Народ

	Михаил Сергеевич Восленский
Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза Глава 7. Класс - претендент на мировое господство. Часть 2
7. ГРАНИЦЫ МИРНОГО СОСУЩЕСТВОВАНИЯ Неудивительно, что понимаемое по-номенклатурному мирное сосуществование имеет строго очерченные границы. Первая граница пролегает в идеологической сфере. В Советском Союзе неизменно подчеркивалось, что в области идеологии нет и не может быть мирного сосуществования между двумя системами. Эта оговорка полна глубокого смысла. Главная задача идеологической борьбы номенклатуры против стран Запада состоит не в том, чтобы убедить людей некими неотразимыми аргументами в преимуществах жизни при реальном социализме. Номенклатура давно поняла, что убедить можно лишь очень небольшие группы тех, кто по различным причинам жаждет слома западной системы и потому охотно готов принять на веру пропаганду другой стороны. Главная задача идеологической борьбы для номенклатуры — в том, чтобы держать подчиненные ей народы и коммунистов во всех странах в мобилизационной готовности. Ведущаяся номенклатурой постоянная пропагандистская кампания против Запада гарантирует, что советский народ и зарубежные коммунисты не примут слишком всерьез слова о мире и дружбе с Западом, а будут по-прежнему знать: Запад — это враг, а заявления о мире — это политика КПСС. Номенклатура считает, что ей необходима эта идеологическая мобилизационная готовность. Она помнит, как плохо сражалась Советская Армия в финской войне 1939—1940 годов, когда почти не было пропагандистской подготовки и, больше того, в месяцы, предшествовавшие советскому нападению на Финляндию, речь шла о заключении советско-финского пакта о взаимопомощи. Тяжелые последствия имело на первом этапе войны Советского Союза против гитлеровской Германии и то, что с осени 1939 года вплоть до нацистского нападения 22 июня 1941 года в СССР не велось антифашистской пропаганды. Можно спросить: какое все это имеет значение, если советская номенклатура все равно не собирается начинать войну против Запада? Да, войны советская номенклатура боится. Но боится она войны при нынешнем соотношении сил, а не по каким-либо иным соображениям. Если ей удастся изменить соотношение сил в свою пользу настолько, чтобы Запад оказался явно слабее, номенклатура перестанет бояться и нападет. Надо всегда помнить ленинский девиз; «Дают — бери, бьют — беги». Надо помнить из истории не только то, что номенклатура никогда не нападает на сильных, но и то, что она без смущения набрасывается на слабых. Исключение сферы идеологии из области мирного сосуществования наводит на мысль, что класс номенклатуры серьезно думает о возможности войны против Запада — только не сейчас, а в будущем. О том же свидетельствуют и два других ограничения мирного сосуществования, провозглашаемые номенклатурой: исключение из него национально-освободительной и социально-освободительной борьбы. В первом случае номенклатура старается внушить Западу; поддерживаемые ею военные конфликты в странах третьего мира не должны рассматриваться как противоречащие разрядке. Цель же этих конфликтов в том, чтобы усилить позиции советской номенклатуры в третьем мире и таким путем добиться изменения соотношения сил в пользу реального социализма. Значит, смысл исключения национально-освободительной борьбы из сферы мирного сосуществования в том, чтобы Запад продолжал политику «разрядки» с Советским Союзом, а тем временем всеми, в том числе военными, методами СССР будет изменять соотношение сил в ущерб Западу. Что касается социально-освободительной борьбы, то формула эта в СССР не расшифровывается. Речь может идти, однако, лишь об одном: о волнениях в других странах, которые можно было бы объявить «пролетарской революцией». Что же может означать отказ распространить действие принципа мирного сосуществования на такую ситуацию? Только одно: номенклатура оставляет за собой право на вооруженную интервенцию в поддержку такой «революции» — как это было сделано, например, в Афганистане. Все зависит от соотношения сил на мировой арене. Номенклатурные политики сами это подчеркивают, когда говорят: основа мирного сосуществования — соотношение сил в мире. 8. «СООТНОШЕНИЕ КЛАССОВЫХ СИЛ НА МИРОВОЙ АРЕНЕ» Такая постановка вопроса совершенно естественна. В самом деле, если мирное сосуществование — это классовая борьба, то в ней, как в каждой борьбе, решающую роль играет соотношение сил борющихся сторон. Каких сил? Когда на Западе говорили о соотношении сил между двумя системами, обычно сводили его к балансу вооруженных сил НАТО и Варшавского Договора. Номенклатура подходит к вопросу шире. Она рассматривает соотношение всей совокупности сил реально-социалистического и капиталистического обществ — экономических, политических, военных, структурно-организационных, моральных — словом, всяких. В противоположность балансу военных сил номенклатура именует это «соотношением классовых сил». Такой подход разумнее незамысловатого подсчета числа дивизий — разумнее и в чисто военных вопросах. Так, война во Вьетнаме показала, что США, обладавшие неизмеримо большей военной мощью, чем Северный Вьетнам, из-за проявленной ими морально-психологической слабости ухитрились проиграть эту войну, что явилось приятной неожиданностью для советской номенклатуры. С другой стороны, практически невозможно сказать, насколько оправданно было механическое причисление дивизий стран Восточной Европы к советским дивизиям. Цель Советской Армии в Восточной Европе не в последнюю очередь была в том, чтобы удерживать сомнительных союзников под контролем номенклатуры. После революций 1989 года в Восточной Европе Организация Варшавского Договора стала призрачной и распалась. Номенклатура старается внушить всем, будто есть некая мистическая закономерность постоянного изменения соотношения сил на мировой арене в пользу реального социализма. Это, конечно, выдумка: нет такой закономерности, да и кривая соотношения сил весьма извилиста. Высшая точка этой кривой была достигнута номенклатурой в конце 50-х годов, на первом этапе правления Хрущева. Отказ от наиболее преступных сталинских методов и разоблачение Сталина привели на время к росту поддержки советской системы населением. На международной же арене еще сохранялся союз СССР с Китаем, мировое коммунистическое движение было монолитным, а в военной сфере номенклатура на время вырвалась вперед, создав раньше США ракетное оружие. К тому же казалось, что открыт путь для дальнейших сдвигов соотношения сил в ту же сторону. Была жива надежда, что явно