) и ОГПУ. В сб. "Судьбы российского крестьянства". М. 1996.

Горький М. (ред.). Беломорско-Балтийский канал им. Сталина. Из серии "История фабрик и заводов". М. 1934.

"Краткая Еврейская Энциклопедия". Иерусалим. 1976. Т.4. Статья "Концентрационные лагеря немецкие".

Кто руководил НКВД. 1934 - 1941. Цит. в Гл. 10.

Агурский М, Шкловская М. Цит. в Гл 10.

Багрицкий Э. Воспоминания современников. М. 1973.

Семанов С. "Веселые ребята" или некоторые расшифровки романов И.Ильфа и Е.Петрова. "Москвитянин". 1992. N 1.

Фейхтвангер Л. Москва 1937. М. 1937.

Сталин И. Сочинения. Т.13. 1951.

Конквест Р. Большой террор. Рига. 1991.

Костырченко Г. В плену у красного фараона. М. 1994.

Васильева Л. Кремлевские жены. М. 1993.

Судоплатов П. Разведка и Кремль. М. 1996.

Авторханов А. Загадка смерти Сталина. Frankfurt/ Main. 1976.

Хрущев Н. Воспоминания. "Вопросы истории". 1991. N 11.

Wittlin T. Comissar. L. 1972.

Рид Д. Спор о Сионе. Цит. в Гл. 1.

Deutscher I. Stalin. N.-Y. 1961.

Sombart W. Die Zukunft der Juden. Leipzig. 1912.

Nordau M. Max Nordau to his People. N.- Y. 1941.

Топоров В. Двойное дно. Записки скандалиста. М. 1996.

Ахарон И. Исследование демографических особенностей еврейского населения СССР. "Культура" (самиздат). Москва. 1976. N 7.

Даманский. Технология ненависти. Журнал "Время и мы". Израиль. 1978. N 25.

Рывкина Р. Евреи в постсоветской России - кто они? 1996.

Кац Зеев. Интервью. "Время и мы". Израиль. 1976. N 4.

Шафаревич И. Русофобия . Цит. в Гл. 1.

Симонов К. Глазами человека моего поколения. М. 1999.

Шаховская З. Евреи и Россия. "Вестник русского православного движения". Париж. 1983. N 140.

Солженицын А. 200 лет вместе. Цит. в Гл. 11.