Анатолий Кошкин
Сталин умело использовал "дальневосточный фактор"
Вопрос об участии Советского Союза в войне против милитаристской Японии правительство США поставило уже на следующий день после японской атаки на Пёрл-Харбор. С такой просьбой к И. Сталину президент США Ф. Рузвельт обратился 08 декабря 1941 года. При этом американцы в первую очередь были заинтересованы в использовании территории СССР для нанесения массированных бомбовых ударов по японской метрополии.

Отклонив это предложение президента, Сталин в своём ответе, в частности, отметил: «Объявление состояния войны с Японией со стороны СССР ослабило бы сопротивление СССР гитлеровским войскам и пошло бы на пользу гитлеровской Германии. Мы думаем, что главным нашим врагом является всё же гитлеровская Германия.

Ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам». Получив это послание Сталина, Рузвельт 11 декабря заявил, что он об этом решении сожалеет, но на месте Советского Союза поступил бы так же. Тем не менее на протяжении всей войны представители правительства США и лично Рузвельт прилагали немалые усилия для того, чтобы все же побудить Сталина, отказавшись от пакта о нейтралитете с Японией, допустить американские бомбардировщики на советский Дальний Восток. Как признавал глава американской военной миссии в Москве генерал Дж. Дин, «его главной и неизменной задачей было обеспечить участие Советского Союза в войне против Японии».

Следует отметить, что Сталин умело использовал «дальневосточный фактор» в дипломатических переговорах с союзниками. Обещая советскую помощь в борьбе с Японией в скором будущем, он тем самым стремился подтолкнуть Вашингтон и Лондон к скорейшему открытию второго фронта на европейском театре военных действий. Это нашло свое проявление в позиции Сталина на Тегеранской конференции лидеров трех великих держав – США, СССР и Великобритании. Тогда в ноябре 1943 г. глава советской делегации заявил: «… Наши силы на Дальнем Востоке более или менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить, по крайней мере, в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда – общим фронтом против Японии».

Окончательно сроки выступления СССР против Японии были определены на Ялтинской (Крымской) конференции «большой тройки» - Сталина, Рузвельта и Черчилля. Было согласовано, что вступление Советского Союза в войну состоится через 2-3 месяца после капитуляции Германии.

Готовясь к войне с Японией, советское правительство стремилось соблюсти принципы международного права. 5 апреля правительству Японии было официально объявлено о денонсации советско-японского пакта о нейтралитете 1941 года. В заявлении советского правительства указывалось, что пакт был подписан до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Англией и США – с другой. Текст заявления гласил: «С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза. При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным…». Денонсировав пакт о нейтралитете, советское правительство за четыре месяца до вступления в войну фактически предупредило японское правительство о возможности участия СССР в войне с Японией на стороне союзников. Сомнений на этот счет в Токио не должно было быть – существует достаточно оснований считать, что правительство Японии по линии разведки своевременно узнало о данном Сталиным обещании вступить в войну на Дальнем Востоке. Во всяком случае едва ли случайно трижды занимавший пост премьер-министра князь Коноэ через два дня после окончания Ялтинской конференции спешно обратился к императору с предложением «завершить войну пока в нее не вмешались Советы».

После смерти в апреле 1945 г. президента Рузвельта его место занял Г. Трумэн. Во время вступления в должность он был проинформирован о секретных работах по созданию атомной бомбы. Однако Трумэн продолжал исходить из того, что именно «вступление в войну СССР окончательно убедит японцев в неизбежности полного разгрома».

Продолжали настаивать на широком привлечении СССР к разгрому Японии американские генералы. Выражая их мнение, военный министр США Г.Л.Стимсон в памятной записке Трумэну от 2 июля 1945 г. писал: «Начав вторжение, нам придется, по моему мнению, завершать его даже еще более жестокими сражениями, чем те, которые имели место в Германии. В результате мы понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию».
 
Возражал против высадки на территорию Японии до вступления СССР в войну и командующий войсками союзников на Тихом океане генерал Д.Макартур. По американским планам, высадка войск США на главный японский остров Хонсю намечалась лишь на 1 марта 1946 г. При этом в сражениях на Японских островах, по расчетам, потери американских войск могли составить до одного миллиона солдат и офицеров.
 