предстоявший слом системы колониализма приведет к превращению колоний в страны «народной демократии». Ожидались также приятные изменения в Европе — создание народно-демократических режимов в Испании, Португалии и Греции. С тех пор соотношение сил существенно изменилось не в пользу советской номенклатуры, и фактический распад советского блока создал новую обстановку. Читатель может сказать, что он слышал на Западе и совсем другие оценки советской внешней политики. Правильно, есть такие оценки. Помню, в одной западной столице крупный представитель тамошнего делового мира поведал мне свою уверенность в том, что советское руководство совсем не хочет распространения режима реального социализма на страны Запада, в частности на Западную Европу. Мой собеседник сам был целых пять дней в Москве и твердо в этом убедился. Его аргументы были просты и неотразимы. Советские руководители — умные люди (я с этим согласился); товаров для населения в Советском Союзе чрезвычайно мало, и они жалкого качества {я согласился); советское руководство не может не понимать, что это следствие низкой продуктивности социалистической системы (я согласился); если это руководство распространит такую систему и на Запад, то и здесь будет так же (я согласился); тогда невозможно будет за счет экспорта, западных капиталовложений и кредитов улучшить снабжение советского населения (я согласился). «Но ведь задача советских руководителей в том, чтобы поднять жизненный уровень населения, они и сами это говорят,— торжествующе заключил мой собеседник цепь своих рассуждений.— Значит, они не могут желать распространения своей системы на Западную Европу, и нам нечего опасаться». Это был единственный пункт, с которым я согласиться не смог. Чтобы понять, что такое — само себе логичное — рассуждение ошибочно, надо было прожить в Советском Союзе дольше, чем пять дней. 9. ПОБЕДА СОЦИАЛИЗМА В МИРОВОМ МАСШТАБЕ Этой формулой определила номенклатура задачу своей внешней политики. Она стала настолько привычной, что советские пропагандисты, вообще не мучимые чувством юмора, без колебаний повторяют ее даже вперемежку \|с нападками на «глобальную политику империализма». Между тем глобальной в самом буквальном смысле этого слова является именно внешняя политика номенклатуры. Она охватывает весь наш глобус. Номенклатура старается повсюду в мире искать, по ленинскому выражению, слабые звенья в цепи мирового капитализма. Действуя по принципу «бей сороку и ворону», она одновременно старается завоевать новые позиции во всех частях света. Однако главным районом ее экспансии была издавна Западная Европа: не потому, чтобы здесь было наиболее слабое звено, а потому, что уж очень важен этот район в планах номенклатуры. Если же применить ленинскую формулировку, Западная Европа — это главное звено, ухватившись за которое можно твердой рукой вытянуть всю цепь. Почему? Раньше на долго государств советского блока — так называемого «мирового социалистического содружества» — приходилась примерно 1/3 мирового промышленного производства. Этот перевес другой стороны был бы преодолен, если бы номенклатуре удалось поставить под свой контроль мощную экономику Западной Европы. Тогда можно было бы начать разделываться с США, если бы номенклатуре на время удалось снова привлечь на свою сторону Китай, размахивая жупелом «американского империализма», или же разделаться с Китаем, если бы удалось привлечь к этому делу США, размахивая жупелом «пекинского гегемонизма». Потом наступила бы очередь незадачливого помощника номенклатуры — соответственно Китая или США,— и цель была бы достигнута. Вот почему так важна для номенклатуры Западная Европа. Собирается ли номенклатура ее завоевывать? Нот, ибо при существующем соотношении сил в мире попытка Москвы завоевать Западную Европу слишком рискованна. К тому же война в Европе разрушила бы ее экономику, которая столь нужна номенклатуре. В случае разрушительной войны в Западной Европе выигрыша для номенклатурных экспансионистов не было бы, а проигрыш — и решающий!— был бы весьма возможен. Поэтому номенклатура повела — и не без успеха — психологическую войну против населения Западной Европы. Смысл этой войны — без всякого риска запугать европейцев своими ядерными ракетами и вызвать в Западной Европе массовую истерию. В этом и состояла в первую очередь цель установки советских ракет «СС-20», нацеленных на Западную Европу. Показательно, что первые «СС-20» были установлены в 1975 году, в апогее разрядки, почти сразу же после торжественного подписания Брежневым Заключительного акта совещания в Хельсинки. Целью такой операции было вызвать шок среди задремавших в сладостной разрядке европейцев и ввергнуть их в панический страх. Затея удалась. На волне страха в Западной Европе поднялось движение «за мир», а по плану Москвы — за капитуляцию. Подзуживаемое компартиями, это движение запуганных пацифистов действительно возродило лозунг «Лучше быть красным, чем мертвым», но в целом оказалось менее послушным, чем рассчитывала номенклатура. Конечный смысл всех операций состоит в попытке отколоть Западную Европу от США и парализовать НАТО. Что выиграла бы при этом номенклатура? Во всей Западной Европе (может быть, за исключением ядерных стран —- Франции и Англии) автоматически возникла бы та же формула, которая определяет отношения между Финляндией и СССР: маленькая слабая западная страна без союзников с глазу на глаз с ядерной державой-континентом. Эта формула довольно быстро привела бы к финляндизации западноевропейских государств: оставшись парламентскими демократиями с продуктивной рыночной экономикой, они внешнеполитически стали бы сферой безраздельного влияния Москвы. На первом этапе такое решение вполне устроило бы номенклатуру. Она и не хотела пока советизировать западноевропейские страны, так как рассчитывает существенно поживиться за счет их цветущей экономики. Номенклатура разумно учитывает при этом, что любая форма советизации ведет к возникновению кризиса недопроизводства и неминуемому экономическому упадку страны. Целью номенклатуры в Западной Европе стала финляндизация. Но история показала: финляндизация — лишь первый этап советизации. Все малые страны советского блока в Европе пережили вначале период финляндизации: все они были парламентскими демократиями с оппозиционными партиями и относительно свободной прессой, с частнопредпринимательским хозяйством. И все они были затем превращены в страны реального социализма. Главной закономерностью, действовавшей в этом направлении, было типичное для бюрократического