Гуманитарный издательский центр Владос, Москва 1998 Александр Архипович Ивин и Александр Леонидович Никифоров Словарь по логике ЯЗЫК  — знаковая система, используемая для целей коммуника­ции и познания. Системность Я. выражается в наличии в каждом язы­ке помимо словаря также синтаксиса и семантики. Природа и значе­ние языкового знака не могут быть поняты вне языковой системы. Все языки могут быть разделены на естественные, искус­ственные и частично искусственные. Первые возника­ют спонтанно в процессе общения членов некоторой социальной группы (например, этнические языки); вторые создаются людьми для к.-л. специальных целей (например, языки математики, логики, шифры и т.п.). Языки естественных и гуманитарных наук относятся к частич­но искусственным. Характерной особенностью искусственных язы­ков является однозначная определенность их словаря, правил обра­зования и значения. Эти языки генетически и функционально вто­ричны в отношении естественного языка; первые возникают на базе второго и могут функционировать только в связи с ним. По вопросу об отношении языка к действительности имеются две противоположные точки зрения. Согласно первой из них язык есть продукт произвольной конвенции; в выборе его правил, как и в выборе правил игры, человек ничем не ограничен, в силу чего все языки, имеющие ясно определенную структуру, равноправны ("прин­цип терпимости" Р. Карнапа). В соответствии со второй точкой зре­ния язык связан с действительностью и его анализ позволяет вскрыть некоторые общие факты о мире. Конвенционалистская концепция языка принималась многими представителями философии неопозитивизма. Она основана на пре­увеличении сходства естественных языков с искусственными и на ошибочном истолковании ряда фактов, касающихся этих языков. [377] Мышление есть одна из форм отражения действительности. Язык, являющийся инструментом мышления, также связан своей смысло­вой стороной с действительностью и своеобразно отражает ее. Это проявляется в обусловленности развития языка развитием челове­ческого познания, в общественно-историческом генезисе языковых форм, в успешности практики, опирающейся на информацию, по­лучаемую с помощью языка. Весьма распространенным является тезис о зависимости наших знаний о мире от используемого в процессе познания языка. К раз­личным формам этого тезиса ведут представления о языке как об одной из форм проявления "духа народа" (В. Гумбольдт) или реали­зации свойственной человеку способности символизации (Э. Кассирер), утверждение об искажении результатов непосредственного по­знания в процессе их выражения (А. Бергсон, Э. Гуссерль). Принцип неизбежной зависимости картины мира от выбора понятийного ап­парата вместе с положением об отсутствии ограничений в этом выборе составляет существо "радикального конвенционализма", при­нимавшегося К. Айдукевичем. Положения о связи языка с мышлением и действительностью позволяют найти правильное решение вопроса о роли языка в по­знании. Язык есть необходимый инструмент отображения челове­ком действительности, оказывающий влияние на способ ее воспри­ятия и познания и совершенствующийся в процессе этого познания. Активная роль языка в познании состоит в том, что он влияет на уровень абстрактного мышления, на возможность и способ поста­новки вопросов относительно действительности и получения отве­тов на эти вопросы. Утверждение, что язык является активным фак­тором формирования нашей картины мира, не означает, однако, ни того, что язык "творит" эту картину, ни того, что он определяет принципиальные границы возможностей познания. Язык не только влияет на познание, но и сам формируется в процессе познания действительности как средство адекватного ее отображения. Философы и логики неоднократно обращали внимание на ошиб­ки, проистекающие из неправильного употребления и несовершен­ства естественного языка, и призывали к осторожности в пользова­нии им. Наиболее радикальные из них требовали создания некото­рого "совершенного" языка (Г. Лейбниц, Б. Рассел). Современная лингвистическая философия положению, что язык должен быть предметом философского исследования, придала форму утвержде­ния, что язык является единственным или во всяком случае наибо­лее важным предметом такого исследования. Философия оказалась при этом сведенной к "критике языка", задача которой состоит в   [378] том, чтобы туманные и запутанные мысли делать ясными и четко друг от друга отграниченными. В рамках лингвистической филосо­фии сложились два направления: одно из них ставит своей целью логическое усовершенствование