Поэтому даже после получения сообщения об успешном испытании атомной бомбы Трумэн заявил Сталину во время Потсдамской (Берлинской) конференции, что «США ожидают помощи от Советского Союза». Сталин тогда обещал, что «Советский Союз будет готов вступить в действие к середине августа, и что он сдержит свое слово». После того как японское правительство отвергло изложенные в Потсдамской декларации условия капитуляции, верное союзническому долгу правительство СССР, присоединившись к этой декларации, объявило Японии войну.
 
«Советское правительство, - говорилось в заявлении правительству Японии, - считает, что такая его политика является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от тех опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией после ее отказа от безоговорочной капитуляции». 6 августа по приказу президента Трумэна был подвержен атомной бомбардировке японский густонаселенный город Хиросима.
 
Однако бесполезность дальнейшего сопротивления в Японии осознали лишь после вступления в войну Советского Союза. В день объявления войны премьер-министр Японии Судзуки на заседании Высшего совета по руководству войной заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».
 
Об этом же заявил затем главнокомандующий японскими войсками император Хирохито. В своем рескрипте «К солдатам и матросам» он указал: «Теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление… означает поставить под угрозу саму основу существования нашей империи».

Несомненно, что решающее влияние на принятие решения о капитуляции оказал быстрый разгром советскими вооруженными силами японских войск в Маньчжурии, Северной Корее, на Южном Сахалине и на Курильских островах. В течение 23-дневных боев были наголову разгромлены 22 японские дивизии. Противник потерял свыше 677 тыс. солдат и офицеров, из них 84 тыс. убитыми. Советские войска захватили большие трофеи – 3700 орудий, 600 танков, 861 самолет, 12 тыс. пулеметов, свыше 2 тыс. автомашин.

Разгром Квантунской армии нарушил замысел японского командования перебросить ее отборные дивизии в Японию для участия в решающем сражении с американцами за метрополию. Несбыточными оказались и планы эвакуации императорского двора и японского правительства в Маньчжоу-го в случае оккупации Токио американскими войсками.

Весьма важное значение имело и то, что именно вступление в войну СССР предотвратило применение японским командованием накопленного в большом количестве в секретных лабораториях Квантунской армии бактериологического оружия. Командующий Квантунской армии генерал О. Ямада признавал: «Вступление в войну против Японии Советского Союза и стремительное продвижение Советской армии в глубь Маньчжурии лишило нас возможности применять бактериологическое оружие против СССР и других стран».

Народы и правительства стран мира с большим воодушевлением восприняли весть о вступлении СССР в войну на Дальнем Востоке. В телеграмме от 9 августа президент Китайской республики Чан Кайши писал Сталину: «Объявление Советским Союзом с сегодняшнего дня войны против Японии вызвало у всего китайского народа чувство глубокого воодушевления.
 
От имени Правительства, народа и армии Китая имею честь выразить Вам, а также Правительству и героическому народу и армии Советского Союза искреннее и радостное восхищеие». Справедливость и важность вступления СССР в войну признавали и лидеры ых держав. В день объявления войны было сделано специальное заявление правительства Великобритании, в котором, в частности, говорилось: «Война, объявленная сегодня Советским Союзом Японии, является доказательством солидарности, существующей между основными союзниками, она должна сократить срок борьбы и создать условия, которые будут содействовать установлению всеобщего мира. Мы приветствуем это великое решение Советской России».

Влиятельная американская газета «Нъю-Йорк геральд трибюн» 10 августа 1945 г. в передовой статъе отмечала: «Вряд ли можно сомневаться, что вступление Советского Союза в войну окажется решающим в военном отношении».

К сожалению, в годы последовавшей «холодной войны» в западных странах стали забывать эти справедливые оценки, а подчас представлять участие СССР в разгроме японского милитаризма как «ненужную» и даже «вредную» акцию. Однако испытавшие на себе ужасы войны и японской оккупации азиатские народы едва ли разделяют подобные настроения.
 
Объективно оценивающие историю люди не могут не признавать, что, вступив по настоятельным просьбам лидеров США и Великобритании в войну с японскими агрессорами, Советский Союз и его доблестные вооруженные силы значительно ускорили завершение Второй мировой войны, во многом способствовали победе китайского народа над поработителями, принесли долгожданную свободу и независимость народам Восточной и Юго-Восточной Азии, избавили от дополнительных жертв и страданий японский народ.
 
© 2005 "РИА Новости"
 
www.pseudology.org