мышления номенклатуры чувство неуверенности, если подчиненная ей страна контролируется ею не полностью. Это же чувство толкнуло номенклатуру на авантюру с целью советизировать Афганистан, эту средневосточную Финляндию. Только в отношении самой Финляндии советская номенклатура держит свои чувства в узде, чтобы показать Западной Европе, будто статус финляндизированной страны — не временный этап, а устойчивое состояние. Мы говорили о Западной Европе. Но ведь даже если бы удался план номенклатуры в Европе — реальный социализм в Восточной Европе и финляндизация в Западной, то отсюда еще далеко до мирового господства. Европа — не весь мир. Не весь, но весьма существенная его часть. Мир измеряется в политике не только квадратными километрами, а прежде всего политическими, экономическими и стратегическими факторами. В этом отношении Европа играет роль, намного превосходящую ее географическую долю на земном шаре. Вот почему номенклатура сконцентрировала свое внимание на Западной Европе. Но это отнюдь не значит, что номенклатурное руководство не вело одновременно политического наступления на другие части мира. К югу от Европы и от азиатской части Советского Союза расположен огромный комплекс стран третьего мира — Азия и Африка. Наступление советской номенклатуры развернулось на всем этом гигантском пространстве. И цели его уже нам знакомые: там, где удается,— создание государств типа народной демократии; там, где еще нельзя их создать,— приноровленная к афро-азиатским условиям финляндизация. Примерами возникновения режимов народно-демократического типа богата история Африки последних трех десятилетий. Требования, которые предъявляет советская номенклатура к политическому режиму страны третьего мира, чтобы объявить эту страну вступившей на некапиталистический путь развития, страной социалистической ориентации, в общем довольно скромны. Речь идет не об уровне развития производительных сил в данной стране, не о наличии в ней рабочего класса, даже не о существовании компартии, а просто о том, проводит ли ее правительство прозападную или просоветскую политику. Вот почему так часты метаморфозы в оценке сущности различных государств третьего мира, даваемой номенклатурной пропагандой. Находящаяся у власти в Сирии и в Ираке партия Баас долгое время расценивалась в Советском Союзе как фашистская, потом стала числиться партией революционных демократов; фашистом, реакционером и религиозным фанатиком назывался в СССР долгое время Каддафи, потом — как прогрессивный деятель и чуть ли не социалист. Многое зависит и от самих государств третьего мира. Так, с советской точки зрения, режим, существовавший в Центрально-Африканской Республике, вполне мог бы превратиться в национально-демократический. Для этого надо было, чтобы президент Бокасса объявил себя генеральным секретарем ЦК партии, проклял американский империализм и провозгласил свою приверженность социализму. Но Бокасса поступил иначе: он провозгласил себя императором. Таким образом, вопрос о социалистической ориентации Центрально-Африканской Республики отпал. Именно крайняя неразборчивость советской номенклатуры в зачислении различных стран третьего мира в «прогрессивные» и «реакционные» привела к тому любопытному результату, что Советский Союз оказался вначале вынужденным поддерживать в эфиопско-сомалийском конфликте обе воюющие стороны одновременно, хотя вовсе этого не хотел. Может быть, все то, о чем я здесь пишу,— давно прошедшие времена? Ведь на наших глазах в 1989 году стало быстро разваливаться «социалистическое сообщество» в Восточной Европе, а при кризисном состоянии советской экономика и растущем недовольстве населения номенклатуре не до Азии и Африки? Нет, дело обстоит иначе. Антиноменклатурные революции в странах советского блока действительно нанесли тягостный удар по планам номенклатуры, и, казалось бы, если пришлось даже в Москве отпускать населению мыло по талонам, глупо вкладывать деньги в экспансию в Азии и Африке. Но вот номенклатура так не думает. 15, если не 20% населения СССР живут ниже уровня бедности, а по-прежнему многие миллионы рублей идут на поддержку марионеточного режима в Кабуле. Первый заместитель министра иностранных дел СССР не постеснялся заявить в интервью, что-де хоть и стоит эта мощь дорого, но Советский Союз — великая держава и может себе это позволить [14]. И при Горбачеве продолжается дорогостоящее военное вмешательство Москвы в дела африканского континента. Справедливо писал спецкор журнала «Собеседник» в феврале 1990 года: «Наши связи с третьим миром — сфера, закрытая для гласности. В отличие от всех цивилизованных стран ни общественность, ни народные депутаты не имеют точных данных о продаже оружия и даже о гуманитарной помощи другим странам... В горячих точках мира сейчас находятся сотни, тысячи (советских. — М.В.) военных советников... Мы идем по Африке. Там стреляют из наших орудий, за рычагами наших танков —- обученные нами офицеры, а в штабах их армий — наши советники... Реки крови оплачены моим и вашим трудом» [15]. В странах третьего мира советская номенклатура играет на неприязни народов этих стран к их бывшим колониальным хозяевам и на склонности рассматривать все западные державы как потенциально колониалистские — независимо от того, были у них колонии или нет. Советский же Союз — последняя сохранившаяся в мире колониальная империя — выглядит в глазах политиков третьего мира почему-то как оплот антиколониализма. Это большое достижение номенклатурной дипломатии и пропаганды, его не надо преуменьшать. Благодаря этому достижению советская дипломатия добилась того, что в Организации Объединенных Наций и на других международных форумах многочисленные страны третьего мира долгое время поддерживали политический курс советской номенклатуры — вплоть до советского вторжения в Афганистан, Лишь после вторжения в этих странах начали сознавать, что именно Советский Союз является носителем неоколониализма в третьем мире. Но, видимо, предстоит еще длительный процесс, прежде чем такое сознание прочно отразится на внешней политике афро-азиатских государств. Особо ставится в планах советской номенклатуры вопрос о Латинской Америке. Этот регион рассматривается в Москве как сфера интересов США. Поэтому стоит задача: с одной стороны, непременно проникнуть туда и восстановить эти страны против США, а с другой стороны, делать это так, чтобы Вашингтон не мог поймать советскую номенклатуру за руку. Важную роль играет здесь Куба. Вот почему так терпеливо отнеслась советская номенклатура ко всем