естественного языка и замену от­дельных его фрагментов специально сконструированными языками (реконструкционизм); второе уделяет основное внимание исследо­ванию способов функционирования естественного языка, пытается дать наиболее полное описание его свойств и устранить тем самым затруднения, связанные с неправильным его употреблением (дескрипционизм). Анализ языка не является, однако, единственной задачей фило­софии и не может быть сведен к прояснению его логической струк­туры. Язык связан с мышлением и действительностью и не может быть понят вне этой связи. Он должен рассматриваться в контексте целого ряда проблем, связанных с познанием и общением; важна не только логическая, но и гносеологическая и социальная проблема­тика языка. ЯЗЫКА ФУНКЦИИ, или Употребление языка,  — основные задачи, решаемые с помощью языка в процессе коммуникации и познания. Идея проведения различия между Я. ф. принимается в большинстве теорий языка; реализуется она, однако, по-разному. Широкую известность получило введенное в 20-е годы этого века Ч. Огденом и А. Ричардсом противопоставление референциального (обозначающего) употребления языка его эмотивному (выражающему) употреблению. Распространено также выделение следующих двух Я. ф.: форму­лирования мыслей в процессе познания и коммуникации этих мыс­лей, а также связанных с ними переживаний. Первая из этих Я. ф. иногда считается предельным случаем второй, т.е. мышление рас­сматривается как общение с самим собой. К. Бюлер, рассматривая знаки языка в их отношении к говоряще­му, слушающему и предмету высказывания, выделяет три функции языкового высказывания: информативную, экспрессивную и эвокативную. В случае первой язык используется для форму­лировки истинных или ложных утверждений; при второй - для выражения состояний сознания говорящего; при третьей — для ока­зания влияния на слушающего, для возбуждения у него определен­ных мыслей, оценок, стремлений к каким-то действиям. Каждое языковое высказывание выполняет одновременно все три указан­ные задачи; различие между тремя Я. ф. определяется тем, какая из этих задач является доминирующей. Так, утверждение о факте, яв­ляющееся типичным случаем информативного употребления язы- [379] ка, непосредственно описывает положение дел в действительности, косвенно выражает переживание говорящим его опыта и вызывает определенные мысли и чувства у слушающего. Основная функция команды, являющейся характерным образцом эвокативного упот­ребления языка, — вызвать определенное действие слушающего, но команда представляет также сведения о предписываемой деятельно­сти и выражает желание или волю говорящего, чтобы деятельность была выполнена. Восклицание непосредственно выражает эмоции говорящего, а косвенно оказывает влияние на слушающего и дает ему информацию о состоянии сознания говорящего. Выделение Я. ф. зависит от тех целей, для которых используется противопоставление употреблений языковых высказываний, и может поэтому быть разным в разных случаях. С точки зрения логики, важ­ным является проведение различия между двумя основными Я. ф.: описательной и оценочной. В случае первой отправным пун­ктом сопоставления высказывания и действительности является ре­альная ситуация и высказывание выступает как ее описание, ха­рактеризуемое в терминах понятий "истинно" и "ложно". При вто­рой функции исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план; соответствие ему ситуации характе­ризуется в терминах понятий "хорошо", "безразлично" и "плохо". Цель описания — сделать так, чтобы слова соответствовали миру, цель — оценки — сделать так, чтобы мир отвечал словам. Это — две противоположные Я. ф., не сводимые друг к другу. Нет оснований также считать, что описательная Я. ф. является первичной или более фундаментальной, чем оценочная функция. Иногда противопоставление описаний и оценок воспринимается как неоправданное упрощение сложной картины употреблений языка. Так, Д. Остин высказывает пожелание, чтобы наряду со многими другими дихотомиями, всегда плохо приложимыми к естественному языку, было отброшено и привычное противопоставление оценоч­ного (нормативного) фактическому. Д. Сёрль также говорит о необ­ходимости разработки новой таксономии, не опирающейся на про­тивопоставление оценочного — описательному или когнитивного — эмотивному. Сам Остин выделяет пять основных классов речевых актов: вердикты, приговоры; осуществление власти, голосование и т.п.; обещания и т.п.; этикетные высказывания (извинение, по­здравление, похвала, ругань и т.