-- Вы веселый человек?

-- Я не классический русский, который переходит от черного настроения к светлому. Я люблю смеяться, люблю юмор, я обожал юмор моего отца. Это было одно из самых блестящих его качеств.

-- Вы хорошо говорите по-русски, несмотря на то что всю жизнь провели вне России...

-- Благодаря моим родителям, которые поддерживали русский язык в семье, что далеко не во всех семьях произошло. Все-таки я единственный ребенок, который имел курс русской грамматики от Владимира Набокова.

-- А вы не собираетесь переводить английские вещи своего отца?

-- Я перевел очень много с русского на английский, на итальянский, кое-что с русского на французский. Я могу проверять переводы. Но не чувствую себя на высоте состязаться с владимиронабоковским русским языком.

-- Какие книги вы перечитываете?

-- Пушкина с большой радостью. Особенно малоизвестные его вещи. Люблю Гоголя, Чехова. Среди современных Битов мне очень нравится. И считаю, что наступает постепенно время для нового поколения русских писателей. Что оно скоро состоится.

-- Вы занимаетесь живописью?

-- Очень аматёрски. Отец был хорошим художником, он учился живописи. Я же рисую только для самого себя. Была профессиональная попытка -- три обложки сделал для книг.

-- Чем вы занимались профессионально?

-- Меня обвиняли в том, что я дилетант, потому что я занимался одновременно и автомобильными гонками и пением, пел оперным басом. Странно, но я имел оперный успех благодаря автомобилю. В 50-х годах я не был доволен моим пением, несмотря на то что выиграл конкурс вместе с Паваротти. И решил заняться гонками.

Но один знакомый запер мой автомобиль и сказал: ты не будешь больше гоняться, ты будешь опять петь. Я тебе найду правильных учителей, правильных менеджеров. И после этого началась моя певческая карьера.

Сейчас я принял сознательное решение заниматься только литературой, почти исключительно -- папиной, потому что это самое лучшее, что я могу оставить человечеству.

Судя по всему, фильмам "Мания Жизели" и "Дневник его жены", поставленным Алексеем Учителем по сценариям Дуни Смирновой, суждено остаться дилогией. Хотя еще в начале работы над "Дневником" авторы прозрачно намекали, что в их планах стоит трилогия. Но при этом держали в тайне, кто, собственно говоря, будет третьим в компании с Ольгой Спесивцевой и Иваном Буниным. Теперь никакой тайны нет: замахнуться Дуня Смирнова и Алексей Учитель собирались на Владимира нашего Набокова.

Закавыка состояла в том, что личная жизнь автора "Лолиты" была лишена пряных аномалий, без которых для Учителя и Смирновой сюжет не сюжет. Ну, юношеские чувства к Валентине Шульгиной, прообразу Машеньки из "Машеньки".

Ну, берлинская помолвка со Светланой Зиверт и несостоявшаяся свадьба. Ну, женитьба на Вере Слоним и долгая счастливая жизнь. Ни тебе спесивцевского сумасшествия, ни бунинской жизни втроем. Если, конечно, не вплетать в повествование - на ложных автобиографических правах - сюжетные линии "Лолиты".

Может быть, именно этим и объясняется отказ от фильма о Набокове, мотивированный тем, что придется-де вступать в отношения с его наследником Дмитрием Владимировичем, известным занудой и сутягой. Однако наследник может наложить вето лишь на экранизацию - против биографии он бессилен.

Как бы то ни было, Набокову дана отставка. Причем не только Набокову, но и - временная - Смирновой. Случилось неожиданное: Учитель заказал новый сценарий Александру Миндадзе! Неожиданность в том, что ранее Миндадзе ни с кем, кроме своего постоянного соавтора Вадима Абдрашитова, не сотрудничал. Равно как и Абдрашитов ставил исключительно сценарии Миндадзе. Чем оба и были знамениты. Остается гадать, что подвигло Миндадзе на такой шаг. Неужели "Дневник его жены", показанный на "Кинотавре", произвел на него такое впечатление?