выходкам режима Кастро. В целом же номенклатура стремится к установлению строя реального социализма не только в странах третьего мира и в Европе, но и в Северной Америке — в США и Канаде, и в Австралии, и в Новой Зеландии, и в Океании. Многократно провозглашенная цель мирового коммунистического движения и мировой системы социализма как его составной части заключается в «победе социализма в мировом масштабе». В официальных документах КПСС и других коммунистических партий неоднократно подчеркивалось, что социализм не минует ни одной страны мира, а коммунизм — это светлое будущее всего человечества. Что это — марксистский догматизм? Нет. Это действительный план класса номенклатуры. Ведь именно путем создания во всех странах режима реального социализма номенклатура стремится установить свое мировое господство. На Западе часто приходится слышать мнение, что перед лицом этих фактов советское руководство предпочтет не добиваться реального социализма в тех странах, где он не обеспечит господства Советского Союза. Это ошибочная точка зрения. Она исходит из того, что мировое господство для номенклатуры — некая блажь, фантазия, своего рода роскошь. В действительности это, с точки зрения класса номенклатуры, необходимость. Необходимость, ибо существование несоциалистического мира служит в глазах номенклатуры постоянно действующим ферментом внутреннего недовольства в Советском Союзе и других социалистических странах. Сочетание свободного парламентского строя в Европе и Северной Америке с чрезвычайно высоким, по советскому масштабу, уровнем жизни в этих странах создает огромную притягательную силу для населения стран реального социализма. Эта притягательная сила оборачивается силой раздражения, неприязни и в конечном счете — ненависти к строю реального социализма. Особенно большую роль в этом смысле играет, по мнению номенклатурщиков, Западная Европа. Вот почему решение вопроса о Западной Европе и считалось всегда особенно неотложным. История подтвердила опасения номенклатуры. Как карточные домики, рассыпались в 1989 году вассальные режимы в ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, было создано возглавляемое «Солидарностью» правительство Польши, произошли демократические перемены в Монголии. Начала распадаться колониальная империя — Советский Союз. Помышляющая о мировом господства советская номенклатура оказалась у разбитого корыта. Но не будем торопиться с выводами. Номенклатура еще сильна. Она старается запугать непокорных в национальных республиках и вызвать волну колониалистского шовинизма в русском народе. Может быть, ей еще удастся использовать основную ошибку национально-освободительных движений в СССР — то, что они выступают не одновременно все вместе, а разрозненно. Это дает номенклатуре надежду разделаться с ними поодиночке. Может быть, номенклатуре удастся обмануть народ угрозой мнимых бедствий в случае распада колониальной империи. Он ведь не знает, что опыт западных стран показал: огромное большинство населения метрополии только выигрывает от ликвидации колониального режима, проигрывает лишь горстка колониальных чиновников. Летом 1960 года я был в Бельгии как раз в дни признания независимости Конго. Сколько было страхов среди бельгийцев: отходит богатая колония Конго; как-то будет житься в маленькой Бельгии! А теперь, когда вы приезжаете в Бельгию, видите процветающую, довольную страну; с Конго же поддерживаются нормальные экономические связи. Был страх и в Голландии, когда отходила Индонезия, был ужас в Англии, когда уходила огромная Индия. Взгляните сегодня на Англию и Голландию, а потом — на Индию и Индонезию: где люди лучше живут? Уровень жизни зависит от уровня развития общества, его производительных сил, а не от руд и минералов, лежащих в недрах. Крошечная Япония, лишенная всяких природных богатств, отказавшись от колонизаторских замашек, стала одной из самых богатых стран мира. По объему промышленного производства она обогнала громадный Советский Союз и вышла на 2-е место в мире; она может законно похвастаться тем, что там наибольшая средняя продолжительность жизни. А громада СССР может пока похвастаться тем, что занимает 1/6 часть.суши на Земле. Прав был Маркс: «Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Сила, нужная ему для подавления другого народа, в конце концов всегда обращается против него самого» [16]. 10. МИРОВОЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ - ИНСТРУМЕНТ НОМЕНКЛАТУРЫ Номенклатурная пропаганда определяет мировое коммунистическое движение как совокупность компартий во всех странах мира. В таком определении отражается ностальгия класса номенклатуры по прошедшим временам монолитизма. Впрочем, полной монолитности в коммунистическом движении практически никогда не было. Следовавшие один за другим отколы от послушного Москве коммунистического движения — троцкизм, титоизм, маоизм, еврокоммунизм — существенно ограничили его пределы и возможности. Поэтому, говоря здесь о мировом коммунистическом движении, мы будем подразумевать совокупность не стоящих у власти компартий, руководство которых находится в подчинении у советской номенклатуры. Коммунистические идеологи именуют мировое коммунистическое движение «самой влиятельной коммунистической силой нашего времени» [17] и насчитывают в его рядах около 90 компартий с общей численностью около 50 млн. человек [18]. И правда: компартий много. Членов же этих партий за пределами стран реального социализма сравнительно мало — зависящие от советской номенклатуры партии в большинстве своем невелики. Есть разные степени зависимости: основная часть компартий вообще не могла бы существовать без поддержки со стороны Советского Союза. Чего хочет от советской номенклатуры руководство каждой партии в мировом коммунистическом движении? Оно хочет денег для своей весьма безбедной жизни. Хочет время от времени, приезжая в Советский Союз и в другие страны реального социализма, пользоваться там благодатными привилегиями номенклатуры. Наконец, оно страстно желает помощи Советского Союза, чтобы прийти к власти у себя в стране и зажить райской жизнью советской номенклатуры, диктаторствуя над своим народом, и уже не время от времени, а постоянно наслаждаться номенклатурными привилегиями. Так интересы советских претендентов на мировое господство совпадают с интересами руководителей зарубежных компартий. «Так что же,— спросит читатель,— так и нет среди руководителей коммунистических партий в разных странах искренних идеалистов, выступающих против несправедливостей современного