п.); указание места высказывания в процессе общения ("Я отвечаю", "Я постулирую" и т.п.). Однако все эти случаи употребления языка представляют собой только раз­новидности оценок, в частности, оценок с санкциями, т.е. норм. Сёрль говорит о следующих пяти различных действиях, которые мы   [380] производим с помощью языка: сообщение о положении вещей; по­пытка заставить сделать; выражение чувств; изменение мира словом (отлучение, осуждение и т.п.); взятие обязательства сделать. Здесь опять-таки первый и третий случаи — это описания, а остальные — разновидности оценок (приказов). Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки, имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чис­тые описания и чистые оценки довольно редки, большинство язы­ковых выражений носит двойственный, или "смешанный", описа­тельно-оценочный характер. Все это должно учитываться при изу­чении множества "языковых игр", или употреблений языка; вполне вероятно, что множество таких "игр" является, как это предполагал Л. Витгенштейн, неограниченным. Но нужно учитывать также и то, что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в лингвистике, но лише­на, вероятнее всего, интереса в логике. ЯЗЫК ЛОГИКИ  — специально создаваемый современной логи­кой для своих целей язык, способный следовать за логической фор­мой рассуждения и воспроизводить ее даже в ущерб краткости и легкости общения. Я. л. является языком формализованным. Построе­ние его предполагает принятие особой теории логического анализа. Логика традиционная пользовалась для описания правильного мышления обычным языком, дополненным немногими специаль­ными символами. Этот язык имеет, однако, целый ряд черт, мешаю­щих ему точно передавать форму мысли. Он является аморфным как со стороны своего словаря, так и в отношении правил построения выражений и придания им значений. В нем нет четких критериев осмысленности утверждений. Не выявляется строго логическая фор­ма рассуждений. Значения отдельных слов и выражений зависят не только от них самих, но и от их окружения. Многие соглашения относительно употребления слов не формулируются явно, а только предполагаются. Почти все слова имеют не одно, а несколько значе­ний. Одни и те же объекты порой могут называться по-разному или иметь несколько имен. Есть слова, не обозначающие никаких объек­тов, и т.д. Все это не означает, что обычный язык никуда не годен и его следует заменить какой-то искусственной символикой. Он вполне справ­ляется с многообразными своими функциями. Но, решая многие зада­чи, он лишается способности точно передавать логическую форму. [381] Для целей логики необходим искусственный язык, строящийся по строго сформулированным правилам. Этот язык не предназначен для общения, он должен служить только одной задаче - выявле­нию логических связей наших мыслей, но решаться она должна эффективно. В формализованном Я. л. слова обычного языка заменяются раз­личными специальными символами. В нем четко разграничены син­таксическая и семантическая части, разделение которых в обыч­ном языке во многом условно. Вначале язык логики строится без всякой ссылки на ту действительность, которую он будет описы­вать. И только потом вводятся правила придания значений употреб­ляемым в нем комбинациям знаков, указывается его интерпрета­ция. Построение языка отличается тщательностью, с какой форму­лируются синтаксические и семантические правила, отсутствием неправильностей и исключений. Разделение синтаксиса и семантики позволяет определить поня­тие вывода логического чисто формально, не обращаясь к содержа­нию конструируемых и преобразуемых выражений. Вывод оказыва­ется подчиненным простым предписаниям, подобным правилам сло­жения и вычитания. Исчезают неясность и двусмысленность, всегда присутствующие при обращении с такой трудно уловимой вещью, как "смысл выражения". Место обычного в процессе рассуждения оперирования идеальными смыслами занимает манипулирование материальными вещами — цепочками знаков. Выведение одних идей из других превращается в "вычисление" по простым правилам. Научная революция в логике во второй половине XIX — начале XX в. привела к созданию логически совершенного языка. После­дний сделал возможным дальнейшее углубленное изучение и опи­сание закономерностей правильного мышления. ЯЗЫК НАУКИ  – система понятий, знаков, символов, создаваемая и используемая той или иной областью научного познания для по­лучения, обработки, хранения и применения знаний. В качестве спе­циального языка конкретных наук обычно используется некоторый фрагмент естественного языка, обогащенный дополнительными зна­ками и символами. Я. н. отличается точностью и однозначностью своих понятий. Даже те понятия, которые заимствуются наукой из повседневного языка, например "сила", "скорость", "тяжесть", "звез­да", "стоимость" и т.