Валентин Исаакович Рабинович
Вера Инбер
Если во всех других провинциальных городах моего отечества в начале прошлого века писатели ( и прозаики, и поэты ) порождались поштучно, то в Одессе несомненно работал писательский инкубатор. Только получивших мировую известность пятеро - прозаики Исаак Бабель,Валентин Катаев,Илья Ильф,Евгений Петров и поэт Эдуард Багрицкий. Вот что значит - «ногою твердой встать на море»! В данном случае – на Черном, входящем в систему общеевропейско-азиатско-африканского Средиземноморья!
Не знаю, можно ли к этому списку добавить поэтессу Веру Инбер, знали ли ее в других странах или нет, но в своей собственной стране она некогда ходила в классиках. Во всяком случае, во времена моего детства одно ее произведение знали наизусть практически все грамотные советские люди:

..И прежде, чем укрыть в могиле
Навеки от живых людей,
В Колонном зале положили
Его на пять ночей и дней.

И потекли людские толпы,
Неся знамена впереди,
Чтобы взглянуть на профиль желтый,
На красный орден на груди.

Текли. А стужа над Москвою
Такою лютою была,
Как-будто Он унес с собою
Частицу нашего тепла.

И пять ночей в Москве не спали
Из-за того, что Он уснул.
И был торжественно печален
Луны почетный караул.

Во время войны Вера Инбер написала поэму о героической эпопее обороны Ленинграда «Пулковский меридиан», которая была отмечена Сталинской премией.
Но из этой поэмы мне , вообще-то в те годы запоминавшему стихи с одного прочтения, почему-то не запомнилось ни одной строчки. В отличие от тоже достаточно объемистого «Василия Теркина» или Симоновского сборничка
«С тобой и без тебя», которые я сходу заучил целиком.
Но некоторые ее ранние стихи имели хождение и в послевоенные времена.
На всю жизнь мне запомнился очаровательный инберовский стишок, услышанный в 1946-ом году, вскоре после демобилизации, когда мне было в общем-то не до поэзии:

- Мама, правда завтра праздница?
- Праздник, детка, говорят.
- Все равно, какая разница,
Лишь бы дали шоколад.

Правда, память человеческая – штука странная. Иногда не можешь запомнить очень нужную тебе вещь, а иногда никак не получается выкинуть из головы что-нибудь, вовсе того не стоющее. К примеру, у меня застряла в мозгах посвященная тому же автору эпиграмма, сочиненная уж не знаю кем, не знаю когда, а впервые услышанная мною уже в следующем, XXI столетии:

Ах у Инбер,
Ах у Инбер
Что за лобик,
Что за рот!
Все глядел бы
На нее бы,
Все глядел бы
На неё б.

От кого услышанная? От одного из моих торонтских друзей ( см. ЮРА СЛЕПЯН).
Оглавление

www.pseudology.org