общества и желающих лучшего будущего для народа?» Не берусь в категорической форме ответить на этот вопрос. В Советском Союзе и в других странах реального социализма идеалистические коммунисты давно уже перевелись. Прожив столько лет в Советском Союзе, я встречал убежденных коммунистов только на Западе. Здесь они еще есть, но вот сохранились ли они в руководстве западных коммунистических партий — сомнительно. Говорю это прежде всего потому, что у многочисленных коммунистических руководителей из разных стран, с которыми мне довелось встречаться, я неизменно находил деловитую готовность без размышлений следовать любому изгибу генеральной линии КПСС и интерес лишь к вопросам тактики и пропаганды. К условиям жизни их народов они были в лучшем случае безразличны, если же нет, то говорили неожиданное. Помню, как за обедом в столовой Института общественных наук при ЦК КПСС один из обучавшихся там руководящих работников компартии ФРГ горько жаловался мне, как хорошо живется рабочим и вообще трудовому населению ФРГ, в результате чего они и не думают бороться за приход компартии к власти. Главное же сомнение в убежденности руководства компартий возникает именно в результате покорного следования любым извивам советской политики и идеологии. Все эти руководители хором превозносили Сталина, все они разоблачали его, все они клеймили затем его разоблачителей — Солженицына и других русских диссидентов. Все они восторгались героизмом Тито, все они визжали потом, что Тито — главарь фашистской клики и шпион, все они реабилитировали Тито, все они немедленно вслед за этим стали поносить его как ревизиониста. Все они ликовали, что к 1980 году в Советском Союзе будет построен коммунизм, все они ликовали затем, что построенным оказался некий непредусмотренный «развитой социализм», от которого до коммунизма еще далеко, все они ликуют теперь в связи с курсом Горбачева независимо от всех замысловатых зигзагов этого курса. Что же, такие они глупышки, что верят во все это? Конечно, нет: руководители компартий — люди не глупые и сообразительные. Ни во что они не верят, кроме одного: что без советской номенклатуры им к власти в своих странах не пробраться. Вот в этом они твердо убеждены, а потому и платят за поддержку советской номенклатуры тем, что состоят у нее на службе. Метящие в главари вассальной номенклатуры руководители партий мирового коммунистического движения уже сейчас — послушные вассалы советской номенклатурной верхушки. Зачем они нужны советскому классу номенклатуры? Ведь денег на этих вассалов идет очень много — в столь бережно хранимой в СССР твердой валюте, а партии крошечные и сами по себе никаких шансов прийти к власти не имеют. Стоит ли тратиться? Стоит — по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, как мы уже говорили, мировое господство класса номенклатуры запланировано в форме «социалистических революций» во всех странах, то есть по Ленину — в форме прихода компартий к власти в этих странах. Значит, компартии, хотя бы маленькие, абсолютно необходимы для осуществления такого плана. Поскольку же цель руководителей компартий — именно в том, чтобы с помощью советской номенклатуры прийти к власти у себя в странах, налицо полное совпадение интересов, и, следовательно, номенклатура может этим руководителям доверять. Во-вторых, оправдывающие это доверие руководители зарубежных компартий оказывают уже сейчас советской номенклатуре большие услуги. Компартии стали опорными пунктами Советского Союза в каждой стране. Не надо недооценивать значения этого преимущества: у других государств есть только посольства и консульства, а у СССР и его союзников есть, помимо того, в каждой стране своя собственная партия. Пусть она мала, но состоит она из жителей данной страны, они знают свою родину, имеют контакты в разных слоях населения, отлично ориентируются, могут собирать информацию. Все это — в противоположность советским посольствам, где восседают номенклатурщики, отобранные по политическим признакам или по протекции, поглощенные покупкой заграничных вещей и деланием карьеры, для чего желательно избегать подозрительных для КГБ контактов с местным населением. Вопреки распространенному на Западе мнению, советские посольства сами по себе неважно информированы о жизни в странах пребывания. Они черпают свои сведения главным образом из газет. Вот почему в этих посольствах так часто можно услышать стандартную фразу: «По этому вопросу надо посоветоваться с друзьями». «Друзья» — такой же устоявшийся в номенклатуре термин для обозначения деятелей зарубежных компартий, как «соседи» для обозначения КГБ. С «друзьями» советуются по самым разным поводам и на различных уровнях, включая Политбюро ЦК КПСС. Это не значит, что хвост вертит собакой, но таким образом осуществляется важная функция зарубежных компартий — информирование и консультация советской номенклатуры по вопросам ее политики в отношении каждой данной страны. Информация, даваемая компартиями советским сюзеренам, зачастую необъективна и продиктована интересами руководства этих партий. Она всегда направлена на то, чтобы внушить Москве представление о незаменимости данного руководства и о необходимости усилить советскую поддержку данной партии. В Москве это понимают, но информации доверяют. При этом правильно исходят из общности интересов советского класса номенклатуры и руководителей зарубежных компартий. Ведь даваемые советы будут преследовать цель не только получить из Москвы побольше денег (их все равно расчетливая номенклатура дает лишь столько, сколько сама сочтет нужным), а главное — хоть на шажок приблизить руководство компартии к захвату власти в стране, чего хочет и номенклатура. Роль зарубежных компартий как опорных пунктов Советского Союза в различных странах не исчерпывается информацией и консультацией. Компенсирующие слабую осведомленность советских посольств, компартии существенно помогают советской разведке. Хотя эти партии, как правило, не осуществляют теперь непосредственно разведывательной деятельности, они уже нередко играли важную роль в подыскивании потенциальных агентов для вербовки и в «погружении» засылаемой агентуры. Существование компартий во всех странах открывает советской номенклатуре возможность организовывать политические кампании одновременно во всем мире. Пусть там, где компартии особенно слабы, эти кампании и не привлекут внимания населения: все равно многомиллионные тиражи коммунистической печати будут сообщать даже о мелком митинге или демонстрации, раздувать их значение, создавать