п., получают гораздо более точное и порой даже парадоксальное с точки зрения здравого смысла значение. Если на первом этапе своего развития наука в основном пользуется по­нятиями естественного языка, то по мере углубления в предмет исследования появляются теории, вводящие совершенно новые тер-   [382] мины, относящиеся к абстрактным, идеализированным объектам, к обнаруживаемым объектам, их свойствам и связям. В целом Я. н. возникает и формируется как орудие познания определенной обла­сти явлений, и его специфика определяется как особенностями изу­чаемой области, так и методами ее познания. Я. н. стараются строить т.о., чтобы избежать недостатков есте­ственного языка: многозначности терминов, расплывчатости и нео­пределенности их содержания, двусмысленности выражений, семан­тической замкнутости и т.п. Это обеспечивает ясность, точность и понятность выражений Я. н. ЯЗЫК СЕМАНТИЧЕСКИ ЗАМКНУТЫЙ  – язык, который содер­жит в себе как выражения, относящиеся к некоторым внеязыковым объектам, так и выражения, относящиеся к характеристике самого языка. Всякий естественный язык является семантически замкнутым. Например, рус. язык включает в себя слова и предложе­ния, относящиеся к предметам и явлениям окружающего мира, но в то же время в нем есть имена языковых выражений и семан­тические предикаты — "истинно", "ложно", "выводимо" и т.п. Польский ученый А. Тарский показал, что семантическая замкну­тость естественного языка приводит к возникновению в нем про­тиворечий и парадоксов. Например, пытаясь ответить на вопрос, ис­тинно или ложно предложение "Данное предложение ложно" (ко­торое говорит о самом себе), мы приходим к противоречию. Если мы признаем его истинным, то это означает, что оно действительно ложно. Если же мы признаем его ложным, то это значит, что оно не ложно, т.е. истинно. Чтобы избежать возникновения таких противо­речий, при построении формальных языков различают объект­ный язык, на котором говорят о той или иной области объектов, и метаязык, на котором обсуждают свойства объектного языка и который содержит имена выражений объектного языка и семанти­ческие предикаты. Благодаря этому разделению мы избавляемся от семантической замкнутости, и в нашем языке теперь не могут по­явиться предложения, говорящие о самих себе (см.: Семантическое понятие истины). ЯСНОСТЬ – характеристика термина (понятия) с точки зре­ния определенности, отчетливости его смысла. Понимание терми­на, успешная его интерпретация предполагают знание его смысла и его денотации, т.е. класса тех объектов, к которым он отсылает. Если этот класс является четко очерченным и слагается из хорошо специфицированных объектов, о термине говорят, что он точен (см. Точность). Если смысл термина определен отчетливо и одно­значно, термин называется содержательно ясным или про- [383] сто ясным. Например, достаточно ясными в современной физике яв­ляются понятия "металл", "проводник" и т.д. Я. противостоит неясность. В случае неясного термина трудно ре­шить, какие именно признаки мыслятся в его содержании и какие из них являются существенными. Неясны, к примеру, математичес­кие понятия "множество", "число" и др., логические понятия "выс­казывание", "доказательство" и др. Я., наряду с однозначностью и точностью, является одним из основных требований к научному языку. Но хотя наука и представ­ляется сферой наиболее прозрачного и осмысленного употребления языка, абсолютная прозрачность смысла недостижима даже здесь. Это связано прежде всего с постоянным развитием и углублением науч­ного знания, его изменчивостью и незавершенностью. Иногда неплохим средством прояснения понятия оказывается исследование его происхождения, прослеживание изменений его со­держания со временем. Однако значение анализа этимологии слова для уточнения его содержания чаще всего переоценивается. Слово "революция" когда-то означало в астрологии регулярное движение небесных тел; "феодал" и "феодализм" первоначально были терми­нами судебной практики; слово "капитал" первоначально употреб­лялось только ростовщиками и счетоводами. Эти этимологические экскурсы почти ничего не значат для более ясного понимания со­временного значения указанных слов. Эволюция значения чаще все­го является непоследовательной, а то и просто противоречивой.   Оглавление   www.pseudology.org