видимость, будто, как любит говорить номенклатурная пропаганда, «народы мира требуют» того-то и того-то, о чем состоялось решение на Старой площади в Москве. Чтобы кампании выглядели действительно массовыми, а прокоммунистические общественные организации — представительными, необходимо привлекать к ним некоммунистов. При этом наибольший успех достигается не тогда, когда удается затащить на митинг досужих прохожих, а когда в качестве национальных организаторов и руководителей выступают деятели и еще того лучше — организации, заведомо не являющиеся коммунистическими. Правило здесь таково: чем дальше отстоят эти деятели и организации от компартии, тем больше им цена. Тогда в кампании примут участие и их сторонники, и промежуточные группы между ними и компартиями, наплыв любопытствующей публики будет больше, и отнесется население к кампании с большим доверием. Но как такого добиться? В зарубежных компартиях это важный участок работы. Им обычно ведает один из членов высшего руководства партии. После прихода партии к власти интерес к некоммунистическим деятелям и тем более группам резко меняется по своему характеру: мавры сделали свое дело, и их уходом займутся соответствующие органы. Если это будет нужно по внешнеполитическим соображениям, будет создан какой-нибудь «Национальный фронт» или другие «общественные» организации. Здесь, робко поглядывая на надзирающего референта из ЦК, несколько специально для этой цели посаженных людей будут с пафосом объяснять иностранным гостям, что, хотя они во всех вопросах до единого полностью и активно поддерживают линию ЦК правящей компартии, они тем не менее — деятели некоммунистические. Но это потом, а пока компартия не правящая, ее руководители очаровательны и предупредительны по отношению к тем некоммунистическим деятелям, которые подают надежду на возможность их использования в соответствии с планами номенклатуры. Их привлечение к делу осуществляется по разработанному в коммунистической тактике методу выдвижения «общедемократических программ». Выработка таких программ и лозунгов — сложное искусство: они должны звучать явно и привлекательно для каждого. Вот лозунги, знакомые читателю: «За мир!», «За разоружение!», «За запрещение атомного оружия!». Таков был лозунг «Прекратить войну во Вьетнаме!». Таков же был лозунг «Вывести иностранные войска с чужих территорий!». Тут читатель припоминает: правда, был такой лозунг, но что-то его долго не было слышно. И верно, не слышно с 1968 года, со ввода советских войск в Чехословакию. Интересно, что провозглашали его не только коммунисты, но и многие из тех, кто осудил ввод войск в ЧССР, а вот лозунг они почему-то все-таки не повторяли. Почему бы? Чтобы понять механизм формулирования общедемократических программ, попробуйте, читатель, выдвинуть лозунг «Ликвидировать танки — оружие агрессии!». Увидите, что вам сразу начнут терпеливо разъяснять: лозунг ваш несвоевремен, объективно вреден, он отвлекает внимание от главной задачи нашего времени — ликвидации ядерного оружия. А если вы будете упорствовать и говорить, что требуете разоружения и что люди в Европе боятся именно танков, на вас начнут кричать, что ваш лозунг — провокационный, а вы — противник разрядки, сторонник «холодной войны», реакционер, фашист. То же самое вы испытали бы, читатель, если бы, привыкнув ряд лет твердить: «Прекратить грязную войну во Вьетнаме!», стали бы его повторять после вывода американских войск из Южного Вьетнама. Тогда, невзирая на мирный договор, армия ДРВ повела наступление на юг. Вот тут вы снова оказались бы противником разрядки и фашистом, ибо эта война была «чистая». «Общедемократические» лозунги — только по видимости мирные и демократические, а в действительности они номенклатурные. Что сказать о тех некоммунистических деятелях на Западе, которые поддерживают эти программы и лозунги. Большевик Ленин назвал их «полезными идиотами», социал-демократ Карл Моммер — «троянскими ослами». Оба усомнились, таким образом, не в целеустремленности, а в глубокомыслии их действий. Не будем суровы в оценке, но, вероятно, им действительно следовало бы полюбопытствовать: что случилось с их предшественниками в тех странах, где был установлен реальный социализм? Осведомившись, они задумались бы, стоит ли им стремиться к той же участи для себя, для своих партий и не в последнюю очередь — для своих стран. Пока же они не задумались, и мировое коммунистическое движение по-прежнему успешно организует с их шумным участием кампании во всем мире по решениям ЦК КПСС. Никакая другая политическая сила не способна на подобное. В этом смысле мировое коммунистическое движение — действительно самая влиятельная сила нашего времени. Нужно ли удивляться, что класс номенклатуры высоко ценит роль зарубежных компартий и их руководства? Оно и вправду добивается того, на что номенклатура уже не способна: без КГБ и лагерей, без возможности лишить человека средств к существованию руководители зарубежных компартий ухитряются заставить рядовых членов своих партий — свободных людей! — быть радостными пешками в руках советской номенклатуры, ничего за это не получая, а даже наоборот — в ряде случаев принося жертвы. Это результат поразительно ловко проводимой игры на пестрой гамме человеческих настроений, зависти, предрассудков, конформизма, консерватизма, чувства лояльности, преклонения перед авторитетом вождей партии, нежелания признать свою ошибку, стыда быть объявленным ренегатом, страха перед осуждением товарищей, боязни разрыва с друзьями-коммунистами. Вступив в компартию с ее охватывающими каждого организационными тисками, гораздо легче покорно идти в ее рядах, постепенно приобретая длительный партстаж, которым принято гордиться, чувствовать себя частичкой великой армии мирового коммунистического движения, героем, выступающим против господствующего строя, благо на Западе это ничем не грозит. Труднее найти в себе силы вырваться и обрушить на себя всю ярость остракизма и мести компартий и симпатизирующих ей, в то время как остальные все равно будут относиться к тебе с опаской как к бывшему коммунисту, а потому человеку сомнительному. Эту филигранную работу руководителей компартий номенклатура оплачивает звонкой монетой. Зарубежные компартии получают регулярные субсидии или от КПСС, или от других партий стран реального социализма. Деньги предпочитают передавать наличными через курьеров, чтобы не оставлять следов банковских переводов. По мере расширения международных операций советских банков и открытия их филиалов в разных странах метод осуществляемого весьма извилистыми путями перевода денег из социалистических стран зарубежным компартиям становится все более распространенным. Пути финансирования хранятся в строгой тайне, но самый его факт давно уже секрет Полишинеля. Так, швейцарская «Партия труда» и ее филиал — Общество «Швейцария — СССР» ежеквартально получали в пакете деньги от посольства СССР в Берне — 400 тысяч швейцарских франков в год. Москва переводит посольству сумму, заканчивающуюся кодовой цифрой (для Общества это 22, для партии — другая цифра) [19]. Стало известным решение сталинского Политбюро, состоявшегося в конце сентября 1949 года: компартии ФРГ давалось по 320 тысяч западных марок ежемесячно и полмиллиона сверх того [20]. Западногерманская печать не возмущалась, а только весело посмеивалась, когда выяснилось, что по доле пожертвований в своем бюджете ГКП стоит на первом месте среди партий ФРГ — выше ХДС/ХСС, по коммунистическому определению «главной партии монополистического капитала ФРГ». Некапиталистические меценаты ГКП сидели в ЦК КПСС и ЦК СЕПГ. В свое время было, кстати, достигнуто соглашение о том, что те же жертвователи берут па себя часть финансирования КП Австрии. После краха режима СЕПГ само руководство ГКП вынуждено было признать, что партия существовала на деньги из ГДР. Руководители зарубежных компартий — высокооплачиваемые вассалы советской номенклатуры. Все они живут в своих странах весьма безбедно, а когда приезжают в Советский Союз или союзные с ним страны, в их распоряжении — госдачи, машины с шоферами, кремлевская больница или аналогичные правительственные больницы. Для менее важных руководящих деятелей зарубежных компартий — гостиница Международного отдела ЦК КПСС в Москве и подобные же бесплатные отличные гостиницы в других странах реального социализма. Дорогих гостей возят по стране, на лучшие курорты в санатории ЦК, вручают им щедрые подарки. Словом, руководители зарубежных компартий любят ездить в Советский Союз не только из бескорыстной любви к отечеству всех трудящихся. Но, не скупящаяся на плату за верпую службу своих иностранных вассалов, советская номенклатура не прощает им непослушания. При Сталине разговор был короткий. Происходившие в годы ежовщины ночные аресты с последующими казнями руководителей зарубежных партий, живших в коминтерновской гостинице «Люкс» на улице Горького в Москве (теперь — отель «Центральный»), хорошо описаны в мемуарах выживших, повторять нет нужды. С тех пор времена изменились, руководители компартий живут в большинстве случаев не в Москве, а в своих странах, и методы расправы с неугодными стали иными. Номенклатура применяет теперь метод, официально именуемый «сплочением здоровых сил партии». Эта оптимистически звучащая формула означает, что, если руководитель какой-либо зарубежной компартии начинает проводить курс, почему-либо неугодный советской номенклатуре, в этой партии срочно подыскиваются более покорные, которые рады сделать карьеру, отличившись перед московским сюзереном. Со «здоровыми силами» проводятся беседы в ЦК КПСС, им оказывают помощь в подготовке свержения проштрафившегося руководства. Как происходят такие беседы, описал Смрковский, которого лично Брежнев убеждал выступить против Дубчека, выразительно намекая, что Смрковский сможет сам занять в этом случае пост первого секретаря ЦК КПЧ [21]. Смрковский отказался, но нашлись другие, и они уселись тогда у власти в Праге. Впрочем, кандидаты в «здоровые силы» и сами проявляют инициативу. В Москве было известно, что вдова Тореза — Жанетта Вермерш приезжала в ЦК КПСС, негодовала там по поводу «ревизионизма» в руководстве французской компартии и предлагала себя в качестве «здоровой силы». Метод «сплочения здоровых сил» применялся не раз: в Венгрии во время революции 1956 года, где во главе этих сил встал Кадар; в Австрии в 1969 году старый коминтерновец, бывший долгое время генеральным секретарем ЦК КПА Фридль Фюрнберг, с которым мне не раз доводилось встречаться и который говорил по-русски нисколько не хуже, чем по-немецки, сделался ядром «здоровых сил», но ввиду его преклонного возраста председателем партии был оставлен быстро пересмотревший свои позиции Франц Мури. По методу «здоровых сил» была создана просоветская партия во главе с Энрико Листером в Испании, направленная против еврокоммунистическото руководства КП Испании. «Сплочение здоровых сил», вероятно, еще не раз будет применяться классом номенклатуры, чтобы держать в повиновении своих вассалов из мирового коммунистического движения. Мировое коммунистическое движение — инструмент советской номенклатуры в ее притязаниях на мировое господство. Этот инструмент несколько поизносился и дал трещины, но он все еще вполне пригоден к употреблению. 11. ПУТЬ К МИРОВОЙ ВОЙНЕ Сколько раз приходилось мне слышать в Советском Союзе: жизнь трудная, ничего достать нельзя, начальство прижимает, но все это можно стерпеть, только бы не было войны! Зная о таких настроениях, номенклатура десятилетия твердит, будто вся ее политика направлена на предотвращение новой войны. Мы уже говорили, что номенклатура войны действительно не хочет. Но кто ее хочет в наше время? А войны все-таки возникают: подсчитано, что уже после 1945 года в разных районах мира произошло примерно 130 войн и погибло в них около 20 миллионов человек. Войны начинаются не потому, что их кто-то хочет, а потому, что политика одной из сторон в международном споре ведет в данной ситуации к войне. К войне ведет политика экспансии. Но именно в экспансии и состоит весь смысл внешней политики номенклатуры. Ограничимся констатацией следующих фактов: 1) советская номенклатура не только сохранила колониальную империю царской России, но и расширила ее территорию; 2) она поставила под свой контроль ряд стран в Европе, Азии, Африке и даже в Америке; 3) она продолжала прилагать напряженные усилия с целью распространить свой контроль на все новые страны в различных районах мира; 4) она упорно соперничает с США, стараясь разными способами подорвать их позиции в мире; 5) она финансирует и направляет компартии во всех странах, ориентирует их на приход к власти; в то же время она ведет ожесточенную борьбу против тех компартий — правящих или не правящих,— которые не готовы больше быть ее вассалами. Все эти факты, каждый в отдельности и все в совокупности,— не случайное явление, они -— органическое выражение сущности номенклатуры как класса, основанного на власти и стремящегося к максимальному расширению сферы своей власти. Как ни стараюсь, не могу припомнить из всего своего долгого опыта работы в Советском Союзе ни одного факта, который давал бы основание усомниться в серьезности стремления номенклатуры к мировому господству. Наоборот: весь душевный настрой номенклатурщиков, все их действия, мысли и разговоры свидетельствуют о таком, сделавшемся само собой разумеющимся стремлении. Это стремление опасно. Последовательно осуществляемое, оно приобретает собственную динамику и порождает политический вихрь, который сможет затем начать свирепствовать в мире и помимо воли номенклатуры. Классы, подобно отдельным людям, способны создавать такие ситуации, из которых уже нет пути назад. Упорное, длящееся ряд десятилетий стремление номенклатуры к мировому господству — «победе социализма в мировом масштабе»— завязало тот узел в международных отношениях, который в значительной мере определяет нынешнюю мировую политику. Вот его основные элементы: 1. Напористое стремление советской номенклатуры к господству в мире привело к международной изоляции СССР. В самом деле: какие союзники есть сегодня у этого государства? Малые страны, участницы Варшавского Договора,— это зависимые от СССР страны, а не союзники. Как показал пример Чехословакии, Венгрии, Югославии, Албании, Москва может удерживать соцстраны в числе своих «союзников», только разместив на их территории свои войска. Революции 1989 года в Восточной Европе и в ГДР показывают, что даже это не является гарантией успеха. Отношения СССР с Китаем, Вьетнамом, Кубой весьма сложны. Номенклатура, подобно Гитлеру, усматривает в такой изоляции некую «политику окружения», но в действительности это — как и у Гитлера — логический итог собственной политики стремления к мировому господству. 2. После краха номенклатурных режимов в странах Восточной Европы соотношение сил в мире изменилось. В этой обстановке номенклатура видит решение созданных ею самою проблем в политическом подчинении себе Западной Европы — под лозунгом создания «общего европейского дома». Номенклатура рассчитывает, что такое решение приведет к выгодному ей сдвигу в соотношении сил на мировой арене и повлечет за собой ликвидацию внутренней оппозиции в СССР и распространение чувства безнадежности в других странах советского блока. Казалось бы, обстановка не благоприятствует таким планам. И все же, как в свое время Гитлер, номенклатура экстраполирует нынешнюю уступчивость западноевропейских правительств и убеждена, что они будут уступать и дальше — вплоть до капитуляции. И точно так же, как это случилось с Гитлером, номенклатура может в Своем экспансионистской напоре помимо своей воли переступить тянувшуюся где-то в Европе невидимую черту, за которой кончается долготерпение стран Запада и начинается новая мировая война. Да, номенклатура не хочет войны: она хочет победы. Однако на пути к этой победе пролегла граница между миром и войной, и именно здесь грозит человечеству ныне мировой конфликт. Соотношение сил в мире не оставляет советской номенклатуре ни одного шанса на победу в таком конфликте. Но она рассчитывает на «империалистические противоречия», на «миролюбивые» и «реалистически мыслящие» силы на Западе — иными словами, на разобщенность стран Запада, на дух капитулянтства и близорукого эгоизма. Это авантюристический расчет. Подобные же расчеты Гитлера провалились. Но когда это стало ясно, уже бушевала мировая война и пути назад не было. Для того, чтобы такое не повторилось, надо остановить номенклатуру раньше. Может быть, в успехах на пути к мировому господству и состоит величие Советского Союза? Может быть, в этом и заключаются интересы его народа? Номенклатура старается разными путями внушить своим подданным именно такое представление. Хмель шовинизма и великодержавия легко кружит головы, есть в советском народе немало оболваненных им людей, но далеко не большинство. Потому что человек нашей эпохи обычно понимает: не в экспансии величие страны, а в том, чтобы людям хорошо и свободно в ней жилось. Какое же это величие, если приходится неусыпно держать границу на замке, чтобы жители страны не разбежались! Какое величие, когда весь мир знает, что советские граждане несвободны и бедны! Кто более велик: милитаристская Япония 30—40-х годов или сегодняшняя процветающая Япония? Спросите немцев, хотели бы они вернуться в псевдовеликий третий рейх. Нет величия в попытках правителей добиться мирового господства, не соответствуют они интересам жителей никакой страны — в том числе и Советского Союза. И успехом эти попытки не увенчаются. Уже не раз выступали в истории претенденты на мировое господство: Александр Македонский, Атилла, Чингисхан, Наполеон... Никому не удавалось его достичь и никому не удастся. В памятное воскресенье 22 июня 1941 года Молотов, как всегда, заикаясь, говорил по радио, сообщая о начале войны. А сказал хорошо: «Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху, то же будет и с зазнавшимся Гитлером» [22]. Так и произошло. Гитлер потерпел поражение. То же будет и с зазнавшейся номенклатурой. ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 7 1. См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 2; т. 44, с. 382. 2. W. Сhuгchill. dег Zweite Weltkrieg. Bd. VI. Вегn, 1954, S. 370-371. 3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 9, с. 15. 4. Там же, с. 119. 5. Там же, т. 9, с. 239. 6. М. Л. Алтайский (сост.). Маоизм без прикрас. М., 1980, с. 223. 7. Б. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 30, с. 93. 8. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 51, с. 248. 9. И. В. Сталин. Соч., т. 6, с. 50—51. 10. М. Е. Салтыков-Щедрин. История одного города. М., 1969, с. 222. 11. Wladlen Кusnezow: Internationale Entspannungspolitik . Аus sowjetischer Sicht. Wien, 1973. 12. Michail Woslenskij: Friedliche Koexistenz aus sowjetischer Sicht. “Osteuropa”, 1973, Heft 11, S. 855. Ejusdem: Klassen kampf, Kalter Krieg, Krafteverhaltnis, Koexistens. “Osteuropa”, 1974, Heft 4, S. 259-269. Ejusdem: Die DDR und friedliche Koexistenz: “Deutschland-Archiv”, 1975 , Heft 10, S 1030- 1034. 13. «Правда», 10.12.89. 14. См. "Der Standart " (\Vien), 03.05.89, 15. «Собеседник», № 8, февраль 1990 г. 16. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 18, с. 509. 17. Международное коммунистическое движение. Очерки стратегии и тактики. М., 1972, с. 3. 18. Там же, с. 42. 19. N. Polianski: М. I. D. Раris, 1984, р. 78. 20. „Aus Politik und Zeitgeschichte ", 25.01.91, S. 15. 21. См. «Континент», № 5, с. 349-350. 22. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1944, т. 1, с. 112. Оглавление www.pseudology.org